Текст книги "Власть женщины"

Автор книги: Барбара Брэдфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

18

– О чем же ты хотел со мной поговорить? – спросила Стиви, когда они остались наедине с Гидеоном в ее небольшом, уютном кабинете в квартире на Итон-сквер. Она откинулась в кресле, скрестила ноги и смотрела прямо в лицо сыну, сидящему напротив.

– Вообще-то я хотел поговорить о своем будущем. Но прежде чем перейти к этому, я хочу тебе сказать нечто другое. Я знаю, что ты волновалась обо мне, мама, и мне жаль, что я причинил тебе беспокойство. Но теперь все позади. Думаю, мне удалось привести свои дела в порядок.

Стиви все же решилась уточнить:

– Что с тобой происходило, Гидеон? Если можешь, скажи, что случилось?

– Это было связано с Марго Сондерс. Она доставила мне много неприятных минут, после того как я порвал с ней.

– Если судить по твоему настроению, в последнее время она, должно быть, устроила тебе веселую жизнь?

– Не очень-то приятно признаваться в этом, ма. Она преследовала меня, угрожала, стала просто неуправляемой. Господи, я и предположить не мог, что все придет к такому финалу.

– Бедный мой сын! Вот, значит, в чем было дело! А я-то голову сломала, все пыталась понять, что тебя так угнетает. Ты ведь не станешь откровенничать, а мне так хотелось тебе помочь. Женские истерики – штука опасная. Брошенная женщина ни перед чем не остановится. Обида, злость, ярость могут любую кошечку превратить в тигрицу.

Гидеон слушал мать и думал о том, как она мудра. Казалось, для нее в жизни нет ни секретов, ни неожиданностей.

– Ты права, мама. И мне пришлось остановить Марго, пока дело не зашло слишком далеко.

– Как же тебе это удалось? – с интересом спросила Стиви.

– Ты помнишь Джека Беллангера, мы с ним вместе учились в Итоне? Теперь он стал журналистом.

– Конечно, я помню Джека.

– Я сказал Марго, что расскажу о ее преследовании Джеку Беллангеру. А уж он-то постарается, чтобы эта информация попала на страницы газет в лучшем виде.

– И что же, это сработало? Но почему?

– Марго ненавидит и боится журналистов. Помнишь, ее брат Джулиан был замешан в одном скандале в Сити несколько лет назад. Он чуть не попал тогда в тюрьму. Пресса рвала его на куски. Как только я упомянул имя Джека, она так испугалась, как будто я приставил к ее голове заряженный пистолет.

– И она оставила тебя в покое?

– Да. Как по мановению волшебной палочки.

– Ну что ж, надеюсь, что это так. Знаешь, Гидеон, я никогда бы не могла себе представить, что Марго способна быть такой агрессивной. Я всегда считала, что она разумная и уравновешенная женщина.

– И я так считал. Но, видишь, ошибся в ней не только я, но и ты, моя умная, дальновидная мамочка. Слава богу, что все это позади.

Стиви не очень уверенно подытожила:

– Тебе повезло, Гидеон. Надеюсь, ты сумеешь сделать для себя выводы. Но давай перейдем к твоему будущему. Я полагаю, что, говоря о будущем, ты имел в виду не твое положение в компании, а твою личную жизнь? Я не ошиблась?

Он усмехнулся.

– Ты, как всегда, попала в яблочко. Я хотел тебе первой сообщить, что собираюсь жениться.

Этого Стиви могла ожидать меньше всего. Пораженная, она изумленно смотрела на Гидеона.

– Я не ослышалась? Жениться?

– Да, мама. Именно так.

– И на ком же ты собираешься жениться, только что выбравшись из опасной ситуации с Марго?

Вопрос был закономерным, но ответ вызвал у него затруднение. Гидеон вдруг растерялся. Некоторое время он молча смотрел в окно на покрытые инеем деревья, пытаясь найти верные слова, чтобы лучше объяснить ситуацию. Если она, его мать, не сможет понять и поддержать его, то кому он откроет душу?!

