Текст книги "Маттиас и его друзья"

Автор книги: Барбру Линдгрен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Пастор, Майи и прочие

Как только Пончик услыхал о городке для улиток, он тотчас забыл про школу и про все праздники по случаю окончания учебного года. Вместе с Маттиасом и Пелле Маленьким он отправился в парк Ванадислюнден.

– Какой красивый городок! – всплеснул своими толстыми руками Пончик. – Можно мне поиграть с вами?

– Можно ему поиграть с нами? – спросил Пелле Маленький у Маттиаса.

– Да, только пусть принесет еще улиток! – распорядился Маттиас.

Пончик тотчас отправился на поиски, а Маттиас и Пелле снова положили всех улиток в их домики, потому что те уже влезли на стенки, собираясь удрать. Даже улитка, пускавшая пузыри, отползла довольно далеко от больницы.

– Ты забыла, что болеешь? – строго напомнил Пелле Маленький. – Хочешь, чтобы мы заразились от тебя и у нас была высокая температура?

Стены городка чуть обвалились, когда улитки вползали на них, так что пришлось их чинить.

Только дети закончили работу, как примчался Пончик. Он запыхался от быстрого бега, и щеки его пылали.

– Пять штук, тяжело дыша, сказал он и, сияя от радости, развернул свой носовой платок. Там лежали улитки. Ведь Пончик был величайший чистюля и не мог брать улиток руками.

– Молодец! – одобрительно кивнул Маттиас и Пелле. Улитки были очень хорошие. Одна была большущая, в толстой бурой раковине. Такой бурой у них еще не было.

– Эта бурая лучше всех, – похвалил Маттиас, и Пончик опять просиял.

– Ну, что теперь станем делать? – поинтересовался Пелле, когда они положили улиток Пончика в загон.

– Дадим им имена, ясное дело! – предложил Пончик.

– Здорово! И как мы раньше об этом не подумали! – закричали Маттиас и Пелле.

– Но ведь они все одинаковые. Только бурая непохожа на других, – засомневался Маттиас.

Пелле уселся на траву и серьезно задумался. Через несколько секунд он воскликнул:

– Придумал! Напишем имена на их домиках!

– Верно! Верно! А я сбегаю за ручкой! закричал, подпрыгивая от восторга, Пончик.

Пелле и Маттиас отправились вместе с ним – чтобы он не забыл захватить ручку.

Ручка у Пончика хранилась в верхнем ящике письменного стола в маленьком пенале. Маттиасу и Пелле очень хотелось поиграть этим пеналом, пощелкать его выдвижной крышкой, но улитки могли расползтись, и мальчики снова бросились в парк Ванадислюнден.

– Одну надо назвать Аугуста! – предложил Маттиас.

И Пончик отчетливо выписал на домике улитки имя: «Аугуста».

– А одну пусть зовут Астрид! – сказал Пелле.

Пончик так старательно и красиво выводил буквы, что у него заболела рука.

Еще одну улитку назвали Карин, а одну Лотта. А двух – Майя, потому что и Пелле и Маттиас считали это имя очень красивым.

– Тогда я напишу «Майя» у одной сзади, а у другой спереди! – решил Пончик. – А иначе мы не будем знать, кто есть кто.

– Чур, моя та, у которой «Майя» сзади! – закричал Пелле Маленький.

– А я возьму ту, у которой «Майя» спереди! Она красивее! – сказал Маттиас.

Одну улитку назвали Анна, потому что у Пончика в классе была девочка по имени Анна. Других улиток назвали первыми попавшимися именами, которые пришли в голову.

Наконец осталась одна-единственная большая бурая улитка.

– А что, если назвать ее Пастор? – предложил Маттиас.

И Пончику и Пелле Маленькому предложение это очень понравилось. Улитка была ну просто вылитый пастор.

– Надо построить рядом с больницей церковь! – вскричал Пелле.

– Верно! Верно! – От восторга Маттиас даже стал кататься по траве.

Для постройки церкви нужны были осколки стекла. Маттиас видел церковь у бабушки в Карлстаде, и она была почти вся из стекла, с большими – от пола до самого потолка – окнами.

В парке осколков стекла было хоть завались! И зеленых, и коричневых, и даже несколько голубых. Но на целую церковь их все равно не хватило. И Пончик предложил низ церкви построить из обычных камней, а верх – из осколков стекла. Вместо двери они опять поставили бутылку: Пелле считал, что пивные бутылки как нельзя лучше подходят для этой цели.

Оставалось только положить в церковь Пастора – и дело сделано!

Пончик, Маттиас и Пелле уселись на траве и затянули псалом – ведь Пастор был всего-навсего улитка и петь не умел. Вообще-то Пелле и Маттиас тоже не умели петь, но они очень старались и распевали так громко, что их было слышно далеко вокруг.

Потом они чуточку отодвинули пивную бутылку и поглядели на Пастора. Улитка лежала почти на том же самом месте, где ее оставили. Только она пускала пузыри! Они были такие большие, что окутывали ее маленьким белым облачком.

– А ну, в больницу, живо! – завопил Пелле. – А иначе умрешь!

Маттиас тут же переселил Пастора в больницу. Пусть лежит рядом с другими улитками, которые пускают пузыри!

– Раз они больны, их надо покормить, – сказал Маттиас и поднялся, чтобы поискать еды.

– Разорви одуванчик на мелкие-мелкие кусочки и дай им, – посоветовал Пелле. – Но помни, никаких голубых цветков. Иначе улитки тут же умрут!

– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросил Пончик.

– Знаю – и все! – отрезал Пелле. И больше они это не обсуждали.

Маттиас покрошил одуванчики на мелкие-мелкие кусочки и высыпал на пол в больнице. Но Пастор сразу же втянул рожки и стал еще сильнее пускать пузыри. Другая же больная улитка пускала пузыри совсем в другую сторону и вообще ничего не видела.

Пока Пелле и Маттиас возились с Пастором, две улитки ухитрились удрать из городка. Пончик увидел их уже у частокола и с громким криком водворил беглянок на место. К несчастью, еще одна из улиток, у которой имя «Майя» было написано спереди, принялась пускать пузыри. Пришлось и ее положить в больницу, где и без того уже было тесно.

Дети не заметили, как пролетело время.

Солнце начало садиться, становилось прохладней. Пончик посмотрел на часы.

– Уже шесть часов. Мне пора домой, обедать!

– И мне! – вспомнил Маттиас.

– А мне еще рано, но я тоже пойду с вами, – поднимаясь с корточек, сказал Пелле Маленький. Его мама приходила с работы не раньше семи, и Пелле возвращался домой к этому времени – до тех пор кормить его было некому.

– Сначала положим Пастора обратно в церковь! – сказал Пончик. – Он почти выздоровел.

Бурую улитку переселили в ее стеклянное жилище и загородили вход пивной бутылкой, чтобы она не удрала. Прежде чем уйти, проверили всех остальных улиток.

– Завтра рано утром придем и посмотрим, – сказал Маттиас. – Привет!

Дикая собака в Нортуле

На другой день рано утром Маттиас и Пелле Маленький помчались в парк Ванадислюнден взглянуть на улиток.

– Все разбежались! – еще издали испуганно закричал Пелле Маленький, подбегая к улитковому городку.

На самом же деле все обстояло не так уж худо. В загоне еще оставались Астрид и Аугуста, а возле самого частокола нашлись обе Майи и Анна.

Но Пастор? Где же Пастор?

Пастор бесследно исчез. Мальчики искали и в церкви, и в доме, и в больнице, а Пелле ползал по траве и осматривал каждый листочек. Однако все напрасно – Пастора не было.

– Как это он ухитрился убежать так далеко? – удивлялся Пелле.

Но тут Маттиас издал дикий крик. Он отыскал Пастора на высокой березе! Выставив рожки, тот довольно быстро для улитки удирал вверх по стволу!

– Кажется, он хочет взобраться на небо! – сказал Маттиас.

– Э, нет, в церковь его! – резко скомандовал Пелле и водворил Пастора в церковь.

Потом они накормили улиток голубыми цветочками и починили церковь, которая с одного боку обвалилась. Удивительно, но ни одна из улиток не пускала больше пузыри, и больница опустела.

– Интересно, где же Пончик? – удивился Маттиас. – Ведь ему вчера так понравилось строить городок!

Пелле думал как раз об этом же.

– Наверно, он сидит дома и вспоминает про свою школу, – недовольно протянул он.

Но все время заниматься одним и тем же скучно, и в конце концов улитки мальчикам порядком надоели.

– Пойдем поищем Пончика! – позвал Маттиас.

Им долго не открывали. Может, и дома-то никого нет? Но вот послышалось шарканье войлочных туфель, и дверь настежь отворилась.

– Я – больной! – просипел Пончик, красный, как из бани. – Не входите! Я заразный!

– Подхватил чуму? – вытаращил на него глаза Пелле Маленький.

– Балда! Чуму так сразу не подхватишь! – сказал Пончик. – Я просто заболел – понятно? У меня высокая температура, может быть, я заразный.

Маттиас и Пелле с восхищением и завистью посмотрели на Пончика.

– У меня была колоссальная свинка, когда я жил у бабушки, – попытался было похвастаться Маттиас.

– Подумаешь, свинка! – огрызнулся Пончик. – Свинка бывает только у малышей. У меня, наверное, что-нибудь похуже! – и стал закрывать дверь, сказав, что они увидятся на другой день, когда ему станет лучше.

– Если мне вообще когда-нибудь станет лучше! – добавил он, поджав свои толстые губы.

Маттиас очень зауважал Пончика. Подумать только, какая страшная болезнь! Но Пелле стал подшучивать над болезнью Пончика и сказал, что он наверняка придуривается.

– Ведь Пончик такой нюня, – фыркнул Пелле.

– Ну, что теперь будем делать? – вздохнул Маттиас, когда они снова очутились на тротуаре.

– Можно поискать пустые консервные банки, – предложил Пелле.

– Консервные банки я не собираю уже давным-давно! – пренебрежительно ответил Маттиас.

– Тогда, может, квитанции?

– Скажешь тоже, квитанции! У меня дома их сто пятьдесят тысяч штук.

– Но все-таки ты что-нибудь да собираешь? – не унимался Пелле.

– Представь себе, собираю! Собираю зубы! Но на улицах они не валяются!

– Не валяются? – Пелле даже подбоченился. – А как же я нашел целую кучу зубов на улице Фрейгатан?

– Правда? – не поверил Маттиас.

– Пойдем ко мне домой, сам увидишь!

Пелле не лгал. В глубине верхнего ящика комода лежали зубы. Они были совсем как настоящие!

– Они называются вставные, – с видом знатока объяснил Маттиас. – У моей бабушки, папиной мамы, такие же. Она каждый вечер вынимает их и чистит щеткой.

– Может, примерим? – спросил Пелле.

– Нет, – поморщился Маттиас.

Вволю наглядевшись на вставные зубы, они вышли из дому и стали бродить по улицам. Но зубов больше не попадалось.

Усевшись на низенький забор на улице Нортульсгатан, они уныло поглядывали по сторонам.

– Если не случится ничего веселого, этому дню конца не будет! Такие скучные дни никогда не кончаются! – вздохнул Пелле.

– Но потом они все же когда-нибудь кончаются? – решил уточнить Маттиас.

– Такие дни – никогда!

– А я знаю, что нам делать! – воскликнул Маттиас. – Пойдем в Нортуль – играть в индейцев.

Один раз они уже играли в индейцев, и им было ужасно весело, потому что Пелле заблудился среди деревьев и его чуть не съели дикие собаки.

– Ой, какие там собаки! – сразу вспомнил Пелле, и глаза его загорелись от восторга. – Под каждым деревом лежали дикие собаки. А самые дикие сидели на макушках деревьев и так и тряслись. Ух, до чего они были страшные!

– А мне не везло, – разочарованно сказал Маттиас. – Я видел только одну таксу под сосной и ни одной дикой собаки!

– Потому что ты не заблудился! – с чувством превосходства возразил ему Пелле. – Вот когда заблудишься, дикие собаки так и бродят вокруг, так и бродят.

– Если уж играть в индейцев, то надо переодеться, иначе неинтересно! – сказал Маттиас.

– Я надену мамины шорты, и ты тоже возьми шорты у своей мамы. Как тогда! – напомнил Пелле. – Еще надо не забыть приставные носы и перья!

– И ружья! – вспомнил Маттиас.

Они побежали домой.

Надо сказать, им здорово повезло. Обе мамы ушли за покупками. Иначе не видать бы им никаких шорт!

Первым появился на тротуаре Пелле, очень нарядный, в маминых новых шортах красивого синего цвета. Она купила их вместо старых коричневых, которые Пелле Маленький разодрал в прошлый раз, когда они играли в индейцев. Маттиас в стареньких маминых шортах выглядел скромнее.

Они шагали в ногу по улице Нортульсгатан с ружьями за спиной, а на головах у них развевались перья.

– Раз-два, раз-два! – Они прошагали под виадуком, мимо домика садовника, мимо его буренок, а от изгороди до леса было уже рукой подать.

Пелле вообще-то побаивался леса, но играть в индейцев там все же веселее, чем в городе!

Перво-наперво они нацепили приставные носы, сняли свои ружья и с ходу начали палить из них – в деревья, в пни и в камни. При этом они издавали дикие вопли и прыгали как сумасшедшие, воображая, будто скачут так, что в ушах ветер свистит, а в лесах треск стоит!

От такой бешеной скачки они, понятно, скоро устали. Пелле решил, что не мешает влезть на дерево и поглядеть, нет ли где диких собак. Они оба взобрались на кривую сосенку и долго и внимательно оглядывали окрестности. Однако никаких диких собак не обнаружили – стояла тишина и не было видно ни души.

– Давай тогда поиграем в другую игру – кто кого перехохочет, – предложил Пелле и спрыгнул с сосенки.

– Ха-ха-ха! – захохотал он и повалился на мшистую землю под деревом. Но тут же замолчал, а немного погодя сказал:

– Маттиас, до чего здорово здесь валяться! Попробуй, как мягко.

Маттиас растянулся рядом с Пелле Маленьким и тоже захохотал. Он хохотал долго и старательно, но от этого ему веселее не стало.

От этого, оказывается, может заболеть горло. И даже можно охрипнуть.

Вдруг, откуда ни возьмись, на них налетела собачонка, маленькая, рыжая. Она заливалась громким лаем и так и норовила куснуть ботинки Пелле Маленького.

– Ой, уберите собаку! – завопил Пелле. – Убирайся прочь! Прочь! С глаз долой! – и с завидной быстротой он взобрался снова на кривую сосенку.

Как это ни странно, но Пелле боялся собак. И больших, и маленьких, и белых, и черных, и рыжих. Он боялся даже злых кошек.

– Да не бойся! Чего ее бояться! Она же совсем маленькая! – успокаивал его Маттиас.

Но на всякий случай сам тоже поскорее вскарабкался на ту же кривую сосенку.

– Разве ты не видишь, что это собака дикая! Глаза-то у нее зеленые-презеленые! – весь дрожа, прошипел Пелле.

– Гав! – тявкнула собачонка и завиляла хвостиком. Она еще немного попрыгала под деревом и отбежала.

Тогда Маттиас осмелился спуститься вниз, и собачонка, словно ракета, тут же помчалась прямо к нему.

– Стреляй в нее, стреляй, балда! – орал с макушки сосны Пелле.

Но Маттиас не боялся маленьких рыжих собачонок. И когда она пробегала мимо, он успел погладить ее по голове.

Собачонка обрадовалась, будто только этого и ждала. Она разбежалась и со всех ног помчалась обратно, и Маттиас опять погладил ее, на этот раз по спине.

– Пали! – выходил из себя Пелле. – Пали в нее из ружья!

А собачонке, судя по всему, понравился Маттиас. Ей явно хотелось с ним поиграть. Стоило Маттиасу сделать несколько шагов, как она немножко отбегала, оглядываясь, словно предлагала бежать наперегонки.

Ну и потеха получилась! Маттиас уже мчался во весь опор, а собака – от него. И оба лаяли во всю мочь!

Вскоре они скрылись в лесу, а на макушке сосны остался сидеть Пелле. На лице у него была обида.

– Вот балда! Не хватало еще, чтоб собака его съела! – бормотал он, слезая с дерева.

Так они и мчались во весь дух; собачонка не помнила себя от радости. Всякий раз, когда Маттиас ее догонял, собачонка высоко подпрыгивала, чтобы лизнуть его в лицо.

Вскоре Маттиас заметил, что они бегут в гору: и он и собачонка страшно запыхались. Они взбирались все выше и выше, и вот уже они смотрят с вершины горы вниз.

Далеко-далеко внизу, совсем крошечной точкой, стоял под деревом Пелле и кричал:

– Маттиас, Маттиас, иди сюда!

Но тут собачонка, высоко подпрыгнув, сорвала с лица Маттиаса приставной нос и быстро помчалась вниз с горы.

Маттиас за ней!

Но вскоре он потерял ее из виду и когда, наконец, сбежал вниз, увидел лишь качающееся дерево, а на самой его макушке сжавшегося в комок Пелле Маленького.

– Эта паршивая собачонка мчалась прямо на меня! – вопил Пелле. – А в зубах она держала твой приставной нос!

– Куда она побежала?

– Она исчезла! Плюп – и нету!

– Слезай и помоги мне найти нос, – попросил Маттиас.

Пелле, путаясь в одежде, сполз вниз. Но что сталось с новыми красивыми шортами его мамы! Они были сплошь в дырах и смоле.

– Твоя мама очень расстроится, – предупредил его Маттиас. – Они были такие синие и красивые!

Пелле сам понимал, что шорты безнадежно испорчены. Ему очень хотелось поскорее снять с себя эти злополучные шорты и забыть о них, как будто ничего и не было.

– Я закопаю их в лесу, – решил он и стал стаскивать с себя шорты.

– А разве можно закапывать шорты? – удивился Маттиас.

– Ясное дело, можно. Пара пустяков! – сказал Пелле.

Маттиас то и дело звал собачонку: ему хотелось вернуть приставной нос.

Но собаки и след простыл.

Пелле стал искать яму или какую-нибудь нору, чтобы спрятать шорты. То, что от них осталось, он нес на одном мизинце, далеко отведя руку в сторону, словно боялся к ним прикасаться.

В лесу попадается немало ям, но тут надо было найти по-настоящему большую и глубокую.

– В первый раз вижу, чтобы собачонка вот так исчезла, – сердился Маттиас.

– Она, наверно, убежала домой. Может, она была голодная, – предположил Пелле. Он раскачивал камни и без конца пробовал ногами ямы: подходят ли они для маминых шорт.

Вдруг нога его соскользнула с поросшей травой кочки и глубоко провалилась.

– Вот это яма – так яма! Здесь я их и спрячу! – удовлетворенно произнес Пелле, вытаскивая ногу.

Но только он собрался бросить шорты в яму, как что-то увидел там среди травы.

– Что бы это могло быть? – спросил он, просовывая в яму руку.

И тут случилось чудо, какого с ними никогда – ни прежде, ни потом – не случалось! Когда Пелле снова вытащил руку, на его большом пальце покачивался – что бы вы думали? – приставной нос Маттиаса!

Оба они вскрикнули от удивления, а Маттиас даже чуточку испугался.

– Как ты думаешь, кто это мог положить его сюда? – прошептал он.

– Ясное дело, собачонка! Кто же еще! Балда ты этакий! – сказал Пелле.

Они расхохотались. А потом Пелле сунул в яму мамины шорты и засыпал их землей и дерном. Маттиас же снова нацепил свой приставной нос.

И они пошли домой.

Пелле Маленький ни слова не сказал маме про шорты.

«Подожду до зимы», – решил он. Потому что он не в силах был разговаривать с рассерженной мамой после такого сумасшедшего дня со всеми этими дикими собаками из Нортуля.

Про корь Пончика и про тролля[5]5
  Необыкновенное волшебное существо из народных сказок Норвегии, Дании и Швеции.


[Закрыть] Пелле Большого

На другое утро Маттиас и Пелле Маленький опять были у дверей Пончика, и на этот раз им открыла его мама.

– Пончик к вам не выйдет, у него корь, – сообщила она. – И вам лучше не входить, чтобы не заразиться.

Но Пелле и Маттиас заявили, что им можно войти в квартиру, потому что они давным-давно переболели корью, когда еще были совсем маленькими.

Дверь в комнату Пончика была полуоткрыта, но на ручке двери висела табличка с надписью: «Просьба стучать». Однако это было писано не для наших друзей – ведь ни Пелле, ни Маттиас читать хорошенько не умели и без всякого стука вошли в комнату.

Пончик лежал в полутьме – шторы на окне были спущены.

– Давай поднимем штору, пусть хоть на улицу поглядит! – распорядился Пелле.

Но Пончик не желал глядеть на улицу. Ему как раз хотелось, чтобы была полутьма и можно было дремать, потому, что у него был жар и от этого он сильно устал.

– Как там Пастор? – слабым голосом спросил он.

– Сейчас пойдем посмотрим. Вчера, когда мы пришли, он сидел на дереве, – стал рассказывать Маттиас.

– Надо же заболеть как раз, когда мы завели улиток, – вздохнул Пончик.

– Мы сходим в городок для улиток, а после опять поднимемся к тебе и крикнем через дверь, в щелку для писем, сидит ли Пастор в каком-нибудь домике.

– И еще придем к тебе в другой день – когда ты поднимешь шторы.

В парке Ванадислюнден было тихо и спокойно, так как время было раннее. Улитки сидели тут и там в траве, и в большом доме оставалась одна Аугуста. Пелле и Маттиас быстро собрали всех улиток и отнесли их в усадьбу. Одну пришлось положить в больницу, потому что она не желала вылезать из своего домика.

Пастор, ясное дело, исчез! И, наверное, уполз еще дальше, чем вчера. Его не было даже ни на одном из деревьев.

– Пастора надо обязательно найти! – заявил Маттиас. – Где мы возьмем другого, такого же большого и бурого!

Искали долго-долго. А нашел его этот счастливчик Пелле. Он поднял коробочку, в которой когда-то были таблетки, и стал трясти ее над ухом, чтобы послушать, не осталось ли там еще таблеток. И в ту же минуту увидел Пастора. Он сидел на том самом месте, где только что лежала коробочка, и вид у него был очень виноватый. Хитрюга Пастор спрятался на этот раз под коробочкой!

Пелле Маленький быстренько водворил Пастора в церковь и старательно прикрыл за ним дверь – пивную бутылку. Не успел он покончить с этим делом, как и Маттиас был тут как тут, да не один, а с Пелле Большим. Он увидел дядю Пелле Маленького на скамейке под деревом, а так как Пелле Большой – самый хороший дядя, то Маттиас позвал его с собой.

Но Пелле Большой был сегодня не очень-то весел. У него разбился мопед и стоял теперь брошенный на Свеавеген.

– Ну, а как твоя невеста? – с кисло-сладкой миной спросил Пелле Маленький.

– Не говори о ней, не то у меня начнется приступ аппендицита, – сказал Пелле Большой, и глаза его потемнели.

– Ты был куда веселее, пока у тебя не появилась невеста, – съехидничал Пелле Маленький. – Теперь у тебя все время кислый вид.

Пелле Большой виновато вздохнул и почесал затылок:

– Разве женщин поймешь!

– Тогда не обращай на них внимания! – сурово произнес Пелле Маленький.

Городком для улиток Пелле Большой не очень заинтересовался. Сам он улиток никогда не заводил и потому не мог знать, до чего это увлекательно.

Пелле Маленький и Маттиас засобирались уходить из парка.

– Можно мне с вами, ребята? – спросил Пелле Большой. – Делать мне, собственно говоря, нечего.

– Ладно, только чур – не болтать чепуху о всяких там невестах! – предупредил Пелле Маленький.

Вскоре они были уже у дома Пончика, Маттиас быстро взбежал по лестнице и закричал в щелку для писем:

– Сначала мы не могли найти Пастора, а потом нашли! Он лежал под старой коробочкой. Привет!

– Привет! – пискнул из темноты Пончик, но Маттиас уже спускался по лестнице.

Пелле Большой, Пелле Маленький и Маттиас медленно шли, засунув руки в карманы. Они никуда не торопились, Пелле Большой насвистывал себе под нос и провожал глазами все проезжавшие мимо мопеды.

Вскоре они пришли во двор дома, где жили Маттиас и Пелле Маленький, и уселись на скамейку, где обычно выбивали ковры. Там лежало большое цветастое одеяло, так что сидеть было особенно мягко и приятно.

– Ну, Пелле Маленький, много ведьм живет в вашем доме? – поинтересовался Пелле Большой.

– Мда-да! – протянул Пелле Маленький. – Их жило немало, пока мы сюда не переехали. А потом они быстренько убрались.

– Тебя, ясное дело, испугались! – рассмеялся Пелле Большой.

Пелле Маленький потянулся.

– Я сказал им пару теплых слов.

Пелле Большой напустил на себя плутоватый вид.

– Тогда, значит, ты не видел тролля, который живет в подвале?

– Какого еще тролля? – чуточку побледнев, спросил Пелле Маленький. – Ты видел какого-нибудь тролля, Маттиас?

Маттиас отрицательно покачал головой. Может, он и слышал о нем когда-нибудь, но видеть – не видел.

– Ага-а-а! – протянул Пелле Большой, зажигая свою трубку. – А я-то думал – все знают, что в вашем доме живет тролль. У него большая черная голова и маленькие черные ножки. Он лежит в темноте и пожирает дохлых крыс и прочую дрянь.

Глаза Пелле Маленького становились все больше и больше от страха, а Маттиас дрожал как на морозе, хотя они сидели на самом солнцепеке.

– А что он еще делает? – прошептал Маттиас.

– Он скрежещет зубами и мяукает как миллион кошек, – расписывал Пелле Большой.

Глаза Пелле Маленького светились, точно карманные фонарики.

– Ну, дальше, дальше! – попросил он осипшим голосом.

– Каждое воскресенье он купается в гигантской лохани, налитой до краев смолой, и плещется так, что брызги летят во все стороны!

Тут Маттиас недоверчиво засмеялся.

– Чепуха! Еще чего выдумаешь!

– Ах, значит, я выдумываю! – прищурился Пелле Большой. – Тогда спуститесь в подвал, если не боитесь, и посмотрите сами!

– Это я-то боюсь спуститься в подвал! – надулся Пелле Маленький.

– Тогда пойдем!

– Я бы мог бегать в подвал взад-вперед каждый день, но сейчас мне надо идти по делам.

– Какие это у тебя дела, можно спросить?

Но Пелле Маленький не хотел больше говорить об этом.

– Тогда пойдем с тобой! – обратился Пелле Большой к Маттиасу. Ты-то уж наверняка не боишься!

– Я лучше останусь здесь, – тихо произнес Маттиас.

Пелле Большой показал им язык.

– Трусишки! Трусишки! Тут Маттиас сжал зубы.

– Идем, Пелле Маленький! – позвал он.

Крепко взявшись за руки, они следом за Пелле Большим стали спускаться по крутым ступенькам лестницы в подвал. Дверца с грохотом захлопнулась за ними. И стало совсем-совсем темно.

Маттиас и Пелле Маленький на секунду замерли, привыкая к темноте.

– Постойте немного, – приказал Пелле Большой, – а я пойду вперед и поищу тролля.

Они услыхали, как Пелле Большой крадется по полу и открывает какие-то двери. Потом все стихло.

– Пелле Большой, где ты? – закричал Пелле Маленький.

Никакого ответа, только эхо жутко отозвалось в стенах подвала.

– Пелле Большой, Пелле Большой, вернись!

– А нельзя ли где-нибудь включить свет? – прошептал Пелле Маленький.

Но как это сделать, они не знали.

– Пелле Большой, Пелле Большой!

Но Пелле Большой исчез бесследно.

– Бежим отсюда! – шепнул Пелле Маленький, железной хваткой вцепляясь в руку Маттиаса.

– Да, а где же дверь? – прошипел в ответ Маттиас.

Они пробирались ощупью вдоль стен в черном как уголь подвале, но дверь исчезла.

– Давай снова кричать! – предложил Пелле Маленький.

И они еще долго кричали изо всех сил.

Но Пелле Большой не отвечал, и когда они смолкли, наступила ужасающая тишина.

– Может, его схватил тролль? – прошептал Маттиас.

– Тише, я слышу что-то, – прошептал Пелле Маленький.

Тут они оба услыхали какой-то чудной звук.

– Ох-о-о-о-о-о-о! – раздалось в подвале.

– Пелле Большой, это ты?

Никакого ответа.

Затем снова послышалось «ох-о-о-о-о-о-о» чуть громче, чем раньше. Они не смели пошевелиться, а Пелле Маленький закрыл на всякий случай глаза.

Некоторое время было тихо. Маттиас и Пелле Маленький молча стояли, прижавшись к стене, а колени Маттиаса так дрожали, что, казалось, было слышно на другом конце подвала.

– О-о-о-о-о-о-ох-о-о-о-о-о-о!..

Потом одна из дверей заскрипела, и узенький луч света озарил пол в самом темном углу.

В куче угля что-то зашевелилось. Потом над нею поднялась большая черная голова.

– Ох-о-о-о-о! – раздался такой громкий вопль, что Маттиас и Пелле Маленький оба отчаянно заревели.

– Помогите! Здесь тролль! Помогите! Помогите! Он нас съест! – кричали они и бестолково метались из стороны в сторону.

Тут тролль как расхохочется! В тот же миг в подвале стало совсем светло и они увидели Пелле Большого. Он стоял посреди кучи угля, держась за живот, и хохотал так, что слезы текли у него по щекам.

– Вы думали, нив самом деле тролль! Ха-ха-ха, я чуть с ума не сошел от смеха! – кричал Пелле Большой, отшвыривая в сторону несколько старых мешков из-под угля, которые он нацепил, чтобы казаться пострашнее.

Маттиас и Пелле Маленький по-прежнему стояли, прижавшись к стене. Ноги у них подкашивались, лица были белые, как бумага.

– Нет, я все время думал, что это – ты! – прерывающимся голосом прошептал Пелле Маленький.

– И я тоже! – отвечал Маттиас.

– Так я вам и поверил! – загремел Пелле Большой. – Утрите слезы, детки, и пошли чинить мопед!

Они гуськом выходили из погреба, и уже на лестнице Маттиас и Пелле Маленький вдруг принялись хихикать. А ступив на тротуар, они захохотали так, что повалились наземь. Маттиас барахтался внизу, Пелле Маленький – сверху, а Пелле Большой скакал вокруг них на одной ноге, размахивая руками. И все прохожие наверно думали, что он рехнулся.

Потом они поспешили к мопеду, и Пелле Большой взял на время гаечный ключ у папы Маттиаса. И после того как Пелле Большой завинтил несколько гаек и постучал молотком, мопед снова заработал, куда лучше прежнего.

Тогда Пелле Большой вскочил на свой мопед и укатил прочь.

– Привет твоей старушке-невесте! – закричал, размахивая ключом, Пелле Маленький.

– Привет вашему старичку-троллю! – заорал, поворачивая за угол, Пелле Большой.