355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Барбара Доусон Смит » Всем сердцем » Текст книги (страница 3)
Всем сердцем
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 01:27

Текст книги "Всем сердцем"


Автор книги: Барбара Доусон Смит



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Анна внимательно вгляделась в лицо Кеньона, потом кивнула.

– Теперь ты, Дэвид. Прошу тебя! – взмолилась она, понизив голос.

Надо отдать должное Панкхерсту, на него подействовала столь искренняя просьба. Он опустил голову и шумно выдохнул.

– Хорошо. Я воздержусь от новой дуэли, но только ради твоего здоровья.

Лицо Анны озарилось счастливой улыбкой.

– Спасибо.

Джошуа ощутил невольный прилив нежности и сочувствия. Бедняжка мечтает о невозможном! Ей невдомек, что ее чувства никогда не будут взаимными. Он мог бы открыть ей глаза, но знал, что не имеет на это права.

– М-милорд? – осторожно позвали с порога. Обернувшись, Джошуа увидел Пег, одетую в неряшливое коричневое платье и широкий белый фартук, который делал ее похожей на гигантскую репу. Нервно заламывая свои пухлые короткие пальчики, служанка присела в реверансе. – Пожалуйста, сэр, спуститесь в кухню. Вернулся ваш слуга, мистер Харрингтон. Он хочет вам что-то сказать.

Лорд оживился. Может быть, Гарри повезло, и он узнал, кто стрелял в Анну?

– У вас есть пять минут, – строго сказал он Дэвиду Панкхерсту. – По истечении этого времени вы должны покинуть спальню. Моей пациентке нужен покой.

Глава 5
Ультиматум

Лорд Джошуа размашистым шагом вышел из комнаты. Анна смотрела ему вслед, охваченная любопытством, которое было сильнее гнева. Интересно, поймал ли его слуга таинственного стрелка? Ей хотелось встать, пойти за лордом и выяснить все подробности, но у девушки раскалывалась голова, и она боялась, как бы не случился новый приступ тошноты.

– Нахальная скотина! – Дэвид хватил кулаком по ладони. – Распоряжается как у себя дома!

– Вообще-то он действительно какое-то время будет здесь жить, – призналась Анна.

Дэвид выпучил глаза и лишь через пару секунд обрел дар речи.

– Что ты сказала?

– Мама предложила ему остаться до тех пор, пока я не поправлюсь.

– Проклятие! Ты не сказала ей, что он подлец?

– Она не стала бы слушать. Ты же знаешь, как моя мама любит аристократов.

– Кеньон – полное ничтожество. Сейчас я с ней поговорю.

Развернувшись на каблуках, Панкхерст пошел к двери.

– Не надо, прошу тебя! – воскликнула Анна. Панкхерст оглянулся, хмуро сдвинув брови. – Мама наверняка уже раструбила о своем госте соседям. Я не хочу ее разочаровывать.

– Она должна знать правду! Приличным женщинам опасно иметь дело с Кеньоном.

– Он поживет здесь всего несколько дней, а потом уедет навсегда.

По глазам Дэвида Анна поняла, что, он в ней разочарован, и почувствовала себя виноватой.

– Мне невыносимо его присутствие. Ты не разрешила бы ему остаться, если бы знала, что он сделал с моей семьей.

– Я знаю! И возмущена не меньше тебя.

Дэвид продолжил, пропустив эту реплику мимо ушей:

– Ты не видела, как этот негодяй обращался с Лили. Он клялся ей в вечной любви, ухаживал за ней, завоевал ее сердце, а потом…

– А потом бросил, – закончила Анна, которая уже много раз слышала эту историю. – Он расторг помолвку накануне свадьбы. Крайне возмутительный поступок!

– Вот именно, – согласился Дэвид, ухватившись за край ветхого письменного стола, за которым Анна разбирала счета и вела мамину корреспонденцию. – Я застал мою сестру рыдающей в спальне. Дрожа от пережитого потрясения, она сказала, что Кеньон разбил ее сердце и поставил ее в постыдное положение отвергнутой невесты.

В душе Анны шевельнулось сочувствие, смешанное с гневом. Если бы она была там, возможно, помогла бы Лили пережить горе. Но трагедия случилась в Лондоне семь лет назад – до того как Дэвид с семьей переехал в Брайтон. Анна познакомилась с Дэвидом в церкви. Выяснилось, что они оба любят петь в хоре, собирать на берегу морские ракушки, и кататься верхом по сельским дорогам.

