Текст книги "Беглянка"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Девушка показала на свой фартук и лицо. Рану саднило от пота, а кепка стала вновь невыносимо раздражать кожу головы.
– Его светлость позвал тебя наверх не для того, чтобы осматривать твою форму, – отозвался Артур, не желая принимать отрицательного ответа. – Он не привык, чтобы ему отказывали. А теперь, Жан, будь так добр, следуй за мной.
Верена с Артуром замерли на несколько секунд, ожидая, кто сделает первый ход. Наконец Верена уступила.
Она сняла грязный фартук и вытерла лицо полотенцем. Затем проверила, чисты ли руки, и покинула камбуз следом за Артуром.
Поднимаясь по ступенькам, ведущим в главные жилые комнаты, девушка слышала, как за ее спиной во все горло хохочет Джек.
– Но что насчет ужина, он пришелся по вкусу его светлости?
Верена потянула Артура за рукав, но тот лишь пожал плечами.
– Уверен, ты скоро узнаешь, – отозвался стюард и больше ничего говорить не пожелал.
Корабль мягко покачивался на волнах, когда они поднялись на палубу. Но вдруг он резко накренился, и Верена схватилась за перила, а Артур только рассмеялся.
– Скоро привыкнешь к морской качке, юноша!
Хотя море было достаточно спокойным, волны заставляли корабль то и дело крениться, когда тот попадал в какое-нибудь течение.
– В Ла-Манше всегда так, – объяснил Артур, – увидишь, мы сядем на ровный киль, как только войдем в Бискайский залив.
Верена почувствовала себя довольно скверно, но не могла сказать наверняка, качка тому причиной или нервы. Она никогда раньше не страдала от морской болезни.
Салон находился с тыльной стороны корабельного трапа. В травленых стеклах его окон играл свет, идущий от зажженных внутри свечей. Эффект показался Верене просто очаровательным.
Артур подошел к богато украшенным двустворчатым дверям, постучал и стал ждать.
– Войдите, – послышались низкие бархатные тона голоса маркиза.
«Скоро я узнаю свою судьбу, – подумала Верена. – Ах, если бы он только был добр ко мне!»
Маркиз Хилчестер сидел во главе небольшого стола орехового дерева, сосредоточив пронзительный взгляд на бокале тонкого рубинового портвейна, что стоял перед ним.
Верена чуть не вскрикнула, увидев его. Маркиз Хилчестер оказался вовсе не солидным пожилым джентльменом, каким она его себе представляла, а красивым молодым человеком не старше тридцати пяти лет.
«Так хорош собой, – вздохнула про себя девушка, – и так молод!»
Верена заметила, что его темные волосы густы и вьются, а глаза под четко очерченными бровями сияют самым потрясающим оттенком горячего янтаря, какой она только видела. Девушка не хотела показаться грубой, а потому опустила взгляд.
В салоне находилось множество редких и красивых вещей, мебель была самого высокого качества. Верена тотчас поняла, что, когда обставляли эту комнату, денег не жалели: от изысканных панелей красного дерева, которыми были отделаны стены, и до графина из уотерфордского хрусталя, стоявшего перед маркизом, – все предметы интерьера были лучшими, какие только можно достать, и выбраны с тончайшим вкусом.
– Это Жан, милорд, наш новый шеф-повар.
Верену так впечатлила обстановка, что она не могла выдавить из себя ни слова.
Девушка нервно оглядывала комнату, не переставая удивляться. Она чувствовала, что взгляд маркиза, не пропускающий ни единой детали, устремлен на нее.
– Жан, я хотел похвалить тебя за чудесный ужин, – начал маркиз, отводя взгляд, – персики были особенно хороши. Полагаю, можно ожидать, что завтрашние блюда будут такого же высокого качества?
Он остановился и устремил взгляд в какую-то точку вдали.
Верена, однако, слишком увлеклась красотой комнаты и, похоже, не собиралась отводить глаз. Ее внимание привлекло полное собрание «Легенд Древней Греции» в кожаных переплетах с золотым тиснением, которое занимало книжную полку справа от маркиза.
– Жан, его светлость обращается к тебе.
Тон Артура сделался резким и Верена смутилась, и почувствовала себя неуверенно.
