Текст книги "Метаморфоза(СИ)"

Автор книги: Балашовский Ден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

– Нет.

Патрульный автомобиль, доставивший их к полковнику, развез друзей по домам. По личному распоряжению Полёткина, что было кстати, учитывая время суток. Выслушав заверения старлея о завтрашнем вызове в отдел для дачи показаний, они расстались.

Полковник же перед сном сделал еще один звонок. В дежурную часть ОВД 'Бабушкинский'. Оставил дежурному ряд указаний относительно задержанных по делу об угоне и распоряжение передать эти указания начальнику отдела, когда тот прибудет на службу.

Получается, что сами бандиты не рассказали о странном мотиве к совершению преступления – необычных способностях Мореходова. А именно они и были мотивом, если допустить их наличие. И не удивительно, что не рассказали. В их среде болтать без необходимости не принято. Значит надо колоть их именно на предмет этих самых способностей. Тогда и будет хоть что-то понятно. Ладно, завтра Иван позвонит, ему и дам распоряжение. У него в отделе есть толковые дознаватели, расколют.

Виталик подъехал к офису крупного московского банка на личном автомобиле. Ему нравился его спортивный 'бычок' последней марки известнейшего производителя. Именно поэтому он постоянно отказывался от служебного 'мерина' и личного водителя, чем огорчал отца. Хлопнув дверцей он поставил машину на сигнализацию и легким, беззаботным бегом спустился по ступеням ко входу в здание. Центральный офис располагался недалеко от Павелецкого вокзала, на оживленной улице и был окружен престижными ресторанами и кафе. Высокое здание из стекла и железа выглядело изящно, совершенно не теряя в представительности и солидности.

– Виталий Анатольевич, здравствуйте! – Не упустил случая проявить себя охранник.

Виталик небрежно кивнул, даже не взглянув в его сторону. В свои неполные 29 лет, он был акционером крупного банка.

Папа Виталика принял участие в разграблении страны, которое по телевизору до сих пор называли 'развалом СССР', на очень высоком уровне. Повезло отцу, подумал Виталик, жить в такое время и поймать момент. Ну ничего, мы тоже не лаптем щи... Настроение у него было веселое. На вчерашнем совещании акционеров крупного холдинга с ним случилась странная вещь. Весь день до вечера Виталик пребывал в панике, испугавшись за свое здоровье, но к ночи успокоился. Произошедшее с ним не повторялось и никаких последствий не было, по крайней мере пока они не проявились. Врожденная беззаботность не оставила от переживаний следа уже к утру. Зато Виталик узнал очень важные вещи...

В секретарях у отца была довольно старая, по меркам Виталика, женщина. Отец всегда говорил, что работать надо с профессионалами, а 'топтать' можно кого угодно на стороне. Поэтому Виталик лишь коротко кивнул секретарше и спросил, показывая на дверь:

– У себя?

Получив утвердительный ответ, он зашел к отцу.

– Папа привет!

По-хозяйски пройдя к небольшому холодильнику, он достал из него бутылочку немецкого пива и плюхнулся в удобное кресло.

Несмотря на то, что пройтись ему пришлось немного, на лбу выступили капельки пота. Виталик достал из кармана платочек и вытерся, в очередной раз подумывая о липосакции. Оно конечно, по общепризнанному мнению это скорее женские ухищрения, но какое ему дело до общества? Тем более, если лишний вес стал настолько большим, что реально мешает жить.

Купленные за трехгодовую зарплату иного российского рабочего иностранные спортивные тренажеры так и пылились на одном из этажей его квартиры.

– У меня к тебе важное дело!

Отец оторвался от компьютера. Нельзя сказать, что у него было много свободного времени, но всё имеющееся он посвящал какой-то новомодной компьютерной игрушке, вкладывая в нее немалые на взгляд иного человека деньги.

– Сколько тебе говорить, чтобы ты взял служебный автомобиль? Это вопрос ста-ту-са! – Произнес он веско, будучи полностью уверенным в том, что сын поступил по-своему. – Ты уже не малолетний раздолбай! По-крайней мере не должен им быть. Что у тебя опять?

