Текст книги "Красавица и умница"

Автор книги: Беатрис Шеридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

13

Сперва он коснулся губами ее губ осторожно, почти робко, словно боялся ее напугать. Словно хотел проверить, готова ли она к поцелую. Или к чему-то большему…

Готова! Конечно, готова! – кричала одна часть ее души. Но другая, рассудительная и умеющая заглядывать в будущее, предупреждала: из этого не выйдет ничего, кроме новых проблем и в конечном счете нового горя. Неужели прежних испытаний ей недостаточно?

Но этот сладкий вкус на губах, вкус шоколадного торта, какао и самого Бена… Ах, если бы это никогда не кончалось!

Поцелуй становился все увереннее, все жарче – и Анджела чувствовала, как в глубине ее существа разгорается ответный огонь.

Пора остановиться.

Легко сказать! Бен уже запустил одну руку в ее волосы; другая его рука легла ей на бедро, и Анджела вдруг обнаружила, что утратила способность думать и действовать.

За всю свою жизнь Анджела целовалась лишь с двумя мужчинами – с Дейлом и с Беном. Целоваться с Дейлом было приятно – и не более. Его поцелуи не разжигали в ней пламя, не заставляли забыть обо всем на свете, ощутить себя бутоном, готовым превратиться в цветок, жадно молить: еще, еще…

И она, глупая, воображала, что сможет остановиться!

Тепло рук Бена растопило холод в ее сердце. Его сила подарила ей ощущение безопасности и покоя. Вкус его губ заставил желать большего.

Анджела жаждала новых поцелуев. Жаждала объятий Бена. Жаждала хоть на миг забыть о том, как нелепо и несчастливо сложилась ее жизнь.

Ведомая страстным желанием, Анджела прильнула к Бену. В ответ он крепче прижал ее к себе, и поцелуй его стал жарче, словно требуя большего.

Все чувства Анджелы странно обострились. Тусклый огонек масляной лампы казался ярче тысячи солнц. Громом отдавалось в ушах тиканье часов. Щекотал ноздри запах еловой хвои.

Прижавшись грудью к груди Бена, Анджела ощущала биение его сердца – торопливое, взволнованное, в унисон ее собственному. Казалось, время повернуло вспять – как и девять лет назад, страстный голод бросил их в объятия друг друга. Но теперь все было иначе – ярче, реальнее. И еще: теперь Анджела ничего не боялась. Она чувствовала, что поступает правильно.

Девять лет назад Бен, неопытный и неловкий, неуклюже возился с пуговками на ее блузке. Теперь Анджела хотела раздеться сама. И, быть может, раздеть его. Нет-нет, теперь она будет умнее и не станет ложиться с ним в постель – но почему бы не разрешить себе помечтать?

Бен усадил ее к себе на колени и принялся прокладывать дорожку поцелуев от губ к чувствительной мочке уха. Анджела громко застонала, и он снова припал к ее губам.

Как хорошо… и как хочется большего!

Поцелуй продолжался; продолжались и взаимные ласки. Анджела не знала, сколько времени они просидели так, словно сплетясь воедино; но вдруг Бен резко отстранился.

– Если мы сейчас же не остановимся…

Остановиться? О нет! Огонь в камине уже догорал – но пламя в крови Анджелы только разгоралось. Никогда еще она не чувствовала себя такой живой, такой желанной. Сердце ее билось, словно очнувшись от долгой летаргии. Кровь кипела в сосудах. Каждое нервное окончание пело в восторге, напоминая о том, что значит быть женщиной.

– И что будет, если мы не остановимся?

– Помнишь, что случилось, когда ты задала этот вопрос в прошлый раз? – тихо спросил он.

Ларри.

И вдруг комнату затопил ослепительный свет. Засияла люстра, вспыхнула настольная лампа, замерцали разноцветные лампочки на елке.

Анджела, словно опомнившись, вскочила с колен Бена. На миг ее охватил страх – но его ласковая улыбка мгновенно превратила испуг в иное, куда более опасное чувство. В чувство, которого – как и поцелуев с Беном – ей отныне предстоит избегать любой ценой.

Ей нужно время. Время – и расстояние. Бежать от него, бежать! Куда-нибудь подальше. Лучше всего – в Антарктиду.

– Прости меня, – сказал Бен. Встав рядом с Анджелой, он нежно поправил выбившуюся из ее прически прядь волос. – Ты заслуживаешь большего, чем я могу тебе дать.

