Текст книги "Ожерелье из звезд"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Королева думает только о том, чтобы не допустить принца ни к каким, хоть сколько бы то ни было важным делам, – отозвался лорд Милторп. – Она хочет, чтобы он все время находился во дворце и был у нее на побегушках. Готов поклясться, что, если в какой-нибудь газете вдруг напишут о нем что-то хорошее – что бывает так редко! – она в ярости рвет ее на части!

– Можно ли после этого винить Берти в том, что он пытается найти хоть какие-то развлечения? – вопросил сэр Чарльз.

– Конечно, нельзя! – согласился лорд Милторп.

– Решение относительно открытия канала действительно кажется странным, – медленно проговорил герцог.

Он был моложе обоих своих собеседников, но держался с такой властностью и уверенностью, что казался гораздо старше своих лет. Будучи необычайно привлекательным мужчиной, он выделялся в любом обществе.

В то же время его репутация обожателя женщин, как и репутация самого принца Уэльского, все время была под сомнением.

Но герцога это не беспокоило.

Герцог не прислушивался ни к кому и ни перед кем не отчитывался. Поскольку он был чрезвычайно богат, являлся одним из самых крупных землевладельцев страны, а титул его уходил корнями далеко в историю Англии, никто не решался с ним спорить, какие бы сумасбродные идеи ни приходили ему в голову.

Он был близким другом наследника престола, но в то же время не считал, что принадлежит к «Обществу Мальборо-Хауз», – по той простой причине, что «Общество Элвестон-Хауз» могло бы поспорить с окружением принца и, по правде сказать, превосходило его во всех отношениях. Сам принц всегда сетовал на то, что самые красивые женщины, самые хорошие обеды, самые удачные развлечения и самые роскошные приемы устраивались в Элвестон-Хаузе.

– Черт подери, Элвестон! – не раз говорил принц. – Дело ведь не только в том, что у вас есть деньги на всяческие экстравагантности: я подозреваю, что дело в том, что у вас вкус лучше, чем у других, и идеи у вас всегда оригинальные!

– Вы льстите мне, сир! – отвечал ему герцог.

Но хоть он и говорил вежливо, губы его цинично изгибались.

Он часто находил, что бурные развлечения принца, в которые тот бросался только потому, что скучал и раздражался из-за тех ограничений и запретов, которые накладывала на его жизнь царственная мать, слишком надуманны и утомительны, а потому лишены непринужденности, которую так ценил сам герцог.

– Знаете, кто мы такие, Вэриен? – однажды добродушно спросил принц, – Мы – короли общества, но я вас люблю и не сержусь, что мне приходится делить свой трон с вами.

Герцог тогда пробормотал что-то любезное, но в то же время подумал, что он не имеет намерений делить этот трон с кем бы то ни было.

Он прекрасно знал, что большинство современников ему завидуют и что по малейшему его знаку они готовы будут рабски перед ним пресмыкаться.

Герцог Элвестон был настолько богат, что мог потакать всем своим прихотям, и настолько щедр, что его друзья никогда не нуждались ни в чем – если только он знал, что им что-то нужно. В то же время он держался более отчужденно и – как сказал бы любой посторонний наблюдатель – более величественно, чем сам принц Уэльский. В нем чувствовалась врожденная властность – нечто, заставлявшее даже тех, кто его любил, держаться на почтительном расстоянии.

Конечно, у него были женщины, но никто из них не мог похвастать сколь-нибудь серьезным романом с ним. Герцогу достаточно было появиться на любом балу, чтобы все женские сердца начинали трепетать от волнения и сотни зовущих глаз устремлялись на него, обещая взаимность.

– Он красив, как греческий бог! – шептала одна светская красавица другой.

– А вы с кем-нибудь из них знакомы, милочка? – насмешливо отзывалась та.

– Одного достаточно! – был ответ. – Вот только я очень хотела бы познакомиться с ним поближе!

– По правде говоря, – говорил тем временем сэр Чарльз, – когда я три месяца назад разговаривал с великим князем Михаилом из России, он сказал мне, что имеет твердое намерение присутствовать на открытии канала, так что вот вам еще один член царствующей семьи, который там будет!

– Наверное, все дело в том, – сказал лорд Милторп, – Британия таким способом собирается продемонстрировать свою обиду по поводу того, что с самого начала не поддержали проект строительства. Пальмерстон был против него, а Стратфорд де Редклиф, естественно, приложил все усилия к тому, чтобы помешать де Лессепсу начать осуществление его планов.

– Этим человеком нельзя не восхищаться! – воскликнул сэр Чарльз. – Он три года бился понапрасну, прежде чем удалось собрать хотя бы немного денег, чтобы начать землекопные работы.

– Ну, теперь канал уже стал реальностью, – заключил лорд Милторп, – а Британия твердо намерена не принимать участия в его триумфе.

– Не вижу, почему всем британцам надо игнорировать такое важное событие, – медленно, почти лениво проговорил герцог.

Двое его друзей с удивленным видом повернулись к нему.

– Что вы хотите этим сказать, Вэриен? – осведомился сэр Чарльз.

– Очень простую вещь: то, что не может сделать принц, можем сделать мы! – ответил герцог.

– Вы имеете в виду – поехать на открытие?

– Конечно! А почему бы и нет?

– Действительно, почему бы и нет? – воскликнул лорд Милторп. – Господи, Вэриен, вы всегда обладали прекрасным пониманием того, что по-настоящему важно! Конечно, вы должны туда поехать! Герцог – это всегда герцог, и к тому же вам не хуже меня известно, что с императрицей у вас всегда были прекрасные отношения.

– У Вэриена всегда прекрасные отношения со всеми представительницами прекрасного пола, а тем более с красивыми, – подхватил сэр Чарльз. – Всякий раз, как бывает в Париже, он оставляет после себя множество разбитых сердец!

– Ну, сердце императрицы в полной сохранности, – отозвался герцог. – Но в то же время, по-моему, она будет рада, если мы окажем поддержку де Лессепсу, который женат на ее двоюродной сестре. И хотя Франца-Иосифа я нахожу скучным, но с великим князем Михаилом увидеться всегда приятно.

– Значит, вы едете! – вскричал лорд Милторп. – И, право, Вэриен, если вы меня оставите здесь, то я просто застрелюсь с досады!

– Конечно, я не имею намерения оставить вас здесь, Джордж, – отозвался герцог. – Сейчас за ленчем мы поразмыслим и решим, кого стоит пригласить. «Юпитер» достаточно велик, на нем найдется место для всех наших близких друзей.

– А я чуть не забыл, что у вас новая яхта на паровом ходу, – сказал лорд Милторп. – Можно ли придумать более удачное первое плавание, чем к Суэцкому каналу!

– Принц умрет от зависти, – заметил сэр Чарльз. – Я слышал, что египетский хедив устраивает просто фантастические приемы!

– Определение «фантастические» подходит для них как нельзя лучше, – улыбнулся лорд Милторп. – Это просто сцены из арабских сказок.

– Ну, решено, – сказал герцог, и в его голосе прозвучали едва заметные нотки скуки, словно он не разделял энтузиазма друзей. – Вы оба должны сказать мне, кого вам особенно хотелось бы пригласить, и мой секретарь сразу же отправит приглашения.

Он говорил так, словно все уже было решено, но тут сэр Чарльз с явной досадой произнес:

– Я только что вспомнил одну вещь, Вэриен. Боюсь, что не смогу поехать.

– Не сможете, Чарльз? Но почему же? Уж не хотите ли вы сказать, что предпочтете поездке в Египет охоту? А потом, наверное, я мог бы устроить вам охоту на газелей: это довольно забавно – если вы не принимали в ней участия прежде.

– Для меня не может быть ничего заманчивее плавания на борту «Юпитера», и вы это прекрасно знаете, Вэриен, – горячо возразил сэр Чарльз.

– Тогда в чем же дело? – осведомился герцог.

После недолгого молчания сэр Чарльз сказал:

– Завтра из Франции приезжает моя дочь, а я еще не нашел ей компаньонки. Не могу же я оставить ее в Лондоне одну!

– Ваша дочь? – воскликнул лорд Милторп. – А я почти забыл, что она у вас была!

– Беттина училась во французском пансионе, – объяснил сэр Чарльз. – На самом деле ее следовало бы в этом году вывозить в свет, но ее крестная, Шила Бакстон, болела, а теперь она умерла.

– Да, конечно, – отозвался лорд Милторп. – Прекрасная была женщина. Мне она всегда нравилась.

– Так что у вас на руках, оказывается, ваша дочь, Чарльз, – медленно проговорил герцог.

– Вот именно, – невесело согласился сэр Чарльз.

– Тогда она должна ехать с нами, – сказал герцог. – Потому что, скажу вам откровенно, Чарльз: мы без вас обойтись не сможем. Благодаря вам всем всегда весело и хорошо.

Глаза сэра Чарльза радостно вспыхнули:

– Вы это серьезно?

– Ну конечно! Кому помешает еще один человек? Вот что я сделаю: я приглашу для вашей дочери какого-нибудь молодого человека! Почему бы не моего наследника? По-моему, он вполне способен составить пару девушке, только что покинувшей стены пансиона.

– Вы имеете в виду Юстеса? – изумился лорд Милторп.

– Конечно, я имею в виду Юстеса, – с некоторым нетерпением ответил герцог. – Моему единокровному брату было бы полезно отвлечься от своих вечных проповедей и агитации среди моих друзей в палате лордов. Они постоянно на него жалуются: говорят, что он пытается навести на них ужас и в то же время шантажом опустошает им карманы.

Его собеседники ничего на это не ответили.

Герцог понимал, что его друзья промолчали потому, что не хотели плохо отзываться о его брате, а сказать что-то хорошее о нем тоже не могли.

– Вы очень добры, что приглашаете Беттину, Вэриен, – сказал спустя несколько секунд сэр Чарльз, нарушая ставшее неловким молчание. – Остается только надеяться, что девочка не будет никому обузой. Прежде она за словом в карман не лезла.

– Если она пошла в отца, то, несомненно, будет душой общества, – любезно сказал лорд Милторп.

– Благодарю вас, Джордж, – кивнул сэр Чарльз. – Я прилагаю все силы к тому, чтобы отработать свой хлеб.

Герцог рассмеялся.

– И у вас это очень хорошо получается, Чарльз. Вы не хуже меня знаете, что без вашего присутствия ни один вечер не будет по-настоящему удачным.

Сэр Чарльз собирался что-то на это ответить, но в это мгновение вошедший в гостиную дворецкий объявил:

– Леди Дейзи Шеридан, ваша светлость, и достопочтенная миссис Димсдейл!

В комнату вошли две леди – обе необычайно красивые. Герцог направился к ним навстречу, чтобы поздороваться со своими гостьями.

Взгляд леди Дейзи и выражение глаз герцога сказали бы каждому, что между этими двумя людьми – особые отношения. Она протянула ему обе руки, затянутые в перчатки, и он поднес их к своим губам.

– Извините, что мы опоздали, – сказала леди Дейзи, – но Китти почему-то вдруг понадобилось накупить массу шляпок, на которые у нас обеих не было денег. Но выглядеть мы в них будем просто ослепительно!

– Неужели еще лучше, чем сейчас? – спросил герцог.

Но губы его изгибались в ироничной улыбке, а в голосе звучала нотка циничной насмешки. Ему было прекрасно известно, кто именно должен будет заплатить за эти шляпки. Леди Дейзи и Китти не могли бы прийти к нему на ленч без какой-нибудь просьбы, в результате которой ему не пришлось бы доставать кошелек.

Он слишком хорошо знал повадки прекрасной леди Дейзи.

Молодая красавица была замужем за отпетым игроком и не могла бы поддерживать свою репутацию одной из самых прекрасно одетых светских дам, если бы ее астрономические счета из модных лавок не оплачивали ее любовники. Однако герцог был готов делать то, чего от него ожидали, – что не мешало ему в который уже раз пожалеть о том, что Дейзи действует настолько прямолинейно.

Он почувствовал, как она на мгновение сжала его пальцы – словно, не сомневаясь в его согласии, уже благодарила за подарок. А в следующую секунду она уже протягивала руку лорду Милторпу, подойдя к нему со свойственной ей грацией. Недаром льстецы сравнивали ее движения с плывущим по озеру лебедем.

– Милый Джордж, – проговорила она, – я так и знала, что увижу вас здесь! Какая приятная встреча!

– Надеюсь, вы не бросили Китти в бездны транжирства, – сказал он. – Я только что купил двух просто великолепных лошадей и еще за них не заплатил.

– Глупости! – парировала леди Дейзи. – Вы богаты, как Крез. Беда только в том, что вы совершенно не считаете денег!

– Вот уж обо мне этого никто не скажет! – улыбнулся сэр Чарльз.

– Конечно, никто! – отозвалась леди Дейзи. – Ведь мы все знаем, как много вы дали бы нам, если бы могли.

– Кажется, – через секунду проговорил сэр Чарльз, – что это один из самых чудесных комплиментов, какие мне приходилось слышать в мой адрес.

– Вы его заслужили, Чарльз, – ответила леди Дейзи. – А теперь рассказывайте, что вы, словно три заговорщика, обсуждали, когда мы пришли?

– Ответ должен был бы оказаться очевидным, но не будет, – ответил сэр Чарльз.

– Вы не говорили о нас? – обиженно поджала губки леди Дейзи. – Я такого безобразия еще не слышала! Вэриен, вы мне изменили? Я этого не перенесу!

– Наоборот, – успокоил ее герцог, – мы задумали нечто, что развлечет вас сильнее, чем охотничьи балы, отстрел фазанов и скучная череда поездок по загородным поместьям, которыми сейчас полон ваш ежедневник.

– Что же вы можете предложить? – оживленно спросила леди Дейзи.

– Я предлагаю, чтобы мы все отправились на открытие Суэцкого канала! – ответил герцог, готовясь услышать возгласы восторга, которые непременно должны были последовать за его словами.

Глава вторая

Когда поезд подошел к платформе, Беттина, с нетерпением выглядывавшая из окна, сразу увидела отца – и решила, что его нельзя было бы не заметить даже в самой огромной толпе.

Никто другой не мог бы выглядеть настолько элегантно и щегольски! Недаром друзья называли сэра Чарльза франтом, а некоторые завидовали его вкусу и умению одеваться и пытались ему подражать.

Сейчас цилиндр у него был чуть сдвинут набок, в петлицу вдета гвоздика. Он опирался на модную трость из ротанга и с некоторым беспокойством смотрел на прибывший поезд.

Беттина открыла дверцу купе и, соскочив на платформу, бросилась к отцу, которого так давно не видела.

– Папа! Папа! – восклицала она. – Я знала, что вы придете меня встретить!

Она обхватила его руками за шею. Подставляя щеки ее радостным поцелуям, сэр Чарльз спросил:

– Но что, к дьяволу, случилось? Я уже начал волноваться.

– Я очень боялась, что вы станете тревожиться, – отозвалась Беттина.

– Когда прибыл твой багаж, а ты не приехала, мне начало видеться множество самых ужасных вещей! – подтвердил сэр Чарльз, но в глазах его светилась улыбка.

Вглядевшись в дочь, он воскликнул:

– Боже правый, да ты стала настоящей красавицей! Я ожидал увидеть маленькую девочку, которую помнил все это время, а не девушку, похожую на твою мать, какой я ее впервые увидел.

– Спасибо вам, папа! – засмеялась Беттина. – И мне бы хотелось, чтобы вы поблагодарили джентльмена, который был ко мне очень добр. Необычайно добр! Учительница, которой было поручено сопровождать меня в Англию, заболела. У нее случился в Дувре сердечный приступ – и она умерла.

– Так вот почему ты опоздала! – воскликнул сэр Чарльз.

– Можете себе представить, как это было ужасно! – сказала Беттина. – Я бы совершенно не знала, что мне делать, если бы не лорд Юстес Вестон.

Говоря это, она оглянулась и увидела, что к ним по платформе приближается молодой человек, о котором она только что начала рассказывать отцу.

– Вот он идет, папа, – добавила она, прежде чем сэр Чарльз успел что-нибудь ответить. – Пожалуйста, скажите, как вы ему благодарны!

Сэр Чарльз охотно выразил самую искреннюю благодарность, так что серьезное лицо лорда Юстеса немного посветлело. Он любезно принял благодарность и рассказал отцу Беттины, какие решения принял относительно умершей женщины.

– Я был счастлив помочь вашей дочери, сэр Чарльз, – заключил он свой рассказ. – И позвольте мне сказать, что она держалась необычайно мужественно и с большим достоинством, а ведь обстоятельства были в высшей степени неприятные!

– Рад это слышать, – отозвался сэр Чарльз, а потом, словно ему больше нечего было сказать лорду Юстесу, обратился к Беттине, добавив: – Нам надо разыскать твой багаж, Беттина. Я велел носильщику присмотреть за ним, пока не прибудет следующий поезд.

– Какой вы умный, папа, что догадались дождаться следующего поезда! – улыбнулась Беттина. Девушка протянула руку лорду Юстесу.

– Еще раз – огромное вам спасибо, – тихо проговорила она. – Не знаю, что бы я делала, если бы не ваша помощь.

– Я рад, что вы встретились с отцом и что теперь вы находитесь в надёжных руках, – сказал лорд Юстес.

Он пожал ей руку, приподнял шляпу, прощаясь с ее отцом, и направился к стоянке экипажей.

Беттина проводила его немного печальным взглядом. Почему-то она надеялась услышать от своего нового знакомого обещание, что они встретятся снова. Но вскоре радость от встречи с отцом заставила ее забыть обо всем, кроме того, как приятно снова оказаться дома – после стольких лет!

Ей надо было рассказать отцу так много – и расспросить его о стольких вещах, что только у самого дома на Итон-плейс она с болью подумала о том, что мамы нет – она не встретит ее радостными восклицаниями и поцелуями.

Как только Беттина вошла в небольшую прихожую, она поразилась тому, как изменилась вся атмосфера дома. Он совершенно не походил на тот, откуда она уехала!

Исчезли все те мелочи и безделушки, с помощью которых леди Чарлвуд удавалось сделать их жилище таким очаровательным. Прежде дом казался естественным и идеальным фоном для нее и ее счастья…

А теперь в доме не стало цветов, которые когда-то наполняли его ароматами и радостными красками. Кружевные занавески на окнах давно не стирались, обивка мебели в гостиной поблекла и вытерлась.

Беттина решила, что у отца вид все такой же преуспевающий, как прежде. Одежда сидела на нем просто идеально, без единой морщинки. Фасон, естественно, был самым последним – его совсем недавно ввел в моду принц Уэльский. Сэр Чарльз женился очень рано, и сейчас ему только-только исполнилось сорок, но фигура и внешность его могли бы сделать честь любому гораздо более молодому человеку.

– Может, я и выросла, папа, – импульсивно воскликнула Беттина, – а вот вы не постарели ни на один день! По правде говоря, вы даже стали моложе!

– Ты мне льстишь! – запротестовал сэр Чарльз, но по его лицу было заметно, что он доволен ее словами.

– И что вы делали, папа? – продолжила она свои расспросы. – У каких интересных людей вы гостили? Принц Уэльский по-прежнему ваш самый близкий друг?

Сэр Чарльз рассмеялся.

– Какое множество вопросов! Да, принц Уэльский по-прежнему делает мне честь, называя своим другом, и я много времени провожу в Мальборо-Хаусе. Но, возможно, еще приятнее мне бывать в обществе герцога Элвестона.

Беттина наморщила лоб.

– Кажется, я помню, как вы про него рассказывали. Да, конечно, я помню, что маме он не нравился.

– Твоей матери не нравились многие мои друзья, – отозвался сэр Чарльз. – Элвестон очень хороший человек, хотя, конечно, репутация у него того же порядка, что и у принца.

Он немного помолчал, а потом, глядя на Беттину, добавил:

– Ты, наверное, не знаешь, что герцог Элвестон – единокровный брат твоего нового знакомого.

– Моего нового знакомого? – недоумевающе переспросила Беттина.

– Лорда Юстеса Вестона.

– Так вот кто он! – воскликнула Беттина, – А тогда почему он сказал, будто никогда с вами не встречался?

Сэр Чарльз налил себе рюмку хереса из графина, приготовленного на подносе, не предложив вина дочери.

– Герцог и его брат плохо ладят, – ответил он. – Но Элвестон намерен пригласить его в поездку, куда я возьму тебя. Я считаю большой удачей, что ты уже познакомилась с ним – и при таких романтических обстоятельствах.

– Что это за поездка? – с любопытством спросила Беттина.

Торжественно сэр Чарльз объявил ей:

– Беттина, ты приглашена присоединиться к обществу, которое герцог собирается взять на борт своей яхты, отправляющейся на открытие Суэцкого канала!

Секунду Беттина изумленно смотрела на отца, а потом с трудом выговорила:

– Вы… говорите серьезно, папа?

– Конечно, серьезно! – ответил сэр Чарльз. – Когда я сказал герцогу, что ты приезжаешь из Франции, он предложил мне захватить тебя с собой.

– Поверить не могу! – воскликнула Беттина. – Вы ведь понимаете – во Франции все только об этом и говорят! Как это поразительно, как чудесно! Там будет сама императрица!

– И множество других важных персон, – отозвался сэр Чарльз, – в том числе и мы с тобой!

С этими словами он удобно устроился в кресле, закинув ногу на ногу. Стоявшей перед ним Беттине вдруг показалось, что отец осматривает ее с ног до головы, оценивая, словно чистокровную лошадь.

– У тебя остается ровно три дня, – сказал наконец сэр Чарльз, – на то, чтобы составить себе гардероб, подобающий светской леди.

– Папа!

Восклицание Беттины выражало неподдельный ужас.

– Это немыслимо! – сказала она. – У меня ничего нет… Абсолютно никаких нарядов. Я рассчитывала, что вы разрешите мне вернуться в апреле, к лондонскому сезону, и поэтому старалась донашивать свои старые школьные платья.

Немного помолчав, она вздохнула поглубже и продолжила неприятное объяснение:

– Когда вы сказали, что это невозможно из-за болезни крестной, я решила, что неразумно тратить деньги на покупку новых платьев, оставаясь еще несколько месяцев в школе. Так что все мои вещи вышли из моды и выглядят довольно жалко.

– Я ожидал чего-нибудь в этом духе, – сказал сэр Чарльз. – Хорошо зная женщин, я был уверен, что стоит тебе переступить порог дома – и ты сразу же потребуешь приданое.

– Не приданое, папа, – чуть обиженно возразила Беттина, – а всего несколько вечерних платьев – и, конечно, несколько дневных.

– Времени очень мало, – уступил сэр Чарльз, – но тебе придется купить, что сможешь. Платья твоей матери все висят наверху. Конечно, фасоны устарели – да и по возрасту они тебе не подойдут, – но, может, в том салоне, где она всегда одевалась, их перешьют на тебя – особенно если ты закажешь вдобавок несколько новых. Как же назывался тот салон?..

Глаза у Беттины радостно вспыхнули, но она неуверенно спросила:

– А… мы можем… себе это позволить, папа?

– Нет, – признался сэр Чарльз, – мы этого себе позволить не можем. Сказать по правде, Беттина, сейчас у меня пет ни гроша – одни долги, черт бы их подрал!

Беттина печально вздохнула.

– Тогда, папа, мне, наверное, лучше не принимать приглашения герцога. Я не вынесу, если вам придется… меня стыдиться.

Сэр Чарльз решительно поднялся из кресла.

– Не глупи, девочка! – сказал он. – Это же великолепный шанс устроить твою жизнь! В обществе Элвестона ты встретишь больше возможных женихов, чем если бы тебя вывозили на балы вместе с остальными дебютантками. – Он немного помолчал и добавил: – А потом, можно ли найти более завидного жениха, чем Юстес Вестон?

Беттина изумленно посмотрела на отца.

– Но… вы же не думаете, папа…

– А почему бы и нет? – возразил сэр Чарльз. – Конечно, лорд Юстес не герцог и, по моему мнению, вряд ли унаследует титул и состояние своего сводного брата. Но в то же время у него есть собственные средства – и немалые. А более знатной семьи тебе во всей Англии не отыскать.

Беттина отвернулась от отца и, пройдя через гостиную, остановилась у кресла, на котором обыкновенно сидела ее мать. Сжав руками его спинку, она чуть слышно проговорила:

– Я… не думала… так быстро… выйти замуж.

– Тебе уже больше восемнадцати, – ответил сэр Чарльз, – и чем быстрее у тебя на пальце появится обручальное кольцо – тем лучше! И, кроме того, если говорить совершенно честно, то я просто не могу тебя содержать.

– О… Папа!

Беттина произнесла эти слова необычайно тихо, но отец их услышал.

– Дело не в том, что я этого не хочу, – поспешно объяснил он. – Ты ведь это знаешь! Я очень рад, что ты приехала и будешь со мной. Мы с тобой всегда были друзьями. Но уж если быть откровенным до конца, то я и себя не могу содержать, если не выиграю. Вот только в последнее время карты мне не шли.

– Вы помните как огорчалась мама, когда вы играли с большими ставками! – сказала Беттина.

– В том обществе, где я бываю, по-другому не играют, – ответил сэр Чарльз. – И, честно говоря, Беттина, мне нравится рисковать. В то же время…

Он замолчал, и Беттина поняла, что отец думает о тех неприятных минутах в конце месяца, когда приходят счета от торговцев и слуги ожидают выплаты жалованья. И прежние времена мать, бывало, с тревогой глядела на мужа, зная, что денег на все никогда не хватает. Сэр Чарльз нервно прошелся по комнате.

– Вот как обстоят дела, Беттина, – сказал он. – Я не скучаю ни дня. Я получаю столько приглашений, что всех даже не могу принять; такие люди, как принц и герцог Элвестон, делают мне честь, называя своим другом. Они всегда говорят, что без меня не может удаться ни один прием.

В его голосе звучали нотки нескрываемой гордости – даже хвастовства.

– Но на все это нужны деньги. Разъезжая по гостям, я, конечно, имею крышу над головой, ем и пью, сколько мне угодно, – и даже получаю лошадей, если хочу поохотиться. Но мне нужна одежда, чтобы появляться в обществе, и личный камердинер, который бы обо мне заботился.

Видя, что Беттина внимательно его слушает, сэр Чарльз продолжил:

– А еще мне необходимо, чтобы у меня оставался этот дом, куда я мог бы возвращаться, когда я в Лондоне. О какой-то экономии просто не может идти речи.

– Я могу это понять, папа.

Тогда ты должна понять и то, что я не из жестокости говорю: как бы мне ни хотелось, я не могу себе позволить расходов на содержание дочери. Беттина тихо вздохнула.

– Я намеревалась быть очень экономной, чтобы вам не приходилось много на меня тратить.

– А ты считаешь, что я захотел бы, чтобы ты сидела дома, в роли бесплатной прислуги, вместо того чтобы занять подобающее тебе место в обществе? – едва сдерживая гнев, спросил сэр Чарльз. – Я горжусь тобой, Беттина, особенно теперь, когда увидел, какой ты стала красавицей. Если тебя одеть как следует, то ты вызовешь в обществе настоящий фурор! И, черт подери, именно этого я для тебя и хочу!

– Но как, папа? Как мы можем это сделать?

Беттине показалось, что ее отцу трудно подобрать подходящие слова. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он ответил:

– Когда твоя мать умерла, мне пришлось продать ее драгоценности, чтобы оплатить похороны, счета врачей и еще кое-какие расходы.

Беттина напряженно застыла.

Не признаваясь себе, она все-таки надеялась, что жемчуг, который всегда носила ее мама, и серьги с бриллиантами и бирюзой, которые она помнила с детства, так же как и кольцо к ним, когда-нибудь будут принадлежать ей.

– Ничего другого я тогда сделать не мог, – продолжал тем временем оправдываться сэр Чарльз. – Но одну вещь я сохранил: бриллиантовую звезду. Она специально просила, чтобы эта вещь осталась тебе.

– Я так люблю эту звезду! – воскликнула Беттина. – Когда мама прикалывала ее к волосам, мне всегда казалось, что она похожа на фею с рождественской елки.

– Я продал ее сегодня утром! – резко сказал сэр Чарльз.

– Вы… продали ее… Папа?

– Чтобы можно было купить платья, которые тебе понадобятся в качестве гостьи герцога.

Какую-то секунду Беттине хотелось сказать отцу, что он не имел права продавать драгоценность, которую оставила ей мать. Но она любила отца – и заставила себя промолчать.

– Наверное… мама захотела бы… чтобы вы именно так и сделали, – прошептала она после недолгого молчания. – Я понимаю… Вы хотите мной гордиться.

Она почувствовала, как отец глубоко вздохнул и расслабился – словно он боялся, что она будет на него сердиться. Потом у него снова весело заблестели глаза, и он сказал:

– Ну, я-то всегда буду тобой гордиться, но не забудь: главное – надо, чтобы тобой восхищался лорд Юстес!

Личный поезд герцога вез их в Саутгемптон. Глядя на своих спутниц, Беттина решила, что, если бы ей хотелось понравиться лорду Юстесу, она надела бы совсем другое платье – непохожее на то, которое было на ней сейчас. За тс годы, которые она провела в пансионе мадам Везари, считавшемся модным и престижным, подруги, следившие за модой, делились с ней знаниями о том, как надо одеваться. Врожденный вкус позволял Беттине приспосабливать моду к тому, что требовала ее необычная внешность.

Красота ее очень светлых волос – настолько светлых, что при некотором освещении они казались белыми, – терялась в сочетании с яркими цветами, которые предпочитали дамы, приглашенные герцогом на его яхту.

Светские красавицы были в алых, ярко-синих и изумрудно-зеленых нарядах, И на их маленьких шляпках покачивались пышные страусовые перья в тон платьям. Турнюры их буквально щетинились от оборок и гигантских атласных бантов, которыми они были щедро разукрашены. По подолу юбок, вокруг шеи и па запястьях тоже были оборки. Вся эта многоцветная роскошь в соединении с блеском дорогостоящих ювелирных украшений заставляла собрание дам походить на клетку с попугаями.

В отличие от них, на Беттине было бледно-голубое платье, такого мягкого, нежного цвета, что оно служило превосходным фоном для ее светлых волос. Ленты шляпки, завязанные под подбородком, заставляли ее кожу казаться необычайно нежной – почти прозрачной.

Поскольку до отъезда оставалось совсем немного времени, Беттина смогла купить всего несколько платьев – да и те только потому, что фигурка у нее оказалась настолько миниатюрной, что ей подошли туалеты, сшитые не на обычных покупательниц, а для изящных манекенов, выставленных в витринах. Как это ни странно, их почти не понадобилось переделывать.

Летние платья купить было вообще невозможно – а ведь отец предупредил ее, что, когда они приплывут в Исмаилию, ей нужны будут летние наряды. К счастью, в гардеробе ее матери нашлось несколько платьев из легких, тонких тканей, как раз тех мягких, пастельных тонов, которые так шли Беттине.

Как приятно было надеть красивую новую одежду! Беттине казалось, что после многих лет, когда она носила темные и скучные школьные платья, она превратилась в бабочку, только-только выходящую, из кокона.

По лицу отца было видно, что она выглядит именно так, как ему хотелось. Надо было быть очень глупой, чтобы, глядя в зеркало, не увидеть, что она действительно очень привлекательна.

И все же, когда они ехали в наемном экипаже на вокзал, Беттина робко вложила в руку отца свои дрожащие пальцы.

– Вы совершенно уверены, что я выгляжу как надо, папа? – спросила она. – И вы поможете мне не делать ошибок в обществе? Я боюсь, что в присутствии герцога оробею и стану неловкой и стеснительной. А все ваши аристократические друзья, которые вас так любят, найдут меня ужасно скучной.

– Ничего подобного не произойдет, – поспешил успокоить ее сэр Чарльз. – Но сосредоточься на лорде Юстесе, моя девочка. Он будет чувствовать себя не в своей тарелке – я в этом уверен.