Текст книги "Терпеливый жених"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Он сопровождал объяснение вздохом облегчения.
– Если бы это не было сделано, – продолжал граф, – мой дядя, несомненно, избавился бы от них, распродав все самое ценное по дешевке.
– Вам нужно вернуть их на место.
– Мы займемся этим, как только у нас будет время, – ответил он.
Граф повернулся к выходу и замер, не успев сделать и шага. В комнату вошли три человека и остановились у стены, глядя на него.
В первый момент он даже не поверил тому, что видит.
Все трое были в темных очках, а черные платки закрывали нижнюю часть лица.
Все трое держали в руках пистолеты.
– Это еще что такое? – удивленно спросил граф, решивший, что происходящее не более чем розыгрыш.
Впрочем, на розыгрыш это походило мало. Кто бы стал устраивать такие шутки вдали от замка?
– Мы пришли к вам, милорд, – заговорил мужчина, стоявший в центре, – чтобы попросить вашу светлость подписать чек, который я принес с собой.
Сказав это, он подошел к столу.
Двое его спутников, не говоря ни слова, пододвинулись друг к другу, загораживая выход.
– Чек? – спросил граф. – Кто вы такие?
– Это несущественно, – ответил незнакомец. – Мне и моим друзьям известно о той щедрости, которую вы проявили по отношению к жителям деревни. Нам представляется, что мы тоже вправе рассчитывать на внимание вашей светлости.
В голосе его звучала явная насмешка.
Вместе с тем граф отметил, что разбойник говорит как человек, получивший образование, хотя и не без едва заметного акцента.
Судя по тому, как были одеты все трое, он сделал вывод, что они явились сюда отнюдь не пешком.
Словно прочитав его мысли, незнакомец дал ответ на незаданный вопрос.
– Мы следовали за вами. Должен признать, будет гораздо удобнее, если вы поставите свою подпись на столе, а не на каком-нибудь камне. И не беспокойтесь, я дам вам для этого и перо, и чернила.
– Я хочу знать, – ответил граф, – что все это означает и кто вы такие?
– Скажем так, мы будем весьма признательны вашей светлости за проявленное милосердие и просим у вас всего лишь три тысячи фунтов.
Ситуация прояснилась.
Граф прекрасно понимал, что обстоятельства складываются не в его пользу.
Двое разбойников у двери стояли с поднятыми револьверами.
На лице Анселлы застыло выражение ужаса.
Она шагнула к мужу, но не прижалась к нему и не произнесла ни единого слова.
Человек в маске положил на стол чек, и граф с изумлением обнаружил, что бланк взят из его банка.
– Откуда это у вас? – спросил он.
– Это мое дело, – ответил разбойник. – Как видите, ваша светлость, сумма в три тысячи фунтов здесь уже проставлена, и это намного меньше того, что вы даете людям, живущим под сенью вашего замка. Мои товарищи и я считаем, что было бы ошибкой проявлять излишнюю жадность.
Граф знал, о чем думают сейчас разбойники. Банк выплатит по чеку наличные на сумму в три тысячи фунтов, но если она окажется больше, предъявителю придется ответить на некоторые весьма неудобные вопросы.
Помолчав, граф сказал:
– Не думаю, что вы действительно рассчитываете получить то, о чем просите. Деньги, которые я даю работающим у меня людям, не имеют к вам никакого отношения. То, чем я располагаю, необходимо для проведения изменений, направленных на улучшение жизни и благосостояния всех, кто от меня зависит.
– Замечательная речь. Браво, милорд! – насмешливо заметил разбойник. – Тем не менее чем скорее ваша светлость поставит подпись, тем скорее мы уйдем отсюда.
– Я отказываюсь вам подчиняться, – спокойно заявил граф.
Один из стоявших у двери усмехнулся.
Предводитель покачал головой.
– Меня, как вы понимаете, не устраивает «нет» в качестве ответа. Разумеется, если вашей светлости требуется побудительный мотив, я могу срезать несколько прядей с чудной головки ее светлости или отрубить мизинчик с ее левой руки.
Он говорил с нескрываемым сарказмом, но граф знал, что разбойник не ограничится лишь одними угрозами.
