Текст книги "Неразгаданное сердце"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Уверена, тебе еще пригодятся твои знания, – заверила Вирджинию тетя.
– Теперь ты понимаешь, – продолжила Вирджиния, – почему для меня брак с человеком, которому нужны только мои деньги, все равно что жизнь в аду. Это означает предать все то, во что верила, все свои мечты, стремления – все, ради чего я жила последние пять лет, с тех пор как начала взрослеть.
Наступило молчание, а потом вдруг Вирджиния опустилась на колени перед Эллой Мэй.
– Помоги мне, тетушка! – взмолилась она. – Помоги мне освободиться от него! Сейчас, когда я так изменилась – и все благодаря тебе, – сейчас, когда я превратилась в нормальную, обычную девушку, возможно, я встречу человека, о котором мечтала. Но сначала я должна освободиться, освободиться от этого охотника за приданым. Пожалуйста, помоги мне!
Тетя Элла Мэй взглянула в личико, полное ожидания. «Она прелестна, – подумала Элла Мэй. – И не один, а целая дюжина в нее влюбится. Но она всегда будет относиться к ним с подозрением. Всегда будет задавать себе один и тот же вопрос: что им вскружило голову – она или деньги».
– Помоги мне, – умоляла Вирджиния, ее большие серо-лиловые глаза с длинными темными ресницами были полны отчаяния.
Тетя со стуком поставила миску с очищенным горохом на стол.
– Я помогу тебе, Вирджиния, – сказала она чуть резковато, – но сначала нужно приготовить обед. Нам необходимо хорошенько подкрепиться, а уж после можно решать важные проблемы.
Вирджиния радостно вскрикнула и вскочила на ноги.
– Ах, тетушка! – сказала она, бросившись ей на шею, – Я знала, ты меня не подведешь.
– Все это очень хорошо, – смеясь, заметила тетя, высвобождаясь из обхвативших ее рук, – но задача предстоит не из легких.
– Ты ведь напишешь ему, правда? – выжидательно спросила Вирджиния. – И скажешь, что мне нужен развод, а он может взять себе сколько угодно денег, как только даст мне свободу.
– У меня, признаться, был совсем другой план, – ответила Элла Мэй, направляясь на кухню.
– Другой? – удивилась Вирджиния, идя следом за ней.
– Начнем с того, – пустилась в объяснения тетя, – что человек, от которого потребуют принять такое важное решение, вероятнее всего, поспешит безотлагательно сюда, как только получит мое письмо. Ты этого хочешь?
Вирджиния побледнела.
– Конечно, мне он здесь не нужен! – разволновалась она. – Нет, нет, тетя! Ты не должна допустить этого! Напиши ему, что если он явится в Америку, то не получит от меня ни пенни.
Тетя Элла Мэй пересыпала горох в маленькую кастрюльку и добавила в нее несколько кусочков желто-золотого масла.
– Так не пойдет, – решительно объявила она.
– Но что же нам делать? – приуныла Вирджиния.
– Есть идея, – сказала тетя Элла Мэй, хлопоча у плиты. – Меня осенило прошлой ночью, но потом я сказала себе: «Нет, Вирджиния на это не пойдет. У нее не хватит ни силенок, ни решительности».
– Нет, хватит! – запротестовала Вирджиния. – Так какая идея?
– Не стоит даже и говорить, – сказала тетя Элла Мэй. – Видишь ли, для ее осуществления нужен кто-то очень решительный, чрезвычайно сообразительный и, я бы даже сказала, дерзкий. Если честно, Вирджиния, дорогая, даже, несмотря на мою любовь к тебе, мне кажется, ты не очень подходишь для этой роли.
– Тетя Элла Мэй! Ты оскорбляешь меня! – завопила Вирджиния. – У меня есть все эти качества, все до единого! Просто мне никогда не позволяли быть такой. Дай мне шанс. Я не подведу тебя, обещаю!
Тетя Элла Мэй отвернулась от плиты с легкой улыбкой на устах.
– Очень хорошо, Вирджиния, я расскажу тебе, в чем состоит идея. Но держись. Тебе она может не понравиться.
– Так что ты придумала? – спросила Вирджиния, слегка приподняв подбородок, довольно решительно и совершенно для нее по-новому.
