Текст книги "Игра с шакалами"

Автор книги: Барбара Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Это припавшие к земле бараны, указывающие путь к пилонам Карнакского храма. Величественные процессии фараонов когда-то шествовали посреди этих животных. Это боги.

Я не сводила глаз с Ахмеда Рашида.

– Мне надо почитать обо всем этом, – услышала я свой голос. – С этим так много связано.

Он тихо рассмеялся:

– Вы меня не слушаете.

– Почему вы так говорите?

– Я это вижу по вашим глазам. Вы просто делаете вид, что слушаете. Вам сейчас не следует думать о сестре…

– Я не думала о ней. Правда. Я думала о ком-то… кто остался дома.

– Понятно. О друге?

– В некотором смысле. Он очень хороший друг. Только он знает, почему я приехала сюда. Я хотела позвонить ему из Каира…

– Он работает в вашей больнице?

– Да. Он хирург.

– Понятно, – снова сказал Ахмед, хотя мне показалось, что он ничего не понял.

Я снова вспомнила доктора Келлермана, думала об этом смуглом человеке, сидевшем рядом и говорившем со странным акцентом, и чувствовала смятение. Разве можно любить сразу двух мужчин?

Ахмед пристально разглядывал меня. Я не очень удивилась, когда он спросил:

– Почему вы не замужем?

– А вы, почему не женаты? – спросила я в ответ.

– Я был женат один раз. Жена умерла четыре года назад от диабета. Все произошло неожиданно. Спасти ее не удалось.

– Диабет! Очень жаль. Извините. – Я считала, что в наше время не умирают от такой болезни. Она поддается лечению. Но ведь люди все еще умирали от полиомиелита и оспы, хотя в это трудно поверить. – Я не хотела лезть в чужие…

– Но я ведь спросил вас первым. – Ахмед снова улыбнулся. – Мы должны знать побольше друг о друге, если хотим стать друзьями. Теперь вы знаете обо мне все.

– Так просто?

– Так просто.

Я вжалась в сиденье и закрыла глаза, мысленно представляя, как Ахмед кладет сахар в чай. Затем открыла глаза и взглянула на него. Значит, он одновременно был и наивным, и мудрым. Подобно всем египтянам он был по-детски простодушен и одновременно хитер.

– Уже поздно, – сказал он, взглянув на часы.

– Да, – пробормотала я.

Я чувствовала, что раздваиваюсь, испытывая нежность к доктору Келлерману, – спокойную, будто ласковый ветерок трогает мое сердце. И новые чувства к Ахмеду Рашиду – смущавшие и волновавшие, пробуждавшие дремавшие во мне страсти. Неужели такое возможно?

– Сейчас мы вернемся в гостиницу, а оттуда пойдем на базар. Мисс Харрис, вы не передумали?

Я заглянула в его большие и чистые глаза. Теперь я доверяла ему, чувствовала себя с ним в безопасности, он меня волновал, я все больше любила его…

– Я не боюсь.

Глава 13

Фигурка шакала снова перекочевала в мою сумочку. Когда она находилась в кармане брюк, мне было спокойнее. Кроме того, шакалу придется сыграть роль приманки, это меня тревожило.

– В Луксоре много лавок, где продают учтенные предметы старины, но все посетить мы не сможем. Однако я составил список тех, с которыми Джелкс, как мы подозреваем, может иметь дело. У торговцев этих лавок дело поставлено на широкую ногу, и через них проходит много товара. Ну, вам ясно, что надо делать?

– Да. Это нетрудно. Мне всего лишь надо войти в магазин и разглядывать товар, чтобы проверить, не примет ли меня кто-нибудь по ошибке за Адель. Если нет, я подойду к продавцу, достану фигурку шакала и посмотрю, как тот поведет себя. Если продавец останется равнодушным, я спрошу, не помнит ли он эту вещь. Дальше действую по обстоятельствам.

– Отлично. Вы понимаете, что я не смогу войти в лавку вместе с вами. Я должен оставаться снаружи и не засвечиваться.

– Да, я это знаю.

Он умолк и посмотрел на меня. Затем неожиданно взял меня за руку и, легко пожав ее, сказал:

– Лидия, вы идете на огромный риск. Если хотите, можете отказаться пока не поздно. Вы не обязаны это делать.

