Текст книги "Неразгаданное сердце"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Я просто высказала общеизвестный факт, – вслух произнесла Вирджиния.

– Вы иногда разрешите мне заглядывать сюда, чтобы поболтать с вами? – спросил герцог. – В наши дни так редко встречаются люди, которые читают, в особенности молодые женщины.

– Наверное, вам не везло со знакомыми, – предположила Вирджиния.

– Возможно, – согласился он, – тем более мне стоит с вами побеседовать.

– Боюсь, что буду слишком занята для длительных бесед, – сказала Вирджиния. – Мне нужно выполнить большую работу за очень короткое время.

– К чему торопиться? – удивился герцог. – Ведь вам наверняка захочется увидеть Англию, раз вы уже здесь? Это весьма красивый остров. И в Лондоне тоже нужно будет посмотреть все исторические места.

– Сомневаюсь, что смогу попасть в Лондон, – сказала Вирджиния.

– В наши дни все куда-то спешат, – вздохнул герцог. – И оттого, думаю, многое проходит мимо них. Очень скоро появятся сотни этих новомодных экипажей, так называемых автомобилей, мчащихся по нашим дорогам и равнинам, оставляя клубы пыли за собой и не позволяя людям полюбоваться на красоту родного края.

Он говорил с чувством. Затем подошел к одному из окон и растворил его. Вирджиния наблюдала за ним в полном недоумении.

– Подойдите сюда, – подозвал он.

Вирджиния послушно исполнила его просьбу. Он пошире распахнул окно, и она увидела поместье с другой стороны дома. Длинные цветочные бордюры вытянулись далеко вперед, к фонтану, который тихо журчал и играл на солнце всеми цветами радуги. А за ним прямо к туманному горизонту шла аллея из деревьев и кустов, сливающихся с громадой леса, темного в золотом сиянии заходящего солнца.

– Как красиво! – не удержалась Вирджиния.

– Здесь повсюду, на каждом шагу, вас встретит красота, – сказал герцог. – А я хочу сделать Рилл еще более красивым. Когда вы будете просматривать книги из библиотеки, если наткнетесь на старые планы садов елизаветинских времен, тотчас сообщите мне, ладно? Я знаю, они где-то здесь, и хотя искал их, но так и не нашел. Я хочу восстановить замок в первоначальном виде. Мой дед продал множество его изображений. Когда-нибудь я надеюсь выкупить их обратно.

– А почему не сейчас? – спросила Вирджиния.

Его лицо неожиданно помрачнело.

– Боюсь, это мне не по средствам, – ответил он. Казалось, с ее губ готовы сорваться десятки вопросов, и она чуть было не принялась их задавать вопреки своей воле. Вирджинии так хотелось узнать, что герцог сделал с двумя миллионами долларов, полученными им по брачному контракту, и как распоряжается ее наследством, из которого он, несомненно, черпает уже много месяцев. Так много денег, а он, тем не менее, не может позволить себе приобрести несколько картинок.

Герцог закрыл окно, как будто специально убрал великолепную панораму, чтобы наказать себя или ее.

– Итак, мисс Лангхоулм, – произнес он совершенно другим тоном, – надеюсь, вы найдете здесь все, что вам понадобится. Если нет, обратитесь к Маттьюзу – нашему дворецкому. Мой секретарь сейчас в отпуске, но мисс Маршбанкс, безусловно, будет к вашим услугам. А теперь прошу меня извинить.

– Конечно, – сказала Вирджиния, – и большое вам спасибо, что показали мне библиотеку.

Герцог повернулся и вышел из комнаты, притворив за собой дверь. Когда он ушел, Вирджиния опустилась на стул, обтянутый красной кожей, и попыталась все обдумать. Во время разговора она боялась, что голос подведет ее и дрогнет от неловкости и необъяснимости всего происходящего, но, однако, ей удалось довести беседу до конца. Что означают высказывания герцога о деньгах? Сейчас впервые, после того как Вирджиния покинула будуар, она изумилась поведению герцогини. Благодарила за пять фунтов! Что это означало? А те двое, что пришли посмотреть ее драгоценности! Что происходит в замке? И почему, в самом деле, они такие бедные? Все это были необъяснимые загадки, и Вирджиния сознавала, что никаких разъяснений она не получит даже у мисс Маршбанкс.

