Текст книги "Любовь священна"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– На свете есть еще множество женщин, и ваши похитители не так глупы, чтобы поднимать шум из-за одной беглянки.

– Вы, конечно, правы, – почти неслышно произнесла Селина. – И все же мне очень страшно. Я ничего не могу с этим поделать. Мне… страшно!

– Я знаю. Может быть, вы хотите что-нибудь выпить?

– Нет! Нет! Не оставляйте меня! – умоляла она.

Она отчаянно вцепилась в него, и он успокоил ее:

– Я уже сказал, что не оставлю вас, пока вы сами этого не захотите.

– Я и так доставила вам слишком много хлопот, – прошептала она.

– Вы не должны так говорить, – возразил герцог, – и думаю, в старости мы будем вспоминать обо всем случившемся, как об очень увлекательном приключении. В конце концов, мы победили! Не забывайте, Селина, мы победили!

– Вы спасли меня! Если бы не вы…

– Забудьте об этом! – произнес герцог. – Прошу вас, забудьте об этом!

– Постараюсь, – ответила Селина, – но одной вещи я никак не могу понять.

– Что же именно?

Она опустила голову, и волосы упали ей на лицо, совсем как вчера вечером, когда она стояла на помосте вместе с другими девушками.

– Не знаю… как и сказать вам, – прошептала она.

– Сейчас мы постараемся упростить дело. – С этими словами герцог встал и закрыл дверь, а затем снова сел возле Селины, откинувшись на подушки.

– Итак, – сказал он, – я готов сидеть здесь столько, сколько нужно.

Он говорил очень мягко, чтобы не напугать ее, а затем обнял ее за плечи. При этом он почувствовал, что девушка немного напряглась, но объяснил это неожиданностью прикосновения, а не тем, что ей оно неприятно. Вздохнув, она положила голову ему на плечо.

– Так легче разговаривать, – произнесла она, – а мне очень не хочется ставить вас в неудобное положение.

Герцог не мог удержаться от едва заметной улыбки при мысли, что ни одна из знакомых ему женщин не приняла бы подобную ситуацию как должное. Уже потом, размышляя об этом весь день, он наконец понял, что Селина относится к нему как к отцу. Она питала к нему самые дружеские чувства и даже сейчас, похоже, не воспринимала его как молодого и привлекательного мужчину.

– Так чего же вы не можете понять? – спросил герцог своим красивым низким голосом.

– Вот что странно, – ответила Селина. – Когда мы приехали вчера вечером в тот дом, это произвело страшную сумятицу, потому что корабль опоздал, а нас ждали несколькими днями раньше. – Она задумалась. – Нам приказали быстро вымыться, а головы нам мыли какие-то арабы, причем некоторые из них говорили по-французски.

– И именно тогда впервые за все время всем представилась возможность поговорить с кем-нибудь или, во всяком случае, понять, о чем говорят? – спросил герцог.

– Я понимала, о чем говорил брюнет, который якобы хотел купить папины сочинения, потому что он все время говорил по-французски, если не обращался к слугам, но не могла перекинуться словом ни с одной из девушек.

– Продолжайте.

– Арабка, немного говорившая по-французски, ответила на мой вопрос, что мы в Алжире.

– А раньше вы это не понимали?

– Нет, – призналась Селина. – И когда узнала, где я, пришла в ужас.

– Именно оттого, что вы в Алжире? – осведомился герцог.

– Да, потому что я много читала о пиратах, доставлявших в Алжир рабов-христиан, и теперь начала догадываться, что именно так и мы попали сюда.

Герцог молчал, и девушка продолжала:

– Я окончательно убедилась в этом, когда мне в кожу и в волосы начали втирать какое-то душистое масло.

Запах жасмина герцог заметил еще раньше, во время их бегства из публичного дома, и сейчас еще чувствовал его, когда голова девушки лежала на его плече.

– Потом нам дали эти отвратительные газовые покрывала, – покраснела Селина, – и мне стало совершенно ясно, что я не ошиблась и нас ждет невольничий рынок. А когда нас привели в комнату… где сидели вы… у меня больше не оставалось сомнений.