Я покачала головой.

– Мне так же, как и вам, не терпится скорее закончить с этим делом. Может быть, даже больше, чем вам.

– Ну, тогда все хорошо. Можно приступать.

Самые лучшие и дорогие лавки находились рядом с «Нью Винтер Палас», поэтому мы начали именно оттуда. Первая располагалась посреди комплекса магазинов, в которых торговали сувенирами, одеждой и ювелирными изделиями, и принадлежала Мухаммеду Рагибу, имеющему патент торговца древностями. Над дверями висела табличка с позолоченными буквами, на ней значился номер государственной лицензии.

Лавка оказалась большой, хорошо освещенной, оборудованной витринами с двух сторон, современными осветительными приборами на потолке; места в ней хватало, чтобы передвигаться и осматривать товар. Поскольку владелец магазина в данный момент обслуживал другого клиента, я разглядывала прилавки, не выпуская из виду входную дверь. Я хотела быть начеку в случае, если бы кто-нибудь вдруг вошел.

– Добрый день, мадам, – сказал араб, заметив меня. Покупатели вышли, и я осталась с ним в магазине одна. – Чем могу вам помочь?

Он приблизился ко мне, от него разило картошкой и луком.

– Видите ли, я еще не решила…

Я повернулась к нему, чтобы дать ему получше рассмотреть свое лицо. По его поведению нельзя было сказать, будто он узнал меня.

– Мадам, может быть, вас интересуют драгоценности? Пройдите сюда, пожалуйста.

Он указал на длинный застекленный прилавок, стоявший вдоль стены, и направился к нему.

Я осторожно пробиралась среди хрупких предметов древности – больших статуй фараонов и цариц, гигантских ваз с античным рисунком, изящных столов с инкрустацией из слоновой кости. Каждый предмет снабжался биркой, которая подтверждала его подлинность и регистрационный номер, присвоенный ему правительством.

Араб торопливо зашел за прилавок и тут же начал доставать подносы со старинными драгоценностями.

Пухлыми руками он достал большой и тяжелый кусок золота, которому была придана форма грифа, инкрустированного полудрагоценными камнями.

– Это нагрудное украшение изготовлено в Фивах во время девятнадцатой династии, – сообщил он. – Возьмите его, мадам. Вам покажется, будто крылья и тело птицы изящно инкрустированы лазуритом, сердоликом или полевым шпатом. Видите ли, это совсем не так. Это древнее стекло, да так хорошо сделанное, что даже эксперты не способны определить разницу. Древние египтяне пробовали подделать стекло под драгоценные камни, а вы заметили, что их стекло не похоже на наше. Смотрите, оно блестит совсем не так, как современное, потому что содержит меньше кварца и извести. Мадам, теперь проведите по нему пальцем. Крохотные пузырьки воздуха на поверхности придают этому стеклу то же самое строение, что и драгоценному камню, под который оно подделано. Наши предки были очень умными.

– Да, конечно…

Я положила нагрудное украшение.

– У меня есть несколько аметистовых предметов времен Среднего царства, – торопливо продолжил он. – Их нашли в районе Асуана. Или мадам, возможно, интересует что-либо из последнего периода? Вот ожерелье, сделанное из берилла и датированное эллинистическими временами.

– Нет, спасибо. Думаю, что нет.

– Может, мадам хочет чаю? Я как раз собирался…

– У меня мало времени, простите, так что перейду сразу к делу. Мне хотелось бы, чтобы вы просветили меня кое в чем.

Стараясь выглядеть как можно спокойнее, я достала из сумочки узел, развернула его и положила фигурку шакала на прилавок между двух подносов с драгоценностями. Я внимательно следила за лицом араба, пытаясь уловить его реакцию, но ничего особенного не произошло.

Он уставился на шакала, взял его в руки, чтобы пристальнее изучить фигурку, затем сказал:

– Что именно вы хотите узнать?

Значит… Адель сюда не заходила.

– Возраст и, если это возможно, откуда он.

– Ах, мадам, как я могу это сказать? Этот кусок слоновой кости является частью комплекта. Я ничего не смогу сказать о нем, если не увижу остальные предметы. Или коробку-доску от игры, в которой эта фигурка находилась. У вас есть доска?

