Текст книги "Неразгаданное сердце"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
«Если это обычное меню в замке Рилл, – подумала Вирджиния, – то я вскоре стану такой же толстой, как была год назад».
Она съела немного куриного заливного и попробовала фрукты. Бутылка рейнвейна осталась неоткупоренной, и, памятуя о том, что тетушка никогда не одобряла американской привычки поглощать неимоверное количество кофе, Вирджиния не дотронулась и до фляги.
«Слишком много волнений, чтобы ощущать голод», – решила Вирджиния и начала считать часы до прибытия в Рилл.
На маленькой промежуточной станции, где поезд сделал специальную остановку, ждал экипаж. Вывеска на крошечной платформе гласила: «Только для пассажиров в замок Рилл».
Когда Вирджиния выходила из вагона, пожилой сопровождающий уже отдавал распоряжение носильщику забрать ее вещи из багажного отделения. Вирджиния прошла к выходу. Перед станцией стояла пара великолепных гнедых лошадей, запряженных в закрытую двухместную карету. Они презрительно вскидывали головы, как будто сердясь, что их заставляют ждать, и при этом позвякивали серебряными уздечками, блестевшими в лучах заходящего солнца. К карете были приставлены кучер и лакей в ливрее.
Вирджиния забралась в экипаж и ждала, что ее провожатый последует за ней. Дверь захлопнулась. Вирджиния поспешно опустила окно. Ее новый знакомый стоял перед каретой, почтительно держа в руке котелок.
– А вы разве не едете? – спросила она.
– О нет, мисс! – ответил тот. – Я выполнил все инструкции.
– Тогда до свидания! И большое вам спасибо! – сказала Вирджиния.
– Всегда к вашим услугам, – произнес он почти изящным тоном и поклонился проехавшей мимо него карете.
– Да… – сказала сама себе Вирджиния, откидываясь на мягкие подушки сиденья, – его светлость, безусловно, знает, что такое хороший тон. Если он так встречает обыкновенную студентку, то как же тогда был бы обставлен приезд герцогини?
Вирджиния даже улыбнулась от такой мысли. В том, что она под чужим именем направляется, по собственному выражению, в «самое логово льва», было что-то завораживающее.
Очень скоро она поняла, что они выехали на аллею, ведущую к замку Рилл. По обеим ее сторонам росли массивные дубы, через несколько секунд она в первый раз взглянула на дом человека, за которого вышла замуж. И Вирджиния не смогла удержаться от тихого, но вполне уловимого возгласа удивления. На фоне яркого неба замок Рилл имел фантастический вид. Его башенки и башни – словно из сказки, а сам замок – невероятно огромный; Вирджиния даже подумала, что он на самом деле не может быть частной резиденцией. Она смотрела на замок во все глаза, а лошади тем временем степенно везли ее дальше, открывая перед ней новые картины: белые голуби вдруг резко взмыли над крышей, флаг затрепетал от легкого дуновения ветра. Казалось, замок приветствует ее, и только самого бесчувственного человека не тронуло бы зрелище громадного сооружения, величаво воздвигнутого на легком склоне и окруженного со всех сторон великолепными садами и лесами. Перед Виржинией промелькнуло озеро, по зеркальной поверхности которого плыли лебеди, черные и белые, и несколько уток с ярким оперением.
– Как красиво! – прошептала Вирджиния. Не успела она опомниться, как лошади остановились и замерли. Она увидела широкую лестницу, а навстречу уже спешил лакей в темно-зеленой ливрее с серебряными пуговицами, чтобы отворить дверцу кареты. Вирджиния вышла из экипажа. Лестница вела к огромным двойным дверям из дуба, украшенным большими шляпками гвоздей. Одна створка была распахнута.
Вирджиния начала было подниматься по лестнице, но тут из дверей выскочили двое, и так поспешно, словно их кто-то подталкивал. А за ними вышел высокий темноволосый человек и разъяренно закричал:
– Убирайтесь прочь! Если я вас еще раз увижу, то сверну вам шеи! Вы слышите?
– Но… герцогиня… попросила нас… – сумел пролепетать один из убегавших, побледнев от страха.