– Но я все равно найду ответы на все вопросы, – сама себе пообещала Вирджиния и, еще раз окинув взглядом библиотеку, отбросила тревожные мысли.

Она не смогла побороть желания взобраться по маленькой крутой лесенке на галерею и там обнаружила несколько небольших и, наверное, самых редких книг. Многие из них выглядели невероятно старыми. Вирджиния прошлась по галерее, трогая то одну, то другую книгу, а в конце, прямо над камином, наткнулась на две маленькие ниши со скамейками, обтянутыми красной кожей, и высокими столиками, наподобие школьных парт, за которыми можно было сидеть и читать. С восторгом ребенка, получившего новую игрушку, она уселась в одну из ниш и тут же услышала, как внизу отворилась дверь и кто-то вошел в библиотеку. Она знала, что ее нельзя было увидеть, и именно сейчас не могла заставить себя снова заговорить с герцогом, поэтому она притаилась. «Он подумает, что я ушла, – понадеялась Вирджиния, – и не удивится моему отсутствию».

Спустя мгновение, как она предвидела, дверь снова открылась, но затем, к ее удивлению, раздался голос:

– Привет, Маркус! Что ты здесь делаешь? Женщина говорила медленно, протяжно, как-то завораживающе и очень притягательно.

– Шелмадайн! Я думал, ты с Себастьяном.

– Он ускользнул от меня, – последовал ответ. – Кажется, он пошел повидаться с матерью.

– Ну как твои успехи? – спросил мужской голос.

– Не очень, – ответила женщина, которую звали Шелмадайн. – Он со мной мил, но не более. Как ты думаешь, может, он все еще вздыхает о Миллисент?

– Боже сохрани! Нет, конечно! – заверил ее мужчина. – После того, как она так жестоко с ним обошлась! Он, естественно, страдал в свое время, да и как могло быть иначе? Миллисент за свою жизнь разбила сердец больше, чем кто бы то ни было. Но не забывай, с тех пор Себастьян успел жениться.

– Я никогда ни о чем не забываю, – заявила Шелмадайн. – Его жена в сумасшедшем доме или еще где-то, так что ее можно не принимать в расчет.

Мужчина расхохотался.

– Повезло мне, не правда ли? Если бы она произвела на свет наследника, мне пришлось бы сойти с дистанции.

– Мой дорогой Маркус! Себастьян – молодой мужчина. Так что ты очень и очень далек от своей цели.

Протяжная речь неожиданно оборвалась, а затем Шелмадайн произнесла:

– Дорогой! Не заставляй меня слишком сильно тебя любить. Моя роль станет тогда гораздо сложнее.

– Шелмадайн! – Голос мужчины охрип. Наступила тишина, и Вирджиния решила, что, наверное, они в объятиях друг друга. Она лихорадочно размышляла, следует ли ей обнаружить свое присутствие, но решила, что это будет чересчур неловко.

– Черт возьми, Шелмадайн! Ты ударяешь в голову, как вино! – произнес мужчина после паузы.

– Маркус, мы должны быть вместе! – страстно воскликнула Шелмадайн. – Во что бы то ни стало! Так больше продолжаться не может. Мой портной грозится подать на меня в суд, если к концу недели я не оплачу хотя бы половину счетов.

– Не говори мне о счетах, – сказал Маркус. – В Лондоне становится все меньше и меньше мест, куда я могу пойти.

– Нам нужно что-то предпринять, – в отчаянии проговорила Шелмадайн.

– Попробуй еще одну атаку сегодня вечером, – сказал Маркус, – поведи его прогуляться под луной или еще куда-нибудь. А что если тебе заглянуть к нему в спальню?

– Это чересчур явно, – запротестовала Шелмадайн. – Не думаю, что он так просто попадется на такой крючок. Кстати, что с ним происходит? Раньше у него не было недостатка в любовницах. Ты мне сам рассказывал о той хористке из мюзик-холла «Гейети».

– Знаю, знаю! – отрезал Маркус, – Но с тех пор, как умер старик, он совершенно переменился. И когда дело касается меня, то он не торопится предложить свою помощь. Господи! Как я его ненавижу! Он как преграда между мной и всем, ради чего стоит жить.

