Текст книги "Всем сердцем"
Автор книги: Барбара Доусон Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
– Что здесь произошло? – воскликнула леди Стокфорд. – Джошуа, ты цел?
– Да, бабушка.
– Он ранен, – сообщила Анна, – Лили порезала ему плечо.
– Лили? Лили Панкхерст? О Боже!
Леди Стокфорд шагнула вперед и покачнулась. Сэмюел Фирт подхватил ее за талию и подвел к украшенной бахромой табуретке.
– Сядьте, пока не упали в обморок, – сухо проговорил он. Она сердито сверкнула глазами и осталась стоять.
– Спасибо, но я никогда в жизни не падала в обморок. Мне надо позаботиться о внуке.
Фирт поморщился и отпустил вдову. Джошуа подошел к ней, не сводя тяжелого взгляда с Фирта.
– Здесь больше нечего делать, – сказал он. – Давайте спустимся вниз и подождем магистрата.
– А где Дэвид? – дрожащим голосом спросил преподобный отец Каммингз. – Он пострадал?
Анна охнула.
– Лили заперла его в шкафу. Она положила ключ в свою перчатку.
Она представила, как будет доставать этот ключ, и по телу ее побежали мурашки.
– Сейчас я его возьму, – вызвался Фирт.
Вскоре он открыл шкаф и поднял на руки вялое тело Дэвида, спавшего глубоким сном. Анна вспомнила, что вечером накануне дуэли она тоже напоила его настойкой опия. Могла ли она тогда представить, что Лили Панкхерст жива? Что она следила за ними и подслушивала их разговоры?
Фирт отнес Дэвида на первый этаж и положил на диван в темной гостиной. Священник придвинул к дивану кресло и стал дожидаться, когда его друг очнется. Остальные сели в другом конце комнаты. Бабушка Джошуа, Харрингтон и Анна принесли свечи, и богатая французская мебель осветилась мерцающим светом.
Сэмюел Фирт устроился в темном углу. Анна удивилась, что он не ушел, хоть у него была такая возможность. Джошуа придет в ярость, когда узнает, что ростовщик пытался ее похитить. Однако Фирт не был тем злодеем, которого они искали.
Это Лили Панкхерст пряталась в кустах во время дуэли. Она же уронила визитную карточку сапожника, чтобы ввести в заблуждение Харрингтона. Она же наняла двоих мужчин и устроила нападение в конюшне.
Все еще пытаясь справиться с потрясением, Анна взяла Джошуа за здоровую руку. Ее сердце переполнял целый сонм чувств, но, прежде всего она должна была убедиться, что его жизни ничто не угрожает.
– Сядь, – попросила она. – Я осмотрю твою рану.
Кеньон опустился в кресло у камина.
– Это сделает Гарри. А вы с бабушкой подождете в соседней комнате.
– Нет. Я тебя не оставлю. Пожалуйста, сними сюртук.
– И не упрямься, как двухлетний ребенок, – добавила леди Стокфорд.
– Вы влипли, капитан, – сказал Харрингтон, весело подмигнув. – Если женщина смотрит такими глазами, мужчине ничего не остается, как только переступить через собственную гордость и подчиниться.
Глава 28
Откровения Фирта
Джошуа понял, что спорить бесполезно. Тихо выругавшись, он позволил Анне снять с него сюртук. Рука его пылала точно в огне.
– Предупреждаю, – мрачно изрек лорд, – это будет не слишком приятное зрелище. Ты можешь лишиться чувств.
– Посмотрим.
Анна взялась за рваные края рубашки, с легкостью разодрала льняную ткань и, закусив губу, принялась осматривать рану. Глубокий порез, тянувшийся от плеча до середины предплечья, сочился кровью. Если ей и было не по себе, то она этого не показывала.
– Мне понадобятся полотенца, вода, иголка и нитка, – сказала она Харрингтону. – А также большой кусок ткани, чтобы перевязать рану.
Харрингтон отдал честь.
– Слушаюсь, мисс.
«Предатель», – мрачно подумал Кеньон.
– Я найду швейные принадлежности, – вызвалась леди Стокфорд и, прихватив свечу, исчезла в коридоре вместе с Харрингтоном.
Фирт, как и следовало ожидать, не предложил своей помощи. Он холодно наблюдал за происходящим, скрестив руки на груди. В душе Джошуа ворочался гнев, но он не торопился начинать разговор, дожидаясь прихода бабушки.
Анна прикоснулась к его щеке.
– Ты очень бледен. Тебе нужно лечь.
– Хватит суетиться. Я прекрасно себя чувствую.
– Я буду суетиться сколько захочу, – огрызнулась девушка.
Джошуа стиснул зубы. Боль будоражила его нервы. И потом, его раздражало то, что Анна стала свидетельницей его глупости: он не заметил ножа и не успел увернуться от удара. Лорд злился и на самого себя: он ведь не сумел ее защитить. Там, наверху, перед тем как Лили разрешила ему войти в гардеробную, он пережил несколько ужасных мгновений.
Он боялся, что Анна мертва. Боялся, что опоздал и уже не сможет ей помочь. И сейчас, несмотря на телесные страдания, был счастлив оттого, что она в безопасности, что он может прикоснуться губами к ее губам и сжать ее в своих крепких объятиях.
Краем глаза он увидел, что Сэмюел Фирт направился к двери.
– Куда вы? – спросил Джошуа, вскакивая на ноги.
– За солью. Хочу втереть ее в вашу рану.
– Очень смешно. Не уходите из комнаты. Я с вами еще не закончил.
– А я не закончила с тобой, – сказала Анна, схватив Кеньона за здоровое плечо и насильно усадив в кресло.
– Уверяю вас, я не пропущу этот спектакль, даже если мне предложат все золото мира. – Фирт подошел к буфету, вынул пробку из графина и наполнил две рюмки. – Вы будете сами зашивать его рану, мисс Невилл? – спросил он, оглянувшись через плечо.
– Конечно…
– Это сделает Гарри, – перебил девушку Джошуа. – У него есть опыт.
– У меня тоже, – подхватила она. – Однажды Джеффри упал с дерева, и мне пришлось зашивать рану у него на лбу. А Айзек как-то сел на грабли и распорол себе бедро. Да, еще Эммет. Он порезал ногу стеклом. У всех остались лишь едва заметные шрамы.
– Лично я не сомневаюсь в ваших способностях, – сказал Фирт, подходя к ним. – Хотите коньяку, мисс Невилл?
Он отпил из одной рюмки, а другую протянул Анне.
– Нет, спасибо, – чопорно ответила она. – Дайте лучше выпить Джошуа. Это его подкрепит.
– Мне ничего не надо, – процедил лорд сквозь зубы. – И отойдите от Анны.
– Я оставлю рюмку здесь. – Ростовщик поставил хрустальный сосуд на ближайший столик. – На тот случай, если вы перестанете корчить из себя героя.
Кеньон видел, что Фирт нарочно его искушает. Ему очень хотелось выпить, чтобы приглушить пульсирующую боль в руке, но он не собирался принимать подношение Фирта.
Гарри внес в гостиную миску с водой и стопку полотенец. Бабушка поставила возле Анны целую корзину швейных принадлежностей.
– Вы собираетесь вышить на мне цветочки? – спросил Джошуа.
– Если ты шутишь, – заметила леди Стокфорд, – значит, тебе не слишком плохо.
– Постарайся не злить меня, – предупредила раненого Анна. – У меня в руках будет иголка.
Она принялась осторожно промывать рану. Джошуа напряг челюсть, превозмогая жуткое жжение в плече. Чтобы не думать о рюмке с коньяком, он сосредоточил взгляд на груди, шее и губах Анны. Она нагнулась ближе, опахнув его свежим запахом женского тела. Почувствовав вспышку боли, Джошуа скривился. Руки Анны на мгновение замерли. Она заглянула ему в глаза.
– Тебе в самом деле нужно выпить коньяку.
– Нет.
– Ну, как хочешь.
Когда Анна вставляла нитку в иголку, Харрингтон ушел за магистратом.
Леди Стокфорд подсела к Джошуа и хмуро сдвинула брови.
– Признаюсь, я совершенно сбита с толку. Почему Тимберлейк заставил всех нас поверить в то, что Лили умерла?
– Она сошла с ума, – натянуто сказал внук. – Все эти годы Тимберлейк и Панкхерст держали ее взаперти.
– Но не думайте, что она обезумела из-за Джошуа, – вставила Анна. – . Лили выказывала признаки меланхолии задолго до того, как он с ней познакомился. Ее компаньонка, Кэтрин Лофтус, открыла Джошуа глаза накануне свадьбы.
Потрясенный Кеньон развернулся в кресле и хмуро глянул на Анну.
– Откуда ты знаешь?
– Я сейчас начну шить, так что сиди спокойно, – строго сказала она. – Если сделаю плохой стежок, мне придется его распарывать.
Лорд покорно замер и вцепился в подлокотники кресла, почувствовав первый укол иглы. Чтобы чем-то занять свои мысли, он прорычал:
– Ответь на мой вопрос!
Ее дыхание ласково овевало его кожу.
– Сегодня утром у меня была миссис Лофтус. Она узнала, что ты за мной ухаживаешь, и решила поведать о событиях прошлого, чтобы меня не отпугнула твоя дурная репутация.
Джошуа со свистом выдохнул, пораженный ее словами и острой болью.
– Вот как? – спросила леди Стокфорд, которая следила за процессом, стоически сжав губы. – Значит, это она приезжала в двуколке.
Анна взглянула на вдову.
– Прости, бабушка, что я не сказала тебе об этом раньше.
– Ничего страшного. В тот момент твоя голова была забита множеством разных вещей. Но сейчас я бы хотела услышать эту историю.
Анна легко, аккуратно сшивала края раны, причиняя Джошуа гораздо меньше боли, чем он испытывал в прошлом, подвергаясь грубым манипуляциям Харрингтона. Не отрываясь от работы, она рассказала про ожог Кэтрин.
– Джошуа увез миссис Лофтус из дома Лили и подлечил ей лицо. А еще он подарил этой женщине коттедж и дал немного денег. Миссис Лофтус пожелала, чтобы все происшедшее осталось в тайне, и он обещал молчать.
Джошуа жалел, что не может увидеть лица Анны и понять, как она относится к его поступку. Вызывает ли он у нее восхищение? В его затуманенной болью голове промелькнула мысль: «Кажется, я всерьез влюбился. Никогда раньше меня не волновало, что обо мне думает женщина». Бабушка кашлянула.
– Меня возмущает Тимберлейк, который пожертвовал твоей репутацией, но я рада, что все наконец прояснилось. Я с самого начала знала, что ты не виноват, Джошуа. Я не могла воспитать подлеца.
– Вы воспитали святошу, – подал голос сидевший в тени Фирт.
Джошуа взвился:
– Может быть, вы расскажете бабушке о своем собственном воспитании? Ей будет интересно послушать.
– Этот человек мне совершенно неинтересен, – заявила вдова, холодно взглянув на Фирта. – По правде говоря, меня удивляет, что он до сих пор здесь. Он трус и обманщик.
Фирт допил свой коньяк, поставил рюмку на стол и шагнул к леди Стокфорд.
– А еще я ваш внук.
Обе женщины охнули от удивления. Анна перестала шить и уставилась на Фирта. Леди Стокфорд приосанилась и надменно вздернула подбородок.
Джошуа очень не хотелось их шокировать, но они должны были знать, какую опасность представлял Фирт в своем стремлении отомстить их семье.
– Какая нелепость! – воскликнула леди Стокфорд. – Как вы смели предположить…
– Что ваш сын имел роман на стороне? – закончил Фирт. Он подошел ближе и вперил в нее свои ледяные глаза. – Позвольте, я расскажу, как это случилось. Моя мать была актрисой, невинной девушкой из деревни, которая, по несчастью, встретилась с Джорджем Кеньоном, маркизом Стокфордом. Он забросал ее подарками и обещаниями. Она знала, что этот негодяй женат, но ей казалось, что он ее любит. Когда она сказала ему о будущем ребенке, он ушел от нее навсегда.
– Этого не может быть, – проговорила вдова, медленно покачав головой – Я вам не верю.
– Моя мать не стала бы лгать. Маркиз бросил ее, и ей пришлось растить меня в одиночку. Она все время надеялась, что он вернется. Даже двенадцать лет спустя, лежа на смертном одре, она говорила о нем.
Леди Стокфорд прижала кулак к груди.
– У вас есть доказательства?
– Я не собираюсь ничего вам доказывать…
– Доказательство есть у меня, – вмешался Джошуа. – Не далее как сегодня утром я разыскал в Лондоне его старую няню, женщину по имени Ханна Давенпорт. Она мне все рассказала. Его крестили в церкви Святого Мартина. Там имеется соответствующая запись.
Вдова посмотрела на Фирта.
– По крайней мере, теперь я понимаю, почему вы пытались похитить Анну. Вы хотели таким образом отомстить Джошуа.
Вспомнив про неудавшееся похищение, Кеньон опять вскочил на ноги.
– Я побью вас за то, что вы прикоснулись к Анне… – Его руку пронзила острая боль. Он опустил глаза и увидел нитку, тянувшуюся от его плеча к окровавленной иголке, которую двумя пальцами держала Анна. – Отпусти!
– Нет, – строго сказала она. – Сейчас не время для драки.
– Вы, как всегда, говорите мудрые вещи, мисс Невилл, – изрек Фирт. – Сегодня днем я по глупости напугал вас. Пожалуйста, примите мои самые искренние извинения.
– Она их не примет! – отрезал Джошуа.
– Нет, приму! – Анна толкнула Кеньона в кресло и с удвоенным рвением продолжила зашивать его рану. – Ради Бога, прояви хоть немного сочувствия. Ведь он твой брат.
Лорд сдавленно застонал.
– Сводный брат, – уточнил он. – Да, у него была тяжелая жизнь. Да, его мать умерла в нищете. Но он не имел права тебе угрожать.
– Выпейте коньяку, – посоветовал Фирт. – Может быть, это поднимет вам настроение.
– Вы тоже не слишком веселы, – строго заметила леди Стокфорд. Встав с кресла, она подошла к Фирту и оглядела его с головы до ног. – Когда я впервые увидела вас сегодня, вы показались мне смутно знакомым. И неудивительно. У вас глаза и губы моего сына.
– Вот как? Чертовски досадно. Джордж Кеньон был пьяницей и развратником, и я не хотел бы иметь с ним ничего общего.
Леди Стокфорд отвела руку назад и наотмашь хлестнула ростовщика по лицу.
– Я прекрасно знаю слабости моего сына, – сказала она, – но это не оправдывает вашей грубости.
Прижав руку к покрасневшей щеке, Фирт сердито сверкнул глазами.
– Да, я грубиян. А чего еще вы хотите от сына простой театральной актрисы?
– Так вы презираете не только отца, но и мать? Я думаю, ей стало бы стыдно, если бы она увидела, каким человеком вы стали.
Фирт стиснул челюсти.
– Вы ничего не знаете о моей матери, – мрачно произнес он.
– Конечно, ведь я никогда ее не видела. Но я намерена узнать вас.
Джошуа в третий раз вскочил с кресла.
– Что ты говоришь? – воскликнул он. – Не связывайся с этим прохвостом!
Анна снова усадила раненого на место.
– Пусть бабушка сама все уладит.
Фирт хрипло хохотнул.
– Не бойся, Кеньон. Ей не удастся превратить меня в очередного любящего внука.
– Вы правы, это невозможно, – согласилась леди Стокфорд, медленно расхаживая по комнате. – Но каким бы неприятным вы ни были, мистер Фирт… Сэмюел… вы все же член моей семьи. Через месяц вы навестите меня в Стокфорд-Эбби.
– Мне легче умереть, мэм.
Она продолжала как ни в чем не бывало.
– Кроме того, два других ваших сводных брата через несколько дней приедут на свадьбу Джошуа. Вы должны выкроить время для встречи с ними.
– Я скорее заключу сделку с дьяволом.
– Судя по всему, вы ее уже заключили. Однако в обществе ваших братьев вы будете вести себя вежливо и учтиво.
– Ну хватит, бабушка! – взорвался Джошуа. Ему очень хотелось разоблачить Фирта, но он и представить себе не мог, что она отнесется к своему новоявленному внуку с таким радушием. – Может быть, ты и на мою свадьбу его пригласишь? В таком случае мне придется выгнать его из церкви.
Анна завязала узелок и потянула за нитку сильнее, чем требовалось.
– Разумеется, я не стану звать его на свадьбу, – сказала вдова, строго глядя на Фирта. – Ему придется заслужить честь быть принятым на семейных торжествах.
– Честь? – усмехнулся Фирт. – Я не нуждаюсь в вашей благотворительности и не желаю принимать участие в ваших торжествах.
– И все-таки вам от нас что-то нужно, – возразила леди Стокфорд. – Вы приехали сюда предупредить меня о том, что Тимберлейк замыслил недоброе. Сделав это, вы могли спокойно уйти, предоставив Джошуа самому рассказать о вашем происхождении. Однако вы остались.
– Я хотел, чтобы вы увидели отпрыска вашего сына.
Леди Стокфорд вскинула седую бровь.
– Я вижу сердитого человека, который нуждается в любящей семье.
Фирт заметно напрягся.
– Значит, вы слепы, мэм. Я жестокий мерзавец и не верю в любовь.
Резко отвернувшись, он размашистым шагом вышел из гостиной. Спустя мгновение хлопнула парадная дверь. Леди Стокфорд опустилась в ближайшее кресло, разом постарев и осунувшись. В ее голубых глазах блестели слезы.
– Я не сумела с ним договориться, – пробормотала она.
– Ты была великолепна, бабушка, – сказала Анна, споласкивая руки в тазике с водой. – Просто он застал тебя врасплох.
– Да… я потрясена до глубины души. Как я могла не знать о его существовании? Почему Джордж ничего мне не сказал?
Джошуа мучил тот же вопрос. Он всегда знал, что его отец – человек слабохарактерный, склонный к пьянству и вечно недовольный женой, которая проводила почти все свободное время в часовне, молясь Богу. В детстве Кеньон избегал своих родителей, опасаясь быть втянутым в их ссоры. Сейчас его неприятно поразила новость о том, что отец имел любовницу и, что хуже всего, бросил собственного сына. Джошуа немного сочувствовал Фирту, но не оправдывал его поступки.
– У тебя был тяжелый день, бабушка, – сказала Анна, подавая леди Стокфорд нетронутую рюмку с коньяком. – Выпей, пожалуйста. Это поможет успокоиться.
Вдова сделала глоток.
– Не думайте, что Фирт исправится! – прорычал Джошуа. – Он мстительный человек, и я не удивлюсь, если он опять попытается обидеть Анну.
Девушка обернулась к Кеньону.
– Помолчи. Неужели ты не видишь, что бабушка расстроена? Ты ведешь себя ничуть не лучше мистера Фирта.
Джошуа обиженно поджал губы. Черт возьми, она сравнила его с жестоким и бесчестным ростовщиком! Да у него нет ничего общего с Сэмюелом Фиртом! Кроме того, что они сводные братья.
Тут Кеньона пронзила ужасная мысль. Выйдя за него замуж, Анна станет невесткой негодяя, который пытался ее похитить. Если бабушке удастся приручить Фирта, Анна будет время от времени с ним встречаться.
Джошуа мрачно смотрел, как девушка утешает вдову. Он обвинил ее в том, что она загнала его в угол, заставив на ней жениться, хоть на самом деле это он принудил ее к браку. Несмотря на возражения, он договорился с ее отцом, а к ней самой отнесся с холодным пренебрежением, как будто она не имела права участвовать в обсуждении собственного будущего. А теперь он еще больше настроил Анну против себя и не знал, как завоевать ее сердце. Но одно он знал точно: эту женщину он никуда не отпустит.
Глава 29
Уэйкбридж-Холл
Погожим днем в начале октября Анна стала женой Джошуа. Облаченная в бледно-голубое платье и украшенная бриллиантовым колье, она шла по проходу в церкви под руку со своим отцом и не знала, какие чувства таятся в душе Кеньона. Перестал ли он на нее сердиться? Сможет ли он когда-нибудь забыть все обиды и впустить в свое сердце любовь?
Пять дней, прошедшие после его ранения, были насыщены предпраздничными хлопотами. Приехали братья Анны: большинство – из Брайтона, Сирил – из Лондона, а Абелард и его пятеро детей – из Йорка. Потом прибыли братья Джошуа со своими семьями, и дом наполнился звонким детским смехом. У Майкла и Вивьен было трое детей младше десяти лет, а у Гейбриела и Кейт один малыш, второго они ожидали.
Во всей этой суматохе Анне не удалось ни минуты побыть наедине с Джошуа. Он избегал ее общества, возился с детьми и болтал со своими братьями. Но иногда она ловила на себе его пристальные задумчивые взгляды, будившие в ней желание. Он хотел ее, и эта мысль придавала сил.
После церемонии и последующего завтрака вся семья собралась во дворе перед домом, чтобы попрощаться с молодоженами. Они уезжали в Уэйкбридж-Холл, гемпширское поместье Джошуа. Анна очень любила своих родных, но сейчас ей больше всего хотелось остаться вдвоем с мужем.
Памятуя о его больном плече, она встала с другой стороны. На нем была кавалерийская форма. Пуговицы блестели на солнце. Перевязанная рука только подчеркивала его мужественность. Братья Кеньона были так же темноволосы и поразительно красивы, как он.
– Может, мы поедем с вами? – предложил Майкл, хитро усмехнувшись. – Уэйкбридж-Холл нам по пути. Заедем к вам в гости и как следует повеселимся.
– Ага, недельки две! – подхватил Гейбриел. – Как ты на это смотришь, Джошуа? Надеюсь, вы с женой не будете слишком заняты и сможете развлечь полный дом гостей.
Кеньон мрачно взглянул на братьев.
– Если кто-нибудь из вас в ближайшем месяце появится на пороге моего дома, я дам ему хорошего пинка под зад и отправлю восвояси.
Мужчины засмеялись и посмотрели на Анну. Она невольно покраснела, но в душе у нее зашевелилось предвкушение. Ей хотелось найти согласие в супружеской постели. Она решила приложить все силы к тому, чтобы Джошуа ее полюбил.
Настала пора ехать. Анна обняла родителей, братьев и в последний раз взглянула на большой старый дом, в котором прошло ее детство. И в котором однажды ненастной ночью она стала женщиной.
– До твоего нового дома всего пять часов езды, – сказала мама, с улыбкой утирая слезы. – Мы будем часто видеться.
– Люси пригласила нас на Рождество в Стокфорд-Эбби, – сообщил папа. – И мальчиков тоже.
Он пожал руку Джошуа и крепко обнял дочь.
Сглотнув комок в горле, Анна запрыгнула на Мисс Эмми. Она предпочла карете седло, чтобы быть поближе к супругу. Ее коробки и сундуки уже уехали с Гарри и Пег, которые потрясли всех, объявив о своей скорой свадьбе. Попрощавшись с близкими, Анна и Джошуа пустили своих лошадей быстрым шагом на запад.
Погода стояла чудесная, на ослепительно голубом небе не было ни облачка. В листве начинали проступать краски осени. Вдоль грунтовой дороги росли алые ягоды калины и черные плоды дикой бирючины и самбука. На лугах и болотах собирались в стаи перелетные птицы: гуси, сойки и дрозды.
И что самое радостное, Анна была наедине с Джошуа. Она подъехала к нему поближе и спросила:
– Как прошла твоя вчерашняя встреча с Сэмюелом Фиртом? Какое он произвел впечатление на Майкла и Гейбриела?
Кеньон пожал плечами.
– Они отнеслись к нему настороженно. Фирт не особо располагает к себе. Вначале обстановка была довольно напряженной.
– Вас троих не было несколько часов. О чем вы говорили все это время?
– В основном о бизнесе. Похоже, ростовщичество – всего лишь малая часть интересов Фирта. Он инвестировал свой капитал в несколько весьма впечатляющих зарубежных предприятий и делает деньги на всем – от золотых приисков до плантаций сахарного тростника.
– Значит, вы помирились? – Джошуа поморщился.
– Он пытался тебя похитить. Я не могу этого забыть.
Анна подалась к мужу.
– Ты должен простить его, Джошуа. Не стоит растравлять себе душу из-за пустяков.
Кеньон посмотрел на Анну долгим, пронизывающим взглядом, потом кивнул.
– Если тебе так хочется, я с ним полажу.
«Если тебе так хочется». Неужели он преодолеет свою антипатию только потому, что она его об этом попросила? Если так, значит, действительно питает к ней нежные чувства. У Анны закружилась голова от прилива надежды, граничащей с эйфорией. Она завоюет его любовь и сделает его счастливым… если только Кеньон ей позволит.
Джошуа перевел разговор на обыденные темы и принялся развлекать супругу историями про Майкла и Гейбриела. Она, в свою очередь, рассказала ему о своих братьях и их многочисленных проделках. Кроме того, он так живо описал ей Уэйкбридж-Холл, что Анна легко представила себе большой дом эпохи Тюдоров и окружающие его холмы. Было ясно, что он любит свое поместье.
Но любит ли он ее, вот в чем вопрос. Она не хотела чувствовать себя разочарованной, тем более в день свадьбы, и убеждала себя в том, что симпатия со временем перерастет в нечто большее. Он женился на ней из чувства долга, но сегодня ночью она сделает все возможное, чтобы он не пожалел об этом вынужденном браке. Ей хотелось, чтобы он был так же счастлив, как и она.
Джошуа всегда считал себя терпеливым человеком. Даже в пылу сражений он действовал с холодным расчетом, ибо поспешность грозила смертью.
Но вечером, в день свадьбы, он никак не мог дождаться, когда Анна ляжет в постель. Выполняя ее просьбу, он распорядился, чтобы в спальню принесли поднос с ужином и горячую воду для ванны, и договорился с горничной, чтобы она помогла Анне помыться.
Битых полчаса он мерил шагами свою комнату и окончательно потерял терпение. В груди его вихрилось множество самых разных чувств, главным из которых была… неуверенность. Сможет ли он когда-нибудь завоевать сердце Анны?
Был только один способ это выяснить.
Тихо открыв смежную дверь, он вошел в гардеробную жены и обнаружил Анну сидящей в медной ванне перед камином. Ширма частично скрывала ее от его глаз, но того, что он видел, было достаточно, чтобы разбередить воображение. Он замер на пороге, завороженный представшим перед ним зрелищем.
Вот она подняла руку и провела намыленной мочалкой по своей кремовой коже. Ее обнаженные груди располагались над самой водой. Пламя свечей играло на ее зачесанных кверху волосах и изящных изгибах тела. На лебединой шее поблескивала золотая цепочка с бриллиантовой подвеской. Как он мог когда-то считать ее чопорной? Она была сказочной нимфой, слишком красивой для этой грешной земли. И эта нимфа принадлежала ему – если не душой, то хотя бы телом.
С другой стороны ширмы ждала, держа наготове полотенце, пожилая горничная Элиза. Приложив палец к губам, Джошуа прошел босиком по ковру, взял у нее полотенце и кивком указал на дверь. Элиза улыбнулась и на цыпочках вышла из комнаты.
Джошуа встал возле ширмы. Анна споласкивалась, что-то напевая себе под нос. Он никогда не думал, что плеск воды может быть таким эротичным.
– Элиза, подай, пожалуйста, полотенце! – крикнула она, вылезая из ванны.
Он зашел за ширму и, подойдя к Анне сзади, укутал ее в пушистое полотенце. При этом его руки обвились вокруг ее талии, а губы коснулись влажной шеи.
Анна вскрикнула от неожиданности.
– Джошуа?
Откинув голову назад, она поцеловала его в щеку. От ее теплой, распаренной в воде кожи исходил восхитительный аромат. Ему захотелось уложить ее на ковер перед потрескивающим огнем камина и утолить свое желание прямо здесь. Он не сомневался в том, что Анне с ее врожденной чувственностью понравится такое соитие.
Однако впервые в жизни его интересовало в женщине не только мягкое податливое тело. Анна хотела повернуться к мужу лицом, но он не дал ей этого сделать. Его пальцы прошлись по бриллианту, висевшему на ее груди.
– Ты забыла снять подвеску.
Анна покачала головой.
– Она мне очень нравится, Это первая вещь, которую ты мне подарил.
– Это подарок бабушки. Я подарю тебе еще более красивые драгоценности.
– Мне больше ничего не нужно, – твердо сказала Анна – Этой подвески вполне достаточно.
Но Джошуа решил забросать ее украшениями, Чтобы хоть как-то отплатить за те душевные переживания, через которые ей пришлось пройти по его вине. Он знал, что она еще намучается с его тяжелым характером.
Они покинули гардеробную и вошли в спальню. Свечи стоявшие на прикроватном столике, освещали темно-зеленые шторы и тяжелую мебель красного дерева. Скудно обставленная комната была чисто прибрана. Больше ему ничего и не требовалось, ведь он редко бывал дома. Но сейчас взглянув на свою старомодную спальню глазами Анны, Джошуа испытал досаду.
– Может быть, этот дом не совсем то, на что ты надеялась, – сказал он. – Ты вправе украсить его по-своему. Мы посетим лондонские магазины, и ты купишь там все, что тебе понравится.
Девушка нахмурилась.
– Я не хочу ничего менять. Это чудесный старый дом, и я его уже полюбила.
Но Джошуа не удовлетворился таким ответом. Он знал о ее склонности делать людям приятное и боялся, что эти слова – всего лишь попытка ему угодить.
– Это не только мой дом, но и твой, – заявил он. – И я хочу, чтобы ты была здесь счастлива.
– Я счастлива. И с нетерпением жду завтрашнего дня, чтобы обследовать все уголки нашего жилища. Особенно мне хочется подняться на башню. Оттуда, наверное, открывается потрясающий вид.
Джошуа с трудом оторвал взгляд от ее груди, проступавшей сквозь складки полотенца.
– Да, потрясающий.
В башне стоял диванчик, на котором они могли бы заняться любовью. И вообще, если она согласится, они опробуют все сорок с лишним комнат дома.
Он повел жену по вытертому ковру. Она остановилась возле массивной кровати на столбиках и внимательно посмотрела на мужа из-под опущенных ресниц, прикрываясь полотенцем точно щитом.
– Джошуа, скажи, ты все еще сердишься на меня?
– Сержусь? За что?
– За то, что я тебя соблазнила. Заставила на себе жениться.
Кеньон поморщился, услышав, как она повторяет его жестокие слова, и сдержанно поцеловал ее в губы, не смея дать волю желанию.
– Надеюсь, я ответил на твой вопрос? – хрипло спросил он.
На губах Анны появилась озорная улыбка. Она отпустила полотенце, и оно упало на пол.
– Надеюсь, я угадала твою мечту?
Она стояла перед ним, великолепная и гордая в своей наготе. Пламя свечей золотило ее полные груди, тонкую талию и женственные бедра. Подняв руки, она вынула шпильки из волос и тряхнула головой. Длинные локоны вуалью рассыпались по плечам.
В чреслах Джошуа занялся пожар. Все его тела напряглось от возбуждения. Анна – его жена! Женщина, которая целиком и полностью принадлежит ему.
– Ляг на живот, – еле выдавил он.
– Зачем? – удивленно спросила она, усаживаясь на край матраца. – Что вы хотите со мной сделать, милорд?
– Я тебя помассирую, – ответил он, доставая из кармана маленькую баночку. – Твои мышцы наверняка устали, ведь ты провела в седле целых пять часов.
Анна прилегла на простыню с такой соблазнительной грацией, что у Кеньона захватило дух.
– Звучит заманчиво, – промурлыкала она. – Но разве у тебя не болит рука?
– Нет, все в порядке. – Тупая боль в плече не шла ни в какое сравнение с тем мучительным желанием, которое он сейчас испытывал. – Делай, что я говорю. Не забудь, что сегодня ты поклялась меня слушаться.
– Я скрестила пальцы под букетом, когда произносила эту клятву.
Однако она перевернулась на живот и положила голову на подушку.
Джошуа невольно залюбовался ее гибким телом, округлыми ягодицами и длинными ногами. Чтобы прояснить голову, ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов.
Потом он налил себе на ладони немного масла и принялся разминать ее стройную икру.
– Нам надо поговорить, Анна. Я должен тебе кое-что сказать.
Она слегка прогнулась в спине и замычала от удовольствия.
– Может, поговорим позже?
Ее сладострастный тон опьянил Джошуа, но он не собирался сдаваться.
– На протяжении многих лет я видел только уродливую сторону жизни, – хрипло произнес он. – Это испортило мой характер.
– Вот как?
Он легонько шлепнул ее по мягкому месту.
– Отнесись к моим словам серьезно. Признаюсь, я готовился умереть на дуэли с Панкхерстом.
Анна подняла к нему свое испуганное лицо.
– О Боже! Почему?
Джошуа отвел глаза. Ему не хотелось обсуждать эту тему, но он мечтал об истинной близости, а добиться ее можно было, только поделившись собственными мыслями.
– После войны я чувствовал себя очень неловко… Мне было стыдно оттого, что я остался жив, в то время как столько людей полегло на полях сражений. Я хотел вернуться сюда, в Уэйкбридж-Холл, и зажить уединенной жизнью, спрятавшись от всего мира.
– А я осуждала тебя за твой цинизм, – прошептала она. – Прости меня, Джошуа…
– Молчи. Дай мне договорить. – Он начал массировать упругие мышцы ее бедер. – Все изменилось, когда я встретил тебя, Анна. Ты не позволила мне замкнуться. Ты хотела мне помочь, даже когда считала меня подлецом.
