Текст книги "Власть веснушек"

Автор книги: Барбара Данлоп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Они возвращались в Америку. Настал заветный день. Вечером ожидался бал, на который Синклер наметила явиться не как замученный подготовкой организатор, а как блистательная гостья. Ее последние личные и профессиональные достижения способствовали этому, тем более что из Европы в багажном отделении самолета летели несколько десятков обновок.

И все же Синклер Махони, руководитель департамента связи с общественностью парфюмерно-косметической компании «Власть красоты», не смогла удержаться от того, чтобы не заехать в офис на Манхэттене и не согласовать со своими трудолюбивыми помощниками все детали предстоящего бала в честь Дня святого Валентина. Она наметила пробежаться по основным этапам мероприятия и посетить арендованный для этого зал фешенебельного отеля.

Заглянув в свою квартирку в Сохо, Синклер привела себя в порядок с дороги. Приняла душ и уложила волосы. Несмотря на длительность перелета и смену континента, прическа не потеряла своей новизны и актуальности. Тщательнее, чем когда-либо, Синклер подкрасилась, используя исключительно средства из линии декоративной косметики производства их фирмы.

В офис она вошла в наряде сине-зеленого цвета. Материя невесомо облегала точеное тело девушки. Сшитое по фасону легкого пальто платье было эффектно отделано тонкой кожей по вороту и манжетам, накладные кармашки и укороченные рукава добавляли ее облику хрупкости, а крупные серебристые пуговицы и классические кожаные сапожки на высоких каблучках довершали этот изящный ансамбль. В руке Синклер держала прямоугольную сумочку, плоскую настолько, что в ней могли уместиться только ключи, тоненький телефон, кредитные карточки и надушенный «Дарами лаванды» кружевной платок.

Рыжая красавица вплыла в приемную своего департамента. На ее пути оказалась Эмбер, которая онемела от неожиданности.

Синклер сделала вид, будто не заметила ее реакции, и постаралась вести себя как всегда.

– Я заглянула проверить, все ли готово к балу. Роджер волнуется, – спокойно объяснила она помощнице свое появление.

Эмбер хотела ее о чем-то предупредить, но не успела: по смущенному виду своей помощницы Синклер моментально обо всем догадалась и поспешила открыть дверь в свой кабинет.

Она широко улыбнулась, увидев опешившую Шанталь, сидевшую за столом, который по праву принадлежал Синклер.

Помимо утянутой в лайкру груди Шанталь над столом возвышалась кипа папок, рулонов факсовых сообщений, в коих она и плавала, вернее, беспомощно барахталась, сильно переоценив свои возможности в деле руководства департаментом связи с общественностью.

Все так же невозмутимо улыбаясь, Синклер Махони приблизилась к столу, а следовательно, и к сопернице.

И вдруг тишину пронзил телефонный звонок.

Синклер привычным жестом сняла трубку. Шанталь не имела даже шанса что-либо предпринять, она лишь молча ожидала последствий.

Синклер тоже молчала, слушая голос в трубке. Затем она еще милее улыбнулась сопернице и передала трубку ей.

Шанталь залилась румянцем смущения, взяла трубку из руки Синклер и торопливо залепетала в нее:

– Роджер… Можно я перезвоню тебе позже… Сейчас мне неудобно разговаривать.

– Ну что же тут неудобного, милая? – насмешливо спросила ее Синклер. – Насколько мне известно, стул этот удобен, стол тоже. Или вы меня смущаетесь? Кстати, стул и стол мне сейчас понадобятся… Не задерживайте меня, пожалуйста, – приказным тоном добавила она, видя, что Шанталь не понимает намеков. – Немедленно, – разъяренно подстегнула ее рыжая.

– Я… у меня тут дела. Если вы согласитесь подождать пять минут… – залепетала Шанталь, суетливо потроша гору бумаг на столе, отчего несколько папок рухнуло на пол.