Ко всем 'серьезным делам' Виталика отец относился снисходительно. Он уже давно понял, что у сына нет и не будет той деловой бульдожьей хватки, которая позволила ему в молодости развернуться по-крупному. Он прекрасно понимал всю никчемность сына, хотя от этого меньше его не любил. Со своей женой Анатолий Максимович Кубанский расстался давно и никаких чувств к ней не испытывал. Как, впрочем, не испытывал никогда. Очередная ступенька на пути к Олимпу, не более. За свою жизнь Анатолий Максимович побывал и в высоких министерских креслах и в политических баталиях, сейчас же прочно обосновался в бизнесе. Но никогда и никакая работа не доставляла ему удовольствия. В недлинном перечне радостей жизни сын стоял на первом месте.

Виталик допил пиво и поставил бутылочку на пол рядом с креслом. Для того чтобы рассказать все отцу, надо было собраться с мыслями.

На вчерашнем заседании совета директоров крупного холдинга самого отца не было. Он часто позволял себе присылать туда своего заместителя, занимаясь неотложными делами. А Виталик присутствовал. Сам он не испытывал никакого желания слушать галиматью из финансовых терминов, экономических прогнозов и цифр, но отец был тверд. В самом начале карьеры Виталика отец сформулировал несколько требований к его деятельности и не позволял их нарушать. Присутствие на всевозможных заседаниях с умным видом было одним из этих требований.

В самый разгар деловой беседы Виталик рассматривал Лешакова – конкурента его отца. Хотя вернее было бы назвать его врагом. И присвоить номер – 1. К Лешакову Виталик не испытывал ровным счетом ничего, кроме зависти. Он завидовал его уму и хватке. Даже его твердому взгляду, под которым сам он сникал, как завядшая роза. Естественно делал он это исподтишка, стараясь не встречаться с глазами. Но вдруг Лешаков повернул голову, а Виталик не успел отвести взгляд. И тут...

Он до сих пор не знал, что это было и как такое возможно. В голову Виталика буквально полилось такое разнообразие информации, что он раскрыл рот и замер, не в силах моргнуть глазом. Длилось это странное... помешательство секунд тридцать, после чего Виталик захлопнул рот и выдохнул. Сконфуженно отведя глаза, потянулся за стаканом с водой. Лешаков усмехнулся и отвел глаза с чувством унижающего превосходства – Виталик был уверен в этом. Да и что там – если бы не ступор, он не смог бы выдержать этого взгляда и пару секунд!

Но самым поразительным было то, что узнал Виталик после 'гляделок'. Даже не информация, а сам факт ее появления в голове. Была там информация о конвертировании всей личной валюты Лешакова, номера счетов (которые он не запомнил), сведения о скорой отставке министра финансов и уверенность в конце карьеры Кубанского – его, Виталика, папы!

Не думая долго, Виталик рассказал обо всем этом отцу.

Анатолий Максимович даже отвернулся от игры. Посмотрев на сына, как на придурка, он поморщился и протянул:

– Зря я тебя отдавал на хоккей. Два сотрясения мозга дают о себе знать. Ты пьян?

Виталик часто замотал головой. Он понимал, как прозвучало его откровение, но и не сказать не мог. Характер Виталика был инфантилен, в силу чего почти детская наивность толкала его на поиски поддержки у отца – единственного человека, которому он всецело доверял. Не остановило его и опасение показаться глупым. Такие мысли вообще не возникали в его голове.

Отец внимательно посмотрел на него.

– Голова болит? Или, может что-нибудь кроме головы?

– Я не болен папа! – Воскликнул Виталик с отчетливо слышимой обидой в голосе.

– Здоровые люди подобных вещей не утверждают, – Анатолий Максимович с тяжелым вздохом встал с кресла и прошел к бару. Наполнив стакан минеральной водой, он сделал несколько мелких глотков и поморщился. С недавних пор зубы стали реагировать на холодное и горячее. Никуда не денешься, придется посещать врачей, чего он, как любой нормальный человек, не любил. Несмотря на компетентность эскулапов и оборудование по последнему слову заморской техники.