«Я не могу встретиться с маркизом взглядом, – сказала она себе, – не могу».
– Жан? – нетерпеливо повторил Артур.
– Ах, oui, спасибо, милорд. Могу вам это пообещать.
Чувствуя, как гулко колотится сердце в груди, Верена впервые подняла взгляд на маркиза. К своему удивлению, девушка обнаружила, что тот по-прежнему не желает смотреть ей в глаза. Вместо этого маркиз продолжал смотреть вдаль, как будто выискивал там сушу.
Верена почувствовала, как к щекам прилила кровь: она вновь забыла о своем приниженном положении.
«Так грубо избегать моего взгляда! Он застенчив или же настолько высокомерен, что не считает слугу достойным своего внимания?»
Маркиз продолжал говорить:
– В твоей кухне есть какая-то знакомая изюминка, легкость руки, особая манера украшать блюдо – скажи, не пробовал ли я твоей еды раньше? Быть может, в замке герцога Шамберского?
– Нет, милорд, я не знаю этого герцога, – ответила Верена, густо покраснев.
– Артур говорит, что ты обучался в Париже. Скажи, под чьей опекой ты учился? Я знаю многих хороших поваров в этом городе.
«Но только не мадемуазель Дюпон из Lycée des Jeunes Filles[31] , могу ручаться», – подумала Верена.
Ей становилось не по себе. Маркиз знает слишком многих людей... Он догадается, что она не та, за кого себя выдает... Ведь это лишь вопрос времени, не так ли? И тогда ее выгонят с корабля!
– Я учился в Орли у одного шеф-повара, который отошел от дел, – запинаясь, произнесла наконец Верена. – Он готовил для многих достойных джентльменов.
– Что ж, его следует поздравить с тем, что он воспитал такого достойного ученика, – заметил маркиз. – А сам ты вырос в Париже?
Верена почувствовала подвох. Возможно, он пытался поймать ее в ловушку.
«Нужно быть осторожной с ответами», – подумала девушка.
– Я родился за городом, милорд, но перебрался в Париж еще ребенком. Моя мать из Марселя.
– Вот как, – кивнул маркиз, пристально глядя в бокал портвейна с видом человека, который сделал неожиданное открытие. – Это объясняет твой акцент. Знаешь, он никак не укладывался в общую картину, пока ты не упомянул, что твоя мать родом из Марселя. Теперь все понятно...
Верена чуть не падала в обморок. Ей удалось не потерять голову и преодолеть первое препятствие.
Девушка замерла в ожидании, рассчитывая, что маркиз отпустит ее, однако тот сидел неподвижно, разглядывая пустую тарелку перед собой.
Верена бросила взгляд на Артура, но тот легким кивком дал понять, чтобы она оставалась на месте.
– А теперь вот что, Жан. Я питаю слабость к морепродуктам, и, поскольку мы направляемся в Средиземноморье, я буду ждать, что на моем столе появится много новых деликатесов, которые усладят мой вкус, – произнес маркиз. – Я бы с удовольствием отведал осьминога. Полагаю, ты знаешь, как подготавливать и варить осьминога?
Верена уставилась на маркиза в немом ужасе. Осьминог! Она даже не подозревала, что их едят.
– Ах, я вижу, ты не понимаешь английского названия? Дай-ка подумать, по-французски это будет le poulpe. Alors, vous comprenez?[32]
Маркиз еще несколько минут продолжал говорить по-французски с едва заметным английским акцентом.
«Слава Богу, я свободно владею языком, – подумала Верена, отвечая на безупречные французские фразы маркиза. – Все-таки я не зря провела год в пансионе благородных девиц. Совсем наоборот. Без знаний, полученных там, у меня бы наверняка ничего не вышло. Я бы расцеловала мадемуазель Дюпон, благослови ее Господь!»
Маркиз поднялся, и стюард поспешил к нему на помощь, отодвинув элегантный черный стул с круглой спинкой и бархатным сиденьем.
Отвернувшись от Верены, маркиз подошел к маленькой коробке для сигар и открыл ее. Внутри было около дюжины толстых гаванских сигар. Верена узнала марку – ее отец предпочитал как раз такие. При виде их красно-золотых печатей девушку охватила невыносимая тоска по дому.
Маркиз взял между пальцев одну сигару, затем понюхал ее. Ловким движением он срезал кончик и остановился в ожидании.
Стюард, не колеблясь, появился рядом с зажженной спичкой.
«Как элегантно он курит! – восхищалась Верена, чувствуя, как странно колотится ее сердце. – Какая у него аристократичная манера держать себя, какое воспитание!».
Маркиз продолжал вглядываться в окна, хотя на улице уже совсем стемнело и единственным признаком жизни были фонари на палубе.
– Должен сказать тебе, что мы плывем в Гибралтар, там будет наша первая остановка, – сообщил он девушке. – Ты будешь волен пойти на берег и закупить продукты, которые посчитаешь нужными. Более того, я буду ждать, что ты приобретешь и приготовишь что-нибудь из местных деликатесов.
— Le poulpe? – нервно спросила Верена. Она по-прежнему не представляла, что будет делать с осьминогом, если вдруг найдет его.
– Да, и многое другое: мне быстро все приедается, – добавил маркиз, по-прежнему глядя на море. Затем он вернулся к английскому: – В Гибралтаре мы возьмем на борт одного моего близкого друга, так что ты должен понимать, что на обед и на ужин каждый вечер потребуется еще одна порция. Пока что это все. Спасибо тебе, Жан, и тебе спасибо, Артур. Сегодня вечером мне не понадобится кофе, поэтому можешь идти.
Верене показалось, будто ее ноги вросли в землю. Ей не хотелось покидать этот чудесный салон. Так приятно было видеть книги и драпировки, предметы старины и до блеска отполированную мебель!
Артур многозначительно кашлянул, и Верена поклонилась.
— Merci, милорд, – прошептала она.
Девушка покинула салон, переполненная какими-то совершенно непонятными чувствами.
«Мне кажется, будто я оставила частичку себя в той комнате. Как это возможно? Что все это означает?»
На сердце у нее было странное томление, и по какой-то причине ее слегка тревожила перспектива появления гостя на борту.
Верена не сразу пошла вниз вместе с Артуром. Вместо этого она решила погулять по палубе, глядя на звезды.
Девушка остановилась в раздумье, но ход ее мыслей прервал этюд Шопена для фортепиано, наполнивший ночной воздух нежными нотами.
«Как интересно, я не помню, чтобы в салоне было пианино. Нужно пойти разузнать».
На цыпочках, мягко ступая по палубе, Верена подошла к окнам салона и заглянула внутрь между полосками травления на стекле.
В комнате царил полумрак, горело всего несколько свечей. Маркиз стоял над каким-то предметом обстановки, сверху которого был огромный медный рог. Девушка поняла, что маркиз целиком погрузился в музыку, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
«Да ведь это граммофон, – прошептала Верена, – у нас есть почти такой же в доме на Хертфорд-стрит». Музыка прекратилась.
Верена затаила дыхание: какую следующую композицию выберет маркиз? Так приятно было услышать музыку – последние несколько месяцев ее почти не было слышно в Росслин-холле, и теперь Верена наслаждалась каждой нотой. После смерти матери дом погрузился в молчание, но потом, когда отец вновь вернулся к жизни, он поставил на Хертфорд-стрит граммофон и купил для него пластинки.
Девушка замерла в ожидании у перил корабля, надеясь, что у маркиза есть еще пластинки.
И действительно, начальные ноты довольно грустного мотива полились из салона. Верена сразу же узнала мелодию, чувствуя, как каждая нота проникает в самую душу.
«Ах! Это же мамина любимая композиция!»
Трогательные мотивы сонаты Бетховена «Pathétique»унесли Верену на волнах эмоций, переплетенных с ностальгией.
Девушка вспомнила, как сидела у ног матери, когда она играла эту самую сонату, вспомнила, как мамино тепло грело ей щеку... Запах мешочков с лавандой, которые висели в гардеробе вместе с одеждой матери, всегда успокаивал Верену, и теперь, по мере того, как музыка величественно нарастала, приближаясь к кульминации, она почти услышала этот аромат...
Слезы полились по щекам девушки.