– А вот что, – тихо сказала Элла Мэй, как бы между прочим, – ты должна отправиться в Англию.
Глава 3
Вирджиния прошлась по палубе и остановилась на корме, глядя на синюю воду, гладкую поверхность которой разрезал след от корабля, да на чаек, с печальными криками кидавшихся вниз за добычей. Много глаз наблюдало за ней – прелестной, стройной девушкой с чудесными волосами, казавшимися почти серебряными с золотыми искорками. Многие мужчины с восхищением глядели ей вслед, но Вирджиния не замечала их. Она полностью погрузилась в свои мысли, затерявшись в мире, которого на самом деле не существовало, но к которому она стремилась всей душой. Тетушке Элле Мэй долго пришлось увещевать Вирджинию, пока она не убедила свою племянницу, что поездка в Англию – единственно возможный для нее выход.
– А что еще мы можем сделать? – спрашивала тетя Элла Мэй. – Написать герцогу, сообщить ему, что тебе гораздо лучше, и попросить приехать сюда для переговоров? Ты этого хочешь?
Вирджиния содрогнулась.
– Нет, – сказала она, – я не вынесу его приезда. Все эти объяснения, удивление по поводу моей новой внешности, первая наша встреча с ним в адвокатской конторе – мне трудно будет это пережить. Разве ты не можешь просто написать ему, тетя, и сказать, что я хочу развестись?
– Во-первых, я далеко не уверена, что он даст тебе развод, – ответила тетя. – Видишь ли, моя любимая, я знаю английских аристократов. Они очень горды. Ненавидят скандалы. Конечно, и среди них бытует то, что по нашим американским понятиям считается безнравственностью, но мужья всегда держатся за своих жен, а жены – за мужей, что бы ни произошло. Как бы предосудительно они ни вели себя в частной жизни, на публике они всегда держатся вместе и полны достоинства.
– Лицемеры! – презрительно бросила Вирджиния.
– Вообще-то, да, – согласилась тетя Элла Мэй, – но есть в них какая-то значительность.
– Откуда ты все это знаешь? – с любопытством поинтересовалась Вирджиния.
– Когда я впервые пошла в сиделки, – стала рассказывать тетя, – вся наша семья была очень бедной, даже твой отец. Неожиданно я получила завидное место при мистере Вандербилте. Он знал абсолютно всех, разъезжал повсюду. Он и в Англию взял меня с собой. Мы там останавливались во всех известных домах. В твоем тоже.
– В моем! – воскликнула Вирджиния.
– Да, мы останавливались в замке Рилл. Конечно, твой муж, теперешний герцог, был тогда еще ребенком. По правде говоря, я даже не помню, что встречала его там, но вот его отец был замечательным мужчиной, и мать тоже – настоящая аристократка, хотя я не могу сказать, что она мне очень понравилась.
– Ты разговаривала с ними? – спросила Вирджиния.
Тетя Элла Мэй рассмеялась.
– Естественно, я не осмелилась, – ответила она, – но видела их издали и многое о них слышала. Иногда я присутствовала при их разговорах с мистером Вандербилтом, которые всегда производили на меня большое впечатление. Я хочу, чтобы ты сама посмотрела, от какой жизни ты отказываешься.
– Ты можешь представить меня в той обстановке? – с легким смешком поинтересовалась Вирджиния.
– Могу, и даже очень легко, – сказала Элла Мэй. – Ты очень красива, Вирджиния, а англичане способны оценить красоту, особенно красоту юной герцогини.
– А вот этого им никогда не узнать, – объявила Вирджиния. – Я принимаю твою идею, тетя, но только с условием, что я поеду под другим именем, чтобы никто не мог догадаться, кто я на самом деле.
– Наверное, я слишком увлеченно читала романы, – усмехнувшись, заметила Элла Мэй, – но мне все это кажется захватывающим приключеним. Ты отправляешься под чужим именем неизвестно куда. Тебя никто не узнает, так как раньше тебя не видели. Герцог, правда, знаком с некрасивой толстухой, но зачем бы ему вспоминать о ней при виде красивой, стройной девушки, приехавшей в замок Рилл вовсе не для того, чтобы объявлять его своим мужем.
