Текст книги "Красавица и умница"

Автор книги: Беатрис Шеридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

8

Не успел Бен выйти из кабинета, как Анджелу начала бить дрожь. Она становилась все сильнее и сильнее.

Что же она натворила? Чем заслужила такое наказание?

Узнав, что беременна, Анджела хотела сообщить об этом Бену. Любит он ее или нет, но как отец ребенка он имеет право знать правду. Но как признаться? Позвонить? Такие новости по телефону не сообщают. Написать письмо? Это слишком сухо и формально. Анджела призналась родителям – и жизнь ее превратилась в кошмар. В конце концов, отчаявшись, она рассказала обо всем Дейлу, вовсе не ожидая, что он встанет на ее защиту. Но он сам предложил съездить в Оксфорд вместе с ней, а когда Анджела поняла, что не сможет встретиться с Беном лицом к лицу, Дейл вызвался поговорить с ним.

Если бы она пошла тогда с ним…

Что же натворил Дейл? До сих пор все, что он сделал ради нее, казалось Анджеле выражением чистой любви. Теперь она чувствовала в этом нечто иное – попытку загладить вину… От этой мысли у нее сжалось сердце.

Анджела была в смятении. Не понимала, чему верить. Помнила одно – через несколько часов Бен вернется, чтобы увидеться с Ларри.

Что, если Бен захочет его забрать? Отнять у нее навсегда? Что, если он выполнит свою угрозу и подаст на нее в суд?

Хотелось бы ей верить, что Бен на такое не способен – но ведь по большому счету она совсем его не знает. Состоявшийся только что разговор ясно это показал. К ней он равнодушен – в этом она не ошиблась; но, как видно, совсем не равнодушен к сыну… Чувство вины, охватившее Анджелу, быстро сменилось страхом.

Одежда и обувь Бена ясно говорили о том, что он делает покупки не на распродажах, как она. Не говоря уж о том, что жизнь в Лондоне недешевая. Она живет в одноэтажном домике, принадлежащем, кстати, родителям Дейла, и с трудом выплачивает ренту за магазин. Будучи юристом, Бен знает закон как свои пять пальцев, а она даже не может позволить себе нанять адвоката. Иными словами, если дойдет до суда, Бен легко одержит над ней победу. При этой мысли Анджела зябко поёжилась.

Нет! Сына она никому не отдаст!

Но неужели Бен в самом деле хочет отнять у нее Ларри?

Сидя рядышком за столом, Бен и Ларри увлеченно разгадывали кроссворд. Странно было видеть их вместе. Похоже, им и вправду хорошо вдвоем. Как будто… как будто так и должно быть. И это больше всего пугало Анджелу.

– Что ты любишь из еды? – спросил Бен.

– Конфеты, – ответил Ларри.

– А что обычно делаешь после школы?

– Иду к бабушке и дедушке.

Бен беспрерывно задает вопросы. Хочет узнать о сыне побольше – или собирает сведения для судебного иска? Анджела сжала кулак и поморщилась от боли: в ладонь впился шип розы, которую она держала в руке. Стебель цветка сломался. Боже, до чего она дошла! Подслушивает чужие разговоры и портит собственное имущество.

И благодарить за это следует Бена Хупера.

Однако Анджела напомнила себе, что ее страдания не идут ни в какое сравнение с тем, что переживает сейчас Бен. Конечно, это не ее вина – и все же ответственность лежит на ней. Она отняла у него сына. И может только надеяться, что Бен не потребует его назад.

Нахмурившись, Анджела взяла другую розу и воткнула в середину букета, который составляла на заказ.

– Осторожнее! – окликнула ее Карен, появившаяся в дверях. – Это же цветочный стебель, а не железный прут! А впрочем, я не удивляюсь, что ты сегодня рассеяннее обычного.

Рассеяннее? Да она сегодня с самого утра на грани нервного срыва!

– Не понимаю, как у тебя это получается, – мечтательно заметила Карен.

– Что?

– Красавцы-мужчины летят на тебя, словно пчелы на цветок. Сначала вышла замуж за самого красивого парня в городе, а теперь вокруг тебя вертится красавчик, словно сошедший с киноэкрана!

Господи помилуй, неужели Бен нравится Карен? Впрочем, ничего удивительного. У нее он ведь не отнимает сына.

– Уверяю тебя, я Бена не интересую, – сухо заверила Анджела, внимательно разглядывая букет.

– Говорят, путь к сердцу женщины лежит через ее детей.

Пожалуй, стоит добавить парочку тюльпанов.

– А я думала, через цветы, шоколад и бриллианты.

– Поверь мне, уж в сердечных делах я разбираюсь!

– Верю, но сейчас ты ошибаешься.

– Не думаю, – уверенно возразила Карен. – Он определенно тобой заинтересовался.

– Не слишком ли ты увлекаешься дамскими романами?

– Хорошо, тогда что он здесь делает?

Вот на этот вопрос Анджеле отвечать совершенно не хотелось.

– Мы с ним… – Враги. Соперники. Бывшие любовники. Одно точно – не друзья. – Мы вместе учились в школе. Он помогал мне по алгебре и физике.

– Будь я на твоем месте, просила бы у него помощи по всем предметам!

Анджела поправила веточку аспарагуса.

– Ты ведь училась на «отлично».

– Ради такого парня стоило бы превратиться в двоечницу. – Карен вздохнула. – Ты только посмотри на него! Густые волосы – так и хочется запустить в них пальцы! А глаза!.. Смотришь на него – и хочется одного: растаять в его сильных руках. А улыбка какая чудная! Не говоря уж обо всем остальном. Кстати, в костюме он классно выглядит. А уж как будет выглядеть без одежды…

Бена – долговязого и тощего юнца – Анджела без одежды видела; но Бена – мужчину… Он широкоплечий и мускулистый… Как хорошо было бы… От этой мысли у нее перехватило дыхание.

Господи, о чем она только думает?!

Кажется, они с Карен сошли с ума.

Бен – ее противник. И никто больше. Ей нужно выяснить, каковы его планы, а потом приложить все силы, чтобы избавиться от него раз и навсегда.

– Когда ты в последний раз была на свидании, Карен? – кисло поинтересовалась Анджела.

– Когда муж сделал мне предложение. Два года назад.

Звонкий смех Ларри, донесшийся до них, не улучшил настроения Анджелы. Она хотела наполнить жизнь сына любовью и смехом, и до недавних пор это удавалось. Но теперь он тоскует по отцу, а появление Бена Хупера еще сильнее все усложняет…

– Он даже Ларри понравился, – сказала Карен. – А дети хороших людей сразу чувствуют.

Кажется, Бен и вправду пришелся Ларри по душе. Чем же это закончится? Анджела не хотела, чтобы, привязавшись к Бену, сын потом страдал от разлуки.

– Эй, вернись на землю! – позвала Карен.

Щеки Анджелы запылали.

– Прости, что ты сказала?

– Неважно. – Карен ухмыльнулась, явно неверно истолковав ее рассеянность. – Теперь я, кажется, знаю ответ.

Прежде чем Анджела успела спросить, о чем речь, из кабинета вприпрыжку выбежал Ларри. Бен шел следом.

– Мама, можно нам сходить в кафе выпить молочный коктейль?

По спине у Анджелы пробежали мурашки. Разрешить Бену играть с Ларри, когда сама она рядом, – одно дело, но отпускать их куда-то вдвоем? Нет, слишком рано.

– На улице мороз, а ты хочешь холодного коктейля?

Ларри закатил глаза.

– Ну, мам, в кафе-то тепло!

– Я…

– Если боишься, что мы заблудимся, – Бен насмешливо приподнял бровь, – можешь стать нашим проводником.

Вот и отлично. Она ему не доверяет. По крайней мере, когда речь идет о сыне.

– Мам, пойдем с нами! С мистером Хупером так весело!

Анджела предчувствовала, что ей с Беном весело не будет. Что ж, она заслужила это наказание. Тем, что струсила и свалила грязную работу на Дейла, не потрудившись даже проверить, не обманул ли он ее. Если бы повернуть время вспять…

– Насколько я помню, ты сегодня пропустила ланч, – лукаво напомнила Карен. – Значит, самое время пойти перекусить.

В самом деле, Анджела умирала от голода. Но одна мысль о совместном обеде с Беном Хупером напрочь убивала аппетит. Да рядом с ним она не то что есть – дышать спокойно не может!

– Мам, ну пойдем! – просил Ларри.

Анджела мысленно взвешивала доводы за и против. «Против» можно найти достаточно, но все перевешивает один довод «за»: возможно, ей удастся понять, что задумал Бен. Разумеется, она не собирается принимать его слова за чистую монету. Однажды она попалась на удочку, но больше он ее не проведет.

– Ладно. – Анджела поставила букет в воду, сполоснула и вытерла руки. – Только недолго. Мне нужно еще закончить этот букет.

– Не торопись на работу, – успокоила ее Карен. – Покупателей после обеда почти не бывает, так что я сама все сделаю.

– Но заказ…

Карен улыбнулась, как Чеширский Кот.

– Не беспокойся, я справлюсь.

Бен улыбнулся.

– Вот все и улажено.

Ничего не улажено. Все только запутывается. Когда же наконец Бен Хупер уберется из Селби – и из ее жизни?

Кафе, находящееся неподалеку от магазина Анджелы, было в этот час переполнено. Бен будто вернулся в прошлое. Те же черно-белые квадраты плитки на полу. Те же деревянные столики, покрытые клетчатыми скатертями. Те же аппетитные запахи. Кажется, за почти десять лет здесь ничего не изменилось.

– Эй, я вижу, где нам сесть! – И Ларри бросился к свободному столику.

Изменилось только одно – самое главное. Прежде Бен приходил сюда с друзьями; теперь он здесь с Анджелой и с ее сыном.

Со своим сыном.

Подумать только! Бену все еще не верилось, что он – отец.

От одной этой мысли начинала кружиться голова. Сказать, что он ошеломлен, – значит ничего не сказать; с самого сегодняшнего утра в мозгу у него словно вертится многоцветный калейдоскоп мыслей, эмоций, страхов и надежд. После разговора с Анджелой он вернулся к себе в номер, но не смог ни расслабиться, ни заснуть.

Пожалуй, стоит подкрепить силы хорошим обедом. И еще – с кем-нибудь посоветоваться. Боже правый, даже в страшном сне ему не могло привидеться, что у него растет сын! Что же теперь делать?

На миг потеряв из виду Ларри, Бен в панике оглянулся на Анджелу. Что должен делать в таком случае родитель? Но Анджела, кажется, не волновалась, и, глядя на нее, Бен тоже успокоился. Мне еще многому предстоит научиться, сказал он себе.

Играть с Ларри – одно дело, а вот быть полноценным отцом – совсем другое. Это гораздо сложнее. И ориентироваться не на что: с собственным отцом он почти не общался.

Дайте Бену Хуперу самое запутанное дело – и с ним он справится в два счета. Но ребенок?..

Нет, это не для него.

Тщетно Бен старался припомнить, как держался отец, когда они вместе бывали в кафе, – на ум приходили только недавние, взрослые воспоминания. Неудивительно – ведь он по-настоящему узнал отца, лишь когда учился в выпускном классе. Значит, собственный опыт ему сейчас не поможет.

Что, если с Ларри он так же безнадежно опоздал, как его отец – с ним?

Бен от души надеялся, что нет. Но он живет в Лондоне и много работает – совсем как отец. Не говоря уж о напряженных отношениях с Анджелой. Господи, сколько сложностей! Ну почему на работе все всегда просто и ясно, а здесь… Бен глубоко вдохнул, стараясь унять безумную сумятицу мыслей. Он не представляет, что ждет его завтра – не говоря уж о более отдаленном будущем. Значит, надо научиться жить одним днем.

Ларри, заняв единственный свободный столик, помахал им рукой. При взгляде на сына сердце Бена запело от гордости – и заныло от тревоги.

– Похоже, у Ларри острый глаз.

– В меня пошел, – отозвалась Анджела.

– Хорошо, что не в меня.

– Тише! – шикнула она. – Нас могут услышать.

Как будто это – самое страшное! Бен вздохнул.

– Хорошо, буду осторожен.

Осторожнее ему следовало быть девять лет назад. Зачем он поцеловал Анджелу тогда, у озера? С этого и началась цепь событий, которые уже никто – в особенности по уши влюбленный двадцатилетний идиот – не смог бы остановить.

– А можно, мистер Хупер сядет рядом со мной? – спросил Ларри, когда Бен и Анджела подошли к столику.

Такая просьба удивила Бена. За сегодняшний день он успел узнать о сыне довольно многое. Выяснилось, например, что Ларри помешан на спорте. Бен же к спорту был довольно равнодушен. Пока единственными их общими интересами оставались кроссворды. Не так уже много.

Анджела нахмурилась, на лице ее отразилось напряжение – но тут же уголки губ растянулись в улыбке.

– Конечно, можно. – И она опустилась на стул по другую сторону стола.

Прогресс? Пожалуй, да. Хотя Бену не верилось, что этот робкий шажок что-то изменит в их отношениях. У него есть сын! Господи, за эти два дня он как будто целую жизнь прожил! Что же будет дальше – когда он вернется домой?

– Спасибо, мам. – Ларри широко улыбнулся, вновь продемонстрировав Бену знакомую ямочку на щеке. – Ты у меня классная!

Бен взял меню.

– Даже меню здесь не изменилось. Все как тогда, когда я был здесь в последний раз…

В последний раз. Той роковой весной. И сидели они… да, кажется, за этим же столиком. До сего дня Бен об этом не вспоминал – теперь же каждая деталь встала перед глазами ясно, словно все было вчера. Он пришел сюда с Анджелой и попросил два молочных коктейля. Одноклассники Анджелы, сидевшие в кафе, смотрели на них с изумлением. Первая красавица школы – и с Беном Хупером… Дейл тоже был в этой компании; перехватив его взгляд, Бен подумал, что настал его последний час, – и совершенно не испугался. Впервые в жизни он чувствовал себя королем. Впервые понимал, что такое истинное счастье – счастье, за которое не жалко и умереть.

Но теперь все по-иному. И то счастье оказалось миражом, самообманом наивного юнца. Как же больно теперь вспоминать об этом!

И все же Бен не мог притворяться, что та весна ничего для него не значит, что в его чувствах к Анджеле не было ничего, кроме юношеского дурмана. Теперь – не мог. Потому что Анджела – мать его сына и неотъемлемая часть его жизни; и, значит, то, что между ними было, – настоящее.

– Мы с мамой и папой раньше часто сюда ходили, – сказал Ларри. – А вы, когда были маленьким?

– Да, иногда захаживал, – ответил Бен, разглаживая салфетку на коленях.

Как хотел бы он забыть о прошлом, навсегда оставить его позади! Но не выйдет. Перед ним живое напоминание – Ларри.

– Но куда больше времени мы с друзьями проводили за книгами.

– О, так вот почему вы так здорово разгадываете кроссворды! – почтительно заметил Ларри.

Этот комплимент Бена порадовал. Выходит, он сумел завоевать уважение сына!

– Теперь у меня почти нет на это времени. Только когда я еду куда-то. Мне по работе приходится довольно часто ездить и летать.

– А я никогда не летал на самолете. – Ларри вздохнул. – Но мама говорит, мы как-нибудь слетаем, правда, мам?

– Обязательно, – рассеянно отозвалась Анджела. Она была грустна и задумчива.

– Мистер Хупер, а почему вы сегодня не работаете? – вдруг спросил мальчуган.

У Анджелы перехватило дыхание, но в следующий миг усилием воли она согнала с лица страх. Бен слегка нахмурился. Она ему не доверяет: хоть он и понимал, что иначе быть не может, это больно ранило.

– Я очень давно здесь не был, – объяснил Бен. – Поэтому взял неделю отпуска – поболтать со школьными друзьями и посмотреть, сильно ли изменился старина Селби.

Взгляды их встретились, и Бен прочел в глазах Анджелы облегчение. Облегчение от того, что он сдержал свое обещание – не сказал Ларри правды. Но неужели она ждет, что он будет хранить тайну вечно?

Ларри подался к нему.

– И вы здесь останетесь на всю неделю?

Бен кивнул.

– До воскресенья.

Ларри расплылся в улыбке.

– Вот здорово!

До этой секунды Бен и сам не понимал, до чего же это здорово. Что за чудесный мальчишка! Как же не терпится узнать его получше!

А вот лицо Анджелы никакого восторга не выражало. Ее сдвинутые брови живо напомнили Бену о самом ненавистном для нее предмете – биологии, и самой ненавистной его части – препарировании лягушек.

– Я готова сделать заказ, – объявила Анджела, откладывая меню.

– Мам, а я знаю, что ты закажешь! Цыпленка и шоколадный коктейль!

– Верно.

– Мама всегда здесь ест одно и то же.

– Да, вкусы в еде у меня не меняются, – ответила Анджела, подчеркнув голосом слова «в еде».

Бен понял ее намек и постарался не обращать внимания на острый укол разочарования.

– А я всегда пью ванильно-шоколадный коктейль, – сообщил Ларри.

– Кажется, в меню его нет, – сказал Бен.

– Ну да, его специально для меня делают! – Улыбка Ларри угасла. – Папа его тоже очень любил, когда…

Два года – долгий срок для маленького человека, но Бен видел, что Ларри до сих пор тоскует по отцу. Долгие годы он вырабатывал в себе умение в любой ситуации находить нужные слова, но сегодня эта способность ему изменила, и Бен молчал, не зная, что сказать или сделать.

Но знала Анджела. Перегнувшись через стол, она сжала руку сына в своей руке, и в глазах ее светилась такая нежность, что в горле у Бена встал комок.

– Попробуйте, – предложил Ларри. – Он очень вкусный.

Но Бен почувствовал: лучше не стоит.

– Звучит заманчиво, однако я лучше возьму свой любимый, ванильный.

– Папа иногда тоже пил ванильный. Правда, мам?

– Конечно, милый, – ласково ответила Анджела.

Таким же чувственно-ласковым полушепотом она однажды призналась Бену в… Но что толку вспоминать? Все это оказалось ложью. И теперь-то он уж точно не дождется от нее любовных признаний.

– Я так и знал, что правда! – просиял Ларри. – Видите, мистер Хупер, вы с моим папой очень похожи!

Не просто «похожи», малыш.

– Ларри, почему бы тебе не называть меня просто Беном? «Мистер Хупер» звучит, как будто я твой учитель.

– Или как будто вы уже старый, – подхватил Ларри.

Бен рассмеялся.

– От молокососа слышу!

Ларри нахмурился.

– Я уже не маленький. Мне почти восемь!

– Да это просто поговорка такая, – объяснил Бен.

– Вы меня обозвали младенцем! – не сдавался Ларри. – Нет, не младенцем – молокососом! Правда, мам?

– Точно, – подтвердила Анджела.

Глаза ее осветились улыбкой, от которой у Бена, как встарь, перехватило дыхание. Но тут же он разозлился – и на себя, за то, что до сих пор поддается ее чарам, и еще больше на Анджелу. Почему, черт побери, она ему не помогает?!

– Ларри, я не хотел…

– Но вы так сказали! – настаивал мальчуган.

– Ну да, я так сказал, – пробормотал Бен, чувствуя себя загнанным в угол.

Такое с ним случилось лишь однажды, на самом первом судебном процессе, в котором он участвовал. Но тогда он взял себя в руки и справился. Бен и не предполагал, что урезонить обиженного мальчишку окажется столь сложно!

– Я просто пошутил, Ларри. Честное слово. В этом нет ничего обидного.

– Я ведь уже не маленький, правда, мама?

Губы Анджелы подрагивали, словно она вот-вот не выдержит и расхохочется. Все, как в школе, мрачно подумал Бен: тогда я только и делал, что попадал в неловкие ситуации, а все остальные развлекались за мой счет. Кажется, одна Анджела в то время надо мной не смеялась. Пару раз даже вставала на защиту. Но сейчас, похоже, она меня защищать не собирается.

– Конечно нет, милый, – весело ответила она.

– И вовсе не молокосос! – надув губы, продолжал Ларри.

– Ну разумеется. – Бен провел рукой по волосам. – Прости, что я вообще об этом заговорил.

Ларри улыбнулся.

– Ладно, прощаю. Только больше так не говорите, мистер Хупер.

– Обещаю больше так не говорить, – торжественно ответил Бен, в глубине души проклиная все на свете.

– А мне правда можно называть вас Беном?

– Если твоя мама не возражает, – сообразил ответить Бен.

– Мам!

– Конечно, не возражаю. – Анджела смело взглянула Бену в глаза. – Мы ведь не хотим, чтобы мистер Хупер чувствовал себя старым, верно?

Господи помилуй! Какая там старость! В данный момент он чувствовал себя младенцем в джунглях. Или школяром, безнадежно провалившим экзамен. Только экзамен этот не по уголовному или гражданскому праву, а на звание отца.

Одно хорошо – у него еще есть время на пересдачу.

9

Анджела сидела на полу в гостиной, окруженная ворохами оберточной бумаги, разноцветьем лент и разложенными по полу подарками. Празднично мигала многоцветными огнями елка, рождественские гимны из проигрывателя наполняли дом ожиданием праздника. Но сейчас Анджеле вовсе не хотелось подпевать. Даже улыбаться не хотелось. По правде сказать, настроение у нее было хуже некуда.

Коробка любимых конфет Ларри, теннисная ракетка, дартс. Сам Санта-Клаус не подобрал бы лучших подарков для ее сына. Почему же она чувствует себя так, словно потерпела поражение? Как мать, как жена, как женщина.

Следующий подарок – несколько мотков мохера для свекрови. Эбби прелестно вяжет, из-под ее спиц выходят просто произведения искусства. Она и ее, Анджелу, обещала научить, да только у Анджелы нет свободного времени.

И хватит, черт побери, думать о Бене Хупере! Она и так полжизни убила на бесплодные мысли о нем!

Если бы сегодняшний день мог исчезнуть, скрыться из памяти, как скрываются под снежным покровом осенние листья! Само воспоминание об утреннем разговоре с Беном жгло ее, словно раскаленный уголь. И Анджела чувствовала: эта боль не из тех, что легко проходят.

Зазвонил телефон. Анджела подняла глаза на часы. Почти половина десятого. Друзья редко звонят ей после девяти. Что ж, будем надеяться, что ничего не случилось. Она потянулась к трубке.

– Алло!

– Это Бен.

И вновь при звуке его голоса внутри у нее что-то сжалось. Ничего не изменилось: этот мужчина по-прежнему пробуждает в Ней женское начало. Этот человек, вполне возможно, хочет отнять у нее сына – а она стремится к нему, словно бабочка на огонь. Вот и говори тут о здравом рассудке!

Что ему сказать? Может быть, просто повесить трубку? Или ответить: «Простите, вы ошиблись номером»? Тоже неплохая идея…

– Анджела!

– Я слушаю. – Голос ее, кажется, поднялся на целую октаву.

В душе Анджелы бушевали противоречивые чувства: страх, гнев, досада, тревога. Нет, она не потеряет самообладания. Останется спокойной и собранной – ради Ларри.

– Что тебе нужно, Бен?

– Хочу поблагодарить тебя за сегодняшний день. И сказать, что завтра хочу снова встретиться с Ларри.

В последний раз он звонил ей девять лет назад. За день до того, как они легли в постель, за два дня до того, как ее жизнь полетела вверх тормашками. Тогда он сказал, что умирает от желания ее увидеть.

– Мы же договорились: пока ты в городе, можешь встречаться с ним так часто, как хочешь.

– Я хотел удостовериться. – Помолчав, он добавил: – Иногда у людей меняются планы.

Анджела мгновенно напряглась. Она чувствовала: Бен принял решение. Но какое? Этот человек способен на многое – и на хорошее, и, возможно, на дурное. Но она готова защищать своего сына. Любой ценой. Она пойдет на все, чтобы Ларри не испытал новой потери, новой боли. Или – и того хуже – чтобы не потерять его навсегда.

От одной этой мысли Анджелу зазнобило.

– Что ты задумал?

– Решение за тобой, Анджела.

Какое великодушие! Будь ее воля – он бы убрался отсюда сию же секунду и никогда больше не возвращался! Только ведь не будет этого.

– Это почему же?

– Ты знаешь Ларри, я – нет.

Кажется, он говорит искренне, мелькнула у Анджелы мысль.

– Энджи, – продолжал он, – скажу тебе честно: до сих пор я сталкивался с детьми только в салонах самолетов.

Как открыто, как искренне звучит его голос… Совсем как девять лет назад, когда он клялся, что любит ее больше жизни. Тогда она поверила – но теперь будет умнее. Слишком уж многое поставлено на карту.

– Что же нам делать, как ты думаешь?

Анджела прикусила губу. Вихрь противоречивых эмоций раздирал ее душу. Что ему ответить?

– Энджи!

– Я думаю.

Лучше всего не выдавать своих чувств. Держаться с ним вежливо, делать то, что он просит. Рано или поздно – и, скорее, рано – Бен устанет от роли отца. Он просто не создан для отцовства, работа и жизнь в Лондоне не оставляют ему ни времени, ни сил для семьи. И чем скорее он сам это поймет, тем лучше. Все эти мысли промелькнули в голове Анджелы со скоростью света, и она бодро предложила:

– Можешь зайти к нам во второй половине дня, когда Ларри вернется из школы. Если погода будет хорошая, поиграете с Ларри на улице, ну а если снова пойдет снег, у нас и дома найдется чем заняться.

Молчание было ей ответом.

Анджела ждала, поглаживая пушистый мохеровый комочек. Тишина. Несколько секунд спустя она не выдержала:

– Бен! Ты здесь?

– Здесь. Звучит просто отлично.

– Отлично, – эхом откликнулась она.

– Зайду в половине четвертого, хорошо?

– Хорошо. – Анджеле вдруг стало стыдно. Зачем она хитрит с Беном? Что, если у него нет никаких скрытых мотивов, а он просто хочет увидеться с сыном? – Предупреждаю заранее: Ларри непременно устроит тебе экскурсию по всему дому.

– Жду с нетерпением. – И, помолчав: – Спасибо тебе, Анджела. Понимаю, тебе сейчас нелегко.

Искренность, звучащая в его голосе, тронула ее сердце – и в то же время наполнила глубокой тревогой.

Чего же хочет от нее Бен Хупер?

Закрыв потрепанную книжку Стивенсона, Бен поднялся с кровати Ларри.

– Ладно. На сегодня хватит.

– Ну еще немножко! – взмолился Ларри. – Пожалуйста!

– Нет, на сегодня все. Уже поздно, а тебе завтра в школу.

– Ты совсем как мама! – Мальчуган вздохнул.

Эти слова Бен расценил как комплимент. Весь вечер у него тряслись поджилки от опасения сделать какой-нибудь неверный шаг – но, слава Богу, кажется, ни Ларри, ни Анджела этого не заметили.

– Да, у взрослых частенько мнения сходятся.

Весь сегодняшний вечер Бен провел с сыном: играл с ним, читал ему вслух. Всеми силами старался узнать его поближе. И мог только надеяться, что его усилий будет достаточно.

Да и Анджела, кажется, смягчилась: во всяком случае, она предложила ему остаться на ужин, а потом позволила уложить Ларри спать.

– Завтра увидимся. Приятных снов, – попрощался Бен.

– Спокойной ночи, Бен.

– И тебе спокойной ночи.

Он выключил свет и прикрыл за собой дверь. В кухне гремела кастрюлями Анджела: сегодня она была с ним вежлива и уступчива, но от Бена не укрылось ни настороженное выражение ее глаз, ни то, как вздрагивала она, стоило ему подойти слишком близко. Как видно, она все еще ему не доверяет.

С этим пора покончить.

Ради Ларри.

Он и Анджела должны научиться ладить друг с другом. Но для этого ей придется забыть о прошлом. Придется преодолеть свое недоверие и встать на сторону Бена. Он чувствовал: добиться этого будет не так-то легко.

Анджела стояла у раковины и мыла посуду. Распущенные волосы шелковистой волной стекали по ее плечам, доходя до середины спины. Кажется, теперь они стали еще золотистее, чем в школе, – или ему это только чудится?

Услышав его шаги, Анджела обернулась.

– Что, все-таки прочел лишнюю главу?

– Он очень упрашивал, но я сказал, что ему завтра в школу.

Анджела вскинула брови.

– И он тебя отпустил?

– Должно быть, постеснялся приставать с просьбами к новому знакомому.

– Да, наверное. Что ж, для начала ты неплохо справился.

Бен смущенно улыбнулся. Честно говоря, рядом с Ларри он чувствовал себя словно на тонком льду.

А рядом с Анджелой – так, словно уже идет ко дну.

Вот и сейчас он не мог отвести от нее глаз. Как потрясающе сидят на ней джинсы – обтягивают, словно вторая кожа! И эти длинные ноги, эти соблазнительные бедра…

Черт побери, что за чушь лезет ему в голову? Страсть к Анджеле давно в прошлом. Сейчас их не связывает ничто, кроме сына. Мысленно дав себе пинка, Бен заставил себя снова взглянуть Анджеле в глаза.

– Уже поздно. – Она отвернулась к раковине и принялась перемывать вилки. – Тебе пора в отель.

Бен и в самом деле смертельно устал – от напряжения, в котором пребывал последние два дня. Однако еще не время прощаться: им с Анджелой нужно многое обсудить. Бену хотелось бы поговорить о прошлом, но он чувствовал, что еще не время, и потому решил начать с настоящего.

– После такого чудесного ужина, – проговорил он, засучивая рукава, – я просто обязан помочь тебе здесь прибраться.

– Спасибо, не нужно.

– Еще как нужно!

Он протянул ей грязную тарелку. Руки их на мгновение соприкоснулись, взгляды встретились – и время словно повернуло вспять: на миг – всего на миг! – Бен вернулся на девять лет назад, в ту роковую весну, что принесла ему величайшее счастье и величайшее горе.

Нет, хватит! Пора покончить с этими… с этими дурацкими, ненужными, неуместными воспоминаниями! И все же Бен не мог отвести глаз от своей бывшей возлюбленной.

Наконец – казалось, целую вечность спустя – Анджела взяла у него тарелку.

– Я привыкла обходиться без чужой помощи.

Самое разумное, что сейчас стоит сделать, попрощаться и уйти. Но Бен не ушел.

– Каждому из нас время от времени требуется помощь. – Он взял со стола чистую соусницу и начал вытирать ее кухонным полотенцем. – Например, мне – твоя.

– И чем же я могу тебе помочь? – Упорно не оборачиваясь, Анджела терла губкой салатницу.

Бен поставил соусницу на полку.

– Когда я был маленьким, мы с отцом почти не общались. Я понятия не имею, как должен вести себя заботливый отец. Помоги мне, Анджела. Объясни все, что я должен знать.

– И с какой стати я должна тебе помогать?

– Ради блага нашего сына.

– Ради Ларри? – Движения ее стали ожесточенными. – Значит, ты хочешь забрать его у меня ради его же блага?

– Забрать Ларри?!

Теперь Бен понял, в чем дело! Ее недоверие, страх, даже сегодняшняя перемена в ее поведении – все вдруг обрело смысл.

– Ты сказал, что готов защищать свои права в суде. – Анджела швырнула губку в раковину. – Значит, хочешь отнять его у меня?

И по щекам ее потекли слезы. В последний раз Бен видел Анджелу плачущей девять лет назад – но тогда она рыдала от радости, от счастья, от любви, а теперь…

Только сейчас он осознал, сколько боли они причинили друг другу – и в прошлом, и в настоящем. Кончиками пальцев Бен осторожно смахнул слезы с ее нежных щек.

– Не плачь!

Она отвернулась.

– Энджи, взгляни на меня!

Медленно, неуверенно Анджела подняла взгляд. Даже сейчас – заплаканная, с покрасневшими веками – она была прекрасна. Ни о чем Бен так не мечтал, как о том, чтобы сжать эту женщину в объятиях и никогда, никогда не отпускать… Но об этом лучше не думать.

Бену вдруг стало трудно дышать. Воротничок врезался в шею. Но, понимая, что должен сейчас думать об Анджеле, а не о своих чувствах, он ласково погладил ее по щеке.

– Я вижу, как ты любишь Ларри. И как он любит тебя. Как ты могла подумать, что я способен вас разлучить?

Она дернула головой, давая понять, что его прикосновения ей неприятны.

– Но ты сказал…

– Мы наговорили друг другу много жестокого и несправедливого. – Бен положил полотенце на стол. – После того, что сделал Дейл…

– Не понимаю, как он мог так со мной поступить… – прошептала Анджела. – Тысячу раз я перебирала в уме все возможные причины… нет, не понимаю. Он же был хорошим человеком!

– А я, кажется, знаю, – пробормотал Бен.

Она бросила на него быстрый взгляд.

– Ты?

– Дейл любил тебя, Энджи. – Нелегко ему было произнести эти слова, но Бен чувствовал, что ей необходимо их услышать. – Вот почему он ничего мне не сказал. Вот почему солгал тебе. Он безумно тебя любил и страшно боялся потерять.

Облегчение, отразившееся на ее лице, подсказало Бену: он поступил правильно.

– Я рассказала Дейлу обо всем, что произошло между нами, – призналась Анджела. – Он знал, что ты меня не любишь. Что, когда я сказала тебе, что возвращаюсь к нему, ты не стал за меня бороться. Что ты уехал из Селби, даже не попрощавшись.

Сердце Бена болезненно сжалось при воспоминании о былой горечи и разочаровании. Но он чувствовал, что нынешнее горе Анджелы глубже его боли, и потому удержался от необдуманных слов. И от необдуманных жестов. Не стоит обнимать ее, не стоит привлекать к себе – как бы ему этого ни хотелось. Еще не время. Сначала Анджела должна узнать правду.