Текст книги "Ангел в сетях порока"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
– Не желаете ли вы посетить по-настоящему забавное представление?
Мы, конечно, сказали «да», и он объявил:
– Так вот, мы с Джоном отправляемся на вечеринку в Челси. Если хотите, и вас возьмем.
Ну конечно же, мы загорелись этим предложением и побежали сказать матери Моны, что уходим, а Дэвид с приятелем развезут нас по домам.
Она рассеянно кивнула, и мы отправились, чувствуя себя маленькими преступницами, твердо намерившимися осуществить задуманное.
Вечеринка проходила в просторной, великолепно оформленной студии где-то рядом с Кингс-роуд. Мы появились в самый разгар веселья: оркестр гремел, заглушая громкие оживленные разговоры присутствующих, наряженных в викторианские костюмы [8]8
Одежда времен королевы Виктории, правившей в Великобритании с 1837 по 1901 год.
[Закрыть]. Кругом было множество маленьких столиков, накрытых вышитыми тамбуром салфетками и украшенных вазочками с ландышами.
Дама в ярко-розовом полосатом платье и чепце с полями бросилась к нам с приветствиями, и вообразите мое изумление, когда я увидела, что это мужчина! Платье так идеально сидело на нем, что его выдавал лишь голос.
Из самой студии то и дело долетали взрывы хохота.
В конце зала располагался огромный бар, и все пили шампанское и джин, который я приняла за простую воду.
Танцевали примерно пар двадцать, все в забавных костюмах; было что-то фантастическое в этом зрелище, пока я не сообразила, что все танцующие – переодетые в женские костюмы мужчины. Больше всего меня поразил гость в образе танцорки канкана девяностых годов прошлого века, в рыжем парике с огромным цилиндром на макушке. Коротенькое платьице с блестками очень забавно смотрелось на его атлетической фигуре с обнаженными мускулистыми руками.
Никто не обращал на нас ни малейшего внимания. Вокруг то и дело раздавались голоса мужчин, говоривших соответственно обстоятельствам высоким сопрано: они кидались ко всем с одной и той же просьбой:
– Дорогая, потанцуйте со мной!
Я подумала, что играют они свои роли великолепно, одно лишь удивляло – мужчины танцевали с мужчинами, это не укладывалось в моей голове.
Тем не менее все они, казалось, были очень довольны происходящим. Нас никто не приглашал, и, почувствовав себя лишними, мы поднялись наверх – там было устроено нечто вроде галереи, откуда было прекрасно видно всю студию. Дэвид с Джоном принесли нам шампанского, мы облокотились на перила и принялись наблюдать за весельем внизу. Однако вскоре действие приняло драматический оборот. Один из гостей, одетый матросом, стал танцевать со странного вида женщиной, которая вела себя чересчур возбужденно, все время пытаясь его поцеловать. Вдруг рядом с ними возник некто, переодетый викторианской школьницей. Он схватил матроса за руку и крикнул:
– А ведь ты обещал со мной танцевать!
Дальше началось что-то невообразимое – они стали выкрикивать друг другу грубости, и дело кончилось дракой.
Но это, наверное, была просто шутка, потому что мужчина, одетый школьницей, притворно, как мне показалось, разрыдался и выбежал вон, а мы все рассмеялись, и я заметила Дэвиду:
– До чего ж он искусно играет свою роль!
А Дэвид покосился на Джона и сказал:
– По-моему, нам пора по домам.
Тот многозначительно провозгласил:
– Да, я тоже так думаю.
– Нет-нет! Мне тут так нравится! – запротестовала я, но они настояли, и мы ушли.
Выходя из студии, я увидела в крошечном вестибюльчике заснувшего на полу юношу и сказала:
– Должно быть, очень неудобно спать в таком месте!
Дэвид молча взял меня под руку и быстро повел к такси.
Вечеринка была действительно странная, и я почему-то чувствовала, что нам не следовало туда ходить – было что-то необычное в этих людях, вряд ли они принадлежали нашему обществу. Дэвид велел не рассказывать тетушке Дороти, где мы были, и я, конечно, пообещала. Правда, не думаю, что ее это может сколько-нибудь заинтересовать. А вот дядюшка Лайонел, выслушав мой рассказ, стал очень серьезным и запретил мне ходить на вечеринки, не поставив в известность тетушку Дороти.