– Как ты думаешь, кем мне лучше представиться, если предположить на секунду, что я соглашусь на твое совершенно дикое и безрассудное предложение? – спросила Вирджиния.
– Я уже все придумала, – доверительно проговорила тетя Элла Мэй. – Ты сама мне рассказывала, что интересуешься историей. Так вот, в своем ответе на последнее письмо герцога я попрошу его о великом одолжении. Думаю, он не сможет отказать мне, учитывая, что я ухаживаю за его женой, которая, как он предполагает, все еще без сознания. Напишу, что у меня есть подруга, молодая особа, изучающая английскую историю, и спрошу, быть может, он будет столь любезен и разрешит ей приехать в замок Рилл, чтобы поработать там в замечательнейшей библиотеке.
– Она действительно такая замечательная? – поинтересовалась Вирджиния.
– Я была в ней только один раз, – ответила тетя Элла Мэй, – когда мистер Вандербилт попросил принести нужную ему книгу. Библиотека превзошла все мои ожидания. Потом я часто говорила мужу, большому любителю книг: «Если бы ты только видел библиотеку в замке Рилл! Она настолько поразительна, что в это трудно поверить».
– Ты думаешь, герцог согласится выполнить твою просьбу? – спросила Вирджиния. – А что если он не захочет лишнего человека в своем доме?
Тетя Элла Мэй откинула голову и рассмеялась.
– Дорогая моя, да он ничего бы не заметил, даже если бы я послала к нему целую армию. Замок Рилл огромен. Сотни, если не тысячи, людей трудятся там в доме, на конюшнях, в поместье, в лесных угодьях. У них есть даже собственная пивоварня и плотницкая. Я помню, как возила Вандербилта в коляске посмотреть все это – так ему было интересно.
– А разве он не ходил? – спросила Вирджиния.
– Ах, нет, что ты! Он был уже очень стар, когда нанял меня в сиделки, – ответила тетя Элла Мэй, – и он выбрал меня из множества претенденток, потому что я была молодой. «Я люблю находиться среди моло-дь1х, – обычно говорил он, – они делятся со мной своей молодостью».
Тетя Элла Мэй слегка вздохнула, как бы сожалея о давно минувших днях, и продолжила:
– Приготовься к тому, что в Англии все не так, как в Америке. Но не будь слишком предвзятой. Там есть и хорошее и плохое, а блеск светского общества хотя и кажется иногда неестественным, тем не менее чарует.
– Расскажи мне что-нибудь, – попросила Вирджиния. – Ты посещала приемы?
– Нет, конечно, – усмехнулась тетя Элла Мэй. – Ведь я была просто сиделкой, ко мне и относились, как к прислуге – пусть старшей по званию, но все-таки прислуге. Однако я не была гордячкой, и когда к обеду ждали принца и принцессу Уэльских, всегда вместе с остальными слугами подсматривала из-за лестничных перил. Дамы в вечерних платьях с большими декольте и турнюрами, диадемах, бриллиантовых колье и браслетах, поблескивающих на лайковых, перчатках, были похожи на прекрасных лебедей. На мужчинах были бриджи до колен и сверкающие ордена, а воротнички такие высокие, что казалось, они с трудом могут поворачивать свои головы. Все это очень волновало и пленяло. Помню, мне всегда хотелось спуститься вниз и потанцевать под венский оркестр или пофлиртовать в оранжерее с каким-нибудь юношей.
– Тетя, ты меня удивляешь! – воскликнула Вирджиния.
– Дорогая моя, я была очень романтичной особой, иначе я не вышла бы замуж за твоего дядю. Нужно было иметь большую смелость, чтобы открыто не повиноваться всей семье и пренебречь соблазнами, которыми меня прельщал твой отец, если я откажусь от брака.
– Ты смелее меня, – тихо произнесла Вирджиния.
– Дорогая, ты не должна винить себя. Ведь ты была больна, очень больна.
– Доктор Фрейзер говорит, что ты спасла мне жизнь, – сказала Вирджиния.
– Думаю, если бы городские врачи продолжали лечить тебя своими немыслимыми методами, ты бы умерла, – согласилась тетя Элла Мэй. – В твоей болезни виноваты в основном они, а потом уже твоя мать.
