Текст книги "Незабываемый вальс"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
В подтверждение его слов раздался раскат грома. Гроза не унималась, и Батиста подумала, что дождь не кончится до наступления темноты.
– По крайней мере хозяин гостиницы услужлив и приветлив, – сказала она.
– Не думаю, что ему часто случается принимать постояльцев, потому он так нам и рад, – заключил граф. – Город, где ждет нас Барнард, находится всего в двенадцати милях отсюда. Там есть отличный отель, в котором я уже не раз останавливался. Досадно, если нам не удастся добраться до него сегодня.
– А мне хорошо и здесь.
Батиста улыбнулась графу. Ведь где бы они ни остановились, ее ждало новое восхитительное приключение. Не таким представляла она свой путь до Парижа, когда бежала от отца. Как посчастливилось ей встретить графа? Он не просто спас ее от ужасного будущего, он как никто был к ней добр и отзывчив.
Батиста никогда прежде не оставалась наедине с мужчиной. Она не имела ни малейшего представления о дурных намерениях, которые возникают у иных мужчин, но радовалась, что ей не пришлось совершать поездку в компании какого-нибудь неприятного типа.
Девушка еще ни разу в жизни не целовалась. Но из романов, что давала ей читать гувернантка, – такой фривольной литературе не было места в библиотеке ее отца – Батиста узнала, что мужчины нередко пытались поцеловать хорошеньких девушек. Непорочным же девушкам полагалось в корне пресекать такого рода порывы.
«Граф вовсе не собирается целовать меня», – решила Батиста. Но ей все же было интересно, на что был бы похож его поцелуй.
Перед ужином жена хозяина, угрюмая женщина средних лет, гораздо менее приветливая, чем ее супруг, проводила Батисту наверх в спальню. К тому времени было уже ясно, что ей придется не только привести себя здесь в порядок, но и провести всю ночь.
Гостиница была совсем крохотной, наверху находились всего две комнаты, обе тесные, с низким потолком, скудно меблированные.
– Выбирайте любую, мадам, – предложила хозяйка.
Батиста прошла сначала в одну из комнат, затем осмотрела вторую. Ее внимание привлекла большая кровать с пологом. Расшитый балдахин уже порядком выцвел, но сохранил былое величие. Видя восхищение девушки, хозяйка смягчилась и рассказала, что ее муж купил кровать в замке неподалеку. Все имущество замка пошло с молотка.
Батиста, однако, остановила свой выбор на другой комнате с небольшой кроватью простого дерева. Первую комнату с ее просторным ложем она захотела оставить графу.
Вместо ковров на полу были постелены тщательно выметенные плетеные дорожки, а потому Батиста решила, что и постель окажется чистой.
Однако за ужином, который, кстати, превзошел все их ожидания, граф сказал:
– Никогда не доверяйте постелям в маленьких гостиницах, вроде этой, мадемуазель Батиста. Я уже приказал слугам принести из коляски все пледы. Советую вам постелить один на кровать, а самой накрыться другим.
Батиста с удивлением взглянула на него.
– Вы хотите сказать, что не следует даже раздеваться на ночь?
– Я собираюсь спать одетым, – ответил граф. – И советую взять с меня пример, чтоб не пришлось позже жалеть об этом.
Она невольно поежилась.
– Я непременно последую вашему совету.
За ужином Батиста выпила стакан вина. Они долго сидели перед камином и разговаривали, но девушка вдруг поняла, что очень устала. Она украдкой зевнула, но граф заметил это и улыбнулся.
– Идите спать, Батиста, – предложил он. – Завтра я хочу встать пораньше. Нам надо наверстать упущенное время, так что утром вам не удастся понежиться в кроватке.
– Я легко встаю, – сказала Батиста. – Надеюсь, до завтра дождь кончится.
– Я выглянул во двор перед ужином. Гроза прошла, и дождь стал совсем небольшим. Но думаю, не следует пускаться в дорогу в такую темень. – Граф поднялся. – Нам надежнее заночевать здесь.
– А где же будут спать слуга?
– Они устроились на сеновале за конюшней.
Он улыбнулся:
– А в нем, поверьте, куда уютней, чем в спальне.