– Вы выглядели очень испуганной, – заметил герцог.

– Перед тем как ввести нас в комнату, нам всем дали… белый порошок. Я опять притворилась, что приняла его, и ни у кого не возникло мысли, что я его выбросила.

– Значит, вы знали, что вас ждет невольничий рынок, – сказал герцог.

– Да, ведь нас раздели, – тихо ответила Селина. – А я читала, что рабов всегда продают… обнаженными.

– А вы поняли почему?

– В книге, которую я читала, я поняла, что это делалось для того, чтобы увидеть, насколько они сильны; там также говорилось, что наиболее слабые становятся слугами у высокопоставленных лиц и их жен, в то время как сильнейших мужчин посылают на разработки гранита, на строительство домов или на верфи.

– Вы думали, что станете служанкой?

– Конечно, – подтвердила Селина. – Но когда мы вошли в комнату, я услышала, как патрон сказал: «Разрешите напомнить вам, господа, что женщина не должна отлучаться из этого дома».

Помолчав, она неуверенно спросила:

– Как же мы могли бы работать служанками, если должны были оставаться там, где были? И почему проданная девушка шла… в спальню, а мужчина, купивший ее… следовал за ней?

Герцог не ответил, и девушка сказала:

– Арабки сказали, что спальня, в которой вы меня нашли, только моя, но вы пришли туда. Что я должна была для вас делать?

Сначала герцог и представить не мог, что она действительно не понимает этого.

Потом он понял, что столь невинное существо, привезенное в чужую страну, и понятия не имело о том, что это за дом и что такие места вообще существуют.

Этерстон раздумывал о том, как же сказать Селине правду, не напугав ее еще больше.

Сначала он вообще ничего не хотел ей объяснять, но потом решил, что его отказ не только бы обидел столь умную девушку, как Селина, но заставил бы ее теряться в ненужных догадках.

Селина немного подождала и, не получив ответа, произнесла:

– Может быть, мне не надо было вас об этом спрашивать? В атмосфере этого дома было что-то злое и порочное, о чем, возможно, вам не хотелось бы говорить.

– Я хочу сказать вам правду, – ответил герцог, – но как только вы узнаете это, вы должны выбросить из вашей памяти все, что произошло с вами с той минуты, как вы поехали в Лондон продавать сочинения вашего отца.

Помолчав, он спросил:

– Если я скажу вам то, что вы хотите узнать, попытаетесь ли вы забыть это, как я вас прошу?

– Обещаю, что попытаюсь. Даю честное слово.

Герцог долго и трудно искал слова и наконец сказал:

– Упоминалось ли в книге о пиратах и моряках, которых брали в плен с захваченных кораблей и обращали в рабов, о женщинах, которые, несомненно, находились на этих кораблях?

Селина задумалась:

– По-моему, там было что-то сказано о рабынях, но книга была очень старинная и ее было очень трудно читать. – Подумав еще минуту, она добавила: – Там говорилось, что Дей имел право выбрать себе любого раба как для себя, так и для того, чтобы послать в подарок турецкому султану.

– В Турции полно мужчин, султан мог бы сам выбрать себе то, что ему надо, – произнес герцог.

– Так, значит, султану посылали женщин?

– Да.

– Но зачем?

– Пополнить его гарем. В гареме турецкого султана сотни, если не тысячи женщин.

Селина глубоко вздохнула и, не в силах справиться с собой, снова коснулась своей рукой руки герцога.

– Вы хотите сказать, – тихо спросила она, – что эти шейхи… покупали вчера вечером девушек для своих гаремов?

– Именно затем они туда и пришли, – ответил герцог, – только вместо того, чтобы забрать девушку с собой, они должны были оставить в этом доме и могли приходить туда, когда им захочется.

Селина до боли сжала пальцы герцога.

– Значит, если бы вы не купили меня, – прошептала она, – я принадлежала бы одному из этих… – Она слегка вскрикнула и прижалась лицом к плечу герцога. – Это ужасно! Я и не представляла, что подобные вещи еще существуют!