– Она хотела, как лучше. – Вирджиния инстинктивно попыталась защитить свою мать.
– Она хотела, чтобы было лучше ей самой, – заметила Элла Мэй. – Прости меня, Вирджиния, но мы всегда с тобой говорим откровенно, и полагаю, ты доверяешь мне, потому что я всегда говорила тебе только правду. Твоя мать была себялюбивой женщиной; она вынудила тебя сделать величайшую ошибку в жизни – выйти замуж за нелюбимого человека. И теперь я не хочу, чтобы ты совершила еще один опрометчивый шаг.
– Неужели ты считаешь, что мне не следует разводиться с герцогом? – спросила Вирджиния.
– Мне кажется, ты сама должна решить, как лучше завершить твой брак, если ты именно этого хочешь, – мягко ответила тетя.
– Конечно, именно этого я и хочу, – разволновалась Вирджиния. – Как ты можешь думать, что я останусь женой охотника за приданым? Женой человека, который купил меня словно какую-то вещь в лавке? Он отдал свой титул, а моя мать вручила взамен меня, не считаясь с моими чувствами.
– Но она хотя бы сказала ему, что ты против этого брака? – спросила Элла Мэй. Вирджиния засомневалась.
– Нет, не могу себе этого представить.
– Тогда откуда ты можешь знать, что он не женился на тебе, полагая совершенно искренне, что тебе точно так же нужен его титул, как ему твои деньги? Может быть, он поступил плохо, а по нашим с тобой понятиям, и недостойно, но если твой брак рассмотреть как деловую сделку, то она абсолютно законна с его стороны. С точки зрения среднего американца, он отдал столько, сколько получил.
– Я как-то не подумала об этом, – призналась Вирджиния.
– Вот почему тебе следует отправиться в Англию и хорошенько во всем разобраться самой. Я верю, что ты умная девочка и так же, как и я, любишь свободу и справедливость. Постарайся хоть немного разузнать о жизни твоего мужа. В конце концов, никто из нас незнаком с ним лично. Твоя мать всегда во всеуслышанье заявляла, что дружит со старой герцогиней. Но на самом деле это выражалось в том, что стоило герцогине попросить, как она тут же отсчитывала сотни долларов для очередной благотворительной акции. И между прочим, герцогиня выуживала довольно значительные суммы. Поверенные переслали мне личную переписку твоей матери, чтобы я рассортировала ее и показала тебе, когда ты будешь здорова. Так вот, герцогиня никоим образом не церемонилась в своих просьбах. Деньги требовались на больных детей, брошенных животных, на «разорившихся», кем бы они ни были, на жителей трущоб, на соборы с покосившимися шпилями и даже на «приют моряков». Мне не понять, как можно просить деньги на благотворительность у людей, которые живут совсем в другой стране, но твоя мать была безотказна.
– Она бы не смогла отказать герцогине, – засмеялась Вирджиния.
– Безусловно, – сухо отметила тетя Элла Мэй, – и хочу сказать, сейчас твои деньги расходуются на те же дела.
– Что ты имеешь в виду? – с интересом спросила Вирджиния.
– А то, что твой муж имеет право обращаться с твоим наследством, как ему заблагорассудится. Вирджиния плотно сжала губы.
– В таком случае, – произнесла она, – будет правильно, если я поеду и посмотрю, куда идут мои деньги.
– Именно так ты и должна поступить, – согласно кивнула тетя.
После этого у Вирджинии появилось новое развлечение – готовиться к поездке в Англию. Как, оказывается, занятно отправиться в Нью-Йорк с тетей за новыми туалетами для путешествия, как приятно, когда впервые в жизни ты можешь проявить собственный вкус при выборе платья и убедиться, что все твои обновки делают тебя даже более привлекательной, чем ты могла себе вообразить. Тонкая талия, очаровательная незрелость фигуры позволили Вирджинии носить платья, о которых она всегда мечтала – из шифона, с мягкими, свободными складками, с прилегающими корсажами, элегантно сшитыми маленькими болеро, с широкими юбками поверх шуршащих шелковых нижних юбок.