– Вы чересчур несправедливы к нашему жилью, – возразила Батиста. – Хозяйка, которая, кстати, сама готовила нам, на славу потрудилась. Надо отдать ей должное, ведь она не ожидала посетителей.
– Вы правы, – согласился граф. – Завтра я сполна отблагодарю ее за труды.
Надо заметить, что одежда графа высохла и к ужину он сошел уже в куртке. Даже в верховой одежде он выглядел очень элегантно. Батиста пожалела, что не могла надеть новое платье и осталась все в той же амазонке. Она, однако, не сочла нужным надеть жакет и спустилась к ужину в тонкой белой блузке, которую предусмотрительный слуга купил к амазонке. Эта блузка с маленьким бантиком у ворота и легкими оборками, после серой и однообразной одежды, что заставлял носить ее отец, казалась Батисте верхом элегантности.
Ей пришлось немало потрудиться над прической. Но она осталась не очень довольна результатами своих стараний и решила, что ей все равно не сравниться с дамами, которые развлекали графа в Лондоне, и с теми, что сейчас ждут его в Париже.
Батиста плохо представляла себе круг знакомых графа, но в газетах часто читала «Светскую хронику». Имена людей, упоминаемые в ней, ничего не говорили девушке, зато у нее сложилось впечатление об ином, почти сказочном мире. Там, за стенами ее комнаты, которая по существу стала ей тюрьмой, было весело и интересно, где-то давали балы и устраивали приемы.
– Почему вы не повезете меня на бал, папа? – спросила она однажды отца.
Батиста и не ожидала, что ее безобидный вопрос вызовет такую бурю. На ее голову обрушился целый град упреков и проклятий. Отец прочил гореть в адовом огне всем, кто жил ради одних удовольствий и этим загубил свою душу. Он обвинил дочь в пагубном желании встать на путь греха.
Батиста никогда больше не задавала подобных вопросов, но втайне мечтала побывать на балу в Лондоне. Но балы продолжали давать один за другим, заметки о них появлялись на следующий день в «Таймс» или «Морнинг-пост», а она все сидела взаперти.
Батиста вспомнила, что имя графа часто встречалось в длинном списке приглашенных. И в будущем, уже расставшись с ним, она сможет узнавать, где он бывает.
Она представила, как граф беседует с какой-нибудь красавицей в ослепительных украшениях или же танцует с ней в переполненном зале при свете хрустальных люстр.
Девушка удивилась, что от одной этой мысли у нее сжалось сердце. «Я не должна быть такой завистливой», – упрекнула она себя. Мама непременно сводит ее на бал в Париже, и множество красивых молодых французов будут приглашать ее на танцы и любезничать с ней.
«Но никому из них не сравниться с графом», – с грустью думала она.
Нет, ей никогда уже не встретить никого красивее графа, и нигде в мире нет наездника превосходнее его.
Она поднялась в свою комнату, жалея, что не осталась с графом еще хоть ненадолго. «Но мне надо как следует отдохнуть, – убеждала себя Батиста, – ведь завтра будет столько всего нового, интересного, а из-за усталости я могу что-то пропустить». Втайне она надеялась, что благодаря этой задержке она пробудет в обществе графа дольше, чем предполагала вначале.
– Стоит ему отдать меня маме, со вздохом сказала Батиста, – и я никогда больше не увижу его.
Мысль об этом заставила ее понять, как драгоценна каждая минута, проведенная вместе с графом, и ей снова захотелось побежать вниз, сесть рядом у камина и говорить, говорить до бесконечности. «Но графу, наверное, хочется побыть одному», – решила Батиста. Он ведь сам отправил ее спать.
Пока они ужинали, пледы из коляски принесли наверх в спальни. В комнату Батисты положили два: один шерстяной, чтобы накрыть кровать, другой, отделанный мехом, – накрыться самой. Ночи были теплые, но на дворе, да и в спальне, было сыро, и Батиста озябла. Она надеялась, что граф ночью не замерзнет, потому как он наверняка отдал ей более теплые пледы.