Стиви нарушила затянувшееся молчание:

– Ты именно поэтому порвал с Марго?

Гидеон повернулся к матери:

– Не совсем так. Наши отношения и так развивались не лучшим образом. К тому же Марго открывалась мне совсем в другом свете, эти ее вечные придирки, ревность… Но была и еще одна причина. И она была главной. Ну, в общем, у меня тогда начинался другой роман.

– С той женщиной, на которой ты хочешь жениться?

– Да. Это… моя давняя подруга. Ма, тебе она тоже всегда нравилась. Я думаю, ты одобришь мой выбор…

– Но кто же это, Гидеон?

– Мам, это Ленор.

– Ленор? Наша Ленор?

Он молча кивнул.

– Но ведь она же замужем! Если только она не успела получить развод на прошлой неделе.

Стиви была потрясена и не пыталась скрыть это.

– Ленор собирается развестись, как только сможет. Она давно уже не так счастлива с Малкомом, как представляется окружающим. От этого брака осталась одна видимость.

– Гидеон, дорогой, а ты уверен в своих чувствах? В твоей жизни было столько молодых очаровательных женщин…

Стиви умолкла: она увидела, что ее слова огорчают сына.

– А Ленор понимает, на что она идет? Она уверена в своих чувствах? Ведь у них дети. И что думает обо всем этом Мал ком?

– Что ты имеешь в виду?

– Может быть, он не захочет дать Ленор развод?

– Но ведь они давно уже не любят друг друга, мама. Ленор с ним живется совсем несладко.

– Когда ты понял, что любишь ее? – неожиданно спросила Стиви.

– Сто лет назад! Когда она вышла за Малкома. Меня как в сердце ударило. Я понял, что свалял дурака, дав ей ускользнуть. Ты же знаешь, как мы были неразлучны в детстве. Практически мы были вместе всю жизнь.

– Да, я знаю, но…

Стиви оборвала фразу и молча смотрела перед собой невидящими глазами.

Заметив, как она взволнована, Гидеон спросил встревоженно:

– В чем дело, ма?

– Нельзя построить свое счастье на несчастье других. Я всегда была в этом уверена. Вам обоим нужно очень хорошо все обдумать.

– Но Малком не будет несчастлив, если ты имеешь в виду его. Он согласится на развод.

– Допускаю. Не сердись, что я повторю свой вопрос, Гидеон. Ты в самом деле уверен, что любишь Ленор?

– Да, мама. Почему ты сомневаешься?

– Мне казалось, что ты… довольно легкомысленно относишься к женщинам. Ты постоянно увлекаешься и тут же остываешь.

– С Ленор все по-другому, ма. Я по-настоящему люблю ее, и она любит меня. Все будет хорошо, поверь мне. Это любовь на всю жизнь. Мы предназначены друг для друга.

Стиви молчала.

Гидеон прошелся по комнате и сел рядом с ней на диван. Он прижался к ней, как когда-то в детстве, и взял ее за руку. Стиви обняла голову сына и посмотрела ему в глаза.

– Я так люблю ее, мама, честно, я без нее жить не могу. Я понимаю, о чем ты: развод, все связанные с ним проблемы, дети, их чувства. Но я готов ко всем трудностям. И готов взять на себя ответственность за детей. Ленор их никогда не оставит. И ей понадобится моя помощь.

– Это очень серьезный шаг, Гидеон. Не знаю, что и сказать тебе, – тихо сказала Стиви.

– Но я хочу сделать этот шаг, мама. Мне нужна только она одна.

– Надеюсь, вы оба знаете, что делаете.

– Не надо обливать меня холодной водой, мама, прошу тебя! – воскликнул Гидеон.

Он смотрел на нее с тревогой, но и с надеждой.