– Нет.

– Это и понятно. Слоновая кость долговечнее черного дерева. Фигурки из этой игры пережили века, однако доски, на которых играли, не сохранились. Те немногие, что пережили века, сейчас в музеях.

– Вы случайно не знаете, где можно купить такую доску или, может быть, остальные фигуры комплекта?

Он покачал головой.

– Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, мадам, чем продать вам такие предметы.

– Что ж, все равно спасибо.

Я снова завернула шакала, спрятала его в сумочку и быстро вышла из магазина.

Ахмед ждал меня на другой стороне улицы, под деревом на поросшем травой берегу реки.

– Бесполезно, – сказала я, подойдя к нему. – По лицу торговца было видно, что я ему никого не напоминаю. Он даже не поинтересовался, откуда у меня этот шакал.

– Тогда пойдемте в другую лавку.

Я обошла еще три лавки в районе «Нью Винтер Палас», но везде меня ждала неудача. После этого мы с Ахмедом снова встретились на берегу, подальше от посторонних глаз.

– Теперь пойдем в город. Там, на базаре, есть лавочки, куда Адель могла заглянуть. Вероятно, она сторонилась тех, которые расположены близ гостиниц.

Я посмотрела в ту сторону, где от Аль-Нил-стрит ответвлялась извилистая улочка, исчезавшая за Луксорским храмом. Она вела в центр города к многолюдному базару. Я знала, что он мало чем будет отличаться от базара на Муски, и была расстроена тем, что нам до сих пор ничего не удалось обнаружить, но Ахмеду ни словом не обмолвилась об этом.

Я посмотрела на реку. Солнце скрывалось за скалы на другом берегу, превращая пальмы в силуэты, окрашивая небо в сиреневый, а воды реки в темно-синий цвет. Скоро совсем стемнеет.

– Пойдемте, – сказала я.

Мне не терпелось поскорее оказаться в центре города, и я прибавила бы шагу. Но мы оба понимали, что нельзя привлекать к себе внимание, поэтому надо идти не спеша, подстраиваясь под остальных пешеходов.

Там все было точно так же, как на базаре Муски, и, когда я убедилась в этом, мое сердце забилось быстрее. Хотя луксорский базар по длине уступал каирскому Муски, он показался не менее грозным, чем его каирский собрат, – на нем было столь же многолюдно, шумно и страшновато. И я не на шутку занервничала.

Первая лавка находилась в стороне, в маленьком переулке, и снаружи выглядела скромно. Мне пришлось обойти осла, чтобы добраться до двери, а когда я вошла, внутренняя обстановка не произвела на меня впечатления. Эта лавка принадлежала Рамешу Гупте и оказалась чуть просторнее большого стенного шкафа. Ее украшали ряд полок с книгами, ювелирные изделия и несколько акварелей с видами Нила. Вместо прилавка стоял письменный стол, заваленный бумагами.

Мистер Гупта, выходец из Индии, был в тюрбане, безупречном деловом костюме и разговаривал высоким певучим голосом.

– Bonjour, madam.

– Hello.

– А, вы из Британии?

– Нет, я американка.

– Вот как. – Он поклонился. – Могу я предложить вам чаю?

– Нет, спасибо.

Чайник и несколько чашек занимали большую часть стола. Душная комната наполнилась ароматом мятного чая.

– Чем может служить вам Рамеш Гупта?

Я изучала его лицо, глаза и не увидела ничего, кроме обычной вежливости к новой посетительнице. Я оглядела крохотную лавочку. Ума не приложу, зачем Ахмед послал меня сюда.

– Хотите что-то купить, мадам? Все предметы старины здесь подлинные и зарегистрированы правительством. Разрешите, я вам покажу…

Он потянулся к огромной книге, едва помещавшейся на полке над столом. Книга со стуком упала и открылась на странице, которая вполне могла перекочевать сюда из манхэттенского телефонного справочника. В каталоге Гупты значились тысячи предметов, к каждому из них прилагались описание, регистрационный номер и цена. Все это было напечатано мелким шрифтом.

Так вот почему я оказалась здесь! Ассортиментом эта скромная лавка превосходила остальных.

– Мне хотелось бы, чтобы вы взглянули на одну вещь.

– Разумеется.