Граф советовал ей спать в одежде. Помня об этом, она сняла блузку и наскоро умылась в тазике, который стоял на маленьком столике у стены. Вода была холодной, но Батисту это не смутило. А вот маленьким жестким полотенцем вытираться было неприятно.
Она снова надела блузку, хотя и боялась помять ее за ночь, сняла туфли и осторожно села на кровать. Кровать оказалась на удивление мягкой и удобной, видно, перина была сделана из нежного гусиного пуха. Такие перины требовали тщательного ухода, иначе, как она слышала, в них часто заводились насекомые. Потому-то, наверное, граф и не хотел ложиться даже на самые чистые простыни.
Прошлой ночью Батиста узнала, к своему великому удивлению, что граф берет с собой в дорогу собственное постельное белье. По указанию Барнарда пару таких простыней постелили и на ее кровать. Она сперва не поняла, что имел в виду слуга, когда говорил:
– Надеюсь, сегодня ночью вам будет удобно. Его милость всегда возит с собой предметы первой необходимости, и, как видите, вам теперь в них тоже нет нужды.
И, только заметив чудные шелковые простыни с вышитыми на них монограммами графа, она наконец поняла, о чем шла речь.
«Представляю, что бы сказал папа», – подумала она с улыбкой, когда легла поудобнее и потерлась щекой о нежный шелк.
Этой же ночью приходилось спать на шерстяном пледе, натянув его и на гостиничные подушки. Но, как только Батиста закрыла глаза, она тотчас же уснула…
Батиста проснулась посреди ночи. Ей что-то снилось, но сон свой она, как ни старалась, не смогла вспомнить. Ее мучила жажда. «Наверное, это из-за слишком пряных блюд, которые я съела за ужином», – решила Батиста.
Не хотелось вылезать из теплой постели, но жажда взяла свое. Батиста нехотя села на кровати и на ощупь стала искать свечу на столике. Хоть и не без труда, ей все же удалось зажечь свечу.
Она встала с кровати и в одних чулках подошла к комоду, занимавшему угол спальни. К своему разочарованию, ни графина с водой, ни стакана она не нашла. Всю воду из кувшина еще раньше девушка вылила в тазик во время мытья.
Губы ее пересохли. Без глотка воды ей было не заснуть.
Батиста бесшумно подошла к двери и отворила ее. Она ожидала, что в гостинице давно погасили свечи и все легли спать. К ее удивлению, внизу горел свет. Батиста решила, что, должно быть, хозяин гостиницы не привык ложиться спать в такое раннее для него время, и Батиста надеялась попросить хозяина принести ей в комнату стакан воды.
Она отошла от двери своей комнаты, перегнулась через перила и уже хотела было окликнуть хозяина, когда увидела, что тот стоял у камина с двумя мужчинами. Это были грубые деревенские мужланы. Они казались даже грязнее человека, встретившего Батисту у коляски во дворе гостиницы. Батиста подумала, что эти двое, должно быть, работали на хозяина.
Стоя в нерешительности, не зная, стоит ли ей сейчас обращать на себя внимание, она вдруг услышала, как хозяин сказал:
– Он уже уснул. Старайтесь не шуметь. Не хватало еще, чтобы девчонка проснулась и подняла крик.
Не столько его слова, сколько тон, которым он произнес их, заставили Батисту насторожиться.
– Можешь на нас положиться, – отозвался один из мужчин, – крика не будет. Никто вообще ничего не заметит до утра.
Он говорил на ужасном жаргоне, незнакомом Батисте, но смысл его слов не вызывал сомнений.
– Надеюсь, – кивнул хозяин. – И помните, я ничего не знаю. Я спокойно сплю в своей кровати. Не забудьте разбить окно, а то это не будет похоже на взлом.
– Ничего не знаешь и ни при чем, – подтвердил второй мужчина. – А к утру мы будем уже далеко отсюда. Пока его слуги спохватятся, их хозяин успеет уже остыть.
– Не забудьте оставить мою долю, – напомнил хозяин угрожающим тоном.
– Свою долю получишь, – заверил один из злоумышленников. – А теперь за работу.
С этими словами он достал из-за пояса длинный нож, лезвие которого зловеще блеснуло в пламени камина. Другой сжимал в руках увесистую дубинку.
