Текст книги "Самозванка поневоле"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Барбара Картленд
Самозванка поневоле

От автора

Абсолютно достоверна истина, что незрячие часто обретают способность к обостренному восприятию, чего бывают лишены люди, которые могут видеть.

Это было хорошо известно древним египтянам, изображавшим на своих статуях третий глаз, расположенный в центре лба, ибо они придавали глазу огромное значение.

«Глаза являются окнами души» – эти слова принадлежат писателю Эдгару Аллану По.

Бизнесмен-миллионер, построивший «Порт Санлайт», покойный Лорд Леверхольм, однажды сказал мне: «Всем, приходящим ко мне за работой, я прежде всего заглядываю в глаза».

Нынче мы утратили искусство использования нашего третьего глаза, или нашей способности видеть, правду говорит человек, стоящий перед нами, или лжет.

Жозефина де Богарне писала о Наполеоне Бонапарте, добивавшемся ее руки:

«Его пронизывающий взгляд таит в себе нечто неповторимое и необъяснимое, что сильно воздействует на членов нашей Директории. Какое же действие он должен производить на женщину?»»

Сам Наполеон соглашался с этим: «Я редко прибегал к мечу. Я выигрывал битвы глазами, а не оружием»».

Говорят, что взгляд Наполеона был неподвижным и пронзительным до конца жизни.

Мы знаем также, что индийский император Акбар, сумевший не только создать, но и сохранить огромную империю, обладал сильным характером и совершенно необычными глазами.

Миссионеры-иезуиты, посетившие его двор, восторгались его глазами, «мерцавшими как море в солнечных лучах»».

Что же тогда может быть более могущественным, чем взгляд любви двух человек, исходящий прямо из их сердец?

Глава первая

Урса вошла в дом через парадную дверь.

Как же здесь тихо после отъезда отца!

И совсем непривычно – ведь он всегда ожидал ее в своем кабинете. Теперь здесь пусто и одиноко без него.

Мэтью Холингтон был признанным языковедом столетия.

Его библиотека вмещала сотни томов практически на всех языках мира.

Среди них было немало старинных книг.

Он испытывал величайшую радость, когда находил редкие экземпляры в никому неведомых монастырях, древних замках и даже на восточных базарах.

Урса всегда сопровождала его в поездках и с большим интересом постигала языки.

Она научилась почти так же, как отец, безошибочно отличать подлинный документ от умелой подделки.

А теперь отец без нее отправился в Амстердам, чтобы расшифровать документы, привезенные учеными из голландских колоний в Восточной Индии.

– Ты возьмешь меня с собой, папа? – спросила его перед отъездом Урса.

Он покачал головой.

– Не стоит, моя дорогая. Тебе ужасно наскучат люди, с которыми я буду работать. Все они далеко не молоды и одержимы своей работой.

Урса была разочарована.

Но она знала, что его отказ продиктован исключительно заботой о ней.

Ей не раз приходилось участвовать вместе с ним в увлекательных экспедициях, хотя бывали и не столь интересные для нее путешествия.

Провожая его, она сказала:

– Возвращайся скорее, папа. Мне будет скучно без тебя. Хорошо еще, что у меня много работы в саду, к тому же придется прогуливать твоих лошадей, да и моих.

Отец засмеялся.

– Я совершенно уверен, что ты сделаешь все как надо! Будь осторожна, моя дорогая, а я обещаю не задерживаться.

Отец рассчитывал справиться с делами за неделю, поэтому Урса никому не предлагала побыть с ней в его отсутствие.

Многие ее подруги с радостью откликнулись бы на подобную просьбу.

Но они так много болтали, что у нее не хватило бы времени на все, что следовало за это время сделать.

Холингтон-Холл был построен в стиле времен королевы Анны, и мать Урсы старалась, чтобы все в нем соответствовало тому периоду.

Дом приводил в восхищение истинных знатоков.

Мать и Урсу воспитывала в духе любви к своему дому, велела никогда не доверять слугам чистку ценного фарфора и ремонт обивки стульев, а делать это самой.

– Если хочешь, чтобы работа была выполнена хорошо, – говорила она дочери, – то должна сделать ее сама.

Когда мама умерла, Урса убедилась в ее правоте.

