Текст книги "Игра с шакалами"
Автор книги: Барбара Вуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Глава 6
Я очнулась. В ушах был странный шум, болела голова. Открыв глаза, сначала я увидела лишь расплывчатые цветные круги. По мере того как ко мне возвращалось сознание, стала проясняться окружавшая меня действительность.
Ужасный вкус во рту отдавал лекарством. Я услышала звук – пронзительный голос молодой женщины. Затем послышался мужской голос:
– Она проснулась. Лидия? Лидия, вы слышите меня?
Я удивленно уставилась на Джона Тредвелла. Как он здесь оказался?
– Да, слышу.
– Вот молодец.
Снова зазвучала пронзительная мелодичная речь – молодая итальянка засуетилась вокруг меня.
– Со мной все в порядке, – простонала я.
Это было явным преувеличением. Затылок раздирала невыносимая боль. Дотронувшись до него, я обнаружила огромную шишку. Я чувствовала слабость, к горлу подступала тошнота.
– Лидия, вы очень ушиблись. Поскользнулись в Золотом доме Нерона и сильно ударились головой.
– Какой ужас. – Я чувствовала себя отвратительно. Головная боль была невыносимой.
– Бедная Лидия. Как жаль, что я опоздал.
Я слабо махнула рукой.
– Вы тут ни при чем. Мне не терпелось встретиться с призраком Нерона. Похоже, я его встретила.
Я хотела было сесть, но Джон, положив руки мне на плечи, тихим голосом убедил не вставать. Я опустила голову на подушку, кровь стучала в висках.
– Мне плохо!
– Врач уже осмотрел вас, он скоро придет еще. Лежите спокойно, Лидия.
– Врач? Я в больнице?
Теперь я наконец обнаружила, что лежу на койке в комнате, напоминавшей палату интенсивной терапии. Со мной были Джон Тредвелл и медсестра. На столике, рядом с умывальником, находились обычные медицинские принадлежности. На одной стене висела выцветшая картина, воздух пропитался тяжелыми «больничными» запахами.
Когда вернулся врач, я обрадовалась, услышав, что он говорит на отличном английском и немного разбирается в том, что следует делать при травмах головы. После того как я сообщила ему, чем занимаюсь, он говорил о моем состоянии на профессиональном языке.
Он хотел сделать дополнительные анализы, но я стала возражать, объяснив, что мне известны признаки сотрясения мозга и я свяжусь с ним, если произойдут изменения к худшему. Это врача немного успокоило, и он попросил, чтобы я подписала ряд официальных бумаг, освобождавших итальянское правительство от дальнейшей ответственности, поскольку я фактически выписываюсь из больницы.
Я все подписала с радостью, хотя и чувствовала себя скверно. Мне не терпелось покинуть больницу и вернуться поскорее в гостиницу. Несмотря на скверное самочувствие, я неплохо контролировала ситуацию. Одна-единственная мысль не отпускала меня: это был не несчастный случай, меня стукнули намеренно. Но вот кто и за что?
Мне не терпелось поскорее вернуться в гостиницу и разобраться в случившемся. Я решительно надела туфли и оперлась о руку Джона.
Пока автобус пересекал древний мост, удаляясь от острова Тиберина, на котором находилась больница, я поведала Джону о своих опасениях. Как и следовала ожидать, он отреагировал сдержанно.
– Лидия, не скажу, что вы фантазируете, но я не могу согласиться с вашим предположением. Конечно, Золотой дом жуткое место и распалит чье угодно воображение. Когда ходишь по этим мрачным комнатам и слушаешь рассказы о призраке Нерона, вполне можно…
– Джон, – я прервала его, – вам придется поверить. Меня кто-то ударил.
Он посмотрел мне в глаза.
– Хорошо, если вы в этом уверены, то кто же вас ударил и с какой целью? С какой целью, Лидия?
– Не знаю, – я вспомнила Ахмеда Рашида и решила пока ничего о нем не говорить. – Джон, я это так не оставлю и не стану спасаться бегством. Может, я сейчас несу чушь, но то, что произошло в Золотом доме, не случайность.
