Текст книги "Метаморфоза(СИ)"

Автор книги: Балашовский Ден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

По легенде игры, группа делилась на 'бандитов' и 'штурмующих'. Бандиты захватили родственников штурмующих и держат их в каком-то здании. Больше ничего штурмующим не известно.

Посовещавшись, штурмовики решили исходить из того, что противник расположит основные силы где-то в центре, в одном здании с заложниками (груда стульев посреди комнаты с окрашенной в красный цвет бутылкой наверху). Кроме того, скорее всего, по ключевым направлениям будут расположены секреты.

Штурмовики решили не закидывать врага шапками, идя в лобовую атаку. Тем более, что в этом случае, по правилам, у них было бы не более получаса. После этого заложники считались убитыми. Вернее было поделиться на мелкие группы и зачистить периметр, заняв все ключевые позиции. А дальше уже исходя из положения, размещать на вторых этажах близстоящих зданий бойцов, имеющих оптику в качестве снайперов и штурмовать 'штаб' бандитов под их прикрытием. Но 'бандиты' тоже не лаптем хлебали...

Через несколько минут после петарды Сергея послышалось еще несколько хлопков.

Сергей с Виктором быстро, но аккуратно проверили ключевое здание, в котором находился наблюдатель, рассчитывая на встречу с напарником. Но в доме больше никого не было. Скорее всего, напарник наблюдателя попытался выйти с ним на связь по рации, но не дождавшись ответа решил отойти к основным силам. Это было разумно. Вступать в бой в его ситуации смысла не было.

Заняв позицию для наблюдения и удобно устроившись, оперев автомат на кучу битого кирпича, Сергей доложился в штаб.

В соответствии с новой поставленной задачей, им предстояло держать свой сектор. В случае, если противник покинет центральное здание (теперь было ясно, что бандиты находятся там) для маневра, его следовало сдерживать любой ценой.

Потянулись минуты ожидания...

Сергей мысленно вернулся к собранию.

Оханье, аханье и обсуждения продлились не долго. В конце концов, не бабки в очереди за колбасой.

Вскоре было высказано общее мнение – покидать город. Вопрос с 'экспроприацией' продовольствия откладывался на потом. Скорее всего, специально выделенная группа вернется назад для этих целей, тогда как часть мужчин останется с семьями.

Сергей все это слушал молча. В тот момент, когда все высказались, он взял слово.

– Мужики! Есть вероятность, что серьезная сила возьмется еще какое-то время наводить порядок в городе. Это менты, сразу говорю. Лично я очень рассчитываю на то, что смогу уговорить их руководство обустроить базу в Подмосковье и перевести туда оставшийся личный состав с семьями. В этом случае соберется приличная сила, которая будет вооружена, оснащена и более или менее обучена. У нас в списке проблем нет ядерной войны. Поэтому удаляться от населенных районов смысла нет. Скорее больше минусов, чем плюсов. Все, что я сказал еще вилами писано. Сразу предупреждаю. Разговаривать с ментом я думаю только завтра.

– Интересное предложение, – послышалось из толпы после некоторого затишья.

– Серый, а каким образом ты собираешься обустраивать базу в Подмосковье? – Один из ветеранов спокойно сидел на крылечке бывшей теплицы. Застекленная по всей площади, кроме 'предбанника', в котором раньше располагалась печка, она еще сохранила остатки стекол.

– Может быть мент предложит что-то другое, но у меня в мыслях вариант с санаторием. Их много по округе. Я там был пару раз. Находится он в небольшом лесочке и весьма удобен. Конечно, его надо будет подшаманить... скважину, например, пробурить. Но это уже по мелочи.

Я считаю, что большой группой у нас больше шансов – это раз. А два – мы все-таки Страна мужики. И сейчас наша Родина в опасности.

Несколько человек, в основном бездетные, сразу высказались в поддержку. Остальные сомневались.

Решили, что группа готовится к отъезду и пакует чемоданы. Завтра, после разговора с ментом, Серега вызовет Мишу и они еще раз обговорят все вместе. Это в том случае, если полковник согласиться. Ну а дальше будет видно куда и когда переезжать. В случае, если вариант с ментами отпадет, группа стартует в субботу.

Сам Сергей очень рассчитывал на Полёткина. Те впечатления о нем, которые остались после БК, очень обнадеживали.

Закончив обсуждение, общим решением, 'сообразили' игру. Раз уж выехали в лагерь, и чтобы не терять форму, которая теперь может пригодиться.

Вернувшись к действительности, Сергей присмотрелся к странному шевелению в окнах центрального здания. Через десяток секунд дверь растворилась и в разные стороны разбежались бойцы противника. Две пары быстро заняли позиции по флангам от двери за кучами старого фундамента. Видно было, что под прицелом они держат окна второго этажа, в одном из которых расположились друзья. Следом за ними быстро выбежала группа из шести человек.

Сергей лихорадочно соображал, что происходит, а Виктор уже вызывал штаб. Доложив об изменении ситуации, отложил рацию.

– Витек, огонь! – Скомандовал Сергей и прицельно срезал одного из тех, кто занял позицию по его флангу. До того, как его накрыл шквальный огонь, он успел выстрелить по второму и увидеть, как оба вояки подняв автоматы отошли в стороны (стрелять с верху по лежащему на земле человеку – одно удовольствие). Спрятавшись за грудой кирпичей, он переполз за сохранившуюся стену.

Виктор тоже скрылся от огня за укрытием.

– Что у тебя? – Спросил он с надеждой.

– Двое, – ответил Сергей.

– У меня один... Что делать будем?

Сергей быстро высунул голову в том месте, где его не ожидали увидеть и спрятался обратно. Туда тут же ударило несколько шариков. Это только в фильмах показывают, что после таких 'пряток', герой вылезает на прежнее место и дает очередь. В жизни, толковый противник держит 'отжатую' у врага огневую позицию не давая поднять головы. Постоянно стрелять можно только из ДОТа, глядя на врага в бронированную щель.

– Они стулья с бутылкой перетаскивают! Решили сделать ход конем. А у нас приказ – оставаться тут и удерживать позицию.

Доложив по рации уточнившиеся сведения, они заняли оборону. Но долго поиграть им не удалось. Уже через пару минут на втором этаже появились бандиты. Быстро подавив своим огнем, они заняли коридор. В комнату влетела 'граната' (набитая шариками баночка из клееной бумаги, в центре которой горела мощная петарда), и для Сереги с Виктором все кончилось.

Игра закончилась еще через двадцать минут. Как это чаще всего бывало, проиграли штурмующие. Без специальных средств выиграть было очень тяжело. А у них даже 'гранат' не было в достатке. Хотя Сергей и считал, что командование допустило несколько серьезных ошибок, мнение свое оставил при себе.

Упаковав вещи, все расселись по машинам. К Сергею подошел Миша.

– А че Жека не приехал?

– Так он в воскресенье только будет.

– Ясно, – Миша внимательно смотрел в глаза Сергею и явно не хотел уходить. – Ты не ТС? – Он улыбнулся.

– ТС. И Витек тоже. И Жека.

– Хорошо. У нас еще четверо таких. Об этом завтра поговорим. Расскажешь, как и что. – Он хлопнул Сергея по плечу и полез за руль.

Еще через два часа Сергей был дома.

Без десяти девять Сергей проходил КПП территории УВД. Все еще удивленно оглядывая стоящий перед воротами танк, он прошел через турникет, показав дежурному паспорт.

Полковник оказался на месте. Но с первого взгляда на него Сергей понял, то прошедшие два дня тот провел не на пляже. Сразу бросалось в глаза, что Борисыч сменил обычную форму на более удобную полевую, имевшую все знаки отличия и нашивки. На ногах у него отлично сидели зашнурованные армейские ботинки. Но лицо полковника выглядело утомленным. Набухшие под красными, воспаленными глазами мешки и тяжелый взгляд сильно уставшего человека.

Сергей молча протянул руку. Полковник пожал ее, все также молча.

Пауза затянулась. Потом Полёткин решительно прошел к окну и спросил:

– К работе готов? – Его взгляд блуждал по улице.

– Конечно.

– В городе что твориться, обращаешь внимание? – И не дожидаясь ответа, продолжил. – Я тебе скажу все как есть. Положение наше хреновое. Наше, в смысле – страна у нас по швам трещит. Но ты и сам не дурак. Министерство спустило приказ, в соответствии с которым я принимаю на себя обязанности... ну, скажем, военного коменданта округа. Две трети руководящего состава города разбежались. У нас не то что желания – времени и средств на их розыск нет. В моем подчинении осталось не более трети состава. Те, которые москвичи. Остальные, кто еще не уехал, уедут обязательно. Дезертируют. В самом ГУВД и в Министерстве – полторы калеки. Дела им до нас почти никакого. Спасибо хоть на том, что оружием и боеприпасами обеспечили. С учетом сокращения личного состава, этого хватит на долго.

Людей можно понять. Об их семьях в российской глубинке заботиться не будет никто. К имеющемуся 'активу' можно прибавить приданные подразделения внутренних войск и армии. Но у них картина схожая. Личный состав таит на глазах. Вчера, на перекрестке Летчика Бабушкина – Менжинского бросили бронетранспортер.

Я это все к чему? – Задал сам себе вопрос Полёткин. – Если у тебя есть собственные планы – я тебя не держу. – Он усмехнулся. – Денег платить тебе не смогу. Теперь это ясно. Деньги, просто потеряют свою ценность к тому моменту, как ты до зарплаты доработаешься. Хотя продуктами по карточкам нас пока обеспечивают.

Он вопросительно посмотрел на Сергея.

– Я живу тут. И у меня нет желания бросать город. Но по теме к вам имеется разговор. Серьезный.

Борисыч кивнул. Как показалось Сергею – равнодушно.

– В таком случае у нас есть срочное дело. А разговор ненадолго отложим.

Он направился к дверям. Сергей встал, и зашагал следом.

Спустившись на первый этаж, они прошли к лестнице, ведущей в подвал.

– Мы тут оборудовали камеру временного содержания. Сейчас уже никто не судит преступников и не переправляет по этапам. Чтобы не плодить трупы в городе, они вывозятся в загородный овраг. Там расстрельное место. Но до тех пор, пока набираются группы для транспортировки, их держим тут. – Он остановился перед часовым в полном боевом снаряжении, который вскинул руку в воинском приветствии.

– Среди них полно ТС, а кроме того, они знают о своей дальнейшей судьбе. Это доставляет нам массу забот, но стрелять их на месте пока не хочется по разным соображениям.

– Ты сейчас пройдешь дальше. Вместо двери на входе в камеру стоит решетка. Обычные бойцы не приближаются к ней по одному, только группой. – Он помолчал. – Да и необычные тоже.

Они – твои подопытные кролики. Посмотрим, что произойдет и что ты сможешь сделать. Предупреждаю. До тебя туда подходило два т-способных человека. Но каждый из них застывал неподвижно перед камерой более чем на полчаса. Нам приходилось разгонять заключенных и выводить ребят. Каждый потом рассказывал о своих чувствах – я не хотел бы пережить подобное. Никто из них повторять подвиг не желает ни в какую. По твоим рассказам, вы давно тренируете способности, вот и поглядим.

Полковник посмотрел на Сергея и кивнул.

От часового до закрытого решеткой проема в стене было более десяти метров.

Скорее всего, это сделано для того, чтобы заключенные не могли видеть солдата и причинить ему вреда, подумал Сергей.

Он прошел несколько шагов, попадая в поле зрения заключенных. Они сидели и лежали прямо на полу, кому где пришлось. Из камеры в нос ударила волна удушливой вони. Похоже, что ее причиной являлись два ведра, одно из которых стояло полное около решетки, а другое в дальнем углу камеры.

На Сергея посмотрели, казалось, все разом, удивленно подняв головы.

В следующий момент в его сознание проник посторонний интерес, обездвиживая, сковывая руки и ноги. И тут же, по голове словно ударили мягким мешком. Один раз, второй, третий... Удары слились в одно огромное, постоянное давление. Если бы Сергей сохранил способность к движению, он непременно бы упал, но мышцы словно одеревенели.

Все произошло за пару секунд, но Сергей сумел в зародыше задавить панику. В голове пропали все посторонние мысли и кроме кристальной пустоты и постоянного давления он не ощущал ничего.

Он точно распознал чувство постороннего присутствия и понимал, что в его сознании с интересом роются, как в платяном шкафе. Кроме того, он знал, что ощущение постоянного давления вызвано присутствием где-то около его разума нескольких ТС.

Действуя интуитивно, Сергей сосредоточил всю свою волю на том, чтобы 'вытолкнуть' чужеродный разум. К своему удивлению, легко с этим справился. Но в этот же миг, ощутил еще одного т-способного. Он освободился и от него. Но вслед за ним появился следующий.

Сергей стоял неподвижно, рубашка прилипла к спине. Он чувствовал, как скатываются холодные капли по его ногам. Сергей понял, что не может справиться с врагами. Только он выгонял одного, как его место занимал другой. Они находились вокруг него и постоянно давили на голову вниманием, осознавая свое превосходство. Никогда ранее не сталкиваясь с подобным, Сергей потерял контроль над ситуацией. Он забыл, что весь процесс контролируют друзья, поддался вновь возникшей панике. Его сердце забилось чаще, и он испытал приступ клаустрофобии. Решетка, люди, стены подвала – все пропало. В его сознании появился и удерживался один единственный образ. Ему казалось, что он находится в склепе, из которого нет выхода. Со всех сторон его зажала непробиваемая стена. Стена...

Какая стена?

Сергей ухватился за этот вопрос и стал постепенно, шаг за шагом возвращать контроль над своим сознанием.

На этот раз он не выгонял чужой разум, он позволил ему остаться, но заставил его волевым усилием сконцентрироваться на том, чем занялся сам. Теперь враг, Сергей знал это точно, не мог копаться в его сознании. Он наблюдал за единственным процессом. Зам тем, чем Сергей занялся с надеждой обреченного.

Вспоминая картину из панического бреда, Сергей кирпичик за кирпичиком выкладывал вокруг своей головы круглую башню.

Еще один.

Еще.

По мере его работы, враждебное давление ослабевало, он чувствовал удивление, которое от него исходило. И это придавало сил.

Башня росла. Вскоре Сергей вставил последний блок, полностью отрезая себя от давящего на голову присутствия.

С этого момента, давление почти пропало. Но и он не мог чувствовать, что происходило 'снаружи' башни. Он обратил внимание на врага, который присутствовал рядом с ним, оставаясь в его сознании. Вспомнив о том, что опасаясь за его жизнь полковник может принять меры, он медленно и осторожно заставил себя поднять в спокойном жесте руку. Полковник должен был заметить и дать ему время.

Пот заливал застывшие в одном направлении глаза, а сам Сергей опять потерял чувство реальности. Его 'взгляд' удерживал картину внутренней стороны башни, воля поднимала руку. Сам же он поддался захлестнувшему его охотничьему азарту.

Он поймал врага и не позволил ему уйти. Чувствуя сильную панику, охватившую враждебный разум, Сергей два раза глубоко вздохнул. На третий раз он задержал дыхание и заставил бандита сделать то же.

Сергей потерял способность отсчитывать секунды, но по чужому чувству удушья понял, что прошло не меньше минуты. Сам он пока не испытывал такой острой необходимости в кислороде, а вскоре ощутил, что посторонний разум 'потух'. С этого момента сопротивление его воле пропало полностью. Действуя по наитию, он позволил себе выдохнуть и с силой втянул воздух. Но от 'потухшего' создания Сергей не отступился, по-прежнему контролируя его дыхание. Еще через некоторое время разум стал растворяться и Сергей понял, что человек умирает. Оставив мертвый разум, Сергей аккуратно вытащил один блок из своей крепости и не почувствовал давления. Зато он четко ощущал волну панического ужаса, накатившуюся на него со стороны камеры.

Но сил на продолжение борьбы явно не оставалось.

Сергей перестал поддерживать образ башни и послал эмоцию угрозы, в сторону ужаса. Заключенные не могли чувствовать его действительное состояние, он знал это совершенно точно – никто не пытался больше проникнуть в его сознание. Внимание Сергея вернулось к действительности. Он как будто заново увидел коридор, решетку и заключенных, которые вскочив на ноги жались к дальней стенке. В нос ударила вонь из ведра. Один из них перевернул его, и теперь по полу разливалась смердящая жидкость с частыми вкраплениями твердого и коричневого.

Сергей взглянул на одинокое неподвижное тело, скрюченное посередине камеры. Глаза мертвеца вылезли из орбит, а рот был раскрыт в отчаянной гримасе. Пальцы замерли на исцарапанной, кровоточащей груди.

Опустив до сих пор вскинутую, онемевшую руку он развернулся к выходу. С трудом передвигая ногами, прошел несколько метров, удаляясь от решетки, и сполз по стене на пол. Подбежали полковник и часовой.

Последнее, что запомнил Сергей, это крепкие руки, отрывающие его от стены.

– Как оно?

Открыв глаза, Сергей сразу услышал вопрос. Он лежал на диване в кабинете Борисыча. Но диван был сдвинут ближе к столу, таким образом, чтобы на него попадал прямой поток освеженного кондиционером воздуха. Сергей поднялся и осмотрелся.

Полковник сидел за столом и пил чай в компании майора.

– Барбариску будешь? – Он кинул леденец, который упал точно на грудь Сергею.

Прислушавшись к своим ощущениям, Сергей произнес:

– Херовато. Голова побаливает и усталость, – он взглянул в закрытое окно. – Сколько сейчас время?

– Ты проспал около семи часов. Сейчас, – он потянулся и заглянул на монитор компьютера, – шестой час. Вечер уже. О чем хочешь рассказать? О... сеансе? Или у тебя там ко мне серьезный разговор был?

– О сеансе потом. Дело есть к вам. Вопрос, предложение – даже не знаю, как назвать.

– А ты говори, как есть. Вместе разберемся.

Сергей начал по порядку. Он рассказал полковнику о группе, о том, что мужики решили покидать город и оседать в затерянной на просторах России деревеньке. Отдельно указал на общее желание исправлять сложившуюся ситуацию и полное отсутствие каких бы то ни было возможностей.

Полковник выслушал внимательно, после чего проговорил:

– Разумное поведение. Было бы больше таких как вы, глядишь и не случилось бы подобного. А от меня ты чего хочешь, я не понял?

– Я предлагаю объединиться. У вас есть власть, есть авторитет. Совесть есть. Вы можете собрать под своим началом подготовленных людей. Надо перебраться отсюда... из Москвы. Я думаю, что стоит прибрать к рукам один из санаториев. Оборудовать его и укрепить. Там родные объединенного личного состава будут в относительной безопасности под охраной ограниченного количества бойцов. А остальные смогут наводить порядок, скажем тут, в Москве. Это же все ненадолго. Вот такая... стабильность. Скоро продукты кончатся. Одиночки сольются в банды. Александр Борисович, нормальная жизнь кончается. А скоро зима.

Сергей замолчал, глядя полковника. Рядом с ним сидел молчаливый майор. В его глазах тоже была заметна работа мысли. Подумав, Сергей продолжил то, что до сих пор не говорил никому:

– Александр Борисович. Много людей умрет до следующей весны. Тут мы ничего сделать не можем. Но пройдет год, может два... я не знаю сколько. Но знаю, что после этой жопы начнется устройство жизни. Выжившие будут жить по-другому. Появятся новые претенденты на власть. Естественно, это будут моральные уроды, бандиты. Представляете, как они жизнь устроят? Мы откатимся в рабовладельческий строй.

– У меня к тебе два вопроса, – твердо вклинился в поток слов полковник. Государство, присягу и закон, ты уже списал со счетов? – Видя желание Сергея ответить, он вскинул руку: – Подожди! Второй вопрос – ты предлагаешь убраться от сюда, собрав... избранных. Что делать с остальными? Ты о них думал?

В голосе Полёткина зазвучал металл. Но Сергей твердо стоял на своем.

– Это государство списало со счетов нас! Всех, кто уже умер и кто умрет еще. Или у вас еще остались иллюзии? Вы мне сами рассказывали об этой жопе утром. И присягали вы, по большому счету, не государству, а Родине. На закон же государственный класть я хотел с колокольни! – Сергей поднялся и сел на краю дивана. Разговаривать лежа было совсем не удобно.

– На второй вопрос ответить труднее, но надо отвечать честно. Большинство этих людей погибнет так или иначе. Будем мы им помогать или нет – они погибнут. Но вот наши шансы и шансы наших родных, если мы останемся, будут равны нулю. И даже больше того. Без дееспособных, цивилизованных и сильных объединений этот мир прекратит свое существование вообще. Нам сейчас надо пожертвовать многим, чтобы потом сохранить еще большее.

Он замолчал. В кабинете повисла тишина, которую нарушил майор.

– Борисыч, ты меня давно знаешь. Но я с пацаном согласен. У меня в квартире сидят жена и дочь с внучкой. И трясутся от страха. Тебе ли не понимать, чего они боятся... – Он странно посмотрел на скривившегося полковника. – И страх это только полбеды, скоро на самом деле начнется голод. Сам знаешь, магазины народ штурмовал уже несколько раз только у нас в районе. Честно говоря, я сам хотел разговаривать с тобой. Возникла у меня мысль уезжать к теще, в волгоградскую область. К земле ближе, хоть как-то да протянем зиму. А пацан дело говорит.

Он отхлебнул из чашки. Видно было, что его одолевают сомнения. Но, совладав с собой, он продолжил:

– И ответственности тут не будет. Личный состав бежит подразделениями. С боевым оружием и техникой. И нет никакой возможности это пресечь. Не наладится это все. Президент вообще пропал с телевидения. Иди! – Майор начинал горячиться. – Смотри балет! Я вообще не понимаю, зачем они Останкино охраняют. Это все иллюзия успокоения. Остались либо верные, либо глупые, но все без единой головы. Никто не управляем! Тебе самому последнее указание поступило день назад и даже ежу ясно, что значит 'своими силами и под свою ответственность'! – Он явно кого-то копировал.

– И в какую группу ты предлагаешь записаться, поступив как он советует? В верные или в глупые?

– В группу умных и дальновидных.

Полковник явно хотел продолжить спор, хотя было видно, что по существу ему нечем крыть. Но из кабинета майора донеслось хрипение рации. Вскочив, Юрьевич выбежал за дверь. После непродолжительных переговоров, он распахнул дверь:

– Чичи в городе объявились. Те... настоящие.

Воздух колыхался от стоящего зноя. Если бы не ветер, Арзу уже давно бы спарился, не сходя с места. Второй час они наблюдали за зданием. Все снаряжение напиталось потом и неприятно липло к телу. Густые придорожные кусты отлично скрывали каждого из них от глаз кафиров, но тени не давали. Солнце светило в спину, а кусты росли между Арзу и врагом.

Слабые свиньи, подумал Арзу о солдатах, скрывавшихся от солнца в тени танка и натянутого от него тента. Танк стоял перед главными воротами, перекрывая въезд.

Северная водопроводная станция МГУП Мосводоканал относилась к объектам третей степени опасности. По плану, введенному в действие с момента принятия военного положения, подобные объекты подвергались охране силами армии. По периметру всего объекта находилось несколько боевых машин и два танка, один из которых наблюдал Арзу.

Сам Арзу был молод. Еще во вторую Чеченскую, будучи мальчиком, он потерял семью. С тех пор, его воспитывал хромоногий брат матери и жизнь вроде бы наладилась. Он учил Арзу воинскому делу, постоянно находясь дома. Откуда он получает деньги на жизнь, мальчик не задумывался тогда, не интересовало его это и сейчас. Когда ему исполнилось 18 лет, его торжественно отдали в армию. Служил Арзу в местном элитном батальоне, где к имеющимся знаниям и умениям добавилась масса новых.

Еще четыре месяца назад он мечтал о черноокой красавице и строил планы женитьбы. Но потом все изменилось и на его Родину опять пришли русские. В качестве завоевателей.

Начальство говорило, что русские отобрали у его народа средства к существованию, отобрали хлеб. А теперь пришли забрать жизни женщин и детей. С тех пор по всему Кавказу гремела освободительная война. Но мало было драться на своей территории, глядя на страдание своих женщин. Элитному отряду, в котором числился Арзу, выпала великая миссия нести смерть на земли неприятеля.

Сегодня днем в десяти крупных городах русские должны были ужаснуться от горя и страха. Арзу знал, что после совершения терактов, видео о них должно было попасть в интернет для того чтобы посеять еще большую панику в трусливых душах кафиров. Он с сожалением услышал новость о повсеместном отключении интернета. Но ничего, они и так поймут, кто способен на подобный героический поступок.

Группа зашевелилась. Изготовился для стрельбы и Арзу – поступил сигнал к началу атаки.

Одновременно со всех охраняемых сторон, ударили гранатометы.

Танк, стоящий перед воротами задымил, показались чуть видные в летнем зное языки пламени. Бойцов, относящихся к исполнению своих обязанностей халатно, расстреляли не дав подняться.

Арзу, в числе прочих подошел к танку и услышал доносящийся из него кашляющий голос и хрип рации. Один боец у кафиров всегда был в танке, оказалось, он дежурил на связи. Арзу выдернул чеку и бросил в открытый люк гранату. Теперь уже не важно, что и кому он успел передать.

Бандиты быстро проникли на территорию станции, уничтожив немногочисленное сопротивление. Собрав у здания администрации всех работников, которых оказалось не так уж и много они заставили их заниматься тем, что было нужно.

По имеющимся у террористов данным на территории станции имелось около 330 тон хлора. Около года назад московское правительство отрапортовало о замене опасного соединения на безопасный гипохлорит натрия. Но хлор на станции, тем не менее, оставался. Правда, к сожалению бандитов, выяснилось, что общее его количество всего 29 тон. Большая часть хлора хранилась в шаровых и цилиндрических резервуарах, где поддерживались специальные условия.

Ничего не объясняя, террористы застрелили одного из сотрудников, после чего попросили остальных организовать загрузку хлора в специальные транспортные фуры, оборудованные приспособленными под перевозки цистернами. Таких фур на территории станции оказалось только три. Вместимость каждой из них составляла 6 кубических метров. Кровь медленно вытекала из груди убитого сотрудника, работа спорилась быстро.

Через полчаса после нападения на станцию, быстро бегающие сотрудники и сами бандиты заканчивали погрузку. Весь остающийся на станции хлор был заминирован, а загруженные грузовики выехали по направлению к Москве. Их сопровождало несколько джипов, под завязку набитых оружием и борющимися за независимость молодыми горцами с начисто промытыми мозгами.

Выехав на Дмитровское шоссе и проехав по нему около километра, главарь отряда посмотрел на часы. Через пару минут после этого, в отдалении гулко ухнуло и над горизонтом показались зеленовато-желтые клубы, переходящие в густые белые 'облака', похожие на пар.

– Откуда дровишки? – Обстановка в кабинете моментально изменилась. Полковник поднялся из-за стола и подошел к карте.

– Где-то тут, насколько я понял, расположено предприятие Мосводоканала. Боец передавал оттуда. До того, как оборвалась связь я понял, что на них напали горцы. И все.

Все трое молча смотрели на указанную на карте точку.

– Мосводоканал – это хлор. – Нарушил молчание Сергей.

– От него отказались год назад, насколько я знаю. Тогда по телевизору компания большая была. – Майор с сомнением посмотрел на Сергея.

– Так! Документы мы сейчас не найдем на этот объект, а они у нас были... Были! На все подобные объекты были! Но ты пошли все-таки бойца в 302-ой. У зама по общественной безопасности должны быть планы гражданской обороны. Правда, без него там ковыряться долго будешь.

Дослушав, майор покинул кабинет и кинулся искать в опустевшем здании УВД относительно свободного сотрудника. С недавних пор, почти весь личный состав был занят на патрулировании города.

– Предположим, что хлор! Может и не он, но террористы не за водой туда приехали, это точно. – Сергей поразился перемене, которая произошла с полковником. Только он было относительно спокойным и уже в его голосе металл и стремление действовать, защищать людей. – Насколько я помню, все опасные объекты выносятся за пределы города. А значит, на месте они сильно напакостить не смогут. Их цель – Москва.

Он вновь повернулся к раскинувшейся на половину стены карте и повел рукой.

– Вспоминай, что ты знаешь о хлоре... Дмитровское шоссе!

В кабинет вошел майор с радиостанцией в руке.

– Юрьевич! Собирай всех и отправляй на развязку 82-го километра МКАД. Бандиты раньше чем через полчаса со станции ни куда не денутся. Ехать будут, судя по всему, груженные. Так что у нас есть в запасе минут тридцать. Надо перехватить их на развязке. Свяжись с гайцами, узнай остались ли у них там посты. Надо перекрыть дорогу.

Полеткин, раздавая указания, снял с вешалки куртку от камуфляжной двойки и подпоясался ремнем с кобурой.

– Дальше. Всем нашим – обеспечить заслон вне зависимости от того, есть там ДПС или нет. Если есть – дублировать. По прибытии на место, сразу отправить экипажи навстречу и разведать обстановку. Искать грузовые автомобили в сопровождении импортных внедорожников. Всех подозрительных останавливать.

Если до съезда к станции никого не обнаружат – оставаться на месте. Выполнять!

Майор моментально выбежал из кабинета, по пути вызывая по рации экипажи.

– Что по хлору?

– Тяжелее воздуха. При утечке, скапливается в низинах. Перевозится, по-моему, в жидком состоянии. Испаряется довольно быстро... не помню – давно учил. На человека действует удушающее, до отека легких... Раздражает слизистые – их надо промывать с мылом. В связи с тем, что он довольно тяжелый далеко не 'расплескивается'. Уже через пол километра от аварии можно использовать обычные современные ГП– противогазы. Э.... – Сергей ненадолго задумался. – Это я вспоминаю случай, когда при аварии утекло 15 тон – от туда такие цифры. Там в зоне пятисот метров только в изолированных противогазах и в средствах защиты кожи можно было работать.

– Будем надеяться, что у нас такой... утечки не случится. Что с кожей будет? – Полковник уверенным шагом спускался по лестнице. Через пару минут они были в подвале.

– Не знаю. Но, учитывая, что раздражает слизистые... Высокие его концентрации, будут раздражать кожу. Разъедать ее. Наверное. Этого я не знаю, – признался Сергей, двигаясь за полковником.

В подвале они повернули не к месту недавно оборудованных камер, где стоял часовой, а в противоположную сторону. Пройдя пару десятков метров, Полеткин остановился перед дверью и достал ключи. Повозившись с замком, распахнул дверь и включил свет.

В довольно большом помещении Сергей увидел массу ящиков.

Открыв один из них он, рассмотрел наклеенный листок бумаги и быстро прочел:

'... ГП-21... Предназначен для защиты органов дыхания и кожи головы от всех видов отравляющих веществ, бактериологических аэрозолей, радиоактивной пыли...обладает улучшенным обзором через панорамное стекло, имеет переговорное устройство...'