– Просила вас ее светлость или нет – неважно, – последовал ответ, – вы будете исполнять мои распоряжения. Убирайтесь раз и навсегда! Если вернетесь, вам же хуже будет. А теперь – ступайте!
В его тоне было столько бешенства и злобы, что двое – Вирджиния догадалась: это какие-то торговцы – в ужасе отпрянули, а один из них чуть не скатился по ступенькам.
Вирджиния стояла, как парализованная, не зная, что ей теперь делать и не смея пошевелиться. Но разгневанный человек уже ушел, и в дверях появился седовласый дворецкий, почему-то похожий на епископа.
– Мисс Вирджиния Лангхоулм, если не ошибаюсь? – спросил он тихо и почтительно. – Входите, пожалуйста.
Вирджиния с усилием заставила себя подняться по ступеням.
– Кто… кто это был? – спросила она. Дворецкий даже не попытался сделать вид, что не понял ее.
– Его светлость сегодня немного расстроен, – успокаивающе пояснил он.
– Расстроен! – повторила Вирджиния, но вовремя спохватилась: она не должна критиковать хозяина дома. Это был… ее муж!
Глава 4
Вверх по главной лестнице Вирджиния поднялась в сопровождении высокорослого лакея, ослепительного в своей ливрее – зеленой с серебром. Как только они отошли от дворецкого настолько, что тот не мог их услышать, от церемонности лакея не осталось и следа, а Вирджиния тут же осознала свое положение в этом аристократическом доме.
– Вы кажется, из Америки, мисс? – поинтересовался лакей.
– Да, – ответила Вирджиния. – Сегодня утром я приплыла на корабле в Саутгемптон.
– Я довольно часто размышляю об Америке, – признался лакей. – Никогда не думал, что там живут такие люди, как вы, мисс. Мне представлялось, во всей стране только и есть, что краснокожие индейцы да миллионеры!
Он засмеялся своей шутке, и Вирджиния поняла: прислуга знает, что она всего-навсего американка, приехавшая поработать в библиотеке, а не настоящая гостья, и поэтому с ней можно обходиться по-дружески, без церемоний. Она нисколько не обиделась, ее даже это позабавило, а когда появилась, очевидно, самая младшая помощница горничной, чтобы распаковать вещи Вирджинии, то девушка болтала так же непринужденно, как и лакей.
– Надеюсь, вам здесь понравится, мисс, – сказала она, вынимая наряды Вирджинии из сундука и вешая их в большой гардероб. – Хотя после Америки вам все покажется здесь странным.
– Почему? – с любопытством спросила Вирджиния.
– Ну… вы ведь там у себя живете совсем по-другому, – объяснила горничная. – И я не думаю, что в Америке найдутся такие дома, как этот, даже у миллионеров, о которых мы столько наслышаны.
– У нас есть большие дома, но, конечно, не такие, как этот, – согласилась Вирджиния.
Вопреки самой себе она почувствовала, что красота внутреннего убранства замка произвела на нее впечатление. Огромная дубовая лестница с плавным изгибом и резными балясинами в виде купидонов была великолепна. Вирджиния достаточно разбиралась в живописи и могла понять, что, куда бы она ни бросила взгляд, повсюду были изумительные, произведения не только английской школы, но и итальянского ренессанса, фламандских и голландских художников, а настоящий восторг у нее вызвала картина, в которой она узнала благодаря своим альбомам по искусству знаменитого Ван Дейка.
Комната Вирджинии была удобной и очень симпатичной, но, соответственно ее положению, маленькой. Ванная, когда Вирджиния выяснила ее местонахождение, оказалась, как она и предполагала, в самом конце длинного коридора. Тем не менее Вирджиния была очарована всем увиденным и долго стояла возле окна, разглядывая внизу озеро, а за ним могучие, многовековые деревья.
В центре озера находился маленький островок, и Вирджиния заметила на нем какое-то сооружение, похожее на греческий храм. Она почувствовала непреодолимое желание все разведать: и розарии, едва видневшиеся за углом дома, и леса вдалеке, и замеченные ею из окна кареты конюшни, спрятавшиеся за западным крылом дома. Все это так завораживало, что Вирджиния даже забыла на мгновение, зачем она приехала в Англию. Она просто радовалась возможности открыть Что-то новое, попасть в неизвестный ей до сих пор мир, который, как она предвкушала, будет полон сюрпризов.
Она сменила дорожный костюм на тонкое кисейное платье в цветочек. Это была очень просто сшитая и тем не менее очень дорогая модель, купленная на Пятой авеню. Теперь, осматривая себя в зеркале, она порадовалась, что была такой расточительной. В белой кисее в мелкий цветочек, с накинутым на плечи шифоновым шарфиком Вирджиния выглядела до смешного юной и все же очень привлекательной. Она покривила бы душой, если бы не признала, что необычные, с серебринкой, волосы делают ее очень непохожей на остальных женщин и притягивают к себе все взгляды. Она не послушалась совета тети Эллы Мэй и отказалась сходить к какому-нибудь известному парикмахеру, чтобы он показал ей последние модели причесок. Вместо этого Вирджиния зачесала волосы назад и собрала их в узел на затылке. Этот живой венчик красиво обрамлял ее тонкое лицо, придавая ему выразительность и классическую элегантность.
Вирджиния едва успела привести себя в порядок, как раздался стук в дверь.
– Входите! – откликнулась она.
Дверь отворилась, и на пороге показалась женщина средних лет, в пенсне и строгом костюме из белого сержа.
– Я – Марджори Маршбанкс! – представилась она слишком хорошо поставленным голосом, – Секретарь ее светлости. Зашла узнать, не могу ли я быть чем-нибудь полезна.
– Как любезно с вашей стороны, – сказала Вирджиния. – А я – Вирджиния Лангхоулм, как вы уже, безусловно, знаете. С тех пор как я сошла с корабля, все со мной чрезвычайно предупредительны.
– Мы всегда стремимся, чтобы наши гости чувствовали себя как дома, – чопорно заметила мисс Маршбанкс. – А сейчас, я полагаю', вы не откажетесь от чашечки чая. Пойдемте со мной, я покажу, где находится наша маленькая гостиная, а после отведу вас познакомиться с ее светлостью.
Вирджиния взяла в руки сумочку, носить которую было довольно неудобно и тяжело, но девушке не хотелось оставлять ее в комнате, так как она не нашла еще, куда можно было бы спрятать значительную сумму, привезенную из Америки.
– Конечно, – говорила тетя Элла Мэй, – ты можешь распорядиться, чтобы деньги перевели в английский банк, но тогда от тебя потребуют объяснений. Мне кажется, лучше всего, если ты возьмешь побольше денег с собой. Если не хватит, ты всегда сможешь протелеграфировать мне, а я договорюсь обо всем с опекунами.
– Но я не хочу, чтобы опекуны знали, где я нахожусь, – быстро возразила Вирджиния.
– Понимаю, – сказала тетя Элла Мэй. – Поэтому я взяла денег для тебя из собственного банка.
– А это тебя не стеснит? – забеспокоилась Вирджиния.
– Конечно нет, – улыбнулась тетя. – Если мне что-нибудь понадобится, стоит только слово сказать, что это нужно тебе. А пока мне доставляет большое удовольствие финансировать тебя. Если подумать, то это даже смешно. Бедствующая вдова фермера-неудачника оказывает материальную поддержку своей весьма и весьма состоятельной племяннице!
– Когда я вернусь, мы признаемся всем, что я жива и здорова, – сказала Вирджиния, – и тогда я куплю тебе самую замечательную ферму в целой Америке.
– Ты не сделаешь ничего подобного! – резко прервала ее тетя. – Я не перееду отсюда, даже если ты мне предложишь дворец персидского шаха! А самое странное, и в это трудно поверить, но у меня есть все, что нужно. Тебе нечего мне дать, Вирджиния, кроме твоей любви.
– А это у тебя уже есть! – воскликнула Вирджиния, целуя свою тетю. – Ты теперь вся моя семья – отец, мать, сестры, дяди и тети. Если и объявятся у меня какие-то родственники, я не захочу их видеть. Ты – все, что есть у меня, и все, что мне нужно.
– Я сейчас расплачусь, если ты будешь продолжать в том же духе, – сказала тетя Элла Мэй, и глаза ее в самом деле увлажнились.
Когда Вирджиния взяла в руки сумочку, то решила, что будет оберегать деньги тети Эллы Мэй еще строже, чем оберегала бы свои собственные.
«Думаю, здесь найдется где-нибудь ящичек, запирающийся на ключ, – подумала Вирджиния, – а деньги я положу в обычные конверты, так что если кто-нибудь и заглянет в ящик, то не догадается, что там такое».
Мисс Маршбанкс весело болтала.
– Я действительно очень рада встрече с вами, – говорила она. – Когда-то я сама хотела стать библиотекарем, но так и не нашла времени. Герцогиня заставляет меня крутиться день и ночь и, уверяю вас, в буквальном смысле слова, особенно, когда у нас большой прием, вроде тех, что так любил давать покойный герцог, когда был жив. Члены королевского семейства всегда приезжали сюда на охотничий сезон, да и в другое время года гостили почти по целой неделе. И не забудьте также их фрейлин и камердинеров, горничных, курьеров и кучеров – все это требует больших хлопот, смею вас уверить.
– И вы сами все это организуете? – спросила Вирджиния, сознавая уместность такого вопроса.
– Ну, конечно же, моя дорогая. Герцогиня абсолютно доверяет мне. Она так часто говорит: «Даже не представляю, что бы я без тебя делала, Марши»– они меня так здесь прозвали. Маленький знак привязанности, выдуманный в детстве теперешним герцогом.
– Замок такой огромный. Наверное, за ним требуется большой уход, – пришла к выводу Вирджиния.
– Безусловно. Прислуга здесь работает по многу лет, – пояснила мисс Маршбанкс. – Хотя, между нами, это не всегда преимущество. Иногда они начинают слишком много о себе воображать. Но так, конечно, легче наладить в доме четкую работу. Больше всего хлопот у меня от гостей! Господи! Если бы вы только знали, скольких трудов порой мне стоит правильно расселить их по комнатам!
Она весело рассмеялась при виде недоумения Вирджинии.
– Я вижу, вы не понимаете, о чем я говорю. Дорогая моя, когда вы проживете в Англии чуть подольше, вы увидите, что в обществе превыше всего ценится одно качество – такт. Если, скажем, один очень милый джентльмен питает чувства к одной очаровательной леди, то может случиться настоящая трагедия, если их поселить на разных этажах!
– Вы хотите сказать… – начала Вирджиния.
– Именно то, что сказала, – прервала ее мисс Маршбанкс. – Конечно, подобная оплошность невозможна в замке Рилл, смею вас уверить, потому что и герцогиня, и я всегда следим, чтобы этого не произошло.
Тем временем они добрались до маленькой гостиной, запрятанной в конце длинного коридора первого этажа. Это была очаровательная комнатка с пианино, удобной софой и несколькими креслами.
– Мой кабинет – наверху, поближе к ее светлости, – разъяснила мисс Маршбанкс. – А здесь я отдыхаю, если только нахожу время, и ем. Я попросила, чтобы стол переставили к окну. Так приятно в солнечный день полюбоваться садом.
– Да, должно быть восхитительно, – согласилась Вирджиния.
– Кухня здесь хорошая, – продолжила мисс Маршбанкс. – Очень хорошая. Не как в других домах, которые я могла бы назвать, где секретаря кормят хуже, чем старших слуг. Я не потерплю подобного обращения, и персонал в курсе. Я могу обратиться прямо к ее светлости и сообщить обо всех недостатках в моем меню. Шеф-повар сейчас уже изучил все мои вкусы. И вы должны сказать мне, какие блюда особенно предпочитаете.
– Я не очень много ем, – сказала Вирджиния.
– Это видно, – заметила мисс Маршбанкс. – Придется вас немножко подкормить. Вы уж простите за мои слова, но вы очень худенькая. Я лично горжусь, что никогда не вешу меньше одиннадцати стоунов 11
1 стоун =14 фунтам = 6, 35 кг
[Закрыть].
– И вы хорошо чувствуете себя с таким весом? – поинтересовалась Вирджиния, мысленно пытаясь перевести английские стоуны в американские фунты.
– Моя дорогая мисс Лангхоулм, самое важное для меня – поддерживать свое здоровье, – объяснила мисс Маршбанкс. – Если бы не я, здесь царил бы хаос. Герцогиня, смею вас уверить, сущее дитя, когда дело касается финансов, хозяйства или устройства любого из сотни ежедневных маленьких дел в замке, о которых нужно побеспокоиться. Нет, только Марши может с этим справиться, как вы сами увидите, когда поживете здесь несколько дней.
Лакей подал элегантно сервированный чай, а к нему несколько различных сортов хлеба с маслом, маленькие свежеиспеченные лепешки, спаржу в тесте и три разных кекса.
– Вы, должно быть, голодны после столь долгого путешествия, – сказала мисс Маршбанкс. – Поэтому отбросьте церемонии и налетайте, как говорил герцог, когда был маленьким мальчиком.
Вирджиния съела кусочек хлеба с маслом, но так и не смогла отдать должное кексам. Мисс Маршбанкс, однако, съела всего понемножку, поэтому Вирджиния не удивилась, что она весит больше, чем следовало. Она вспомнила, что сделали с ней все те торты, печенье и жирные пудинги, которые она поедала в прошлом, и содрогнулась.
– Вам не холодно? – спросила мисс Маршбанкс. – Сегодня, кажется, тепло, но на вас очень легкое платье. Надеюсь, вы захватили с собой что-нибудь потеплее. Скоро осень, и тогда, я уверяю вас, вам будет довольно зябко.
– Да, я взяла несколько теплых вещей, – ответила Вирджиния, – но я не задержусь у вас надолго.
– Разве? – Мисс Маршбанкс удивленно вскинула брови. – Ее светлость дала мне понять, что в письме, полученном герцогом из Америки, было сказано, что вы занимаетесь каким-то очень важным исследованием.
– Да, действительно, – согласилась Вирджиния, – но не думаю, что моя работа потребует долгого пребывания на одном месте.
Вирджиния неожиданно почувствовала, что, ведя беседу с мисс Маршбанкс, она как бы проваливается в теплую перину, оторваться от которой вскоре можно будет только с огромным усилием.
– Если вы уже поели, – сказала мисс Маршбанкс, доедая последние крошки тяжелого фруктового кекса, – нам лучше сейчас подняться к ее светлости. Она всегда отдыхает примерно в это время в своем будуаре. Я пообещала ей, что приведу вас.
Они поднялись по великолепной лестнице. Вирджиния дала себе слово, что обязательно найдет время и рассмотрит каждую картину, каждую мелочь в передней и коридоре. Она поняла, что все это – бесценные образцы искусства, совершенно не похожие на дорогостоящие и вычурные предметы, которыми ее мать наводнила их дом на Пятой авеню и с полдюжины других домов, принадлежащих отцу. Атмосфера вековой древности придавала очарование всему дому, и слегка выгоревшие красные бархатные шторы сейчас выглядели красивей, чем когда они были новыми.
Мисс Маршбанкс постучала в дверь. Прозвучал тихий голос, они вошли. Это была небольшая комната, и на секунду Вирджинии показалось, что она похожа на одну из гостиных ее матери: повсюду на столах стояли огромные вазы с оранжерейными цветами и бесчисленные серебряные побрякушки. Также в изобилии был дрезденский фарфор, а на стульях и кушетке горой возвышались шелковые подушечки всех цветов и размеров.
Герцогиня отдыхала на кушетке возле окна и, как поначалу показалось девушке, была гораздо моложе, чем Вирджиния себе представляла. Когда она подошла поближе, то увидела, что иллюзия возникла из-за напудренного лица герцогини и легкого следа помады на губах. На герцогине было прозрачное, розовато-лиловое вечернее платье из гофрированного шифона, окаймленное бархатными ленточками и украшенное кружевами. Она надела нитку огромных жемчужин в три ряда, а в ушах и на тонких запястьях блестели бриллианты.
– В чем дело, Марши? – несколько раздраженно спросила герцогиня.
– Я привела к вам мисс Вирджинию Лангхоулм, ваша светлость, – ответила мисс Маршбанкс. – Вы помните, она должна была приехать сегодня из Америки?
– О да, конечно!
Герцогиня с интересом приподнялась и очень непринужденно протянула руку.
– Как любезно с вашей стороны, что вы согласились приютить меня, – сказала Вирджиния.
– Для нас ваш приезд просто удовольствие, не так ли, Марши? Настоящее удовольствие! Эта огромная библиотека пустует год за годом. Думаю, за последнее время там никто ни разу книги не раскрыл.
– Что вы, ваша светлость! – запротестовала мисс Маршбанкс. – Я читаю.
– Чепуха! – заявила герцогиня. – Ты прекрасно знаешь, книги в библиотеке для тебя чересчур скучны. Тебе нравятся сентиментальные, трагические романы.
Ты ведь не станешь отрицать, что твоя спальня забита ими доверху!
– О, ваша светлость! – воскликнула мисс Маршбанкс, слегка покраснев, но Вирджиния заметила, ей было приятно подшучивание герцогини.
– Теперь можешь убегать. Марши. Я хочу поговорить с мисс Лангхоулм. Мне нужно все разузнать о своих друзьях в Америке, – сказала герцогиня, и мисс Маршбанкс весьма неохотно покинула будуар.
Герцогиня вновь откинулась на подушки и сделала Вирджинии знак рукой сесть на стул рядом с ней. Теперь Вирджиния заметила у герцогини морщинки вокруг глаз, и никакая косметика не скрыла того факта, что подбородок начал слегка обвисать. Волосы герцогини, по последней моде уложенные на макушке и мягкими волнами зачесанные ото лба, были элегантного каштанового оттенка без каких-либо признаков пробивающейся седины.
– А теперь расскажите мне об Америке, – потребовала герцогиня. – У меня там когда-то жили очень близкие подруги – в особенности одна, которая была всегда так великодушна, когда я испытывала потребность в деньгах. Для благотворительных целей, конечно. Ее звали миссис Стивезант Клей. Вы случайно не встречались с ней?
Вирджиния, застигнутая врасплох, не знала, как поубедительней соврать, но герцогиня продолжала, не умолкая:
– Нет, конечно, вы не могли ее знать. Она жила в Нью-Йорке и была чрезвычайно богатой. Мне так ее не хватает! Я думаю, вы небогаты, мисс Лангхоулм?
И снова, прежде чем Вирджиния могла ответить, герцогиня продолжила:
– Хотя, конечно же, нет. Кажется, сын говорил, вы студентка или что-то в этом роде. Просто американцы всегда кажутся богачами, и к тому же щедрыми. Между прочим, вы не встретили, когда приехали, двух джентльменов на вокзале, которым было по дороге с вами?
– Нет, на платформе никого не было, – ответила Вирджиния.
– Ничего не понимаю, – промолвила герцогиня. – У меня была назначена с ними встреча сегодня днем. А они так и не приехали.
Вирджиния подумала, стоит ли ей упоминать о сцене, разыгравшейся у входных дверей, но герцогиня снова принялась болтать:
– Если бы вы оказались богатой, как это было бы полезно. Есть очень важное… дело, для которого в данный момент мне нужны деньги.
– Много денег? – поинтересовалась Вирджиния.
– Очень много, – вздохнула герцогиня. – Хотя даже небольшая сумма пришлась бы кстати. Не могли бы вы мне помочь? Мне не хочется вас затруднять, но даже пять фунтов были бы большим подспорьем.
Вирджиния совершенно растерялась от такой странной просьбы, но, подумав про себя, что не следует ничему удивляться, сказала:
– Думаю, что смогла бы… найти пять фунтов, если это поможет вашей светлости.
– Неужели! – Глаза герцогини радостно засияли. – Тогда дайте мне их сейчас, если нетрудно.
Вирджиния открыла сумочку. К счастью, она отложила в кошелек несколько соверенов, а остальные деньги были спрятаны в разных отделениях сумочки. На корабле она понемножку меняла американские доллары, стараясь, чтобы никто не догадался, сколько денег у нее с собой. Сейчас она вынула пять ярких золотых монет и протянула их герцогине.
– Спасибо! Большое вам спасибо, моя дорогая! Так любезно с вашей стороны, – проговорила герцогиня. – Вы очень помогли.
– Вы говорили, миссис Стивезант Клей всегда помогала вам в вашей благотворительной деятельности, – сказала Вирджиния, вспомнив перечень, который ей зачитала тетя Элла Мэй.
– Моей… благотворительной деятельности? Ах да, конечно! – воскликнула герцогиня. – Очень добрая женщина. Как жаль, что она умерла. По правде говоря… – Она собиралась что-то добавить, но тут отворилась дверь, и Вирджиния вся сжалась, так как в комнату вошел герцог.
Теперь, когда она могла рассмотреть его, она увидела, что он на самом деле очень красив; но лицо его было суровым, и, подойдя к матери, он нахмурился.
– Вот и ты, Себастьян! – воскликнула герцогиня. – А я удивляюсь, почему ты до сих пор не зашел ко мне.
– Мне помешали, – ответил герцог. – Вы ожидали двух визитеров?
Герцогиня вспыхнула и в какой-то момент – Вирджиния видела – собралась отрицать обвинение. Но затем произнесла почти вызывающе:
– Да, ожидала! Ты не знаешь, что с ними произошло?
– Я сказал им, что если они появятся здесь еще хоть один раз, – медленно произнес герцог, – я сверну им шеи!
– Ты выставил их! – слегка вскрикнула герцогиня.
– Да, выставил, – повторил ее сын. – Ты знаешь не хуже меня, мама, тебе нечего продавать.
– Но я просто собиралась показать им одну или две из своих вещиц, – сказала герцогиня, как бы оправдываясь.
– Ты имеешь в виду свои драгоценности? – спросил герцог. – У тебя их нет. Я уже не раз говорил тебе, мама, что ты носишь фамильное достояние. Свои собственные украшения ты продала давным-давно. И если сейчас кто-нибудь купит то, что ты предлагаешь, тем самым он совершит правонарушение и ему может быть предъявлен иск.
– Я ничего в этом не понимаю, – с неожиданным раздражением заявила герцогиня. – К тому же я считаю совершенно несносным, что люди, кем бы они ни были, которые приходят повидаться со мной, не допускаются на порог, а меня при этом даже не ставят в известность.
– Извини, мама, но я отдал распоряжение, чтобы Маттьюз не пускал в замок подобных людей. В противном случае, он лишится места.
– Маттьюз лишится места! Да он почти сорок лет служит в замке! – вскричала герцогиня. – Ты, должно быть, с ума сошел! Право, Себастьян, ты слишком много на себя берешь. Я не потерплю подобного поведения с твоей стороны. Я не ребенок и не душевнобольная, чтобы ты так по-диктаторски со мной обращался.
– Я обращаюсь с тобой, надеюсь, с чрезвычайным почтением и любовью, – ответил герцог. – Но я не позволю тебе продавать фамильные драгоценности, чтобы ты потом ночи напролет просиживала за картами. Ну зачем тебе деньги? Ты обещала мне не делать больших ставок. Дала торжественную клятву. Неужели у тебя опять долги?
Герцогиня заморгала.
– Ну, конечно, нет, глупый мальчик! Пожалуйста, прекратим наш семейный спор, и позволь мне представить нашу гостью из Америки.
Герцог замер от неожиданности, уставился на Вирджинию и изменился в лице. После суровости, с какой он разговаривал с матерью, герцог произнес почти извиняющимся тоном:
– Простите меня, я не думал, что здесь посторонние. Мне показалось, что вы мисс Маршбанкс. Герцогиня взвизгнула от смеха.
– Но она совсем не похожа на Марши! Она очаровательная девушка, и надеюсь, ей понравится работать здесь.
Герцог протянул руку, а Вирджиния немного неуверенно поднялась со стула.
– Я тоже надеюсь, как и моя мама, что вам понравится здесь работать, – сказал он, и улыбка совершенно преобразила его лицо.
– Я уверена, это будет очень интересно, – произнесла в ответ Вирджиния и постаралась не показаться застенчивой и неловкой.
Было что-то нереальное в прикосновении к руке человека, который был ее мужем, и в том, что в его глазах промелькнуло восхищение, и в его дружеской улыбке.
– Уверен, вы простите мне мою явную грубость, – сказал он. – Быть может, вы позволите проводить вас вниз и показать библиотеку, если, конечно, вы уже не осмотрели ее.
Вирджиния чуть было не отказалась, но затем подумала, что это будет невежливо.
– Вы очень добры, – пробормотала она.
– Хорошая мысль, – одобрила герцогиня. – А я должна отдохнуть. Не сердись на меня, Себастьян. Я не сделала ничего дурного.
– Только потому, что я вовремя принял меры, – мрачно заметил герцог.
– Это была ошибка, – беззаботно сказала герцогиня. – Давай забудем о ней.
Герцог вздохнул, подошел к двери и открыл ее перед Виржинией. Они молча сошли вниз по лестнице. Вирджиния видела, что мысли его все еще заняты матерью. Затем, сделав над собой усилие, он начал рассказывать девушке об истории замка – кем он основан, как был построен во время норманского завоевания и как потом достраивался при Генрихе VIII. В XVIII веке часть замка сгорела, и отец герцога затратил огромные средства, пристроив новое крыло к зданию около тридцати лет назад.
– Здесь смешались вкусы всех поколений, – сказал он. – Конечно, в нем жили основатели династии Риллов. Карл Первый присвоил дворянство сэру Томасу Риллу за верную службу престолу. Мы стали графами во время королевы Анны, а герцогство нам пожаловали при Георге Четвертом.
– Очень интересно, – сказала Вирджиния, наблюдая за герцогом во время рассказа и понимая, что история его семьи много для него значит. В его голосе прозвучала нотка, которая поведала Вирджинии, что герцог отдает дань прошлому не только на словах, что замок и все, связанное с ним, близко и дорого его владельцу. Поэтому удивленное выражение не покидало ее лица, пока, наконец, они не подошли к библиотеке, и герцог торжественно распахнул перед ней двери.
– Здесь хранятся многие из самых дорогих сокровищ нашего дома, – сказал он.
Тетя Элла Мэй говорила Вирджинии, что библиотека – прекрасна, но девушка не ожидала увидеть нечто столь грандиозное и в то же время изумительно пропорциональное. Книги поднимались от пола до сводчатого потолка с великолепным расписным плафоном, изображающим богов и богинь. Длинные окна с витражными стеклами пропускали солнечный свет, цветным калейдоскопом рассыпавшийся по полу. Вверху, по окружности, проходила галерея, на которую вела узкая винтовая лестница, и повсюду, куда ни кинь взгляд, книги. Книги в изящных переплетах из тисненой кожи мягких, теплых тонов, которые переливались один из другого, образовали на стенах узор более прекрасный, чем могла бы создать рука художника.
– Просто фантастично! – воскликнула Вирджиния, стиснув руки.
– Я был уверен, что вам понравится, – сказал герцог, – Когда, бы я ни возвращался домой после долгого отсутствия, для меня нет лучше комнаты во всем замке, только сюда я отовсюду стремлюсь. Вам понравится работать здесь. Вот ваш стол, – он указал на середину комнаты, – а здесь – далекий от совершенства и теперь уже очень старый каталог. Остается только надеяться, что вы сможете найти необходимые источники.
– Безусловно, смогу, – ответила Вирджиния. Но, показав ей библиотеку, герцог почему-то не уходил. Вместо этого он облокотился на камин и заявил:
– Я вас совсем не такой представлял! Вирджиния покраснела.
– А что же вы ожидали увидеть?
– Синий чулок, – объяснил он. – Серьезную молодую женщину в очках и с прыщами – одно без другого почему-то не бывает!
– О, это несправедливо! – возразила Вирджиния.
– Хорошо! Прыщики беру назад, – согласился герцог, – но, во всяком случае, думал встретить особу по виду очень эрудированную.
– Внешность не всегда правдиво раскрывает сущность человека, – улыбнулась Вирджиния.
– Вы так это произнесли, как будто вкладываете в свои слова особый смысл, – заметил герцог.
Вирджиния отвела взгляд. «А он более чуток, чем я предполагала, – подумала она, – Придется быть поосторожней».