Батиста неожиданно сообразила в чем дело и моментально позабыла о мучившей ее жажде.
Быстро, но очень тихо она отбежала от лестницы и подошла к комнате графа. Ее легкие ножки в одних чулках ступали совсем бесшумно. Она неслышно вошла в спальню и закрыла за собой дверь.
Оглянувшись, девушка увидела, что граф мирно спит. На столе горела свеча, тускло освещая помещение. Граф лежал на спине, плед сбился и лежал в изножье кровати. Он снял только дорожную куртку.
Батиста подбежала к нему и потрясла за плечо. Однако, сообразив, что, проснувшись, он может громко выразить свое удивление, она зажала ему рот рукой. Граф немедленно открыл глаза и зашевелил губами, пытаясь что-то сказать. Батиста наклонилась и зашептала ему на ухо:
– Сюда идут два человека. Они хотят… убить и ограбить вас. Что нам… делать? Куда… куда мы можем бежать?
– Вы говорите, два человека? – спросил граф едва слышно, так, что девушка с трудом разобрала его слова.
Он моментально перешел от сна к бодрствованию.
Батиста кивнула и в отчаянии оглядела комнату. «Из окна выпрыгнуть им не удастся, да и прыгать со второго этажа было не лучшей идеей. К тому же в этой почти пустой комнате негде даже спрятаться», – лихорадочно рассуждала она.
Без лишних вопросов граф вскочил с кровати и увлек Батисту в угол комнаты за высокий сосновый комод.
– Ни звука! – приказал он шепотом.
Его взгляд упал на камин. Огонь не зажигали, но в очаге лежало несколько поленьев, рядом стояла тяжелая кочерга.
Граф взял ее и, к удивлению Батисты, задул свечу. В темноте девушка не видела его и еще больше испугалась.
Граф ступал чуть слышно, но Батиста по шорохам догадалась, что он подошел к двери.
Она ждала. Ей казалось, что ее сердце вот-вот разорвется от страха.
Снаружи кто-то тихо надавил на ручку и медленно и очень осторожно стал открывать дверь. Из-под двери проникал слабый свет, наверное, внизу в камин подбросили поленьев. По мере того как дверь открывалась, свет становился ярче. Все это придавало происходящему зловещий оттенок.
У Батисты перехватило дыхание. Она боялась, что не выдержит напряжения и в любой момент закричит от ужаса. Но ее крик может погубить их, предупредит грабителей о том, что их план провалился. Батиста закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Она боялась даже вздохнуть.
Дверь широко открылась, кто-то вошел в комнату.
Зловеще блеснуло лезвие ножа, и Батиста в ужасе сжала руки. Человек шагнул вперед и остановился, гладя в темноту, давая глазам привыкнуть. И тут граф со всей силой ударил его тяжелой кочергой по руке. Грабитель вскрикнул от боли. Он не успел опомниться, как граф еще одним ударом – на этот раз он пришелся в подбородок – сбил его с ног.
Второй грабитель только замахнулся дубинкой, как получил сильный удар снизу. Он зашатался, не успел восстановить равновесие, как тут же последовал новый удар.
Граф вытолкал его на лестницу. Старая лестница затрещала под его весом. Граф в третий раз нанес удар. Перила не выдержали и с грохотом обрушились вниз, а следом за ними полетел и незадачливый грабитель. К этому времени первый негодяй стал приходить в себя. Граф за ноги протащил его через лестничную площадку и столкнул вслед за его приятелем. Тот с грохотом упал вниз, и все стихло.
Граф вернулся в спальню, но дверь не стал закрывать, чтобы было легче найти свечку. Только когда он зажег ее, Батиста облегченно вздохнула.
Она тихонько вскрикнула, вышла из-за комода и через всю комнату бросилась к графу. Даже в его объятиях она все еще дрожала от страха, все еще не веря, что опасность позади.
– Успокойтесь, – ободряюще улыбнулся он. – Они больше не потревожат нас.
– Нам нельзя… здесь оставаться, – пробормотала она, не узнавая своего голоса. – Нам… надо тотчас же ехать!