Я прижала лицом к стеклу окна. Сквозь звон в ушах я слышала тихий голос доктора Келлермана, который говорил: «А кто же еще, кроме тебя, подаст мне так ловко спутавшиеся нитки для швов?» Жаль, что его нет сейчас рядом. Одно его присутствие вселило бы уверенность, что все не так плохо. Но нас разделяли десять тысяч миль. Он находился в Санта-Монике, спокойно работал в прохладной операционной, а я с больной головой неслась по Риму в грохочущем автобусе.
– Лидия?
Я посмотрела на Джона. Он говорил, а я не слышала ни слова.
– Извините.
– Обещайте, что сегодня останетесь в своем номере. Полежите и отдохните. Травмы головы очень опасны.
– Знаю. Я же медсестра, помните? Если появятся настораживающие симптомы, я вернусь в больницу. Но до этого меня ждут неотложные дела.
– Лидия, будьте благоразумны.
Я улыбнулась.
– Джон Тредвелл, вы меня еще не знаете. В своей жизни я еще не сделала ничего неразумного.
– Ну, не знаю. Судя по тому, что я слышу от вас, вы за несколько прошедших дней не совершили ни одного разумного поступка.
Я с удивлением посмотрела на него. Надо признать, он был прав.
В гостинице я, как обычно, справилась у дежурного, нет ли для меня сообщения от Адели. Мне ответили, что ничего нет, и я в вестибюле попрощалась с Джоном.
– Лидия, мне не хочется оставлять вас одну.
– Со мной ничего не случится. – В голове стучало так громко, что мне казалось, будто все слышат этот стук. – Я сумею позаботиться о себе. Сначала напишу письмо другу… – Я умолкла, снова вспомнив доктора Келлермана. – Может, лучше позвоню ему. Затем немного посплю.
– Я вернусь к восьми часам, и мы поужинаем. Хорошо?
– Пожалуйста, приходите, но не знаю, смогу ли я есть. Когда я собиралась уходить, он тихо сказал:
– Вам известно все, что связано с Аделью и шакалом, но вы не доверяете мне в такой мере, чтобы рассказать об этом.
Его слова удивили меня.
– Джон, прежде всего, я действительно понятия не имею, во что ввязалась Адель и при чем тут шакал. У меня даже нет никаких предположений на этот счет. Во-вторых, я доверяю вам, иначе бы вообще ничего не рассказала. В-третьих, все мысли, которые у меня возникают в связи с этой загадочной ситуацией, я держу при себе, ибо не хочу связывать вас с этой нелепой историей, в которую вы так легкомысленно впутались. Джон, я хочу быть честной с вами.
– Лидия, если вы хотите быть честной со мной, позвольте мне помочь вам. Вы думаете, что кто-то хочет причинить вам зло, и, вполне возможно, так оно и есть. А если дело обстоит таким образом, то вам понадобится защита.
– В этой гостинице я в безопасности, и я вам очень благодарна. Но сейчас мне хочется немного побыть одной. Позже, когда соберусь с мыслями, я вам расскажу, что думаю. А сейчас… – Я тяжело вздохнула. – Сейчас мне необходимо отдохнуть.
Джону не хотелось уходить, он пожал плечами, положил руки мне на плечи и заглянул в глаза. На мгновение мне захотелось, чтобы передо мной стоял доктор Келлерман, но я благодарно улыбнулась Джону и не противилась, когда он на прощание поцеловал меня.
Я приближалась к своему номеру с дурными предчувствиями. Виной тому был не страх, что на меня могут еще раз напасть, а смутное ожидание неизвестности. К несчастью, предчувствия меня не обманули. Случилось как раз то, чего я опасалась, – мою комнату обыскивали! И сделали это отнюдь не так аккуратно, как в моей квартире в Малибу. Следы вторжения были очевидны. Ящики не задвинуты до конца. Шкаф остался раскрытым. Чемодан лежал на боку.
Я безмолвно застыла в дверях, вдруг ощутив полную беспомощность. В Золотом доме один из пяти туристов стукнул меня по голове, чтобы я потеряла сознание и ему или его сообщнику хватило времени порыться в моих вещах в поисках фигурки шакала.
Машинально подойдя к занавескам, скрывавшим балкон, я дотронулась рукой до того места, где они сходились, словно собираясь раздвинуть их. Я медленно коснулась носком кромки занавески. Фигурка шакала была на месте. Я поступила мудро, выбрав тайником шов занавески. По крайней мере, на какое-то время шакал все еще оставался в моих руках.
Но в то же время это означало, что мне по-прежнему грозит опасность.
Раздвинув занавески, я посмотрела на стоявший напротив жилой дом. Вот такие дела. Либо я отдаю шакала и невредимой возвращаюсь домой к спокойной жизни и доктору Келлерману, либо цепляюсь за него изо всех сил, пока Адель и меня не прикончат. Простой выбор, ничего не скажешь…
– Мисс Харрис, как вы себя чувствуете?
Я мгновенно обернулась. В дверях моего номера стоял Ахмед Рашид.
– Почему вы спрашиваете?
Я пыталась взять себя в руки и ничем не выдать своего испуга.
– Я случайно услышал телефонный разговор – с острова Тиберина звонили сюда. Мне рассказали о произошедшем с вами несчастном случае. Золотой дом – рискованное место для неопытного посетителя. Неровные полы и низкие потолки.
– Да, я поступила неосмотрительно.
Пока мы смотрели друг на друга, я поняла, что впервые вижу его глаза. Он снял солнцезащитные очки, обнаружив большие черные глаза и длинные густые ресницы. Его взгляд вселял тревогу. Ахмед Рашид смотрел так, будто видел собеседника насквозь.
Я провела рукой по лбу. Затылок грозил расколоться на части, от нестерпимой головной боли подступала тошнота. Я пыталась держаться.
– Вы нашли сестру?
Мне хотелось ответить: «Вы же знаете, что не нашла», но я коротко ответила:
– Нет.
– Вам не везет. Боюсь, вашему приезду в Рим сопутствуют неблагоприятные обстоятельства. Мне хотелось бы вам помочь.
– Вы сделаете это, если уйдете, – грубо сказала я. – Я плохо себя чувствую.
Я довольно смело пересекла комнату и взялась за дверь липкой от пота рукой. Мне хотелось как можно быстрее избавиться от этого человека, потому что с каждой минутой мне становилось все хуже.
– Вы и вправду выглядите неважно, – сквозь стук в моей голове прозвучал его голос. – Вы ужасно бледны, мисс Харрис. Мисс Харрис? Вы слышите меня?
– Через минуту со мной все будет в поряд…
Тут у меня подкосились ноги. Я уже думала, что сейчас шлепнусь лицом об пол, но крепкие руки обхватили меня за талию и унесли подальше от двери. Комната плыла перед глазами. Я почувствовала, что меня положили на диван и накрывали одеялом.
Через мгновение обморочное состояние прошло, и я посмотрела на Ахмеда Рашида.
– Извините, – произнесла я, испытывая чувство признательности за то, что он оказался рядом.
– Мисс Харрис, я знаю, что произошло в Золотом доме. Думаю, будет лучше, если вы ляжете в больницу. Вы ведь медсестра и должны понимать это.
«Кто он такой и откуда все знает?» – мелькнуло у меня в голове.
Я пыталась приподнять голову, но не смогла. Тошнота прошла, но в голове все еще стучали молоточки.
– Что вы имеете в виду, говоря, что знаете о случившемся? И откуда вы узнали, что я медсестра?
Он пожал плечами.
– Мисс Харрис, я много чего знаю о вас, как и о вашей сестре и причине, по которой вы ее разыскиваете.
– Что?
– Видите ли, мне известно о существовании шакала.
Ахмед Рашид позвонил дежурному и попросил оказать помощь. Вскоре в дверях появилась горничная, неся на подносе чай, булочки и еще одно одеяло. Мне показалось, что мистер Рашид на отличном итальянском велел горничной наведываться ко мне каждый час и попросил сообщать администрации гостиницы о состоянии моего здоровья. Очень стараясь услужить, горничная скороговоркой заверила, что все будет в порядке.
– Они очень гостеприимны, – заметил мистер Рашид, после того как горничная ушла. Он сидел на стуле и пристально смотрел на меня.
– Мистер Рашид, вы очень великодушны, но из-за меня у вас возникло столько хлопот.
– Вы так думаете?
Я пила вкусный чай, а от четырех таблеток аспирина головная боль немного утихла.
– Кто вы, мистер Рашид?
Он обворожительно улыбнулся.
– Я просто Ахмед Рашид.
– Вам известно, где моя сестра?
– К сожалению, нет.
– Вы что-то говорили о каком-то шакале?
Он снова улыбнулся.
– Мисс Харрис, вы поступаете осмотрительно, соблюдая осторожность. Я говорю о шакале из слоновой кости, которого ваша сестра отправила по почте и которого, не сомневаюсь, вы привезли в Рим.
Я прикусила нижнюю губу.
– Не понимаю, о чем вы.
– Как хотите. Не я ударил вас в Золотом доме, и не я обшарил ваш номер. Однако я не рассчитываю, что вы безраздельно станете доверять мне. Если бы вы поверили, я посчитал бы вас глупой. А вы далеко не простушка.
– Где моя сестра, мистер Рашид?
– Мне бы очень хотелось это узнать. А сейчас отдыхайте, мисс Харрис. Надеюсь, мы еще поговорим.
– Думаю, нам не о чем говорить. К тому же у меня в Риме есть друг, он окажет мне необходимую помощь.
– Не сомневаюсь. Надеюсь, вам станет лучше. Иншалла. [14]14
Иншалла (арабск.) – Если Аллаху будет угодно.
[Закрыть]До свидания.
Я подождала, пока в холле затихли его шаги, затем на цыпочках подошла к двери и заперла ее. Приключения этого дня окончательно измотали меня, и мне хватило сил лишь на то, чтобы дотащиться до дивана. В голове у меня царила путаница. Тревога не проходила. Казалось, мир и спокойствие моей прежней жизни находятся где-то далеко и в то же время очень близко. Адель впуталась в опасную игру и, сама того не желая, втянула меня. Совершенно неожиданно в моих руках оказался предмет, ценность которого я не смогла определить, предмет, за которым, вполне возможно, один или несколько человек ведут охоту, отчего моя жизнь висит на волоске.
С такими мыслями я заснула и спала до тех пор, пока стук в дверь не разбудил меня. Перешагивая через длинные тени на полу, отбрасываемые полуденным солнцем, я прижалась щекой к двери и спросила:
– Кто там?
– Scusi, signorina. Una lettera [15]15
scusi, signorina. una lettera (итал.) – Извините, синьорина. Вам письмо.
[Закрыть].
– Пожалуйста, положите его под дверь.
– Non capisco, signorina [16]16
Non capisco, signorina (итал.) – Синьорина, я не понимаю.
[Закрыть].
Я приоткрыла дверь. Передавая мне конверт, горничная спросила:
– Como sta? [17]17
Como sta? ( итал.) – Как у вас дела?
[Закрыть]
– Хорошо, просто замечательно. Благодарю вас.
Я смотрела на письмо затуманенным взором. Голова опять начинала болеть. На конверте, помеченном «авиапочта», были криво наклеены несколько цветных марок, и знакомая рука начертала мое имя и адрес гостиницы. Я разорвала конверт и развернула фирменный бланк с надписью на арабском и английском языках – «Шепардс Отель».
Тем же знакомым торопливым почерком была нацарапана следующая короткая записка:
«Лидди, ты должна немедленно прилететь ко мне в Каир. Найдешь меня в указанной гостинице. Все объясню при встрече. Поторопись! Адель».
Глава 7
Получив письмо от сестры, я через несколько часов была на борту самолета компании «Алиталия», взявшего курс на Каир. По крайней мере, я тешила себя тем, что знаю, где сестра и скоро получу ответы на все вопросы. Именно поэтому я не стала звонить из Рима доктору Келлерману, решив сделать это после встречи с Аделью, тогда хотя бы можно будет сообщить ему дату своего возвращения. Однако в моей бедной голове засел страх, что Адель снова ускользнет. Перспектива остаться в Египте одной пугала меня еще больше, чем краткое пребывание в Риме.
Осушив до дна третий «бурбон» с водой, я мысленно оценила создавшееся положение. Немного утешало то обстоятельство, что Ахмед Рашид не знал о моем отъезде – на этот счет у меня не было никаких сомнений. Я почувствовала себя спокойнее после того, как оказалась недосягаемой для этого загадочного человека, присутствие которого заставляло меня нервничать. Я приободрилась еще больше, когда Джон Тредвелл, прочитав послание Адели, настоял на том, чтобы лететь вместе со мной. Если Джон что-то вбил себе в голову, отговаривать его было бесполезно. Уже давно ни один мужчина не выказывал своих чувств ко мне, и меня это тронуло. Сказать сейчас, что я влюбилась Джона Тредвелла, было бы преждевременно, потому что при сложившихся обстоятельствах я могла думать лишь об Адели и ее проклятом шакале. Однако я понимала, что, встреться мы с шакалом при других обстоятельствах, это бы непременно произошло. Его присутствие вселяло уверенность. Мне было легче собраться с мыслями, прикинуть свои финансовые возможности и даже подумать о том, как поступить, если не удастся найти Адель.
– Вполне возможно, она хочет, чтобы вы бегали за ней по всему свету, – сказал Джон.
Я кивнула и увидела свое отражение в иллюминаторе. Наш самолет приземлится в Египте в три часа ночи.
– Джон, нехорошо вот так бросать работу.
Он взял меня за руку и сказал:
– Такое и раньше случалось. Я останусь с вами, пока не найдем Адель. Я прежде не бывал в Египте, но думаю, это не то место, где молодая женщина может путешествовать в одиночку. Говорят, в Каире полно темных личностей.
Вспомнив Ахмеда Рашида, я снова кивнула. Я решила не рассказывать о нем Джону. К чему еще больше осложнять и без того запутанную ситуацию?
Наше прибытие разбудило Каирский международный аэропорт, расположенный в пустыне на расстоянии пятнадцати километров от города. Джон и я оказались единственными пассажирами, вышедшими из самолета. Арабы в униформах, любезно улыбаясь, оформляли наши документы, пока мы проходили таможню, визовый и медицинский контроль. После многочисленных пожеланий доброго пути и приветствий на арабском и ломаном английском мы прошли в аэровокзал. Затем без труда нашли такси.
Улыбающийся араб взял наши чемоданы и пригласил сесть в маленькую машину, салон которой был украшен цветами, бумажными птичками и цветными бусами.
– В гостиницу «Шепард», пожалуйста, – сказал Джон, и машина тронулась.
Хотя в этот час дороги были пустынны, наша поездка оказалась такой же ужасной, как если бы мы мчались со скоростью ста миль в час по автомагистрали Харбор [18]18
Харбор – оживленная автомагистраль в США.
[Закрыть]. Водитель гнал на предельной скорости, и я с тревогой подумала, что здесь они, возможно, все такие и в Каире мне придется соблюдать крайнюю осторожность.
Было темно хоть глаз выколи, поэтому из окна такси город рассмотреть не удалось. Наконец мы добрались до центральной части города, сделали круг у большой площади, освещенной оранжевым светом редких уличных фонарей, и проехали мимо высокого здания. Водитель указал на него рукой и сказал: «Хилтон», полагая, что это должно произвести на нас впечатление. Миновав два квартала, остановились напротив гостиницы «Шепард».
Несмотря на усталость, я быстро выскочила из машины, взбежала вверх по лестнице, открыла тяжелые застекленные двери и направилась прямо к столу дежурного администратора, немного напугав дремавшего клерка. Сначала он что-то сказал на арабском, затем широко улыбнулся и произнес на английском:
– Добро пожаловать в Каир.
Я попыталась изобразить подобие улыбки и спросила:
– Скажите, в каком номере остановилась Адель Харрис? Она американка. Адель… Харрис…
– Сейчас, мадам. – Он открыл большую книгу на последней странице и начал водить пальцем вниз по строчкам – Пожалуйста, повторите имя.
– Харрис. Х-а-р-р-и-с. Адель Харрис.
Указательный палец пополз вниз, потом вверх и снова вниз. Тут я заметила, что араб сдвинул брови и улыбка исчезла с его лица. Его ответ сразил меня словно удар кинжала:
– Извините, мадам, но в нашей гостинице с таким именем никто не проживает.
– Видите ли… – Я пыталась взять себя в руки. – Она остановилась в этой гостинице. Она мне прислала письмо. Взгляните… – Я достала из сумочки письмо и, словно уличая дежурного во лжи, подвинула его к нему. – Видите? Это ведь ваш фирменный бланк.
– Да. – Он внимательно рассматривал конверт. – Но там, где она написала свое имя, не указан номер комнаты. – Он ткнул пальцем в обратный адрес. – Она не сообщила вам, в каком номере проживает.
– А не могла она выехать?
– Я проверю, мадам.
Похоже, прошла целая вечность. Где-то позади меня тикали часы, послышался звук шагов. Ко мне подошел Джон, а я с тревогой ждала, гипнотизируя регистрационный журнал. Дежурный с сочувствием в голосе сообщил:
– В нашей гостинице никогда не было мисс Харрис.
– Но разве не понятно, что она здесь все-таки была?
– Лидия, – тихо сказал Джон. – Давайте остановимся здесь, а утром во всем разберемся.
– А в этом городе нет другой гостиницы под названием «Шепард»?
– Нет, мадам, – ответил дежурный. – Это наш фирменный бланк. – Он со вздохом вернул мне письмо Адели. – Зачем ей утверждать, что она находится здесь, если это не так, – он пожал плечами. – Ничего не понимаю.
– Где же она? – крикнула я.
Вестибюль закружился перед глазами, боль в голове стала невыносимой.
Джон усадил меня и заказал номер. Мной овладело безразличие. Адель снова завела меня в тупик.
Разговорчивый коридорный повел нас в номер на восьмом этаже. Мне хотелось лишь одного: чтобы меня оставили одну. Двенадцать часов тому назад я подверглась грубому нападению в Золотом доме – явно недостаточно времени для того, чтобы прийти в себя. Похоже, что в Каире мне не придется отдохнуть. Не сейчас, по крайней мере.
Джон заботился обо мне, как мог. Он нежно обнял меня, когда мы поднимались в номер. Коридорного тут же отпустили, и Джон заботливо уложил меня на одну из кроватей, снял с меня туфли и накрыл шерстяным одеялом. Он осторожно ходил по комнате, запер дверь на задвижку, приоткрыл окно, поставил наши чемоданы в шкаф, затем вернулся ко мне и присел на край кровати. В комнате было темно, угадывался лишь его силуэт, но я чувствовала, что он, должно быть, улыбается. Когда его рука мягко коснулась моего лба и щек, я представила, как его глаза светятся нежностью. Когда его губы прильнули к моим, я охотно ответила на его поцелуй. Мои руки обвили его шею, и я, что было сил, прижала его к себе. Он обнял меня, наши поцелуи становились более страстными. В это мгновение я совершенно забыла об Адели, шакале и прочих неприятностях. Джон находился рядом – он был реальным, осязаемым и передавал мне свою силу.
Но тут Джон отпустил меня и прошептал:
– Не сейчас, Лидия. Я хочу, чтобы ты выспалась. Завтра все уладится.
Джон поцеловал меня в закрытые глаза, и я поняла, что он встает с постели. Страсть, от которой меня бросило в жар, еще не улеглась, но к этому моменту я совсем выбилась из сил и спустя мгновение тихо погрузилась в сон.
Проснувшись, я какое-то время не могла понять, где нахожусь. Мой взгляд блуждал по потолку, пока мысли постепенно не обрели более-менее связный характер. Я лежала в постели одетая. Голова болела. Страшно хотелось есть. Через занавески пробивались тонкие нити солнечных лучей, кровать рядом со мной пустовала, но было видно, что на ней спали.
– Доброе утро.
Я подняла голову. Надо мной склонился улыбающийся Джон.
– Тебе лучше?
Я потерла глаза.
– Который час?
– Скоро полдень. – Он присел на край своей постели и пристально посмотрел на меня. – Лидия, я все утро наводил справки. К сожалению, об Адели ничего не известно.
Ничуть не удивившись, я осторожно встала и пошла в ванную. Прохладный душ подействовал ободряюще.
– Я ходил в американское консульство, затем в офис «Америкэн Экспресс» [19]19
Америкэн Экспресс – американская почтовая служба.
[Закрыть], – говорил Джон из другой комнаты. – Проверил все крупные гостиницы и, наконец, наведался в полицию. Все были готовы оказать помощь, но не могли ничего сделать, к сожалению.
Я пожала плечами и огляделась в поисках аспирина.
– Тем не менее, я точно узнал, что твоя сестра прибыла в Египет.
Я просунула голову в дверь.
– Что?
– Помнишь всю эту бюрократическую волокиту, которую нам вчера пришлось пройти в аэропорту? Любому, кто приезжает в Египет, приходится делать то же самое и заполнять ряд анкет. Так вот, Адель тоже не избежала этого. В списках полиции она значится туристкой, прибывшей сюда четыре дня назад. Если точнее, в отделе виз сказали, будто она прибыла сюда через два дня после того, как уехала из «Резиденс Палас Отеля».
– Значит, Адель уехала из гостиницы посреди ночи и спустя два дня заявилась в Каир. Где же она провела остальное время?
– Если бы я знал.
– Они не сказали, где она сейчас?
– Им только известно, что из Египта она не выезжала. Лидия, постой, полиция проверяет авиарейсы. Мы скоро узнаем, не улизнула ли она снова.
– Думаю, она еще в Египте!
– Видишь ли, это большая страна, а Каир самый большой город в Африке. В нем легко затеряться. Она может быть где угодно.
– Но она здесь и знает, что я остановлюсь в этой гостинице. Мне всего лишь надо подождать, пока она сама не придет.
– Вряд ли разумно сидеть здесь без дела. – Он поднялся с постели, взял меня за руки и серьезно сказал: – Лидия, в Риме тебя подстерегали серьезные опасности, а здесь их, скорее всего, будет еще больше. Я думаю, что тебе не следует здесь оставаться.
– Уехать домой? Ни за что. – В конце концов, я ведь отделалась от Ахмеда Рашида. – Я в полной безопасности.
– В Риме ты говорила то же самое. Твоя жизнь в опасности до тех пор, пока шакал при тебе. Лидия, тебе, пожалуй, следует избавиться от него.
– Нет! Я столько пережила из-за этого маленького подлеца и не собираюсь сдаваться.
– Я хотел сказать, что ты можешь отдать им – кем бы они ни были – шакала, а затем продолжить поиски Адели.
Я решительно покачала головой.
– Путь к Адели ведет через эту вещицу. Пока она у меня, сохраняется постоянная связь между мной и сестрой. Не могла же она прислать мне эту фигурку без всякой причины. Если я расстанусь с ней, то потеряю шанс снова найти Адель.
– Тогда ради себя позволь мне позаботиться об этом шакале. Я могу спрятать его понадежнее…
Я возразила:
– Мы с этим шакалом объездили полсвета, и он в надежном месте. Джон, я способна позаботиться и о нем, и о себе.
– Какая же ты упрямая, Лидия. Хорошо, твоя взяла. – Он обнял и поцеловал меня. – Тебя, видно, не образумишь. – Затем добавил: – Я связан с этой вещицей не меньше, чем ты.
Я с благодарностью его поцеловала. Трудно представить, что бы я все это время делала без Джона.
– Знаешь что? Я ведь даже не видел этого шакала, ради которого рискую жизнью, и даже не представляю, как он выглядит.
– Тогда вас пора представить друг другу.
Но когда я отошла от Джона, чтобы достать фигурку из тайника, в дверь неожиданно постучали. Пробормотав что-то вроде «должно быть, это горничная», Джон открыл дверь – перед нами стоял Ахмед Рашид.
– Доброе утро, мисс Харрис, – сказал он в своей обычной вкрадчивой манере.
Застигнутая врасплох, я машинально ответила. Затем встала рядом с Джоном и взяла его за руку.
Джон недоуменно взглянул на меня, затем на Ахмеда Рашида.
– Лидия, он твой друг?
– Нет. Я его встретила в Риме.
– Мисс Харрис, я надеялся, что мы сможем поговорить наедине, – сказал мистер Рашид.
– Это исключено. Если честно, мне трудно представить, о чем мы могли бы говорить.
– Вам трудно представить? – Он заговорщицки улыбнулся. – Возможно, я пришел не вовремя.
– Мистер Рашид, ваш визит всегда будет не вовремя. – Я попыталась закрыть дверь.
– Мисс Харрис, вы ошибаетесь…
– Послушайте, мистер, – вступил в разговор Джон. – Мисс Харрис не желает вас видеть. Она ведь ясно сказала. А теперь будьте добры убраться или я врежу вам по физиономии.
– Мистер Тредвелл, не горячитесь. Я ухожу. Однако, мисс Харрис, на тот случай, если вы вдруг передумаете и захотите поговорить со мной, я оставлю номер своего телефона дежурному администратору.
В этот момент Джон захлопнул дверь перед улыбающимся лицом Ахмеда Рашида и тихо выругался.
– Лидия, кто это? И что ему нужно? Откуда он узнал мое имя?
– Джон, все это просто ужасно. И у меня страшно разболелась голова. Пойдем выпьем кофе.
Я переоделась, и мы пошли в ресторан. Там, налюбовавшись городом через раскрытые окна и почувствовав себя гораздо лучше, я поведала Джону об Ахмеде Рашиде, не приукрашивая свой рассказ мелкими опасениями и подозрениями.
– Жаль, что ты раньше мне не рассказала об этом, – сказал Джон, хмурясь. – Видно, он о тебе много знает. Не понимаю, откуда ему известно обо мне и какое отношение он имеет к этому шакалу.
Я крутила ремешок сумочки и завязывала его узлом. О том, что в сумочке сейчас находится эта злосчастная фигурка, замотанная в шарфик, знала только я.
– По крайней мере, это не он вчера ударил меня по голове. В этом я нисколько не сомневаюсь. Гид у Золотого дома пересчитывает всех туристов, и вне группы туда никто не может войти. А мистера Рашида там точно не было.
– Но он все же мог быть среди тех, кто обыскивал твой номер.
– Не знаю, Джон. Я почему-то думаю, что он этим не занимался. Если бы он охотился за шакалом, то давно бы заполучил его. Тут скрыто нечто другое. Такое впечатление, будто он ждет, когда я выведу его на Адель.
Джон с беззаботным видом намазывал булочку маслом.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Не знаю. Шакал здесь играет не главную роль. Будто Адель наткнулась на что-то очень важное и каким-то людям не терпится найти ее, а также меня.
– Если шакал им не нужен, зачем обыскивать твой номер?
– Чтобы заполучить шакала, Джон, но лишь для того, чтобы с его помощью найти Адель.
– Лидия, все это страшно нелогично. – Он потягивал кофе и смотрел куда-то поверх моего плеча.
– Понимаю, но в таком случае нелогично все это путешествие. Почему-то мне кажется, что все только и ждут, когда я найду Адель. Не понимаю…
Я взяла еще один кусок безвкусного козьего масла и намазала его на булочку. Огромный зал ресторана был заполнен лишь наполовину. Официанты стояли чуть в стороне, готовые выполнить малейшее наше пожелание. Остальные туристы, в основном французы, о чем-то тихо разговаривали.
И вдруг я заметила толстяка. Он стоял за пальмой, росшей в горшке, и, похоже, очень внимательно наблюдал за нами. Как это ни удивительно, я уже привыкла к тому, что за мной шпионят. Маленький толстяк показался мне знакомым, где же я могла его видеть?
Наши глаза встретились.
– Джон… – Я пыталась легким кивком обратить его внимание на толстяка. – Ты раньше видел того человека?
Джон завертелся на стуле.
– Какого человека?
Я рукой указала на пальму, однако толстяк уже исчез.
– Сейчас там никого нет. Мне показалось, что я увидела знакомого человека.
– Правда? Как он выглядел?
– Бог с ним. Может быть, мне просто показалось.
Я еще чувствовала слабость, поэтому захотела вернуться в номер и прилечь.
– У тебя нет желания посмотреть Каир? – спросил Джон, когда мы направились к лифту.
– Конечно, есть, но не сейчас.
Он проводил меня в номер.
– Лидия, не волнуйся и не думай об этом Рашиде. Я его и близко к тебе не подпущу. Теперь поспи, а я узнаю, что удалось выяснить в полиции.
Я легла, не раздеваясь, Джон задвинул занавески, поцеловал меня и повесил на дверях табличку с надписью « Не беспокоить». Однако уснуть мне так и не удалось. Хотя аспирин ослабил головную боль, беспорядочно мелькавшие в сознании мысли напрочь прогнали сон. Несколько вопросов не давали покоя: зачем Ахмед Рашид последовал за мной в Каир и о чем он хотел со мной поговорить? Кто этот толстяк, который явно шпионил за мной, и где я его видела?
Через час мое терпение иссякло, и я решила спуститься вниз. Если нужно найти Адель и прояснить ситуацию, то этого не сделаешь, лежа в номере.
Отчетливо понимая, что вот-вот сделаю очередную глупость, я все же решила позвонить Ахмеду Рашиду.
Спускаясь на лифте, я легко нашла оправдание своему поступку. Во-первых, я поняла, что в Каире мне никак не удастся ускользнуть от Рашида. Во-вторых, я не сомневалась, что он располагает информацией об Адели, и решила выяснить, с какой целью Рашид разыскивает ее.