Он крепко прижал ее к себе и сказал спокойным ровным голосом:

– Мир очень мало изменился, Селина, вы же достаточно начитанны и знаете, что у Соломона была масса наложниц, что все султаны во все времена пополняли свои гаремы красивыми женщинами. Вы только не знаете, что и сейчас есть места, подобные тому, где вы были вчера, где мужчины могут позабавиться и развлечься вне своего дома.

– Разумеется… только на Востоке, – сказала Селина.

– И на Западе тоже. И в Лондоне, и в Париже, и во всех больших городах мира, – невозмутимо ответил герцог.

– Это невозможно себе представить! – воскликнула Селина. – Я только помню, что испугалась, я думала, что меня будут бить… жестоко обращаться со мной… как с рабыней. Но быть в гареме?! Такого я себе и не представляла!

Она еще прижималась лицом к его плечу и через минуту тихо произнесла:

– Откуда вы это знаете? Как же я… могу теперь ехать в Лондон? Как я буду жить одна, если рядом могут быть мужчины?

В словах Селины было столько логики, что герцог сначала не знал, что ответить. Затем, немного подумав, он сказал:

– Вы должны довериться мне, Селина, В Монте-Карло мы подумаем о вашем будущем. Я хочу, чтобы вы сначала оправились от шока, который пережили.

Она ничего не ответила и только испуганно дышала.

Герцог почувствовал биение ее сердца через тонкий шелк, прикрывавший ее, и мягкую льняную ткань своей рубашки.

– Все мужчины не могут быть такими! – произнесла она, подумав. – Папа был не такой!.. И вы!

– Конечно же нет, – успокаивал ее герцог в надежде, что ему простится эта ложь.

– Я буду… как-то зарабатывать на жизнь.

В этих словах девушки слышалась чуть заметная нотка отчаяния.

– Я же сказал вам, что мы поговорим об этом позже, – сказал герцог. – Прошу вас, доверьтесь мне, Селина. Вы же можете поверить мне после всего, что с нами было?

Она подняла на герцога глаза и, улыбнувшись, сказала:

– Вы знаете, что я вам верю. Вы были просто замечательны, невероятно добры ко мне. Как мне повезло, что вы были там вчера вечером!

Вдруг она замокла, улыбка исчезла с ее лица, и в ее глазах возник внезапный вопрос:

– Зачем… вы там были?

– Я был там потому, что, как и вы, не верил, что подобные вещи возможны, – ответил герцог. – Я попал туда с другом, очень известным писателем. Он рассказал мне, что невольничий рынок еще существует в Алжире, как и прежде. Я сказал, что он преувеличивает, и он взял меня с собою посмотреть на это зрелище. – Он улыбнулся. – Я собирался быть там только зрителем, но что из этого вышло, вы знаете не хуже меня!

– Я так счастлива… так счастлива! – воскликнула Селина. – Но если бы вы не догадались поискать люк на потолке, я бы, возможно, и сейчас была бы узницей этого ужасного дома…

– Вы нарушаете слово, – строго сказал герцог.

– Да… я знаю.

– Я свое обещание выполнил.

Селина глубоко вздохнула.

– Я… попытаюсь, но не думать об этом будет очень трудно.

– Вы же дали слово!

– Да, я знаю. Папа всегда говорил, что честное слово священно и его ни в коем случае нельзя нарушать.

– Так держите же его!

– Я обещаю. Обещаю сделать все, что вы от меня хотите.

– Сейчас, я думаю, вам нужно снова поспать, – сказал герцог, я думаю, вы понимаете, что вам необходимо восстановить силы после приема наркотиков и долгого голода, и, кроме того, вы достаточно умны, чтобы заставить себя забыть все, что с вами произошло.

– Вы говорите как доктор!

– Вот и считайте меня своим доктором! – сказал герцог. – Вам не надо волноваться, Селина. Если бы не мое здоровье и сила, мы бы с вами сейчас здесь не сидели.

– Да, вы открыли люк, – почти неслышно прошептала Селина. – Вы ударили человека, который преследовал нас, вы, без сомнения, очень сильны.

– Завтра, если будет достаточно тепло, – невозмутимо сказал герцог, – я хочу поплавать в море до нашего прибытия в Монте-Карло.

Она вздрогнула и со страхом в голосе спросила:

– А с вами ничего не случится?

Герцог понял, что девушка думает о своем отце, и поспешил успокоить ее:

– Уверяю вас, я очень хорошо плаваю, вы же будете наблюдать за мной с яхты и бросите мне круг, если я буду тонуть.

Увидев, что она успокоилась, Этерстон поддразнил ее:

– Вы, наверное, беспокоитесь не столько о моей безопасности, сколько о том, что, если я утону, о вас некому будет позаботиться!

– Я действительно думала о вас, – ответила Селина, – и пожалуйста… пожалуйста, не оставляйте меня, но только до тех пор, пока не найдете мне какую-нибудь работу, чтобы я могла зарабатывать деньги и сама позаботиться о себе.

– Я чувствую себя ответственным за вашу судьбу, – сказал герцог. – Знаете, есть старая легенда, в которой говорится, что если ты спас кому-нибудь жизнь, то больше никогда не расстанешься с этим человеком.

– Надеюсь, меня это не касается.

Она немного нервно посмотрела на герцога, как бы чувствуя, что злоупотребляет его добротой.

– Я уже сказал вам, – заметил герцог – что, выручив вас из беды, я несу за вас ответственность.

Селина опять вздохнула.

– Вам тоже надо отдохнуть. Я уже успокоилась.

Герцог встал, убрав руку с плеча девушки.

– Вы действительно больше не будете бояться? – спросил он.

– А если мне будет… страшно, я могу прийти к вам?

С минуту герцог подумал, как отреагировали бы его друзья на эту наивную просьбу, потом очень серьезно сказал:

– Конечно, вы же знаете, что я рядом, за соседней дверью. Позовите меня, и я услышу.

– Спасибо, – мягко сказала Селина. – Это слишком слабое слово, но – спасибо… огромное спасибо за все!

Глава 5

Когда Селина проснулась, они уже были в гавани. Посмотрев в окно, она поняла, что Монте-Карло гораздо более впечатляющ, чем она представляла.

Она очень быстро надела свое крестьянское платье и торопливо направилась в салон. Герцог был уже здесь и встал, когда девушка вошла.

– Доброе утро, Селина. А я думал, что вы сильно переутомились и поспите подольше, – сказал он.

– Я привыкла рано вставать, – улыбнулась Селина.

Слуга отодвинул перед ней стул, и девушка села за стол. Селина растерялась перед богатым выбором блюд – гораздо более богатым, чем, как она считала, может быть предложен за завтраком.

– А я как раз обдумывал наши дальнейшие планы, – сообщил герцог.

Селина вопросительно посмотрела на него, и он продолжил:

– Мы поживем на моей вилле, она стоит на холме над Монте-Карло. Но сначала вам нужно привести в порядок ваш гардероб; я послал Грегсона за одной из лучших портних города. У нее будет уже кое-какая готовая одежда, и мы сможем заказать что-нибудь еще. И еще вам нужен костюм для езды верхом.

Селина посмотрела на него широко открытыми глазами, после чего произнесла:

– Вы не должны тратить на меня столько денег. Вы же знаете, я хочу вам их вернуть.

– Это, я думаю, мы оставим на будущее, – улыбнулся герцог.

– Я больше не могу быть у вас… в долгу.

– Почему? – удивился он.

– Вы были так добры ко мне. Я знаю, что вы чувствуете ответственность за меня, потому что спасли меня. Но ваша ответственность не должна вам… слишком дорого стоить.

Герцог засмеялся.

– Уверяю вас, Селина, вы мне стоите гораздо меньше, чем некоторые женщины, которых я знал в прошлом.

Он сказал это, не раздумывая, и вдруг заметил, как изменилось выражение ее лица.

– У меня много родственниц, которые считают меня кем-то вроде Деда Мороза.

Недоумение исчезло с лица Селины, и герцог понял, что должен быть осторожным – очень осторожным в разговоре с ней. Он никогда еще не встречал девушки столь неискушенной, эмоции которой, к тому же, так ясно отражались в ее глазах. Лицо Селины было так выразительно, что герцогу казалось, глядя на нее, что он читает ее мысли, как книгу, и если его слова причинят ей боль, он сразу же это поймет.

Когда они позавтракали, в салоне появился Грегсон со словами:

– Мадам Франсуаза здесь, ваша светлость.

– Проводите ее сюда, – распорядился герцог.

Вошла француженка средних лет, полная и не особенно привлекательная, но очень нарядно одетая, в чем ей невозможно было отказать. Несмотря на фигуру, далекую от совершенства, роскошь была видна в каждой складке ее одежды.

На ней было черное с белым платье, отделанное легкими красными прошивками, довольно смелая шляпка с красным пером, а из-под платья кокетливо виднелись красные козловые сапожки.

– Польщена вашим вниманием, господин герцог, – сказала мадам Франсуаза по-французски, сделав глубокий реверанс.

– А я благодарен вам, сударыня, что вы пришли по первому зову, – ответил герцог. – Это мисс Греттон, которую я опекаю, и ей немедленно нужно платье, в котором она могла бы сойти на берег, и еще несколько платьев, если они у вас есть, которые можно было бы носить, пока не будет готово что-нибудь новое.

– Это для меня такое удовольствие, сударь, – воскликнула мадам Франсуаза.

Не дав Селине опомниться, портниха увела девушку в ее каюту и несколькими ловкими движениями сняла с нее мерку, не переставая восхищаться тонкостью ее талии. В то же время она заявила, что Селине придутся впору большинство сшитых ею платьев, сделанных в расчете на француженок, а не на чересчур рослых англичанок.

И тут Селина обнаружила, что мадам Франсуаза привезла с собой множество коробок, из которых две ее служанки, молодые женщины, вынимали по ее приказу, как кроликов из шляпы фокусника, сначала платья, а потом материи.

Мадам Франсуаза помогла Селине примерить светло-голубое креповое платье, отделанное тонкой белой муслиновой лентой и украшенное бархатным бантом. Когда платье было застегнуто на спине, Селина посмотрела на себя в длинное зеркало, висевшее на одной из стен ее каюты, и застыла в оцепенении.

Она и не предполагала, как классически совершенна ее фигура. Она действительно была неотразима в этом модном платье, плотно облегающем ее бюст и изысканно задрапированном.

– Великолепно! – воскликнула мадам Франсуаза по-французски.

– В самом деле, очень мило, – тихо произнесла Селина. – Но боюсь, оно очень дорогое.

– Это не столь важно, – мягко ответила мадам Франсуаза. – Может быть, вы покажетесь господину герцогу, чтобы узнать его мнение?

– Да, конечно, – согласилась Селина и прошла в салон.

Герцог сидел в кресле и читал газету, которую тотчас же отложил при появлении Селины. Он осмотрел ее критическим взглядом.

– Вам нравится? – немного взволнованно спросила девушка. – Вам не кажется, что это слишком изысканно и шикарно… для меня?

– По-моему, оно очаровательно, – сказал герцог. – Дайте еще раз посмотреть на вас.

Селина некоторое время колебалась, как бы желая что-то ответить, но потом вдруг быстро убежала в свою каюту. Теперь мадам Франсуаза облачила ее в светло-зеленое платье цвета весенней травы, по которой они бродили на одном из островов, собирая полевые цветы.

Зеленое платье герцог также одобрил.

Затем мадам Франсуаза извлекла из коробки вечернее платье, от которого у Селины перехватило дыхание. Оно было сшито из тончайшего тюля и мягкого сатина и отделано крохотными бриллиантами. Платье было очень девичьим и в то же время настолько шикарным, что, несомненно, его могла сотворить только французская портниха.

– Оно очень красивое, – вздохнула Селина, – но слишком роскошное. Мне некуда будет пойти в таком платье.

– Покажитесь господину герцогу, – посоветовала мадам Франсуаза.

Селина в очередной раз отправилась в салон.

Герцог опять отложил газету.