– Дорогой, мне пора идти.

– Да, конечно. Нас не должны здесь видеть вместе. Наверное, это единственное место в доме, куда никто не заглядывает. Эти старые закадычные друзья так и снуют по всему замку.

– Мерзкие старики, – содрогнулась Шелмадайн. – Единственное, что их интересует – деньги. Маркус горько рассмеялся.

– А нас разве интересует что-нибудь иное?

– Но мы совершенно другие, – возразила Шелмадайн. – Я не собираюсь играть на деньги ночи напролет. Я просто хочу жить так, чтобы не вздрагивать от каждого стука в дверь и не бояться распечатать любое письмо, которое приносит почтальон.

– А что тогда мне говорить? – сказал Map-кус. – Черт возьми, Шелмадайн! Как бы я хотел, ради всех святых, чтобы он был мертв!

Наступило короткое молчание, а потом Вирджиния услышала голос Шелмадайн: «До свидания!» Открылась и вновь закрылась дверь. Вирджиния подождала еще несколько минут, прежде чем удостоверилась, что тот, кто оставался в комнате, тоже ушел. Только тогда она почувствовала, что все это время невольно сдерживала дыхание, боясь, как бы ее не обнаружили.

Кем они были? И что означал весь их разговор? Неужели каждый обитатель замка преследует только одну цель – деньги? И почему Маркус, кем бы он ни был, ненавидит герцога и желает ему смерти? Все это представлялось Вирджинии неразрешимой тайной, и она чувствовала себя очень подавленно. Ей вдруг захотелось вернуться в Америку. Она увидела все, что хотела увидеть, и теперь жаждала уехать.

Она медленно спустилась вниз по лестнице на первый этаж библиотеки. Казалось, ей приснился весь разговор между людьми, которых она не видела. И вся беседа в будуаре герцогини тоже была как во сне.

Вирджиния открыла дверь библиотеки и прошла по коридору к главному холлу. Там она заметила незнакомую женщину, которая прошла по мраморным плитам, устилавшим пол, и начала подниматься по лестнице. Женщина была очень элегантна – вечернее платье из голубого атласа, отделанное кружевными оборочками, с большой красной розой на груди. Волосы у нее были черные как смоль.

«Она прекрасна», – подумала Вирджиния, наблюдая, как женщина поднимается по ступеням, двигаясь с несколько нарочитым изяществом, но тем не менее очень грациозно. Она почти дошла до первого пролета, а Вирджиния хотела уже идти дальше, когда в холле показался герцог.

– Леди Шелмадайн! – позвал он. – Вы покидаете нас? А я как раз хотел вам что-то показать.

Она повернулась и посмотрела на герцога через перила, ее лицо было очень красивым в вечернем свете, проникавшем через большие удлиненные окна: кожа – цвета магнолии, брови вразлет, глаза удивительно зеленые.

– Думаю, вы упустили свой шанс, – сказала леди Шелмадайн. – Вы так долго пренебрегали мной, что я решила пойти в свою комнату отдохнуть.

– Простите меня, – взмолился герцог, – и спускайтесь. Вы нужны нам.

– Вы действительно сожалеете о своем поступке? – надулась она.

– Истинно каюсь, – весело ответил он.

– Хорошо. В таком случае, я прощаю вас, – сказала она. – Но вы ни разу не подошли ко мне за целый день.

– Тогда я должен еще раз попросить прощения, – сказал герцог. – Ну пойдемте, все нас ждут.

Она спустилась на последнюю ступеньку и протянула к нему руки.

– Скажите, что вы виноваты, – велела она, а он наклонился и поцеловал ей кончики пальцев. – Вы поступили очень жестоко, – сказала она низким, обольстительным голосом.

– Я не нарочно, – ответил он, – У меня были неотложные дела, требующие всего моего внимания.

– Ничто не требует столько внимания, как мы сами.

Она взглянула ему прямо в глаза, и уже нельзя было ошибиться в том, что она имеет в виду. Но герцог просто рассмеялся.

– Сколько можно упрекать меня, – сказал он. – Я ведь прощен!

Она шагнула с последней ступеньки, продела руку под его локоть, они вместе прошли через дверь и скрылись из виду.

