Текст книги "Маттиас и его друзья"

Автор книги: Барбру Линдгрен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Пикник в Нортуле

Маттиас и Пелле Маленький собрались на пикник, в Нортуль. Они так давно там не были, хотя Нортуль – это совсем близко!

– Возвращайтесь вовремя! – предупредила их мама Маттиаса. – Когда солнце зайдет за трубу пивоваренного завода, тотчас же собирайтесь домой!

На всякий пикник полагается брать еду. Пелле и Маттиас положили в маленькую корзиночку много всякой всячины – и сок, и булочки, и еще маленькие пирожные с вареньем.

– Возьмем на всякий случай ружья! – предложил Пелле.

– Обязательно! – подхватил Маттиас и повесил свое ружьецо через плечо.

У них с Пелле Маленьким ружья были совершенно одинаковые. Мама Пелле Маленького купила их в пятницу в универмаге. Ружья были красивые, деревянные, коричневые.

– Возьмите с собой одеяло! – посоветовала мама Маттиаса. – Сможете посидеть на траве, когда будете пить сок. – И она достала из шкафа самое старое одеяло, которое было не жалко потерять.

Нагруженные одеялом, соком, булочками и ружьями, они пошли вниз по улице Нортульсгатан по направлению к Нортулю.

Мама Пелле Маленького крикнула им еще раз из окна:

– Берегитесь автомобилей! Переходите улицу только по желтой зебре.

Пелле как будто не слышал. Надоели до смерти эти вечные мамины поучения.

Тогда Маттиас повернулся и громко-громко, во весь голос закричал:

– Да-да! Обязательно!

Они прошли мимо часового магазина и сапожной мастерской, поравнялись с зеленым киоском, и тут Пелле неожиданно остановился.

– Погоди немножко! – сказал он Маттиасу и, подойдя к киоску, сунул голову в окошко.

– А сегодня вы не дадите мне мороженого? – спросил он тетеньку в окошке. – Самое-самое маленькое!

– Опять ты здесь, попрошайка, – багровея от злости, закричала тетенька. – Убирайся отсюда и чтоб я тебя больше не видела!

Казалось, она вот-вот выскочит из окошка и помчится за ними следом.

Пелле поспешно вернулся к Маттиасу.

– И почему это тетки, которые продают мороженое, всегда такие злющие?! – вздохнул он.

Вскоре они спустились вниз, в Нортуль. Там скрещивается множество больших улиц, и они вечно запружены машинами, которые гудят и подмигивают фарами. А над всеми улицами перекинулся мост, который называется виадук. На виадуке проложены железнодорожные рельсы и ходят взад-вперед поезда! За виадуком уже начинается настоящий пригород: деревья и зеленые лужайки с кустами, под которыми мяукают кошки. А у маленького озерца живет в красном домике садовник. На лужайке, возле самого его домика, пасутся коровы.

Сам садовник сидит в своей кухне и пьет лимонад, потому что время уже два часа. Как раз в это время все садовники почему-то всегда пьют лимонад!

– Где же у нас будет пикник? – полюбопытствовал Пелле.

– Давай пойдем на луг за домиком садовника, – ответил Маттиас.

У самого берега, в тени можжевеловых кустов, они расстелили на земле одеяло и начали разбирать корзинку с едой.

Как хорошо было у воды! Волны плескались о берег, а чуть подальше покачивались небольшие лодки. С того берега доносился лай собак – там была ветеринарная лечебница. Они, бедняги, наверно, боялись доктора!

Пелле выловил в воде старую газету и с серьезным видом уставился в нее. Газета насквозь промокла и буквы расползлись, но Пелле ее все читал и читал, делая вид, что ему интересно.

– Ты ведь читать все равно не умеешь! – заявил Маттиас.

– Это я не умею?! – возмутился Пелле.

– Ну, а что там написано?

Пелле, крепко зажав газету в руках, громко начал:

– Потерялась кошка. Она бездомная. Кошка бегает кругом и все время мяукает. Но люди считают, что она страшная уродина, и никто не хочет ее взять. На голове у нее большая жестянка, а в ушах ватные затычки, и хвоста у нее давным-давно нет! Никому на всем свете она не нужна…

– Ты это все выдумал! – сказал Маттиас.

– Нет, я читаю! – возразил Пелле.

Но Маттиас заметил, что Пелле, читая, глядел мимо газеты. Он все посматривал на бутылку с соком. И вообще он держал газету вверх ногами!