– Почему же? – удивился граф.
Он оставался невозмутимым, и ее собственное волнение постепенно улеглось.
– Почему? – повторила она. – Потому что сейчас вы уже могли быть мертвы.
– Но я ведь жив… благодаря вам, – ответил граф. – И вам не следует больше опасаться тех «джентльменов». Могу вас уверить, если они и не поломали себе все кости, на что я очень надеюсь, они еще долго будут не в состоянии взобраться сюда по лестнице.
Он неожиданно улыбнулся.
– Я действительно очень обязан вам, Батиста. Давно я уже так не дрался и, благодаря вам, увидел, что еще на что-то способен.
– Вы прекрасно защищались, – ответила Батиста с восхищением. – Но, пожалуйста… давайте уедем отсюда.
Граф покачал головой.
– Лошадям надо отдохнуть. Да и слугам хороший отдых не помешает. Я не говорю уже о вас. Идите спать, Батиста. Я уверяю вас, нам уже не грозит никакая опасность.
Она смотрела на него широко открытыми глазами, в которых все еще стоял страх.
– Пожалуйста… позвольте мне остаться у вас, – взмолилась девушка. – Я… не смогу уснуть… в одиночестве.
Граф помедлил. Но отказать Батисте он не смог и, сдаваясь, пожал плечами:
– Конечно. Я буду рад вашему обществу. К тому же кровать довольно просторна для нас двоих и вполне удобна.
С этими словами граф пересек комнату и закрыл дверь. Он взглянул на Батисту, которая в нерешительности застыла на месте, видно боясь, что рассердила его своей просьбой.
Угадав причину ее смущения, граф мягко сказал:
– Рядом со мной вам ничего не грозит, Батиста. Ложитесь и постарайтесь заснуть. Иначе завтра от усталости вы не сможете как следует обсудить со мной наше маленькое ночное приключение. А вам, я не сомневаюсь, захочется поговорить об этом.
Голос его звучал насмешливо, и это как нельзя лучше успокоило ее.
Она ответила, тихонько всхлипнув:
– Я постараюсь даже не вспоминать это… приключение… так оно меня напугало… Но я не перестаю удивляться… как быстро и умело вы справились с этими… двумя негодяями.
– Согласитесь, своим поступком я заслужил отдых, – пошутил граф. – Если вы станете храпеть, мне придется настоять, чтобы вы вернулись в свою комнату.
– Я никогда не храплю! – возмутилась Батиста.
Граф обошел кровать с другой стороны. Он растянулся в том же положении, в каком Батиста застала его раньше.
– Задуйте свечу, – попросил он. – Завтра вы еще успеете вдоволь похвалить меня. Но теперь слишком поздно. Приятных сновидений!
Батиста решила во всем ему повиноваться. Она послушно задула свечу и осторожно легла на самый краешек кровати. Он заботливо накинул на нее плед. Батисту от страха знобило, так что теплый плед был как нельзя кстати.
Только сейчас, когда все страхи были позади, до ее сознания дошло, что она лежит на одной постели с мужчиной при погашенном свете. Ее отец счел бы это верхом бесстыдства и пригрозил бы страшными карами.
«Я не могла иначе поступить. Одной мне очень страшно, – оправдывала она себя, – к тому же… он вроде как… мой дядя».
Вдруг граф, словно прочитав ее мысли, сказал:
– Пусть вас ничто не тревожит, Батиста. Подумайте, сколько всего интересного ждет нас завтра.
– Я счастлива… что завтра со мной будете вы, что вы… разделите со мной… эти радости, – ответила Батиста.
В ее голосе чувствовались слезы. Пока она говорила, граф нежно взял ее за руку.
– Я все еще с вами, – сказал он ласково, – и только благодаря вам, Батиста.
Он крепко сжал ее пальцы и, преисполненный благодарности, горячо поцеловал их.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Батиста услышала, как кто-то окликает ее по имени, и открыла глаза.
С минуту девушка не могла сообразить, где она и что происходит. Над нею склонился граф.
– Просыпайтесь, Батиста! – сказал он. – Надо спешить. Мы уезжаем сразу после завтрака.