– Я знаю, у меня не лучшая репутация, я был непостоянен и даже легкомыслен. Но это очень просто объясняется. Я всегда любил только Ленор, поэтому я так быстро оставлял всех других. Никто не мог заменить мне ее. Это был самообман, по-настоящему ни одна женщина не увлекла меня.

Стиви задумчиво смотрела на сына.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. – Она вздохнула: – Я всегда любила Ленор Филипс. Еще когда она была совсем маленькой девочкой. И я очень люблю тебя. Именно поэтому мне так не хочется, чтобы вы совершили ошибку и потом страдали из-за нее. И еще: я знаю, что Малком Армстронг – очень жесткий человек. Что бы ты ни говорил, развод будет нелегким.

Стиви закусила губу и закончила таким тихим голосом, что Гидеон с трудом разбирал слова:

– И я не хочу, чтобы кто-нибудь страдал из-за тебя.

– Но этого не всегда можно избежать, мама! При разводе все так или иначе получают травму.

Стиви кивнула. Конечно, ее сын прав.

– Разве ты не рада за меня, мама?

– Да, конечно, я рада, дорогой, если это то, чего ты на самом деле хочешь.

Стиви заставила себя улыбнуться.

– Мне просто хотелось бы, что все было не так сложно. – Она сжала его руку и сказала так успокаивающе, как только могла: – Не забывай, Гидеон, что я всегда готова помочь и тебе, и Ленор.

– Спасибо, мама, – сказал он, сияя. Гидеон обнял Стиви и прижался щекой к ее плечу, как он делал в детстве.

Вечером, проводив Гидеона, Стиви позвонила из своей спальни Дереку и пересказала ему весь разговор. Когда она закончила, в трубке не раздалось ни звука.

– Ты меня слышишь, Дерек? – спросила она, думая, что их могли разъединить.

– Слышу, дорогая. Я просто не знаю, что можно сказать тебе в ответ на это.

– Я полагаю, что здесь ничего особенного не скажешь. В конце концов, Гидеону уже двадцать семь, и он поступит так, как решит сам.

Дерек услышал нервный смешок.

– Почему ты смеешься?

– Я всегда думала, что они поженятся, ты же знаешь. Я даже мечтала об этом. Ты помнишь, как они дружили в детстве и позже, когда стали подростками.

– Разве это можно забыть, Стиви? Мы с Блер здорово волновались тогда. Могу теперь признаться, я все время боялся, что Ленор может забеременеть. Они почти не расставались и вели себя так, как будто, кроме них, никого не существует. Особенно я нервничал, когда они уходили в Линденхилл. Там уж они вообще оставались без всякого присмотра. Мать Ленор всегда занималась только собой и жила своей жизнью. Так что они были предоставлены сами себе.

– Не забывай о Майлсе. Он довольно часто бывал с ними. Но на самом деле я понимаю, что ты хочешь сказать. Говоря начистоту, я была очень удивлена, когда Гидеон и Ленор перестали видеться. А еще больше поражена, когда Ленор вышла замуж за Малкома.

Как видишь, все вернулось на круги своя. Я прекрасно понимаю, почему Ленор и Гидеон снова потянулись друг к другу.

– Значит, у них это серьезно? – спросил Дерек.

– Я совершенно уверена, что серьезно. Иначе Гидеон ни за что не объявил бы, что собирается жениться.

– Что ж, тогда пристегнем ремни и постараемся не вывалиться из машины на этой тряской дороге.

19

В последнее время Стиви нечасто вспоминала о своем дневнике, но сегодня, попрощавшись с Дереком, она достала его и попыталась сформулировать свои впечатления от этого долгого и богатого событиями дня.

Рождество, 1996 год

Лондон

Когда Гидеон сегодня признался мне, что они с Ленор снова нашли друг друга, я очень удивилась, но мое удивление быстро рассеялось: я вспомнила, как близки они были раньше. Они так дружили в детстве и в ранней юности, что я всегда была уверена в том, что они поженятся, когда станут взрослыми.

