Текст книги "Метаморфоза(СИ)"

Автор книги: Балашовский Ден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Имеющиеся силы и средства были поделены на три неравные части. Самая многочисленная группа выделялась на штурм 'Ашана' и уничтожение бандитов. У нее на вооружении, кроме стрелкового оружия имелись спецсредства. Противогазы и специальные газы для временной нейтрализации противника. Группа, значительно уступающая по количеству бойцов, оставалась на защите основных баз – санаториев. И почти такая же по численности группа должна была обеспечивать сохранность железнодорожных составов до тех пор, пока не появится время на их разгрузку или транспортировку. При этом временный опорный пункт в Москве, в здании УВД, сворачивался полностью в самое ближайшее время.

Штурмовая группа должна была прибыть в Москву, разведав и очистив при необходимости дорогу до санаториев. В этот момент все гражданское население под защитой охраняющих опорный пункт бойцов и поисковиков планировалось переправить в Подмосковье. Для этих целей на заднем дворе частной клиники, имеющей смежную с территорией УВД площадь, было приготовлено несколько рейсовых автобусов...

В группу охраны составов входили и т-способные бойцы. Последнее время без них вообще не обходилось решение никакой мало мальски значимой задачи. Целью их пребывания в любом подразделении всегда было одно – охрана обычных бойцов и контроль ментального пространства, пресечение телепатических атак. Именно в такое подразделение и вошел Сергей, временно откомандированный от полковника, который находился в относительной безопасности, разрабатывая операции на опорном пункте.

Прошла ночь. Дежурство Сергея подходило к завершению, оставалось только дождаться сменщиков и 'полуночная' группа отправится на заслуженный отдых в управление. На сон им отпускалось шесть часов, после чего предписывалось соединяться с прибывшей к тому времени штурмовой группой и формировать отряды, оговаривать способы взаимодействия между обычными бойцами и ТС. Сам штурм в итоге был назначен на полночь, но выдвижение должно было начаться в двадцать один час.

За сорок минут до конца дежурства радиостанция взорвалась сообщениями о засаде, в которую попали сменщики. Судя по переговорам, им на помощь оперативно выдвинулась дежурная группа из управления. Больше никакой информации от сменщиков не поступало. Охраняющие вагоны бойцы сидели как на иглах, с трудом подчиняясь приказу и оставаясь на месте. Особенно трудно это давалось потому что было непонятно, кто быстрее доберется до сменщиков – дежурная группа из УВД или группа охраны состава. Но приказ оставался приказом.

Через полтора часа им сообщили, что сменщики отбиты у бандформирования непонятной принадлежности. Имеются раненые, нуждающиеся в медицинской помощи и убитые. И тех и других спешно доставили в управление, после чего руководство доукомплектовало смену и отправило к составам.

Таким образом, солнце уже стояло в зените, когда Сергея сменили. Правда Миша разрешил, оставив минимум наблюдателей, некоторое время поспать. Но эти короткие часы сна, казалось, нисколько не взбодрили. Поэтому отстоявшие свое бойцы вповалку спали на сидениях 'газели', двигающейся к УВД.

Сергею снился кошмар.

Школа.

Нет, сама школа, в которой он получал среднее образование, была самой обычной. Но вот его положение среди сверстников назвать обычным нельзя было. С детства отличаясь обостренными чувствами справедливости и гордости, Сергей попал в сложную ситуацию после того, как родители поменяли квартиру и отдали его в новую школу. Отношения со сверстниками незаладились сразу. В сформировавшемся коллективе уже были свои лидеры, отличающиеся как и все дети того возраста, удивительной жестокостью. Естественно, что лидеры попытались подмять Сергея под себя, 'выделяя' ему определенное место в социальной структуре класса. А когда это не удалось, попытались унизить. Но получили отпор, что было неудивительно – в прошлой школе Сергей сам был лидером. А некоторые, самые наглые, синяки и ссадины. Сравниться с Сергеем силой в том классе не мог никто. Отчасти это было связанно с комплекцией, – повышенный вес на фоне высокого роста – но в большей степени с бойцовским духом Сергея. Однако местные 'авторитеты' не смирились с поражением и очень быстро к 'разборке' и травле присоединились их друзья из параллельных классов и даже старшеклассники. Обладая гордостью и не желая огорчать отца, являвшегося для мальчика примером мужественности, он ничего не сказал родителям. А учителя, как это часто бывает, совершенно не обращали внимания на взаимоотношения в классе. Все это длилось долго и, в конце концов, Сергея сломали. Как говориться, всем миром. С тех пор его существование превратилось в кошмар. Каждый день, вставая рано утром или собираясь в школу ко второй смене, Сергей выходил на бой. Каждое утро он перебарывал себя, чтобы не отступить и не побежать. Заходя в школу он терпел постоянные насмешки, которые с того момента поделились на две части. Первая, которую можно терпеть и вторая, за которую он просто обязан был бить, чтобы не опуститься на самое дно. И если второе было просто больно, потому что насмешки из второй группы позволяли себе только старшие и заведомо более сильные школьники, то первое было многократно больнее. Оно унижало, заставляло чувствовать себя ниже самого последнего члена класса. Пропала жизнерадостность, резко упала успеваемость, поддерживаемая теперь на уровне три-четыре только из страха перед отцом. Плюс ко всему – изменилось отношение учителей. Никакой человек не любит 'лузеров' и большинство учителей, вопреки профессионализму, не исключение. Сергей чувствовал, что его не любят.

Отец днями и ночами пропадал на работе, приходя домой к жене, от которой не получал 'свежего воздуха', облегчения и успокоения, а сама мать была больше занята собой и своими делами. А то и вовсе подолгу находилась у родителей. Решать проблемы Сергея было некому. А они, между тем, только множились.

Он влюбился.

Влюбился всей наивной сущностью своей детской натуры. Девочка – Наташа – была одной из самых красивых в классе. Естественно, пользовалась популярностью и успехом у мальчиков. В особенности у 'центровых', которые отгоняли от нее всех остальных.

В тот момент, когда они догадались о чувствах Сергея, началась новая волна гонений. И, что самое ужасное, в этом участвовала сама Наташа.

Получалось, что в свободное время Сергей читал книги о сильных и благородных героях, непобедимых воинах и добрых волшебниках. Книги о прекрасной любви, нежных и верных красавицах. Перед ним был пример отца, прошедшего боевые действия. Но в школе мальчик являлся прямой противоположностью всего того, к чему страстно стремился. Это могло бы сломать его, если бы не прекрасная генетика. Его психика крепла. Каждый день он думал о том, что когда-нибудь школьное время кончится, и он уедет туда, где его никто не знает. И вот тогда, там, он построит свою жизнь совершенно по-другому. Он мыслил совершенно взрослыми категориями, недоступными многим из самих взрослых. Но он не просто ждал. Он учился. Учился по книгам быть бесстрашным, находчивым и благородным. Записался и постоянно посещал всевозможные спортивные секции, что в свою очередь, накладывало свой отпечаток на его действительность.

Однажды он почувствовал в себе силы дать отпор тем из врагов, которые уже окончили школу, но продолжали обивать ее порог, так и не поступив в иные учебные заведения. Железное правило 'один на один' исполнялось в школьной среде неукоснительно – этим Сергей и воспользовался.

Переживая все эмоции той давно ушедшей жизни в кошмарном сне, Сергей еще раз говорил Мухе:

– Пойдем один на один!

У него мелко дрожали ноги и руки, хотелось в туалет. Но он сказал это. Пересилил себя и сказал.

Муха, прозванный так за фамилию и Доллар, прозванный за постоянную зеленую болоньевую куртку, были в школе главными авторитетами. Удивительно для взрослого, но совершенно нормально для детей – они не обладали выдающейся комплекцией. Оба были мелкими и наглыми, первыми в свое время попробовали алкоголь и познали женскую любовь.

Муха опешил. В душе, как и полагается в таких случаях, он был непроходимым трусом. Но еще больше он боялся потерять авторитет. Выдавив сковывающий его ужас через нервный смешок, он ответил:

– Пойдем!

Вообще-то ему было чего бояться. Сергей был нелюбим школьной 'основой' в том числе за твердое несогласие портить свое здоровье алкоголем и куревом, за высокий рост и крепкую фигуру.

Драка закончилась быстро, фактически и не начавшись.

Некоторое время Муха кружил вокруг Сергея, не решаясь подойти. Сергей же просто стоял и поворачивался за противником, держа руки перед лицом. Так учили в секции кик-боксинга, в которой он был на хороших счетах. В голове Сергея был план. Совсем простенький и наивный с точки зрения взрослого, он для того возраста и детских умений являлся достаточно продуманным. Сергей ожидал двух вещей. Либо наскока и удара, либо захвата за одежду – по-другому обычно не дрались. В первом случае он приготовил четкую двоечку в нос, а во втором особый прием, которому научил отец.

Но Муха поступил неожиданно. Он набросился на Сергея с ударом, который не достиг цели. Понимая, что будет атакован ответно, Муха тут же уцепился за противника, закрывая глаза и пряча голову. Удары Сергея скользнули по затылку, не причиняя особого вреда на дистанции борьбы. Крепко уцепившись за ворот джинсовки, Муха вытянул руку, отталкивая от себя Сергея, стараясь как можно быстрее отскочить на безопасное расстояние. Но разжать ладонь он не успел.