Я очень пожалела, что не выдержала и проговорилась ему.
А прошлым вечером за обедом я познакомилась с довольно интересным человеком. Зовут его лорд Уэзерли, он прекрасный спортсмен и великолепный игрок в крикет.
Все называют его Тимми и хохочут над каждым его словом, а когда он сделал мне комплимент, тетушка Дороти сказала:
– Тимми, ведите себя прилично! Максина всего-навсего дебютантка, а вы еще в школьные годы отличались плохим поведением.
– Вы разве не знаете, что я легко поддаюсь перевоспитанию? – заметил Тимми, и все засмеялись и стали говорить, что вот уж никогда этого не замечали.
– Возможно, Максина меня переделает, – улыбнулся Тимми и посмотрел на меня. – Что вы думаете об этом, Максина?
Ненавижу, когда мне задают подобного рода вопросы, потому что все ждут остроумного ответа, а мне ничего, как назло, не приходит в этот момент в голову. Но я все же пролепетала, что тетушка Дороти с этим справилась бы гораздо лучше меня. Тимми расхохотался и сказал:
– Ох, она уже пробовала этим заняться много лет назад, но у нее ничего не получилось, правда, Долли?
Она молча подала ему коктейль. В любом случае это хоть на некоторое время отвлекло от меня всеобщее внимание.
Я до сих пор никак не привыкну к шуму, который они поднимают по любому пустяку, к бесконечным репликам, на которые никто никогда не отвечает.
Это все равно что смотреть в старомодный калейдоскоп – цветные рисунки все время меняются, и не успеешь рассмотреть один, как на его месте появляется новый.
Дядюшка Лайонел спрашивал мое мнение о друзьях тетушки Дороти, и я сказала, что из всех мне по-настоящему нравится только Гарри. Он пробурчал про себя что-то, чего я не расслышала, но вид при этом имел недовольный, из чего я заключила, что Гарри ему неприятен.
Лучшую подругу тетушки Дороти все называют Бейба.
Это миниатюрная женщина с огромными глазами. Ее золотистые волосы, гладко зачесанные назад, мелкими кудряшками спускаются по спине.
Разговаривает она самым забавным образом и всех называет «старик» или «старуха». Муж у нее совсем старый, но беззаветно ей преданный – ходит за Бейбой по пятам и глаз с нее не сводит. Правда, позже выяснилось, что он ей вовсе не муж, а просто друг – муж живет в Париже.
Я спросила у тетушки Дороти, видится ли когда-нибудь Бейба с мужем, и та ответила, что нечасто. Тогда я полюбопытствовала, почему, ведь Бейба такая хорошенькая.
– О, ему не очень-то нравятся женщины, – сказала тетушка.
Я не совсем поняла, при чем тут Бейба, но тетушка Дороти сменила тему, и мне все расспросы пришлось оставить.
На следующий день, когда мы все пили коктейли, неожиданно появился лорд Хьюго. Мы не виделись с ним с того первого вечера.
– Привет, Хьюго! Где вы пропадали? Я уже стала беспокоиться! – воскликнула тетушка Дороти.
– Беспокоиться вы могли сколько угодно, – сказал он, – но дело в том, что я получил предупреждение, – и оглянулся на Гарри.
Тетушка Дороти, заметив его взгляд, весьма холодным и недовольным тоном обратилась к Гарри:
– Это правда?
– Не знаю, о чем вы толкуете, – ответил он тоном, который не оставлял сомнений, что это правда, и, не дожидаясь ответа, погрузился в долгую беседу с Бейбой. Та нет-нет да и бросала украдкой на тетушку Дороти зоркие взгляды.
Тем временем лорд Хьюго подошел ко мне и, склонившись, спросил:
– Ну, Максина, как вам нравится в Лондоне?
– Потрясающе! – ответила я. – Наслаждаюсь каждой минутой!
– Поедете пообедать со мной завтра вечером? – продолжал он.
Я сказала, что очень жаль, но боюсь, у тетушки Дороти другие планы.
– Я ничего не планирую, – возразила тетушка Дороти. – Почему бы тебе не поехать, Максина? Получишь удовольствие.