Но однажды что-то произошло, и они разошлись. Никто из них не рассказал мне, что привело к разрыву. После этого Гидеон вел себя как медведь, у которого в лапе заноза, а Ленор стала отчужденной. А вскоре и вообще исчезла из нашей жизни.

Если бы только они тогда рассказали мне, что произошло, возможно, я смогла бы помочь разрешить этот конфликт, что бы это ни было. И теперь не возникли бы такие серьезные проблемы.

Меня всегда удивляла та поспешность, с которой Ленор вышла замуж за Малкома Армстронга. Он никогда не казался мне симпатичным человеком. Я так и не нашла в нем никаких достоинств, хотя давно знаю его семью. Я считаю, что Малком слишком самоуверен, заносчив и прямолинеен.

Я часто задумывалась о том, что для Ленор большую роль в свое время сыграл его возраст. В свои двадцать пять лет Малком казался ей взрослым мужчиной, тогда как Гидеону было всего семнадцать, ведь он был на два года младше Ленор. Да, в таком возрасте более взрослый поклонник мог показаться более привлекательным, теперь я это хорошо понимаю.

Я не отваживаюсь высказывать мнение, что Ленор в свои девятнадцать была слишком молода для того, чтобы выходить замуж, ведь мне было еще меньше, когда я вышла за Ральфа.

Ее первенец, Стивен, мой крестный сын и тезка, родился всего через восемь месяцев после свадьбы. Ленор сказала, что он не доношен, но я всегда сомневалась в этом. Если она забеременела от Малкома, это объясняет поспешность этого брака. Я считаю их брак неудачным, потому что Ленор и Малком такие же разные, как стихи и проза, они совершенно не подходят друг другу.

Через год после Стивена родилась Нэнси, а еще через полтора года – Томас, крестный сын Гидеона. Трое детей, один за одним, меньше чем за четыре года. Но разве я вправе об этом судить? Я сама родила троих еще за более короткий промежуток времени, и мне не было даже двадцати.

Я горячо молюсь, чтобы дети не пострадали от разрыва родителей и их развода. Ведь даже старшему из них еще нет и десяти. В один, кто знает, может быть, и прекрасный день все заботы о детях лягут на плечи Гидеона, если сбудутся его надежды и он все же женится на Ленор. Это серьезная ответственность – жениться на Женщине с тремя детьми. Готов ли он к этому? Надеюсь, ведь у Гидеона так развито чувство ответственности.

Что касается Ленор, она сильная женщина. Мне кажется, мы очень с ней похожи. Она умна, практична и независима. Слава богу, выйдя замуж, она сохранила свою независимость и не стала тенью своего мужа.

Думая об этом сейчас, я понимаю, что это ей немалого стоило. Малком относится к тем мужчинам, которые не признают за женщинами права на собственное мнение. Однако ему не удалось сделать из Ленор «восточную жену», которая следует на три шага позади мужа и не смеет открыть рот без его разрешения.

Теперь я понимаю, что Ленор было всегда присуще чувство собственного достоинства, даже когда она была еще подростком. Видимо, и Малком не смог подчинить ее себе. Даже решившись на брак, Ленор думала о будущем: она сама строила свою жизнь и свою карьеру.

Она очень разумно поступила, открыв собственную фирму и занявшись антиквариатом. Далее став женой и матерью, она не оставляла дел. Я всегда удивлялась тому, сколько всего знает эта девочка. Живопись, история костюмов, предметы искусства – все интересовало ее.

Помню, как много лет назад мы смеялись, когда она серьезно водила меня на экскурсии по Линденхиллу, их дому, в котором на протяжении столетий жили их предки. Это и вправду один из самых интересных домов в Англии.

В Линденхилле много бесценных предметов старины, и о каждом из них Ленор знала все до малейших подробностей. Когда был жив Алан, ее отец, он постоянно рассказывал дочери истории всех этих вещей.

Сейчас Ленор двадцать девять. Ей понадобилось десять лет, чтобы вернуться к Гидеону. Господи, через какие тяжелые испытания им предстоит пройти/ Дерек был совершенно прав, когда сказал, что дорога будет тряской. Увы, и я так думаю.

Что бы ни говорил Гидеон, я знаю характер Малкома Армстронга. Вряд ли он даст согласие на развод. Для него это удар по престижу, своего рода потеря лица. А Малком придает огромное значение аристократическому происхождению Ленор, ведь она урожденная леди Элеанор Элизабет Джейн Филипс, а ее брат – маркиз Линден. Это имеет особую ценность для Малкома, ведь он всегда был снобом.

Малком считает, что родственные связи с аристократией придают ему особый вес в обществе, но он заблуждается. Он незначительный человек и никогда не будет другим. Тем не менее он попытается удержать Ленор хотя бы из-за этого.

Гидеон задал мне вопрос – он хотел узнать, рада ли я за него. Да, конечно, я рада. Они созданы друг для друга, я знаю это. Но я боюсь борьбы, которая им предстоит. Я все время думаю, чем я могу им помочь? Наверное, надо просто быть рядом, всегда стараться понять и поддержать их. Кто, если не я, сделает это?!

Да, сегодняшний долгий день был днем откровений. После обеда Тамара отвела меня в сторонку и сказала, что они с Найгелом собираются завести третьего ребенка. Я была очень рада, надеюсь, их планы воплотятся в жизнь. Они мечтают о большой семье, в которой будет не меньше шести детей, так она сказала. Милая Тамара, такая невестка может быть мечтой любой свекрови. Я очень люблю ее. Как хорошо, что она счастлива с Найгелом и он с ней. У него такой тяжелый характер! Пока он не встретил Тамару, я боялась, что он никогда не найдет девушку, которая покорит его сердце. Он очень строг к другим людям, я бы даже сказала, жесток.

Но сегодня он был со мной гораздо мягче, чем в последнее время. Это тоже меня удивило. Может быть, все дело в Тамаре? Это она смягчает его. Он обожает ее и детей. Я благодарю Бога за счастливую семью моего сына.

В это Рождество я получила кучу подарков. Брюс преподнес мне прекрасный несессер, изготовленный Луи Картье в тридцатых годах. Это потрясающая вещь. Черная эмаль с инкрустацией из крошечных бриллиантов, рубинов и изумрудов. Брюс знает, что я коллекционирую старинные вещи, сделанные знаменитыми ювелирами, и не пожалел усилий, чтобы разыскать это произведение искусства. Он купил его в Риме.

Мама и Дерек подарили мне чудную шкатулку из шагреневой кожи. Мама сказал, что шкатулку как будто сделали специально для меня, так как ее крышку украшает золотая буква С. Я поставлю ее на письменный стол. Хлоя подарила мне бледно-лиловую кашемировую шаль необыкновенной красоты, а мальчики – серьги с аметистами, которые сделал Гидеон. Они приложили милую записочку с поздравлением. Я чувствую себя счастливой матерью.

А подарок от Найгела и Тамары меня просто потряс, это необыкновенная ценность. Они раньше никогда не дарили мне таких дорогих вещей. Это русская старинная икона в золотом окладе, украшенном драгоценными камнями. Я уверена, что это идея Тамары – подарить мне икону. Наверное, Тамара и отыскала ее. Однако Найгел был тоже очень рад, когда увидел, что я в восторге от их подарка.

Мои очаровательные внуки сделали подарки своими маленькими ручками. Арно нарисовал портрет Натали. Совершенно непохоже, но намерение было прекрасным. А Натали сделала из бумаги корзинку и наполнила ее поцелуями. Поцелуи она изобразила на длинной полоске бумаги, которую потом сложила и засунула в корзинку.

Это было прекрасное Рождество без споров и ссор. Все были довольны, даже Найгел был очень мил со всеми. Надеюсь, что он таким и останется.

По дороге домой Хлоя опять завела разговор о том, чтобы я разрешила ей приехать в Лондон на пасхальные каникулы. В марте у нее будет почти три свободных недели. А я все не могла решиться позволить ей одной лететь в Европу, сама не понимаю почему. Ведь Хлое уже восемнадцать, кроме того, она будет жить у мамы и Дерека. И все-таки я никак не могла ответить ей «да».

Я так счастлива, что Хлоя после Дня Благодарения в хорошем настроении. Она больше не возвращается к разговору о работе в «Джардин» и ведет себя разумно. Высказав мне свою идею, Хлоя терпеливо ждет моего решения.

Она необыкновенная девочка. Она всегда была особенной, с раннего детства. Господь послал мне такую радость! Хлоя никогда не создавала мне серьезных проблем. Гидеон ничего не сказал, когда Хлоя заговорила о том, что она хочет приехать в Лондон на весенние каникулы и поработать в «Джардин» вместе с ним. «Это решает мама», – вот его ответ. Но Гидеон очень любит Хлою и с удовольствием возьмет ее под свою опеку. Я уверена в этом.

Гидеон… Ленор… Я хорошо понимаю, как их тянет друг к другу. Мне знакомо это влечение, которое невозможно побороть. Я тоже пережила это.

С другой стороны, нельзя построить свое счастье на несчастье других. Боль, причиненная другим, обязательно вернется. Как бумеранг. Ты бросаешь его, и он, возвращаясь, ударяет в тебя и разбивает в кровь лицо.

Много лет прошло с тех пор, как я столкнулась с такой же проблемой. Тогда я твердо знала, что должна уйти в сторону. И забыть о прошлом. Но не смогла. Сколько раз гнездившаяся в душе боль потери пробивалась в сознание, а желание снова увидеть его становилось нестерпимым! Но проходило время, и я успокаивалась и заставляла себя не думать о нем. Рассудок побеждал. Но как я тоскую, как мучаюсь без него и сейчас!

Стиви отложила ручку, закрыла дневник и убрала его в шкаф. Она больше не хотела писать.

В эту ночь Стиви долго не могла уснуть. «Слишком много впечатлений для одного дня!» – решила она. Почти час Стиви вертелась с боку на бок, пока наконец не задремала.

И ей приснился он.

Все было так живо, ощущения настолько яркие, что, проснувшись на следующее утро, Стиви продолжала переживать то, что происходило во сне. Лежа в своей постели и наблюдая, как слабый утренний свет с трудом пробивается сквозь занавешенные окна, она боролась с остатками сна, пытаясь вернуться к реальности. Но сон окутывал ее, отнимая ясность сознания.

Стиви не смогла стряхнуть его, таким реальным он был. У Стиви было такое чувство, как будто ее любимый провел с ней ночь в этой спальне. Стиви ощущала его присутствие, окружающую его атмосферу властности и уверенности и даже, казалось, чувствовала запах его одеколона. Закрыв глаза, она увидела его снова. Темные выразительные глаза, чувственный рот, широкая открытая улыбка, ровные зубы, которые казались особенно белыми на всегда загорелом лице.

И она слышала его голос. Он говорил ей, как он ее любит. Она снова вернулась в сон. Они любили друг друга, любили истово, откровенно, самозабвенно. Стиви будто наяву ощутила эту идеальную гармонию, которая могла быть только с ним. Как ей не хватало его любви, как она страдала без него!

Против своей воли Стиви расплакалась. Слезы вытекали из-под плотно сжатых век и струились по щекам. Она зарылась лицом в подушку и рыдала из-за того, что навсегда потеряла его, а с ним и надежду на любовь. Она оплакивала ту прекрасную жизнь, которую они не прожили вместе.

Наконец слезы иссякли. Стиви поднялась с постели, накинула халат и пошла в кухню. Хлоя уже не спала. Напевая что-то ритмичное, она варила кофе.

– Доброе утро, мамочка! Ты будешь кофе? Боже мой!

Взглянув Стиви в лицо, пораженная Хлоя застыла.

– Что с тобой, мам?

– Ничего. Почему ты спрашиваешь?

– Ты такая бледная, как будто увидела привидение.

Стиви покачала головой, думая, что более неудачное выражение подобрать было бы трудно.

– Я просто плохо спала. Наверное, устала в последнее время. Слишком много проблем, слишком много забот, – попыталась она успокоить Хлою.

– Бедная. Ты так много работаешь, мамочка. Хлоя подошла к Стиви и обняла ее.

– Посиди, я приготовлю тебе кофе. Ты будешь тосты? Я сделаю.

– Спасибо, детка, – Стиви благодарно улыбнулась дочери, его дочери.

Хлоя порывисто прижалась к ней и потерлась носом о ее щеку.

– Мамочка! Я тебя так люблю!

Нежные теплые руки обнимали Стиви и, казалось, возвращали желание жить.

– Я тоже люблю тебя, дорогая.

Стиви смотрела в лицо дочери и думала, как она похожа на отца. Его темные глаза, его волосы. Если бы они оказались рядом, любой бы увидел, чей ребенок Хлоя.

– Сейчас я приготовлю кофе, – серьезно сказала девушка.

Хлою очень обеспокоило состояние матери: бледная, темные круги под глазами. И не только это. Она еще никогда не видела Стиви такой печальной, как сегодня утром. «Что же случилось? – думала Хлоя. – Что могло так расстроить маму?»

Вскоре она вернулась с кофе. И важно объявила:

– Я собираюсь всерьез за тебя взяться. Начну с нового года!

Стиви не смогла удержаться от смеха.

– Со мной все в порядке, честное слово. Просто в последнее время слишком много забот, Хлоя. Все будет хорошо.

Хлоя молча кивнула и ушла готовить тосты. Она быстро вернулась и, поставив тарелку с тостами на стол, села напротив Стиви.

– Ты больше не сердишься на меня, мама? Ну что я хочу работать в «Джардин»?

– Я не сердилась и не сержусь. Меня волнует другое: твое образование. Вчера я говорила об этом с Брюсом, и он был очень рад, что ты хочешь работать в фирме.

– Правда?

– Да. – Стиви заметила, как обрадовалась Хлоя, в глазах девушки засверкала надежда, и под влиянием момента она добавила: – Ты можешь провести здесь весенние каникулы, Хлоя, если захочешь. Мне показалось, что это важно для тебя.

– Ой, мамочка, неужели это правда! Спасибо тебе, я так рада! – Она подпрыгнула и обняла Стиви, осыпая ее поцелуями.

– Но ты будешь жить у бабушки и Дерека в Риджент-парк. Я не разрешу тебе жить здесь одной, – быстро добавила Стиви.

– Это здорово, просто отлично! Я так рада! Скорей бы Пасха!

Стиви отпила глоток кофе, не сводя глаз со своей девочки. Восемнадцать лет! Как это много и как мало! Хлоя осталась ребенком. Милым и легкомысленным. Какое счастье видеть ее такой веселой! На минуту Стиви снова погрузилась в свои мысли. Она опять думала о нем. Уже несколько лет она не видела его даже во сне. Но после Дня Благодарения о нем было столько разговоров! Ничего удивительного, что ее мучают воспоминания. Много лет тому назад она сказала себе, что больше не будет вспоминать. Мысли о прошлом не могли дать ничего, кроме душевной боли. Она пыталась забыть. Тщетные усилия.

Стиви допила кофе, встала и, направляясь в спальню, спросила:

– Я собираюсь на работу. Хочешь пойти со мной, Хлоя? Ты можешь побыть с Гидеоном в мастерской.

Хлоя кивнула, вскочив с места.

– Ужасно хочу, ма. Я быстро-быстро.