В каждом дне Верены была капля тоски по матери, но теперь, когда рядом не было никого, кто мог бы назваться другом, ее еще больше не хватало.
«Я не могу оставаться на палубе, – сказала себе девушка, подавляя слезы. – Я должна вернуться в каюту. Стоя здесь, я рискую быть обнаруженной. А допускать, чтобы меня видели такой, никак нельзя».
Верена, крадучись, пошла по палубе в направлении лестницы.
* * *
Двигатели корабля урчали в тишине ночи, а Верена лежала на жесткой койке, чувствуя себя совершенно несчастной.
За час, прошедший с тех пор, как девушка спустилась с палубы, она выплакала все глаза, глядя на фотографию матери.
«Я так одинока... Так одинока, – всхлипывала она, чувствуя, как грубое одеяло колет лицо и руки. – Не знаю, выдержу ли я это плавание, мне так тяжело...»
В конце концов у нее просто не осталось слез. Она приподнялась на твердой койке и выглянула в маленький иллюминатор. Сквозь него можно было лишь с трудом разглядеть одну-две звезды, тускло мерцающих в небе.
Верена заставила себя подумать о чем-нибудь другом и, к своему удивлению, вернулась к событиям вечера и первой встрече с маркизом Хилчестером.
Такой достойный, красивый джентльмен!
За свой сезон в свете Верена встречала многих джентльменов. Было несчетное количество расточительных балов и множество танцев. Большинство подруг охотно заполняли свои бальные книжечки, кокетничая и флиртуя с молодыми людьми, стравливая их друг с другом.
Но Верена не прибегала к подобным дамским хитростям. Ей по чистоте душевной были чужды женские уловки, которыми пользовались другие, чтобы заманивать ни о чем не подозревающих поклонников.
Ее тетя, леди Армстронг, приходила в отчаяние из-за недостатка визитеров-джентльменов.
– Я просто ума не приложу, почему у тебя нет поклонников, – как-то раз сказала она, – ты красива и обаятельна, обожаешь охоту и верховую езду, и хозяйка дома из тебя просто идеальная.
– Быть может, дело в том, что я не стремлюсь привлечь их внимание, – скромно ответила Верена. – Само понятие любви кажется мне каким-то легкомысленным.
И вот, пожалуйста, сейчас она на борту чужого корабля, маршрут которого одному Богу известен, и ее сердце переполняет странное томление.
Девушка снова и снова вызывала в памяти свой разговор с маркизом. Она останавливалась на каждой детали: как он держал голову, каким тоном говорил.
Сна не было – Верена поднялась с койки. Встав на нее, девушка смогла разглядеть через иллюминатор звезды, плывущие над головой.
Она погрузилась в задумчивость, мечтая о маркизе.
Вдруг ее сердце как будто обдало холодом: она вспомнила слова маркиза – особый гость... Кто это может быть?
– Ведь не возлюбленная, правда? – произнесла она вслух.
Верену охватила страшная паника. Стало трудно дышать.
«Откуда у меня такие чувства? Почему меня должно волновать, кого маркиз приглашает на борт? Это не мое дело».
Но сердце, тем не менее, продолжало страдать от непонятной боли.
«Я больше не буду думать об этом. Это глупо, совершенно глупо».
Верена снова легла на койку.
Но как девушка ни старалась, сердце не желало биться спокойнее, а участившийся пульс – замедлять свой ход...
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Следующим утром Верена проснулась от громких ударов колокола, возвестивших о конце последней вахты. Девушка потянулась руками к потолку и почувствовала себя усталой: ночь почти не дала ей возможности отдохнуть, потому что мыслей было слишком много.
Верена поднялась, брызнула в лицо водой и торопливо надела форму, которую для нее оставили. Девушка была рада возможности расстаться с дурно пахнущим костюмом, купленным в Пуле.
«Найду мыло и хорошенько постираю его позднее», – подумала Верена, надевая чистые матросские брюки из саржи и запахивая белый халат. Завершила костюм белая кепка.
Девушка рассмотрела свое лицо в маленьком зеркальце, взятом из дому, и поморщилась, когда коснулась багрового синяка на виске.
