Текст книги "Дракон и жемчужина"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 7

Проснувшись, Стэнтон почувствовал, что лежит на широкой кровати один.

Оглянувшись, он увидел Цзывану у окна. Тоненькая фигурка четко рисовалась в солнечном свете: девушка любовалась цветущими лотосами.

Утро было раннее, но солнце уже припекало, и день обещал быть очень жарким.

Одна из стен павильона складывалась, и тогда вся комната оказывалась открытой навстречу свету и воздуху.

Стэнтон лежал неподвижно, восхищаясь красотой жены и раздумывая о том, какое счастье она принесла ему. Словно почувствовав на себе его взгляд, Цзывана обернулась, увидела, что он проснулся, быстро подбежала к кровати и, став возле нее на колени, внимательно посмотрела на мужа.

Темные волосы рассыпались по плечам, оттеняя нежную, матовую, цвета слоновой кости, кожу. С момента венчания Цзывана расцвела, ее красота засияла новым светом.

– Вчера ночью ты не разбудил меня, – проговорила Цзывана с невольным упреком.

– Ты так сладко спала и явно видела счастливые сны! Наверное, тебе снился я. У меня просто духу не хватило тебя разбудить.

– А откуда ты знаешь, что ты снился мне?

– Ну а кто же еще тебе мог сниться? – рассмеялся Стэнтон Вэр.

Но девушка ответила серьезно и задумчиво:

– Я долго тебя ждала, но все-таки уснула. Ты очень поздно вернулся?

– Очень! Нам с Инем пришлось долго прятаться, пережидая, пока толпа «боксеров» уйдет с дороги. Необходимо было срочно перенести в подвал за Южными воротами запас продуктов.

Цзывана вздрогнула. Она не переставала беспокоиться о муже: каждую ночь он вместе с Инем отправлялся на помощь христианам, которые прятались в подвалах по всему городу. Им не хватало пищи и воды.

Без помощи со стороны дети и женщины не выдержали бы осады. Уже два месяца «боксеры» терроризировали столицу Китая.

Стэнтон словно прочитал мысли любимой.

– Ты права. Они пришли по приказу принца Дуаня тринадцатого июня, а сегодня – тринадцатое августа.

Стэнтон подумал, что эти трагические для города недели оказались самыми счастливыми в его жизни. Он и не предполагал, что можно испытывать столь полное, острое и бесконечное счастье.

Все в Цзыване очаровывало и поражало его. Безграничная красота сочеталась в этой девочке с редким умом и тактом. Разговаривать с ней, поверять ей свои мысли стало для Стэнтона Вэра одним из самых интересных занятий.

Она много читала – и по-китайски, и по-русски – при этом глубоко задумываясь обо всем, что почерпнула из книг. Ее познания в философии этих двух великих стран оказались для Стэнтона неистощимым источником новых сведений, давали пищу для размышлений.

Стремление его жены к знаниям как нельзя лучше гармонировало с собственными духовными исканиями Стэнтона, с неутомимым стремлением познать таинственный «мир за миром».

Соединенные волей Небес, эти двое помогали друг другу приблизиться к божественному источнику истины и пройти по пути ее познания.

Стэнтон Вэр чувствовал себя почти преступником: страна и народ Китая переживали такие трудные дни, вокруг лилась кровь, пылали пожары, рушились жизни и судьбы. Можно ли было быть счастливым в это время?

Тяжело вздохнув, он проговорил:

– Пошла уже восьмая неделя осады британского представительства.

Цзывана и раньше слышала от любимого такие печальные замечания, она знала, как тревожит и волнует его судьба соотечественников. Сейчас она спросила:

– Вчера… было очень опасно?

– Как всегда, – коротко ответил Стэнтон. – Вот ждать нам пришлось невероятно долго, и это оказалось очень скучно и тоскливо.

– А я так скучала… ждала тебя…

– Я знал это.