– Но они не умеют читать мысли!

Отец усмехнулся. До того искренними были глаза сына.

– А ты значит умеешь? – Не обращая внимания на заверения Виталика, хозяин кабинета продолжил. – И у кого еще ты 'читал' мысли?

Виталик смутился. Залезть в голову к кому-нибудь еще – такой идеи у него не возникало. Не обращая внимания на неприкрытый сарказм отца он ответил:

– Ни у кого.

– Почему?

Затрезвонил телефон на столе. Протянув руку, Анатолий Максимович снял трубку и прислушался.

– Я понял. Алена Дмитриевна, будьте любезны, не отвлекайте меня еще... – он взглянул на часы – двадцать минут.

Положив трубку, он сел в кресло.

– Значит, ты не понимаешь, что несешь чушь? – И глядя на возмущенное лицо сына, предложил. – Давай. Прочитай мои мысли.

– Но я... не умею... – промямлил Виталик, но глядя на то, как ползут наверх брови отца, нахмурился и упер в него взгляд. Однако тут же перестал смотреть в глаза и стал 'бегать' по всему лицу.

Анатолий Максимович удовлетворенно усмехнулся, резко выдохнув... и застыл.

Застыл на месте и Виталик.

Оба не шевелились, перестав даже дышать.

'Уууйди!!!' – пронеслась в голове Виталика явно не его мысль, и он ошеломленно откинулся на спинку кресла. Тяжело задышав, Виталик испуганно смотрел отца. Он успел ощутить чувство снисходительности к себе и обидное чувство разочарования в себе же. Потом дикий ужас. Но ничего конкретного, кроме этого последнего вопля, он не слышал.

Отдышавшись, Анатолий Максимович вскочил с кресла и подбежал к бару. Достав из него дутую бутылку высококачественного коньяка и стакан, он плюхнул их на стол. Но, словно вспомнив нечто важное, оставил это занятие и выбежал за дверь, на ходу ослабляя узел галстука.

– Алена Дмитриевна! Меня не беспокоить, до особого распоряжения, – захлопнув дверь, он вернулся к прерванному занятию.

– Итак, это невероятно, но факт. Немыслимо... А что ты чувствовал, когда..? Хотя это сейчас не важно! Потом. Расскажи еще раз о Лешакове.

Анатолий Максимович не зря имел бульдожью хватку. Лирика ситуации интересовала его не настолько сильно, чтобы забыть сказанное сыном относительно министра. Дело в том, что нынешний министр был крышей Кубанского. Но с недавнего времени под него явно копали. Этот факт позволил расправить плечи его главному врагу. А если, не дай Бог, министра свалят, тут же свалят и его, Кубанского. И сделает это именно Лешаков. Других фигур подобного формата в его окружении больше не было.

Конечно же у него имелся план и на подобный случай, все-таки подкапывать под 'крышу' стали давно. Но он имел один большой изъян. Врага следовало физически убирать с арены, но делать это имело смысл ДО краха министра. И Анатолий Максимович с одной стороны боялся пропустить момент и опоздать, а с другой стороны не хотел идти на подобный шаг в связи с крупными проблемами возникавшими после него. Он до конца надеялся, что министр устоит. Но буквально допрос с пристрастием, который он устроил сыну, заставляя того вспоминать все до последней крупицы, утвердил его в необходимости физического устранения. Девяностые годы до сих пор возвращались к Кубанскому во снах, держа его в 'тонусе'.

В этот день Кубанский так никого и не принял. Он сделал несколько пустяковых звонков, после чего выехал по делам. Где был крупнейший делец финансового поля и чем занимался, никто не знал, но приехал он до конца рабочего дня в хорошем настроении.

А на следующий день по банку разлетелась скорбная весть о убийстве Лешакова. По предварительным данным следствия, того ограбили, когда он выходил из машины и направлялся к дому. При этом были убиты два его охранника и охранник подъезда элитного дома, в котором он проживал. Из сумочки убитого было похищено порядка двадцати тысяч рублей и банковская карта. На карте имелось около девятисот тысяч рублей и около 20 тысяч долларов, но ее быстро заблокировали, и воспользоваться этими деньгами злоумышленникам не удалось.