– Ну и выдумщик ты! – оборвал Маттиас Пелле Маленького.

– А что, быть выдумщиком у нас запрещено? – невозмутимо отозвался Пелле и брызнул на Маттиаса водой с газеты.

– Ну, а что было дальше с кошкой? – спросил Маттиас. По правде говоря, ему было очень жалко эту кошку, хотя Пелле ее просто-напросто выдумал.

– Ничего особенного! Бегала кругом и мяукала целыми днями! – ответил Пелле.

– Ну, а потом? Ведь не могла же она бегать кругом и мяукать всю жизнь!

Пелле немножко подумал.

– А потом она встретила собаку. Собака тоже была страшная. Ужасная страшила! Не лучше кошки. И у нее были ватные затычки в ушах и старая жестянка на голове. И хвоста у нее тоже давным-давно не было! Вот они и подружились. А потом целые дни играли друг с другом!

– Хорошо, что кошке стало веселее! – удовлетворенно заметил Маттиас.

Пелле отложил газету в сторону.

– А теперь выпьем сок, – предложил он. – Я хочу пить как волк!

Конечно, надо было сказать: «Я голоден как волк!» Но Пелле был маленький и поэтому перепутал.

Сок был на редкость вкусный, хотя и немножко нагрелся на солнце. И булочки были хорошие, ну а лучше всего пирожные с вареньем! За несколько минут корзинка опустела, а ее содержимое булькало и урчало в животах Маттиаса и Пелле Маленького.

Они так устали от еды, что просто повалились на одеяло. А Маттиас стал икать – как всегда, когда переедал.

– Давай играть в «голубцы»! – предложил Пелле.

Они отодвинули корзинку и ружья в сторону, завернулись в одеяло и стали кататься по траве. Маттиас непрерывно икал, а Пелле так смеялся над ним, что одеяло чуть не лопалось. Накатавшись до устали, они лежали точно спеленутые младенцы. Под одеялом было темно, как ночью.

– Ну вот, «голубцы» и поджарились! – наконец закричал Пелле и сбросил одеяло.

Но лучше бы он этого не делал! То, что он увидел, перепугало его до смерти.

– Ой-ой-ой! На помощь! Ко мне! Скорее! – не своим голосом закричал он, всхлипывая и весь дрожа.

Тут и Маттиас высунул голову из одеяла.

Оказывается, вокруг них сплошным кольцом стояли коровы. Это были коровы садовника – большие, рогатые, с огромными влажными глазами.

– Они нас съедят! – стонал Пелле.

– А вот мы их застрелим! – нашелся Маттиас.

И они начали палить из своих ружей. Но не тут-то было. Коровы нисколечко не испугались и не думали уходить. Они стояли просто как вкопанные, и глазели на детей.

– Это заколдованные коровы! Может, это вовсе и не коровы, а переодетые львы! – всхлипывал Пелле, пытаясь снова залезть под одеяло.

– Ты так думаешь? – боязливо переспросил Маттиас. – Ну, а откуда у них рога?

– А я слыхал, что лев запросто может нарядиться коровой, – уверял Пелле.

Не успел он это сказать, как одна буренка шагнула к нему поближе и, вытянув шею, стала лизать его голову. Пелле поднял такой рев, что у Маттиаса чуть не лопнули барабанные перепонки:

– Ой, помогите! Помогите! Ой, ой, она моет мне голову!

Ведь ничего страшнее мытья головы для Пелле на свете не было.

Только когда волосы Пелле Маленького стали совершенно мокрыми, буренка прекратила его лизать. Решив, видимо, что дело сделано, она повернулась и ушла. Тогда и у других коров пропал интерес к мальчикам, и они тоже ушли.

Но Пелле так зашелся в плаче, что просто не мог остановиться. На его рев откуда-то из-за дома опрометью выбежал садовник.

– Что случилось? – вскричал он. – Что за шум?

– Здесь полным-полно львов, которые хотят нас съесть! – надрывался Пелле. – А один вымыл мне голову, и теперь она у меня насквозь мокрая.

– Какие еще львы, с вашего позволения? – изумился садовник, оглядываясь вокруг.

– А вот они! – показал Пелле на коров. – Это только сверху у них коровьи шкуры, а под шкурами спрятались львы!

Садовник так и покатился со смеху.

– Ой! Ой! Не могу! – стонал он. – Никогда еще не видывал таких львов! С рогами и копытами! Ха-ха-ха!