Его голос и слова напомнили ей о событиях прошлой ночи. Батиста ахнула и села на кровать.
– Вы… целы? – спросила она. – Ничего не случилось… пока я спала?
– Нет. Я цел и невредим, – отвечал граф с улыбкой, – и вы тоже. Поспешите собраться. Я распорядился принести горячей воды в вашу комнату.
С этими словами он вышел из спальни. Батиста вспомнила, что всю ночь спала одетой, и ей захотелось поскорее помыться. Она встала с кровати.
Батиста удивилась, как покойно ей было ночью подле графа. Он без труда расправился с грабителями, а она перестала бояться, доверившись его силе и мужеству, и сразу же уснула.
Она хорошо выспалась, а потому была бодра и готова вновь скакать верхом. Девушка поспешила в свою спальню и подумала, как им вновь повезло. Ведь если бы не жажда, заставившая ее проснуться, граф давно был бы мертв, а что было бы с ней, даже страшно представить.
Батиста содрогнулась от мысли, что грабители и впрямь могли убить графа. Нет ничего ужаснее подобных преступлений! Полиция начала бы расследование, живо разобралась во всем и отправила ее к отцу.
При этой мысли ей стало не по себе.
Второпях стащив с себя одежду, Батиста умылась водой, которую принесли в ее комнату по распоряжению графа. Вода уже остыла, но девушка не обратила на это никакого внимания, так как очень спешила.
Она быстро оделась, перекинула через руку жакет для верховой езды и опять вспомнила о ночном происшествии. Но что ждет ее внизу? Никогда не забыть ей, как граф расправился с грабителями. Она ясно слышала тяжелое дыхание борющихся мужчин, звуки ударов, грохот падающих вниз с лестницы тел.
Но ничто не указывало на вчерашнюю схватку, только перила на верху лестницы были сломаны. Грабителей нигде не было видно. Казалось, вся ночь прошла мирно. Однако хозяин подал им завтрак в полном молчании, а его глаза беспокойно бегали. Яйца, как и заказал граф, приготовили на «английский» манер. Они были свежими, а кофе, хоть и не лучшего сорта, вполне можно было пить.
– Если вы не наелись, – заметил граф, – мы позавтракаем еще раз по приезде в отель, где должны были провести прошлую ночь.
Он говорил по-английски, хозяин гостиницы не понимал их, так как не знал другого языка, кроме французского.
Батиста спросила тихо:
– Вы говорили ему что-нибудь о случившемся?
– Думаю, он и без меня обо всем знает, – улыбнулся граф в ответ, – а мои слуги видели, как рано утром из дома вынесли двух людей.
– Вынесли? – переспросила Батиста.
– Да. Один из них, кажется, сломал ногу, да и другой не мог самостоятельно передвигаться.
– Ну что ж, – сказала Батиста, – так им и надо. Они вполне заслужили такое наказание.
Она говорила искренне, но слово «наказание» живо напомнило ей отца и его теорию, что все грешники должны страдать. Батиста покраснела и молча продолжила завтрак.
Граф задержал на ней взгляд, встал из-за стола, оплатил счет и вышел во двор проверить, заложена ли коляска. Он ожидал, что девушка захочет поехать с ним верхом, и по его приказу верховые не садились на коней, а стояли возле них, готовые помочь Батисте.
Наконец лакей вынес из гостиницы пледы, на которых они спали ночью, и можно было покидать эту негостеприимную гостиницу.
Батиста взяла поводья, граф выехал со двора, и она двинулась следом за ним. Лошади пустились галопом по лугам, которые выглядели необыкновенно свежими и зелеными после недавней грозы. Батиста вскоре почувствовала, как бледное утреннее солнце и легкий ветерок рассеяли ночные страхи.
Сильный дождь размыл землю, но в воздухе стоял приятный запах мокрой травы – знакомый весенний запах.
Некоторое время они ехали молча. Граф пустил коня рысью и обратился к Батисте, словно они не прекращали обсуждать события прошлой ночи:
– Постарайтесь обо всем забыть, Батиста. Такого больше с вами не повторится, и вам вряд ли еще придется останавливаться в столь убогой гостинице, где хозяйничают разбойники.