У Вирджинии хватило здравого смысла не покупать ничего экстравагантного. Она так высказалась по этому поводу: «Если я хочу походить на усердную студентку-историчку, у меня не должен быть чересчур шикарный вид».
Тетя Элла Мэй ничего не сказала, но проницательным взглядом отметила, что какой бы наряд Вирджиния ни примерила, он только подчеркивал ее красоту.
Мало того что она приобрела новую элегантную фигуру, она стала гораздо выше.
– А я подросла, – отметила Вирджиния, когда впервые увидела себя в длинном зеркале трюмо.
– Ровно на два с половиной дюйма, – подтвердила тетя. – Люди часто растут, когда они надолго прикованы к постели.
– Не могу поверить, – пробормотала Вирджиния слова, которые так часто повторяла с некоторых пор при виде своего отражения.
Кроме того, с тех пор, как она начала вставать и гулять по солнцу, ее волосы стали постепенно терять свой мертвенно-белый цвет. Появился золотистый оттенок, временами делавший волосы серебряными, а иногда придававший им цвет первых лучей утреннего солнца.
Каждый день тетя просвещала Вирджинию, рассказывая об этикете в английском доме.
– Мне, конечно, не удалось побывать ни в большом приемном зале, ни даже в гостиной, – с ноткой сожаления вспоминала тетя Элла Мэй, – но я очень много знаю о том, как нужно себя вести, из разговоров мистера Вандербилта со своими домочадцами. Например, после обеда из комнаты первой выходит самая знатная дама, а за ней все остальные согласно своему рангу.
– А если вдруг ты не знаешь, какой ранг у других гостей? – поинтересовалась Вирджиния.
– Тогда выходишь последней, – рассмеялась тетя. – Пусть тебя лучше считают робкой, чем нахальной.
Нужно было так много всего запомнить, что довольно скоро Вирджиния решила:
– Лучше всего оставаться такой, какая есть. Они просто подумают: «Ну что с нее взять? Она ведь американка». Кроме того, ты сама говоришь, меня не будут принимать в парадных залах, так что какое это все имеет значение?
– Может быть, тебя пригласят на обед, если в замке не будет гостить кто-либо из знати, – понадеялась тетя Элла Мэй, но Вирджиния знала, что тетя, просто хочет ее утешить, и такое приглашение маловероятно.
– Сборище напыщенных снобов, – проворчала себе под нос Вирджиния, оставшись одна. – Нужно поехать и взглянуть на них хотя бы для того, чтобы потом, дома, сказать спасибо, что меня миновала сия чаша.
Но когда наступил момент отъезда, Вирджиния испугалась.
– Я не хочу ехать, тетя. Я передумала. Позволь мне остаться с тобой.
– Мокрая курица! – бросила ей в лицо тетя. – Настоящие американки так не поступают.
– Ну зачем мне ехать в Англию под присмотр людей, которых я ненавижу и презираю? – с волнением парировала Вирджиния, думая о герцоге.
– А ты не позволяй им присматривать за тобой, – посоветовала тетя Элла Мэй. – Держи подбородок повыше – маленький, симпатичный виргинский подбородок, который, как я однажды заметила, ты умеешь очень эффектно выпячивать, если хочешь поступить по-своему!
Вирджиния не могла не рассмеяться.
– Какая ты смешная, тетя!
– А знаешь ли ты, что я помню, как однажды, еще маленькой девочкой, ты свалилась с пони, – принялась рассказывать тетя Элла Мэй. – Тебе тогда было не больше восьми, а когда твой отец подбежал к тебе, чтобы утешить, ты произнесла: «Подсади меня снова. Я не позволю, чтобы он одержал верх надо мной – даже если он сбросит меня десять раз подряд!»
– Неужели я так сказала? – улыбнулась Вирджиния.
– Я так тогда была поражена, – продолжала тетя Элла Мэй, – и подумала: этот ребенок не позволит, чтобы судьба одержала над ним верх.
– И ты полна решимости, чтобы я не потерпела поражения сейчас, не так ли? – спросила Вирджиния. – В таком случае, будь что будет, я скажу тебе правду: я боюсь.