Слова его говорили одно, а взгляд – совсем другое.

Просто влечение. Так он сказал на свадьбе. Всего лишь гормоны. Стоит принять холодный душ или прогуляться по морозу – и все пройдет. Анджела облизнула пересохшие губы. Нет, из-за каких-то гормонов она не станет рисковать ни своим сердцем, ни семьей.

14

На следующее утро оказалось, что снег завалил дороги и выбраться из дома не удастся. Неведомо откуда налетевшая снежная буря продолжалась весь день.

Следующую ночь Бен провел без сна. Если снегопад не прекратится, ему придется и завтрашний день просидеть в четырех стенах чужого дома! Дома, который, как это ни смешно, он уже почти привык считать своим.

Нет, так дальше продолжаться не может. В конце концов, у него работа.

Бен сердито заворочался в постели. Кого он обманывает? Уснуть не удастся. И не стоит винить в этом работу или недостаток времени: истинная причина его бессонницы – Анджела.

Стоит ему закрыть глаза – и перед мысленным взором всплывает ее образ. Анджела в кухне… Анджела в его объятиях… в его постели. Еще немного, и ему придется во второй раз принимать холодный душ!

Черт побери, как все это некстати! Ему вообще не нужна женщина. Никакая. И тем более он не собирается затаскивать в постель мать собственного сына! Анджела не заслуживает интрижки на одну ночь. Ей нужно полноценное женское счастье – надежный муж, дом – полная чаша, детский смех… Вот почему прошлым вечером он заставил себя остановиться.

Но и сейчас, стоило вспомнить о том, как ее нежные губы прижимались к его зовущим губам, и температура у Бена, казалось, подскакивала на несколько градусов.

Наваждение какое-то.

Даже сейчас он не сожалел, что поддался искушению. И знал: позови его Анджела сейчас – он пойдет, не колеблясь и не задумываясь.

Может быть, Анджела – колдунья? Может, она наложила на него заклятье? Такая история встретилась Бену сегодня в книге сказок, которую он читал вместе с Ларри; и более логичного объяснения он, хоть убей, найти не мог.

Никогда раньше он ничего подобного не чувствовал. Ни к кому. Даже к той же Анджеле – девять лет назад.

Из прихожей послышался шорох.

– Ларри?

Нет ответа.

Бен встал и заглянул на верхний этаж кровати. Ларри спал крепким сном. Бен поправил на нем одеяло и на цыпочках вышел из комнаты.

Откуда этот странный звук?

По дороге в кухню Бен бросил взгляд на дверь спальни Анджелы. Оттуда не доносилось ни звука. Без сомнения, Анджела сейчас спит сном младенца под теплым одеялом, на белоснежной…

Нет-нет, об этом лучше не думать.

Поморщившись, Бен вошел в кухню.

– Что-то ты рано встал, – приветствовала его Анджела.

Она сидела за столом, перед ней стоял стакан молока и тарелка с печеньем. Волосы растрепаны, словно она только что встала с постели. Вид заспанный.

И чертовски сексуальный…

Хватит!

– Не могу заснуть, – признался Бен.

– Мне тоже не спится. – Она провела рукой по волосам – как хотелось Бену, чтобы это была его рука! – Знаешь, прошлой ночью мы совершили ошибку.

В первый раз после того поцелуя они остались наедине. Бен боролся с желанием заключить Анджелу в объятия и доказать на деле, что ни один их поцелуй не может быть ошибкой. Взглянул ей в глаза – и поспешно отвел взгляд, страшась утонуть в бездонных голубых озерах. Никогда раньше… ни с кем… Это колдовство. Нет других объяснений.

– Ты права.

– Значит, ты со мной согласен?

Он кивнул.

– Слава Богу.

Бен никакого облегчения не почувствовал. Скорее уж ощутил разочарование. Но он понимал: по-другому нельзя. Прежде всего надо думать о благе Ларри.

– Хочешь молока с печеньем? – Анджела пододвинула к нему тарелку…

– Спасибо, не откажусь.

Они ели печенье в молчании, под завывание метели за окном.

Наконец Бен вытер рот салфеткой.

– Я хотел тебе сказать: теперь я понимаю, почему ты не хочешь рассказать правду Филипу и Эбби.

– Действительно понимаешь?

– Им будет трудно смириться с этим известием. Поэтому я готов подождать.

Анджела отпила молока и аккуратно вытерла губы.

– Спасибо. Ты не представляешь, что это для меня значит.

В ее глазах читались радость и благодарность, и Бен сожалел только об одном – что не может сделать для Анджелы большего.

– У Ларри уже есть два дедушки и две бабушки, так что знакомство с третьей парой можно отложить.

С лица Анджелы испарилась улыбка.

– Трех дедушек и трех бабушек у него никогда не будет, – ответила она, не поднимая глаз от стакана.

– Но мои родители…

– Мои родители отреклись от меня, когда узнали, что я беременна. – Голос ее задрожал. – Сказали, что я с самого рождения была для них источником разочарований и терпение их иссякло. И вышвырнули меня из дому.

Данбары всегда казались Бену занудами и снобами. Он знал, что и Анджелу, и ее старшего брата они муштруют по-черному. Но отречься от родной дочери… Такого он даже вообразить не мог.

– Как… как они могли?..

– Этот вопрос я задаю себе уже много лет. – Взор ее затуманился слезами. – С тех пор я их не видела. Через два месяца после выпускного вечера они переехали во Флориду. Ни разу не позвонили и не написали.

Через два месяца – значит, уже после того, как его родители перебрались в Брайтон… Неудивительно, что он ничего не знал. Бедная Анджела! Как же тяжело ей пришлось! А его не было рядом…

– А Ларри?

– Ларри никогда их не видел. Они предпочитают делать вид, что нас обоих нет на свете. Это… знаешь, это очень тяжело.

– Представляю, – пробормотал Бен, хотя, по совести сказать, не представлял, как такое возможно.

– Мои родители никогда не любили Дейла. Вечно твердили, что от него одни неприятности. А вот ты им нравился. И, когда я сказала, что беременна, мама начала кричать, что напрасно разрешала мне водиться с Дейлом, надо было мне встречаться с тобой, вот ты – тихий, приличный мальчик и никогда не довел бы девушку до беды… – Она горько рассмеялась. – Смешно, правда?

– Прости меня, Энджи.

Она с напускным безразличием пожала плечами – но Бен видел, как нелегко дался ей этот жест.

– Я не могу заставить твоих родителей передумать, но обещаю, что мои папа и мама полюбят Ларри. У него будут два заботливых дедушки и две любящие бабушки. Даю слово.

– Спасибо. – Ее невеселая улыбка тронула его до глубины души. – Это очень много для меня значит. И для Ларри, конечно, тоже.

На мгновение Бен ощутил счастье, равного которому никогда не испытывал. В этот миг он готов был пообещать больше, намного больше – лишь бы Анджела снова ему улыбнулась.

Но это невозможно.

Он не вправе давать обещания, которые не сможет выполнить.

Снег шел всю ночь; однако по радио сообщили, что циклон уходит и что к завтрашнему дню дороги снова станут проезжими.

Окончания снегопада Анджела ждала с нетерпением. Она смертельно устала от постоянного напряжения, и все, чего ей сейчас хотелось, – это вернуться к нормальной жизни. А для этого нужно избавиться от Бена.

Хорошо, пусть не навсегда. На какое-то время. Дать себе передышку.

Например, еще на девять лет.

Анджела не могла отрицать: им хорошо втроем. Вместе с Беном вдвое веселее лепить снеговиков, играть в снежки, смотреть любимые фильмы. Однако все хорошо в меру.

После того ночного разговора, когда оба они согласились, что целоваться им не следовало, одной заботой у Анджелы стало меньше. И все же жизнь в одном доме с Беном рождала странное и тягостное ощущение – словно они притворяются одной семьей.

Но семьей им никогда не стать. Бен ее больше не любит. Он здесь только ради Ларри.

Так почему же в сердце ее не утихает глухая борьба?

Борьба с собственным влечением к Бену. С влечением, порожденным уже не девичьими фантазиями, не первым пробуждением сексуальности, как девять лет назад. За эти годы Анджела стала мудрее, и теперь в Бене ее привлекала не только мужская стать, но и – в первую очередь – щедрость души, открытость, готовность дарить сыну свою любовь. Привлекала и как мать, и как женщину. Особенно как женщину.

Однако она прежде всего мать, и забывать об этом не стоит.

Первая ее обязанность – защищать семью. Да, их с Беном до сих пор влечет друг к другу, но влечение изменчиво и капризно, и тот, кто полагается на него, многим рискует. Она же сейчас не вправе рисковать. Нельзя забывать, что в воскресенье Бен улетает домой – и одному Богу ведомо, когда вернется.

Ларри и Бен, сидя за столом, мастерили из разноцветной бумаги рождественские украшения для гостиной. Сегодня на Бене был тренировочный костюм, который Ларри раскопал в шкафу. Костюм Дейла. Но Бен не возражал, вообще не сказал ни слова – и в который раз Анджела оценила его деликатность.

Бен от усердия приоткрыл рот и высунул кончик языка. Точь-в-точь как Ларри, когда сосредоточен на каком-нибудь нелегком деле.

Всякий раз, когда Анджела замечала сходство между отцом и сыном, сердце ее начинало гулко колотиться в груди. Вот и сейчас дыхание ее участилось. Слава Богу, Эбби и Филип ничего не заметили!

Неужели теперь ей придется всю жизнь страшиться правды? Каждый день с ужасом ждать, что какая-нибудь случайность откроет истину? И что тогда? Она потеряет семью? Дом? Все, что у нее есть? Нет, Анджела не хотела, не могла жить в вечном страхе! Они с Беном обязательно что-нибудь придумают.

А сколько еще проблем впереди! Вот, например: сможет ли Ларри ездить к отцу в гости? Разве что по выходным: но наибольшая нагрузка в ее бизнесе приходится именно на выходные – в эти дни отмечаются свадьбы, юбилеи и всевозможные семейные торжества…

– Ты ее уже спрашивал? – послышался громкий шепот Ларри.

Анджела притворилась, что не расслышала.

– Нет еще, – тихо ответил Бен.

– А ты спроси!

Анджела решила не вмешиваться: имеют же отец и сын право на мужские разговоры и собственные тайны!

– Отличный фонарик у вас получается, – заметила она, подойдя к столу.

– Мам, – нерешительно начал Ларри, – Бен хочет тебя кое о чем спросить.

Анджела с трудом подавила улыбку.

– И о чем же ты хочешь меня спросить, Бен?

Они одновременно потянулись за конфетой: пальцы их соприкоснулись, и Анджела поспешно отдернула руку.

– Я хотел бы завтра, если погода наладится, взять Ларри с собой в торговый центр, – объяснил Бен. – Не возражаешь?

– Хочу купить подарки тебе и бабушке с дедушкой, – добавил Ларри. – Обещаю, я буду хорошо себя вести и держаться рядом с Беном.

– Я прослежу, чтобы с ним ничего не случилось, – добавил Бен.

Анджела не знала, что ответить. В торговом центре бывает весь город. Что, если Бен случайно проговорится? Что, если кто-нибудь, заметив сходство между ним и Ларри, догадается обо всем? От этой мысли у Анджелы подогнулись ноги, и она почти рухнула на стул.

– Может быть, но…

– Ну, мама, пожалуйста! – взмолился Ларри. – Мы совсем ненадолго! И я куплю тебе подарок к Рождеству!

– Ларри, это вовсе не обязательно.

– Но я хочу тебе что-нибудь подарить! – настаивал мальчуган. – Ведь ты у меня самая лучшая на свете мама!

– Лестью ты от меня ничего не добьешься, – строго заметила Анджела.

– Но ты ведь правда самая-самая лучшая!

Бен молчал и не сводил с нее глаз. От этого пристального взгляда Анджеле стало неловко; ее кольнуло чувство вины. Она к нему несправедлива: всю эту неделю он старался, как мог. А в воскресенье он улетает – значит, остается всего два дня… При этой мысли что-то больно сжало ее сердце.

Бену с Ларри нужно побыть вдвоем.

А ей – отдохнуть от Бена. Быть может, если он хотя бы ненадолго исчезнет с глаз, ей легче будет помнить, что их любовь навсегда осталась в прошлом. Что он здесь – только ради Ларри.

– Хорошо, – ответила она наконец. – Разрешаю.

– Спасибо, мам! – в восторге воскликнул Ларри и, вскочив с табурета, бросился к ней.

Анджела крепко обняла сына, задержав в объятиях чуть дольше обычного.

– Только обещай мне кое-что. Во-первых, ты будешь слушаться Бена. А во-вторых, купишь мне хороший подарок.

Малыш просиял.

– Обещаю!

15

Торговый центр был переполнен – приближалось Рождество, и все спешили сделать подарки друзьям, родным и близким. С празднично украшенных стен свисали елочные ветви и разноцветные гирлянды, по местному радио транслировали рождественские гимны.

Бен редко бывал в магазинах; как правило, все покупки за него делала секретарша, обожавшая эту часть своей работы. До сих пор он и не подозревал, что упускает что-то в жизни. И, разумеется, даже представить не мог, что предпраздничная толкотня доставит ему такое удовольствие!

– Ты уже решил, что подаришь маме? – спросил он у Ларри.

Мальчик кивнул.

– Это в магазине для девчонок.

Бен направился следом за ним в отдел, где полки ломились от всевозможных сувениров – фарфоровых фигурок, изящных расписных чайников, серебряных ложечек, кукол, мягких игрушек. В воздухе витал цветочный аромат, от оттенков розового рябило в глазах. «Магазин для девчонок», – сказал Ларри. Точно, Анджеле должно здесь нравиться.

Ларри направился к полке с фарфоровыми фигурками.

– Подарю ей вот эту, – сказал он, показав на фарфоровую цветочницу в причудливой шляпе. – Я весь год деньги копил!

– Маме она наверняка понравится, – одобрил его выбор Бен.

– Маме больше всего нравится вон тот домик, – со вздохом заметил Ларри, – но он слишком дорогой.

Посмотрев туда, куда указывал мальчик, Бен увидел двухэтажный кукольный дом с черепичной крышей, сделанный с большим старанием, элегантный и в то же время трогательно-очаровательный. Но больше всего поразило Бена сходство игрушечного домика с тем, в котором когда-то жил в Селби он сам.

– Классный, правда? – спросил Ларри.

У Бена отчего-то перехватило горло, и он не смог ответить. Почему Анджеле нравится домик, так похожий на тот, в котором был зачат Ларри? С этим домом связано столько воспоминаний – воспоминаний, которые она давным-давно должна была отринуть и похоронить. Или, быть может…

Быть может, она не хочет забывать? Быть может, прошлое для нее вовсе не осталось в прошлом? Быть может, она все еще его…

Все еще к нему не равнодушна?

– Вам помочь? – обратилась к ним продавщица.

– Мы хотели бы купить вот эту леди с цветами и открытку, – важно, совсем по-взрослому ответил Ларри.

– Я принесу набор открыток, и вы сможете выбрать, – ответила девушка. – Что-нибудь еще?

Бен не сводил глаз с кукольного домика. Может быть… Или не стоит?.. А, к черту все!

– И, пожалуйста, вон тот кукольный домик.

– Ты их собираешь? – удивленно спросил Ларри.

Бен едва не рассмеялся, представив в своей квартире коллекцию кукольных домиков.

– Это твоей маме на Рождество.

– Здорово! – одобрил Ларри. – Она наверняка обрадуется.

Мальчик прав… но к чему это приведет? Бен понимал, что затевает опасную игру: ведь в его жизни нет места серьезным отношениям.

– Тебе мама нравится, правда? Ты поэтому к нам ходишь каждый день?

– И твоя мама, и ты тоже, – ответил Бен. – Поэтому я к вам и хожу. Но если ты против…

– Нет-нет, – прервал его Ларри, – вовсе нет! Приходи почаще! Летом обязательно научу тебя кататься на роликах!

– Договорились, – серьезно ответил Бен.

Получив от продавщицы сувениры, упакованные в нарядные коробочки, они продолжили покупки. Ларри купил набор вязальных спиц для Эбби и теплый шарф для Филипа. Потом они зашли в кондитерскую, где полакомились пирожными и купили коробку шоколадных конфет для Анджелы.

Она не выходила у Бена из головы. Как он ни старался, не мог забыть о том поцелуе. Было в нем что-то удивительно… правильное. Как будто так и должно быть. И Анджела тоже это чувствовала – он видел по ее глазам, чувствовал по тому, как таяла она в его объятиях. Это не просто влечение: за те два дня и две ночи, что Бен провел под одной крышей с Анджелой и с ее сыном, его чувства к ним обоим сделались пугающе сильными и глубокими. Много лет Бен не испытывал ничего подобного. И теперь был напуган, как никогда в жизни.

Чувства делают человека уязвимым. А Бен всю жизнь избегал уязвимости – и в работе, и тем более в личной жизни. Черт побери, лучше уж держать дистанцию! Так безопаснее.

Ларри предложил подойти к Санта-Клаусу и сфотографироваться с ним вместе – разумеется, стоя, потому что на колени к Санта-Клаусу садятся только малыши.

– Вот этот магазин очень любил мой папа, – заметил Ларри по дороге, указывая на витрину, где были выставлены всевозможные спортивные товары.

Взгляд Бена рассеянно скользнул по хоккейным клюшкам и конькам и замер на соседней витрине, переливающейся всеми цветами радуги. Ювелирный бутик! Ожерелья, серьги, браслеты и кольца – выбор был огромен. Внимание Бена привлекло кольцо с крупным сверкающим бриллиантом в окружении россыпи мелких.

– Подожди-ка минутку, Ларри.

Бен подошел ближе, не сводя глаз с кольца. Как хорошо оно смотрелось бы на руке Анджелы…

Стоп! Что за безумная мысль? Дарить женщине такое кольцо можно лишь в одном случае – если предлагаешь ей руку и сердце. Помолвка означает брак, а брак – это…

Нет, об этом и речи быть не может! Семья ему совершенно ни к чему. Жена в его жизнь просто не вписывается. Но с другой стороны – прежде он так же думал и о детях, и вот теперь… у него сын.

Бен оглянулся – и не увидел Ларри. Огляделся кругом – Ларри нет.

Куда он подевался?

Сердце Бена гулко заколотилось в груди, по спине пробежал неприятный холодок.

– Ларри!

Он бросился в магазин спортивных товаров, полагая, что Ларри там. Но ошибся. Обежал несколько соседних бутиков – мальчика нигде не было.

Должно быть, просто куда-то отошел. Мальчишки часто так делают. Но что, если его похитили? Что, если…

Если с ним что-то случилось?!

– Ларри! – Нет ответа. Люди удивленно оборачивались на него, но Бен ничего не замечал. – Ларри!

Нет ответа.

Сердце Бена билось как сумасшедшее. Что же делать? Господи, что делать?!

Заметив охранника, Бен поспешил к нему.

– У меня пропал сы… мальчик. Зовут Ларри Райан. Восемь лет, волосы темные. – Бен показал на свою голову.

– Ваш Ларри раньше убегал от вас? – поинтересовался охранник, извлекая рацию.

– Н-не знаю, – пробормотал Бен. – Видите ли, я друг семьи, приехал из другого города…

– Во что он одет?

– Ларри? В джинсы. И в синий свитер. Или нет, синий был вчера. Сегодня зеленый. Под свитером, кажется, черная футболка.

Боже, отец из него никудышный! Не помнит, во что одет собственный сын! Остается только пойти и утопиться – конечно, после того как найдется Ларри.

– На вашем Ларри голубая куртка, верно? – спросил охранник.

– Д-да, кажется…

– Так вон он стоит, в очереди к Санта-Клаусу! Видите, рукой вам машет?

От облегчения у Бена подогнулись колени.

– Да, это он, – с трудом выдавил он. – Спасибо вам.

На ватных ногах Бен двинулся к сыну. Теперь, когда опасность миновала, на него навалилась слабость; перед глазами все плыло. Он был счастлив, что Ларри в безопасности, и в то же время страшно злился. Не на сына – на себя, за то, что выпустил мальчика из виду. Всего на пару секунд – но этого оказалось достаточно. Бен прежде не подозревал, что родителям приходится испытывать и такое, – и, видит Бог, не хотел бы еще раз пережить эти несколько минут.

Пора взглянуть правде в лицо. Он не создан для роли отца.

– Почему ты не сказал мне, куда идешь? – Он схватил Ларри за руку, стараясь не сжимать слишком крепко. – Я думал, с тобой что-то случилось!

– Я увидел, какая длинная очередь, и решил занять нам место, – как ни в чем не бывало объяснил Ларри. – Ты не сердишься?

Сердится ли он? Едва ли Бен смог бы объяснить, что с ним творится. Одна часть его души хотела, чтобы он схватил сына на руки, прижал к себе и никуда-никуда не отпускал – по крайней мере, до поступления в колледж. Другая требовала немедленно позвонить на вокзал и заказать билеты на сегодняшний экспресс до Лондона. Потому что пора отсюда убираться. Бен Хупер не способен воспитывать сына. Он обманывает себя, а расплачиваться за обман придется Ларри.

– Ларри, – Бен напряг все силы, чтобы голос звучал спокойно, – ты не должен уходить, никому ничего не сказав. Всегда говори мне, или маме, или еще кому-нибудь из взрослых, куда ты идешь. Понятно?

– Извини, – пробормотал Ларри.

– Ничего страшного. – Бен выдавил улыбку. – Главное, что ты в безопасности.

– А ты за меня волновался? – с надеждой спросил мальчуган.

– Просто с ума сходил, – честно признался Бен.