– Я не могу поверить… как нам повезло. Я ведь проснулась… потому что захотела пить… и вышла из комнаты, чтобы попросить воды.
– Так вот как вы узнали, что они замышляют!
– Да. Я стояла у перил наверху и уже хотела окликнуть хозяина и попросить его жену принести мне стакан воды… как услышала, о чем говорят эти люди.
– Вот видите, как полезно знать иностранные языки, – улыбнулся граф.
– Мама настояла на том, чтобы я учила языки. Она словно предчувствовала, что однажды это спасет меня… и вас.
– Как бы там ни было, я бесконечно вам благодарен, – сказал граф. – Но давайте, как я и просил, не станем больше вспоминать ни о чем плохом. Думайте о том, сколько всего прекрасного ждет нас впереди.
«Однако так ли все светло впереди у Батисты?» – подумал граф.
Прошлой ночью, прислушиваясь к ее мерному дыханию, граф понял, что именно невинность и чистота Батисты позволили ей так спокойно, без задних мыслей лечь рядом с ним и мирно заснуть. Он точно угадал, что чувствует девушка. Она ничуть не стеснялась, потому что оба они были одеты. А не испугалась потому, что не видела в нем мужчину. Зато при ночном нападении она боялась не только потери денег, но и потери чего-то большего…
Граф думал, что мало кто из его знакомых англичан, не говоря уже о французах, дали бы ей спокойно поспать до утра, если бы оказались в подобной ситуации.
На рассвете, с первыми лучами солнца граф проснулся первым и пристально стал рассматривать ее лицо, такое юное и нежное… Батиста укуталась в плед, которым он бережно укрыл ее. На фоне белоснежной кожи ее ресницы казались совсем черными. Граф разглядел, что они загибаются на концах. У корней реснички были золотистыми и темнели к концам. За ночь волосы, у нее немножко растрепались, и маленькие золотистые локоны упали на лоб.
«До чего она хороша, – подумал граф. – Хороша и невинна!»
И его вновь посетили тревожные мысли о ее будущем, о том, что ждет ее в Париже.
Он вспомнил вечера в доме Ля Паивы и приемы, что давали другие кокотки. Эти экзотические празднества были на устах у всей Европы.
Граф воскресил в памяти один вечер у Кор Перл: пол залы был усыпан орхидеями, купленными за тысячу франков, а хозяйка танцевала, наступая туфельками на нежные цветы, безжалостно растаптывая их.
Но особенно впечатляющим был прием у мадам Мюзар – любовницы короля Нидерландов. Именно ему была она обязана своим богатством.
Все гости собрались в длинной галерее, убранной зелеными портьерами. На завтрак подали трюфели и нежную дичь, за ними последовал кофе с сигарами. Вдруг ударили колокола, и портьеры раздвинулись. За ними стояли восемнадцать великолепных жеребцов, которые тоже завтракали. Все гости пришли в восторг от этой оригинальной выдумки мадам Мюзар.
Но все приемы к концу неизменно превращались в оргии. И ему, и другим мужчинам все это было по вкусу, но встретить Батисту на подобном вечере он бы совсем не хотел.
«Мне незачем принимать все это близко к сердцу, – убеждал он себя. – У нее есть мать, которая приглядит за ней».
Но связь ее матери с графом де Сокорном казалась ему весьма предосудительной. Что хорошего можно ожидать от такой женщины?
Час спустя они прибыли в город, где должны были провести ночь. Барнард уже ждал их в отеле. Верный слуга не находил себе места от волнения.
– Гроза застала нас в пути, и мы не смогли добраться сюда, – объяснил граф. – Пришлось ночевать в ужасной придорожной гостинице. Барнард, распорядись насчет ванны, смены одежды и позднего завтрака.
– Я предвидел, что вы задержитесь, милорд, ответил Барнард. – Все, что нужно, уже ждет вас в комнатах на втором этаже.