– Ты не будешь бояться, когда приедешь туда, – успокоила ее тетя. – Помни, ты абсолютно незнатная гостья. Сомневаюсь даже, заметят ли тебя там. Большинство англичан считают, что в Америке живут только краснокожие индейцы и миллионеры. Их совершенно не интересуют люди, которые, по их мнению, ни то, ни се.
– А я как раз постараюсь быть «ни тем, ни сем», – сказала Вирджиния. – Я запомню это и буду держаться скромно и незаметно.
– Ничего не пропусти, – наставляла тетя. – Потом мне все расскажешь, каждую деталь. О, Вирджиния! Если бы только я была помоложе, то обязательно поехала с тобой.
– В чем же дело? – откликнулась Вирджиния. – Поехали вместе.
– А что будет со всеми моими животными? Цыплятами, коровами, садом? Нет, я уже стара для подобных авантюр. Когда-то я предприняла нечто подобное, а теперь, когда ты уезжаешь, с радостью остаюсь дома.
– Я то же самое скажу через несколько месяцев, – заверила тетю Вирджиния.
Тетя промолчала, но, когда взошла на борт лайнера, чтобы проводить Вирджинию, крепко прижала ее к себе.
– Побереги ее, господи! – произнесла она. – Я молюсь только об одном, что правильно поступила, подвергая тебя такому испытанию.
– Еще не поздно сойти на берег, – предложила Вирджиния.
– И выбросить на ветер все дорогие наряды! – запротестовала тетушка. – Стыдись, Вирджиния! Ты знаешь не хуже меня, что они были куплены для особого случая. И теперь использовать их для чего-то другого было бы совершенно безнравственно.
Чуть не плакавшая Вирджиния залилась смехом.
– Ах, тетя! Ты иногда говоришь изумительно абсурдные вещи! – воскликнула она. – Спасибо за цветы. – Она посмотрела на большой букет роз на столике в каюте.
– Я послала цветы и миссис Уинчестер от твоего имени, – сказала тетя Элла Мэй, – так что не удивляйся, если она поблагодарит тебя.
– Она в соседней каюте? – спросила Вирджиния.
– По-моему, ее каюта немного дальше по коридору, – ответила тетя, – она едет другим классом. Жена простого американца и, по-видимому, не очень богатого. Поэтому не забывай, Вирджиния, платить за все, когда сможешь. Она не в состоянии позволить себе какие-то излишества.
– Но раз она сопровождает меня в поездке, почему ты не заплатила за ее билет? – удивилась Вирджиния.
– А не покажется ли это немного странным, если юная студентка, у которой есть немного собственных денег, будет разбрасывать их направо и налево, как Рокфеллер?
Вирджиния снова рассмеялась.
– Я все время забываю, – призналась она.
– Думай о своей роли, – предостерегла ее тетя. – Я помню, когда мы ставили спектакли в колледже, наш режиссер любил говорить: «Поверьте, что вы Юлий Цезарь, и вы станете им? Поверьте, что вы Клеопатра, и с помощью грима вы, быть может, станете похожей на нее!»
– Я – Вирджиния Лангхоулм, студентка, изучаю историю, еду в Англию, чтобы заняться исследованиями, – продекламировала Вирджиния. – Надеюсь, позже я смогу написать об этом книгу.
– Ты – самая прелестная студентка, которая когда-либо приезжала из Америки, – сказала тетя.
– Все же, я думаю, назвать меня Виржинией было ошибкой.
– Опять ты об этом! – воскликнула тетя Элла Мэй. – Ну с чего бы герцог стал сравнивать Вирджинию Лангхоулм со своей женой, которая, по его мнению, находится в коме и до сих пор не пришла в себя? В Америке тысячи девушек носят имя Вирджиния. И не забывай, он может тебя помнить только по газетным вырезкам.
Вирджиния содрогнулась.
– Не хочу даже вспоминать, – сказала она, – Огром – 1ая гора мяса, развалившаяся на полу.
– Раз так, то и не волнуйся понапрасну, – сказала тетя. – Он ни за что не узнает тебя, сколько бы времени ни прошло. Хотя, может быть, стоило сказать ему перед самым отъездом, чтобы увидеть, как он удивится!