– Да, лорд Джошуа – бесчувственный человек, – начала Анна.

– Бесчувственный! Да если бы он застрелил Лили из пистолета, это было бы не так жестоко.

Анна видела, как возбужден Дэвид, и это ее тревожило. Если сегодня утром лорд выстрелил в воздух, это еще не значило, что он будет так же милосерден на следующей дуэли. Она передернулась, представив себе Дэвида, лежащего на холодной туманной поляне. Его белая рубашка залита кровью, красивые голубые глаза навсегда закрыты…

– Прошу тебя, Дэвид, перестань растравлять себя. Он скоро уедет отсюда и больше никогда нас не побеспокоит.

Дэвид сердито вышагивал по комнате.

– Я не могу так легко забыть его подлый поступок, – процедил он сквозь зубы. – Ты еще не все знаешь. Есть одна вещь, которую я тебе не рассказывал. Это касается Кеньона и моей сестры.

– Так расскажи, я слушаю.

– Хорошо. Ты должна понять, какой он подлец. Он грязно приставал к моей сестре. Когда она ему отказала, он принялся соблазнять компаньонку Лили, ее ближайшую подругу Кэтрин.

Анна тихо охнула.

– Ты хочешь сказать…

– Да. Моя сестра застала их вдвоем за день до свадьбы. Он имел наглость обвинить в случившемся Лили. Ему не понравилось, что она отказала ему в близости до того, как стала его законной женой.

У Анны засосало под ложечкой. Лорд Джошуа пытался обесчестить свою невесту! Потерпев неудачу, он затащил в постель лучшую подругу Лили. Подумать только, какое бесстыдство! И это накануне собственной свадьбы!

Вспомнив, как он схватил ее за грудь, Анна покраснела до корней волос. Да, этот человек способен на все.

Дэвид продолжал взволнованно ходить по комнате.

– Я тебя шокировал, – сказал он. – Подобные истории не для дамских ушей. Но я хотел убедить тебя в низости Кеньона.

Когда Дэвид вызвал лорда Джошуа на дуэль, Анна сочла этот поступок глупым и безрассудным. Однако теперь она понимала, почему он жаждал крови.

– Я не виню тебя за то, что ты сердишься.

– Сержусь? Да я вне себя от гнева! – Сжав руки в кулаки, он совершил еще один круг по тускло освещенной спальне. – Кеньон уехал на континент, оставив Лили опозоренной. Люди шептались за ее спиной, называя отвергнутой невестой. Он нарушил свою клятву, сделав мою сестру несчастной.

Анна была возмущена подлостью лорда.

– Лили не стоило горевать о таком презренном человеке. Она должна была жить дальше с гордо поднятой головой.

– Она была не такая, как ты, – вздохнул Дэвид, остановившись возле камина и уставившись в холодный очаг. – Ей недоставало силы и мужества, чтобы справиться со своей бедой. Она была нежной и хрупкой, как цветок, от названия которого произошло ее имя.

– Идеальная женщина, – пробормотала Анна и тут же закусила губу, испугавшись собственного сарказма. «Что это на меня нашло?» – удивилась она.

Но Дэвид был с головой погружен в горестные воспоминания и не заметил язвительной нотки в ее голосе. Анна ощутила невольный укол зависти. Ей тоже хотелось быть нежной и хрупкой. Почему Бог сделал ее высокой, острой на язычок и прагматичной? Впрочем, проведя детство в окружении девяти непослушных братьев, каждый из которых превосходил ее в физической силе, она волей-неволей приобрела способность твердо стоять на ногах и улаживать любые неприятности.

Если бы она знала, как стать более мягкой! Может быть, тогда смогла бы заинтересовать Дэвида как женщина, а не просто как подруга.

Отогнав эгоистичные мысли, Анна с пониманием взглянула на Панкхерста.

– Я представляю, какие страдания пришлось пережить Лили. И как тяжело было тебе.

– Моя сестра стала чахнуть у меня на глазах. Она не ела и не спала. Черт возьми! Если бы ты ее видела…

Анна закрыла глаза: у нее кружилась голова от его мельтешения. Но Панкхерсту надо было высказаться, и она поощрительно заметила:

– Она слабела от тоски.

– Да, – согласился Дэвид, подойдя к занавешенному окну. – Она сделалась апатичной и жутко исхудала – кости просвечивали сквозь кожу. Ее не интересовали ни вечеринки, ни светское общество Лондона. Наконец я понял, что надо принимать решительные меры, и уговорил отца купить поместье Грейстоун, надеясь, что морской воздух вернет ее к жизни.

– Грейстоун – действительно красивое место, – заметила Анна.

Не открывая глаз, она представила себе дубовую рощу, в тени которой одиноко стоял величавый дом. Этот зеленый уголок казался оазисом на пустынном берегу.

– Нам повезло; мы приобрели настоящее сокровище. У Лили было все, что нужно для счастья. – Дэвид протяжно вздохнул. – Но это не помогло.

Анна испытала неожиданный прилив раздражения оттого, что Дэвид никак не мог преодолеть свою скорбь. Пряча неуместные чувства, она сказала:

– Ты скрасил ее последние дни. Ведь ты сам говорил, что твоей сестре нравились дом и участок, она любила слушать прибой.

– Да. На какое-то время ей стало лучше. В теплые дни она часто сидела на веранде. Иногда я выносил ее на вершину холма, откуда открывается вид на парк.

– Ваше поместье расположено в очень живописном месте. Близость океана придает ему особое очарование.

– Лили тоже так считала. Однако силы ее стремительно убывали. Она едва могла поднимать голову и улыбаться. Когда все кончилось… – его голос стал хриплым от волнения, – мы с отцом похоронили ее на том самом холме.

Анна сглотнула комок в горле и открыла глаза. Дэвид стоял в темном углу, опустив голову и плечи. Как ей хотелось откинуть назад белокурый локон, упавший на его высокий лоб! Как ей хотелось очутиться в его объятиях и утешить его ласковыми прикосновениями! Но в ее распоряжении были только слова.

– Ты сделал все, что мог, – проговорила она. – Твоя сестра ушла туда, где нет боли. Она обрела вечный покой и вечную любовь. Не растравляй себя напрасными мыслями.

Дэвид отвернулся и судорожно вздохнул.

– Ты права. Я не должен был так сердиться.

Анна молчала, понимая, что ему нужно время, чтобы прийти в себя; голова её нещадно трещала, но эта физическая боль не шла ни в какое сравнение с теми душевными муками, которые испытывал Дэвид.

Она думала, что ее друг уже оправился от потери своей младшей сестры. В последние месяцы он редко упоминал о ней в разговорах, хоть и продолжал носить на ее могилу свежие лилии. Лорд Джошуа Кеньон разбередил старую рану. Вчера он явился в Грейстоун, чтобы принести Дэвиду и лорду Тимберлейку свои запоздалые соболезнования. Интересно, какую цель он преследовал? Может быть, ему просто хотелось позлорадствовать. Или он решил надеть, на себя маску доброго, благородного джентльмена.

Скорее всего, последнее. Он вернулся в Англию и пожелал занять прежнее высокое положение в обществе. Однако после того как бросил свою невесту, его репутация оказалась сильно подмочена, и ее не спасли ни дьявольское обаяние, ни героизм на поле брани. Чтобы обелить себя, Кеньону надо было показать, что он исправился.

Анна от души сочувствовала Дэвиду и жалела о том, что пошла на поводу, у мамы, разрешив лорду Джошуа остановиться, в их доме. Она должна была подумать о том, какую реакцию это вызовет у Дэвида.

Она приподнялась с подушек и сбросила ноги с кровати. Комната накренилась, словно каюта плывущего по морю корабля, Анна уперлась ладонями, в матрац и приготовилась встать. Дэвид шагнул ближе и испуганно уставился на свою подругу, как будто только что заметил, что она нездорова.

– Куда ты? Тебе надо лежать.

– Я должна поговорить с мамой… предостеречь ее насчет лорда Джошуа.

– Но у тебя такой вид, как будто ты вот-вот упадешь в обморок…

Перед глазами у Анны двоилось, желудок свело от нового приступа тошноты.

– Надеюсь… что не упаду.

– Я тоже на это надеюсь, – он заломил руки, – какой же я нечуткий! Все твержу о своих неприятностях, а ведь ты ранена… причем из-за меня.

– Я не жалею об этом.

– Глупая девчонка! – ласково сказал он, взяв с прикроватного столика чашку с чаем. – Выпей, это придаст тебе сил.

Он поднес чашку к ее губам, и Анна сделала глоток. Его заботливость не вызывала в ней того волнения, которое она испытывала в присутствии лорда Джошуа. Вот если бы Дэвид, дотронулся до нее, погладил по щеке, может быть, даже обнял и приложился своими красиво очерченными губами к ее губам… Она устыдилась собственных мыслей. За те пять лет, что они дружили (им было уютно друг с другом, хоть и несколько скучновато), Дэвид ни разу не позволил себе подобных вольностей. Он относился к Анне с уважением, как настоящий джентльмен. Не то, что лорд Джошуа.

– Пожалуй, я все-таки лягу. – Анна вновь опустилась на холодные подушки. В висках у нее стучало. – Ты не мог бы позвать маму?

Дэвид неуклюже похлопал ее по плечу.

– Конечно, сейчас позову. Прости, что излил тебе душу.

– Не стоит извиняться. Мне всегда приятно тебя слушать.

Из друзей получаются самые лучшие семейные пары. Взять, к примеру, ее родителей или ее женатых братьев. Как жаль, что Дэвид об этом не знает!

Прощаясь, он нагнул голову, и солнечный луч, пробившийся сквозь занавеску, позолотил его светлые кудри.

– До свидания. И, пожалуйста, остерегайся Кеньона. Он умеет втираться в доверие.

В памяти Анны мелькнуло суровое лицо лорда Джошуа с грубыми мужественными чертами.

– Не волнуйся, – твердо сказала она. – Ему не удастся меня очаровать.

Джошуа зашел в кухню раньше Пег. Ему пришлось нагнуть голову, чтобы не удариться о дверную раму. В просторной комнате с низким потолком сверкали висевшие на крючках медные котелки, и булькал чайник, стоявший на каминной полке. Солнечный свет проникал сюда через единственное окно с веселенькими желтыми занавесками и горшками с красной геранью. В центре помещения, на длинном деревянном столе, возле противней для пирогов и деревянной миски, до половины, наполненной ежевикой, лежало раскатанное тесто.

Харрингтон стоял у стола, черпал ягоды своими короткими пальцами и отправлял в рот.

– Ты поймал злоумышленника? – спросил Джошуа. Гарри поднял голову. Его щетинистый подбородок был испачкан темным соком.

– Нет. Парню удалось уйти, но…

– Вор! – завопила Пег. – Негодник! Я сама собирала эту ежевику!

Она схватила сковородку и бросилась на Харрингтона. Несмотря на больную ногу, Гарри быстро развернулся и угрожающе вскинул кулаки. На полголовы ниже Пег, он обошел ее кругом, как боксер на ринге.

– Если бы ты накормила меня завтраком, – проворчал Гарри, – мне не пришлось бы лопать ягоды.

– Я не прислуживаю врагам.

Она метнулась за ним, но он нырнул под стол и выскочил с другой стороны, фыркнув от радости, что сумел улизнуть.

– Сорока! Мне больше нравилось, когда ты изображала мужчину. Во всяком случае, тогда ты держала свой рот на замке.

– Дурья башка! Если бы ты держал свой рот на замке, я не осталась бы без ягод.

– Так тебе и надо! Не будешь морить меня голодом.

– Хорошо, сейчас я тебя накормлю!

Пег метнула в Харрингтона сковородку. Он пригнулся, и посудина улетела в раковину, по пути опрокинув гору кастрюль и издав при этом дикий грохот.

Джошуа с интересом наблюдал за состязанием, однако ему не терпелось узнать, что же выяснил Гарри.

Он отобрал у Пег миску с яйцами, которую пышнотелая горничная собиралась запустить в его лакея.

– К вашему сведению, миссис Невилл пригласила меня пожить здесь несколько дней.

– Пожить? – тупо повторила Пег.

– Здесь? – Не менее ошарашенный, Гарри опустил крышку от кастрюли, которую использовал в качестве щита. – А как же наш номер в гостинице?

– Ты заберешь оттуда наши вещи после того, как отчитаешься о своей поездке. – Обернувшись к Пег, Джошуа добавил: – Ваша госпожа ждет вас наверху.

Пег нехотя присела в реверансе.

– Да, милорд.

Она одарила Гарри гневным взглядом, потом схватила со стола миску с ягодами и поспешно вышла за дверь.

– Скатертью дорожка! – крикнул Гарри. – Чтоб твои пироги сгорели! – Подойдя к очагу, он налил в котелок горячей воды и бросил туда щепотку чайных листьев. – Сварливая баба! Она и понятия не имеет о том, как следует обращаться с мужчиной.

Джошуа присел на край стола.

– Когда будешь готов, расскажешь мне про таинственного стрелка, – бросил он.

Гарри смущенно поднял глаза.

– Я готов, капитан. Хоть рассказывать-то особо и нечего. Я погнался за этим типом. Мы въехали в город, но я потерял его в тумане возле Королевского павильона.[1]1
  Известный архитектурный памятник в Брайтоне, графство Суссекс. Пышное здание в восточном стиле. Построено по приказу принца Уэльского, позднее принца-регента, в конце XVIII – начале XIX в. Затем стало королевской резиденцией.


[Закрыть]
Наверное, он ушел переулками.

– Ты смог бы найти это место?

– Да, конечно. Кстати, парень кое-что обронил.

– Что именно?

Прихрамывая, лакей подошел ближе, сунул руку во внутренний карман своего невзрачного коричневого сюртука, достал оттуда карточку и вложил ее в ладонь Джошуа.

– Не знаю, поможет ли это в ваших поисках, но ничего другого у меня нет.

Кеньон уставился на картонный прямоугольник с напечатанными на нем буквами. Что ж, если повезет, этот вполне обычный предмет выведет его на след злоумышленника.

Глава 6
Братья

– Почему ты носишь эту странную шляпку, тетя? – спросила четырехлетняя Мэри у Анны, девушка лежала на диване в гостиной.

Анна улыбнулась и тронула повязку на своей голове.

– Тебе нравится? В Лондоне это считается последним криком моды.

– Это не шляпа, а повязка! – заявил шестилетний Джеймс, довольный собственной осведомленностью. – Папа сказал; что ты упала с лошади и чуть не рассыпалась на мелкие кусочки.

– Твой папа просто пошутил, – весело ответила Анна. – Как видишь, я цела и невредима.

Однако голубые глаза Мэри наполнились слезами. Она бросилась к тете и обхватила ее пухлыми ручками.

– Ты не умрешь, тетя Анна?

– Нет, милая, не волнуйся.

Анна обняла малышку, с содроганием вспомнив о том, как сильно рисковала. А что, если бы она действительно умерла? Если бы пуля пробила ей голову? Ослепленная решимостью спасти Дэвида и глупой уверенностью в собственной неуязвимости, она чуть было не причинила родным невыразимые страдания.

Анна приподняла подбородок Мэри и нежно смахнула ее слезы, потом взъерошила белокурые волосы, Джеймса – мальчик тоже выглядел встревоженным, хоть и старался этого не показывать.

– Мне просто надо немножко отдохнуть, вот и все. Через несколько дней мы опять будем играть в «классики».

Мэри тут же просияла.

– Я люблю «классики»!

– А я бы лучше поиграл в камешки, – сказал Джеймс.

– Ладно, поиграем и в камешки. Ведь мы еще не определили чемпиона Мерритон-он-Си.

– Ну, хватит, дети! – отрезал Бенджамин, сидевший в кресле напротив Анны и разговаривавший со своими братьями.

Это был серьезный мужчина средних лет с короткими темными волосами и намечающимся брюшком. Сегодня в гости к Анне и родителям пришли только четверо братьев. Остальных пятерых не было в городе. Абелард жил в Йорке, Сирил – в Лондоне, Эммет – в Индии, а близнецы, Фрэнсис и Джеффри, служили в пехоте.

– Бегите, – добавил Бенджамин. – Вашей тете нельзя переутомляться.

– Они меня нисколько не утомляют, – возразила Анна. – Мне приятно с ними общаться.

– Мы тоже тебя любим, – пропищала Мэри. – Ты самая лучшая тетя на свете.

Анна прижала девчушку к груди, смаргивая подступившие слезы, как же ей хотелось завести свою собственную семью и наслаждаться простыми радостями, воспитывая маленьких херувимчиков с русыми волосами и голубыми глазами! Чудом избежав смерти, она лишь укрепилась в своем стремлении стать женой и матерью. Как только она поправится, как только лорд Джошуа покинет их дом, она заставит Дэвида посмотреть на нее как на женщину.

Бенджамин сделал строгое лицо и отогнал малышей от сестры. Они подбежали к остальным детям, которые жарили хлеб на вилках, держа его над огнем камина и толкая друг друга локтями.

Увидев унылое лицо Мэри, Анна предложила:

– Может быть, поднимешься в детскую? На прошлой неделе, убираясь на чердаке, я нашла кукольный домик. – Обернувшись к Джеймсу, она добавила: – И целый отряд оловянных солдатиков.

Пухлые щечки мальчугана расползлись в улыбке. Он взглянул на старших мальчиков и закричал:

– Давайте играть в войну! Чур, я первый выбираю солдатика!

– Последний будет Бонапартом! – объявил худой, но жилистый паренек по имени Стивен, старший сын Дориана.

Он бросил свою вилку и помчался к двери. Остальные с диким гомоном поспешили за ним. Их лица были перепачканы вареньем, с колен на пол падали хлебные крошки. Мэри схватила за руку дочку Дориана, Элизу, и побежала к ребятам.

У Анны застучало в висках от их пронзительных криков, но она даже не поморщилась. Если братья узнают, что ей больно, то тут же отправят ее наверх, в спальню, а Анне до смерти надоело валяться в постели, пялиться на четыре стены и думать о тех делах, которые она могла бы сделать, если бы была здорова. К примеру, она могла бы принести корзину с продуктами старому мистеру Петтигру, натянуть холсты на подрамники для новых маминых картин, приготовить микстуру для миссис Хоббз, которая хворала после родов.

Слушая разговор братьев, Анна вытянула из корзины с прохудившимся бельем первую попавшуюся рубашку, вдела нитку в иголку (это было не так-то просто сделать с больной головой) и начала зашивать дырку на воротнике.

Айзек пододвинул к себе скамейку для ног. Длиннорукий и длинноногий, самый младший брат напоминал гигантского паука.

– Я вижу, тебе уже лучше, – начал он, обращаясь к сестре. – Мне хотелось бы посоветоваться с тобой по одному вопросу.

– Дай угадаю. Нелл опять отправилась по магазинам?

Бенджамин и Дориан пришли со своими женами. Мама увела их наверх, чтобы показать сундук с семейными реликвиями, который Анна также нашла на чердаке.

– Она совершает покупки третий раз на этой неделе, – мрачно изрек Айзек. – Не знаю, как я буду оплачивать счета.

– Тебе надо с ней поговорить. Молодая жена не всегда понимает, как важно быть экономной.

– Но она начинает рыдать, как только я завожу речь о деньгах. – Он понурил голову. – Признаться, я даю ей все, что она хочет, только чтобы перестала плакать. Прямо не знаю, как быть.

Нелл была единственным ребенком в семье, и родители избаловали ее. Милая щедрая девушка без оглядки тратила деньги, которые зарабатывал Айзек, будучи клерком в юридической фирме.

– Знаю, это нелегко, но ты должен ее образумить.

– Я не выношу слез. – Лоб Айзека покрылся испариной. – Я думал… может быть, ты…

– Ты хочешь, чтобы я с ней поговорила?

– Разумеется, когда поправишься.

Анна уронила шитье на колени. Она была на восемь лет старше Айзека и приглядывала за ним все двадцать лет его жизни. Просьба брата не могла оставить ее равнодушной.

– Ну что ж, если ты думаешь, что это поможет…

– Конечно, поможет! – Его голубые глаза просияли. Он схватил сестру за руку. – Большое спасибо, Анна!

– Не донимай ее своими проблемами, Айзек, – сказал Бенджамин, сидевший рядом с Дорианом и Хью. – Ты хуже, чем дети.

– Это личный разговор, – заметил Айзек, расправив свои костлявые плечи. – Подслушивать нехорошо.

– Я буду делать то, что сочту нужным. Моя обязанность – следить за порядком в семье в отсутствие мамы и папы. А ваша обязанность – меня слушаться.

Увидев хмурое лицо Бенджамина, Анна приготовилась к очередной нотации. С прошлого года – после того как Абелард переехал в Йорк – Бенджамин взял на себя роль самого старшего брата.

– Моя обязанность – слушаться маму и папу, а не тебя, – возразила она.

– Вот именно! – подхватил Айзек.

– Поддерживаю! – подал голос Хью, взмахнув шоколадным бисквитом.

– Кажется, тебя уложили на лопатки, Бенджи, – усмехнулся Дориан.

– Замолчите все! – скомандовал Бенджамин. – Мы должны развлекать Анну, а не приставать к ней с серьезными разговорами. Она упала с лошади! Представляю, как у нее болит голова.

– Я отлично себя чувствую, – заявила девушка и как бы в доказательство сказанному подняла свое шитье. – Вы напрасно так суетитесь.

Бенджамин сердито сверкнул глазами.

– Я не суечусь. Суетятся только женщины и дети.

– Да? А что было на прошлой неделе, когда ты попросил меня помочь твоей собаке ощениться?

Дориан, Хью и Айзек весело осклабились. Бенджамин заерзал в кресле.

– Это был первый помет Маркизы. Женщины разбираются в подобных вещах.

– Тогда почему же ты не позвал на помощь Женевьеву? – хитро спросил Дориан.

– Моя жена слишком нежна для таких дел. Анна более практична.

– Женевьева падает в обморок так же легко, как и ты, – заметил Хью. Всегда отличавшийся хорошим аппетитом, он сидел на своем обычном месте – возле подноса с пирожными и сандвичами.

Бенджамин стрельнул в него уничтожающим взглядом.

– Маркиза прекрасно справилась сама, – сказала Анна, машинально накладывая аккуратные стежки. – Ты же произвел на свет пятерых детей, Бенджамин. Неужели ты до сих пор не понял, что роды – это естественный процесс?

– Ну хватит! – Брат побледнел и поднял руку. – Пожалуйста, без подробностей.

– Она нарочно тебя поддразнивает, – усмехнулся Дориан. – Просто ей не хочется говорить о том, как сильно у нее болит голова.

Анна вздохнула. Дориан всегда отличался излишней проницательностью.

– Не будем о моем самочувствии, – предложила она. – Это скучная тема.

– Как же ты умудрилась упасть с лошади? – спросил Хью, отряхивая крошки с коленей.

– А, по-моему, ничего странного, – вмешался Айзек. – Ведь это ты учил ее ездить верхом.

Хью шутливо ткнул брата кулаком в руку. Айзек отпихнул его, да так, что тот чуть не упал на узорчатый ковер. Завязалась драка. Анна боялась, как бы юноши не опрокинули вазу, стоявшую на ближайшем столике.

– Прекратите сейчас же! – прикрикнул Бенджамин и испытующе взглянул на сестру. – Как бы то ни было, я хочу поговорить с твоим врачом – лордом Джошуа Кеньоном.

Сердце Анны на мгновение сбилось с ритма. Она тоже хотела поговорить с лордом Джошуа, но не видела его с раннего утра: он заходил в спальню проверить, как она себя чувствует. Лорд привел с собой Пег – якобы для того, чтобы соблюсти приличия. Но Анна подозревала, что дело не в этом. Просто ему не хотелось, чтобы она задавала слишком много вопросов о поисках таинственного стрелка. Он осмотрел ее с профессиональной быстротой и покинул спальню, не сообщив о своих планах на день.

– Тебе придется долго ждать, – сказала она Бенджамину. – Его светлость ушел, и бог знает, когда вернется.

– Может, нам стоит заглянуть в местный игорный притон? – предложил Хью. – Мама говорит, что он первостатейный повеса.

– А еще негодяй, – добавил Айзек с юношеским негодованием. – Он бросил свою невесту перед самой свадьбой, и она умерла от горя.

– Кажется, это была сестра Панкхерста, – задумчиво проговорил Бенджамин. – Твоего приятеля, Анна. Как его зовут? Дэниел?

– Дэвид. Все было именно так, как сказал Айзек. Я слышала эту историю от самого Дэвида.

В последний раз она видела Дэвида два дня назад, сразу после дуэли. Она знала, что он не придет к ней до тех пор, пока лорд Джошуа не уедет из этого дома. Однако Кеньон вовсе не торопился с отъездом. Анна пыталась внушить маме, что он низкий человек, но мама не разделяла негодования дочери:

– Твой папа тоже когда-то был беспечным повесой, – сказала она.

– Папа? – Анна не могла поверить, что милый добродушный папочка, проводивший свои дни в тиши кабинета, заслуживал такую характеристику.

Мама засмеялась.

– Мой Джон был чертовски красив. Он разбил немало женских сердец от Брайтона до Лондона.

– Лорд Джошуа не такой, как папа! – возмутилась Анна. – Он негодяй, а негодяи неисправимы.

– Как раз наоборот, моя милая девочка. Из прирученных негодяев получаются самые лучшие мужья.

Очнувшись от своих воспоминаний, Анна вдруг поняла, что в гостиной воцарилась необычная тишина. Братья молчали и тайком переглядывались друг с другом, как будто только что услышали неприличную шутку. Хоть они ни разу не заикнулись о ее уродливой повязке. Анна смущенно пригладила волосы.

– В чем дело? Вы что-то хотели сказать? – спросила она.

– Нет-нет, ничего, – слишком поспешно ответил Бенджамин.

– Ничего, – хором повторили остальные.

– Во всяком случае, это не для женских ушей, – добавил Хью, надкусив очередное пирожное.

Анна надула губы. Она знала: если братья решили молчать, то ей никогда не добиться от них правды. И все-таки она попыталась:

– Скажите же мне, в чем дело. Это как-то связано с Дэвидом?

Они снова переглянулись.

– Мы только что говорили о Дэвиде, – не сдавалась Анна. Интересно, что они могли знать такого, чего не знала она?

Бенджамин прочистил горло.

– Мы просто хотели бы знать, какие у него намерения в отношении тебя. Насколько мы знаем, он… э… не выказывает желания на тебе жениться.

Ах, вот оно что! Они озабочены ее будущим.

Сердце Анны сжалось от тоски. Но она не собиралась делиться с братьями (как, впрочем, и со всеми остальными) своими тайными мечтами.

– Да, это так, – подтвердила она, сделав вид, что все ее внимание сосредоточено на шитье.

Бенджамин вскинул бровь. Дориан отвернулся к окну. Айзек опустил взгляд на свои коричневые кожаные ботинки. Хью взял с подноса еще один сандвич.

– Да что происходит? – взвилась Анна. – Вы что-то от меня скрываете.

– Ты слишком раздражительна, – заметил Дориан. – У тебя опять заболела голова?

– Нет, зато ваши головы скоро заболят, если вы не расскажете мне…

– Кстати, о больной голове, – перебил сестру Хью. – Я вспомнил, как мы строили крепость на дереве, и Дориан столкнул тебя вниз.

– Это вышло случайно, – возразил Дориан, подвигая к себе поднос. – И хватит уничтожать закуски. Оставь немного и нам.

– Я хочу сказать, что Анна умеет держать удар, – продолжал Хью, жуя сандвич. – У нее на удивление крепкая голова.

– А у тебя на удивление нахальный язык! – парировала Анна, метнув в брата отделанную бахромой подушку, которая выбила из его руки бутерброд.

Хью издал возмущенный крик. Крупный мускулистый мужчина встал на четвереньки, чтобы поднять с пола недоеденный бутерброд. Анна и братья весело расхохотались.

– Кроме того, она обладает поразительной меткостью, – сказал грубый мужской голос, донесшийся с порога гостиной.

Анна перестала улыбаться и взглянула на дверь.

Судя по его костюму, лорд Джошуа только что слез с лошади. На нем были темно-зеленый сюртук, облегавший по-военному расправленные широкие плечи, белая накрахмаленная рубашка, штаны из оленьей кожи и начищенные до блеска черные жокейские сапоги. Увидев столь безупречного красавца, Анна с трудом подавила желание расправить юбку своего простого серого платья и пригладить волосы. Из-за повязки ей приходилось собирать и закалывать локоны на затылке, хоть такая прическа больше подходила молоденькой девушке, чем зрелой женщине двадцати восьми лет.

Он смотрел на нее в упор.

Сердце Анны бешено колотилось. Причиной волнения были его слова. Она боялась, что лорд расскажет братьям про дуэль.

– Входите, лорд Джошуа, – проговорила она, стараясь казаться спокойной. – Познакомьтесь с моими братьями.

Он сделал несколько шагов вперед, и Анна невольно оглядела гостиную его глазами. Придутся ли по вкусу этому привередливому аристократу аляповатые обои в розочку, потертая голубая обивка на креслах и диванах и мамина коллекция фарфоровых собачек на каминной полке, побывавшая в свое время в руках у братьев и от этого несколько пострадавшая?

Бенджамин быстро поднялся с кресла. Его редеющие каштановые волосы обрамляли обветренное лицо с глубокими морщинками вокруг глаз и губ, которые выдавали в нем любителя посмеяться. Однако сейчас он был крайне серьезен.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю