Текст книги "Больше, чем любовь"

Глава 12

Больше она не могла лгать.

– Да, беременна, – заставила она себя выговорить и тревожно замерла в ожидании реакции Спенсера.

Он посмотрел ей на живот и нервно сглотнул слюну:

– Это произошло в Вашингтоне?

Она кивнула.

– Но ты это отрицала.

– Да.

– Почему?

Можно было бы сказать, что она не была в этом уверена, но Дженне претила новая ложь. Она вообще не хотела ему лгать, но тогда просто не видела выхода. Ей было больно видеть изменившееся лицо Спенсера, пора было сказать ему правду.

– Я поступила как законченная эгоистка, – виновато призналась она. – Мне хотелось снова провести с тобой время. Ведь это было в последний раз, и я думала, что никому не принесу вреда.

– Никакого вреда?! – взревел он. С потемневшим от ярости лицом он крепко сжал ее за кисти рук. – Ты села в самолет, смертельно боясь полета, зная, что полет может быть для тебя тяжелым…

– Нет…

– Ты могла так испугаться, что потеряла бы ребенка!

– Я его не потеряла и даже не думала об этом.

– И ты ничего не сказала, когда мы совершили посадку! И я продолжал думать, что ты еще не беременна. Я таскал тебя по всему острову, по этим скалам! Я заставлял тебя гулять под дождем, спать на земле и есть сухари и всякие суррогаты. И ты все время молчала, тогда как тебе нужно было сидеть дома и посещать доктора, есть свежую пищу и витамины! А я-то думал, что ты хочешь этого ребенка!

– Я хочу! Хочу! – вскричала она, и слезы брызнули у нее из глаз. – Этот ребенок самое для меня дорогое, что есть на свете!

– Если это так, то почему ты не сказала мне, что беременна?

– Да потому, что это ничего не изменило бы! Ничего страшного нет в том, что я лазила по скалам, ходила под дождем, спала на земле и ела все эти вещи. Все это было нормально. Но если бы я сказала тебе правду, ты рассердился бы и встревожился, вот как сейчас, хотя в этом и нет смысла! Вся твоя злость и тревога не могут спасти нас с этого острова! Твой самолет не может взлететь! И ты не можешь этого изменить, Спенсер!

Он долго и тяжело смотрел на нее, наконец, с вызовом сказал:

– Черта с два! Конечно, смогу!

Она ничего не поняла, но не успела спросить его – он отнял свои руки и решительно зашагал к самолету. Уже почти дойдя до него, он вдруг вернулся к Дженне, по-прежнему стоявшей на коленях у воды, и потянул ее за руку:

– Пойдем, нам нужно собираться.

– Сейчас?

– Да. Мы улетаем.

Он помог ей встать.

– Но как же? – растерянно спросила она.

– На моем самолете.

– Тебе же нужны запчасти.

– Вовсе нет.

– Но ты сказал, что без них мы не можем взлететь.

– Я солгал.

– Что?!

– Я солгал тебе.

– Как солгал?

– С самолетом ничего не случилось. Мы можем лететь.

– Ничего?

– Абсолютно ничего.

– Ни проблем с электрикой? Ни с радио?

– Да.

– Я тебе не верю.

– Как хочешь. Но ты поешь, а я пока разберу наш лагерь. А потом мы взлетаем.

Она никак не могла понять, что он сказал. Одиннадцать дней они торчали на острове в ожидании спасения… Во всяком случае, она так думала.

– Вот так просто и полетим?

– Тебя необходимо вернуть в Род-Айленд, где все надежно и предсказуемо. И тебе непременно нужно посетить доктора. Ты же читала об уходе за беременными.

Сейчас Дженне было не до этого.

– Спенсер, ты солгал мне?

– Да, да, солгал!

В гневе она выдернула у него свою руку:

– Ты придумал эту посадку, зная, что мои родители погибли в авиакатастрофе? Как ты мог!

Он забрался в самолет и оттуда сказал ей:

– Ты уже преодолела свой страх. Кроме того, у нас не было никакого аварийного случая. Я же говорил тебе, я знаю, что делаю. И наша посадка на этот остров была заранее запланированной.

– Но нам пришлось садиться на берег!

Он рылся в коробках с продуктами.

– Я садился на этот берег сотни раз. Остров принадлежит одному моему другу. Он знал, что мы будем здесь. Поэтому сюда никто и не заглядывал.

Она еще больше разозлилась:

– Ты знал, что нам не нужен сигнальный костер? И твоя ракетница? Знал, что сюда никто не нагрянет? Да ты наверняка и Кэролайн сказал, куда мы отправляемся!

– Конечно сказал. Не мог же я допустить, чтобы все беспокоились о нас.

Он появился с коробкой сока и протянул ей одну банку. Она машинально взяла ее, потом опомнилась и сердито швырнула обратно, но промахнулась, банка попала в дверцу и упала на землю.

– Значит, ты специально приобрел все эти запасы! – Выходит, не было никакого совпадения, а все было продумано заранее. Ей следовало догадаться, ведь она читала все его книги! – Ты все рассчитал! Купил ровно столько свежих продуктов, чтобы они не успели испортиться, запас ровно столько упаковок льда, чтобы другие продукты оставались замороженными, пока не кончатся обычные продукты. Захватил книги и кассетник, набрал мыла, полотенец, туалетной бумаги и даже лосьон от загара!

– Ну, ты тоже его взяла. – Он убрал коробку с соком.

– Разумеется, взяла. Я же думала, что мы едем на твои острова! Как я не сообразила. Все было слишком кстати. Но я верила тебе!

– И я тебе верил.

– Оставь, Спенсер. Это дело другое. Практически я тебе не лгала. Ведь я не говорила, что не беременна. Я просто ввела тебя в заблуждение и не поправляла, когда ты предполагал, что я не беременна. А ты все это специально замыслил и постоянно меня обманывал. Это непростительно!

Он вручил ей шоколадный батончик, по поводу которого говорил, что захватил его, потому что очень любит.

– На, ешь и пей сок.

Она ответила ему презрительным взглядом:

– Как ты мог это сделать, Спенсер! Как ты посмел решить за меня, что мне нужно пережить страх перед полетами! Как ты посмел распоряжаться моей жизнью!

– О, прошу тебя! Возьми еду, бога ради!

– Я не хочу! Я хочу знать, сколько времени ты собирался мариновать меня здесь.

– Ты говоришь так, будто это тюрьма. Тебе здесь не понравилось? С тобой плохо обращались?

– Меня лишили права покинуть остров, когда я этого захочу.

– А ты хотела его покинуть?

– Не в этом дело. Дело в том, что я имела право знать правду.

– Как и я.

– Ты бы узнал правду, и очень скоро, – пробормотала она, чувствуя себя побежденной. Тошнота снова подступала к горлу. – И я собиралась тогда признаться тебе во всем. А ты когда собирался сказать мне правду?

– Давно уже, – усмехнулся он. – Я не предполагал, что ты долго здесь продержишься. Думал, ты уже через неделю начнешь сходить с ума. Думал, что тебе будет скучно здесь, надоедят эти насекомые и жара. Но ты оказалась молодцом, ангел мой. – Он снова протянул ей еду. – Возьми, слышишь?

– Не хочу, – отвернулась она. – Меня тошнит!

Не зная, что делать, она спустилась на берег к тем камням, на которых сидела в первый вечер. Сейчас у нее на душе было так же неспокойно, к тому же подташнивало.

Спенсер подошел сзади и протянул ей полную пригоршню крекеров.

– Мне нужно было догадаться, в чем дело, когда ты то и дело жевала печенье. Сколько уже дней тебе плохо?

– Два дня.

Он тяжело вздохнул и насильно сунул ей крекеры, после чего вернулся к самолету.

Дженна некоторое время тупо смотрела на крекеры. Ах, если бы они успокоили ее душу так же легко, как помогут ее желудку! Судя по возне, Спенсер укладывал вещи в самолет. Скоро он доставит ее домой, и они расстанутся.

Опустив голову на колени, она зарыдала. Изнутри накатывали тихие, но отчаянные рыдания. Она никак не могла остановиться – Спенсер не выносил женских слез, но ей было слишком тяжело. Наконец она выплакалась, вытерла лицо и устремила взгляд на волны.

Хорошо будет вернуться домой, помыться под горячим душем, привести себя в порядок, надеть нормальную одежду… но, боже, как она сможет жить без Спенсера! Она всегда считала, что любовь приносит с собой горе, но недооценивала его тяжесть. Она не сможет его забыть. Он будет присутствовать везде и во всем, все будет напоминать ей о нем, особенно его ребенок. Расстаться с ним равносильно тому, чтобы оторвать кусочек собственного сердца. Она уже чувствовала эту острую боль.

К горлу снова подкатили рыдания, и она проглотила комок и выпрямилась. Что толку рыдать, сказала она себе. Жизнь продолжается. Она переживет это горе. Ведь у нее будет ребенок.

Да и кому нужен страстный любитель приключений. И пусть с ним интересно, но, когда он нужен, его никогда нет рядом. Он скитается по всему свету, гоняясь за своими мечтами. К тому же он хитрый и коварный лжец.

Она медленно съела один крекер, затем другой. Раскрошив остатки в руке, она бросила их в воду, где ныряли крачки. Поднявшись, она подошла к воде и смыла следы слез. Затем, зная, что ей предстоит пережить самые тяжелые часы своей жизни, она пошла к самолету.

Он почти закончил сборы. Снял с колышков брезентовый навес, сложил в стопку полотенца и одеяла, снял с самодельного столика полотенце, игравшее роль скатерти. В лагере, который был их домом, стало так пусто и голо, что слезы снова подступили, но она удержала их. В жизни много горя, она уже переживала его, переживет и на этот раз.

– Тошнота унялась? – спросил Спенсер.

– Да.

– Тогда поешь вот это. – Он протянул ей банан и пакетик смеси овсяных хлопьев с изюмом и орешками.

Она не хотела спорить, чтобы не усугублять боль предстоящего расставания, и, хотя аппетита у нее не было, взяла еду.

Он смотрел на нее и ждал.

– Ну же, ешь.

– Я поем, когда ты упакуешь вещи.

– Я уже готов. Поешь перед взлетом.

Ей не понравилась его настойчивость.

– А ты ел?

– Я не голоден.

– Ну, и я не голодна.

– Тогда ешь ради ребенка.

– Это я сделаю потом, – отрезала она. Какие все-таки невыносимые эти мужчины! – А сейчас у меня нет аппетита.

– Хорошей матерью ты будешь!

– А тебе какое дело? Ты не хотел этого ребенка. Не хотел ответственности. Так что не беспокойся за него. Предоставь мне заботиться о ребенке.

Он посмотрел на нее, и она внутренне содрогнулась. Никогда еще она не видела, чтобы в его глазах сверкала такая холодная ярость.

Что ж, пусть так, подумала она, хотя сердце у нее больно заныло. Они со Спенсером больше никогда не будут друзьями. Если они не могут любить друг друга, то им останется ненависть. И пусть для нее это непосильная задача, но это единственный выход.

Спенсер, казалось, пришел к тому же выводу, потому что кивком указал ей на самолет. Он забрался следом за ней, пристегнул ремень и начал щелкать выключателями. Пропеллеры завертелись уже через несколько секунд.

– Подлец! – пробормотала она.

– Ага.

Стиснув зубы, она устремила вперед невидящий взгляд. Она не смотрела на Спенсера, когда он провел самолет до конца песчаной полосы и развернулся. Не взглянула на лагерь, когда они промчались мимо. У нее было слишком тяжело на сердце, чтобы испугаться, когда колеса оторвались от земли и самолет стал медленно набирать высоту.

Она думала только о том, чтобы скорее оказаться дома. До Саванны было полтора часа, а потом еще два с половиной до Род-Айленда.

Она подгоняла время, но оно тянулось бесконечно. Через некоторое время в надежде немного успокоиться она выглянула в окно.

– Что это за массив?

Он простирался вперед и назад, насколько видел глаз, и подозрительно походил на материк.

– Флорида, – бросил он.

– Если мы летим на север, как она здесь оказалась?

– Мы летим на юг.

– Но я живу на севере.

Он ничего не ответил, только еще сильнее стиснул зубы, отчего его профиль стал выглядеть еще более жестко. Он был напряжен и очень зол.

– Я думала, ты везешь меня домой.

– Я это и делаю.

– Я имела в виду мой дом.

У него заиграл желвак на скуле.

– Довольно, Спенсер! – заявила она, выпрямившись, насколько позволял пояс безопасности. – Ты решил меня привезти на этот остров. Теперь моя очередь решать. И я требую, чтобы ты доставил меня назад, в Род-Айленд.

– Я не полечу туда сейчас, – отрезал он.

– Почему? Тебе все равно до ноября нечего делать.

– Мне нужно подумать. Мне нужно время. Я не знаю, что делать.

– Тогда я тебе скажу, что делать. Доставь меня на Род-Айленд, высади меня там и отправляйся восвояси.

– Этого я не могу сделать.

– Почему это?

– Потому что мы еще не закончили.

– Мы, мы, при чем тут «мы»? Ты свое дело сделал – дал мне ребенка. Больше от тебя ничего не требуется. Я подписала все бумаги на этот счет.

– Ну а я ничего не подписывал! А свои бумаги можешь взять и сжечь, мне все равно. Они для меня ничего не значат.

Дженна посмотрела на него удивленно и недоверчиво.

Он сердито продолжал:

Я говорил тебе, что мне это будет трудно! Говорил, что я не могу стать отцом ребенка и не заботиться о нем. Я предупреждал тебя, Дженна, но ты, видно, считала эти бумаги защитой от меня. Но это не так! Я не могу забыть, что ты вынашиваешь моего ребенка, не могу! Не могу улететь и забыть о нем. Черт, думаешь, мне не интересно увидеть его? – Он с силой потер голову.

Дженна и думать боялась, к чему он клонит.

– Да, я запланировал эту поездку, – продолжал он, упорно глядя на горизонт. – Я думал: что ж, Спенсер, признайся, эта женщина волнует тебя. С ней было очень легко и приятно на Литл-Комптон и в Вашингтоне. И конечно, будет так же легко и приятно на твоих островах. А потом подумал об этом островке: вот будет здорово! Она привыкла к роскошным условиям. Посмотрим, как она поведет себя под палящим солнцем, когда вокруг один океан. Но я не обманывался. Действительно, мне интересно было посмотреть, как ты скиснешь, но я все равно мечтал о близости с тобой. И не только ради секса, я просто хотел быть с тобой.

Он крепко сжал губы и глубоко вздохнул.

– Эта мысль сводила меня с ума, я никак не мог дождаться нашей встречи. Со мной никогда такого не было, и, честно говоря, я и не хотел испытывать такие сильные чувства. Но я не мог с собой бороться и придумал, как нам провести на этом острове в полном уединении целых две недели. И как же было приятно делать все эти запасы! У меня было такое впечатление, будто я всю жизнь накапливал знания и только впервые приложил их к чему-то стоящему. Ты понимаешь?

Дженна молчала, зажав себе рот.

Он покачал головой:

– Да, это было чертовски здорово! Я хочу сказать, что ты не скисла, а, наоборот, вела себя отлично, ни разу ни на что не пожаловалась и получала такое же удовольствие, как и я. – У него дрогнул голос. – Никогда не забуду, какой ты была, когда сидела на берегу в трусиках и в моей бейсболке. Правду говорят, что сердце разрывается.

Ей показалось, что на глазах его блеснули слезы.

– Я мог бы остаться на этом островке на всю жизнь. Понимаешь? За двадцать три года я провел на одном месте не больше полугода, а там я готов был остаться навсегда, до конца жизни! – Он усмехнулся. – Во всяком случае, пока ты не забеременела бы. Но у тебя это быстро получилось, верно?

Дженна не могла выговорить ни слова, так сильно у нее стиснуло горло.

И теперь я просто не знаю, как мне быть! Я готов доставить тебя в Род-Айленд, но если я больше тебя не увижу, то не могу это сделать, это выше моих сил! Я не могу высадить тебя дома и улететь, и не только из-за ребенка. Главное, из-за тебя самой. Когда мы занимались любовью, я вовсе не думал о ребенке. Месяц назад ты сказала мне, что не забеременела, и я расстроился, но только из-за тебя. Я готов был продолжать наши попытки еще долго, потому что у меня было бы время подумать. Но ты уже беременна! Так что у меня уже нет времени на раздумья. И я просто не знаю, что делать.

– А чего ты хочешь? – робко спросила Дженна.

Он метнул на нее страшный взгляд:

– Жениться на тебе, вот чего! Представляешь? Я, который вечно скитаюсь по всему свету, хочу стать твоим мужем. Хочу, чтобы нас связывали законные узы. Хочу знать, что ты ждешь, когда я приеду домой. Хочу снова дарить тебе цветы, натирать тебя лосьоном от загара, носить твои туфли, сумки и книги. Хочу снова связывать тебе волосы своим галстуком. Хочу, чтобы наш ребенок носил мое имя. – Он снова бросил на нее устрашающий взгляд. – Но тебе это не нужно, и я тебя не виню. Ты сильная и волевая, у тебя есть собственная корпорация, собственный дом, а теперь и ребенок. Я не нужен тебе. – Он нахмурился. – Подтверди же это, Дженна!

Она отстегнула свой ремень и, дотянувшись до него, обвила руками его шею.

– Нет, нет, ты не прав, – прошептала она и заплакала. – Ты мне нужен, очень нужен!

– О боже, Дженна, только не плачь! Ты не знаешь, что ты со мной делаешь. – Он обнял ее одной рукой и сильно прижал к себе.

– Я люблю тебя, – выговорила она сквозь рыдания.

– Господи!

– Люблю… и я лгала тебе там, на острове… Я сказала, что ребенок для меня – самое дорогое. Это не так, так было раньше, но теперь это не так. Ты для меня так же дорог, как ребенок… Но, Спенсер, я не могу тебя удерживать… Тогда ты возненавидел бы меня, как своих родителей, а я не пережила бы этого…

– Ах, Дженна!

– Я люблю, люблю тебя, – твердила она.

У него вырвался тяжелый стон.

– Ах, Дженна! – Он поцеловал ее в висок и прошептал на ухо: – Я не хочу до старости жить в мире своих детских фантазий. Я хочу, чтобы в моей жизни были не только испанский галеон с драгоценностями и секс.

– Прости, что я наговорила тебе все это…

– Но ты правильно сделала.

– Ведь ты живешь так захватывающе интересно!

– Но этого мало. Я продолжаю мотаться по свету, чтобы не думать об этом, но мне недостает в жизни тепла, любви, дома.

Дженна никогда не думала услышать от него такое признание и опять разрыдалась.

– И что же нам делать?

– Думать, нужно думать. А тебе – пристегнуться. Ты заставляешь меня нервничать.

– Но я тебе полностью доверяю.

– Но если не пристегнешься, то уже не будешь доверять. Мне хочется большего, чем просто тебя обнимать.

– О! – Она откинула голову и заглянула ему в глаза. – Но еще ничего не решено.

Он поцелуем осушил ее слезы.

– Ну, одно-то решено. – Голос и взгляд его выражали бесконечную нежность. – Мы любим друг друга. А значит, найдем способ, как решить наши проблемы.

Спенсер даже не представлял себе, до чего просто будет их решить, – потому что до сих пор не знал силы любви.

Дженна настояла на том, чтобы президентом ее компании стал вице-президент. Спенсер возражал, но она уверяла, что все равно собиралась передать ему полномочия после рождения ребенка. Она хотела уделять семье больше времени, к тому же она оставалась бы председателем совета директоров и имела бы контрольный пакет акций.

Они поженились в День благодарения. Родители Спенсера были невероятно счастливы, но пришли в ужас, когда Спенсер сразу же увез Дженну в Южную Америку, где они предполагали провести три месяца. Даже Кэролайн огорчилась, заявив, что вместо того, чтобы, наконец, обрести брата, он лишает ее названой сестры. Но Дженна настояла на этой поездке. Зная, как хотел этого Спенсер, она получила полное одобрение доктора и всем, кто возражал, объясняла, что, поскольку Спенсер выиграл дело в суде, но хочет подождать с поднятием груза с галеона до рождения ребенка, сейчас самое время для путешествия.

И Спенсер еще считался заядлым путешественником! Оказалось, Дженна не меньше его наслаждалась каждой остановкой на пути, несмотря на становившийся все более заметным живот.

Когда живот у нее стал очень большим, они покинули Южную Америку. Задержавшись в Род-Айленде для устройства дел с фирмой «Маккью», они сняли коттедж на берегу океана в штате Мэн, достаточно далеко от родительского дома Спенсера, но вблизи больницы на случай преждевременных родов.

Был конец марта и все еще холодно, так что Спенсер разжег огонь в камине. Пламя весело скакало по дровам, он уселся на полу, прислонившись к дивану, а Дженна лежала у него на коленях, обнимая его за шею и глядя на него с нежной улыбкой.

– Мистер Смит, вы потрясающе красивый мужчина.

– Из-за этого шрама?

– Угу. – Она погладила его по щеке.

– А ты знаешь, как мне понравилось, что ты словно не замечала этот шрам.

– Он у тебя так давно, что я и самом деле едва его замечала.

– Знаешь, откуда он у меня?

– Угу. Из-за аварии на джипе в Кении.

– Обычно я говорю женщинам, что меня поранил слон.

– Не может быть.

– Нет, правда. Так звучит более драматично.

– Я как-нибудь обойдусь без этих драм с тобой. – Она улыбнулась. – Я все еще не могу поверить, что ты – мой муж.

Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал обручальное кольцо с бриллиантом, которое с такой гордостью подарил ей.

– Я твой.

Он засунул руку ей под свитер. Она должна была родить через полтора месяца, но иногда ему казалось, что роды наступят раньше времени, так велик был ее живот. Со спины она выглядела стройной, но ему все равно больше нравился ее огромный, трепетно живой и выпуклый живот с натянувшейся кожей.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Отлично. Мне здесь нравится.

– Мне тоже. Может, нам вернуться домой, когда появится ребенок?

– Нет, поедем на юг. Тебя ждет твой корабль.

– Ты действительно этого хочешь?

– Конечно. Мне еще не приходилось работать со спасательной командой.

– Дженна! Ты не будешь с ней работать! Сколько раз тебе говорить?

– Знаю, знаю. Я буду на твоем корабле с капитаном, но мы будем недалеко от рабочего судна, поэтому сможем видеть, что они поднимают. Ты уверен, что твоим людям не будет неприятно мое присутствие?

Спенсер вовсе не был в этом уверен. Он приобрел собственное самое современное и роскошное судно, где должна была жить Дженна. Зависть мужчин была неизбежна. Но если кто-то из его команды зайдет в своей зависти слишком далеко, он попросту спишет его на берег.

– За моих людей можно не беспокоиться, вот у меня могут быть проблемы.

– Из-за их недовольства.

– Нет, ты меня будешь отвлекать… – Он вдруг ахнул и восхищенно прошептал: – Он шевелится! Вот, чувствуешь? – Он положил ей на живот обе руки и растопырил пальцы, чтобы чувствовать толчок крошечной ручки или ножки.

Дженна рассмеялась:

– Чему же ты так удивился? Ведь это не в первый раз.

– Все равно, это просто невероятно. – Ему нравилось думать, что ребенок узнает его руки, что между ними возникают первые связи.

– Спенсер?

Он поднял голову и встретил ее глубокий взгляд.

– Я так рада, что ты рядом.

– А где мне еще быть? – Ни за что на свете он не оставил бы сейчас Дженну.

– Я хочу сказать, что мне нравится, как ты это делаешь.

– Я твой муж.

– Но ты не был им, когда я забеременела, и я говорила, что буду растить ребенка одна. Я была не права. Мне было бы гораздо труднее, если бы ты не был рядом со мной.

Он поцеловал ее и, обняв, закрыл глаза, когда она с довольным вздохом прижалась к его щеке. Ему было приятно это слышать, потому что он и сам заблуждался относительно своей независимости. Конечно, оба были достаточно независимыми и самостоятельными. Но, боже, какое счастье, что они поступились своей независимостью!

Теперь для него любая мелочь приобретала новый смысл. Он считался с ее мнением, его энтузиазм зажигал ее, и наоборот.

Размышляя о путешествиях, он прикидывал, как взять с собой Дженну. И ребенка. Ребенок обязательно будет с ними. Пожалуй, лучше будет делать промежутки между поездками. Или даже снова вернуться в школу. Они с Дженной часто обсуждали его приключения с индейцами на Амазонке, и ему пришло в голову, что хорошо было бы получить ученую степень по антропологии. Тогда со временем он сможет заняться преподаванием. Можно будет чередовать преподавательскую работу с полевыми работами. И тогда у него будет интересная и разнообразная жизнь, но достаточно стабильная для жены и ребенка. И даже для нескольких детишек.

Он хотел этого. Главное, этого хотела Дженна, а для него было очень важно, чтобы она была счастлива. Она была драгоценностью, упавшей с неба прямо ему в руки. И раз уж он ее нашел, то ни за что не потеряет.