– Я показываю вам это платье только потому, – объяснила Селина, – что мадам Франсуаза настаивает. Я прекрасно понимаю, что у меня никогда не будет повода надеть нечто столь прекрасное.

– Почему вы так уверены в этом? – осведомился герцог.

Селина засмеялась:

– Как же может учительница… или, я не знаю, какую работу вы мне найдете, – затмить роскошью свою хозяйку!

– Думаю, что в этом платье, – произнес герцог своим низким голосом, – вы затмите любую женщину.

– Вы дразните меня, – сказала Селина, помолчав, – И все же это платье великолепно.

– Наденьте первое платье, которое вы мне показали, – сказал герцог, – и пошлите ко мне мадам Франсуазу.

Селина улыбнулась:

– Не забывайте, что мне нужно еще что-нибудь на каждый день, – напомнила она, – например, шаль. И туфли. Мне очень неудобно напоминать вам об этих вещах, но они необходимы.

– Я согласен. А вам, однако, нельзя отказать в практичности, – заметил герцог.

– В этом платье, – ответила Селина, – можно танцевать на яхте или витать в облаках, но я должна спуститься на грешную землю и помнить, что вынуждена тратить ваши деньга на такие прозаические вещи, как перчатки или носовые платки.

– Я ни о чем не забыл, – сказал герцог. – Даже сделал список того, что вам нужно.

– Можно мне взглянуть на него? – попросила Селина.

– Нет, – ответил герцог. – Ведь если я покажу вам его, вы замучаете меня, желая все оплатить! Разрешите мне еще раз уверить вас, Селина, что мне приятно быть вашим банкиром.

– Вы очень великодушны, – сказала она, – но все равно мне очень неловко.

Она вышла из комнаты, а он с улыбкой посмотрел ей вслед, думая, что бы она сказала, если бы узнала, сколько стоило изумрудное ожерелье, которое он подарил на Рождество леди Милли! Герцог чувствовал, что в не меньший шок ее привели бы счета в тысячи франков, пришедшие из Парижа, где леди Милли провела несколько дней по пути в Монте-Карло. Леди Милли как должное принимала то, что он платил за изысканные эффектные платья от самых дорогих портных Европы, которые она никогда бы не могла себе позволить сама. В начале зимы она не постеснялась выпросить у него соболье манто и такое множество других дорогих вещей, что он затруднялся все их припомнить.

Для него не подлежало сомнению, что он должен покупать своей возлюбленной все, что она пожелает. До леди Милли у герцога было множество женщин, которые присылали ему такие гигантские счета, что он не раз думал, какую великолепную лошадь он мог бы купить себе на эти деньги. Но Этерстон был очень богат, и если бы он не смог на свои деньги содержать любимых женщин, зачем тогда ему нужны были деньги?

И вдруг он встречает женщину, которая предлагает ему вернуть долг.

Но не мог же он поставить Селину, случайно встретившуюся ему, в один ряд с женщинами, с которыми он был близок ранее. Однако все происходящее было ново и очень трогательно.

Герцог твердо решил составить Селине обширный и привлекательный гардероб, в котором она сможет казаться в свете, где он обеспечит ей достойное положение. Он знал также, что это будет нелегко, и был очень озадачен дальнейшей судьбой девушки.

Она видела себя учительницей, и герцог полагал, что именно так должна сложиться ее судьба. Для леди существовали только две профессии – компаньонки и гувернантки. Первых он наблюдал у одной из своих наиболее неприятных родственниц. Эти подавленные запуганные женщины, казалось, тряслись от страха, когда он говорил с ними, и вся их жизнь состояла в том, чтобы быстро уйти, когда не требовалось их присутствия, и получать выговоры за то, что их не было там, где они были нужны. Второе занятие казалось еще более трудным.

Герцог уже не раз задавал себе вопрос, кто из его знакомых захотел бы взять своим детям в гувернантки Селину?

Красивые молодые женщины всегда нарушали спокойствие в любой семье, и немногие из его близких приятельниц согласились бы терпеть рядом с собой столь неотразимую соперницу, как бы скромно ни было ее положение в обществе.

Да, подумал герцог, это будет нелегко!

Однако с решением этой проблемы можно не спешить, решил он. Прежде всего Селину нужно одеть.

Получив от герцога заказ, мадам Франсуаза просияла от счастья и несколько раз присела в реверансе, выходя из салона. Она взяла список, составленный герцогом, дополнив его еще несколькими предметами с одобрения Этерстона, и пообещала, что в ближайшее время на виллу будут доставлены платья, туфли, шляпки, перчатки и женское белье. Портные и белошвейки немедленно приступят к исполнению заказа и будут работать всю ночь, а каждая вещь сразу же по изготовлении будет доставляться на виллу.

Мадам Франсуаза упомянула и костюм для верховой езды. У нее был один, привезенный из Парижа для образца, и этот костюм был бы великолепен на Селине! Он, конечно, был очень дорог, но портниха знала, что герцог не постоит за ценой, когда увидит юную леди в этом одеянии.

– Одевать такую красивую девушку – это привилегия, – восторженно произнесла мадам Франсуаза. – С такой фигурой и с таким очаровательным характером она как сама весна, господин герцог.

Мадам Франсуаза и ее «свита» покинули яхту.

Селина вошла в салон в голубом платье. Теперь на ней еще были шляпка того же цвета, украшенная бантом, а в руках пара перчаток.

– Если вы хотите сойти на берег, я готова, – сказала она.

– Мы сейчас же отправляемся, – ответил герцог. – Мне не терпится показать вам мой сад.

– А я мечтаю увидеть его, – произнесла Селина и помолчала. – Я бы хотела посетить еще одно место, если… вам это не будет очень… хлопотно.

– Что же? – осведомился герцог.

– Собор Сент-Девот.

– А такой действительно есть в Монте-Карло? – удивился герцог. – Я никогда не слышал о нем.

– Он стоит почти рядом с гаванью, – ответила Селина, – и назван в честь одной из первых христианок, посетивших Монте-Карло.

– Откуда вы об этом знаете? – изумился герцог.

– Эту историю я прочла вместе с папой в легендах о Средиземном море.

– Расскажите мне все, что знаете о Монако, – попросил он.

– Полагаю, вы знаете, что греки считали, будто именно в Монако Геркулес совершил один из своих двенадцати подвигов, унеся яблоки из-под носа у дракона из садов Гесперид. – Помолчав, она застенчиво добавила: – Я сегодня подумала, что… вы похожи на Геркулеса.

– Спасибо, – ответил герцог, – но для этого мне нужно совершить еще одиннадцать поступков вроде того, на который вы подвигли меня вчера вечером!

– Но вы достигли блестящих успехов, – сказала Селина, – потому что вы сильны и… великолепны.

Герцог промолчал, и она встревожилась:

– Я сказала что-то не то?

– Нет, все в порядке, – успокоил ее герцог, – просто большинство молодых женщин воспринимают комплименты мужчин как должное, а сами не стремятся сказать им что-нибудь подобное.

– Но почему же не сказать, если это правда? – спросила Селина.

Герцог не нашелся, что ответить.

«Ну как, – говорил он себе, – объяснить этой неискушенной девочке, что другой мужчина неправильно бы понял ее искренность?»

– Продолжайте же ваш рассказ, – произнес он вслух, – немного найдется посетителей казино, которые так интересовались бы историей княжества.

– Но это такое удивительное место! – возразила Селина. – Здесь, на высотах Ла Турби, была воздвигнута гигантская статуя Августа в память его окончательной победы над галлами.

– Теперь припоминаю! – воскликнул герцог. – Я обязательно покажу вам руины на Ла Турби, они ведь находятся недалеко от моей виллы.

– Правда? – обрадовалась Селина. – Как бы я хотела увидеть их!

– Они все еще выглядят впечатляюще, – сказал герцог, – Римляне умели строить.

Он улыбнулся, увидев, в какой восторг пришла девушка.

– Но вы так и не рассказали, в честь кого назван собор.

– Она приехала сюда в 300 году нашей эры, – ответила Селина, – жила на Корсике и была убита, став христианкой.