Анселла вскрикнула от ужаса и, дрожа, вцепилась в руку мужа.
– Я не стал бы подчиняться шантажу и угрозам, – с горечью сказал граф, – но, похоже, у меня нет выбора.
– Вы правы, выбора у вас нет! – подтвердил человек в маске.
Он протянул графу гусиное перо, и тому ничего не оставалось, как подчиниться.
Затем злодей вынул пузырек с чернилами и, вытащив пробку, поставил его на стол рядом с чеком.
Можно было бы схватить пузырек, выплеснуть чернила в лицо грабителю и порвать чек, но граф отказался от этой мысли, бросив взгляд на двух вооруженных револьверами людей, стерегущих выход.
Он был бессилен и прекрасно понимал это.
Ему не хотелось подвергать Анселлу дополнительному испытанию страхом, она и без того была напугана.
Он взял протянутое перо.
И на какое-то мгновение заколебался.
Если каким-то образом изменить подпись, это вызовет подозрения в банке.
Обычно он подписывался как граф Рейнбернский.
Если обойтись только именем, без указания титула, то, возможно, чек будет признан недействительным.
Однако наблюдавший за ним разбойник словно прочитал его мысли.
– Было бы ошибкой, милорд, сделать нечто, что могло бы мне не понравиться. Подобная намеренная ошибка определенно огорчила бы ее светлость, потому что мне пришлось бы сделать больно вашей очаровательной супруге.
Граф вздохнул и расписался.
Шантажист взял чек и помахал им, чтобы чернила побыстрее высохли.
Затем он сказал:
– Очень хорошо.
В тот же миг Анселла вскрикнула. Граф почувствовал, как его грудь крепко обвила веревка.
Негодяям понадобилось всего несколько минут, чтобы связать его по рукам и ногам.
Та же участь постигла и Анселлу.
Потом разбойники поставили их обоих спиной к стене и направились к выходу.
– Боюсь, пройдет некоторое время, прежде чем кто-то спасет вашу светлость, – сказал предводитель. – Если только кто-то не придет сюда в такой чудесный день, чтобы полюбоваться вашим предком. Если же, к моему сожалению, никто не появится, то остается надеяться лишь на то, что вам повезет завтра.
В его голосе снова послышались прежние насмешливые нотки.
Завершив свою язвительную речь, разбойник вышел наружу вслед за двумя своими товарищами.
Дверь за ними захлопнулась, и до слуха графа донесся звук задвигаемого засова.
Некоторое время оба пленника подавленно молчали.
Затем Анселла тихонько спросила:
– Что... мы будем делать?
– Сначала попробуем освободиться, – стараясь говорить как можно спокойнее, ответил граф. – И я должен извиниться за то, что привел вас сюда.
– Но вы же... откуда вам было знать, что нас преследуют эти ужасные люди?
– Не понимаю, – пробормотал граф. – Как они смогли завладеть моим банковским чеком?
Вопрос не требовал ответа, но Анселла все же сказала:
– Нам нужно... Мы должны как-то выбраться отсюда. Если никто не придет... если нас не найдут... Мы же просто умрем.
– Вам нечего бояться, – успокоил ее граф. – Ничего страшного не случится. Если мы не вернемся, Уикс обязательно отправится на поиски. Он знает, куда мы отправились.
Она вздохнула.
– Об этом я не подумала.
– Тем не менее было бы непростительно глупо позволить этим дьяволам уйти безнаказанными. Если удастся освободиться, мы сможем послать на их поиски полицию. Возможно, бандитов схватят еще до того, как они успеют получить деньги по чеку.
– Думаю, они направятся прямиком в Оксфорд и получат наличные деньги прежде, чем мы сможем добраться туда, – возразила Анселла.
Граф промолчал, и она продолжила.
– Я испугалась... очень испугалась, но... но они не заткнули нам рты, и... хорошо уже то, что... я могу разговаривать с вами.
– А я намерен остановить их, – уверил ее граф.
Подумав, он сказал:
– Сейчас я попытаюсь развязать вам руки. Вы не могли бы повернуться?
Разбойники связали им руки за спиной. Ноги тоже были связаны в двух местах. В таком положении Анселла совершенно ничего не могла сделать. Графа связали так же, но использовали больше веревок.
Ценой неимоверных усилий ему удалось повернуться к ней.
Посмотрев на концы веревки, торчащие из узла на ее запястье, он сказал:
– Я попробую освободить вам руки. Боюсь, на это уйдет некоторое время, потому что ломать зубы мне не хочется.
– Но это... невозможно. Веревка очень толстая.
– Мы не можем просто сидеть и ждать, пока эти негодяи уйдут с моими деньгами. Они провели меня, оставили в дураках, но я не из тех, кто легко забывает обиды.
Он вспомнил о том, что в Индии они с вице-королем всегда носили с собой револьверы.
Но кто бы мог подумать, что оружие понадобится в мирной, спокойной Англии, в его собственном поместье?
Он оказался бессильным против трех вооруженных грабителей, и теперь в нем бушевала ярость.
Граф твердо вознамерился сделать все возможное, чтобы помешать им безнаказанно уйти с его деньгами, в которых он и сам отчаянно нуждался.
Понадобилось какое-то время, прежде чем граф смог дотянуться до веревки, связывавшей руки жены.
Дотронувшись до узла губами, он почувствовал, что веревка затянута не так уж и сильно и вполне может податься.
По крайней мере это был не корабельный канат.
Но, как сказал граф Анселле, ломать зубы ему совсем не хотелось.
Тем не менее на то, чтобы перегрызть узел, ушло около часа.
Наконец Анселла вскрикнула и развела руки.
– У вас получилось!
Граф прислонился к стене.
В жизни ему приходилось делать многое, и эта задача оказалась не самой трудной.
Тем временем Анселла спешно избавилась от веревки, стягивавшей колени и лодыжки.
Освободившись от пут, она поспешно стала разминать затекшие руки и ноги.
– Сейчас я развяжу вас. Рада, что мне не придется делать это зубами.
Ей понадобилось больше времени, чтобы справиться с его узлами, потому что разбойники затянули их туже, но в конце концов граф облегченно вздохнул.
Он поднялся и пошевелил пальцами, восстанавливая циркуляцию крови.
Анселла беспокойно смотрела на мужа.
– С вами все в порядке?
Он улыбнулся.
– Все хорошо, только ноги немного затекли.
Граф медленно прошелся по комнате.
– Теперь перед нами другая проблема: как выбраться отсюда.
Анселла еще не думала об этом, но, как и граф, знала, что дверь заперта снаружи. Как они ни старались, до засова им было не добраться.
Граф огляделся.
В комнате имелось два узких окна, через которые поступали свежий воздух и свет. Они почти достигали потолка, но не превышали нескольких дюймов в ширину.
Перехватив взгляд мужа, Анселла сказала:
– Окна очень узкие, но думаю, возможно, мне удастся пролезть через них.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Уверен, что это невозможно.
– Попробуем, – стояла на своем Анселла.
Ей показалось, что он станет возражать, и она добавила:
– Нельзя же покорно сидеть и ждать, пока Уикс пошлет кого-нибудь на поиски. Может быть, он не захочет вмешиваться не в свои дела или вообще не станет ничего предпринимать.
Граф еще раз посмотрел на окна.
– Даже вам будет очень трудно протиснуться через эти узкие отверстия.
– И все же я хочу попытаться.
Она замолчала, думая о чем-то.
– В чем дело? – спросил граф. – Вы передумали?
Анселла ответила не сразу, но потом неуверенно выдавила из себя:
– Я... только что поняла... мне придется... снять амазонку...
Он невольно улыбнулся.
Многие женщины с готовностью разделись бы перед ним и в не столь безвыходной ситуации.
А вот его жена стеснялась.
Ему нравились ее смущение и скромность: именно эти качества и делали ее такой привлекательной.
Поразмыслив, граф сказал:
– Вот что мы сделаем. Мне придется поднять вас к окну, но обещаю, что закрою глаза, а вы будете сами направлять мои действия.
– Хороший план, – одобрила Анселла. – Надеюсь... снаружи нет никого... и никто... меня не увидит.
– Если бы кто-то там был, – успокоил ее граф, – то нас бы уже давно выпустили отсюда.
– Да, конечно, – неуверенно согласилась она. – Я почему-то об этом не подумала.
Граф повернулся к ней спиной.
– Скажите, когда будете готовы.
Анселла быстро сняла костюм для верховой езды и юбку.
Погода стояла теплая и поэтому под верхней одеждой на ней было не так уж много надето.
Раздеваясь, Анселла несколько раз бросала на мужа беспокойные взгляды.
Он стоял неподвижно, и наконец, избавившись от сапог, Анселла пробормотала:
– Я готова... только... пожалуйста, не смотрите.
– Не беспокойтесь, я зажмурился, – уверил ее граф.
Он повернулся и подставил ей свои руки.
Окно было открыто заранее.
Несмотря на всю решительность Анселлы, граф по-прежнему не верил, что ей удастся проскользнуть через эту узкую щель.
Он поднял ее вверх. Анселла была необыкновенно легка, в чем ему уже пришлось убедиться, когда она упала в обморок после свадьбы.
Пальцы графа ощутили нежность ее кожи.
Он подумал, что без одежды она скорее напоминала бы олимпийскую богиню, чем обычную молодую женщину.
– Придется пролезать ногами вперед, – сказала Анселла, – так что я... буду держаться за вас... пока... не выберусь.
Какой оптимизм, мелькнуло в его голове.
Он поднял ее повыше, чтобы она смогла просунуть в окно ноги.
И тут Анселла начала извиваться.
Граф подумал, что как бы она, однако, ни старалась, протиснуться через узкое отверстие ей все же не удастся.
Тем не менее у нее все прекрасно получилось.
Теперь Анселла висела в окне, высунув ноги наружу и опираясь руками о плечи мужа.
– Кажется... я смогу, – с легкой ноткой довольства сообщила она.
В этот момент граф открыл глаза.
Анселла ничего не заметила, потому что повернула голову к окну.
Перед ним мелькнули ее золотистые волосы.
Ее грудь была наполовину скрыта кружевом нижней рубашки.
Кровь яростно застучала у него в висках.
Даже в столь неловком положении она оставалась невыразимо милой и желанной.
Граф подался к стене, и в этот миг Анселла изловчилась, и ее плечи исчезли в окне.
Она оттолкнулась руками от плеч графа, ухватилась за выступ стены и спрыгнула на землю.
– Получилось! У меня получилось! – воскликнула Анселла. – Сейчас... я открою дверь.
Она обежала постамент, и перед графом мелькнула ее залитая солнечным светом фигурка.
Снаружи донесся скрежет открываемого тяжелого засова.
Еще секунда-другая, и дверь открылась.
– Не смотрите! – воскликнула Анселла.
Граф послушно зажмурился. Но прежде он успел заметить ее в светлом проеме двери, прекрасную и сияющую, словно спустившуюся на землю с небес.
Она проскочила мимо него и начала поспешно одеваться.
Граф вышел наружу и свистнул, подзывая лошадей, хотя и опасался, что разбойники могли увести их с собой.
Впрочем, вряд ли они стали бы так рисковать, привлекая к себе излишнее внимание.
Любой встречный удивился бы, увидев трех всадников, ведущих в поводу двух отличных лошадей, и, несомненно, вспомнил бы об этом в случае неизбежного полицейского расследования.
Анселла присоединилась к мужу и тоже подала сигнал своему скакуну.
Через несколько секунд из-за склона выбежал Светлячок и, опустив голову, затрусил к хозяйке.
Звездочки видно не было, и граф продолжал свистеть.
Наконец из-за деревьев появилась и Звездочка.
Граф закрыл дверь, опустил засов на место и помог жене подняться в седло.
Долгое время оба молчали, и лишь когда лошади вышли на дорогу, ведущую к замку, граф сказал:
– До сих пор не могу поверить в то, что с нами случилось, и в то, что вы проявили такую удивительную находчивость и ловкость, придумав способ освободиться, когда я считал, что у нас нет ни единого шанса.
– Отец всегда смеялся надо мной и называл худышкой, – ответила Анселла, – но я бы ни за что не пролезла в окно, если бы была хоть на унцию полнее.
– Вы проявили недюжинную изобретательность и смелость, – похвалил ее он. – Пожалуй, вас можно было бы наградить медалью.
Он едва заметно улыбнулся, подумав, что большинство знакомых ему женщин предпочли бы удовлетвориться в качестве награды обычным поцелуем.
Анселла покачала головой.
– Уж если вам так хочется подарить мне что-то, то пусть это будет новый ошейник для Руфуса.
– Так и быть, он его получит, – пообещал граф, – но люди могут счесть излишне претенциозным ошейник, украшенный бриллиантами.
Анселла рассмеялась:
– Вы их хотите мне подарить?
– Я хотел быподарить вам бриллианты в знак глубокой признательности и благодарности за спасение, но сейчас мы не можем себе это позволить.
– Тем более что мы только что лишились трех тысяч фунтов, – сказала Анселла. – И как только смели эти гадкие люди забрать наши деньги!
Граф ничего не ответил.
Он пытался изобрести способ добраться до банка раньше грабителей.
Им пришлось провести слишком много времени под статуей прадеда.
Взглянув на часы, граф увидел, что уже почти три часа пополудни.
Время ленча уже давно прошло. Занятые освобождением, супруги забыли и о ленче, и о чувстве голода.
«Банк закрывается в три часа», – напомнил себе граф.
Он со злостью подумал о том, что много чего мог бы купить на три тысячи фунтов, например, семена или скот.
Они ехали молча. Вскоре вдали показался замок.
– Я хочу, чтобы вы пошли к себе и немного отдохнули, – сказал граф, поворачиваясь к жене. – Случившееся было для вас слишком сильным испытанием, и самое разумное сейчас воспользоваться возможностью восстановить силы.
– Да, я пойду и... переоденусь, – ответила Анселла, – но я вовсе не собираюсь... отдыхать. Я хочу... помочь вам поймать этих отвратительных воров.
– Я попытаюсь сам это сделать, – сказа граф, – но, боюсь, надежд на то, что мы сумеем помешать им получить наличные по чеку, очень мало.
– Как они смогли получить бланк?
– Не могу себе даже представить. Может быть, украли или подкупили кого-то из слуг замка. Но зачем это понадобилось моим людям? Не знаю.
– Я тоже, – задумчиво сказала Анселла. – Они все так любят вас. Вряд ли это кто-нибудь из них.
Через несколько минут они подъехали к замку.
Из холла с громким, радостным визгом выскочили и скатились по ступенькам три собаки.
На шум из конюшни появились два грума, которые поспешили взять под уздцы лошадей.
Войдя в холл, Анселла сказала:
– Я задержусь совсем ненадолго.
Она взбежала по лестнице, сопровождаемая Руфусом. Граф направился к кабинету, раздумывая о том, не попросить ли Марлоу принести ему выпить. После случившегося бокал вина ему не помешает.
Он уже собирался это сделать, когда увидел спешащего по коридору дворецкого.
– Прошу прощения, милорд, но я не слышал, как вы вернулись. Здесь кое-кто желает видеть вашу светлость.
– Кто же, Марлоу?
В данный момент графу не хотелось никого видеть.
– Человек из полиции, милорд, – ответил слуга.
Граф удивленно поднял брови.
Он только что пришел к выводу, что в данной ситуации лучше всего будет связаться с главным констеблем.
– Пришлите его ко мне. Сейчас же! Сию же минуту!
Марлоу поспешил исполнить приказание хозяина и уже через несколько секунд привел посетителя, в котором граф узнал одного из старших офицеров полиции Оксфорда. Они встречались еще до отъезда за границу, но он, к счастью, помнил имя гостя.
– Какой приятный сюрприз, Джонсон! Хотя, признаюсь, я уже собирался пригласить вас к себе.
– Боюсь, милорд, – сказал полицейский, – я принес вам довольно плохие новости.
– Плохие новости?
– Они имеют отношение к лорду Фрезеру.
– Что случилось?
Граф сел за стол и жестом указал гостю на свободный стул.
– Мы ищем трех человек, – начал полицейский, – которые ограбили недавно несколько магазинчиков в Оксфорде. Они угрожали владельцам оружием.
Граф весь напрягся, но ничего не сказал.
– Сегодня утром, полагаю, это случилось около полудня, они проникли через окно в Уоттон-Холл и заявились к лорду Фрезеру, который находился у себя в кабинете.
– Они потребовали у него денег?
– Думаю, что да, – ответил Джонсон. – Но в отличие от владельцев магазинов, послушно и безропотно отдавших то, чего от них требовали, лорд Фрезер вынул из ящика стола заряженный револьвер и застрелил одного из грабителей и ранил другого.
Граф издал возглас изумления, но ничего не сказал, и полицейский продолжал:
– Третий грабитель выстрелил в лорда Фрезера.
– Он убил его? – спросил граф.
Полицейский отрицательно покачал головой.
– Нет, он лишь ранил лорда в руку, но когда на шум прибежали слуги, с его светлостью случился удар.
– Что же было дальше?
– Я пришел к вам, милорд, потому что в кармане убитого обнаружили вот это.
Джонсон достал из кармана банковский чек и положил его на стол перед хозяином замка.
Граф коротко рассказал ему о том, что произошло днем, упомянув о своем намерении обратиться в полицию.
– Вы поступили очень благоразумно, милорд, что не стали сопротивляться, – сказал Джонсон. – Сейчас двое оставшихся в живых грабителей находятся в наших руках и в скором времени надолго попадут в тюрьму.
– В каком состоянии лорд Фрезер?
– Буду откровенен с вашей светлостью, – ответил полицейский. – Доктора, осматривавшие лорда, считают положение очень серьезным. Однако он может протянуть еще какое-то время.
Граф задумался, затем сказал:
– Уверен, что было бы большой ошибкой придавать случившемуся огласку. Надеюсь, вы позаботитесь об этом, Джонсон.
– Мы определенно сделаем все возможное, пока преступники не предстанут перед судом.
– Так будет лучше, – согласился граф. – Думаю также, что моей жене, перенесшей сегодня очень тяжелое испытание, не стоит рассказывать о болезни отца.
– Я позабочусь о том, чтобы ей ни о чем не сообщали. Как вы понимаете, его светлость сейчас находится в бессознательном состоянии и никого не узнает.
Граф кивнул.
Потом он поднялся и дружески протянул полицейскому руку.
– Спасибо, констебль за то, что пришли. Разумеется, я готов сообщить вам любые сведения, которые только потребуются.
– А я не стану докучать вашей светлости без крайней необходимости, – пообещал Джонсон.
Когда полицейский ушел, граф выглянул в окно на залитую светом лужайку.
Даже не верилось, что они пережили эту странную драму. Тем не менее чек, как ни странно, снова вернулся к нему. Граф не сомневался, что полиция не станет поднимать шум по поводу произошедшего.
Они не смогли задержать преступников своевременно, а потому недавние несчастья свидетельствуют совсем не в их пользу.
«Я не стану рассказывать Анселле о ее отце, – подумал граф. – Еще не время. Она еще не оправилась от страха. Я должен защищать и оберегать ее от любых волнений и беспокойств».
Он разговаривал с собой.
Через некоторое время в кабинет вошла улыбающаяся Анселла.
– Я торопилась изо всех сил, – сказала она. – А что вы делали?
– Посмотрите на стол.
Она подошла ближе и, увидев чек, удивленно вскрикнула.
– Ваш чек! Откуда он здесь?
– Нам очень повезло. Грабитель, заставивший меня подписать его, упал с лошади.
– И тот, кто нашел его, принес вам чек, – догадалась Анселла. – Как удачно! Я очень рада.
– Я тоже, – сказал граф. – Так что теперь нам можно ни о чем не беспокоиться. Ступайте отдохните. Все хорошо, если не считать того, что я голоден.
– Вообще-то я тоже проголодалась, – призналась она. – Можем ли мы надеяться на то, что получим что-нибудь из закусок в столь неурочное время?
– Ну, я рассчитываю лишь на вареные яйца к чаю. Это поможет мне продержаться до обеда.
– Прекрасная мысль! – воскликнула Анселла. – Я пойду и скажу Марлоу о нашем желании.
Не дожидаясь ответа, она выпорхнула из кабинета и поспешила в холл.
А граф, оставшись один, со вздохом признал, что, похоже, влюбился в свою юную жену.
Да, он любил ее и желал ее.
Но он твердо сказал себе, что не должен торопить события. Нужно ждать.
Глава седьмая
Поднявшись в свою комнату, чтобы одеться к обеду, граф подумал о том, каким длинным получился день.
Так много всего случилось, и о столь многом еще предстоит подумать.
После завтрака они вдвоем совершили прогулку на новых, недавно купленных у Тайлера лошадях.
Ему хотелось поскорее изгнать из ее памяти события двухдневной давности, и покупка показалась неплохим средством отвлечься.
Кроме того, и лошади должны были с самого начала понять, кто их хозяева.
Они заехали довольно далеко от замка, и графу казалось, что окрестности никогда еще не выглядели такими красивыми.
Солнце позолотило кроны деревьев, а поля стали похожими на многоцветный ковер.
Приближалось время уборки урожая, но эти заботы были еще впереди.
Ночью, перед рассветом, прошел дождь, на траве лежали капли росы, вода в реке поднялась под самые берега.
Когда они повернулись к дому, Анселла сказала:
– Чудесная поездка, и я в полном восторге от лошадей. А вы ими довольны?
– Вполне, – ответил граф. – Они стоят потраченных денег. До последнего пенни.
– Я тоже так думаю. Вообще мне кажется, что люди ошибаются, когда слишком беспокоятся из-за денег.
Граф согласно кивнул, хотя и знал, что деньги будут постоянной проблемой до тех пор, пока он не рассчитается полностью с лордом Фрезером.
Разумеется, он не забывал и о том, что отец Анселлы может так и не оправиться от удара.
С другой стороны, что бы ни говорил констебль, лорду не было еще и шестидесяти, а потому он мог прожить еще неопределенно долго.
Мысли о деньгах угнетали, и граф постарался отогнать их и занять себя размышлениями о чем-то более приятном.
Когда они приблизились к замку, Анселла сказала:
– Не знаю, понадоблюсь ли я вам во второй половине дня, но миссис Шеферд попросила меня съездить с ней в Оксфорд за новыми простынями.
Граф не ответил, и она поспешно добавила:
– Конечно, миссис Шеферд может сделать покупки одна. Но я подумала... Вы же хотели, чтобы я всем интересовалась.
– Разумеется, вам надо поехать, – заметил граф. – Прекрасная мысль. Я распоряжусь заложить карету. Полагаю, вам не потребуется много времени.
– Я возвращусь к вечернему чаю. Уверена, у вас найдутся какие-нибудь важные дела.
– Дел хватает.
После ленча он проводил Анселлу и миссис Шеферд к уже приготовленной карете.
Когда женщины уехали, граф решил, что у него появилась отличная возможность получше узнать о том, как обстоят дела в Уоттон-Холле.
Будь жена дома, ему было бы довольно трудно скрыть от нее маршрут поездки.
Более того, Анселла наверняка настояла бы на том, чтобы отправиться в родительский дом вместе с ним.
Он по-прежнему полагал, что известие о тяжелом состоянии лорда Фрезера расстроило бы ее.
Чем меньше она будет думать о нем, вспоминать о том, как он обращался с нею, тем лучше.
Теперь в ее жизни существовали другие приоритеты.
«Она такая переменчивая, – размышлял граф. – И вместе с тем каждый день пребывание здесь делает ее еще более красивой и желанной».
Он думал о ней всю предыдущую ночь и лишь под утро смог уснуть.
Эта нынешняя любовь отличалась от того, что он чувствовал к другим женщинам, к тем, которыми увлекался в Индии и еще раньше в Лондоне.
Там его влекло желание, бурное, страстное, дававшее острое наслаждение.
Но длилось оно недолго.
Желание гасло, как пламя костра.
После него оставался остывающий пепел и ни малейшего яркого воспоминания. Ничего, что заставляло бы вспомнить о них еще раз.
Чувства к Анселле были другими.
Ему хотелось защищать и оберегать ее, сделать так, чтобы страх больше никогда не поселялся в ее сердце.
Ему хотелось сделать ее частью его самого.
Он знал – это любовь, та самая любовь, к которой с испокон веков стремится каждый.
«Я люблю ее», – подумал граф, выезжая из конюшни.
Его путь лежал через поля, к Монкс Буду, который всегда казался ему одним из самых красивых виденных им когда-либо мест.
Графа окружили деревья, высокие и старые, ели и березы, которые он помнил еще с детства.
Посреди леса лежало озеро, всегда казавшееся ему волшебным, исполненным какой-то магической силы.
Звездочка мягко ступала по узкой тропинке, а из кустов доносился шорох потревоженных человеком кроликов.
Над головой попискивали маленькие рыжие белки, бойко перескакивающие с ветки на ветку.
За лесом начиналась земля лорда Фрезера, непохожая на его собственные владения.
Здесь все было ухоженное, все свидетельствовало о заботе и внимании, все росло, благоухало и цвело.
Граф увидел аккуратно подстриженные кустарники, цветущие сады. И при этом, подъезжая к дому, он невольно напрягся, как будто нависшая над имением тень владельца коснулась и его самого.
У ворот дома графа уже ожидал грум, взявший на себя заботу о Звездочке.
Гость вошел в холл.
– Я хочу, – сказал он, – видеть мистера Баррета, если это возможно.
Мистер Баррет был секретарем лорда Фрезера.
На нем также лежала ответственность за управление поместьем.
Лорд Фрезер редко доверял кому-либо, кроме себя самого. А потому и в управляющем видел не столько помощника, сколько помеху.
Мастер Баррет был средних лет мужчиной с несколько обеспокоенным выражением на совершенно непримечательном лице.
Он поспешно вошел в кабинет, куда дворецкий уже проводил гостя.
– Я ждал вас, милорд, и надеялся, что вы нанесете визит.
– Я приехал, как только смог, – ответил граф, – как чувствует себя его светлость?
Мистер Баррет покачал головой.
– Все еще без сознания. Приезжавшие утром врачи не смогли ничего сделать.
– Как вы считаете, он скоро поправится?
Вопрос имел для графа большое значение, и ему хотелось получить на него правдивый ответ.
Секретарь оглянулся, как будто опасался, что их подслушивают.
Затем, понизив голос, сказал:
– Если ваша светлость желает услышать мое мнение, то полагаю, шансов на выздоровление очень мало.
Граф вскинул брови.
– А что говорят врачи?
– Поначалу пытались внушить оптимизм, но сейчас склоняются к тому, что даже если к его светлости и вернется сознание, он едва ли останется вполне нормален и вряд ли сохранит здравый ум.
– Жаль. Очень жаль.
Граф, конечно, не испытывал ни малейшей жалости. Но придерживался требований вежливости.
Усевшись в кресло, он указал мистеру Баррету на второе, стоявшее напротив.
– Нам с вами, мистер Баррет, нужно обсудить кое-что. Если его светлость проболеет еще долго или будет не совсем в здравом рассудке, кто станет управлять поместьем?
– Я думал об этом, милорд, – осторожно сказал секретарь, – и считаю, что этим человеком будете вы.
Граф ожидал именно такого ответа. Но все же несколько удивился, услышав слова Баррета.
– Дело в том, – поспешно продолжал секретарь, – что я видел завещание его светлости. Полагаю, вашей светлости известно, что лорд оставил все своей дочери. Но трудно предположить, что мисс Анселла, как я всегда называл ее, в действительности возьмет на себя столь нелегкий труд, тем более что она замужем за вашей светлостью.
– Думаю, мы могли бы заниматься этим вместе с вами, – медленно сказал граф.
В глазах мистера Баррета появилось испуганное, настороженное выражение.
Секретарь опасался, что если поместье перейдет к зятю лорда, то он может отказаться от его услуг.
– Вам придется рассказать мне, – продолжал граф, – что именно требуется сделать. Вы, конечно, понимаете, что я плохо знаю поместье его светлости и не посвящен в его дела.
Немного помолчав, он добавил:
– Сегодня утром я уже обратил внимание на то, что поля хорошо обрабатываются, с этим все в порядке.
– Его светлость очень строгий хозяин, – ответил мистер Баррет, – и он во всем требовал совершенства. Он очень сердился, если что-то было не так.