– Никогда этого не сделаю! – пренебрежительно заметила Вирджиния. – Нет, тетя. Моя поездка чисто познавательная. Поэтому не жди никаких драматических объяснений со счастливым финалом в завершении.
– Нет? – загадочно спросила тетя. – Мужчины в Англии, в целом, очень привлекательны.
– Когда я получу свободу, – объявила Вирджиния, – то найду себе привлекательного американца, в точности как дядя Клемент. Мы будем жить с ним долго и счастливо на маленькой ферме, как у тебя, и позабудем о моих деньгах.
– Остается надеяться, что твое предсказание сбудется, – вздохнула тетя Элла Мэй, – но судя по пассажирам, которых я успела заметить, тебе не найти его на этом корабле.
– Я тоже так думаю, – согласилась Вирджиния. Ее тетя оказалась права. На корабле собралась скучнейшая компания – бизнесмены, которые почти все время проводили в баре, отпуская шуточки, сопровождавшиеся взрывами хохота; пожилые пары, которые отправились в путешествие с целью оздоровиться, и прочие, вроде миссис Уинчестер – американки, чей муж работал в Англии, и которая ехала к нему после короткого визита к родственникам в Огайо. Миссис Уинчестер была разговорчивой женщиной, любившей слушать только себя, но, к радости Вирджинии, вскоре после отплытия из Нью-Йорка она начала страдать от морской болезни и удалилась в свою каюту.
В первые два дня было немного ветрено, но затем установились хорошие, теплые дни. У всех англичан на борту была только одна тема для разговора – погода.
– Я всегда считаю, что август – лучшее время для путешествий – Вирджиния слышала, как снова и снова они повторяли каждый день. Приветствуя друг друга, они неизменно произносили одно и то же:
– Чудесный день! Не правда ли?
– Да, чудесный.
Раз или два кто-нибудь из них делал робкую попытку заговорить с Виржинией, приглашал принять участие в играх или спрашивал ее мнение о погоде. Но, оставаясь вежливой, Вирджиния давала ясно понять, что предпочитает одиночество. Ей нужно было о многом подумать: не только о том, что впереди, но и о самой себе. Оказалось, что поправиться после болезни – все равно что заново родиться. Как будто за тот долгий год, когда она лежала без сознания, она возвратилась в зародышное состояние, а затем вновь появилась в мире, который был совершенно новым, в мире, в котором не было ничего общего с тем, каким она знала его раньше.
В глубине души она все время ликовала при мысли о свободе. «Я свободна! Я свободна!»– без устали повторяла Вирджиния; свободна от материнского тиранства; свободна, на какое-то время, от забот и обязательств, связанных с наследством; свободна даже от тревог и волнений о своем будущем. Корабль представлялся ей каретой, переносящей ее из вчерашнего дня в завтрашний, избавляя, пусть ненадолго, от того, что угнетало ее в прошлом.
Когда вдалеке показался берег Англии, Вирджинию охватило странное чувство, как будто она была первопроходцем, открывающим новые, неизведанные земли. Она испытывала волнение и больше не боялась. Быть одной не означает быть одинокой. Впервые в жизни никто не мог ей запретить делать то, что она хочет. Когда она ступит на английскую землю, она может исчезнуть, если пожелает, и никто не узнает, куда она запропастилась. Она может отправиться из Англии в Европу или, если захочет, прямиком обратно в Америку. Ей казалось, она сбросила с себя последние сомнения и страхи перед будущим, как старую кожу, и теперь у нее прорастали крылья. Она наконец достигла Англии, а Англия была самым смелым в ее жизни предприятием.
Вирджиния поспешила в каюту, чтобы сложить вещи. В коридоре она встретила миссис Уинчестер, все еще бледную и изможденную путешествием.
– О, мисс Лангхоулм! – сказала она. – Я искала вас, чтобы извиниться. Как это ужасно, что я была не в состоянии позаботиться о вас во время путешествия. Всему виной моя болезнь, кошмарное недомогание. Доктор сказал, что у него еще не было пациента, который бы так страдал, как я. Уверяю вас, мисс Лангхоулм, я просто прокляла это море. Так доктору и заявила:
«Я скорее отправлюсь вплавь в Америку, чем еще раз испытаю такое!»