Ей предстояла кое-какая починка в комнате мамы наверху.

Занавеси там висели еще с тех пор, как был возведен дом.

Поэтому они так дороги ей, и было бы преступлением позволить кому-либо, кроме нее самой, коснуться их.

А пока она оглядела кабинет, затем прибрала на папином столе.

Ласково коснулась золотой чернильницы.

Это был подарок короля Италии в благодарность за работу, которую папа выполнил во дворце.

– Там царил сплошной хаос, – рассказывал отец, – но мне удалось все систематизировать должным образом, осталось лишь надеяться, что они вновь не учинят беспорядок.

Урса не была с ним, когда он работал во дворце, а присоединилась к нему позже, и они великолепно провели время в Южной Италии.

Как бы ей хотелось быть с отцом сейчас!

Даже если работа там скучная, все-таки интересно повидать Амстердам.

Выходя из кабинета, она, к своему удивлению, услышала голоса в холле.

Кто бы это мог быть?

Если подруга, она наверняка останется на чай, а это, подумала Урса, помешает наведению порядка наверху.

Она вышла в коридор и встретила Доусона, служившего у них с самого ее рождения.

– Кто это, Доусон?

– Это ее милость [1]1
  Обращение к супруге лорда. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть], мисс Урса.

Девушка вопросительно посмотрела на слугу.

– Мисс Пенелопа – леди Брэкли, – объяснил он.

– Не может быть! – воскликнула Урса.

Ее сестра, Пенелопа, три года назад вышла замуж за лорда Брэкли, пэра, известного своими выступлениями в палате лордов по международным вопросам.

Мэтью Холингтон встретился с ним во время заграничного путешествия.

Возвратившись в Англию, лорд Брэкли посетил Холингтон-Холл.

Пенелопе тогда было девятнадцать лет.

Он влюбился в нее, но был слишком робок в проявлении чувств, полагая, что существенная разница в возрасте помешает им быть счастливыми вместе.

Пенелопа же, стремившаяся к жизни в высшем обществе, которой не находила вдали от Лондона, только и мечтала о замужестве.

Одержимость отца языками нагоняла на нее страшную скуку, и она не раз заявляла ему о своем сокровенном желании быть представленной ко двору.

Наконец, не выдержав напора дочери, Холингтон обратился с просьбой об этой миссии к дальней родственнице, которая впоследствии опекала Пенелопу во время светского сезона в Лондоне.

Пенелопа была в восторге – она попала в родную стихию.

Навязчивая идея выйти замуж за лорда, стать частью сверкающего мира, который вращается вокруг принца Уэльского, завладела всем ее существом.

Возвращаясь в Холингтон-Холл, она только и говорила, что о посещении Малборо-Хауса и других известных домов, куда была приглашена.

К сожалению, кузина, покровительствовавшая ей на балах, не предлагала девушке пожить у нее подольше.

Пенелопе пришлось вернуться в загородный дом, что повлияло на ее настроение не самым лучшим образом.

Ей быстро надоедало все, даже охота с не очень внушительной, на ее взгляд, сворой гончих.

Зато Урса была совершенно счастлива, разъезжая на прекрасных лошадях, купленных Холингтоном для дочерей.

Соседей она считала замечательными людьми и добрыми друзьями и с радостью принимала их приглашения.

Пенелопа, однако, смотрела на них свысока и грезила лишь о Лондоне.

Когда лорд Брэкли посетил ее отца, он показался ей сказочным рыцарем, явившимся освободить ее.

Она тотчас оживилась, глаза ее сияли – невозможно было устоять перед ее очарованием.

Неудивительно, что лорд Брэкли, которому перевалило сорок, влюбился в нее.

Его первый брак оказался неудачным. Детей у него не было.

Покинув Холингтон-Холл, лорд Брэкли не смог забыть Пенелопу.

Он отправил Мэтью Холингтону письмо с просьбой посетить его дом в Лондоне и заодно высказать свое суждение об одной старинной книге, недавно обнаруженной им.

Приглашал он также Пенелопу.

Поскольку Мэтью Холингтон никогда не предполагал, что его дочь может выйти замуж за человека намного старше ее, то и не счел необходимой ее поездку в Лондон.

Пенелопа, совершенно обезумевшая от мысли, что ее оставят дома, со всей категоричностью воспротивилась этому.