Он проводил их наверх. Батисту в ее комнате уже ждала горничная. В номере ей была приготовлена ванна, в которой девушка смыла с себя все тревоги и страхи прошлой ночи. К тому же Барнард приготовил ей маленький сюрприз: он догадался купить для Батисты еще одну амазонку. Она была даже лучше и наряднее прежней. На вечер и на день были куплены платья, столь прелестные и столь непохожие на ее старую одежду, что Батиста чуть не расплакалась от радости.
Она спустилась в гостиную на завтрак в новой амазонке из зеленого шелка, отделанной белой тесьмой.
Граф ждал ее внизу, она радостно бросилась к нему и принялась благодарить:
– Спасибо, спасибо. Я знаю, это вы попросили Барнарда купить мне платья. Надеюсь, сегодня мы отужинаем в каком-нибудь шикарном ресторане, где я смогу показаться в своем новом вечернем платье.
Граф улыбнулся, наблюдая ее детский восторг.
– Сегодня у нас легкий день. Мы остановимся в Шантиле, где есть прекрасный отель. Может быть, в качестве вознаграждения я свожу вас в ресторан. Вам, я смотрю, нужны зрители?
Батиста от радости захлопала в ладоши:
– Прекрасно! Я никогда раньше не была в ресторане.
Граф с улыбкой подумал, что любая из его знакомых женщин с большей радостью осталась бы ужинать с ним в маленькой уединенной гостиной. Он видел, что Батиста была лишена всяческих невинных удовольствий в доме отца и теперь искренне, как дитя, радовалась всему новому. Она вела себя так, словно попала в чудесную сказку.
Раньше граф считал, что только общество зрелых утонченных женщин, вроде леди Марлин, могло быть ему интересно. Но теперь его восхищал искренний восторг Батисты, и он вместе с ней переживал радость от, казалось бы, заурядных вещей. Ей нравилось в гостиной все: цветы, мебель, шелковые подушки и хрустальные люстры.
– Я и понятия не имела, что отель может быть таким роскошным! – воскликнула она. – В моем представлении все отели были похожи на вчерашний постоялый двор.
Батиста даже сунула свой любопытный носик в спальню графа, чтобы сравнить, отличается ли та от ее собственной.
За завтраком она осталась довольна каждым блюдом.
– Я даже не подозревала, какой вкусной бывает еда! – восхищалась она. – Вы всегда так вкусно едите!
– Нет, только во Франции, – ответил граф. – Хотя мой повар в Хоке вовсе не уступает здешним. На мой взгляд, надо наслаждаться едой той страны, где находишься.
Батиста рассмеялась:
– Другими словами, ростбифом – в Англии и лягушачьими лапками – во Франции.
– Вы еще их не пробовали, – догадался граф.
Девушка сморщила носик:
– Я читала о них и уверена, что это ужасная гадость.
– Вовсе нет. Они напоминают мясо молодых цыплят, – пояснил граф. – Но я подожду, пока вы получше привыкнете к Франции и уже тогда угощу вас лягушачьими лапками и улитками.
Батиста вдруг притихла и потом еле слышно спросила:
– Когда мы… прибудем в Париж?
– Мы могли бы быть там уже сегодня вечером, но из-за остановки в Шантиле раньше завтрашнего дня в Париж не попадем.
Он увидел вопрос в ее глазах и поспешил на него ответить:
– Сперва мы с вами остановимся у моего друга виконта де Дижона, и уже потом я примусь за поиски вашей матери.
Глаза девушки вдруг загорелись, и граф вновь точно истолковал ее мысли: Батиста надеялась, что он еще нескоро найдет ее мать.
Он резко встал из-за стола и сказал:
– Думаю, нам пора ехать.
Граф раньше Батисты спустился вниз, в ожидании девушки присел в одно из мягких кресел, стоящих в холле.
Его тревожило, что Батиста так сильно привязалась к нему, вероятно, видя в нем верного друга и защитника. Однако такие отношения не должны заходить слишком далеко.
Ее привязанность к нему усиливалась еще и тем обстоятельством, что у нее не было близких родственников, к которым она могла бы обратиться за помощью, или друзей, кто поддержал бы ее в трудную минуту. Она бежала от деспотичного ненормального отца, она не знала, где ее мать и как она встретит свою дочь после нескольких лет разлуки.
