Текст книги "Как день и ночь"

Автор книги: Барбара Макколи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Горячая вода била в шею и плечи, растапливая напряжение, подавленность, отчаяние.

Он закрыл глаза, стараясь не думать о том, что Фейт скоро уедет. Слишком скоро.

Сэм чуть отодвинулся от бьющей струи и отбросил мокрые волосы от лица. Проклятие, она нужна ему не только в постели. Она нужна ему в жизни.

Под шум воды открылась дверь, Сэм оглянулся. На пороге стояла Фейт. Длинный цветной халат, в глазах неуверенность. Она нервно покусывала нижнюю губу.

– Не могу заснуть. – Фейт развязывала пояс халата. Он распахнулся и медленно заскользил по шелковистым плечам, по стройному телу, по длинным-предлинным ногам и наконец упал возле ступней. – Я подумала, может, мне надо в душ…

Она стояла перед ним, сияя наготой, с горящими щеками и со спускающимися на плечи светлыми вьющимися волосами. Сэм бросился к ней, притянул под бьющие струи, поставил рядом с собой.

– Солнышко, ты правильно подумала.

Глава десятая

Они лежали в спальне Сэма на его большой кровати.

Закрутив мокрые волосы полотенцем, Фейт положила голову Сэму на плечо, подобнее устраиваясь в его объятиях. Он проел губами по ее лбу и крепче прижал к себе.

– Ты прав, это большая постель, – сказала Фейт, улыбаясь.

– Слишком большая для одного человека.

– А для двоих в самый раз, – проговорила она.

– Фейт, оставайся со мной. – Слова соскользнули с языка почти неосознанно.

– Я никуда и не ухожу. – Фейт погладила го щеку и ласково улыбнулась.

– Я имею в виду… – он положил свою руку на ее, – не уезжай в Бостон. Ведь ты планировала остаться здесь на два месяца. Так останься.

– Не знаю, что сказать… – Удивление мелькнуло в ее глазах.

– Сейчас ничего не говори. Подумай об этом. Подумай. – Он поцеловал ее медленно и нежно. – И пока ты будешь думать, я, пожалуй, принесу что-нибудь поесть.

– Поторопись, – засмеялась она, подтянула одну из подушек и обняла ее.

В доме было тихо и темно – Гэзелла уже шла, а Диггер, наверное, травил байки с рабочими. Сэм направился в кухню.

И нашел там Диггера, который только что закончил ревизию холодильника и держал в руках миски с холодными цыплятами, картофельным салатом и зелеными бобами. Он закрыл ногой холодильник и поставил свой груз на стол.

– Сэмми, – Диггер оторвал ножку цыпленка, – самое время поесть.

Сэм сложил на груди руки и прислонился к шкафу.

– Я отнесу еду наверх. День был долгим.

– Несколько долгих дней, да, сынок? – Усмехаясь, Диггер накладывал в тарелку картофельный салат. – Как моя девочка?

– Устала. – И не только от горной дороги, подумал Сэм и подавил счастливую улыбку. – Ты слишком многое взвалил на нее.

Кивнув, Диггер вздохнул и положил зеленые бобы рядом с картофельным салатом, добавив еще одну ножку цыпленка.

– Она крепкая, Сэмми. Правильно отбивает удары. В прошлом году, когда «Илайджа Джейн» потеряла своего самого крупного покупателя замороженных продуктов в Холдене, Фейт одна поехала на главный конкурс и заключила сделку почти в два раза больше предыдущей. – Он довольно крякнул и сел за кухонный стол. – Тридцать лет назад я был немножко ковбоем и немножко старателем. У меня и мысли не было заниматься ресторанным бизнесом. Если бы этот подонок Лео не подсек меня, я бы никогда и не занялся. Я сам удивился, когда дело пошло. А я всего лишь хотел вернуть свои деньги и продать бизнес. Но тут я влюбился. Диггер Джонс одурел и влюбился в леди. И самая чертовщина в том, что и она полюбила меня. – Он посмотрел на еду у себя в миске, но не прикоснулся к ней. – Когда я узнал, что она вышла замуж за другого, то чуть не сдох. Я просто сошел с ума, стал психом. Когда наконец узнал правду, Фейт уже родилась. Я не мог в это поверить. Я – отец! Будь я проклят, если это не был самый счастливый и самый несчастный день моей жизни. – У него перехватило горло, голос дрогнул, наверно, с минуту он откашлялся. – Я видел ее всего один раз, когда ей было шесть месяцев. Но полюбил малышку больше, чем жизнь.

Сэм никогда прежде не слышал от Диггера таких откровений.

– А «Илайджа Джейн»? – тихо спросил Сэм. – Ты все время расширял и расширял компанию. Зачем?

– Ради Фейт. – Он взглянул на Сэма – голубые глаза колючие и ясные. – Все ради Фейт. Мне надо было что-то дать ей. Что-то большее, чем деньги. Что-то, что было бы не только частью меня, но и частью Фейт. Ее мама и я все эти годы поддерживали связь. По почте, она устроила так, чтобы Фейт во время летних каникул работала в «Илайджа Джейн». Но Фейт об этом не знала, и в компании никто не знал, что она моя дочь. Она всего добивалась сама. И каждое продвижение по службе зарабатывала своими силами…

– Но если это ее… – начал Сэм, – если ты всегда хотел отдать ей корпорацию, почему просто не отдал? К чему все эти глупости насчет брака со мной?

Диггер показал на стул напротив и вздохнул, когда Сэм сел.

– Я наблюдал издали, как росла моя девочка, – спокойно заговорил Диггер, – но даже на расстоянии я видел, что она особенная. Будь я проклят, если не прав. – Его лицо сияло. – Беда в том, что она чертовски упрямая. И не в свою пользу.

У Сэма вырвался отрывистый смешок. Не то чтобы он не был согласен с Диггером, но услышать от старого упрямца такие слова – это уж слишком.

– Не надо на до мной смеяться, мальчик, нахмурился Диггер. – Признаю, по-своему я тоже крепкий орешек. Но я всегда открыт для разумных доводов.

– Как почтовая контора в полночь, – усмехнулся Сэм. – Значит, из-за своей открытости ты заставил ее выйти за меня замуж? Или брак, или «Илайджа Джейн».

– Она собиралась выйти замуж за какого-то бухгалтера, – хмуро бросил Диггер. – Хоть кричи, хоть плачь. Он не подходит ей. Но она слишком упряма, чтобы это понять. С другой стороны, ты – правильный выбор. Я знал, если дать тебе и Фейт толчок, вы поладите.

– Толчок? – вытаращил глаза Сэм. – Я бы сказал, Диггер, заставить людей пожениться – это бросок как в спортивной борьбе.

– Признаю, – Диггер наколол на вилку картофелину и отправил в рот, – я был в отчаянии из-за того, что близится свадьба Фейт.

– В таком отчаянии, что разыграл собственную смерть?

– Разыграл собственную смерть? – Диггер минуту помолчал и очень медленно положил вилку. – Это еще что за чушь?

– Я все время думал, что-то здесь не так. С самого начала, как ты исчез. – Сэм взял кусок цыпленка, откусил и откинулся на стуле. – Ты знаешь эти горы, как никто другой, ты пережил все капризы погоды, ты выбирался даже со сломанной ногой. Ты всегда находил выход. Диггер Джонс слишком ловкий парень, чтобы матушка-природа взяла над ним верх.

Сэм замолчал и ждал, пока Диггер что-нибудь скажет, но старик не сказал ни слова.

– Ты разыграл смерть, чтобы сработал твой маленький план. Чтобы я прочел завещание, и мы с Фейт поженились. Так скажи мне, мать Фейт тоже участвовала в этом?

Старик выпрямился, уголки рта у него кривились.

– Коллин ничего не знала. Не говори о ней, и я… – Он вдруг замолчал, сообразив, что и так сказал слишком много. Сэм вскинул брови, а Диггер откинулся на спинку стула и медленно покачал головой. – Что мне нравится в тебе, Сэмми, так это сообразительность. Всегда видишь, что под поверхностью. Не как другие люди. И давно ты догадался?

– Три дня назад. – Сэм еще раз откусил кусок цыпленка. – Наверно, минут через десять после того, как ты появился в лагере. Ты был слишком беззаботный и слишком уступчивый, особенно когда узнал, что мы с Фейт поженились. А Диггер Джонс обычно не бывает ни беззаботным, ни уступчивым.

– Не подкусывай меня, Сэм Маккентс. А то я тебя так вздую… – Он замолчал и тяжело вздохнул. – Самый жгучий вопрос: что ты скажешь Фейт?

– Хороший вопрос, Сэм. Я бы сама хотела услышать ответ.

Мужчины резко оглянулись, на пороге кухни стояла Фейт. Она надела халат и расчесала мокрые волосы, откинув их от бледного лица. Губы крепко сжаты. Она смотрела на Диггера.

– Фейт, – голос у Диггера стал тихим, умоляющим, – это дело касается только тебя и меня. Давай поговорим одни, оставим Сэмми в стороне.

– Мне и в голову не приходило оставить Сэмми в стороне. Ведь он мой муж. Вы не согласны? – Она села, взяла цыпленка и откусила, моля Бога, чтобы кусок не застрял у нее в горле. – Разве доверие не лежит в основе каждого хорошего брака?

У Сэма вздулись желваки, но он ничего не сказал.

– Не держи зла на Сэма, – вздохнул Диггер. – Я здесь единственный, на кого ты могла бы злиться.

– Кто сказал, что я злюсь? – Она смотрела на Диггера и старалась овладеть собой, чтобы голос звучал ровно. – Почему вы считаете, что еще одна ваша ложь что-нибудь изменит? Это же бизнес, и сейчас перед нами ситуация, когда все остаются в выигрыше. Вы получили то, что хотели. Я имею в виду мой брак с Сэмом. Сэм получил землю. Я получила «Илайджа Джейн». По-настоящему, нам надо бы отпраздновать такое успешное завершение сделки. – Она положила цыпленка на тарелку и вытерла руки. – Сэм, у тебя есть шампанское?

– Фейт, девочка моя, ведь я только хотел, как лучше для тебя. – Диггер потянулся к руке дочери. Но Фейт быстро встала.

– Точно так же мой дед хотел, как лучше для моей матери. – Она заметила, как он поморщился, и поняла, что стрела попала в цель. – Почему вы думаете, что отличаетесь от него?

– Я никогда не хотел, родная, принести тебе вред. – С мрачным видом Диггер встал. – В это ты должна верить.

Фейт потуже затянула пояс халата, на мгновение закрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Понимаю. Но какое бы решение я ни приняла, пусть ошибочное, – она посмотрела на Сэма, потом снова на Диггера, – это должно быть мое решение. Если вы и я собираемся поддерживать какие-то отношения, вы должны это принять.

– Я признаю, девочка, – кивнул Диггер и благопристойно потупился. – Клянусь. Только дай мне шанс. Я не хочу, чтобы ты сердилась на меня.

Ей даже удалось улыбнуться.

– Завтра я возвращаюсь в Бостон. Через несколько дней мы снова поговорим.

Фейт удалось пройти по кухне на подгибающихся ногах и не упасть. В холле на полпути к лестнице ее догнал Сэм, схватил за плечи и повернул к себе.

– Нам надо поговорить, – натянуто произнес он.

– Еще три дня назад ты знал, что это не больше чем обман. – Хоть бы голос не дрогнул, молила Фейт, хоть бы прикосновение его руки не заставило рухнуть на колени. – Почему ты не сказал мне ничего?

– Сначала надо было поговорить с Диггером, услышать, что он скажет.

– И потом ты собирался сказать мне правду?

– Фейт, – его рука крепче сжала ей плечо, – я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но…

– Нет! Ничего ты не знаешь. Когда ты собирался сказать мне правду?

– Не знаю. – Глаза у него сощурились, на щеках вздулись желваки.

– Ну, по крайней мере, честно. – Она потерла нывшие виски. На самом деле боль была не в висках, боль была в сердце. – Я устала, Сэм. Мне надо в постель.

– Пойдем со мной. – Он притянул ее к себе. – Я не хочу оставлять тебя одну.

Как было бы легко уступить, позволить ему взять ее на руки, уложить в свою постель. Там она могла бы забыться, освободиться на время от мысли, что обманута и одурачена.

– Я хочу, чтобы ты знал… Я не жалею о времени, которое мы провели вместе. Хотя все это было ложью. – Фейт говорила спокойно, но щеки у нее горели. – И не важно, что Диггер старался как лучше. Все это только дым, иллюзия, игра зеркал. Пустая фантазия.

Она отступила, сняла с пальца кольцо, которое он надел во время бракосочетания, и прижала к его ладони. Сэм поморщился.

– А теперь, Сэм, реальность. Мне нужно вернуться в Бостон. В «Илайджа Джейн». Тебе надо остаться здесь.

Он уставился на кольцо, потом зажал его в кулаке.

– Наш брак был законным, Фейт, – спокойно проговорил он. – Ты все еще моя жена.

Она взглянула на него. О чем это он? Может быть, просто напоминал, что у них есть незаконченное дело? Что их брак нужно аннулировать?

– Когда я вернусь в Бостон, мой адвокат возьмется за это. – Фейт постаралась придать голосу беззаботность. – Считай, Сэм, что ты неженатый мужчина. И свободен делать, что хочешь и с кем хочешь.

Лицо словно вырезано из гранита, глаза пустые. Он долго разглядывал ее, потом шагнул в сторону.

– Завтра утром здесь будет Гэзелла. Если тебе что-нибудь понадобится, спроси у нее.

– Спасибо. Спокойной ночи. Увидимся утром.

– Боюсь, что нет. Накопилось много работы.

– О, тогда до свидания. – Она протянула руку.

В его глазах что-то сверкнуло. Он схватил ее в объятия и овладел ртом. Она начала задыхаться.

Потом так же внезапно отпустил и отвернулся, прежде чем она успела перевести дыхание.

Он ушел, ни разу не оглянувшись.

Глава одиннадцатая

– Как, по-твоему, мама, мне надеть жемчуг или что-нибудь другое?

Платье атласное, верх кружевной с вырезом в форме сердца, длинные узкие кружевные рукава. При каждом движении ткань мягко мерцала под приглушенным светом флуоресцентной лампы гардеробной. Во все стороны пускало лучики обручальное кольцо с большим бриллиантом. Коллин ничего не ответила, занятая расстегиванием пуговиц на рукавах шифонового с крепом платья, висевшего на плечиках в углу.

– Очень мило, дорогая. – Коллин моргнула и взглянула на дочь. – Очаровательно.

– Ты не хочешь мне сказать, где была? – Шурша нижней юбкой, Фейт повернулась к матери.

– Где я была? – Коллин удивленно вскинула брови.

– И сейчас. И всю неделю. Тебя просто подменили. С того дня, как мы стали делать покупки для свадьбы.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь. – Коллин расстегнула последнюю пуговицу, потом расправила пышную юбку.

Фейт обняла ее за плечи и повернула к зеркалу так, чтобы их лица были рядом.

– Ты прекрасно знаешь, о чем, – продолжала Фейт. – Последние четыре недели, с тех пор как я вернулась из Техаса, ты стала спокойной, чересчур спокойной. Ты похудела, перестала улыбаться, под глазами появились темные круги.

Коллин посмотрела в зеркало и нахмурилась.

– Как жестоко с твоей стороны напоминать мне об этом. Но раз уж мы заговорили на эту тему, дорогая, то такие же слова я давно хочу сказать тебе.

Пришла очередь Фейт нахмуриться. И правда. Она почти не ела, стала раздражительной, и никакая косметика не могла скрыть темные круги под глазами.

– После возвращения из Техаса мне пришлось многое наверстывать. Отчеты, собрания правления, новый счет Мейера. Знаешь, что происходит, когда я надолго уезжаю? Нарастает соперничество. Впрочем, ведь мы говорим не обо мне. Мы говорили о тебе.

– А я говорю о тебе, – спокойно возразила Коллин. – Вчера звонил Диггер.

– Он часто звонит тебе. – Фейт убрала руку с плеча матери и занялась своим платьем.

– Он беспокоится о тебе. Ты все еще сердишься.

– Конечно, сержусь. Он солгал мне, заставил выйти замуж за Сэма. Манипулировал мною.

– Он любит тебя, дорогая. – Коллин застегнула молнию на платье Фейт и ласково разглядывала дочь в зеркале. – Возможно, его намерения были отчасти и ошибочными, но он не сомневался, что ты и Сэм подходите друг другу.

Сэм. Он всегда с ней. В мыслях, в сердце, в душе. За все четыре недели после ее возвращения ночи не прошло, чтобы она не проснулась в тоске. Тело томилось и жаждало его прикосновений. Он не звонил. Ни разу. Она поднимала трубку, но гордость заставляла положить ее обратно.

– Сейчас двадцать первый век, мама. Искусственно устроенные браки не работают. – Фейт посмотрела на свое отражение в зеркале. Невестам полагается быть смущенными, а не смятенными. – И ты должна знать это лучше всех.

В зеркале на Фейт смотрела мать, и в глазах у нее читалась тревога. Фейт прижала ладони ко рту, поняв свою бестактность.

– Ой, мама, прости. Я не это имела в виду.

– Твой отец, Джозеф, был хорошим человеком. Он много работал, хотел быть уверенным, что у тебя и у меня есть все самое лучшее. – Коллин провела рукой по волосам дочери, заправила прядь за ухо. – Но это правда, – она вздохнула, – я никогда его не любила.

– Я не имела права так говорить. – Фейт обняла мать. – Я знаю, ты все делала ради меня, чтобы мне было хорошо.

– Я не была сильной женщиной, родная. Я уступила давлению родителей… и вышла замуж без любви. Во мне было чересчур много гордости. Гордость – спутница одиночества. – Коллин провела рукой по щеке дочери. – Двадцать семь лет назад я сделала ошибку. Нельзя выходить замуж за мужчину, которого не любишь. В особенности, если влюблена в другого.

Фейт похолодела. Платье, такое безупречное несколько минут назад, стало вдруг тесным. Собственная жизнь показалась вдруг Фейт слишком пресной.

– Фейт, – Коллин положила руки на плечи дочери, – я должна тебе что-то сказать. Пожалуйста, не огорчайся.

– Ты здорова? – Серьезный тон матери напугал Фейт.

– Я собираюсь выйти замуж.

Ее слова с трудом дошли до Фейт. Она ошарашено уставилась на мать.

– Родная, я уезжаю из Бостона. Хочу поехать в Техас и попросить Диггера жениться на мне. Я люблю его. И всегда любила. Я потеряла свою мечту двадцать семь лет назад. Мне дан еще один шанс. Сколько бы времени нам ни осталось – а, зная Диггера, подозреваю, что это будет много лет, – я хочу провести все оставшиеся годы с ним.

– Но твой дом, твои друзья в клубе…

– Друзья Джозефа, не мои. А дом я уже сдала в аренду с намерением продать. Завтра я уезжаю.

– Завтра? – В отчаянии и смятении Фейт проглотила подступившие к горлу рыдания. – Но ты не можешь уехать. Что я буду делать без тебя?

– У тебя все будет прекрасно, дорогая. Теперь у тебя есть «Илайджа Джейн» и, конечно, Гаролд. Что тебе еще нужно?

– Я… Да, конечно. Просто ты застала меня врасплох. – Выдавив улыбку, Фейт быстро поцеловала мать и принялась расстегивать пуговицы на запястье. Надо скорей избавиться от этого платья. – Я возьму свободный день. Нам надо отпраздновать.

– Он еще не сказал «да». – С уверенной улыбкой Коллин расстегнула молнию на платье Фейт. – Но он скажет! Бог свидетель, он скажет.

Голос звучал твердо. В глазах – целеустремленность. Фейт разглядывала мать так, словно видела в первый раз. Любовь к Диггеру сделала ее сильной, решительной и соблазнительной. Еще более красивой, чем всегда.

Диггер Джонс женился.

Приделы церкви ломились от публики, мест не хватало, многие стояли. Старина Диггер Джонс женился на светской даме из Бостона. Чтобы поверить в такое событие, его надо видеть.

Цветы. Орган. Свечи. Диггер в черном смокинге.

Сэм смотрел и не мог поверить.

– Сэмми, сотри с лица дурацкую ухмылку, – прорычал Диггер, проходя мимо. – Мне и так пришлось надеть неприличный пингвиний костюм, который ты достал.

– Разве так надо разговаривать с шафером? Диггер, улыбнись в объектив. Сэвенна Стоун снимает.

Семья Стоун полностью заняла две первые скамьи.

У Сэма что-то сжалось в груди, когда он увидел, как Энни поцеловала мужа и посмотрела в его глаза. Большинство мужчин проходят по жизни, так никогда и не увидев такого взгляда.

Сэм нахмурился. Странно. Он никогда раньше не завидовал счастливой семейной жизни друзей. Восхищался – может быть, но завидовать – нет.

Будь проклята Фейт Кортленд! До ее приезда он был вполне доволен, нет, больше чем доволен, счастлив той жизнью, какую вел. Сам себе хозяин, приходил и уходил, когда хотел. Ни перед кем не отчитывался, ни с кем не спорил. Ни о ком не заботился.

Сейчас Сэм мог бы поклясться, он недоволен и несчастлив. Он влюблен.

Первые несколько дней после отъезда Фейт он не соглашался признать очевидное. Он упрекал себя: мол, ему всего лишь хочется того, чего он не может иметь. Конечно, моментально распространилась новость, что молодая жена Сэма Маккентса оставила его через несколько дней после свадьбы. Не раз спиной он ощущал взгляды жалости и сочувствия. Несколько раз ему звонили дамы-друзья, предлагали утешение. Он всем отказал. К счастью для Сэма, возвращение Диггера затмило все другие темы для разговоров.

Через неделю после ее отъезда он получил бумаги для аннулирования брака. Сэм схватился за телефон. Он кипел яростью и желанием умолять ее вернуться. Он швырнул телефон на пол и напился. Через день все повторилось. Он опять разбил телефон и расшиб кулак в кровь о стену.

Она собиралась выйти замуж за Гаролда. В бостонской газете было даже объявление о дне их свадьбы. Диггер, будто случайно, положил газету на стойку в кафе.

Сэм скрестил на груди руки. Пусть она выходит замуж за своего Говарда. Хотя, мелькнула мысль, формально она еще замужем за ним. По крайней мере, еще две недели. Она должна была быть здесь сегодня на свадьбе матери и отца. Сэм надеялся поговорить с ней наедине и напомнить, что они еще муж и жена. Но Коллин сказала, что она не приедет. Какие-то глупости, мол, корпоративный кризис.

Как он все еще скучал по ней… хотел ее.

От этой мысли Сэм еще больше взбесился.

– Кольцо у тебя? – Диггер посмотрел на часы, сунул руки в карманы и снова вынул.

– У меня в кармане.

– Где этот проклятый фотограф?

– С Коллин в гардеробной.

– Ты подписал свадебный сертификат?

Сэм улыбнулся, заметив бисеринку пота на лбу Диггера. Всю неделю тот вел себя как типичный жених – озабоченный, нервный и сияющий при упоминании имени Коллин.

– По-моему, сертификат подписывается после церемонии.

– До, – покачал головой Диггер.

– Хорошо. – Органистка заиграла свадебный марш, и Сэм мог бы поклясться, что Диггер побледнел. – Я сейчас вернусь.

В пустом кабинете преподобного Уинслоу стояла тишина. Только тихо работал вентилятор, взбалтывая теплый воздух закрытого помещения и шелестя бумагами на большом дубовом письменном столе. Сэм нашел сертификат и вынул шариковую авторучку преподобного из держателя.

Он начал расписываться и замер. Рядом с его подписью уже стояло имя Фейт Маккентс.

Он уставился на подпись. Потом нахмурился. Разве Фейт могла быть свидетелем? Ведь ее здесь нет. Значит, она здесь. Должна быть здесь, если расписалась в сертификате.

Сэм крепче сжал ручку, глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Он боялся, что, как сумасшедший, ворвется в церковь и начнет искать ее в толпе.

– Привет, Сэм.

Он резко повернулся на звук голоса Фейт. Она стояла на пороге открытой двери.

Он не мог говорить и только таращил глаза. На ней было красивое кружевное платье, которое она надевала и на их свадьбу. Локоны обрамляли пылающее лицо. Маленькое жемчужное ожерелье окружало стройную шею. Какая красивая!

– Фейт. – Сэм приказал себе быть спокойным, холодным. И надо мобилизовать мозги, чтобы сказать что-то умное. – Так ты все-таки приехала на свадьбу.

О, это получилось хорошо. По-настоящему умно.

– Я подумала, что нельзя пропустить свадьбу матери и отца. Особенно через двадцать семь лет. – Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, прижимая к животу большой коричневый конверт. – Как поживаешь, Сэм?

– Прекрасно, – выдавил Сэм в ответ. – Как всегда, прекрасно. А ты?

– Прекрасно. – Глаза, горевшие еще минуту назад, чуть потускнели. – Вчера я видела малышку Джареда и Энни. Такая красивая девочка.

– Да. – Значит, она в городе со вчерашнего дня? И не пришла повидаться с ним? Грудь сдавило, в желудке камень. Вздулись желваки. Сэм отвернулся и выдохнул собственное имя, призывая себя к спокойствию.

– По-моему, ты мог бы позвонить, – заметила она.

Подавить вспышку ярости не удалось. Приходит этакая сдержанная, невозмутимая и небрежно спрашивает, почему он не позвонил.

Нет, это немыслимо.

Очень осторожно Сэм положил ручку на стол и подошел к ней.

– Когда, по-твоему, мне надо было позвонить? В ответ на твой звонок… который так и не раздался? Или, может быть, когда я прочел, что ты и Говард назначили дату свадьбы? – Сэм почувствовал, как отчаяние охватывает его. – Или, может быть, когда я получил бумаги для аннулирования брака? Ты не хотела, чтобы я звонил тебе. Поверь мне хоть раз.

– Сэм, если ты…

– Какого черта ты хочешь от меня? – Теперь его лицо было в нескольких сантиметрах от ее. Сэм с трудом сдерживался, так ему хотелось притянуть ее к себе и заключить в объятия. – Ты хочешь, чтобы мы стали телефонными приятелями? Обменивались открытками по дням рождения и на Рождество? Забудь об этом. Я не Арнольд. И я, черт возьми, не отношусь к разряду «понимающих».

– Сэм, пожалуйста! – Она повысила голос. Редкий случай для Фейт Кортленд. – Я хочу поговорить с тобой об аннулировании брака.

Сэм смотрел, как она вынимает из конверта толстую кипу бумаг, и у него возникло такое чувство, будто ему набивают льдом желудок. Она привезла ему бумаги на подпись. Ярость переполняла его. Ярость, и любовь, и отчаяние.

– Ты хочешь поговорить об аннулировании брака? Прекрасно. Давай поговорим. – Он взял из ее рук бумаги, разорвал их пополам и снова отдал ей. – Конец дискуссии. Я не подпишу эти проклятые бумаги.

Она вытаращила глаза на порванные страницы, потом взглянула на него.

– Не было необходимости их рвать, Сэм!

– Нет, была, неотложная необходимость. Я не позволю тебе выйти замуж за Говарда. – Сэма вдруг осенило. – Он здесь? Дай мне самому поговорить с ним.

– Ох, ради Бога! – Она закатила глаза. – Я пытаюсь объяснить тебе, что в этом нет необходимости.

От ее терпеливого тона внутри у Сэма что-то щелкнуло. Надо поразить ее. Ему необходимо увидеть, как она теряет свое проклятое самообладание. Пусть она хоть немного почувствует, каково ему.

Он прижал ее к двери и впился в ее рот. Удовлетворение переполняло его, когда Фейт словно растворилась в нем. Она тихо застонала, и он еще крепче обнял ее. Он наслаждался ее губами со всей жадностью, со всей страстью, которая накопилась за последние несколько недель.

– Я хочу, чтобы ты прочел это. – Она оторвалась от его губ и прижала ладонь к его груди.

– Я никогда не читаю во время поцелуя, – пробормотал он, проводя губами по ее шее, вспомнив о чувствительном местечке за ухом. – Это ненормально.

Она вздрогнула, затем напряглась и оттолкнулась от него.

– Сэм, я хочу, чтобы ты это прочел. Сейчас.

Она протягивала ему бостонскую газету. Страницу светских новостей. Увидев фотографии в верхней части полосы, Сэм нахмурился.

Улыбающаяся Фейт стояла рядом с молодым человеком, который выглядел так, будто сошел с обложки журнала мод. Ей мало его отчаяния, что она выходит замуж за другого. Ей надо еще, чтобы он увидел их фото?

Сэм скомкал газету и хотел ее порвать так же, как бумаги об аннулировании брака. Но в последний момент на глаза попалась половина строки: «…помолвка отменяется».

Расправив газету, он жадно изучал сообщение:

«Гаролд Питерсон… Фейт Кортленд… вчера объявили… без объяснений… Мисс Кортленд также сообщила, что она намерена взять отпуск… в ее отсутствие пост президента корпорации «Илайджа Джейн» займет ее помощник…

Онемев, он уставился на нее. Легкая улыбка играла на губах, еще влажных от его поцелуя.

– Ты отменила помолвку?

Она кивнула.

– И ты позволила мне так себя вести? – Он сощурил глаза.

– Я позволила тебе так себя вести? – Фейт еле сдерживала смех.

Это плохо, что он выставил себя дураком. А теперь она смеется над ним. Чтобы скрыть смущение, он притянул ее к себе и снова поцеловал.

Кровь стучала в висках, заглушая звуки органа и сливающиеся в гул голоса свадебных гостей. Фейт видела только Сэма. Как она скучала… хотела… хотела его.

Она не знала, как он отнесется к ней, не предложит ли убраться восвояси. Она рисковала всем, и гордостью, и сердцем. Но это теперь не имеет значения. Имеет значение только Сэм.

– Свадьба. Нам надо быть там, – задыхаясь, пробормотала она.

– Скажи мне, почему ты отменила помолвку? – Глаза, затуманенные желанием, вдруг вспыхнули.

– Ты знаешь, почему. – Она выдержала его взгляд.

– Нет, ты скажи, – покачал он головой.

– Мама убедила меня, что нельзя выходить замуж за человека, которого не любишь. – Фейт прислонилась спиной к двери и постаралась восстановить дыхание. – Особенно если любишь другого.

Он ждал, сверля ее взглядом.

– Я люблю тебя, Сэм.

Вот. Она сказала. И это оказалось не так трудно, как она думала, когда летела в самолете.

– По-моему, я полюбила тебя с самого начала, – тихо продолжала Фейт. – Во всяком случае, с того момента, когда ты кормил меня шоколадным кексом. – Он вскинул брови, поняв, что она дразнит его. – Ты заставил меня смеяться, – она положила ладони на лацканы его смокинга, – заставил беситься от злости, заставил чувствовать. Больше, чем я хотела, и больше, чем прежде позволяла себе. Ведь самообладание – моя единственная защита от обид.

Щеки у нее горели, Фейт чувствовала себя беспомощной и бессильной, но ничего не могла изменить. Ей и не хотелось ничего менять: она была в безопасности.

– Ты расстроил мою жизнь… завладел моим сердцем. И вначале именно этого я больше всего боялась. Я не сомневалась, что потеряю себя, если дам волю любви к тебе. – Она погладила его щеку и провела губами по рту. – А на самом деле я нашла себя.

– А Гаролд? – Он прижался лбом к ее лбу.

– По-моему, он почувствовал облегчение. – Фейт вздохнула и прижалась к Сэму. – Хотя он слишком джентльмен, чтобы признаться в этом. Он пожелал мне счастья. Собственно, он пожелал нам счастья.

Сэм вскинул брови и посмотрел на конверт. Фейт протянула ему порванные пополам бумаги.

– Посмотри.

Он послушался и нашел маленькую полоску бумаги. Потом удивленно взглянул на Фейт.

– Я же говорила тебе, что нет необходимости рвать, – улыбнулась она, – я уже это сделала. Я люблю тебя, Сэм. Если ты позволишь мне остаться, я покажу, как сильно люблю тебя.

– Если я позволю тебе остаться? Боже милостивый, женщина, я собирался связать тебя и притащить назад, ко мне. Ни в коем случае не позволю тебе снова уйти от меня. Я люблю тебя, родная, и хочу, чтобы ты осталась и была моей женой. Женой по-настоящему. Матерью моих детей.

Настоящий брак. Дети. Она крепче прижалась к нему, слишком счастливая, чтобы говорить.

– Ты собираешься взять отпуск. – Он целовал ее щеки, нос. – Сколько у нас времени? Когда ты думаешь вернуться в Бостон, в «Илайджа Джейн»? Нам надо что-то устроить, выбрать место, где будем жить, чтобы быть вместе после того, как ты уедешь. Но пока я не хочу терять ни одной минуты.

Она обхватила ладонями его лицо, тронутая и восхищенная его заботой. Он предложил найти компромисс.

– Я не собираюсь выбирать место. Я остаюсь здесь, с тобой.

– Любимая, – Фейт заметила в его глазах неуверенность и смущение, – как бы мне ни хотелось, чтобы ты всегда была рядом, я понимаю, как тебе важна «Илайджа Джейн», и не могу позволить, чтобы ты бросила корпорацию. – Он взял ее руки и прижал ладони к губам.

– Я не собираюсь ее бросать. Диггер и я устроим офис в Кэктес-Флэт. Компьютерный мир – удивительная штука. Мы сможем управлять новыми подразделениями прямо отсюда, из Кэктес-Флэт. Может быть, мы откроем несколько новых ресторанов в Западном Техасе и Нью-Мексико. Если Диггер, мой отец, мог это делать столько лет, надеюсь, и я сумею. Кроме того, я хочу, чтобы наши дети росли рядом с бабушкой и дедушкой.

– А Диггер уже знает об этом? Не думаю, чтобы он намеренно отправил меня сюда подписать сертификат. Или он действовал по плану?