Однако времени для самолюбования не было. Маркиз не станет дожидаться, пока она приготовит ему завтрак.
«А я хочу, чтобы сегодняшний завтрак был для него вкуснее всех, что он только пробовал».
Зевнув, девушка толкнула тяжелую дверь камбуза и обнаружила там Артура в одной рубашке без сюртука. Стюард уже начал начищать серебро.
– Доброе утро, Жан. Или лучше сказать bon matin?
– Нужно говорить bonjour[33] , – поправила его Верена, – а теперь мне надо найти рис. Вы его не видели?
Артур поднял суповую ложку над головой Верены и указал на одну из верхних полок.
– Все крупы и сухие бобовые там, думаю, ты найдешь.
— Merci, Ар-тоор, – ответила девушка, неправильно произнеся имя стюарда.
– Нужно говорить Артур, – отозвался тот, мягко поддразнив ее.
Верена улыбнулась, ей нравился Артур. Да, иногда он мог быть слишком навязчивым и капельку высокомерным, но все-таки приятно, когда рядом есть дружеское лицо. Особенно если учесть, что Джек был в высшей степени неприятным парнем.
Верена встала на табурет и дотянулась до риса, но, открыв его, обнаружила, что в пакете полно долгоносиков.
– Ах, mon Dieu! – вскричала она, роняя пакет на пол.
– Ползучие твари? – спросил Артур. – Не расстраивайся. Я принесу еще из хранилища.
– Но я должна приготовить его светлости кеджери! – крикнула Верена, изображая, как она надеялась, сообразный ситуации приступ гнева. Однажды она видела, как заезжий шеф-повар пришел в ярость только потому, что у кухарки не оказалось нужного сорта муки для соуса, который он готовил.
– Не кипятись, я мигом.
Артур отложил нож, который до этого начищал, и покинул камбуз.
Верена опять осталась наедине со своими мыслями.
Она принялась чистить копченую пикшу, потом поставила на плиту кастрюлю.
«Сметана и, пожалуй, масло для маркиза, – тайком улыбнулась девушка, смешивая продукты. – Ах, маркиз! Почему я так им заинтригована? – удивлялась Верена. – Он всего лишь мужчина, и все же он так не похож на тех, кого я встречала раньше. Вокруг него такая таинственная завеса!»
Девушка как раз вбивала яйца в кастрюлю с кипящей водой, когда вернулся Артур с множеством пакетов в руках.
– Рис, ячмень и макароны. Нужно будет купить еще, когда станем на якорь в Гибралтаре. Готов поспорить, там не будет ничего, кроме той неприятной африканской штуки, которую они едят вместо риса. По вкусу как птичий корм.
Верена взяла рис и высыпала его в другую кастрюлю с кипящей водой.
Всего лишь половина восьмого утра, но уже довольно жарко.
Девушка аккуратно слила воду и полила горячим сметанным соусом пикшу с рисом.
– Жду не дождусь, когда можно будет это проглотить, – объявил Артур. – Кеджери мне очень по вкусу, так что смотри, чтобы на всех хватило. Капитан тоже его любит.
— Bien sur[34] , —ответила Верена, вручая ему горячее сервировочное блюдо, – а теперь это должно отправиться прямиком наверх.
Артур поставил блюдо на кухонный лифт и потянул за веревки.
– Вернусь после завтрака, – сказал он, – и очень может быть, что маркиз захочет обсудить с тобой свои пожелания по поводу обеда.
– Вы у него спросите об этом? – поинтересовалась Верена, которой очень хотелось увидеть маркиза снова.
После ухода Артура девушка сидела и терпеливо ждала, когда ее позовут на палубу. Но завтрак начался и завершился, а маркиз так и не потребовал ее присутствия в салоне.
Когда Верена вычищала тарелки после завтрака, у нее было тяжело на сердце. Стюард и капитан сидели в кают-компании, с удовольствием пробуя кеджери и тосты.
Сама Верена не чувствовала голода, а потому сняла фартук и, несмотря на предупреждение не попадаться маркизу на глаза, выбралась на палубу.
«Что здесь плохого? Я буду вести себя тихо, как мышка».
День действительно выдался ясным, солнце ослепительно сияло над головой, а морской бриз был теплым и радушным.
Неподалеку группа матросов была занята каким-то делом. Верена заметила, что они о чем-то совещаются, и подошла ближе, чтобы расслышать, о чем идет речь.
«Нужно разузнать, куда мы плывем. Могу поспорить, что капитана и команду проинструктировали по поводу наших передвижений, и только нас, слуг, не удостоили этой информации».
Девушка спряталась за одной из спасательных шлюпок и прислушалась. Она едва могла расслышать обрывки фраз, заглушаемые криками чаек.
– Ага, сначала бросим якорь в Гибралтаре, потом поплывем в Аликанте, – сказал один.
– Точно неизвестно, будем ли делать остановку в Аликанте, я слышал, что это будет Кадис, – отозвался другой.
– Вы оба ошибаетесь, мы плывем в Африку! Между тремя мужчинами разгорелся благодушный спор, щедро сдобренный веселым смехом и подтруниванием.
«Африка, – прошептала Верена. – Я не уверена, что хочу посетить "черный континент"! Я слышала, что это суровое и опасное место...»
Охваченная страхом, девушка стала пятиться назад и налетела прямиком на капитана.
– Жан...
— Oui, Capitaine? – ответила Верена, испугавшись, что этот угрюмый человек задаст ей трепку за вылазку на палубу.
– Весьма недурной завтрак, юноша. А теперь пойдем со мной, я хотел бы кое с кем тебя познакомить. Это наш новый юнга, и я слышал, что последние несколько дней он провалялся под палубой больным. Что за слабые желудки у этих юнцов?
Верена закрыла ладонью рот, чтобы скрыть улыбку. Она благодарила небо, наделившее ее крепким здоровьем.
Девушка пошла следом за капитаном к мостику. Там, в углу, свернувшись клубком, полулежал мальчик не старше пятнадцати лет. Он крепко спал, его рот был открыт, а черные волосы совсем растрепались.
– Просыпайся, ты, бездельник, – заорал капитан.
Верена вздрогнула, как и сам мальчик. Он зевнул, потянулся и медленно поднялся на ноги.
– Так вот, этого лежебоку зовут Пит. Он юнга и вообще-то должен работать вместе со стюардом. Когда мы достигнем Гибралтара, Пит пойдет с тобой, чтобы помочь нести продукты. Знаю, он парень невысокий, но сильный. Пит, это наш новый шеф-повар Жан. Он француз, так что смотри не выводи его из себя.
Пит просиял и подмигнул Верене, которая тоже ответила ему улыбкой. Ей понравился этот нахальный плутишка, у которого, как она заметила, кепка была набекрень, а на коленке брюк красовалась большая белая отметина.
– Пит будет доставать из хранилища все, что тебе нужно, и носить любые тяжести, – продолжил капитан. – Если что не так, приходи ко мне и рассказывай.
Капитан подтолкнул Пита к двери, показывая, что тот свободен, и Верена отправилась следом.
– Так что же мне сделать для начала? – нахально спросил Пит.
Верена думала долго и напряженно.
– Отведи меня в хранилище, – решила она наконец. – Я хочу видеть, что есть на борту.
– С удовольствием. Следуй за мной и береги голову.
Верена не поняла, потешается ли над ней мальчишка, но, спускаясь в недра корабля, решила не обращать внимания на его шутки.
– Вот и пришли, – объявил наконец Пит.
Верена оказалась в темном и холодном складе. Рядом с банками консервов громоздились ряды мешков.
Глаза постепенно привыкли к тусклому освещению. Пит зажег свечу, и от ее света по стене поползли странные тени – впечатление было довольно зловещим.
– Я хотела бы взять мешок муки, – сказала Верена, внимательно осмотрев продукты, сложенные вокруг.
– Это твое первое плавание? – спросил Пит, поднимая мешок на спину.
– Нет, – ответила Верена, забыв о своем новом образе, и тут же спешно поправилась: – То есть я был на судне, которое переплывало La Manche[35] .
– Чего? – переспросил Пит с выражением полного непонимания на лице.
– Прости, как это по-английски? Море между Англией и Францией?
– А, ты имеешь в виду Английский канал[36], – с довольным видом сообщил Пит. – Тьфу! Это не считается! А вот я, я был повсюду – Франция, Испания, Северная и Южная Америка.
– И у тебя все равно le mal de mer[37] ? —слегка поддразнила его Верена.
Пит покраснел до корней волос.
– Ну, это все из-за новых пароходов. Не привычный я к ним. Я лично люблю настоящие корабли, те, что с парусами. Вот это красота!
Верена улыбнулась про себя, и они с Питом пошли обратно на камбуз.
По дороге Пит насвистывал про себя довольно бойкий мотив, похожий на те, что можно услышать в каком-нибудь варьете, хотя Верена никогда и близко не подходила к подобным заведениям.
Придя на камбуз, Пит бросил мешок на пол.
– Вот так, а теперь я пойду, нужно будет выполнить кое-какие поручения капитана.
Верена взглянула на часы, висевшие на стене. До обеда оставалось много долгих часов. Поскольку никаких пожеланий от маркиза не поступило, девушка остановила свой выбор на простом блюде – жареной скумбрии под горчичным соусом с холодным картофелем и скромным салатом.
Девушка посмотрела на вянущие листья салата в кладовой. Сегодня опять выдался жаркий день.
«Нужно немного проветриться», – простонала Верена.
Выскользнув с камбуза, девушка стала подниматься на палубу.
«Я мигом приготовлю обед, за полчаса меня не хватятся».
Верена отказывалась признавать истинную причину этой вылазки – глубоко в душе она ощущала неодолимое желание еще хоть одним глазком посмотреть на маркиза.
Девушка быстро пошла по палубе, направляясь к салону. Приближаясь, она заметила, что дверь открыта. Заглянув внутрь, Верена обнаружила, что в комнате нет никого, кроме Артура, накрывающего стол к обеду.
Маркиза нигде не было видно.
Почувствовав себя разочарованной, девушка пошла дальше в направлении кормы. Ей очень нравилось наблюдать, как бурлит вода за бортом.
Верена брела, погрузившись в мысли, и тут вдруг поняла, что испытывает весьма любопытное ощущение. Волоски на задней стороне шеи встали дыбом – она чувствовала, что за ней кто-то наблюдает!
Девушка обернулась и увидела маркиза, шагающего прочь по направлению к мостику. Хорошо скроенный черный сюртук идеально сидел на широких плечах, темные волосы развевались на ветру.
Верену охватило разочарование. Она, крадучись, пошла по палубе, надеясь еще раз взглянуть на маркиза. Проходя мимо салона, заметила, что внутри кто-то есть.
«Это маркиз, – сказала она про себя, приходя в радостное волнение. – Если стоять здесь, можно будет увидеть его через открытую дверь».
Маркиз стоял у одной из многочисленных книжных полок. Выбрав огромный том в зеленом кожаном переплете, он пошел к мягкому креслу.
Верена наблюдала, как он сел и, вздохнув, принялся переворачивать кремовые страницы. Казалось, чтение увлекло его.
Девушка чувствовала себя будто завороженной. Она не понимала, что заставляет ее медлить, почему она не может отвести взгляд.
«Скумбрия может подождать, еще одну минуточку».
И в этот миг за спиной девушки раздался пронзительный голос, заставивший ее подскочить на месте.
– Эй, ты, там! Жан! Я только что нашел для тебя в хранилище мешок картошки. Поставить в кладовую?
Это был Пит, юнга.
Маркиз услышал голос парнишки и поднял удивленный взгляд, увидев, что его шеф-повар околачивается у входа в салон.
Верена густо покраснела, впервые встретившись с маркизом взглядом. Это вызвало у нее странное ощущение: желудок сжался, голова закружилась.
– Жан? Я тебя не заметил, ты давно здесь стоишь?
Маркиз захлопнул книгу, подался вперед в кресле и поманил Верену рукой.
– Не стесняйся, входи. Ты хотел меня о чем-то спросить? Возможно, у тебя возникли вопросы по поводу меню на сегодняшний вечер?
– Нет... милорд, – запинаясь, проговорила Верена. Она совершенно растерялась. – Я проходил мимо... и увидел, что дверь открыта. Я подумал, может быть... тут месье Артур.
Наступило гнетущее молчание.
«Что со мной не так? Почему я не могу разговаривать с этим мужчиной?» – удивлялась Верена, пока текли долгие секунды.
Юнга Пит все еще стоял рядом с ней, держа огромный мешок картофеля, пахнущий плесенью.
– Простите, милорд, – сказала Верена, запинаясь, и быстро вышла из комнаты. Пит побежал следом, волоча за собой картофель.
– Эй, подожди меня!
«Какой странный парень, – пробормотал маркиз, возвращаясь к чтению. – Думаю, его чересчур впечатляет обстановка. Быть может, он еще никогда не путешествовал по морю».
Вернувшись под палубу, Верена принялась греметь кастрюлями и сковородами, сердясь на саму себя.
– Дурочка... Слабоумная... Почему я не могла просто поговорить с ним?! Что со мной случилось?
Она кричала по-французски, чтобы Пит ничего не понял.
А тот стоял в углу, весело посмеиваясь над тем, что считал очередным приступом гнева шеф-повара.
– Ни слова не пойму, что ты говоришь, но ты явно очень зол на кого-то. Надеюсь, не на меня, – поддразнил Пит.
— Tais-toi[38] ! —вскричала Верена, жалея, что воспитание настоящей леди мешает ей дать волю чувствам и швырнуть что-нибудь.
– Ой-ой! Пойду-ка я отсюда, пока ящик со скумбрией не приземлился мне на голову! Если понадоблюсь, я у стюарда.
Верена села и тихо заплакала. Она не понимала, почему так себя чувствует и почему ее так расстроило, что маркиз поймал ее за тем, как она за ним наблюдала. Хотя ее предупреждали, что маркиз любит, когда слуги знают свое место, он не был с ней суров или груб...
«Я должна немедленно покончить с этими глупостями», – решила девушка.
* * *
Шли дни, и Верена поняла, что не может не искать повода, чтобы увидеть маркиза. Она придумывала вопросы о вечернем меню или о его кулинарных предпочтениях.
Девушке очень хотелось высказать свое мнение по поводу его библиотеки, и в особенности книг о Древней Греции и Риме, но она не смела. Верена понимала, что простой повар не может быть знаком с такими изданиями, и проявить интерес означало бы вызвать подозрения.
Погода стала жарче, и девушка чувствовала, что корабль поворачивает. Солнце теперь вставало прямо перед ними.
Верена спросила одного из матросов, где они находятся, и тот проворчал:
– Мы где-то у берегов Португалии, а вон там Лиссабон.
Он махнул рукой к горизонту. Верена изо всех сил вгляделась в даль и была почти уверена, что различает береговую линию.
– Э, готов спорить, что завтра утром мы пришвартуемся в Гибралтаре.
– Так скоро?
– Угу.
Девушку внезапно охватило предвкушение. Суша! Они пробыли в море всего четыре дня, но Верена уже соскучилась по ней. Как бы она ни любила морские волны, ей не хватало зеленых деревьев и травы.
Этой ночью она почти не спала от волнения. Когда убрали после ужина, Верена поднялась на палубу.
Выдался безоблачный вечер, и корабль легко скользил по воде. Спокойное пыхтение двигателей делало атмосферу еще приятнее.
Девушка повернулась, чтобы спуститься вниз, поскольку пора было ложиться спать. Все еще касаясь поручней, она заметила одинокий силуэт на верхней палубе у мостика. Для капитана он был слишком высок.
«Маркиз! Но что он здесь делает?»
Он пристально вглядывался в море. Хотя и стоял спиной к Верене, она видела, что на его теле не шевелится ни один мускул.
«Почему он так стоит? – подумала девушка. – Ведь он не может ничего увидеть, мы слишком далеко и сейчас очень темно».
Верене пришло в голову, что у маркиза был вид встревоженного человека. Если бы можно было увидеть его лицо, наверняка оказалось бы, что его брови сдвинуты, а взгляд полон сомнений.
Сердце девушки вновь устремилось к нему. Ей захотелось утешить маркиза.
«Но как я могу? Я всего лишь слуга, да еще и одетый мальчиком. Чувства, которые я к нему испытываю, невозможны, совершенно невозможны!»