Она произносила все это отрывисто, каким-то странным тоном. Ведь ей же прекрасно известно, до чего мне не хочется никуда идти с лордом Хьюго! В отчаянии я стала искать повод отказаться, и тут Тимми сказал:
– Поздно, Хьюго. Максина уже обещала обедать со мной… правда, Максина?
Он подмигнул мне, и я подтвердила. Лорд Хьюго, должно быть, разгадал нашу уловку, но, похоже, ничуть не обиделся и сказал:
– Ну, если не завтра, то когда же?
– Позвоните мне на днях, – ответила я, надеясь, что по телефону от него легче будет отвязаться.
Тимми выручил меня. Как это мило с его стороны! По-моему, лорд Хьюго кошмарный старик.
* * *
Меня в первый раз поцеловали, и я жутко разочарована. Я так ждала этого момента, надеясь испытать нечто восхитительное. Мой первый поцелуй обернулся мыльным пузырем! Но лучше все по порядку.
Итак, я пообещала ужин Тимми. Он позвонил около девяти; я надела одно из лучших платьев – зеленое кружевное, которое, на мой взгляд, очень выгодно оттеняет мои волосы. Мейбл тоже так думает, потому что сказала:
– Ну, если уж вы нынче вечером не добьетесь успеха, мисс Максина, я просто не знаю… Вот и все, что я могу сказать.
– Надеюсь добиться, – заявила я.
Мейбл поинтересовалась, с кем я иду, и, узнав, протянула: «А, с этим!» – самым что ни на есть разочарованным тоном.
– Почему «а, с этим», Мейбл? – спросила я. – Вам не нравится лорд Уэзерли?
Мейбл сказала, что в общем-то он ничего, только уж больно любит волочиться за дамами, но тут вошла тетушка Дороти, и мы уже не могли продолжить этот разговор.
Тимми повел меня в милое заведение на Дувр-стрит, очень тихое и уютное. За ужином он расспрашивал о моей жизни, и мне не оставалось ничего другого, как рассказать и про монастырь, и про маменьку. Он слушал с интересом.
Мне пришлось выпить немного шампанского, самую малость – я не очень люблю вино, но Тимми уверял, что оно какое-то особенное, и упросил меня попробовать. Сам он пил коньяк.
Когда наши тарелки опустели, Тимми спросил:
– Куда теперь пойдем?
Я ответила, что мне все равно – везде одинаково забавно.
Тимми возмутился и стал внушать, что мне не пристало так думать, а если уж все-таки думаю, не следует в этом признаваться.
Мы решили пойти в «Эмбасси», так как были уже знакомы с его завсегдатаями. Наше появление вызвало несомненный интерес у публики. Нас окружили, меня осыпали многочисленными комплиментами и говорили, что Тимми – счастливчик.
А женщины повторяли: «Ох, Тимми опять за свое!» Их слова казались мне очень глупыми и неуместными.
Мы потанцевали, немного поболтали, а потом Тимми сказал:
– У меня дома лежат новые очаровательные американские пластинки, и я был бы весьма рад их вам показать.
Я сказала, что, может, как-нибудь загляну послушать, но его такой ответ, казалось, не устраивал.
– Почему не сейчас?
Я ответила, что, по-моему, тетушке Дороти не понравится, если я в такой поздний час отправлюсь на квартиру к мужчине, но он сказал, что напрасно я беспокоюсь, у него в доме остановилась его сестра Китти.
В итоге я согласилась, и мы поехали к нему на квартиру, располагавшуюся, насколько я помню, на Дэвис-стрит.
Это была очаровательная квартира, обставленная дорогой мебелью; особый шик ей придавали стены, покрытые сосновыми панелями.
Прежде чем войти, я спросила, дома ли его сестра, Тимми кивнул. Но когда мы поднимались по лестнице, кругом было так тихо и темно, что я робко заметила:
– Похоже, что в доме никого нет.
– Может, сестра уже легла в постель, – предположил он. – Давайте не будем ее беспокоить.
Мы тихо вошли в гостиную, и он включил свет. Я увидела гигантские кресла, большой, широченный диван, заваленный подушками, стол, на котором красовалась бутылка шампанского, два бокала и несколько сандвичей. Все было приготовлено заранее.
Тимми настаивал, чтобы я выпила вина и съела чего-нибудь, но я отказалась.
– А как насчет пластинок? – Я хотела перевести его внимание на что-нибудь другое.
Но, к моему удивлению, Тимми сказал, что совсем забыл, пластинки ему доставят только завтра, и мне придется еще раз зайти, чтобы их послушать. С этими словами он устроился на диване, пригласив меня сесть рядом и рассказать о себе еще что-нибудь интересное.
Я объявила, что рассказывать мне больше нечего, так как моя жизнь не так уж богата событиями, особенно за последние несколько лет, которые я провела в стенах монастырской обители.
– Ерунда, еще много чего можно рассказать! – возразил он и пожелал узнать, что я о нем думаю.
Я сказала, что он, по-моему, очень добр, так как спас меня от свидания с лордом Хьюго.
Мы сидели на большом диване перед камином, и он дотронулся до моих волос:
– Я обожаю цвет ваших волос, Максина!
Я ответила, что мне приятно это слышать, но я терпеть не могу, когда трогают волосы – чувствую себя, словно кошка, которую поглаживают против шерсти.
Тимми засмеялся:
– А мне хотелось бы вас погладить, Максина. – И он посмотрел на меня таким взглядом, что сердце мое екнуло и я быстренько встала, объявив, что должна возвращаться домой.
– Нет, нет, останьтесь! – запротестовал он.
– Пора, прошу вас, я очень устала, – не сдавалась я и стала надевать плащ.
Тимми взялся помогать и вдруг обнял меня, очень крепко, и тут я догадалась, что он собирается меня поцеловать.
Мне почему-то не захотелось его останавливать. Я испытывала сильное волнение, но, когда Тимми поцеловал меня, не получила никакого удовольствия.
Жуткое разочарование. Поцелуй вышел долгий-предолгий, а когда Тимми наконец оторвался от меня, я вырвалась из его рук и заявила:
– А теперь мне надо идти.
– Дорогая, – проговорил он каким-то забавным тоненьким голоском, – не уходите, – и попытался меня удержать.
Но я сказала твердо:
– Нет… я ухожу, ухожу, – открыла дверь и выбежала на лестничную площадку.
Тимми стоял в дверях и повторял:
– Пожалуйста, Максина… еще одну минуту!
– Нет!.. – отрезала я и не без ехидства добавила: – Тише! Вы разбудите свою сестру.
– Нет, не разбужу, – буркнул он довольно-таки раздраженно, натянул пальто и пошел за мной вниз по лестнице.
Я отказалась от его предложения найти такси – во-первых, я догадывалась, что в машине он опять попробует меня поцеловать, а во-вторых, дом тетушки Дороти был всего в двух шагах. Мы пошли пешком, а у самого дома он спросил:
– Можно зайти на минутку? Мне хочется выпить.
Я сказала, что мне очень жаль, однако вряд ли в доме найдется выпивка, кроме того, не так уж далеко он ушел от своей квартиры!
– Вы весьма нелюбезны со мной, Максина, – заметил Тимми.
Почувствовав легкий укол совести – ведь он спас меня от лорда Хьюго, я поспешила заверить его:
– Нет, мне просто очень хочется спать.
– Но в другой раз вы будете полюбезнее, не правда ли? – допытывался он.
– Возможно, – сказала я и быстро вошла в дом, опасаясь, как бы он еще чего-нибудь не сказал.
Спать мне совсем не хочется, и я долго еще не засну. Как жаль, что первый поцелуй не принес мне ни радости, ни наслаждения, а одно лишь разочарование.
* * *
Ну и денек выдался сегодня!
Утром тетушка Дороти сообщила, что отправляется делать перманентную завивку, а мне предстоит весь день развлекаться самостоятельно. Мы позавтракали раньше обычного на Гровенор-сквер, и тетушка поехала к парикмахеру.
Я взяла пекинеса Лулу и пошла погулять в Гайд-парк.
Люблю лондонские парки, особенно когда они тонут в голубоватой дымке, как в пасмурный день; вдали каминные трубы и башни возвышаются над деревьями, словно восточные минареты, а цветы на зеленой траве кажутся яркими пятнами красок на палитре художника.
Я медленно брела вдоль Серпентайна [9]9
Серпентайн – узкое искусственное озеро в Гайд-парке.
[Закрыть]и бросала в озеро палки, чтоб Лулу за ними плавал, однако ленивый пес не выполнял моих команд.
Тогда мы углубились в парк и, облюбовав небольшую лужайку, я уселась на стульчик под большим деревом; Лулу играл радом с мячиком, а я наблюдала за жирными, неповоротливыми голубями и прогуливавшимися по дорожкам лондонцами.
Неожиданно до меня донесся какой-то странный звук, словно кто-то всхлипывал. Я обернулась и увидела за деревом женщину. В руках у нее был довольно-таки грязный носовой платок, она рыдала.
Пока я рассматривала поношенные платье и туфли незнакомки и гадала, стоит ли заговорить с ней и узнать, в чем дело, к нам подошел контролер.
Я заплатила свои два пенса, и он обратился к женщине:
– Прошу вас, два пенса.
Она быстро вскочила и пробормотала:
– Простите… У меня нет денег.
– В таком случае нечего сидеть на стуле, – сердито объявил он.
Тогда в разговор вмешалась я:
– Все в порядке, эта леди со мной, – и протянула еще два пенса.
Он неодобрительно посмотрел на нее, буркнул что-то себе под нос и, прокомпостировав билетик, ушел прочь.
Женщина вытерла глаза и посмотрела на меня.
– Огромное вам спасибо, – пробормотала она и снова села.
– Что случилось? – спросила я.
– Не хочу утомлять вас рассказами о своих несчастьях.
Несмотря на то, что незнакомка была одета в бедное платье, ее речь и манеры произвели на меня весьма приятное впечатление.
– Пожалуйста, расскажите, – попросила я. – Просто не выношу, когда люди горюют. – И подвинула свой стульчик чуть ближе к ней.
– Да вот, никак не могу получить работу, – призналась она. – Пытаюсь уже несколько месяцев, и все безрезультатно. А нынче утром меня прогнали с квартиры, и теперь мне идти некуда.
Я поинтересовалась, чем она занимается. Оказалось, что она служила у леди горничной, но однажды прожгла утюгом дыру в платье своей хозяйки, та разгневалась и выгнала бедняжку без рекомендаций. Сейчас все бюро по найму переполнены людьми, ищущими работу. Естественно, на человека, не способного представить ни одной рекомендации, смотрят с подозрением, и у него практически нет шансов на успех.
Я полюбопытствовала, как зовут ту леди и, к огромному своему изумлению, услышала имя леди Ярдли, то есть Бейбы.
До чего безобразно с ее стороны, подумала я, так поступить со своей горничной. По на всякий случай спросила:
– Неужели она выгнала вас только за это?!
– Уверяю вас, – подтвердила женщина.
И рассказала, что Бейба вообще отличается жестоким обращением с прислугой, и хотя она изо всех сил старалась угодить своей хозяйке, та всегда оставалась чем-то недовольна.
Мне стало очень жаль бедную Элинор Дентон – так звали эту женщину.
– Послушайте, что, если я попытаюсь куда-нибудь вас пристроить?
– Я согласна на все, лишь бы получить работу, – отвечала она, – но самое ужасное, что я осталась без крова, а квартирная хозяйка не позволяет даже забрать вещи.
И Элинор опять принялась плакать.
– Успокойтесь, – сказала я. – Я поговорю со своим дядей, он обязательно что-нибудь придумает. Дело в том, что я знаю леди Ярдли.
– О, мисс, если это возможно, я была бы вам бесконечно признательна, – воскликнула она.
Я назначила Элинор свидание в шесть часов – в это время обычно дядюшка Лайонел возвращается домой, и поспешила на Гровенор-сквер.
По дороге я встретила Гарри и с жаром выложила ему историю с Элинор.
Он сказал, что считает поведение Бейбы чудовищным, но чему еще можно выучиться в хоре?
– А кто учился в хоре? – в недоумении спросила я.
– Как, разве вы не знаете? Бейба когда-то служила хористкой, – пояснил он, – о чем очень не любит вспоминать, а если и вспоминает, то с таким видом, будто пела только ведущие партии. – Он рассмеялся. – Единственная ведущая партия, которую ей довелось исполнить в жизни, состоит в том, чтоб водить бедного старину Дерека за нос!
Потом Гарри спросил, пила ли я чай, и, когда я призналась, что не пила, предложил:
– Пошли выпьем вместе у Румпельмейера – это именно то, что требуется в столь юном возрасте, да и я уже много лет туда не заглядывал!
Я с радостью согласилась, и мы отправились в магазинчик в Сент-Джеймсском парке, про который я не раз уже слышала, и набрали целую гору пирожных, так что я чуть не объелась – такие вкусные они были.
Счет принесли колоссальный, и я поблагодарила Гарри и сказала, что мне очень неловко вводить его в такие расходы.
Он засмеялся:
– Если б расходы на вас могли бы ограничиться такой суммой, никто бы не возражал! Я, впрочем, уверен в обратном.
– Почему? – спросила я.
– Мне нет надобности это вам растолковывать, Максина, – ответил он. – Я уверен, что Хьюго с Тимоти вам уже все объяснили.
– Что объяснили? – воскликнула я довольно раздраженно.
Гарри и тетушка Дороти, да и вся их компания, вечно ведут двусмысленные разговоры, в которых я мало что понимаю, а это со временем начинает здорово надоедать.
– Ох, не притворяйтесь, Максина! – отвечал Гарри. – Вы прекрасно знаете о своей привлекательности или по крайней мере должны были к настоящему времени догадаться об этом.
Я сказала, что в самом деле догадываюсь, так как вижу, до чего тетушке Дороти надоело меня опекать.
Гарри рассмеялся:
– Да уж, совсем неподходящее для нее занятие!
Я согласилась с ним – тетушка слишком молода для такой роли. Он опять засмеялся, только уже не так мило, и сказал, что имел в виду вовсе не возраст.
Как бы там ни было, мы оставили эту тему, и я, вернувшись домой, поспешила к дядюшке Лайонелу, только что возвратившемуся из Палаты, и рассказала про Элинор.
Он предложил мне взять ее своей личной горничной. Это была великолепная идея: я не только помогу человеку в беде, но и заполучу личную горничную! В порыве благодарности я расцеловала дядюшку.
– Ну-ну, Максина. – Он ласково похлопал меня по плечу. – Если тебя волнует такая мелочь, как горничная, что с тобой станется, когда кто-нибудь преподнесет тебе жемчужное ожерелье?
Я стала его уверять, что любой драгоценности предпочту хорошую горничную.
– Дай Бог, чтоб ты подольше так думала, моя дорогая, – со вздохом произнес дядюшка.
Он вручил мне деньги для Элинор, чтобы она, расплатившись за квартиру, могла забрать свои вещи.
Элинор явилась, трепеща от волнения и страха, а потом опять разразилась слезами и поклялась, что будет служить мне верой и правдой.
Я не могу выносить чужих слез и стала просить Элинор успокоиться, если она хочет мне угодить. Моя новая горничная послушно вытерла слезы и обещала прийти нынче же вечером, а я побежала предупредить дворецкого.
Вот таким необычным образом я обзавелась собственной горничной. А что касается Гарри, то он ужасно мил. Уверена, что его поцелуй не оставил бы меня равнодушной.
* * *
Я все думаю, до чего интересно было бы поцеловаться с Гарри! Неужели мне никогда не представится такой случай? Помню, Мона говорила, что он не интересуется юными особами, и, наверное, его расположенность ко мне объясняется желанием сделать приятное тетушке Дороти. Только ей это, судя по всему, вовсе не доставляет никакого удовольствия, более того, если Гарри слишком долго со мной разговаривает, она злится.
Впрочем, может быть, она считает, что я ему докучаю, но в таком случае он не стал бы так часто приходить к нам в дом и не стал бы искать моего общества.
Нынче вечером у нас прием, и я заскочила к себе в спальню, чтобы побыть хотя бы некоторое время в тишине.
Вечер начался с многолюдного застолья, после чего гости поднялись в бальный зал, куда уже прибыл оркестр.
Мелькают танцующие пары, в баре сидят любители выпить и закусить устрицами. Все время прибывают новые компании, так что в зале уже не протолкнуться.
Очень многие, видя такую тесноту, разбредаются по всему дому. Так, поднявшись к себе в спальню час назад/ чтобы попудрить нос, я обнаружила парочку, мирно расположившуюся на моей постели.
Когда я вошла, они с недовольством посмотрели в мою сторону. На их лицах не было и тени смущения. Казалось, это я вторглась в их владения.
– Ваша кровать очень удобна, – с явной насмешкой проговорила дама, – а мы так устали!
– Почему бы вам не пойти домой в таком случае?! – спросила я.
Но они пропустили мимо ушей мою реплику и больше уже не обращали на меня никакого внимания.
Я вышла, оставив дверь открытой, и вслед мне донеслось:
– Негодная девчонка! Закройте за собой дверь!
Что за странная вечеринка?! Танцуя с Тимми, я поинтересовалась, что происходит, отчего эти люди то и дело уединяются в разных комнатах?!
– Это одна из интимных вечеринок, которые устраивает Долли, – ответил он.
Мне известно, что такое «интимная вечеринка», и я заметила Тимми, что так развлекаются только в Америке, а он засмеялся и сказал, что у всех народов очень много общего.
Ну да Бог с ними! Больше я об этом не задумывалась. Я танцевала до упаду, потому что ужасно люблю танцевать, а оркестр просто превосходный. Моим партнером был Гарри. Он страшно мил и отлично танцует. Очень высокий. Я и сама не такая уж маленькая, однако едва достаю до его плеча. А уж про тетушку Дороти и говорить нечего!
В зале было довольно душно, и, закончив танец, мы вышли на балкон.
– Блаженствуете, Максина? – спросил он.
– Еще как! – ответила я.
И пустилась в пространные объяснения, что это состояние никоим образом не связано с внешними обстоятельствами, что я счастлива просто так, без какой-либо на то причины. Неужели с ним никогда не бывало такого?
– Почему не бывало! – улыбнулся он. – Я испытывал те же самые чувства в Шотландии.
Я сказала, что мне ужасно хотелось бы побывать в этом краю.
– Как-нибудь я возьму вас с собой, – задумчиво произнес он.
– Правда?! – воскликнула я.
– Конечно, если только пожелаете ехать со мной, – ответил он. – А вы пожелаете?
– Это было бы так замечательно! – От радости я захлопала в ладони. – А когда?
Он наклонился, взял меня за руку и только собрался сказать что-то жутко интересное – как в окне появилась тетушка Дороти.
– Гарри, – раздался ее резкий, довольно скрипучий голос, – я хочу, чтобы вы помогли мне все подготовить к номеру кабаре.
– Ох, – сказал он, – нельзя ли пару минут обождать?
– Нет, это нужно сделать срочно, – отрезала она и, обратившись ко мне, добавила: – А тебя, Максина, я хочу познакомить с лордом Росдином.
На балконе появился длинный, невыразительного вида юнец, который уселся рядом со мной и понес самую дикую белиберду, какую я когда-либо слышала.
Он болтал и болтал, а я страшно скучала, и ощущение счастья вдруг странным образом улетучилось, и – не пойму, почему, – вечеринка уже не казалась такой забавной, как раньше.
Как бы там ни было, мы просидели и проговорили двадцать минут, пока снова не заиграл оркестр. Насколько интереснее я могла бы провести эти двадцать минут в обществе Гарри!
Я поискала его глазами в толпе и увидела беседующим с тетушкой Дороти. Точнее, это она с ним беседовала. Гарри стоял молча, со своим обычным выражением лица – слегка надменным и безразличным.
Я еще раз отметила про себя привлекательность Гарри. Удивляюсь только, зачем тетушка Дороти вечно заставляет его делать то, чего ему явно не хочется.
Наконец, не в силах более вынести общество лорда Росдина, я предложила пойти выпить чего-нибудь в баре. Там я встретила Бейбу с Дереком.
– О, леди Ярдли… ваша бывшая горничная теперь работает у меня!
– Кто? Элинор Дентон? – уточнила Бейба.
– Да, – подтвердила я.
– Моя дорогая, это ужасное страдание! – всплеснула руками Бейба. – Полностью погубила мне платье, и я ее выгнала. Советую вам с ней не связываться.
– Спасибо, – сказала я, – но я ее уже взяла. Вы отказали ей в рекомендации, и она не могла найти себе работу. Она была в отчаянии!
– Ах, дорогая, вы слишком сентиментальны! – провозгласила Бейба. – На мой взгляд, просто нечестно давать рекомендации прислуге, которая этого не заслуживает. Вы согласны со мной, Дерек?
Дерек пробурчал что-то невразумительное, и она продолжала:
– Дороти знает, что вы наняли эту женщину, Максина?
Я сказала, что дядюшка Лайонел дал свое согласие.
– Ну, пожалуй, мне стоит потолковать со стариком, – вставила Бейба.
– Можете не трудиться, – проговорила я, – ему уже известно все в подробностях.
– Что ж, – заключила Бейба, – держите ее на здоровье, но, когда она спалит ваши платья, пеняйте только на себя!
В этот миг заиграл оркестр, и гости направились в зал – там начиналось эстрадное представление.
На сцене некий забавный джентльмен в парике и пестрой шали распевал куплеты. Публика покатывалась со смеху, а я, признаться, не понимала их смысла и с нетерпением ждала конца представления. Исполнителя все еще вызывали на «бис», когда ко мне подошел Гарри и спросил:
– Могу я рассчитывать на следующий танец?
Я, конечно, сказала «да», но тут вмешался этот несносный норд Рос-дин:
– О, но ведь этот танец вы обещали мне!
Откуда ни возьмись появилась тетушка Дороти и тоже напустилась на меня:
– Ах, Максина, ты ведешь себя возмутительно! Отказать лорду Росдину! Это недопустимо. Гарри может потанцевать и со мной.
– Ох, не стоит так обо мне беспокоиться, – сказал Гарри. – Пойду лучше выкурю сигарету.
Тетушка Дороти сильно порозовела, но продолжала настаивать:
– Я хочу потанцевать с вами, Гарри.
– Ах вот как?! – Его рот скривился в насмешке, и он небрежно положил ей руку на талию.
Лорд Росдин повернулся ко мне с идиотской ухмылкой на лице:
– Похоже, вы вносите в лагерь раздор!
– Что вы имеете в виду? – спросила я холодным тоном. Этот юнец начинал мне действовать на нервы. Бывают же на свете такие ужасающие типы!
– Вам придется усвоить простое правило. – Его голос звучал снисходительно. – Не посягайте на чужую собственность, иначе у вас будет много неприятностей.
Я объявила, что в самом деле не понимаю, о чем он толкует, и предложила изъясниться на простом английском языке.
– Ну ладно, – сказал лорд Росдин, – если хотите. Гарри Стэндиш принадлежит Долли, так что вам не стоит вставать между ними.
Я спросила, как Гарри может принадлежать тетушке Дороти, если та замужем. Он так и покатился со смеху.
Ну что ж, теперь я разобралась во всем. Сомнений нет, тетушка Дороти влюблена в Гарри, и мне страшно жалко дядюшку Лайонела, такого душку.
Я считаю, со стороны Гарри это довольно гнусно, впрочем, надо признать, по нему не заметно, чтоб он так уж был влюблен в тетушку Дороти.
Может, действительно он в нее не влюблен? Может, только она в него влюблена, да еще будучи на много лет старше?
Так или иначе, я всех их возненавидела и пришла к выводу, что все это плохо кончится. Нет… неправда! На самом деле я не испытываю ненависти к Гарри. Он очаровательнейшая личность из всех, с кем я только встречалась в Лондоне! И вообще все складывается самым счастливым образом, так что грех жаловаться.
* * *
Я люблю Гарри… Ужасно люблю.
И мне кажется – не уверена, но кажется, – что и он меня любит!
Вечеринка все продолжалась и продолжалась. Было уже очень поздно, но домой еще никто не собирался.
Лорд Росдин буквально преследовал меня, и я никак не могла от него отвязаться. Он не отступал от меня ни на шаг, выпрашивая танец за танцем, так что я не выдержала и вспылила:
– Ох, дайте же мне потанцевать еще с кем-нибудь!
Он сильно насупился, но все же отошел от меня. Сначала он танцевал с Моной, потом еще с несколькими девицами, которые были явно польщены его вниманием.
Почувствовав себя свободной, я принялась оглядываться вокруг – скажу честно, я высматривала Гарри, – как вдруг чьи-то руки крепко обхватили меня за талию. Это был не кто иной, как лорд Хьюго.