Улыбка не сходила с его лица, он хотел угодить мне.

Но когда я развернула шакала и положила фигурку на стол, выражение его лица изменилось. Сначала он нахмурился, затем, будто вспомнив о чем-то, снова заулыбался.

– А, вы та леди с шакалом. Значит, вы все еще не нашли покупателя?

Мое сердце отчаянно забилось.

– Я надеялась, что вы мне поможете.

– Но мадам, – сказал он извиняющимся тоном, – я вам уже говорил, что не занимаюсь подобными вещами. Я имею дело лишь с правительством. Вы должны это понять. Я честный человек. И должен предупредить вас, что два дня назад сюда приходили чиновники из управления и расспрашивали меня. Но я, конечно же, ничего им не сказал.

– Я ценю это, спасибо. Вы не могли бы сказать мне, кто…

– Я уже говорил вам, что не хочу связываться с этим. Я даже не могу назвать имен торговцев, которые помогут вам, ибо правительство сурово обходится с преступниками. Я не желаю потерять свою лицензию, мадам.

Я некоторое время молчала, думая, как поступить дальше. Он пока еще не сказал ничего, что могло бы навести на мысль о причастности Джелкса к этому делу, но больше не оставалось сомнений, что Адель занимается чем-то незаконным. Из слов торговца нельзя было понять, что ему известно. Сказала ли Адель ему о захоронении?

Рамеш Гупта сам прояснил мои сомнения.

– Вы должны прислушаться к моему совету, мадам. Совету, который я дал вам в прошлый раз. Обладание небольшим количеством предметов древности еще не является преступлением. Отнесите их египетским властям. Намного лучше продешевить, чем лишиться свободы.

Я поблагодарила его, вышла на улицу и нашла Ахмеда, который ждал меня в глубине переулка. После того как я слово в слово пересказала ему разговор в магазинчике, он спокойно сказал:

– Итак, ваша сестра, похоже, действовала осторожно и, видно, намекнула, что она помимо шакала незаконно владеет лишь несколькими предметами, которые хотела бы продать. Исходя из этого, можно предположить, что она рассказала бы о захоронении, если бы нашла торговца, который в отличие от Гупты пошел на сделку.

– Тогда она рассказала бы и о Джелксе.

– Да. Пока у нас практически ничего нет. Придется искать дальше.

– Да, я думаю…

– С вами все в порядке?

В его глазах была тревога. Мы стояли в тени, сгустившиеся сумерки погрузили улочку в полный мрак. Ахмед взял мою руку и крепко сжал ее. Мы стояли близко, почти касаясь друг друга.

– Со мной все в порядке.

– Возможно, Росситер находится совсем рядом, – спокойно сказал он, подразумевая многолюдный базар, шум которого долетал до нас.

– Я знаю.

– Лидия, сейчас пойдем в гостиницу и подумаем, что нам делать. Возможно, следует отправиться в лагерь Джелкса и, веря в удачу, допустить, что он причастен к этому делу.

– Нет, – поспешила возразить я – А что, если он не причастен? Или он причастен, но вы в этом не уверены. Вы ведь не арестуете его, правда? Наше появление все испортит. Я все же буду ходить по лавочкам до тех пор, пока кто-то не потеряет бдительность. Если выяснится, что Джелкс замешан в этом, тогда можно действовать наверняка.

– Действовать наверняка?

– Ахмед… не меняйте свой план из-за меня. Я сумею постоять за себя.

Я долго смотрела ему в глаза, чувствовала его близость, он держал мою руку. Раньше я не отличалась храбростью, но сейчас стала другой. Ради того, чтобы вызволить сестру из беды, я готова пройти сквозь огонь и воду и далее встретиться лицом к лицу с Арнольдом Росситером.

Посещение следующих двух лавок тоже ни к чему не привело. Уже стемнело, когда я снова вернулась к Ахмеду. И вдруг ощутила тревогу. Возможно, разыгралось воображение или сказалось то, что меня чуть не убили в толпе на базаре на Муски – ужасные воспоминания о случившемся не отступали – но мне становилось не по себе. Все шло как-то слишком гладко, без особых происшествий. Это и настораживало.