Отец и Урса были ошеломлены ее настойчивостью и непримиримостью.

Она, конечно, настояла на своем.

После их визита в Лондон лорд Брэкли под разными предлогами стал наезжать в Холингтон-Холл.

Пенелопа одержала победу.

Он сделал ей предложение в саду, и она приняла его с пылом; чрезвычайно лестным для лорда Брэкли.

Пенелопа настаивала, чтобы венчание состоялось в Лондоне, в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер.

– Но ты же крестилась в нашей приходской церкви, – возразила Урса, – и вся деревня желала бы увидеть тебя невестой.

– Меня не интересует, чего желает деревня! – отрезала Пенелопа. – Друзья Артура захотят присутствовать на венчании, а Сент-Джордж – самая знаменитая церковь в Лондоне.

Урса знала, что спорить бесполезно, особенно после того, как Пенелопа добавила:

– Ты будешь одна из подружек невесты, а поскольку у Артура много высокопоставленных кузин, то я должна пригласить и их.

Они отправились в Лондон заранее, чтобы Пенелопа успела купить все необходимое для столь торжественной церемонии.

Просвещенные представители лондонской элиты слышали о Мэтью Холингтоне и почитали его как талантливого лингвиста.

Однако друзья лорда Брэкли и те знатные особы, которых желала видеть Пенелопа, интересовались лишь развлечениями, модными при королевском дворе.

В церкви Пенелопа шествовала под руку с отцом, на голове ее сверкала диадема, принадлежавшая роду Брэкли.

Десять подружек невесты, за исключением Урсы, имели титулованных родителей.

Проводив Пенелопу и лорда Брэкли в свадебное путешествие, Мэтью Холингтон и Урса вернулись в свою деревню.

– Как приятно вновь оказаться дома, папа! – сказала Урса.

– Ты действительно так считаешь? Или тоже, моя дорогая, рвешься к сияющим вершинам и ожидаешь мужа с короной пэра?

В глазах его появились лукавые искорки, но Урса ответила вполне серьезно:

– Прежде чем выйти замуж, папа, я должна полюбить своего будущего мужа так, как любили друг друга ты и мама.

Холингтон обнял дочь.

– Надеюсь, так и будет, моя дорогая, – улыбнулся он. – Что может быть прекраснее истинной любви! Я верю, когда-нибудь ты встретишь такого человека и не прельстишься лишь его блеском и положением.

– Я думаю, ты прав, папа, – сказала Урса, целуя его в щеку. – Пока же я очень счастлива с тобой.

Она знала, что отцу приятно это слышать.

Она знала также, что они потеряли Пенелопу навсегда.

Та присылала им открытки из свадебного путешествия.

Потом поздравляла их с Рождеством, присылая каждый раз недорогие и бесполезные подарки.

Урса невольно задавалась вопросом: сколько ей приходится тратить на подарки для своих светских друзей?

Лорд Брэкли владел огромным состоянием, и эти суммы, по-видимому, были немалыми.

– Что прикажешь мне делать с этим? – усмехнулся Мэтью Холингтон.

Он получил на Рождество подставку, слишком маленькую для ручки, которой он писал.

– Думаю, она пригодится тебе, когда ты снова отправишься за книгами на базар, папа, – ответила Урса.

Они дружно рассмеялись.

Подарки для самой Урсы, как она догадывалась, полученные в свое время Пенелопой, были столь же полезными, как и папина подставка.

Их тоже откладывали для местного базара.

В ответ на подарки, которые они посылали ей, от Пенелопы приходили очень короткие письма.

Было очевидно, что они писались в спешке.

Время шло, и образ Пенелопы становился расплывчатым, словно она уже и не принадлежала семье Холингтон.

Урса иногда встречала ее имя в заметках о придворной жизни.

Однако было трудно представить ее той самой сестрой, с которой она постоянно общалась в детстве.

У них были общие игры, общая няня и гувернантка.

Но Пенелопа не усвоила ничего из уроков и наставлений отца.

Урса же, напротив, находила увлекательным все, о чем он рассказывал ей.

Он прекрасно живописал увиденное им: дворцы Индии и снежные вершины Гималаев, красоты Персии и египетские пирамиды.