В этот же день Кубанский перевел двести тысяч рублей на счет жены Лешакова, на организацию похорон.

Миха с Ириной подъехали на такси к подъезду. Коллега Михи, Алексей, пригласил их отметить день рождения своей жены.

– Че, отец? Сколько забашлять? – Миха разговаривал развязано, изо всех сил стараясь походить на 'пацана с понятиями'. Вел он себя так всегда и думал, что подобное поведение придает ему весомости в глазах окружающих. Впрочем, в чем-то так оно и было.

Работал Миха в крупном строительном магазине на севере Москвы грузчиком. Расставлял по местам коробки. Тяжелые грузы развозил погрузчиком и поднимал на высокие полки. При необходимости доставал товар для покупателей или разгружал прибывшие фуры. Природа наградила Миху крепким телосложением, но небольшим умом. Отучившись до девятого класса в обычной школе, он поступил в техникум, но судьба сложилась так, что работать по специальности не получилось. Со временем родители устроили его на это 'хлебное' место, с удобным графиком работы и приличной даже по московским меркам зарплатой. Изо дня в день поднимая тяжести, парень не забывал крепко досыта кушать и уже через год значительно прибавил в весе. Теперь при каждом удобном случае, он снимал футболку или рубаху и щеголял накаченным торсом перед девушками на улице. Юность Миха провел на городских окраинах, что и повлияло на склад его характера и лексикон, обогатившийся понятиями из блатной жизни.

Так, прогуливаясь в очередной раз по улице жарким деньком, он встретил Ирину. Рано или поздно это должно было случиться – Ирина клюнула на мускулатуру и развязанное поведение Михи – он познакомился с девушкой. Конечно, девушка, привлеченная подобными атрибутами тоже имела весьма своеобразный склад характера и предпочтения. Именно поэтому, через год совместной жизни, Миха открыл в себе недюжинные запасы ревности. Ирина всегда и везде вела себя достаточно вызывающе, привлекая к себе внимание мужчин.

Но нельзя сказать, что они не любили. Вполне дополняя друг друга, жили не хуже и не лучше большинства жителей города. Приобретали в кредит телевизоры, айфоны и тому подобный хлам, усматривая в этом смысл жизни и ее достижения. Регистрировать законный брак не было желания ни у кого, тем более, никогда не заходила речь о ребенке. Жизнь для себя – так это называлось. Удобное сожительство, основанное на привычке и обоюдном сексуальном влечении.

Алексей с Ольгой жили в просторной двухкомнатной квартире. Леха приехал в Москву несколько лет назад, устраивать свою жизнь. Сам он был парнем видным, с густой светло-русой шевелюрой и голубыми глазами. Ольга же рост имела небольшой и фигурой не вышла, страдая легким ожирением. Обаятельная девушка, с которой приятно общаться, она зацепила Алексея московской пропиской и квартирой. По крайней мере, так думал Миха. Хотя, тому имелись свои основания. При любом удобном случае Алексей вешался почти на каждую юбку, за что Ольга регулярно закатывала ему скандалы.

– Возьми сумки у девушки! – Возмущенно потребовала Ирина, имея в виду пакеты с бутылками спиртного, когда парень расплатился с таксистом.

– Эх! Ты че, носильщика нашла? – Хохотнул Миха. – У самого руки заняты.

Он перехватил пакеты в одну руку и направился к подъезду. Ирина последовала за ним, отстукивая дробь длинными шпильками каблучков.

Подойдя к домофону, Миха набрал код квартиры. Раздался писк, дверь сразу открылась – их ждали. Поднявшись на лифте на 14 этаж, они вошли в квартиру друзей.

– Привеет! – Крикнула Ольга и обняла Ирину, как старую подругу.

– Здорово братан! – Миха пожал руку Алексею и передал пакет с бутылками.

– С днем рождения! – Ирина достала из сумочки коробку с подарком и протянула Ольге.

Так, под шутки и смех они прошли на кухню, где их уже дожидался стол, богатый закусками и горячим.

За следующие пару часов мужчины прилично опьянели. Разговор не затихал ни на минуту. Тема подобралась самая живая – стоимость московских квартир.

Миха, проживающий в личной однокомнатной малометражке с Ириной, про себя завидовал Ольге и прекрасно понимал, что если бы не ее квартира, то и мужа ей не найти. Вслух, понятное дело, он этого не говорил.

– Братан! А можно окно открыть? Жарко, внатуре! – Не дожидаясь разрешения Миха, прошел к окну и отворил створку. Его разгоряченное спором и алкоголем лицо покраснело. На лбу белел большой шрам – след буйной молодости.

– Да ладно! – Воскликнула Ирина. – По мне так и не нужна особо квартира. Можно и снимать. Вон, американцы всю жизнь в кредит живут. И квартиры снимают, и машины, по большому счету, – она бросила взгляд из-под длинных ресниц на Алексея. Михаилу это не понравилось. Он прекрасно понимал, что имеет в виду Ирина. У Алексея-то квартиры как раз и не было. А у самого Михаила она была ма-аленькая, неспособная сама по себе привлечь девушку надолго.

Миха тяжело вздохнул. Его нервы натягивались.

– Главное, чтобы жить по любви! С любимым можно и на съемной... – Она кокетливо улыбнулась, бросив еще один быстрый взгляд на Алексея.

Миха смотрел на Ирину не мигая. Он едва сдерживал себя. У него возникло жгучее желание выйти покурить. Решив хлебнуть 'на дорожку' водочки, он уже собирался взглянуть на полупустую бутылку 'Перцовой', как...

Окружающий мир вдруг перестал существовать для Михи. Он увидел Алексея и испытал сексуальное желание! Одновременно с этим он ясно понимал, что это желание его подруги.

Никаких мыслей у Ирины не было. Внутренний диалог отсутствовал. Она произнесла последнюю фразу и полностью предалась инстинктивному переживанию. Скорее всего, это продлилось бы не больше пары секунд и прекратилось, но в этот момент Миха схватил бутылку 'Перцовой'.

Не чувствуя под собой ног размахнулся и обрушил бутылку на голову подруге. Брызнули в разные стороны осколки стекла. Алексей с Ольгой замерли на месте, ошеломленные случившимся. Ирина обмякла и сползла со стула, стукнувшись головой о стол. Упав там же, где сидела, она пачкала линолеум кровью из разбитой головы.

Алексей вскочил из-за стола и бросился на помощь к Ирине, наклоняясь...

В руке у Михи оставался приличный осколок бутылки, в определенных кругах называемый 'розочкой'. А в голове по прежнему пылал огонь бешенства. Миха, глядя на то, как быстро бросился к Ирине его друг, внезапно 'все' понял. Ведь у него самого – жена жирная! За наставленные 'рога' и убить можно.

Миха без замаха ударил Алексея в лицо. Зажатая в руке розочка, ломаясь, соскользнула со скулы и с хрустом вошла в шею, выворачиваясь из кисти. Алексей, желая оказать помощь Ирине и не удержав тела, так и завалился на пол.

Ольга молчала, смотрев на все с широко открытым ртом и не в силах пошевелиться. Михаила вдруг 'отпустило' и он тяжело опустился на стул. На полу застонала Ирина, нащупывая рукой раненную голову, а из под Алексея рывками вытекала кровь.

Такой ярко-алой крови Миха еще не видел.

Проснувшись на следующий день только в половину двенадцатого, Сергей присвистнул.

Лег-то в начале пятого – подумал он в оправдание и сел резко, одним движением, как привык. Посидев еще некоторое время и собравшись с силами, побрел в ванную. Утреннюю пробежку он уже проспал, значит, бегать надо будет днем или вечером. Скорее всего, днем.

Умывшись и позавтракав, читая интересную книгу – эта привычка досталась ему от бати – стал планировать свой день. Заглянув в извещение из центра занятости населения, поставил задачу номер раз: прибыть в центр к 14.45. Ничего особенного там ему не предстояло. Плановая отметка и демонстрация пустой трудовой книжки. И, скорее всего, в связи с концом месяца какие-то действия по получению денежного содержания. Накинув шорты и футболку, он вышел на автобусную остановку.

Рядом, в ожидании транспорта, разговаривали двое пенсионеров, регулярно просматривающие телевизор. Седоволосый дед, громко пожевав беззубым ртом, произнес, обращаясь к своей супруге:

– Ты смотри ка, что говорят! Преступность растет, а справится с ней не могут.

– Конечно, – ответила его спутница, – продукты дорожают, работы нет. Вот молодежь и идет воровать.

– Да не хотят они работать! – Прокричал в ответ дедушка. – Ты посмотри вокруг, одни нерусские работают, а наши – дармоеды...

Сергей усмехнулся и приготовил билет – подъехал автобус. Пока пожилая пара медленно проходила к двери, он быстро проскочил вперед и, пройдя через турникет, направился вглубь салона. В след услышал брошенное дедом: 'Ну, ты посмотри! Хамье'.

Но такие мелочи Сергея давно не цепляли. В окружающей его жизни он замечал столько несуразностей и нецелесообразностей, что крепко-накрепко решил для себя: жить правильно и разумно.

Вот, взять хотя бы этот случай. Конечно, некоторые правила приличия предписывают пропустить пожилого человека вперед. Но ведь если ждать пока старые ноги прошаркают к турникету, пока слабосильные руки разыщут в недрах сумки билет, а потом провернут турникет... Короче, гораздо быстрее пройти первым. При этом ты: первое – не замедлишь продвижение пожилых, второе – ускоришь общую посадку и, как следствие, третье – уменьшишь время стоянки автобуса. А кроме того, основное количество людей по какой-то странной причине останавливается в середине или начале транспорта. Ну не желают продвигаться вперед, хоть ты тресни! И не волнует их давка, при относительно свободном 'хвосте'. Сергей возмущенно хмыкнул, рассматривая проплывающих за окном девушек в коротеньких юбках.

Или вспомнить метро. Скажем, подошел ты в час пик к эскалатору на подъем. Перед ним столпился народ. Каждый ожидает, пока освободиться место в правом ряду ступенек. Естественно, мало кто хочет подниматься по поднимающемуся эскалатору. А столпотворение увеличивается... Это при совершенно свободной левой стороне. И ладно, если дежурный молчит. В этой ситуации сделать шаг на левую сторону и встать там доступно вообще единицам. Но сколько раз было так, что дежурный 'разрывается' повторяя в десятый раз одно и то же: 'Пожалуйста! При подъеме, занимайте обе стороны эскалатора! Проходите на правую и левую ступени эскалатора'

Ну неужели надо сильно выделяться из толпы, чтобы сделать этот 'страшный шаг'? Получается да. Получается, что надо обладать смелостью и смекалкой. А может быть внимательностью. Ведь сколько Сергей не думал, ему в голову приходило только одно объяснение. Скорее всего, человек просто боится конфликта, поэтому не занимает левую часть. Ведь он знает, что по левой части люди привыкли ходить. И этот шаблон мышления настолько силен, что человек чувствует свою 'неправоту', стоя неподвижно на левой стороне. Как говорил 'брат' – сила в правде. И если человек не прав, то у него уже нет той части силы, которая поддерживается праведным гневом. С другой стороны, спешащий человек, скорее всего куда-то опаздывает, а значит более или менее твердо намерен пройти. Это обстоятельство вообще отбивает желание с ним связываться. А соответственно придется подниматься перед ним на всю длину лестницы. Что весьма затруднительно для большинства и лениво. Но и это не все. Может быть, человек не боится, а просто не понимает. Ну, бывает такое: смотришь в книгу, а видишь фигу. Привык он слышать о том, что по левой стороне поднимаются, и слышит именно это. А может думает, что дежурный заставляет тех, кто не успел на правую встать – шагать по левой. Вот и получается, что надо обладать смекалкой в плюс к определенной смелости. Сам Сергей тоже испытывал дискомфорт, становясь на левую часть. Особенно без сообщений дежурного. Однако его твердость поддерживало чувство общественной пользы и необходимости. Делая так, он каждый раз оглядывался назад через десяток секунд и с удовлетворением наблюдал, как полностью заполняется вся левая сторона. При этом толчея у подножия обычно быстро рассасывается. Вот и третье качество: чувство общественного долга.

Ведь случилось же с ним два раза, когда требовательно похлопывая по плечу, вежливо просили пройти. Серега улыбнулся – манипуляторы хреновы. Вербальная часть – вежливая ох ты, ох ты. А невербальная часть агрессивная. Оба раза Серега поворачивался и состраивая дикую рожу рявкал: 'Нет!' Оба раза этот замечательный ответ заставлял спешащих останавливаться в недоумении. Техника разрыва шаблонов, опять же.

Хотя почти все эти хитромудрые американские 'придумки' из 'практической психологии' лишь описывают то, что люди знают и умеют сами.

Сергей еще раз усмехнулся. Как барану растолковывает себе ей Богу. Но ведь не понимают! Или это он глупости надумал? Да вроде не может быть глупостей в таких фундаментально-очевидных человеческих чувствах и мотивах.

Автобус плавно повернул к нужной остановке. Еще раз окинув взглядом салон Сергей вспомнил о намерении потренировать 'дар'. Или просто – дар. Но тренировки могли обернуться чем-то неожиданным и от идеи экспериментировать на улице он отказался. Вряд ли он сможет нанести вред, да и вообще у него были сомнения относительно своих неординарных способностей. Просто, как говориться, береженного Бог бережет. Они договорились с Виктором о встрече сегодня вечером. Проведут пару экспериментов и созвонятся с недавними подругами. Глядишь, и пересечься получится. Бойкая, миниатюрная брюнетка понравилась Сергею.

В центре занятости за 20 минут удалось уладить все дела. Но там ему дали справку, которую сегодня следовало отвести на крайнее место работы, для получения денежного содержания в конце месяца. С этим делом затягивать не стоило и Сергей, вопреки нежеланию, поехал на другой конец Москвы.

Дома он был за час до намеченной с Виктором встречи уставший, но зато с чистой совестью. Хотя хрен с ней, с совестью, подумал Сергей. Главное – сорок тысяч рублей, которые окажутся на карточке завтра или послезавтра.

Виктор пришел вовремя. У него не было противной привычки стабильно опаздывать. Вместе они приготовили все необходимое. Положили на полку телефон с быстрым номером скорой помощи, принесли из аптечки Сергея нашатырь и спирт, налили графин воды. Завели все имеющиеся у Сергея будильники на 15 минут, на случай непредвиденного долгого забытья. Закрыли на ключ входную дверь и на замок балконную. Тщательно прикинув еще раз, решили, что предусмотрели все, что могли обеспечить в принципе.

– Может быть, привязать себя к ножкам кровати? – Кивнул Виктор на 'траходром' Сергея.

– Да ну! Перегибаешь. Давай начинать.

– А ты решил, что делать будешь? И что делать мне? – Виктор удобно устроился в кресле качалке перед кроватью, наблюдая, как Сергей укладывается в кровать.

– Тебе просто сидеть, ничего не делая. А я... не знаю пока. Успокаивайся.

Сергей перестал ворочаться, глубоко вздохнул и посмотрел на Виктора.

Вообще-то, у него было ощущение чудачества и присущей всему действию глупости. Но был и интерес с надеждой: а вдруг?

Посмотрев другу в глаза, он расфокусировал зрение. Некоторое время ничего не происходило. Ровно до тех пор, пока Сергей не сосредоточился на личности Виктора.

В этот раз все случилось спокойнее, но и страшнее. Сергей вдруг понял, что картинка и мировосприятие как будто раздвоились. Он по-прежнему видел товарища, но теперь он видел и себя! И ощущал чужые удивление, страх, и дискомфорт. А еще Сергей 'услышал' в голове так, как будто бы сказал это сам: 'Получилось!' Он подумал о том, что если бы фразу произнес он сам, то сумел бы их отличить друг от друга. Не такие уж они одинаковые... вдруг его мысли резко вернулись к ощущению чужого дискомфорта, к которому – нет сомнений – присоединилось такое же свое чувство. Сергей сразу понял, что не может дышать и резко оттолкнул Виктора всем существом, дернув головой до боли в шейных позвонках.

Все кончилось также внезапно, как и началось. Глубоко вздохнув, оба экспериментатора смотрели в пустоту.

Первым встал Виктор.

– Нихуя себе! – Он протянул руку и залпом выпил стакан газировки. После этого, встав с кресла-качалки, осторожно сделал несколько шагов.

– Вроде все работает...

Сергей тоже сел на кровати.

– А что ему будет, конечно работает. Вот только мы чуть не задохнулись.

– Да, это было. Но ведь ты это тоже чувствовал, поэтому удушье нам не грозит, – не совсем уверенно попытался успокоить обоих Виктор.

– Так, – протянул Сергей, – а ты пробовал шевелиться?

Виктор отрицательно покачал головой:

– Давай еще раз с двумя задачами: я пробую шевелиться, а ты разрешаешь мне дышать.

– Подожди! То есть, как это 'разрешаешь'? Я и сам дышать не мог!

– Ну, сделай что-нибудь! – Ответил Виктор в женском стиле и уселся в кресло. На этот раз он выглядел более спокойным.

Сергей собрал мысли и подумал о Викторе, не успев на него посмотреть и... даже не удивился тому, что между ними возник контакт.

'Получилось!'

'Да...' – Сергей слышал Виктора, в этом не оставалось сомнений.

'Но я же на тебя не смотрел'

В следующий миг 'обычное' общение прекратилось, и Сергей пережил целую бурю чувств-ощущений. Чего тут только не было намешано! Удивление-мы-же-можем-разговаривать, точнее Сергей не смог бы это выразить в словах. Он просто осознал это, до того, как оно оформилось в слова, которые Виктор произносит в своей голове. Так получилось, что Сергей моментально ухватил такой пласт информации, который, если бы его оформлять в слова, занял на восприятие больше десяти секунд.

Возможность мысленного общения – раз, и возможность такого общения – два. Это было первым открытием на сегодняшний день.

Но обдуманно это было позже. Следующей эмоционально-логической волной до него донесло 'запах' опасения и дискомфорта от ощущения начинающегося удушья.

В этот же момент Сергей обратил внутренний взор в себя и постарался расслабиться. Получилось! Он вздохнул. Еще и еще раз.

'Получилось!' – услышал он мысль Виктора.

'Ты тоже дышишь?' – не понял Сергей, но воспринял положительный ответ друга и успокоился.

'Я двигаюсь...' – Виктор осторожно поднял руку и качнулся на кресле. – 'А ты?'

Поток эмоционально-логических волн почему-то прекратился, и Сергей мог воспринимать только четкие мысли. Он попробовал двинуть рукой и у него это получилось.

'Двигаюсь!' – радостно подумал Сергей, но в ответ услышал голос друга:

– Чего ты?

Серега открыл рот, чтобы произнести глупое 'а?', но изо рта полилась струйка слюны. Оказалось, что за все это время во рту скопилось много жидкости, которую он не сглатывал.

Виктор весело захохотал.

– Ты чего слюни пускаешь? Идиотом стал?

Сергей вытер подбородок, собравшись за этот момент с мыслями, и сказал:

– Я почему-то не глотал все это время слюну. А когда пошевелил рукой, то сразу потерял контакт. Я сначала даже не понял этого, только потом сообразил. До этого по привычке считал, что ты слышишь мои мысли.

Повторять опыт не было желания ни у кого. Они странным образом устали и чувствовали себя выжатыми. Обсуждали результаты около часа. В сухом остатке имелось следующее: