Текст книги "Больше, чем любовь"

Глава 5

Шестое июля падало на субботу. Дженна предпочла бы, чтобы это был будний день, тогда она могла бы весь день провести на работе и за делами хоть немного отвлеклась бы от своих страхов в связи с предстоящей встречей со Спенсером. А вот ее организму не было дела до ее проблем, и он функционировал так же четко, как всегда. Температура, как и полагалось, значительно снизилась и восьмого должна была упасть до минимума.

Спенсер позвонил ей в пятницу утром, когда она собиралась на работу.

– Я только хотел уточнить дату нашего свидания.

– Это не свидание, а деловая встреча, – возразила она, решив придерживаться намеченной линии поведения в их отношениях. Ведь Спенсер не выбирал ее себе в любовницы. Ей казалось унизительным, если бы Спенсер подумал, что она претендует на эту роль. И без того складывалась очень неловкая ситуация.

– Ладно, пусть будет деловая встреча, – дружелюбно согласился он. – Так мы встречаемся?

– Да.

– Прекрасно. Я договорился, чтобы мне кое-что отремонтировали в самолете. Лучший механик находится в аэропорту Норвуда, это примерно в часе езды от твоего дома. Ты сможешь забрать меня оттуда завтра днем?

– Конечно.

– Тогда мы успеем немного поговорить перед тем, как… Словом, поговорим.

Дженне показалось, что и он чувствует себя не очень комфортно и спокойно. Впрочем, едва ли. С его опытом чего ему бояться?

– Отлично, – скрывая тревогу, согласилась она. – Во сколько мне туда приехать?

– Я смогу вылететь отсюда не раньше двенадцати. Потом разрешение на полет и время убедиться, что механик понял, что мне нужно сделать… Шесть тридцать не очень поздно?

У нее отлегло от сердца.

– Нет, нормально.

Значит, она весь день проведет на работе, и нужно будет только придумать, чем занять Спенсера в воскресенье. А в понедельник она снова будет на работе.

– Подъезжай прямо к ангару «С» и дай гудок, и я буду знать, что ты уже на месте, хорошо?

– Договорились. До свидания.

В летной рубашке с засученными рукавами, без галстука, в шортах и шлепанцах на босу ногу, он выглядел потрясающе красивым. Спортивную куртку он перекинул через плечо, а под мышкой держал толстый портфель. Его можно было бы принять за хиппи, если бы не резкие черты загорелого лица, украшенного шрамом, взлохмаченные ветром волосы и дерзкие голубые глаза – все это придавало ему облик смелого и независимого бродяги.

С трудом сдерживая волнение, Дженна помахала ему и следила, как он размашисто зашагал по бетонному полю, на краю которого она припарковала свой «ягуар». Она была почти уверена, что он сядет за руль, но он открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, швырнул свои вещи на заднее и влез внутрь.

– Извини, что задержался, – сказал он, не глядя на нее. – Проклятый механик забыл о моем звонке и уехал на выходные. Там был его помощник, но он настолько бестолковый, что я не мог доверить ему свой самолет.

– Так что же делать?

– Мак вернется в понедельник. Тогда ему придется потрудиться. – Он взглянул на Дженну. – Ты меня долго ждала?

– Ерунда, всего пять минут. А ты выглядишь усталым. Трудный перелет?

– Нет, с этим все в порядке. А вот чуть раньше мне пришлось порядком попотеть. Оказывается, редактор недоволен моей последней рукописью и потребовал внести множество поправок. Мне сообщили об этом только вчера, этот тип не удосужился сообщить мне об этом лично. И вчера я почти целый день говорил с ним по телефону. Кое о чем нам удалось договориться, но остается еще внести довольно много изменений. Придется потрудиться над рукописью у тебя.

Дженна не могла поверить своей удаче. Проблема, чем его занять, практически снималась.

– Отлично. Я предоставлю тебе для работы свой кабинет, там большой стол и хорошее освещение. Тебе нужен компьютер?

Он усмехнулся:

– Я едва умею печатать на машинке, не говоря уже о том, чтобы пользоваться компьютером.

Дженна удивилась. Ей казалось, в мире нет такого дела, которым он не владел бы в совершенстве.

Не удивляйся. Я путешествую с двадцати двух лет, а компьютеры появились уже после этого. Где мне было взять время, чтобы научиться им пользоваться? Я просто нанимал машинистку. – Он нахмурился. – Но должен сказать, возня с поправками – это такое мучение!

– А когда они должны быть сделаны?

– На прошлой неделе.

– Ого!

– Вот именно. – Он криво усмехнулся и снова посмотрел на нее. Глаза его приобрели теплое и двусмысленное выражение.

Дженна с трудом отвела от него глаза и опустила их вниз, но там увидела его длинные, мускулистые и загорелые ноги, покрытые густым пушком.

– Тебе не нравится, что я в шортах? Должен признаться, во время всего этого разговора с редактором я все думал, что же мне надеть. И помимо мысли, что сейчас лето и в кабине может быть слишком жарко, я решил, что тебе будет полезно увидеть мои ноги, чтобы потом не слишком смущаться.

– Будто мне не приходилось видеть мужские ноги! – по возможности небрежно заметила она. – Кстати, твои ноги я тоже видела.

– Когда это?

– В то лето, после окончания колледжа и перед поступлением в школу бизнеса. Не помнишь? Мы с Кэролайн путешествовали по греческим островам и встретились с тобой на Кипре.

– Ах да! – Он широко улыбнулся. – Я еще сразу заставил вас позвонить домой, потому что ни ты, ни Кэролайн не удосужились сообщить родителям, что с вами все в порядке, и они страшно волновались. Я знал это, потому что звонил домой совсем по другому делу, а они так обрадовались моему голосу, будто я давно пропал.

– Мы просто не могли добраться до телефона.

– Я сам слишком часто прибегал к этому объяснению, чтобы поверить вам. На самом деле вы просто не хотели звонить домой. Но это можно понять. Вы в первый раз оказались вдалеке от дома и одни. И от ощущения свободы у вас обеих голова шла кругом.

Дженна просияла улыбкой, вспомнив свое тогдашнее состояние.

– Верно, это было так здорово! Ты тогда провел с нами два дня, в основном на пляже, там я и видела твои ноги.

– Думаю, не только их.

– На тебе были плавки.

– Ну, не настолько закрытые, если я не ошибаюсь.

Это действительно так, но она скрывала свое восхищение Спенсером. Ведь он был старшим братом Кэролайн, ему исполнилось двадцать восемь, а ей только двадцать два. И хотя они происходили из одинаково состоятельных семей, он вел настолько необычный образ жизни, что ей в голову не могло прийти, что между ними могут быть какие-то отношения.

Но сейчас все было по-другому, и его ноги в шортах словно подчеркивали это.

– Да. Что ж, поедем. Хочешь, я подброшу тебя домой, и ты оставишь там вещи?

– Я бы предпочел поесть, ужасно проголодался. – Он смотрел на вывески универсамов и кафе, мимо которых они проезжали. – Здесь где-то было симпатичное местечко, где давали великолепные стейки… «Терри’с» или «Кэрри’с»…

– Может, «Кори’с»?

– Да, да! Оно еще работает?

– Да. Зайдем?

– Конечно!

Через десять минут они уже были в ресторане, но прошло еще сорок минут, прежде чем их усадили, а потом пришлось ждать еще около получаса, когда им подадут еду. Спенсер бросал на официантку нетерпеливые взгляды, и Дженна опасалась, что он вот-вот взорвется, но, к счастью, этого не произошло. Он ерзал на стуле и уничтожил несколько булочек, но не жаловался, а продолжал разговаривать с ней, задавая вопросы о ее фирме, общих знакомых, о Кэролайн и ее ребятишках.

Когда еда была подана, он съел свою порцию и половину того, что оставила на тарелке Дженна.

– Мне нужно как следует подкрепиться, – выразительно подмигнув, пояснил он.

– Но, Спенсер, это просто ужасно!

– Прости, но ничего не могу с собой поделать.

Дженна удивилась, когда он отказался от десерта, но потом он вместе с ней выпил кофе. Официантка принесла счет, и Дженне удалось первой его схватить.

Но Спенсер прижал ее руку к столу и выхватил у нее счет:

– Я заплачу.

– Но это несправедливо. Ты оказался здесь из-за меня, так что позволь мне расплатиться.

– Плачу я, – сказал он таким тоном, что она уступила. Доставая кредитную карточку, он заметил: – К тому же я съел в два раза больше тебя.

Не желая вступать с ним в пререкания, Дженна терпеливо дождалась, когда он расплатится. Уже стемнело, когда они вышли к машине.

Дженна разволновалась. Он сказал, что они займутся их делом ночью, и вот эта ночь уже настала. Тревога не покидала ее всю дорогу до Литл-Комптона. Крепко сжимая руль, она представляла себе свой дом, кровать, застеленную для Спенсера, свою кровать и гадала, которой из них они воспользуются.

Спенсер тоже хранил молчание. Проезжая мимо фонарного столба, она заметила, что он выставил локоть в окно и подпер лоб рукой. Она испугалась, не передумал ли он.

– Все в порядке? – чуть погодя осторожно спросила она.

– Да.

– Мне показалось, ты на что-то сердишься, – нерешительно произнесла она.

– Я не сержусь. – Он помолчал, потому убрал руку с окна и устремил взгляд вперед. – Просто чувствую себя неуверенно.

У нее сильно забилось сердце.

– Ты не уверен, что пойдешь на это?

– Нет, не в этом дело, просто не знаю, как себя вести. Мне, конечно, приходилось соблазнять женщин, но ты же этого не хочешь, настаиваешь, чтобы это было что-то вроде сделки. А в такой ситуации мне не приходилось бывать.

– Послушай, мы же можем это сделать так, как предлагала я, – с робкой надеждой сказала она. – Я уверена, что мой доктор готов встретить нас завтра в своем кабинете…

– Об этом забудь! – решительно заявил Спенсер, отрезая ей путь к уговорам.

Дженна смирилась. Как бы ей ни хотелось сделать все по-своему, решала не она, ведь Спенсер оказывал ей такую важную услугу. Она ни на минуту не забывала, что речь идет о ребенке.

– Это будет не так уж трудно, – сказала она. Если уж он не знает, что делать, то это будет похоже на ситуацию, когда слепой ведет слепого. – Мы же представляем, как это происходит. Разве этого недостаточно?

Он промолчал и, к ее огорчению, до самого дома больше не промолвил ни слова. Раньше между ними всегда завязывался непринужденный разговор. Ей нравились его рассказы о путешествиях, приключениях и книгах, и, чувствуя ее искренний интерес, он охотно делился с ней своими переживаниями. А сейчас между ними возникли напряжение и скованность. Она опасалась, что их отношения навсегда изменятся, и молилась в душе, чтобы этого не произошло. Она остановилась у своего дома, он забрал свои вещи с заднего сиденья и последовал за ней. В холле она нерешительно помедлила, затем сказала:

– Я покажу тебе твою комнату, наверное, тебе нужно разобрать свои вещи.

Она повела его по лестнице, затем по коридору. Комната, которую она для него выбрала, была почти такой же большой, как ее спальня, но находилась в другом конце дома. У двери она посторонилась и пропустила его вперед.

Он вошел, бросил свои вещи на кровать и остановился, положив руки на пояс, спиной к ней. Вся его поза выражала напряжение и раздражение.

– Если тебе не нравится эта комната… – заговорила она, но замолчала, когда он стремительно обернулся к ней.

С мрачным выражением лица он сверлил ее взглядом.

– Думаю, нам лучше сделать это сразу сейчас, поскольку никто из нас не успокоится, пока дело не будет сделано. Мне нужно принять душ, и через десять минут я приду к тебе, хорошо?

Он, конечно, был прав. Чем дольше они откладывают, тем больше она будет нервничать. Она и сейчас едва держала себя в руках, а от его слов ее буквально стало трясти.

– Лучше минут через пятнадцать, – сказала она и пояснила: – Я дольше буду принимать душ.

– Хорошо, – согласился он и еще раз пристально на нее посмотрел.

Спенсер долго стоял под душем, подставив под горячую воду напряженные мускулы на шее. Он действительно устал от работы над рукописью, но поправки дались бы ему легче, если его мысли не отвлекались бы на Дженну.

Он вспоминал свое самоуверенное требование: «Никакого искусственного зачатия, или естественным путем, или ничего». Такая самоуверенность, а почему бы и нет, черт возьми? Он интересный мужчина и отличный любовник. Он подарит маленькой Дженне Маккью час счастья, и вдобавок она получит ребенка, о котором мечтает.

Он вернулся во Флориду уверенный, что нашел отличное решение проблемы, и только несколько дней назад осознал смысл своего предложения. И беспокоился он не столько из-за ребенка, сколько из-за самой Дженны. Он и не подозревал, насколько сложно у нее складывались отношения с мужчинами.

Женщины, с которыми он встречался ради удовлетворения своих потребностей, обычно были высокими, эффектными и уверенными в себе. Дженна была совершенно иной, а главное, застенчивой и неопытной, и он не знал, как вести себя с ней. Ему хотелось доставить ей наслаждение, но как это сделать, чтобы не задеть ее гордость и самолюбие? Она хотела, чтобы они сошлись в постели ради единственной цели – зачатия ребенка. А ему этого было мало, он не привык ограничивать себя в желаниях.

Он поменял положение, чтобы струи воды падали на поясницу, поочередно поднял руки, разминая мускулы. Разумеется, он может быть с ней нежным и доставить ей удовольствие, если она это позволит. Вот в этом-то и вопрос: позволит ли?

Он выключил душ и вытерся. Глядя на себя в затуманенное зеркало, он достал из несессера зубную щетку и пасту и принялся чистить зубы. И все время представлял себе, как Дженна в своей ванной готовится к встрече с ним. Вскоре он почувствовал легкое возбуждение.

Да, с этим у него не будет проблем. Другое дело – подвести к этому Дженну.

Он взглянул на часы. Пора. Обернув вокруг бедер полотенце, он пошел по коридору. Единственной комнатой, где горел свет, была комната Дженны. Наверное, это была спальня ее родителей, но, остановившись на пороге, он думал не о них. Над разобранной постелью приглушенно светилось бра. В длинном белом халате, она стояла у кровати к нему спиной, опустив голову. Только подойдя ближе, он увидел, что она смотрит на какой-то предмет в своей руке.

– Что это у тебя?

Она протянула ему крошечный браслет из стеклянных бусинок, перемежающихся с шариками слоновой кости, которые составляли ее имя.

– Родители заказали для меня этот браслет, когда я была грудным ребенком. Я его очень любила. Если у меня будет девочка, я подарю ей такой же браслет с ее именем.

Спенсер посмотрел на браслет, затем перевел взгляд на Дженну. Темные волосы мягкими волнами обрамляли ее лицо и ложились на плечи. Влажное после душа лицо было розовым. От нее пахло весенними цветами, и выглядела она поразительно юной.

– Неплохая мысль, по-моему, – одобрил он и пропустил между пальцами ее шелковистые и мягкие пряди.

Она стояла рядом с ним, маленькая и стройная, как газель, и он почувствовал себя еще более крупным и сильным. Взяв браслет из ее руки, он положил его на столик у кровати и выключил свет.

– Я мог бы и оставить свет, но, думаю, так тебе будет спокойнее.

– Да, спасибо, – прошептала она.

Он дотронулся до рукава ее халата.

– Под ним ночная рубашка?

Она кивнула.

– Хочешь снять халат? – мягко сказал он.

Не поднимая головы, она сняла с себя легкий шелковый халат.

– Примерно в это время няня отрывала для меня туалетную бумагу, велела снять с себя все ниже талии и залезть на столик, – сказала она, пытаясь пошутить, но ее выдавал напряженный голос.

– Здесь нет ни столика, ни туалетной бумаги. – Понизив голос, он спросил: – Тебе нужно что-нибудь снимать ниже талии?

Она покачала головой.

Он ощутил сильное возбуждение, притянул к себе ее голову и вдохнул свежий запах ее волос.

Она отстранилась, забралась в дальний край постели и легла.

Несмотря на темноту, Спенсер видел ее напряженно вытянувшееся тело и хотел было обсудить с ней, что делать дальше, но побоялся, как бы она снова не напомнила о визите к доктору.

Он улегся рядом с ней, погладил по щеке и успокаивающе прошептал:

– Не бойся.

– Я не боюсь, – тоже шепотом ответила она.

– Значит, напряжена, – заметил он, проведя рукой по ее подбородку.

– Просто я очень хочу, чтобы все получилось.

– Все получится, если ты расслабишься, а я помогу тебе.

Он погладил ее шею, затем горло.

В темноте ее глаза казались огромными.

– Это не обязательно, Спенсер. Я спокойна, правда.

– Хорошо, не буду. – Он сменил тактику. Забравшись под одеяло, он вытянулся, лежа на боку лицом к ней. – Послушай, я ужасно тебя хочу.

– Ты не обязан это говорить.

– Но это правда. – Он лег на нее сверху, так что она ощутила вес его тела. По ее участившемуся дыханию он понял, что она почувствовала его возбуждение. – Ты мне веришь?

– Да.

– Тогда немного расслабь ноги, чтобы я тебя почувствовал.

– Боже, как все это неловко, – пробормотала она, но подчинилась. У нее вырвался судорожный вздох, когда он устроился на ней удобнее.

– Тебе не очень тяжело?

– Нет.

– Лучше, если я буду сверху, да?

– Д-да. Так я меньше потеряю… Господи, как стыдно!

– Вовсе нет, это только приятно. – Он начал медленно двигаться. – Не знаю, почему мне раньше не пришло это в голову.

– Потому что я не в твоем вкусе, – еле слышно сказала она.

– В таком случае, почему ты вызываешь во мне такое сильное желание? Да и откуда ты знаешь, что ты не в моем вкусе?

– Мне Кэролайн сказала.

– Кэролайн ничего не знает. – Много ли он сам знает, если знаком с Дженной столько лет и только теперь все понял. Да что теперь говорить! – Я боюсь сделать тебе больно, если ты еще не готова, поэтому немного тебя подготовлю, совсем немножко. Я знаю, ты этого не хочешь, но, если тебе будет больно, я не смогу продолжать. Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо.

– Мне этого не нужно.

– Зато мне необходимо. – Он опустил голову и легко коснулся губами теплой кожи у нее на шее, а потом невольно поцеловал крепче, настолько его возбудил запах ее кожи. У него задрожали мускулы, и он приподнял голову. – Черт!

– Что случилось? – встревожилась она.

Он рассмеялся, затем застонал.

– Ничего.

Он снова уткнулся лицом в ее шею и начал инстинктивно двигаться. Он был удивлен силой своего возбуждения. Причиной столь быстрого возбуждения, конечно, было давнее отсутствие связи с женщиной, но такое случалось с ним не в первый раз, однако он никогда не испытывал такого внезапного и бешеного желания. Не поднимая головы, он предупредил:

– Дженна, я не знаю, сколько смогу сдерживаться.

Руки ее ожили и обвили его шею, ногти впились ему в кожу.

– Не жди, не надо, пусть это будет сейчас.

Но ему нужно было знать, готова ли она. И он проник рукой под ее рубашку. И еще больше возбудился, чувствуя ее нежную гладкую кожу и учащенное дыхание. Это был самый желанный звук.

– Тебе хорошо? – хрипло спросил он.

– Да, да.

Он коснулся ее между бедрами, и у нее вырвался тихий гортанный стон.

– Ты просто прелесть, такая нежная и сладкая. – Он гладил ее, осторожно продвигаясь глубже. Даже убедившись в ее готовности, он продолжал ее ласкать. – Дженна, я хочу тебя поцеловать.

– Нет!

Он нагнулся, чтобы поцеловать ее в губы, но ее мольба остановила его.

– Нет, Спенсер, не надо! Поцелуи говорят о чувствах, которых у нас нет.

Она вдруг невольно застонала от удовольствия и одновременно едва заметным движением приподняла бедра навстречу ему.

Спенсер хотел возразить ей, но она уже была готова его принять. Сбросив с себя полотенце, он поместился между ее ногами и пристально смотрел на нее, вводя член в ее теплую глубину.

Она была восхитительно тесной. Он вздохнул и усмехнулся:

– Ну, как ты себя чувствуешь?

– Наполненной.

– Верно. – Он улыбался от наслаждения, которое доставляли ему движения члена внутри ее. Теперь стон вырвался у него, и он все глубже проникал в нее. Ему хотелось смеяться, обнимать ее, но он только сказал: – Господи, как хорошо!

– Я уже не кажусь тебе слишком маленькой?

Вот тогда он рассмеялся:

– Нет. Мы с тобой… очень подходим друг другу.

И в доказательство он скользнул внутрь ее и назад.

Она восторженно ахнула:

– Я рада.

Она положила руки ему на грудь и потеребила его соски, отчего он с силой втянул в себя воздух, тогда она продолжала ласкать его.

– Спенсер, я хочу ребенка! – вскричала она. – Пожалуйста, подари его мне, подари!

Как ни странно, но напоминание о ее цели нисколько не притушило огонь его страсти, напротив, он ощутил такой сильный приступ желания, что едва не взорвался. Уступая требованию своего тела, он начал работать так неистово, что вскоре излил в нее семя.

Его оргазм все не прекращался. Задыхаясь, мокрый от пота, он, наконец, распластался на ней, но не вышел из нее, пока не утихла дрожь наслаждения. Наконец, несколько раз глубоко вздохнув, он лег рядом с ней.

Дженна лежала на спине, повернув к нему голову. Даже в темноте он видел ожидание в ее глазах. Она думала о ребенке, и он испытал мимолетное разочарование. Ему хотелось, чтобы она восхищалась его сексуальной силой, чтобы в этот момент она забыла обо всем другом. Но ведь она так старалась не забыть об этом. Может, это было к лучшему.

Он мягко оправил на ней сбившуюся к талии рубашку. Потом откашлялся и сказал:

– Ну, что? У нас получилось, как ты думаешь? Ты почувствовала ту маленькую вспышку, когда яйцеклетка встретилась со спермой?

Она долго молчала, и он испугался, не случилось ли что-то с ней. А потом она еле слышно сказала:

– Никакой вспышки не бывает, во всяком случае, я ее не почувствовала.

– А что-либо другое было?

– Не знаю.

– Что это значит?

Не двигаясь, она сказала:

– Я чувствую себя другой, но не знаю, имеет ли это отношение к ребенку.