– Но вы с Инем ведь не сразу пошли к Южным воротам?

– Нет. Сначала мне пришлось зайти в Дом тысячи радостей повидать Бесконечный Восторг, а потом уж мы встретились с Инем, забрали продукты и отправились дальше.

– Опять?

В голосе Цзываны проскользнула едва заметная резкая нотка.

Отвернувшись от мужа, она сосредоточенно смотрела в окно, в сад. Прямой маленький нос и мягкие губы удивительно пластично вырисовывались на фоне миндально-розовых занавесей.

– Почему ты говоришь это таким тоном? – спросил Стэнтон. – Ты же знаешь не хуже меня, что Бесконечный Восторг знает обо всем на свете…

Он внезапно замолчал, а потом вдруг спросил как о чем-то забавном:

– Уж не ревнуешь ли ты, моя радость?

Цзывана молчала. Стэнтон тоже с минуту помолчал, а потом заговорил снова:

– Иди ко мне! Я объясню тебе, что нет причин для ревности.

Но Цзывана не двинулась с места, и он, протянув к ней руку, снова нежно позвал:

– Иди ко мне, Цзывана!

Ответа не последовало. Тогда майор сказал:

– Китайская женщина всегда подчиняется своему господину и хозяину!

– А я… не китайская женщина, – неожиданно произнесла Цзывана почти яростно. – Я англичанка! Упрямая и своевольная!

Стэнтон Вэр расхохотался и, прежде чем девушка успела опомниться, молниеносным движением схватил ее в охапку и прижал к себе.

Голова Цзываны откинулась на подушки, а он развязал тесемки ее халатика, нежно целуя матовую кожу плеч, розовые лепестки груди, тонкий изгиб шеи.

Полушутя-полусерьезно она некоторое время сопротивлялась, пытаясь не поддаваться его ласкам. Но огонь готов был разгореться в ней в любую минуту, и вот руки красавицы уже крепко обнимали шею любимого.

– А вот сейчас я русская! – горячо прошептала она. – Очень, очень русская!

– Ну а я ужасный дракон! – со смехом ответил Стэнтон. – И ты не сможешь убежать от меня. Ты моя Безупречная Жемчужина, и я тебя никому и никогда не отдам!

Губы их сомкнулись, светлое облако окутало любящих, заставив забыть обо всем, что происходит на земле.

Гораздо позже, обнимая жену, Стэнтон Вэр наконец заговорил:

– А у меня ведь есть для тебя хорошие новости.

Цзывана взглянула на него, еще не остыв от безумной страсти, и, едва двигая непослушными от долгих поцелуев губами, с удивлением переспросила:

– Хорошие новости? В это время?

– Да. Вчера вдалеке ясно слышались пулеметные очереди.

– Пулеметы? – недоверчиво повторила Цзывана.

– Такие пулеметы есть только у наших войск.

Цзывана не удержалась от восторженного возгласа и крепко-крепко прижалась к любимому. Никакие самые красивые слова не могли выразить ее любовь и ее благодарность.

Стояло жаркое, сухое лето. Горячие ветры приносили в Пекин песок из монгольских пустынь.

Впервые за все время своего правления вдовствующая императрица не смогла укрыться от жары и суховеев в прохладе парков, прудов и бассейнов своих роскошных летних резиденций. Подобно самым бедным из своих подданных, ей пришлось страдать от пыли среди раскаленных солнцем камней Пекина.

В усадьбе Цзэнь-Вэня жара не казалось такой удушающей, как вокруг. Возвращаясь из своих благотворительных экспедиций, Стэнтон Вэр жадно, словно человек, долго страдавший от жажды, вдыхал прохладный, влажный воздух старинного сада.

И за садом, и за внутренними двориками тщательно ухаживали. Инь нанял целый отряд новых слуг, которые неустанно поливали растения, опрыскивали мощеные участки, чистили и регулировали фонтаны.

А тем временем в покинутых садах тех горожан, что решили бежать из города, остались лишь островки сухой травы.

Однако в саду Цзэнь-Вэня все зеленело, цвело и благоухало. По ночам в павильон лотосов возвращалась прохлада, воздух становился душистым и свежим, принося влюбленным ароматы роз, лилий, настурций и магнолий.

Все новые слуги оказались близкими или дальними родственниками Иня. Они прятались от «боксеров», потому что сын одного из них посещал христианскую школу.

Ненависть бандитов к соотечественникам, которые приняли христианскую веру, превосходила даже их жестокость по отношению к иностранцам.

«Боксеры», наводнив город неуправляемой дикой массой, заставили даже своих земляков жить в постоянном страхе за себя и своих детей.

Размахивая старым, словно на свалке подобранным оружием, они рыскали по городу в своих красных платках, сжигая все на своем пути, круша и убивая.

В городе не осталось ни одной непострадавшей христианской церкви. Все они лежали в руинах. Гордо возвышался лишь Северный собор. За его крепкими стенами мужественный епископ Пекинский, а с ним двадцать две монахини, триста сорок обращенных в христианство китайцев и восемьсот детей стойко, с непостижимой твердостью, выдерживали осаду.

Стэнтону Вэру не удавалось оказать им никакой помощи. Однако вместе с верным Инем и при содействии хозяйки Дома тысячи радостей он смог помочь и сохранить жизнь сотням других людей.

Когда закончились его собственные деньги, он неожиданно узнал, что Цзывана – очень богатая наследница. Но к сожалению, было невозможно получить деньги на ее имя, не открывая местонахождение девушки. А этого делать было нельзя.

В стране не прекращались столкновения не только между армией и иностранными представительствами, но и между самими китайцами. Поэтому никто не должен был знать, что Цзывана в Пекине, да еще вместе с англичанином.

Но Инь нашел способ раздобыть деньги. Он послал одного из своих братьев к Цзэнь-Вэню, чтобы тот рассказал о положении в городе и попросил помочь.

Гонец вернулся очень быстро и принес даже более значительную, чем требовалось, сумму.

У Цзэнь-Вэня оказалось немало добрых друзей среди богатых торговцев. По протекции уважаемого человека Стэнтон Вэр не только смог дешево закупать необходимые продукты, но и получать помощь в их доставке.

Как он и предполагал, самым надежным оказалось именно британское представительство, и члены других общин нашли убежище в его стенах.

Единственное, что не могло не обескураживать, так это глупость сэра Клода Макдоналда.

В начале августа, когда первый контингент западных войск под командованием адмирала Эдварда Сеймура в течение нескольких дней не мог приблизиться к городу, вдовствующая императрица, окончательно сбитая с толку фальшивым письмом принца Дуаня, поставила западным представительствам условие покинуть столицу в течение двадцати четырех часов.

Узнав об этом, посланники разных стран долго не могли достичь согласия между собой.

Сэр Клод Макдоналд полагал, что необходимо подчиниться приказу императрицы, бросив на произвол судьбы тех китайцев, у которых уже сложились какие-то связи с иностранными гражданами.

Стэнтон Вэр сумел под покровом темноты пробраться в здание представительства и отчаянно оспаривал это решение. Его поддерживал и присутствовавший на совещании корреспондент газеты «Таймс».

– Если вы завтра покинете город, – пытались доказать они беспомощному посланнику, – на вашей совести будет смерть людей, которые останутся здесь без всякой защиты. Ваше имя войдет в историю как пример беспомощного, эгоистичного и порочного политика.

Как бы убедительно ни звучали эти доводы, ни сэр Клод Макдоналд, ни посланники дипломатических представительств других стран не желали к ним прислушиваться.

Только германский посланник барон фон Кестлер признавал, что непростительно бросать на произвол судьбы множество обращенных в христианство граждан Китая.

Это был живой, подвижный и темпераментный человек. Несколько дней назад он поймал возле здания своего представительства подростка-«боксера» и отлупил его тросточкой. Об опасности для собственной жизни посланник не задумывался.

Сочтя необходимым лично побеседовать с членами Государственного совета Китая, барон отправился в Запретный город в служебном экипаже. По пути его расстреляли практически в упор. После этого даже сэр Клод Макдоналд был вынужден признать, что никому из них не удастся беспрепятственно покинуть столицу.

Едва истек последний час ультиматума, китайская артиллерия произвела первый выстрел по британскому представительству. Началась длительная, изнурительная осада.

Двадцать четвертого июня императрица полностью капитулировала перед требованиями принца Дуаня и официально признала, что тридцать тысяч «боксеров», наводнивших китайскую столицу, входят в состав императорской армии.

Она даже издала указ, восхваляя бандитов и призывая их «противостоять агрессии и доказать свою безграничную верность и преданность».

Однако ей вовсе не понравилось, когда принц Дуань, раздувшийся от гордости после того, как сумел подчинить саму императрицу, с горсткой бандитов ворвался в Запретный город.

Он заявил, что среди приближенных ее величества есть тайные христиане. Стоит кому-нибудь из «боксеров» стукнуть их по лбу, как на нем проявится крест. Вместе со своей сворой он начал бить по лбу евнухов и горничных. Крестов не появилось, и Бесконечный Восторг вскоре получила неопровержимые свидетельства того, что императрица чрезвычайно разгневана случившимся.

Наконец в начале августа до Пекина дошли известия, что союзные войска освободили Тяньцзинь и движутся к Пекину.

Стэнтон Вэр, как и императрица, знал, что восемнадцатитысячная армия включает русские, британские, американские, японские и французские соединения, обладающие новейшим вооружением. Китайская армия насчитывала двадцать пять тысяч человек.

Трудно было получить какие-нибудь надежные известия, поэтому британское представительство из последних сил продолжало отражать атаки. Женщины шили мешки для песка. В ход шло абсолютно все: шелковые наволочки с личными монограммами владельцев, пижамы, дорогие шелковые шторы и даже лучшие образцы китайского шитья.

Из-за этого баррикады, в окружении которых оказалось здание, выглядели так, будто их украсили к новогоднему карнавалу. Однако обращенные в христианство китайцы сражались бесстрашно, не думая об опасности для жизни.

Стэнтону Вэру больше не удавалось установить с представительством хоть какую-то связь. Но он радовался, что в свое время убедил мистера Герберта Сквайерса запасти продовольствие.

Многое первый секретарь американского представительства закупил на собственные средства через местных торговцев, с которыми поддерживал связи.

И все-таки к тому времени, когда удалось снять осаду, и лошади, и собаки, жившие на территории британского представительства, были убиты, чтобы восполнить нехватку мяса. Китайцам же приходилось довольствоваться одним рисом.

Однако настала ночь, когда Бесконечный Восторг сообщила Стэнтону, что союзные войска подходят к городу, а вдовствующая императрица вне себя от страха и ярости.

– Сегодня, – рассказывала Бесконечный Восторг, – ее величество пять раз вызывала к себе принца Дуаня. А кроме того, она уже приказала казнить трех министров, которые на заседаниях Государственного совета призывали к осторожности и здравомыслию.

Стэнтон Вэр с грустью выслушал это известие. Он знал этих людей и не сомневался в их мудрости. Они стали очередными жертвами злобы и жестокости принца.

– Я могу тебе рассказать и еще кое-что. Это, несомненно, порадует тебя, – добавила Бесконечный Восторг.

– Что же это такое? – спросил Стэнтон.

– Сегодня ее величество назначила Ли Хун-Чжана своим полномочным представителем на мирных переговорах.

– Да, это действительно хорошая новость! – согласился майор.

Ли Хун-Чжан, после того как ему не удалось убедить императрицу прислушаться к голосу разума, покинул столицу.

Однако она вновь и вновь посылала за ним, хотя он упорно отказывался возвращаться. Вместе с наместниками южных провинций он сумел организовать действенное сопротивление «боксерам» местными силами.

Все они сошлись во мнении относительно влияния на императрицу принца Дуаня и, насколько могли, старались игнорировать его приказы.

Они отказывались посылать в столицу войска, объединились с силами союзников в портах и продолжали вносить в казну установленные налоги.

Стэнтон Вэр оказался прав. Если кто и мог спасти Китай, то это был Ли Хун-Чжан. Именно его мужественные, порой односторонние действия избавили страну от полномасштабной войны, которую вдовствующая императрица навлекла на свой народ.

– А еще у меня есть для тебя плохая новость, – помолчав, негромко проговорила Бесконечный Восторг.

– Что такое?

– Старушка приказала установить на стене Запретного города миномет Круппа, чтобы обстреливать ваше представительство в последнюю ночь осады.

Стэнтон Вэр не мог поверить собственным ушам.

Однако вскоре он пришел в себя и начал лихорадочно соображать, что можно сделать.

Он отвечал за безопасность и покой Цзываны. Даже если ему удастся живым пробраться к своим и предупредить о предстоящем обстреле, люди все равно не смогут сделать для своей обороны больше, чем уже сделали.

– А осажденные знают, что спасение близко?

Женщина молча кивнула, и майор вздохнул с облегчением.

Если они не падут духом, то смогут дождаться прихода союзных войск.

Стэнтон Вэр в глубокой задумчивости вышел из комнаты своей давней подруги, однако предаваться унынию времени не оставалось. Необходимо было действовать. Поэтому вместе с Инем он вновь отправился собирать и разносить продукты. Уже поздно ночью, возвращаясь домой, они услышали несколько мощных минометных залпов.

Однако прежде чем заснуть на широкой кровати рядом с Цзываной, Стэнтон вспомнил видение, которое явилось ему в горном храме, в голубом дыму фимиама. На душе у него стало немного легче.

Ведь он видел, как входят в город войска союзников, как падают перед ними мощные крепостные стены. Видел и радость обитателей британского представительства, когда они встречали своих освободителей.

Разве можно было хоть на секунду усомниться в правдивости этих откровений?

Ведь и Цзывана не сомневалась, что видела, как вдовствующая императрица, переодетая простой крестьянкой, убегала из города вместе с императором и принцем Дуанем.

Проснувшись утром, Стэнтон уже не сомневался, что ночью британское представительство выстояло. Если бы произошло самое страшное, Инь обязательно разбудил бы своего господина.

– В нашем распоряжении весь день, – нежно произнесла Цзывана, словно читая мысли любимого.

– Целый день, – отозвался Стэнтон. – Странный получается у нас с тобой медовый месяц, моя хорошая! Но тем не менее я счастлив и не пожелал бы иного!

– И я тоже, – прошептала Цзывана.

– Как только освободят Пекин, я тотчас увезу тебя к себе домой.

Он говорил спокойно, но в глазах затаилась тревога: вдруг Цзывана откажется возвращаться в Англию?

Он уже готовился убеждать ее: ему необходимо лично доложить премьер-министру обо всем, что произошло в Китае. Кроме того, ему так хочется представить молодую красавицу жену своим родственникам! Но больше всего Стэнтон Вэр хотел показать любимой тот чудесный сельский дом, который принадлежал ему и который он всем сердцем любил.

Этот прекрасный старинный дом стоял в центре огромного поместья, среди лесов, водоемов, плодородных земель. Это фамильное достояние веками переходило в роду Вэров от мужчины к мужчине.

Но Цзывана заговорила сама:

– Ты же знаешь, я готова пойти за тобой куда угодно! Но конечно, Англию мне хочется увидеть больше всего! Ведь это не только твоя родина, мой любимый, это и страна моей матери!

– Дорогая моя! – воскликнул Стэнтон. – Это самое лучшее, что ты могла мне сказать!

Поцеловав жену, он уже спокойнее добавил:

– Как всегда, ты безупречна, совершенна и в своих словах, и в своих мыслях, и в своей бесконечной красоте! Но не только твоя красота, любовь моя, держит меня в плену. Существует нечто еще более важное, чем это чудо!

– Ну так скажи, – с улыбкой попросила Цзывана. – Ты же знаешь, как я люблю твои слова, твой восторг!

– Слова, милая, приходят ко мне, словно стихи, чтобы воспеть твои добродетели. И я люблю произносить их вслух, потому что тогда они звучат подобно музыке!

– Ты восхитителен! – рассмеялась девушка. – Но все-таки я до сих пор никак не могу поверить, что ты принадлежишь именно мне, мне одной.

– Так в этом кроется причина твоей ревности?

– Я ревновала, потому что… Бесконечный Восторг умеет доставить тебе удовольствие так, как мне не дано. Я, конечно, кое-что знаю, но, к сожалению, в любви опыта не имею.

– Не волнуйся, постепенно я обучу тебя всему, что тебе необходимо знать!

– А если вдруг не успеешь? И когда мы вернемся в Англию, где так холодно, ты просто потеряешь ко мне интерес?

Стэнтон Вэр рассмеялся:

– Но зимой в Англии совсем не так холодно, как в Пекине, а летом, слава богу, совсем не так жарко! Но где бы мы ни оказались, пока мы вместе, пока ты – это просто ты, не волнуйся: моя любовь будет день ото дня и год от года лишь расти и расцветать!

– Как мне приятно слышать это! – воскликнула девушка. Но тут словно облачко набежало на ее лицо. – А если… если вдруг я уже не буду казаться тебе такой же красивой, как сейчас… то ты будешь все равно меня любить?

– Для меня, моя радость, ты навсегда останешься самой красивой женщиной на земле. А кроме того, пройдет еще много-много лет, прежде чем ты хоть немного изменишься!

– Но ведь не только возраст изменяет внешность женщины, – задумчиво прошептала Цзывана.

На мгновение Стэнтон Вэр задумался, а потом спросил совсем другим тоном:

– Что же ты хочешь мне сказать, радость моя?

Цзывана спрятала лицо на плече мужа.

С минуту он крепко обнимал свое сокровище, потом негромко проговорил:

– Сейчас я начну разгадывать твой секрет.

Девушка посмотрела на него. Глаза ее сияли, а губы счастливо улыбались.

– Я думаю, милый… ты понял, почему… почему я так рада, что поеду с тобой в Англию! Я просто хочу, чтобы твой первый сын… родился на твоей собственной земле… в твоем собственном доме!

– Ты уверена, моя радость?

– Ровно настолько, насколько можно быть уверенной. Ведь прошло еще не так много времени…

– Любовь моя! Радость моя! Моя жена! Жена!

Стэнтон бросился целовать Цзывану, но так, словно она стала священным, хрупким сосудом.

А девушка крепко обнимала любимого, прижимаясь к его сильному телу.

– Люблю тебя! – прошептала она. – Люблю тебя, мой могучий, яростный, нежный дракон!

– Ты моя! – пробормотал Стэнтон, и в голосе его прозвучали и непреходящее изумление, и гордость, и жажда вечного обладания. – Моя! Безупречная драгоценная жемчужина любви! В своих руках ты держишь и мою душу, и мое сердце!

В воздухе разлился нежный аромат лилий, которые стояли в больших вазах на полу, и этот аромат, как всегда, слился в одну душистую волну с ароматом роз, магнолий, лотосов, левкоев и фиалок, наполнявших сад своим цветением.