Вирджиния застыла на месте. Никто ее не заметил в сумраке коридора. Она вдруг почувствовала собственную незначительность и глубокое одиночество. Потом стала подниматься по лестнице в свою спальню.

Глава 5

– Вы понравились герцогине! И смею вас уверить, мисс Лангхоулм, ее светлости трудно угодить, – говорила мисс Маршбанкс Вирджинии, когда подходил к концу их обед в маленькой гостиной.

Им прислуживал лакей, а все блюда подавались на серебряной посуде с гербами. На столе стояли свечи, и Вирджиния невольно подумала, что, будь она в другой компании, а не с мисс Маршбанкс, обстановка была бы самой романтичной.

Мисс Маршбанкс несомненно была под стать всему окружению. На ней было вечернее платье, очень замысловатое и со множеством оборок из порыжевшего черного тюля, а вместо своего обычного пенсне она надела золотое, прицепленное к золотой цепочке с гранатом. Ее гранатовый браслет и гранатовые серьги, болтавшиеся в ушах, сверкали при свете свечей.

– Как великодушно со стороны ее светлости, – сказала Вирджиния с подобающей случаю скромностью.

– Я уверяю вас, редко кто из новых лиц удостаивается чести понравиться ее светлости, – заявила мисс Маршбанкс с видом директрисы школы, награждающей особым призом любимую ученицу. – Здесь в замке все очень подвержены светским условностям, и новый человек для них не всегда persona grata, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Наверное, сюда приезжает много новых людей, – предположила Вирджиния. – Разве сейчас в замке никто не гостит по случаю приема?

– Ах нет, что вы! – Мисс Маршбанкс испытала легкий шок. – Прошло только восемь месяцев со дня смерти старого герцога – чудеснейший человек, был всегда так добр ко мне, – поэтому ее светлость все еще в трауре. Однако, как вы понимаете, она может носить серые и лиловые тона. Но развлечения, безусловно, исключены еще четыре месяца.

– Но мне показалось, я встретила нескольких гостей, – упорствовала Вирджиния.

– Не гостей – друзей, – поправила мисс Маршбанкс. – Позвольте… сейчас в замке проживает не более десятка человек.

– И это вы не называете приемом! – воскликнула Вирджиния.

– Конечно, нет! – Мисс Маршбанкс заливисто рассмеялась. – Мы здесь привыкли, по вашим понятиям, к несметным толпам. А пока здесь собрались только самые близкие друзья ее светлости – полковник Чомли, сэр Дейвид Уэнторн и лорд Крофорд. Конечно, в доме еще есть бедняжка лорд Рафтон, но его можно не считать.

Вирджиния хотела спросить почему, но остановить мисс Маршбанкс было невозможно.

– Кроме того, здесь сейчас находится леди Шелмадайн Даттон, – добавила она чуть более резко.

– Кто она? – Вирджинии наконец удалось вставить слово.

– По правде говоря, меня эта леди ничуть не интересует. – Мисс Маршбанкс перешла на официальный тон.

– И все же, расскажите мне о ней, – настаивала на своем Вирджиния.

– Мне не хотелось бы обсуждать эту особу, – заявила мисс Маршбанкс. – Меня удивляет, что его светлость поощряет ее визиты. Я только на прошлой неделе заметила ее светлости, что эта леди не относится ни к родственникам, ни даже к старым друзьям. Хотя, конечно, его светлость знал когда-то ее мужа.

– Так она замужем! – воскликнула Вирджиния.

– Вдова, – пояснила мисс Маршбанкс. – Ее мужа убили во время англо-бурской войны. Он вместе с герцогом учился в Оксфорде. Но, скорее всего, его светлость никогда не виделся с леди Шелмадайн, пока она буквально не навязала ему своего знакомства.

Мисс Маршбанкс отставила кофейную чашку и перегнулась через стол. Лакей давно вышел из гостиной, и они были совершенно одни.

– Думаю, я могу не скрывать, мисс Лангхоулм, что у меня возникли подозрения относительно леди Шелмадайн. Мне кажется, она бегает за герцогом! Он, конечно, женат, но это ее не остановит! Она все равно попытается поймать его!

– Вы в самом деле так считаете? – спросила Вирджиния с должной степенью удивления, стараясь не рассмеяться. Ей вдруг представился герцог, опутанный веревками, как пойманный на охоте олень.

– Она – бесстыдная женщина! Вот что я думаю, – взорвалась мисс Маршбанкс. – Флиртует самым бесстыдным образом. Эти ее глубокие вырезы на платьях и взгляды из-под ресниц, адресованные мужчинам! Она презирает женщин, смею вас уверить! И отношения с прислугой у нее не самые лучшие. Да вот совсем недавно Эллен, старшая горничная, рассказала мне, что леди Шелмадайн была очень резка, когда ей показалось, что одно из ее платьев плохо выглажено. А чаевые она раздает просто смехотворные.

– Возможно, у леди Шелмадайн нет денег, – предположила Вирджиния.

– Если она так бедна, то ей не следовало бы останавливаться в таких домах, – строго заключила мисс Маршбанкс. – Мы стремимся поддерживать в замке определенный уровень, и я считаю, что леди Шелмадайн совершенно не подобает без конца навязываться на приглашения. Конечно, без поощрений герцога тут не обходится, но, с другой стороны, чего ждать от мужчин?

– Вы полагаете, герцог проявляет интерес к леди Шелмадайн? – спросила Вирджиния, тщательно подбирая слова.

– Вовсе нет, – с уверенностью ответила мисс Маршбанкс. – Думаю, он вообще ни к кому не проявляет интереса, только к себе. Если и есть на свете эгоисты, то один из них – его светлость. Но, как я уже сказала, все мужчины одинаковы; я их просто не терплю. Когда вспоминаю, как сурово родной сын обходится с ее светлостью, такой одинокой и несчастной, так прямо кровь в жилах закипает, честное слово.

– А в чем же проявляется его суровость? – спросила Вирджиния.

Мисс Маршбанкс резко отпрянула.

– Ой, что вы можете обо мне подумать! – жеманно воскликнула она. – Сплетничает о своих господах с незнакомым человеком! Вам не следует так подробно меня расспрашивать, право, не следует. Видите ли, я в этом доме на особом положении. Для герцогине я гораздо больше, чем просто секретарь. Фактически, – мисс Маршбанкс самодовольно улыбнулась, – я, скорее, фрейлина. Между прочим, наш обожаемый король, когда еще был принцем Уэльским, сам высказал эту мысль. «Это ваша фрейлина?»– спросил он у ее светлости, когда я принесла ей забытый ридикюль. Как мы потом с ней хохотали! С тех пор она часто зовет меня «своей фрейлиной», да и я тоже частенько так себя мысленно называю.

– Мы, американцы, не представляем, что должна делать фрейлина, – сказала Вирджиния, – но я уверена, вы превосходно справляетесь со своими обязанностями.

– Хотя не мне это говорить, но вы правы, – согласилась мисс Маршбанкс. – Я в курсе всего, что происходит в доме. И могу, таким образом, попытаться огородить ее светлость от беспокойства и неприятностей. Она очень слаба здоровьем и уже не так молода, как раньше. Но мне никак не заставить герцога понять, что она будет гораздо счастливее, если он позволит ей делать более или менее все, что она захочет.

– Разве у нее нет такой возможности? Мисс Маршбанкс вновь напустила на себя таинственный вид.

– А у какой женщины она есть? – уклонилась она от ответа. – Вам, мисс Лангхоулм, я, пожалуй, открою большой секрет, но, конечно, с условием, что он останется между нами.

– Естественно. Я никогда не повторю то, что вы мне сообщили в доверительной беседе, – заверила Вирджиния.

Мисс Маршбанкс снова перегнулась через стол.

– Так вот, – сказала она. – Я – социалистка!

– Социалистка! – воскликнула Вирджиния. – Но мне всегда казалось, что социалисты против богатых!

– Я тоже против богатых, – заявила мисс Маршбанкс. – Единственным исключением является ее светлость. Если бы я вам рассказала хотя бы четверть того, что мне довелось увидеть в этом замке, у вас волосы встали бы дыбом! На самом деле я против аристократии и всего, за что они выступают!

Вирджиния подавила улыбку. Ей пришла в голову мысль, что мисс Маршбанкс была бы совершенно потерянным и несчастным существом, если бы ее лишили аристократического окружения, в котором она, по всему было видно, пребывала с восторгом.

– Вы не проговоритесь ее светлости? – забеспокоилась мисс Маршбанкс. – Она очень расстроится, если узнает, что у меня такие идеи; но ничего не поделать, я всегда была в душе бунтарем.

Вирджиния снова про себя улыбнулась и, чтобы удовлетворить свое любопытство, попыталась вернуть разговор к леди Шелмадайн.

– Сегодня вечером, проходя по холлу, я заметила очень привлекательную даму, – сказала она. – Наверное, – вы о ней говорили. Элегантно одетая, с темными волосами и очень белой кожей.

– Это леди Шелмадайн, – подтвердила мисс Маршбанкс. – По-моему, она иногда похожа на ведьму! Такая способна на все: не колеблясь пустит в ход злые чары, если есть возможность извлечь выгоду.

– С ней был еще кто-то, – продолжала Вирджиния, – кажется, она называла его Маркус.

– О, это капитан Маркус Рилл, – разъяснила мисс Маршбанкс. – Очаровательный молодой человек. Он возможный преемник.

– Преемник чего? – не поняла Вирджиния.

– Титула, естественно, – пояснила мисс Маршбанкс. – Его отец был младшим братом покойного герцога, и, если что случится с его светлостью и он умрет, не оставив детей, – что весьма вероятно по причинам, о которых я умолчу, – тогда капитан Маркус наследует герцогство.

– Почему же, в таком случае, он сейчас не носит титула?

Мисс Маршбанкс отрицательно покачала головой.

– Это исключено! Младшие сыновья герцогов получают «титул учтивости» 22
  «Титул учтивости» не дает юридических прав, предоставляемых титулом, например, права быть членом палаты лордов; такие титулы по обычаю носят дети герцогов, маркизов, графов.


[Закрыть], а их сыновья вообще не являются знатными особами.

– Я бы никогда не смогла запомнить всего этого! – воскликнула Вирджиния.

– У нас есть книга, где все объяснено, – сказала мисс Маршбанкс, – поэтому на самом деле разобраться нетрудно. Ну и потом, когда все время проводишь среди таких людей, начинаешь понимать, что к чему.

– Безусловно, – пробормотала Вирджиния.

– Должна сказать, мне нравится капитан Маркус, – задумчиво произнесла мисс Маршбанкс. – Любит пошутить, со всеми на дружеской ноге и никогда не поддается дурному настроению, как кое-кто, кого мы знаем!

– Вы имеете в виду герцога? – спросила Вирджиния.

– Никогда не угадаешь, в каком настроении будет пребывать его светлость. – Голос мисс Маршбанкс снова опустился до шепота – Два дня тому назад я шла мимо него по лестнице, но он даже не заметил меня, и это верно, как то, что я сижу здесь перед вами. Правда, он в тот момент разговаривал с ее светлостью и, как обычно, расстраивал ее – я бы даже сказала, изводил, так что после она чуть не расплакалась. Я бы хотела поучить его уму-разуму, но, боюсь, это бесполезно. Ему все равно, что скажут или подумают люди, он поступает всегда по-своему, а страдает от этого больше всех его мать.

– Зачем же тогда они живут под одной крышей, если им вместе так плохо? – спросила Вирджиния. – Разве у нее нет собственных денег?

– Я не имею права обсуждать это, мисс Лангхоулм, – поведала мисс Маршбанкс. – Я знаю слишком многое, о чем должна умолчать. Но только одно скажу: ее светлость хотела уехать и жить своим домом на вдовью часть наследства. Она так и сказала мне тогда:

«Марши, я уверена, нам хорошо будет вдвоем. Мы будем принимать людей, каких только захотим, и у нас будут свои маленькие праздники». Но герцог и слышать об этом ничего не хотел. Напротив, он настоял, чтобы она осталась в замке. По-моему, он поступил, как настоящий эгоист.

– Похоже, что да, – медленно проговорила Вирджиния. – А что было бы, если бы сюда приехала жить жена герцога? – не удержалась от вопроса девушка.

– О, тогда, я полагаю, ее светлость уехала бы, – ответила мисс Маршбанкс. – Но это маловероятно, по всем сведениям, новая герцогиня так и не пришла в сознание после свадьбы.

– Кого-нибудь огорчает… ее болезнь? – слегка запнулась Вирджиния.

Мисс Маршбанкс помедлила с ответом.

– Здесь какая-то тайна, мисс Лангхоулм. Его светлость уехал в Америку самым неожиданным образом. Впрочем, тогда он еще не вступил в наследование герцогством, так как был жив его отец. А потом мы вдруг узнаем, что он женился! Все газеты шумели об этом! Его молодая супруга лишилась чувств сразу по окончании церемонии!

– А после его возвращения? – подсказала Вирджиния. Она понимала, что не следует давать волю своему любопытству, но ей очень хотелось знать, что здесь думают по поводу той ужасной свадьбы.

– Видите ли, – доверительно сообщила мисс Маршбанкс, – о ней никогда не вспоминают. В те дни между ее светлостью и сыном произошла ужасная ссора, а потом наступило молчание! Я часто пыталась заговорить с ее светлостью о молодой невестке, но она никогда не поддерживала разговор. Я нутром чувствую, мисс Лангхоулм, что произошло нечто странное, но… тайна остается тайной!

– Возможно, когда-нибудь вы узнаете правду, – сказала Вирджиния.

– Не сомневаюсь, – уверенно заявила мисс Маршбанкс, – а если там случилось несчастье, я знаю, кого винить. Все мужчины одинаковы, и я очень удивлюсь, если, покидая замок, вы не укрепитесь во мнении, что самое лучшее для всех женщин – бороться за избирательные права. Если бы не моя занятость, я бы отправилась в Лондон и присоединилась к движению суфражисток, вот как бы я поступила.

– Думаю, ее светлости не понравился бы такой поступок, – улыбнулась Вирджиния.

– Безусловно. Она бы без меня пропала. Но в один прекрасный день я разверну знамя борьбы за права женщин, – пообещала мисс Маршбанкс, – и тогда посмотрим, смогут ли эти мужчины продолжать повелевать нами.

Она повернулась и, взглянув на каминные часы, поднялась.

– Я должна заскочить наверх и забрать мопса ее светлости на прогулку, – сказала она. – Бедный старый пес страдает от ревматизма, а молодые лакеи тянут его на поводке слишком быстро; Ее светлость часто говорит мне: «Никому, кроме вас, Марши, я не могу доверить бедняжку Диззи!» (Пса назвали в честь Дизраэли, нашего любимого премьер-министра.) Так что каждый вечер в это время я вывожу его на прогулку. Я скоро вернусь.

Мисс Маршбанкс вышла из гостиной, а Вирджиния откинулась на спинку стула и заулыбалась. Она утонула в потоке болтовни мисс Маршбанкс, но в то же время информация, которую она получила, оставила ее в полном недоумении. Отчего герцог «издевался» над матерью, и как объяснить его поведение? Кроме того, этот случай с ювелирами, которые пришли к герцогине… Почему их не пустили в дом? И еще одну деталь явно упустило из виду орлиное око мисс Маршбанкс: леди Шелмадайн, даже если она и бегает за герцогом, как подозревает мисс Маршбанкс, всерьез увлечена капитаном Маркусом Риллом.

Сейчас, подумала Вирджиния, все это напоминает картинку-головоломку. Ни один из кусочков мозаики не подходит друг к другу, и все же где-то совсем близко ключ к разгадке. Ей вдруг захотелось на воздух. Она ощутила в замке что-то подавляющее. Ее начинала пугать атмосфера интриг и тайн огромного, древнего здания.

Когда Вирджиния переодевалась к обеду, она выбрала простое светло-салатное платье из тонкой ткани и захватила с собой в гостиную накидку, подходящую по цвету. Теперь она подобрала ее со стула и, выйдя из гостиной, прошла в большой холл. Никого поблизости не оказалось, и Вирджиния сама отворила парадную дверь, а затем спустилась по каменным ступеням. Она пересекла подъездную аллею и направилась по мягкой траве прямо к озеру. Вечер был очень теплым и совершенно безветренным; далеко за деревьями пряталось в сияющем нимбе солнце. Было еще светло, но уже где-то высоко в небе появилась первая мерцающая звездочка. Вирджиния подошла к озеру. По гладкой поверхности воды скользили лебеди, островок посредине пламенел от роз, а белое строение, в виде храма, замеченное ею из окон замка, отсюда почти полностью было скрыто цветущей жимолостью и белоснежными березками.

Вирджиния пошла вокруг озера, тропинка привела ее к небольшой поляне, обсаженной кустами. На деревьях гнездились птицы, кролики бросились врассыпную в кусты при ее приближении. Все вокруг дышало таким спокойствием, что Вирджиния почувствовала, как исчезли страхи и сомнения, одолевавшие ее с момента появления в замке.

В увитой зеленью беседке, окруженной со всех сторон деревьями и кустарником, была скамейка; зеленая тропка перед ней вела к прекрасной статуе танцующего фавна. Вирджиния опустилась на скамью и пожалела, что с ней нет тети Эллы Мэй, чтобы та могла порадоваться такой красоте. Вот она – настоящая Англия, подумала девушка. Все-таки есть в ней какая-то теплота и надежность. Вирджинии показалось, что лесные обитатели и даже воздух вокруг пытались внушить ей не бояться, радоваться тому, что она видит, и перестать убегать от действительности.

– Как это все сложно, – вслух произнесла Вирджиния.

– Что именно? – раздался чей-то голос; она так испугалась, что подпрыгнула и инстинктивно поднесла руки к груди, стараясь умерить охватившее ее волнение.

Возле беседки стоял герцог, подошедший по тропинке с другой стороны. Он был в смокинге, белая манишка ярким пятном выделялась на фоне темных деревьев.

– Мне на секунду показалось, что вы Белая Леди, – сказал он с улыбкой. – Поэтому даже почувствовал облегчение, когда вы заговорили.

– Белая Леди? – переспросила Вирджиния.

– Это фамильное привидение, – ответил герцог, – Но оно появляется только, когда должен умереть кто-то из членов семьи.

– В таком случае, я рада, что не явилась вестницей дурного, – улыбнулась Вирджиния.

– Герцог шагнул вперед и сел рядом на скамейку.

– Как вы нашли сюда дорогу? На эту полянку обычно никто не заглядывает.

– Это частное владение? – спросила Вирджиния.

– Для вас – нет, – ответил герцог, – Но, как правило, я единственный, кто здесь бывает.

– Я попала сюда совершенно случайно, – сказала Вирджиния. – Вышла пройтись, потому что… – Она замолчала, понимая, будет невежливо признаться, что ей захотелось убежать из замка.

– Я знаю, почему вы решили пройтись, – тихо произнес герцог. – Вы почувствовали, что замок слишком давит на вас, и в какой-то момент вам захотелось убежать.

– Как вы догадались? – удивленно спросила Вирджиния.

– А что если я прочитал ваши мысли? – ответил герцог.

– Наверное, во всех больших домах люди чувствуют себя маленькими и ничтожными, – сказала Вирджиния.

– Надеюсь, мой дом не вызовет в вас такого ощущения, или, по крайней мере, ненадолго, – промолвил герцог. – Мне бы хотелось, чтобы вы с удовольствием погостили здесь.

– Вы очень любезны, – перешла на светский тон Вирджиния.

– Я, кажется, высказался слишком покровительственно, – извинился герцог, – но совсем не нарочно. Мне просто захотелось, чтобы гостья из Америки узнала Англию в лучшем ее виде. Ведь для меня замок Рилл – самое красивое место на Британских островах.

– Здесь действительно очень красиво, – тихо сказала Вирджиния.

– Удивительно, – продолжал герцог, глядя не на нее, а на поляну, где была статуя, – но мне легко с вами беседовать, совсем не так, как с большинством американцев, с которыми доводилось встречаться.

– А вы многих знаете? – поинтересовалась Вирджиния.

Он покачал головой.

– Нет. В Америку я ездил только один раз и на очень короткое время. Но там мне дали понять, что у меня с ними нет ничего общего, как, впрочем, и у них со мной. Я считаю, это очень глупо, ведь все мы люди. Но с вами иначе.

– Я – стопроцентная американка, – уверенно заявила Вирджиния.

– И очень симпатичная, если мне будет позволено сказать, – добавил герцог.