Нахохотавшись вволю, садовник обратился к Маттиасу и Пелле Маленькому с целой речью:

– Не сомневайтесь, мальчики, это коровы. Уверяю вас, это самые настоящие коровы! Я точно знаю, ведь я – их хозяин!

При этом он щекотал коров за ушами, а буренку, которая лизала Пелле, похлопал по толстому животу.

– Пойдемте-ка лучше к Альме, она угостит нас соком! – пригласил садовник.

Альма, его жена, варила на кухне варенье.

– Как хорошо, что вы зашли! – обрадовалась она и тут же стала наливать им малиновый сок из большой синей кружки. Альма была такая толстая, добрая и всегда радовалась, когда к ним в гости приходили дети, потому что своих детей у нее не было.

– Мальчики хотят пить. На них охотились львы! – сказал садовник Альме.

Она, понятно, страшно удивилась.

– Но какие здесь могут быть львы?!

– Выгляни в окошко и ты увидишь целую стаю львов, переодетых коровами, – посоветовал садовник.

Альма прямо вся затряслась от смеха и пролила сок на пол.

– Вот уж никогда бы не подумала, что на свете водятся переодетые львы! – смеялась она. – А теперь гляжу – есть такие!

Вдруг она нахмурила лоб и задумалась.

– Да, и в ком теперь можно быть уверенным? – вздохнула она. – Может, поросенок тоже переодетый?

– Да, может, это кот, который переоделся! – подхватил Пелле.

Кот с поросячьим пятачком и хвостиком-завитушкой – это было ужасно смешно! Пелле и Маттиас чуть не падали со смеху!

А у садовника и Альмы по щекам покатились слезы.

– Значит и петух – вовсе не настоящий петух?! – сквозь смех спросил садовник.

– Нет, это… муравей, который нацепил петушиные перья! – выпалил Маттиас.

Альма и садовник просто задыхались от хохота, лица их побагровели, и Альма опять пролила сок на пол.

– Раз так… может и Альма… вовсе уже не Альма! – прорыдал садовник. Лицо у него стало совсем лиловым. – Может, и она – переодетая львица. Ха-ха-ха! А я – журавль в платье садовника. Курлы-курлы-курлы! – И он встал на одну ногу посреди кухни, раскинув руки.

Тут уж и Маттиас с Пелле так расхохотались, что в самом деле свалились на пол. При этом Маттиас, который собрался было выпить сок, тоже пролил его.

– Ничего, ничего! – замахала руками Альма. – Я и сама весь сок вылила на пол!

Они еще долго не могли успокоиться.

– Ну, а теперь давайте печь сдобное печенье, – предложила совершенно обессилевшая от смеха Альма. – Я как раз собиралась печь, когда вы явились. Хотите мне помочь? Вот вам передники! Только сперва вымойте руки!

Конечно, им хотелось печь печенье! Когда печешь, всегда можно пожевать кусочек теста!

Маттиас и Пелле послушно вымыли руки, потом надели длиннющие передники, которые свисали до самого пола.

– Ты будешь печь белый хлеб, – сказала Альма Пелле Маленькому. – А ты, Маттиас, – печенье. Но смотрите, не запутайтесь в передниках!

– А я пойду полоть сорняки! – решил садовник. – Пока! Курлы-курлы-курлы!

На плите стояли две большие миски, и каждая была накрыта чистым полотенцем. Альма сняла полотенца – тесто под ними уже пышно поднялось.

– Моя мама тоже покрывает тесто полотенцем, – сообщил Маттиас.

– Да, тогда оно лучше поднимается, – объяснила Альма, ставя одну из мисок с тестом на кухонный стол.

– Ты иди сюда, Маттиас!

Другую миску она поставила на столик для мытья посуды.

– А здесь будем работать мы с тобой, – обратилась она к Пелле Маленькому.

Маттиас и Пелле получили скалки – раскатывать тесто и ножи – чтобы его разделывать.

– Пальцы становятся ужасно липкими от теста, – сказал Пелле и стал облизывать свои пальцы.

Маттиас старался изо всех сил.

– Все тесто прилипло к скалке! – крикнул он Альме. – Помогите мне!

И Альма бегала взад-вперед, помогая то одному, то другому. У Маттиаса тесто делалось все тоньше и шире. Скоро оно стало не толще лезвия ножа и заняло весь кухонный стол.