– Мне вас искренне жаль, миссис Уинчестер, – посочувствовала Вирджиния, – но, пожалуйста, не беспокойтесь обо мне! Я вполне самостоятельный человек.
– Я сама себя стыжусь, что так и не смогла ничего для вас сделать. Но теперь, когда мы в Англии, причин для волнений нет, не так ли? Я надеюсь, вас встретят?
– Да, да, – поспешно заверила ее Вирджиния. – Меня, конечно, встретят. Пожалуйста, не беспокойтесь, миссис Уинчестер. – Вирджинии перво-наперво хотелось избавиться от старой сплетницы.
Миссис Уинчестер последовала за Виржинией в каюту, без устали повторяя, как она виновата и что она напишет тетушке, чтобы принести свои извинения.
– Пожалуйста, не стоит волновать тетю Эллу Мэй, – попросила Вирджиния. – Я сообщу ей, что мы прекрасно нашли общий язык. Она только разнервничается, если узнает от вас что-нибудь иное.
– Тогда сохраним наш маленький секрет в тайне, – согласилась миссис Уинчестер. – Когда будете в Лондоне, обязательно навестите меня. Вы, наверное, сейчас не останетесь в городе?
– Не останусь, – ответила Вирджиния, намереваясь во что бы то ни стало скрыть от миссис Уинчестер конечный пункт своего путешествия.
– Тогда вот мой адрес, – сказала миссис Уинчестер, вручая Вирджинии листок бумаги. – Мы с мужем будем очень рады оказать вам гостеприимство. Правда, домик у нас маленький, да и тот казенный, но в нем есть комната для гостей, если вас не смутит, что она находится в мансарде. Поверьте, мы будем всегда искренне рады видеть вас.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказала Вирджиния. – Большое спасибо. И благодарю вас, что вы сопровождали меня. Как вы добры, что согласились позаботиться обо мне.
– И тем не менее, к моему прискорбию, я не выполнила своих обязательств, – снова завелась миссис Уинчестер.
С большим трудом Вирджинии удалось отделаться от нее и начать собирать вещи. Она тщательно упаковала все свои новые платья в сундуки с полукруглыми крышками, позвала стюарда закрепить ремни на сундуках и привязала к их ручкам бирки, аккуратно написанные рукой тети Эллы Мэй: «Мисс Вирджиния Лангхоулм, направляется в замок Рилл, Кент».
На самом деле Вирджиния не предполагала, что ее будут встречать, однако, когда она спустилась по сходням, к ней подошел важного вида пожилой человек со шляпой-котелком в руке и спросил:
– Мисс Вирджиния Лангхоулм?
– Да, я мисс Лангхоулм, – ответила Вирджиния.
– Его светлость герцог Меррильский распорядился, чтобы я проводил вас к поезду, – сказал он. – Экипаж ждет. Носильщикам я уже велел отнести ваш багаж.
Вирджинию подвели к очень удобной карете, а потом отвезли на вокзал. Пожилой провожатый вручил ей билет, и оказалось, что для нее одной зарезервировали целое купе первого класса. Внутри она нашла грелку для ног и большую корзинку со съестными припасами.
– Надеюсь, вы найдете все, что вам нужно, мисс, – почтительно произнес пожилой человек. – Я загляну к вам, когда поезд остановится на переезде, на тот случай, если вам понадобится что-нибудь еще.
– Боюсь, что доставила его светлости столько хлопот… – пролепетала Вирджиния.
– Вы – гостья, мисс, – сказал пожилой слуга почти с упреком.
Вирджиния улыбнулась. Провожатый ушел, и как только поезд тронулся, она почти с детским любопытством приподняла крышку плетеной корзинки. Трудно было вообразить более изысканный и утонченный набор яств. Там был паштет из гусиной печенки, блюдо с куропатками, заливное из куриных крылышек, украшенное разными вкусностями, профитроли с кремом, три сорта сыра, кусочек золотистого масла, вырезанный в виде герба, свежие булочки, печенье и поджаренный хлеб, изобилие фруктов – огромные грозди муската, персики с теннисные мячи, груши с золотой кожурой, а чтобы запить все это, в корзинку положили бутылку рейнвейна, бутылку с водой и серебряную флягу с кофе, обернутую во фланель.