А потом Урса стала сопровождать его в заграничных поездках.

В то время Пенелопа посещала старшие классы школы, где к ней должна была присоединиться позднее и Урса.

Но когда настала пора отправиться в школу, Урса наотрез отказалась от этого и осталась с отцом.

– Сможет ли школа обучить меня так, как учишь меня ты, папа? – убеждала она отца. – Ты знаешь, как следует преподавать языки, и сам часто говорил, что английские учителя ставят все с ног на голову.

И отец уступил.

Считая, что ее испанский не настолько хорош, как ему хотелось бы, он взял ее с собой в Испанию.

Затем последовали такие же поездки во Францию и Грецию.

Не менее увлекательным оказалось и путешествие в Россию.

Всякий раз, возвращаясь домой, Урса постигала что-то новое о народе и стране, которая была так не похожа на ее собственную.

– Это были не только уроки истории и географии, но и прекрасный отдых, папа! – сказала она после очередной поездки.

– Я тоже подумал об этом, доченька, – рассмеялся отец, – а еще о том, что мне очень повезло со спутницей.

Голос его звучал искренне.

Никто, однако, лучше, чем Урса, не знал, как ему недоставало ее матери.

Порой она видела печаль в его глазах, когда они бывали в местах, которые он ранее посещал вместе с женой.

«Вот настоящая любовь, – думала тогда девушка, – дай Бог, чтоб и мне так же повезло».

А теперь, направляясь в гостиную на встречу с сестрой, она чувствовала, что Пенелопа стала за время разлуки почти незнакомой для нее и придется узнавать ее заново.

Пенелопа стояла перед камином, любуясь своим отражением в зеркале.

Когда она обернулась на звук шагов, Урса увидела, как сильно изменилась сестра.

Она выглядела еще более прекрасной, чем до того, как они расстались.

Но в ней появилось и нечто новое, превратившее ее в совершенно иного человека. Урса смотрела не на ту сестру, которую знала и любила столько лет.

– А, вот и ты, Урса! – воскликнула Пенелопа. – А я уже начала думать, что ошиблась адресом!

– Как долго ты не была здесь! – промолвила девушка.

Пенелопа сделала нетерпеливый, но грациозный жест рукой.

– Только, пожалуйста, без упреков! У меня не было возможности навестить вас ранее – бесконечные встречи и дела никак не отпускали меня.

– Ты прекрасно выгладишь! – совершенно искренне заметила Урса.

– Я рада, что ты так думаешь. Мне приходится много заниматься собой.

Говоря это, она оценивающе взглянула на волосы сестры, затем вновь повернулась к зеркалу и еще раз посмотрела на себя.

– А знаешь, – сказала она, – мне кажется, этот зеленоватый цвет чуть-чуть ярковат.

На ней была шляпа с перьями в тон платью.

Урса подумала, что ее наряд чересчур изыскан для поездки в деревню.

Однако он как нельзя лучше подходил к ее светлым, чуть рыжеватым волосам.

Платье же, несмотря на излишнюю вычурность, отличалось элегантностью.

На шее красовались две жемчужные нити, в ушах сверкали бриллиантовые серьги.

К лифу платья была приколота бриллиантовая брошь в форме полумесяца.

– Ты будто собралась на прием, – не удержавшись, обронила Урса.

К ее удивлению, Пенелопа протянула к ней руку.

– Присядем, Урса. Я хочу поговорить с тобой. Мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь? – удивилась девушка.

Менее всего ожидала она услышать это от своей сестры.

Она села на диван, испытывая неловкость от того, что ее платье, которое она носила не так долго, выгладит устаревшим радом с платьем Пенелопы.

Она заметила, что лицо ее сестры напудрено, а губы с каким-то ненатуральным оттенком.

– Ты побудешь у нас? – спросила Урса, пока гостья собиралась с мыслями. – Может быть, принести чаю?

– Я хочу поговорить с тобой, Урса, – повторила Пенелопа.

Она взглянула мимо сестры на выход.

– Надеюсь, ты закрыла дверь?

– Я уверена, Доусон закрыл ее, – ничего не понимая, ответила Урса.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь услышал то, что я скажу тебе, – объяснила Пенелопа. – Где папа?

– Он уехал в Амстердам, – сообщила Урса. – Его не будет до конца недели. Я знаю, он очень расстроится, что ты не застала его.

– В Амстердам! – воскликнула Пенелопа. – Превосходно! Если он не вернется до конца недели, это именно то, что мне нужно.

Урса в изумлении уставилась на нее.

– Что ты имеешь в виду? О чем ты говоришь?

Сестра наклонилась к ней.

– Послушай, Урса, это очень, очень важно, и я знаю, ты поможешь мне.

– Я помогу тебе, если смогу, но не представляю – как.

Она была поражена, что Пенелопа, с ее влиятельными друзьями, знатным мужем и сверкающими драгоценностями, может желать чего-либо еще.

Пенелопа, казалось, пребывала в некотором замешательстве.

Наконец, собравшись с духом, она продолжала:

– Я пришла к тебе потому, Урса, что, как я уже сказала, мне нужна твоя помощь, и только ты можешь сделать это для меня.

– Конечно, я помогу тебе, Пенелопа, – заверила ее Урса, – хотя мне трудно представить, что я могу тебе дать, чего бы ты еще не имела.

Пенелопа задумчиво посмотрела на нее и неожиданно изрекла:

– Мы не очень похожи друг на друга, но наши голоса почти одинаковы.

– Разве? – пожала плечами Урса. – Я никогда не думала об этом.

– Конечно же, – убежденно сказала Пенелопа. – Помнишь, когда ты звала маму, она часто спрашивала: «Это Пенелопа или Урса?»

Девушка улыбнулась.

– Я помню, что она так говорила.

– И папа часто путал нас по голосу, если не видел.

Пенелопа говорила так горячо, будто что-то доказывала сестре.

Урса ждала дальнейших откровений.

Она не понимала пока, почему это так важно для Пенелопы.

– Дело в том, – заговорщически произнесла сестра, – что Артур направляется в Танжер для встречи с султаном, который пользуется большим влиянием.

– О, как интересно! – восхитилась Урса. – Я вспомнила, папа однажды встречался с ним.

– Артур не берет меня с собой, – продолжала сестра, игнорируя реплику Урсы. – Он объяснил это тем, что мне придется ограничиться обществом султанского гарема, а переговоры обещают быть длинными и скучными.

– Совершенно верно! – пробормотала Урса.

– Он настаивает, чтобы я побыла с его матерью, вдовствующей леди Брэкли! – сказала Пенелопа раздраженно.

– А где она живет?

– Как раз недалеко отсюда. Но я вовсе не намерена тратить свое время, сидя взаперти со старой женщиной в деревне!

– Тогда почему бы тебе не остаться в Лондоне? – недоумевала Урса.

– Потому что Артур ревнив! Он не хочет, чтобы я виделась… с кем-то… кого я хочу видеть, пока он будет в отъезде.

– Ты имеешь в виду… мужчину? – Урса с изумлением посмотрела на Пенелопу.

– Конечно, мужчину, – подтвердила сестра. – Он очень мил и очарователен и, конечно, намного моложе Артура, который до смешного ревнует меня к нему.

– И потому ты не хочешь побыть это время у его матери? – Урса пыталась осмыслить все, что сказала сестра.

– Этого требует от меня Артур, но я не собираюсь повиноваться ему.

Урса была явно озадачена.

– Н… но… он ведь твой муж… ты должна!

К ее удивлению, Пенелопа улыбнулась.

– Вовсе нет, если ты сделаешь то, что я попрошу.

– Что именно? Я не понимаю.

– Так слушай же, – энергично сказала Пенелопа. – Мать Артура уже слишком старая и фактически почти слепая.

Она умолкла в ожидании, что сестра уже все поняла.

– Ты… предлагаешь?.. – пролепетала Урса.

– Если ты хочешь помочь мне, – перебила ее Пенелопа, – то погостишь у леди Брэкли, побеседуешь с ней и почитаешь ей, то есть сделаешь все, чем занимают слепых, до возвращения Артура.

Пораженная, Урса взирала на сестру, не веря своим ушам.

– Н… но… как я могу, Пенелопа? Она узнает, что я – не ты!

– Как она узнает? – возразила Пенелопа. – Она видела меня не более одного или двух раз. Она живет постоянно в деревне, а я всегда – в Лондоне, и, как тебе известно, – наши голоса очень похожи. Старая женщина, несомненно, будет благодарна за внимание и заботу о ней.

– Но… как же… когда твой муж вернется?.. – колебалась Урса.

– К тому времени, когда Артур вернется, – терпеливо объясняла Пенелопа, – я буду в Лондоне ожидать его. Он обещал сообщить мне, когда точно приедет. Я отправлю слугу с экипажем в Брэкли-парк, чтобы ты прислала мне с ним письмо Артура.

– Ты хочешь сказать… что мне придется… вскрыть его письмо?

– О, не будь такой наивной, Урса! – наставляла сестру Пенелопа. – Если ты притворишься мной, то и будешьмной! Ты будешь для слуг леди Брэкли. Как они смогут узнать, что ты – не я?

– Я уверена, что… ошибусь и сделаю… что-то не так… и ты тогда будешь… обижаться на меня?

– Если ты сделаешь это, то разобьешь мою семейную жизнь, а я никогда не поверю, что ты хочешь этого, – молвила Пенелопа. – Как я уже говорила тебе, Артур ревнует меня ко всем мужчинам, а особенно к Вернону.

Она умолкла и как будто перестала дышать.

– Я не должна была называть его имени, – спохватилась Пенелопа, – но он, уверяю тебя, самый обворожительный и красивый мужчина, каких я когда-либо встречала в жизни!

Урса не могла отвести глаз от сестры.

– Неужели ты хочешь… с-сказать, Пенелопа, – медленно произнесла она, – что ты… в-влюблена в него?

– Конечно, я влюблена в него! – призналась Пенелопа. – И он влюблен в меня. Мы в отчаянии от того, что не можем быть вместе. И вот, как подарок с небес, явилась эта чудесная возможность.

Урса смотрела на сестру как на помешанную.

– Но… Пенелопа… ты ведь… замужем… ты не… х-хочешь сказать?..

– О, ты словно несмышленое дитя, – прервала ее сестра. – Я же сказала тебе, что люблю Вернона, и, видит Бог, я была хорошей женой Артуру, хотя он настолько стар, что одной ногой уже почти в могиле!

Урса была потрясена и не знала, что сказать.

– Все, что от тебя требуется, – втолковывала ей Пенелопа, – это отправиться вместо меня в Брэкли-парк и просто запомнить, что ты теперь – леди Брэкли, одна из выдающихся красавиц Лондона.

В ее голосе зазвучала гордость.

У девушки вырвался вскрик отчаяния.

– Как могу я быть такой, Пенелопа? – запротестовала она. – Взгляни на меня и посмотри на себя!

– Я не настолько глупа, – заявила Пенелопа. – Ты будешь точной моей копией. Я привезла с собой мою камеристку, а также кое-что из моих платьев. Она поедет с тобой, хотя, видит Бог, мне ее будет не хватать.

– Твою камеристку? – воскликнула Урса, от изумления повторявшая подобно попугаю шокирующие откровения Пенелопы.

Затем, осознав наконец смысл сказанного сестрой, она спросила:

– Ты утверждаешь, что она знает о твоих планах?

– Моя дорогая Урса, перестань вести себя как деревенская простушка. Конечно, в Лондоне заводят романы. И конечно, при этом должен быть некто, открывающий и закрывающий двери, тот, кто держит язык за зубами и полностью предан хозяйке, как Мари предана мне.

Урсе нечего было на это ответить.

Она лишь беспомощно глядела на сестру и думала, что это – самое абсурдное предложение, какое она когда-либо слышала.

В то же время она хорошо понимала, что Пенелопа всегда добивается своего.

А значит, каким-то образом – хотя она сама не могла понять почему – ей придется сделать то, о чем ее просят.

Как будто заранее зная о неотвратимости своей победы, Пенелопа сказала:

– Мари ждет в экипаже. Я сейчас пойду и скажу ей, чтобы она поднялась сюда и помогла тебе переодеться. После этого мы отправимся в Брэкли-парк.

«Я не могу… я не могу сделать это!» – хотела сказать Урса, но, видя, как ее сестра решительно поднялась, она осознала, что любой ее протест останется неуслышанным.

Как ни страшила ее эта идея, она согласилась выдать себя за Пенелопу.