– Здесь на берегах Средиземного моря, святых мучеников не меньше, чем богов, – сухо заметил герцог.

– Священник, который обращал ее в христианство, – продолжала Селина, – хотел перевезти ее тело на корабле в Африку, но корабль сбился с курса. Священнику приснилось, что белый голубь слетел с груди убитой девушки и поселился в узком ущелье.

– Где же именно? – поинтересовался герцог.

– Ущелье находится как раз там, где город поднимается от набережной, – так сказала мне мадам Франсуаза.

– И на этом месте был построен собор, – подсказал герцог, с нетерпением ожидая конца истории.

– Когда священник проснулся, – воскликнула Селина, – корабль подошел к берегам Монако, и высоко в ущелье сидел белый голубь.

– Мы будем проезжать мимо собора по пути на мою виллу, – пообещал герцог.

Он не мог не отметить, что немногие из тех, кто приезжает в Монте-Карло, хотят в первую очередь посетить собор, о котором он даже никогда не слышал. Их влекло казино, азарт игры и шанс сделать деньги.

Они сошли на берег, и герцог отметил, как тепло Селина поблагодарила Грегсона и остальных слуг за заботу о ней. Она попрощалась за руку с капитаном Барнеттом, который помог ей пройти по мосткам.

На набережной их ждал экипаж герцога, запряженный парой великолепных вороных коней. Кучер и два лакея уже были наготове. Один стоял на козлах, другой держал дверь открытой для Селины.

– К собору Сент-Девот, – приказал герцог. От него не ускользнуло удивление, мелькнувшее на обычно бесстрастном лице лакея.

Вскоре перед их взором предстал невысокий белый собор, стоящий в тени глубокого ущелья, которое, казалось, было вырезано ножом в мощной скале. А выше, как символ присущей Монте-Карло мирской рациональности, проходила железная дорогая, соединяющая Монте-Карло и Ниццу. От этой дороги Собор отделял огромный кирпичный бастион. И если бы не это уродливое кирпичное сооружение, то можно было бы подумать, глядя на собор, что белый голубь примостился у подножия скалы.

Селина открыла дверь и вошла в собор.

Через окна с матовыми стеклами свет проникал очень слабо, и внутри было бы почти темно, если бы не свечи, мерцающие перед изваянием святой и алтарем. В соборе не было ни души, я герцог сразу проникся непривычной для Монте-Карло атмосферой святости.

Селина некоторое время постояла у самого входа в собор, осматривая вырезанные из дерева фигурки и каменные статуи. Потом она увидела под алтарем мраморную статую святой великомученицы, запечатлевшую ее мертвой с белым голубем на груди. Герцог заметил, каким восторгом загорелись глаза Селины. Подойдя к статуе, она встала на колени и стала молиться.

После некоторого колебания герцог присоединился к ней. Он не встал на колени, но сел на дубовую, старинной работы скамью и внимательно смотрел на девушку, пока она молилась. В юности он обычно посещал сельскую церковь в своем поместье из чувства долга, а во время службы нередко повторял уроки. Сейчас ему вдруг вспомнилось, как его отец и мать посещали церковь каждое воскресенье, а матушка почти ежедневно молилась в часовне замка. Герцог уже не помнил, когда он в последний раз заходил в часовню, но теперь он чувствовал, что это место он должен посетить в первую очередь по возвращении в поместье.

Ему было ясно без слов, что Селина благодарила Бога за свое чудесное спасение из публичного дома в Алжире, и он был уверен в том, что каждый день она будет благодарить Всевышнего в своих молитвах, не только из чувства долга, но и просто будучи от природы благодарной.

Девушка молилась очень долго, и, когда она наконец села на скамью и взглянула на герцога, Этерстон отметил в ее глазах сияние.

Он встал, и они молча спустились по боковому нефу.

Когда они подошли к ящику для пожертвований, Селина остановилась и посмотрела на герцога. Он вынул из бумажника ассигнацию и опустил ее в ящик.

Выходя из церкви. Селина произнесла:

– Мне нечего пожертвовать, но я дала себе слово, что как только начну работать, буду щедро одаривать ближайшую церковь.