Наконец самозванка поднялась из-за стола, зажав в руках искомую папку, и поспешила ретироваться.

– Постойте! – решительно задержала ее Синклер. – Что вы выносите из моего кабинета?

– Это… это досье, которое Роджер просил занести, – нашлась с ответом Шанталь.

– Что за досье? – продолжила выяснение Синклер.

– Да так, ерунда.

– Позвольте. – Рыжая подошла к ней и завладела папкой. – «Кастлбэй-спа», – прочла она название, выведенное на титульном листе. – Это досье останется в моем кабинете.

– Но Роджер…

– Роджер получит его, если попросит меня об этом лично. Для чего-то ведь он отозвал меня из отпуска.

– Синклер, тебе сделать чай или кофе? – спросила ее Эмбер, когда Шанталь ни с чем покинула кабинет.

– Ни чая, ни кофе. Нет желания. Разве что минералки, если можно…

– Сейчас принесу, – кивнула Эмбер.

– Благодарю, дорогая.

Помощница в раздумье задержалась на пороге кабинета.

– Синклер, могу я сказать?

– Конечно, – ответила она.

– Ты выглядишь просто… ошеломляюще!

– Спасибо, – скромно произнесла Синклер и тихо добавила, когда Эмбер уже вышла за минералкой: – Я знаю.

Дверь снова открылась, и в кабинет вошел Итон Слоун.

– Встретил Шанталь, она сказала, что ты вернулась и нагло выдворила ее из своего же кабинета.

– Рада видеть тебя, Итон! – воскликнула Синклер, оставив разбор бумажных завалов.

– Отпуск тебе к лицу, рыжая… Но уехать накануне такого события было дерзостью, позволительной лишь королевам.

– Я была уверена в успехе. И сочла более полезным восстановить свои силы и наладить полезные для фирмы контакты.

– С боссом на пару, – шепотом добавил Итон.

– Уточнять не обязательно, – целомудренно отозвалась девушка.

– И все же это сыграло свою позитивную роль, не отпирайся. Теперь у компании собственные спа в Европе. Мы не только расширим рынок, но и повысим престиж отдельной линии и компании в целом по всему миру.

– Главное – правильно взяться за дело, – произнесла Синклер Махони.

– Начало положено многообещающее… Кстати, Эмбер отлично справлялась в твое отсутствие, – сообщил Итон.

– Нисколько в ней не сомневалась.

– Я рад также, что и Хантер Осланд оказался толковым владельцем. Он рекомендовал мне переговорить с тобой по поводу посещения европейских спа. Есть что-то, что мне как директору по развитию следует знать?

– Безусловно. Я делала заметки и намерена изложить их в форме отчета. Европейцы многое делают иначе, и у них есть чему поучиться. Тебе бы тоже следовало лично приобщиться к их опыту.

– В перспективе обязательно, – заверил ее Итон. – А где Хантер?

– Мы с ним попрощались до вечера, – просто ответила Синклер.

– Он будет на балу?

– Всенепременно. Мы разучили танец.

– На это стоит посмотреть. Ну, до встречи на балу, Синклер. – сказал директор по развитию и поднялся с кресла.

– До встречи на балу, Итон, – отозвалась улыбающаяся девушка.

Чист, свеж и выбрит, в безупречном смокинге и благоухающий теплым имбирным ароматом, Хантер старательно повязывал галстук-бабочку, стоя перед большим зеркалом.

Чуть позади него стояла женщина в декольтированном вечернем платье и примеривала серьги. Оба были спокойны и сосредоточенны. Он подошел к ней и молча протянул запонки. Она привычным жестом вдела их в манжеты.

Они оба еще раз внимательно взглянули в зеркало, прежде чем выйти из дому, но их отвлек телефонный звонок.

– Слушаю, – сказал Хантер в трубку.

– У меня к тебе важное дело, – заявил Джек.

– Валяй.

– Я узнал, что расформировывается местная круизная компания. Три пассажирских судна в отличном состоянии выставлены на продажу. Я намерен их приобрести. Что скажешь?

– Для чего они тебе, Джек? – резонно поинтересовался у кузена Хантер.

– Подумываю заняться круизным бизнесом, – ответил тот.

– Так неожиданно? – с сомнением протянул Хантер.

– Кристи загорелась. Ей здесь безумно нравится! – радостно объявил муж.

– Ну, если Кристи нравится… – насмешливо произнес Хантер, но тотчас осекся, посмотрев на Синклер, ради которой была приобретена дюжина спа-салонов на другом континенте. – И что ты хотел услышать от меня? – спросил он двоюродного брата.

– Просто надеялся услышать твое мнение.

– Я не могу составить объективное мнение по поводу тихоокеанского круизного бизнеса за пару секунд, Джек. Где вы сейчас находитесь?

– Мы в сиднейском порту.

– Часа через четыре откроется наш банк в Лондоне. Ты всерьез настроен впутаться в это?

– У тебя хорошо развита интуиция, Хантер. И ты быстрее меня соображаешь. Что посоветуешь?

– Если я тебя отговорю, то твоя жена меня возненавидит и проклянет, – шутя отозвался Хантер Осланд.

– Я ей не скажу. Мне важно знать твое мнение.

– Первое, на что нужно обратить внимание, – техническое состояние судов, затем заключение независимых экспертов, оцени технические параметры. Круизы ведь можно сочетать со спа-бизнесом, как думаешь, старик?

– Я тебя понял, дружище. Фирма спешит распродать суда.

– Торг уместен?

– В том-то и дело, – торжествовал в предвкушении Джек.

– Тогда желаю удачи. Передавай супруге привет.

– Полагаю, дед убьет нас обоих, – нервно хихикнул в трубку кузен.

– Главное, чтобы его самого эта новость не прикончила, – осторожно проговорил Хантер.

– Слушай, старик, это как игра в рулетку в Вегасе.

– Это разлагающее влияние сестер Махони, что гораздо хуже, чем рулетка, – едко возразил Хантер, посмотрев на Синклер, которая томилась в ожидании окончания разговора.

– Возможно… – пробормотал в ответ Джек. – Ставки возрастают с каждым днем.

Облитая золотым сиянием щедрого освещения красавица Синклер Махони стояла в холле «Рузвельт-отеля». Она и ее кавалер, который предупреждал любое желание своей спутницы, обходительно эскортируя ее в гуще торжества, привлекали всеобщее внимание. Синклер предчувствовала фурор, однако не ожидала такого восторга толпы. Но как могло быть иначе, если ее красота, облагороженная стараниями лучших мастеров Парижа, искрилось энергией волшебного чувства, которое зарождалось между нею и ее элегантным спутником!

Все женщины были прекрасны, все мужчины – стройны и подтянуты. Пары упивались друг другом, одинокие с надеждой смотрели по сторонам.

Значительное событие жизни Манхэттена освещалось множеством теле– и фотокамер.

– Синклер? – неуверенно окликнул ее кто-то.

Девушка повернулась на голос.

– Ты ли это, Махони!

– Это я, не сомневайся, Сэмми, – заверила она Сэмми Саймона, одного из давних поставщиков компонентов для производства продукции «Власти красоты».

– Куколка, – произнес Сэмми, прищелкнув кончиком языка, и с восторженной улыбкой оглядел девушку с ног до головы.

Белоснежное шелковое платье Синклер заметно выделялось на фоне ярких нарядов большинства дам. Ее шею украшало тонкое колье с кулоном, выполненным в форме сердечка с сияющим бриллиантом. Очертания сердца повторял вырез декольте, приоткрывая пикантную ложбинку меж грудей.

Сэмми Саймон не удержался и, обняв Синклер за плечи, чмокнул в щечку.

– Не предполагал, что ты любительница таких одеяний. Это для меня приятный сюрприз.

– Я только из Парижа. Не могла не прикупить обновок, – как бы невзначай заметила девушка.

– Был бы счастлив станцевать с тобой танец-другой. Позволишь? – отважился Сэмми.

– Найди меня, – обнадежила его Синклер и невольно посмотрела на Хантера, который снисходительно наблюдал за их милой беседой.

Затем она несколько минут общалась с мистером Вэсом Дэйвидсоном, совладельцем сети фирменных магазинов «Власти красоты», и с его супругой Синтией. Мистер Дэйвидсон представил ей одного из новых менеджеров, Реджиналда Пия, с которым она тоже перебросилась несколькими приветливыми, ничего не значащими фразами.

И тут появился Итон Слоун, который, перехватив внимание своей коллеги и доброй союзницы, незаметно заменил Хантера на его посту, так как тому надо было отлучиться по семейным делам.

– Выглядишь волшебно. Хотя уверен, ты об этом уже наслышана.

– Ага, а мне все мало, – похвасталась Синклер.

– А ты, оказывается, тщеславна, рыжая! – шутливо упрекнул ее старший коллега.

– Увы, – рассмеялась в ответ девушка.

Ее взгляд высветил в толпе собравшихся Шанталь. Та тоже была окружена обожателями, и их общество оказалось более разношерстым и многочисленным, чем череда поклонников деловитой Синклер, ибо Шанталь ценили не за профессиональные качества, а за нечто выпуклое и упругое, чего у нее было в избытке.

В Синклер, которая прежде презрительно относилась к женскому соперничеству за мужское внимание, взбунтовался маленький капризный бесенок. Хоть рыжей и претило ставить себя на одну ступень с этой безмозглой куклой, но и позволить ей затмить себя и старания парижских стилистов она тоже не могла.

Никогда еще Синклер не пользовалась тем секретным арсеналом средств, которым от рождения наделено большинство женщин. Впрочем, она догадывалась, что легкий флирт и кокетство – искусство, несоблюдение правил которого чревато опасностью оскандалиться. Впервые в жизни Синклер Махони испытала потребность прибегнуть к этому нетронутому источнику…

В острый миг конкурентного противостояния девушку впервые оскорбило, что мужчины либо воспринимают ее только всерьез, либо вовсе не воспринимают.

От этих ядовитых мыслей ее отвлек звонок мобильного телефона. Она поспешила ответить, поскольку звонил Хантер Осланд. – Привет. Где ты? Я жду, – зачастила она.

– Я… я сомневаюсь, что смогу вернуться на праздник. У меня кое-какие сложности, – виновато проговорил мужчина.

– О… – разочарованно протянула Синклер. Лишь теперь для нее стало очевидно, насколько ей необходимо его общество. Даже тщеславные переживания по поводу превосходства бестолковой Шанталь по части женской неотразимости потускнели в контексте этой новости. Фурор без Хантера Осланда переставал быть таковым. – Почему? – тихо спросила его погрустневшая девушка.

– Мне необходимо срочно вылететь в Лондон. Я уже в аэропорту. Остались считанные минуты до взлета.

– Прямо сейчас?! – не сумев сдержать эмоций, воскликнула рыжая.

– Да, откладывать не могу. Это по поводу приобретения Джеком круизных судов обанкротившейся компании, а потом я намерен отправиться в Парагвай. Дела, дорогая…

– Я понимаю, Хантер, – вяло отозвалась она.

– Прости меня…

– Не извиняйся. Ты правильно поступил. Дела… – из последних сил выказывала возлюбленному поддержку Синклер Махони, предощущая уже, что проиграла в главном.

– Я рассчитываю вернуться через день, – поспешил заверить ее Хантер.

– Ты встретишься с Джеком? – спросила она.

– Да, через несколько часов в Лондоне, – ответил он.

– Пожелай ему от меня удачи.

– Синклер, не расстраивайся из-за этого. У тебя сегодня и без меня великий день, развлекайся, наслаждайся успехом. Ты бесподобна, не забывай об этом, – воодушевлял ее Хантер, слыша в голосе подруги уныние.

– Да, мне постоянно об этом говорят. Но от этого мне только одиноко, – тихо призналась девушка.

– Скажи слово, дорогая, и я никуда не полечу, – серьезно проговорил он.

– Не смей, Хантер. У тебя долг перед семьей. Лети, если нет другого выхода.

– Точно?

– Не сомневайся. Со мной все будет хорошо.

– Я так сожалею, милая. Я ждал этого бала не меньше, чем ты…

– Ты безрассудный и импульсивный. Только ты можешь разучивать танец с частным преподавателем, чтобы в урочный час взойти на борт самолета, летящего в Лондон, покупать суда, лезть в парагвайские шахты… Таков ты, Хантер Осланд… Мне остается с этим только смириться. Я искренне желаю тебе всяческих успехов, дорогой. О моих переживаниях не думай. Я все понимаю, – напутствовала его Синклер, сознавая, что только многолюдье кругом останавливает ее от пылких любовных признаний, которые уже готовы были сорваться с языка.

Хантер Осланд молча внимал ее уверениям. Протянулась томительная тишина, пока он усваивал все оттенки смысла сказанных ею слов. Затем он тихо и робко спросил:

– Синклер, ты в этом уверена?

– Безусловно, Хантер, я уверена в этом, – торжественно заверила его она.

– Да… да, – раздумчиво проговорил он.

Синклер понимала, что он чувствует себя обязанным ответить столь же весомой речью. Поэтому она поспешила закончить разговор. Бодрым голосом она объявила:

– Ну, ладно, Хантер! Удачного тебе полета и успехов. Мы встретимся в офисе… А теперь мне нужно идти.

– Секундочку, Синклер, – попытался остановить ее мужчина.

– Увидимся, – настояла она и завершила разговор.

Синклер Махони убрала телефон в миниатюрную атласную сумочку и огляделась. Зная, что ее друг не появится, она совершенно иными глазами посмотрела на веселое нарядное сборище вокруг. В один миг исчезли все недавние треволнения. Ей больше не хотелось победить Шанталь в этом странном соревновании, не хотелось, чтобы дотоле серьезное отношение к ней коллег менялось, ее больше не волновали светские амбиции. Хотелось лишь пережить этот бал, на котором она оказалась в первую очередь по долгу службы, и поскорее вернуться к привычной трудовой рутине. Да, она надеялась провести незабываемый вечер Дня влюбленных с Хантером Осландом. Но этого не случилось. Золушка на бал явилась, а у принца изменились планы. Что может лучше напомнить о том, что жизнь – не сказка? Остро ощущая всесокрушающую печаль, Синклер продолжала улыбаться, дружелюбно кивая, завидев знакомых.

Девушка испытала пронзительное желание скрыться от глаз людских, чтобы с грустью поразмыслить над тем, что она, невзирая на собственную осторожность и предупреждения сестры, все же влюбилась. Влюбилась в человека, который был добр, нежен, обходителен с ней, который был ей наставником, коллегой, другом, любовником, который позволил Синклер осуществить мечту, ничего не требуя взамен, поддержал тогда, когда обстоятельства вышли из-под ее контроля, простил тогда, когда она совершила ошибку. Он делал щедрые подарки, приобщил Синклер к особому наслаждению жизнью. А еще он дал дорогу новой Синклер Махони, которая больше не чуждалась своего женского очарования, не ограничивала себя узкими рамками прежних представлений о мире и о себе. Он воодушевил ее на вызов, на прорыв, на достижения. А теперь, когда настал момент сообща насладиться плодами совместных усилий, он предоставил ее самой себе.

Синклер нащупала золотой браслет с бриллиантами и рубинами, подарок Хантера. Он настоял, чтобы девушка надела это белое платье, в котором она так выделялась на балу. Предполагалось, что они будут вместе, что он сможет защитить ее от пристальных взглядов, что она не будет сейчас чувствовать себя такой потерянной.

В сознании Синклер удивительным образом сплелись благодарность к Хантеру, обожание и чувство обиды на него. Не хотелось думать о том, что это конец. Но что сулит ей продолжение их урывочных встреч, если он оказался способен оставить ее в час торжества, тем самым отравив праздник?

Желая остаться понимающей и великодушной, она не чувствовала себя способной устраивать скандалы и дерзко заявлять о своих правах, но обида смущала чистоту ее большого чувства. Синклер сознавала, что несправедливо пеняет на его преданность семье, однако не могла заставить себя кротко принять свое нынешнее неопределенное положение в работе, в жизни, в сердце любимого.

Опрометчивый и импульсивный Хантер Осланд не оставлял мыслей еще недавно рассудительной и сдержанной девушки на протяжении всего вечера. И в этих мыслях неделя, проведенная с ним, стала казаться счастливой вечностью, в сравнении с которой жизнь до поездки была безынтересна, жизнь после – безысходна.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Самолеты прорезали диагональ над международным аэропортом Джона Фицджералда Кеннеди с поразительной частотой. Хантер Осланд в очередной раз за последнюю неделю наблюдал это захватывающее зрелище.

До посадки оставалось еще некоторое время. Он достал свой карманный компьютер и стал подсчитывать интересующие его параметры, не столько по необходимости, сколько из желания скоротать время и не думать о странных и тревожных интонациях в голосе подруги.

Хантер не рассчитывал, что Синклер обрадуется его неожиданной поспешной отлучке. Но и не ожидал, что это известие так шокирует его вечно ироничную любовницу.

Ему было мучительно оставлять ее, разрушая планы, которые он связывал с этим праздничным вечером. Однако до разговора с ней Хантер считал все обратимым. Он вернется, и их встречи возобновятся, желания разгорятся с большим жаром, как всегда бывает после разлуки.

Однако что в его отсутствие должно было бы удержать Синклер от опрометчивых поступков? Те платья и драгоценности, которыми он ее щедро одарил? Хантер никогда не покупал привязанность женщин.

Он ясно представил ее одиночество этим вечером. Это было не сложно, потому что сам он тоже ощущал некую потерянность, пронизывающую его насквозь.

Хантер не знал, как должен поступить в сложившейся ситуации. Возвращение к Синклер означало бы его полную капитуляцию перед этой женщиной и предательство интересов семьи, а отлет из Нью-Йорка именно в этот день и час – подлость по отношению к дорогому человеку. Он не представлял даже, как подступиться к решению этой сложной, но распространенной жизненной задачи. Ведь этот вопрос будет вставать перед ним постоянно, если только он не выберет абсолютное одиночество.

Но абсолютного одиночества не существует. В этом Хантер в очередной раз убедился, когда ожил его сотовый телефон.

– Хантер? – раздался в трубке женский голос.

– Синклер! – радостно отозвался он.

– Нет, это Кристи. Ты ждешь звонка от Синклер? Разве вы не вместе? – удивилась она.

– Нет, Кристи. Что ты хотела? – раздосадованно проговорил Хантер.

– А где моя сестра? – донимала его супруга кузена.

– Синклер на балу, – отрывисто ответил он.

– Ты не с ней?

– Ты очень догадлива, – буркнул мужчина.

– Не раздражайся, Хантер. Я только что разговаривала с Джеком, но аккумулятор его телефона разрядился. Он просил передать тебе, чтобы ты связался с Ричардом, – высказала свою просьбу Кристи.

Уже не в первый раз Хантер удивлялся этой странности. В семье все почитали его «безрассудным и импульсивным». Казалось, он появился на свет с этим ярлыком, в то время как Джек всегда слыл осмотрительным и вдумчивым. Но при этом дня не проходило без того, чтобы двоюродный брат или кто-либо другой из многочисленного семейства Осландов не обратился за помощью или поддержкой именно к «непутевому» Хантеру, при этом продолжая считать его образцом непостоянства. Этого Хантер никак не мог себе объяснить, как и отказать в помощи близким.

Кристи обеспокоилась молчанием Хантера и добавила:

– Джек говорит, что ты знаешь, по какому поводу.

Конечно же, Хантер знал, поскольку ему было известно все или почти все о жизни родных ему людей, чей покой он берег и с интересами которых неизменно считался. И до сегодняшнего дня эти интересы еще никогда не шли вразрез с его личными потребностями.

Хантер, не задумываясь, готов был лететь на зов своего кузена, но, стоило ему внять его просьбе через посредство Кристи, которую он откровенно недолюбливал за ее деспотический нрав, хоть внешне она и была точной копией его подруги, он охладел к идее помогать Джеку…

– Хантер! – позвала его Кристи.

Два чувства боролись в нем.

– Нет! – резко выпалил он наконец.

– Что? – не веря своим ушам, изумленно воскликнула женщина.

– Я не стану этим заниматься, Кристи. Передай своему мужу, что я очень сожалею, но ему придется обойтись своими силами, – категорически объявил Хантер.

– Что происходит? Мы чем-то тебя обидели? – жалостливо пролепетала в трубку Кристи.

– Не дави на эмоции, просто прими мой ответ. Я не стану звонить Ричарду, поскольку у Джека есть жена и она может это сделать, имея личный интерес. Я не лечу в Лондон, потому что Джек обладает ровно теми же возможностями, что и я. И покупает он эти суда не по моей просьбе, а по твоему капризу. И позвольте мне единственный раз в жизни поступить согласно моему импульсу. Прекратите загружать меня своими заботами, даже если они вам и кажутся достойными всяческого внимания. Я придерживаюсь иного мнения.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Хантер! Неужели это так трудно – позвонить юристу, как тебя просит брат?

– Достаточно, Кристи. Я должен вернуться к Синклер, – твердо провозгласил он.

– К Синклер это вообще отношения не имеет. Зачем ты вечно ее во все впутываешь? – притворно возмутилась Кристи.

– Она, действительно, не имеет ко всему этому отношения. Тут ты права. Зато у меня с ней есть отношения, и я не желаю жертвовать ими по твоему капризу… Я перезвоню Джеку, когда он зарядит свой телефон, – объявил Хантер и отключился. Затем он стремительно покинул здание аэропорта и, поймав такси, скомандовал: – «Рузвельт-отель». – Этот вечер у него никто не отнимет. Просто не посмеет. А если посмеет… – Хотя нет, я передумал, – сказал он таксисту и назвал адрес своих апартаментов на Манхэттене.

* * *

Такова была ее работа.

Приходилось оставаться на балу и усердно изображать веселье, когда так хотелось уединиться и предаться меланхолии.

По окончании празднества, устроенного для широкой публики, предстояло посещение закрытой вечеринки в узком кругу, организованной по поводу приобретения спа-салонов сети «Кастлбэй». А это событие прямо касалось Синклер Махони, и пренебрегать им она не могла.

Решив немного отдохнуть, героиня предстоящего вечера прошла в холл «Рузвельт-отеля», надеясь отыскать местечко, где бы она могла некоторое время оставаться никем не замеченной.

– Торопишься куда-то? – окликнул ее знакомый голос.

Синклер резко развернулась, и на ее лице мгновенно засияла улыбка.

– Я думала, ты уже улетел, – нерешительно проговорила она.

– Как видишь, нет. И вернулся бы раньше, но решил заехать переодеться, чтобы не портить твой праздник своим дорожным нарядом, – объяснил Хантер.

– Значит, ты передумал? – робко спросила она.

– И не только насчет Лондона, – неопределенно ответил он. – Я не видел тебя чуть больше часа, но мне кажется, что за это время ты стала еще прекраснее. Потанцуешь со мной? – И, взяв девушку под руку, он проводил ее обратно в огромный зал отеля.

– Ты так терпелив со мной, – проговорила Синклер, светясь счастьем.

– А как иначе! – нежно отозвался Хантер, целуя подругу в высокий лоб.

Они вышли на танцпол и вспомнили па, которые усвоили во время частных занятий. Хантер и Синклер не были асами бальных танцев, но их движения поражали прочувствованностью. И если учесть, что эти двое только что обрели друг друга, действовали они очень слаженно.

Хантер действительно передумал. Образ жизни, которым он так дорожил все эти годы, более не представлял для него ценности. Теперь он не стремился к свободе, ибо ею козыряли другие, пользуясь его отзывчивостью. Хантер осознал, что настало время строить собственную жизнь, закрытую от чрезмерного влияния семьи, из которой он происходит.

Думая об этом, он прижал Синклер к своей груди, безразличный ко всяческим слухам и спекуляциям по поводу его отношений с подчиненной. Сейчас они были не сотрудницей и боссом, но возлюбленными, решившимися на перемены. Именно это настроение он услышал в голосе Синклер, когда говорил ей о необходимости лететь на зов кузена, именно это не позволило ему осуществить свое намерение, и именно это он прочел в ее взгляде, вернувшись. Они оба одновременно пришли к одному и тому же решению. Теперь они пара.

– Ты знаешь, что бы сказала сейчас инструктор по танцам? – шутливо напомнила ему Синклер, когда он еще сильнее прижался к ней.

– Теперь я ни на шаг не отпущу тебя. По крайней мере не этой ночью.

– Люди смотрят на нас и наверняка обсуждают служебный роман, – предостерегла его рыжая.

– И пусть смотрят. Это роман, который станет супружеством.

Синклер прекратила кружение. Она недоуменно смотрела на Хантера, не способная ни слово сказать, ни пошевелиться.

– Да, Синклер. Я открыл тебе свою тайну. А теперь давай продолжим танец, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание, – тихо шепнул он ей на ухо.

Синклер нерешительно подчинилась.

– Ты сказал…

– Я сделал тебе предложение, любимая, – нежно подытожил Хантер.

– Предложение? – переспросила она.

– Да, любимая, – ласкал ее слух голос возлюбленного. – Мы поженимся и всегда будем вместе, не ища для этого глупых оправданий.

– Это предложение слишком внезапно.

– Да, любовь моя. Я ведь безрассуден и импульсивен. Но именно такие решения и приносили мне удачу до сих пор.

– И насколько ты в нем уверен? – спросила девушка.

– На сто один процент, – заверил ее Хантер.

– Я люблю тебя, – с явным облегчением сообщила ему Синклер.

Хантер закружил ее стремительно и на лету поцеловал в губы.

– Самый безрассудный и импульсивный поступок! – восторженно пожурила его Синклер.

– Перестань думать о том, как на нас посмотрят другие, радость моя. Если тебя беспокоит отношение Роджера и Шанталь, я найду возможность урезонить обоих. А завтра куплю тебе кольцо, и сразу отпадут любые вопросы… И даже проспавшись, я буду вынужден жениться на тебе, – дерзко пошутил он.

– Ты быстро соображаешь.

– Что правда, то правда, – согласился он. – А потом, не могу же я оставить близнецов, которые родятся у тебя после нашей любви, сиротами.

– Ты так веришь цыганке? – удивилась Синклер Махони.

– Я верю в нас. И обожаю тебя, рыжая. С Днем святого Валентина тебя, родная.