Наконец мы дошли до лавки С. Хури, имевшего лицензию торговца подлинными предметами древности. Лавка находилась у самого базара, в большой витрине были выставлены древние статуи, фигурки и вазы. Ахмед ободряюще кивнул мне, затем смешался с толпой и исчез. Я решительно открыла дверь лавки.

Это была маленькая затхлая лавочка, битком набитая медными украшениями, гобеленами, скульптурами, книгами и картинами. Все это освещалось лишь двумя лампами, висевшими на потолке. От тусклого света создавалось впечатление, что здесь тесно и многолюдно.

По узкому проходу я добралась до стеклянного прилавка в глубине, ступая осторожно, чтобы не задеть маленькие столики, на которых стояли изящные фигурки.

Храмовые колокольчики у входной двери возвестили о моем приходе, после чего из-за украшенной бусами ширмы тут же выглянул хозяин. Это был маленький, похожий на ласку мужичок с хитрыми глазами и узким лицом. Его прилизанные черные волосы напоминали шлем, отражавший падавший сверху слабый свет. Приближаясь, я следила за его лицом, пытаясь уловить малейший намек на то, что он узнал меня. Но ничего особенного не заметила.

Он улыбнулся и вкрадчивым голосом сказал:

– Добрый вечер, мадам.

– Здравствуйте.

Я подошла к нему ближе, нас разделял лишь прилавок, и не увидела на его лице ни малейшего намека на то, что он узнал меня. Он сиял, излучая любезность.

– Мадам интересуется антиквариатом?

– В некотором смысле. – Я огляделась. Удушающе пахло благовониями. Появилось ощущение, будто меня заперли в тесную клетку. – Мне хотелось бы, чтобы вы взглянули кое на что.

– С удовольствием.

Я поставила сумочку на прилавок, пытаясь скрыть волнение. Мне удалось унять дрожь в руках, пока я доставала сверток. Потом я как можно спокойнее развернула носовой платок и показала фигурку шакала.

Человек со звериным личиком хранил полное спокойствие.

– Какое совершенство, – произнес он и взял фигурку. – Прелестная вещица. И идеально сохранилась.

Я внимательно наблюдала за ним, пока он рассматривал фигурку шакала. Мне показалось, что он слишком контролирует себя и заранее отрепетировал свои действия. Хотя видимых причин так думать у меня не было. Мистер Хури приветливо улыбался, был учтив и проявлял обычный интерес, как и другие. И все же… в его поведении проскальзывало что-то другое. То, чего не было у всех остальных. И это настораживало.

– Откуда у вас эта прелестная вещь? – услышала я его вопрос.

Мне показалось, будто в углах лавки собираются зловещие тени. Опять появилось чувство, будто я попала в ловушку.

– У меня есть еще другие… – неуверенно произнесла я. С его лица не сходила слащавая улыбка.

– Я не сомневаюсь, что они у вас есть. Вы позволите мне разглядеть эту вещь при более ярком свете?

Араб вышел из-за прилавка и встал под лампой. В этот момент мне почудилось чуть заметное шевеление за украшенной бусами ширмой.

Мистер Хури обошел меня, вертя фигурку в руках, и встал лицом к прилавку. Мне пришлось повернуться к нему.

– Похоже, что вещь подлинная, – заключил он. – Думаю, она относится ко времени Нового царства. – Затем он посмотрел на меня, прищурившись. – Что у вас еще есть?

Я, набравшись смелости, решила продолжить игру.

– Я вам уже говорила об этом, когда приходила сюда последний раз.

Его лицо расплылось в улыбке.

– Конечно, говорили. Не знаю, зачем делать вид, будто вы не заходили сюда раньше, но это не имеет значения. Я знал, что вы вернетесь. – Он задумчиво взглянул на фигурку, постучал ею по ладони и сказал: – Но в тот раз я говорил, что буду иметь дело не с вами, мадам, а напрямую с вашим хозяином. Вы помните?

Мое сердце бешено застучало. Значит, Адель на кого-то работает.

– А поскольку вы предлагаете так много товара, – продолжил угодливый мистер Хури, – я засомневался, что в Луксоре или Каире кто-то возьмется за подобную сделку. Только мне по силам сбыть такое количество предметов.

У меня перехватило дыхание. Значит, захоронение все-таки существует!

– Если вас это интересует, – смело сказала я, – то можете действовать через меня.

Он покачал головой и протянул мне фигурку.

– Извините, мадам. Я не могу так рисковать. Пожалуйста, передайте Джелксу, что мы должны встретиться либо наедине, либо навсегда забыть о разговоре.

Кровь застучала у меня в висках. Сердце отчаянно забилось. Он назвал Джелкса… Значит…

В следующее мгновение сзади послышался шум, я резко обернулась и увидела прямо перед собой того самого толстяка в очках.

– Добрый вечер, – сказал он. – Может быть, я смогу вам помочь?

Я охнула и снова обернулась. Мистер Хури незаметно исчез.

– Разрешите представиться. Я Карл Швейцер.

Я снова повернулась к нему. На его лице светилась глуповатая улыбка, а глаза за толстыми линзами казались преувеличенно большими.

– Может, я смогу вам помочь? – повторил он с немецким акцентом.

Я быстро соображала, что делать. Ведь Ахмед стоит на другой стороне улицы и не видит происходящего в магазине. Он даже не услышит, если я закричу. Торговец антиквариатом исчез – его либо вынудили к этому, либо он был в сговоре с толстяком. Так что я находилась один на один с человеком, который убил Джона Тредвелла.

– Как вы хотите мне помочь, мистер Швейцер? – спросила я сдавленным голосом.

Я подалась немного назад и почувствовала, что моя нога натолкнулась на какое-то препятствие. Слева от меня находился прилавок, а передо мной стоял толстяк. Это означало, что выйти я могла лишь справа по узкому проходу со многими препятствиями, причем до двери было довольно далеко.

– Я иногда торгую предметами древности. – Он указал на фигурку шакала в моих руках. – Если я правильно понимаю, вы хотите кое-что продать?

– Видите ли…

Я хотела выиграть время и оценить ситуацию. Вполне возможно, Швейцер не догадывался, что я знаю, кто он такой. Вероятно, он валяет дурака, чтобы отвлечь меня. У меня внезапно пропало желание играть в опасные игры. Мне захотелось покончить со всем и вернуть сестру. Я хотела побыстрее избавиться от преследующего меня кошмара, а этого нельзя было добиться притворством, ложью, игрой или хитростью. Я собиралась покончить со всем честно, и готова была постоять за себя.

Я решила пойти ва-банк и решительно сказала:

– Я знаю, кто вы, мистер Швейцер.

Улыбка на его лице застыла.

– Правда?

– Вы были вместе со мной в Золотом доме.

В ответ он не сказал ни слова и не шелохнулся.

– И я видела вас вместе с Джоном до того, как его убили.

Швейцер задумчиво кивнул.

– Понятно…

Я крепко обхватила голову шакала – его длинная морда и острые уши впились мне в руку. Я держала его крепко, словно кинжал, как будто готовясь нанести удар.

– Тогда нам нет смысла терять время, – тихо сказал он. Мы уставились друг на друга, настороженные и готовые действовать.

– Мы можем оказаться полезны друг другу, – произнес толстяк.

– Каким образом?

Я дрожала.

Он молниеносно вытащил пистолет и нацелился на меня.

– Идите за мной, – тихо произнес он.

Не веря своим глазам, я уставилась на пистолет.

– Куда?

– А вы не догадываетесь? Если вы знаете, кто я, тогда вам должно быть известно, куда мы пойдем.

– Мы можем поговорить здесь, – как можно спокойнее ответила я.

Сердце стучало так громко, что у меня, казалось, заложило уши.

– Я так не думаю, дорогая. Будьте благоразумны. Неприятности нам ни к чему.

Я решила больше не тратить времени на раздумья. Если Швейцеру удалось застать меня врасплох, то я тоже могу преподнести ему сюрприз. Не раздумывая, я левой рукой подбросила вверх его руку с пистолетом, а правой машинально нанесла удар. Основание шакала угодило в цель, пистолет описал дугу в воздухе, а не ожидавший подобного Швейцер схватился за раненное плечо.

Я побежала к выходу, задевая столы, отталкивая статуи и отчаянно выбираясь из сваленных в кучу предметов. Распахнула дверь и сломя голову бросилась в толпу. Не оглядываясь и не думая о вежливости, я уносила ноги подальше от лавки, как вдруг почувствовала, что руки Ахмеда Рашида обвивают меня и притягивают к себе.

– Лидия!

– Быстро… – выдавила я, – бежим…

Мы не глядя пробирались сквозь толпу, причем никто не обращал на нас ни малейшего внимания, и вскоре добрались до какой-то неприметной двери вдали от света и людей.

Я урывками говорила что-то невнятное, рыдая, а Ахмед, чувствуя мою беззащитность, бережно обнял меня.

– Что случилось? – несколько раз спросил он, затем взял шакала и заметил, что тот покрыт кровью.

– Толстяк… – вымолвила я, – у него был пистолет…

– Понятно.

Мы тут же покинули район базара и побежали дальше по темным, пустынным улицам, торопливо шли по узким переулкам, скользким мостовым и безлюдным аллеям. Ахмед хорошо знал дорогу и уводил меня в сторону гостиницы, в безопасное место.

Когда мы наконец приблизились к «Нью Винтер Палас» и снова оказались в привычной толпе пешеходов, он отвел меня в сторону. Ахмед сказал, что я очень бледная, а блузка забрызгана кровью.

– Хотите сейчас подняться в свой номер? – спросил он.

– Да.

– В вестибюле нас увидят люди…

– Мне все равно, я хочу подняться в номер. Прямо сейчас.

Мы прошли через сад и взбежали по ступенькам к центральному входу. Швейцар, к счастью, разговаривал с водителем такси и не заметил нас. Мы сами открыли застекленные двери и торопливо прошли через вестибюль к лифтам. Нам повезло – дверь одного лифта тут же открылась и закрылась, когда мы оказались внутри. Кроме нас с Ахмедом в лифте больше никого не было.

Оказавшись в номере, я без сил опустилась на одну из сдвоенных кроватей. Задернув занавески и заперев дверь, Ахмед сел рядом со мной и разжал руку. Он испачкал пальцы оставшейся на фигурке кровью.

– Вы сможете рассказать, что произошло?

– Да. Сейчас.

Я сделала глубокий вдох и рассказала обо всем, что случилось в лавочке Хури, не забыв рассказать об ощущении, будто я попала в ловушку и о том, что заметила движение за ширмой.

– Итак… – произнес он после непродолжительной паузы, – толстяк Швейцер был там еще до вашего прихода. Это означает, что он либо знал, что вы туда придете, либо у него были какие-то дела с мистером Хури.

– Откуда ему было знать, что я загляну в эту лавочку?

– Может быть, от кого-то из других торговцев, кто запросто мог сказать, что вы одну за другой обходите лавочки. Он мог сделать вывод, что вы, в конце концов, придете к мистеру Хури, хорошо известному торговцу антиквариатом.

Я задумалась над его словами и неожиданно вздрогнула.

– Я действительно ударила его этой фигуркой!

Не говоря ни слова, Ахмед стал и пошел в ванную. Я услышала, как из крана потекла вода. Когда он спустя минуту появился и сел рядом со мной, его руки и фигурка шакала были чисты.

Тут я взглянула на свои руки – они были перепачканы кровью.

– Ахмед, меня не это беспокоит. Я привыкла к крови на работе. Но здесь совсем другое дело.

– Понимаю, – тихо сказал он.

– Серьезно… я в самом деле ранила его.

Ахмед обнял меня за плечи и притянул поближе.

– Вы спасали свою жизнь, – тихо сказал он. – Я виноват в том, что произошло.

– Вашей вины тут нет. Я знала, на что иду и ни о чем не жалею. Другого пути не было. Мне с самого начала приходится иметь дело с опасностью. Сегодня случилось то же самое. Не сомневаюсь, Адель ради меня поступила бы точно так же. – Я вздохнула и покачала головой. – Боже милостивый! С фигуркой шакала из слоновой кости против пистолета! Должно быть, я спятила.

– У вас ведь получилось, разве не так?

– Да… получилось. – Я представила пистолет, нацеленный в мое сердце, толстые пальцы, державшие его. В тот момент я ни о чем не думала и действовала импульсивно – мною двигал инстинкт самосохранения. – А что если бы я промедлила?

– Не стоит думать об этом.

– Если бы я не ударила его, то он не выронил бы пистолет. Он вполне мог удержаться на ногах и пристрелить меня. – Я взяла фигурку шакала у Ахмеда и взглянула на него. – Какая безобидная, правда? Тем не менее, она стала причиной всего, что произошло за эти последние… страшно подумать, одиннадцать дней. Он привел меня сюда, на другой конец света. Из-за него я чуть не погибла. И он спас мне жизнь, как ни странно…

Я неторопливо вертела фигурку. Ахмед крепко держал меня за руку. Тут мне в голову пришла мысль: именно шакал изменил меня и всю мою жизнь.

– По крайней мере, мы добились своего, – сказал Ахмед. – Мы теперь точно знаем, что Пол Джелкс причастен к этому делу, и завтра я отправлюсь в его лагерь совершенно официально.

Я взглянула на него. Сердце забилось быстрее; нет, не из-за случившегося, а скорее из-за близости к Ахмеду, тепла, излучаемого его телом, из-за того, что он крепко прижал меня к себе. Когда он наклонил голову и поцеловал меня, казалось, что так все и должно быть. Его губы коснулись моих, словно крылья бабочки, и тут же слились с ними. Его страстный поцелуй не испугал меня, напротив, я жадно впилась в его губы. В то роковое мгновение мне показалось, что ради этого я ждала этого всю свою жизнь.

Когда он ослабил объятия и немного отстранился, я заметила, что его глаза как-то странно заблестели, а на лице появилось загадочное выражение. Затем он произнес каким-то странным, почти торжественным голосом:

– Теперь я подойду к нему с чистой совестью. Я уверенно посмотрю ему в глаза, ибо не сомневаюсь, что правда на моей стороне. За это я должен благодарить вас, мисс Харрис.

– Да, конечно.

Я высвободилась из его объятий и встала. Потрясение прошло. Теперь я вновь чувствовала себя сильной.

Я пошла в ванную, вымыла руки и лицо, вернулась в комнату, села на кровать напротив Ахмеда Рашида и посмотрела ему прямо в глаза.

– Почему ты только что назвал меня мисс Харрис?

Он смотрел на меня и молчал.

– Раньше ты звал меня Лидией.

– Да, знаю.

Он не отводил от меня взгляда. Я почувствовала, что мое сердце вновь учащенно забилось, но на этот раз совсем по другой причине.

Я вспомнила доктора Келлермана и почувствовала нежность. Но пылкое чувство к Ахмеду означало волнующую, страстную любовь.

– Мисс Харрис… Лидия, – начал он очень неуверенно. – Я никогда раньше не был знаком с американкой. Ты и я, мы родились в разных мирах. У тебя другая религия. У вашей страны другая политика. У нас совсем разные обычаи. Мы… – он развел руками, – совсем не похожи друг на друга.

– И кого ты пытаешься убедить? – тихо спросила я. – Себя или меня?

Он отвел глаза. Я догадалась, что в его душе происходит борьба. Пока мы молчали, я вспомнила ночь в гостинице «Шепард», когда Джон уложил меня в постель, обнял меня и мы целовались. Я помнила, сколь жадны были те поцелуи и свою проснувшуюся страсть. Я смотрела на мужчину, который сидел передо мной. Он волновал меня без поцелуев и прикосновений. Сама его близость будила во мне страстное желание.

– Уже поздно, а завтра рано вставать. Тебе нужно поспать, Лидия. Но я не оставлю тебя, потому что это небезопасно.

Я встала, подняла сумочку с пола, снова завернула фигурку в носовой платок и начала стаскивать покрывало с кровати. Мой спутник продолжал неподвижно сидеть на месте.

Когда я сбросила туфли и забралась в постель, Ахмед поднялся и взял мою руку.

– Лидия, ты должна кое-что понять. Я испытываю те же чувства что и ты, – смущенно сказал он тихим голосом. – Но так не должно быть. Мы встретились случайно, и ты скоро вернешься домой. У тебя есть работа и хирург, который ждет тебя, а меня ждет работа в своем управлении. Мы из разных миров и не виноваты в том, что произошло между нами. Но так не должно быть. Завтра мы отправимся в пустыню, и, надеюсь, найдем твою сестру. Тогда вы обе вернетесь в тот мир, откуда пришли.