– Теперь можно разрезать его на печенье, – разрешила Альма. – А не то оно скоро съедет на пол.

А у Пелле Маленького глаза чуточку покраснели, казалось – он вот-вот заплачет. Он не мог понять, почему его тесто не становится тонким как лезвие ножа, хотя он так старательно катал и колотил его скалкой.

– Мое тесто какое-то не такое! Оно не катается! – пожаловался он.

Альма взяла скалку и в мгновение ока раскатала тесто Пелле Маленького.

– Тесто твое такое как надо, только, по-моему, ты его немножко запачкал, – покачала головой Альма. – Ну, ничего, ничего.

Маттиас нарезал свое тесто ножом, и Альма дала ему смазанный маслом противень, на который нужно было класть печенье. Он вылепил множество затейливых печеньиц. Одни напоминали округлые речные камушки, другие маленьких рыбок.

У одного печеньица были две кривые ножки и две ручки.

– Это еще что такое? – спросил Пелле.

– Не видишь разве? Это – Филиппа.

Тогда Пелле вылепил из своего теста большую треугольную булку.

– А это что такое? Знаешь? – спросил он Маттиаса.

– Нет.

– Это – моя канарейка! – гордо ответил Пелле.

Противень Маттиаса быстро заполнился самыми разными печеньями. И двух одинаковых там бы не нашлось!

На противне Пелле Маленького посередине лежал большой крендель, а на самом краю противня приютилась канарейка. И то и другое медленно ползло вверх – тесто все еще продолжало подниматься.

Альма открыла духовку и вставила туда оба противня. Духовка была очень жаркая.

– Через пять минут все будет готово! – пообещала Альма. Маттиасу казалось, что времени прошло уже очень много; когда приходится ждать, даже пять минут кажутся очень долгими.

Но Альма следила за временем по часам.

– Ну вот! Пять минут прошло! – наконец объявила она.

Открыв духовку, она вытащила горячие противни. Но что это? Ой-ой-ой! Крендель Пелле Маленького стал просто огромным! Почти как автомобильная покрышка! И канарейка стала вдвое больше!

– Посмотрите на мои печенинки! – воскликнул Маттиас. – Они срослись!

Печенье его и в самом деле все срослось и превратилось в один большой пряник! Но это ничего, потому что пряник Маттиаса выглядел совершенно необыкновенно.

Тем временем Альма достала из шкафа два целлофановых мешочка.

– Мы положим ваш пряник и крендель в мешочки, и вы возьмете их с собой!

– Возьмем! – хором согласились Маттиас и Пелле Маленький.

– А теперь вам лучше пойти домой! – посоветовала Альма. – Уже поздно. Добро пожаловать в другой раз, будем опять что-нибудь печь.

Маттиас и Пелле собрали свое имущество – мешочки с выпечкой и пустую бутылку из-под сока положили в корзинку, надели ружья, не забыли и одеяло. Альма и садовник проводили их до калитки. Мальчики уже поднимались вверх по улице Нортульсгатан, а садовник все еще кричал им вслед:

– Львы передают привет и машут хвостами! До свиданья!

– До свиданья! – кричали в ответ Пелле и Маттиас. И еще долго, шагая по Нортульсгатан, они слышали смех Альмы.

– Нам надо торопиться! – спохватился вдруг Маттиас. – Ведь солнце уже давно зашло за трубу пивоваренного завода.

И они бросились бежать.

Когда Маттиас ворвался в квартиру, обед стоял на столе.

Папа встретил его суровым взглядом.

– Ты опоздал на обед! – строго сказал он.

– Зато я испек вам пряник! – заявил в свое оправдание Маттиас.

Тут всю суровость с папы как рукой сняло, потому что он страсть как любил пряники.

– Ну, садись обедать, а пряник съедим потом, – смягчился он.

Мама Маттиаса так разрезала его большой пряник, что снова получилось много-много мелких печеньиц, а потом поставила на плитку кофейник.

– Будем пить кофе со сливками, раз ты угощаешь печеньем! – весело объявила она.

Печенье было вкусным-превкусным. Маттиас с мамой и папой ели, ели, пока чуть не лопнули.

– Жалко, что Филиппа его даже не попробовала, – вздохнул Маттиас. – Но все равно ничего бы не вышло, ведь она – беззубая!

– Да, Филиппа еще мала есть печенье! – подтвердил папа. – А вот Пончик бы ему очень обрадовался.

– Я угощу его завтра! – пообещал Маттиас.

Как он мог забыть? Ведь на всей улице Ванадисвеген нет человека, который любил бы печенье так, как Пончик!

На другое утро Маттиас первым делом отложил в мешочек горсть печенья для Пончика.

Пончик сидел на тротуаре возле своего дома и посвистывал, развлекая самого себя. Маттиас протянул ему свой мешочек.

– Ой, печенье! – в восторге воскликнул Пончик.

– Я испек его сам! – скромно сообщил Маттиас.

– Ну, это ничего! – снисходительно отозвался, жуя печенье, Пончик.

Маттиас вытащил несколько печеньиц из кармана и тоже стал жевать. Они долго сидели, жевали печенье, посвистывали и наслаждались жизнью. Желтый лист, кружа, упал на мостовую.

– Через неделю начнутся занятия! – вздохнул Пончик. – В этом году мы начнем писать шариковыми ручками.

– Я бы тоже хотел пойти в школу! – мечтательно сказал Маттиас.

– Ты слишком маленький! – с превосходством взглянул на него Пончик.

Мимо прогромыхал автобус, и тут же откуда ни возьмись вынырнул Пелле Маленький и уселся рядом с Пончиком и Маттиасом на тротуар.

Рот у него был весь в желтке, потому что на завтрак он ел яйцо всмятку.

– Через неделю Пончик идет в школу! – сообщил Маттиас.

– Бедняга! – пожалел Пончика Пелле Маленький. – Тебе, Маттиас, везет, ты еще маленький для школы!

– Но ему разрешат писать шариковой ручкой, – позавидовал Маттиас.

– Я могу писать хоть сотней шариковых ручек зараз, если захочу! Но мне неохота! – отрезал Пелле и запустил руку за печеньем в мешочек Пончика. – Я никогда не пойду в школу, – заявил он с набитым ртом. – Буду всю жизнь сидеть дома и играть с тобой, Маттиас.

Привет, Маттиас!

Городок для улиток

Казалось, никогда на Ванадисвеген не было так много детей. Нарядно одетые, они торопились на праздник, посвященный окончанию учебного года.

Погода стояла как по заказу. Ярко светило солнце, а деревья покрылись такой нежной зеленью, какая бывает только весной. Среди этой зелени весело трепетал флаг, который был поднят на школьном дворе.

Там, на школьном дворе, окруженном железной оградой, было уже полным-полно детей, которые собрались на праздник. Ну, а тех, кто еще не дорос, чтобы ходить в школу, во двор не пускали. Поэтому Маттиас и Пелле Маленький стояли на улице за оградой, и вид у них был самый несчастный.

У Пелле Маленького рот был, как всегда, вымазан желтком, потому что на завтрак он ел неизменное яйцо всмятку. А у Маттиаса волосы непослушно торчали в разные стороны, потому что мама с утра пораньше вымыла ему голову. В общем, день был испорчен. Не мудрено, что вид у Маттиаса был хмурый.

– Лучше, когда мамы ходят на работу! – мрачно изрек Пелле. – Тогда они не мылят с утра детям голову.

– Да, но моя мама должна сидеть дома и нянчить Филиппу, ведь она еще совсем маленькая, – сказал Маттиас.

– Брось-ка ты эту Филиппу в мусорное ведро! – посоветовал Пелле. – Она только и делает, что целыми днями кричит да пищит!

Маттиас хихикнул. До чего же смешно сказал Пелле про мусорное ведро. Только ни в какое ведро он сестренку не выбросит, ни за что! Ведь он любит ее, когда она смеется! И даже когда плачет – тоже!

– По мне так хватит и канарейки! – решительно заявил Пелле и начал насвистывать.

Тут Маттиас не нашелся что ответить – ведь канарейки у него никогда не было! Даже никакой самой маленькой-премаленькой букашки не было!

Школьный двор опустел, потом что дети вошли в здание школы и, видно, праздник начался.

Скоро из окон школы раздалось пение. Маттиас и Пелле Маленький, сидевшие по другую сторону железной ограды, даже разобрали слова.

– Пора цветенья настает… – выводили стройные голоса.

Потом пели другие песни с мудреными словами.

– Хорошо поют! – вздохнул Маттиас.

– Ничего! – рассеянно ответил Пелле. Он в это время охотился за муравьем. Наконец муравей попался, и Пелле стал заворачивать его в маленький зеленый листок.

– Смотри, не раздави! – предостерег Маттиас.

– Еще чего! Я его не туго пеленаю, не видишь, что ли!

Но как Пелле ни старался, муравей непременно откуда-нибудь да выскальзывал. Наконец Пелле не выдержал и швырнул муравья вместе с листиком на землю.

– Это просто ужас! Сколько можно петь песен! – заворчал он. – Если Пончик сейчас же не появится, я уйду!

– Подождем еще десять минут! – попросил Маттиас.

Они немного посидели, повздыхали, и Пелле, нетерпеливо глядя на Маттиаса, заявил:

– Десять минут прошло!

– Нет, только семь! – возразил Маттиас.

– Что ты болтаешь! Ты ведь не знаешь часов! – заспорил Пелле, бросив взгляд на школьные часы.

– Будто ты их знаешь! – не сдавался Маттиас.

Пелле притворился, что не слышит, и мечтательно устремил свой взор вдаль.

– Сделай так, господи, чтобы мне упало с неба мороженое, большущее-пребольшущее, – неожиданно произнес он громким голосом.

Маттиас так и уставился на него. Кто его знает, с этим Пелле Маленьким всякое может случиться!

Но на этот раз ничего не случилось. С неба не упало даже самое маленькое-премаленькое мороженое.

– Так я и знал! – вздохнул Пелле и сердито посмотрел вверх, на голубевшее сквозь просветы в листве небо.

Тут раздался пронзительно-громкий звон колокола, двери распахнулись, и толпа детей хлынула на школьный двор.

– Наконец-то! – обрадовался Пелле. – Но где же Пончик? Ты его не видишь?

– Нет! – Маттиас никак не мог обнаружить Пончика, потому что двор был битком набит детьми разных возрастов.

– Но ведь Пончик такой толстый, что его трудно не заметить! – заорал Пелле и стал пробираться, словно лис, вдоль ограды.

Прошло довольно много времени, прежде чем Пончик наконец вышел из дверей школы.

Маттиас и Пелле изо всех сил замахали ему руками, но Пончик, будто не видя этого, шел им навстречу важно и не спеша.

– Скучно было? – спросил Пелле, подскочив так близко к Пончику, что тот даже отступил на шаг.

– Наоборот, весело! – ответил он и, краснея, добавил: – Я прочитал стихотворение.

– Хм! Хм! – недовольно хмыкнул Пелле.

Но Маттиасу очень хотелось послушать Пончика, потому что он и сам иногда сочинял стихи.

Стихотворение Пончика оказалось длинным-предлинным. Оно занимало в книжке для чтения несколько страниц и называлось «Большой палец рукавицы». А начиналось стихотворение с того, что какой-то старичок пошел к портному со своей материей, из которой надо было сшить костюм. Материи был целый рулон, но когда через несколько дней старичок пришел примерить костюм, портной сказал, что материи хватает только на пиджак. Старичок очень удивился, но согласился на пиджак. А когда он в следующий раз явился на примерку, портной заявил, что и пиджак не получится. Получится всего-навсего один рукав. Когда же старичок пришел за рукавом, портной сознался, что и рукав не получился. Получилась лишь рукавица. Ну, а под конец, когда старичок явился за рукавицей, портной сказал, что, к сожалению, даже рукавица не получилась.

– «Рукавица не получилась! Получился лишь большой палец от рукавицы!» – неестественно громким раскатистым голосом продекламировал Пончик.

Маттиасу было ужасно жалко старичка, которому вместо костюма достался лишь большой палец рукавицы, но Пелле думал иначе.

– Сам виноват! – безжалостно отрезал он. – Раз такой глупый, что без конца ходит к портному, который ворует материю.

Маттиасу хотелось заняться чем-нибудь интересным.

– Придумаем что-нибудь? – спросил он.

– Я-то пойду домой! – сразу отказался Пончик.

– Давай, Маттиас, пойдем в парк Ванадислюнден, – предложил Пелле.

Так они и сделали.

В парке было очень красиво и тихо; шум с улицы Нортульсгатан едва сюда доносился – если только прислушаться.

– Давай искать клады, – предложил Маттиас.

Но Пелле Маленькому смертельно надоели все эти клады! Только у него одного было не меньше ста кладов в парке Ванадислюнден. Так на что ему еще?!

Нет, Пелле задумал кое-что поинтересней!

Они построят загон для улиток!

Потому что у дяди Пелле Маленького – у того, который жил в Сундбюберге, – был загон для улиток. И там паслись целых двадцать пять улиток!

– А сколько лет этому твоему дяде? осторожно полюбопытствовал Маттиас.

– Семь, скоро восемь! – пропел, прыгая на одной ножке, Пелле. – Он младший брат моей мамы. Но, ясное дело, я зову его не дядей, а просто Рулле – это у него такое имя.

Не теряя времени, Маттиас и Пелле тут же приступили к делу.

Они построили маленький четырехугольник из камней, что-то вроде загона, а внутри отгородили колышками маленькие отсеки. Выход из загона преграждал плоский камешек, служивший воротами. Рядом с воротами мальчики соорудили маленький домик, а вместо двери поставили пивную бутылку. Здесь должны были жить пятнистые улитки.

Под конец из длинных колышков Маттиас возвел вокруг всех строений настоящий частокол.

Не хватало только улиток.

– А я знаю, где живут улитки! – заорал Пелле. – На другом конце парка, у подножья горы.

Они помчались туда и стали ползать по траве в поисках улиток.

Через десять секунд Маттиас издал такой громкий вопль, что его, должно быть, услыхали даже на улице Ванадисвеген.

– Нашел! Нашел! Смотри! – ликовал он и вне себя от радости подбросил улитку в воздух.

Но Пелле Маленький и бровью не повел, потому что он тоже нашел улитку, с рожками и со всем-всем, что полагается.

Под большим кустом мальчики отыскали еще семь улиток. Теперь у них стало девять улиток, и с такой коллекцией (а больше в руках все равно было не унести) они отправились к усадьбе.

Маттиас держал своих на всякий случай в их собственных домиках. А Пелле Маленький позволял им делать все, что они хотят, ему даже нравилось, что улитки ползают у него по рукам и щекочут ему ладони.

Красивое жилище не очень, кажется, понравилось улиткам. Испуганные, забивались они каждая в свой домик. И прошло немало времени, прежде чем они снова высунули оттуда рожки.

– Теперь, небось, улитки радуются! – сказал Пелле. – Здесь им никакие, белки не страшны!

– А разве белки едят улиток? – удивился Маттиас. Такого ему слышать не приходилось.

– Они съедают не меньше десяти улиток в день! – веско ответил Пелле. – Если бы мы не выстроили городок для наших улиток! белки съели бы их уже завтра. Одни домики бы остались, потому что домики застревают у белок в зубах.

Маттиас поместил улиток рядами, по одной в каждый отсек. А Пелле насыпал им мелких голубых цветочков, чтобы они могли утолить голод.

Потом вдруг Маттиас обнаружил на дне своего кармана монетку в пятьдесят эре, и они тут же побежали к киоску и купили коробочку с лакричными лепешками. Когда же они вернулись, две улитки уже вползли на стенку дома, а одна ползла следом за ними.

– Э, нет, марш в свой отсек! – строго скомандовал Пелле и загнал улиток на место. – А не то прискачет белка и вас съест!

– Что случилось с этой улиткой? – спросил Маттиас. – Смотри, она лежит и пускает пузыри.

Пелле долго и пристально смотрел на улитку.

– Она больна! – уверенно заявил он. – Надо построить больницу.

Рядом с маленьким домиком, где они собирались поселить пятнистых улиток, дети тотчас начали строить из мелких камешков больницу. Когда больница была готова, они положили туда улитку, пускавшую пузыри.

– Те улитки, которые начнут пускать пузыри, будут немедленно отправлены в больницу! – распорядился Пелле. Он сам как-то лежал в больнице и знал, как это делается.

Пока они строили больницу, две самые непослушные снова влезли на стенку дома.

– Переселим их в бокс, – предложил Маттиас.

Так они и сделали.

Улитка, которая лежала в больнице, по-прежнему пускала пузыри.

– Бедняжка. Ей, наверно, ужасно плохо, – пожалел улитку Пелле. – Может, у нее оспа? Если ей не станет лучше, придется дать ей лекарство.

Тут Маттиас почувствовал, что ему уже пора домой. Каждый раз, когда он задерживался, мама начинала волноваться.

– Сначала надо положить всех улиток в отсеки и покормить, – сказал Пелле.

Наконец все улитки водворены на места, и можно идти домой. Но прежде Пелле Маленький пригрозил улиткам:

– Мы скоро вернемся! Не вздумайте удирать!