Сергей крепко уцепился за запястье и резко, что было сил, начал поворачивать корпус, одновременно толкая своим предплечьем в локтевой сгиб. Прием работал на свойстве человеческой руки сгибаться только в одну сторону. Поэтому, когда возникла сила, толкающая сустав в совершенно непредусмотренном природой направлении, оставалось только два варианта. В первом рука ломалась в суставе, но для этого у Сергея просто не хватило бы силы. Во втором, сустав сбрасывал с себя часть инородного импульса, передавая его всему телу. Тело же, совершенно не готовое к подобному повороту событий, просто потеряло равновесие и полетело на засыпанную плотным песком землю 'коробки' – огороженного детского футбольного поля. Муха лежал не двигаясь, только плечи подрагивали. Драка кончилась. К своему товарищу и местному авторитету подбежали друзья. Когда 'грозного' противника подняли, Сергей увидел кровавые сопли и сплошные ссадины на лице.

Совершенно естественно эта драка не принесла Сергею никакого облегчения. Да, более слабые от него отстали, не решаясь на нападки. Но оставались совсем уж взрослые и здоровые враги. Вызывать таких 'один на один' было глупо – только выставишь себя на посмешище. Сергей часто задумывался о том, чтобы избить их тихо, палкой или ножом, но на это у него не хватало духа. Дух хорошо помогает тогда, когда требуется единственное чрезвычайное усилие. А там, где террор превращается в бытовуху, в размазанные во времени подначки и унизительные шуточки дух не помогает. Он просто не видит места для приложения своих сил. В таких случаях необходим жизненный опыт и трезвый расчет. Ведь неопытное сознание говорит: 'да это не так уж и унизительно, потерпи'. И человек терпит. И не только человек – терпят целые народы.

Но тогда Сергей этого не понимал, считая себя трусом.

Он открыл глаза. От очередного поворота машины его голова дернулась и стукнулась о стекло. Они подъезжали к УВД.

С облегчением Сергей выдохнул. Да, будучи сформировавшейся личностью, он посетил самых заядлых врагов детства. Только один из них был способен хоть на какой-то разговор, извиняясь и переводя все в детские шалости и глупости. Остальные же оказались и вовсе опущенными созданиями, спивающимися на ворованные у родителей деньги. И лишь одного он не нашел – тот находился очень далеко, в тюрьме. Но как бы там ни было, а самым ужасным кошмаром для Сергея стала возможность вернуться к той жизни. Разум понимал, что не допустит этого никогда больше, скорее погибнув. Но боялся не он, боялось подсознание.

И в этот момент Сергея накрыло понимание. Самый ужасный кошмар жизни, явившийся во сне, множество врагов сводящих существование к скотскому прозябанию – ДК! Предчувствие чего-то ужасного, неотвратимого, доставшее его даже во сне.

Но он находится среди хорошо вооруженных друзей, численность которых является еще одним аргументом безопасности. И тем не менее... Значит враг настолько силен, что не берет все это в расчет, пренебрегает данными фактами.

– Беда! – Рванулся Сергей со своего места и перегнулся через сидения, приказал не терпящим возражений тоном: – Гони прямо ко входу в здание! Вставай жопой, чтобы мы смогли быстро войти внутрь!

Бойцы удивленно озирались, стискивая в руках автоматы, но водитель, прекрасно и давно знающий Сергея, подчинился командному тону не задавая вопросов. Раздался тихий удар – 'газель' протаранила пластиковый шлагбаум ворот и въехала во двор. Мелькнули удивленные лица дежурных на КПП. Жизнь во дворе замерла на мгновение, но в следующий миг взорвалась хаотичным движением.

Привыкшие к бедам люди быстро разбегались в стороны. Это походило на броуновское движение молекул. Вот повар рванулся от костра, избегая столкновения с машиной. Газель значительно сбросила скорость, но задела котелок правым бортом. Зашипел, задымил залитый кашей костер, покатился в сторону котелок. Молодые женщины и девушки кинулись за угол здания, туда где было оборудовано игровое место для детей. Какая-то часть людей бросилась к главному входу, толпясь и мешая друг другу, спеша спрятаться от непонятного, но страшного. У Сергея даже екнуло сердце от того, что он наделал своим внезапным приказом. А вдруг он ошибся и ничего не случится?

В поднявшемся шуме и визге почти никто из пассажиров 'газели' не обратил внимания на выстрелы. Сергей удивленно смотрел, как на лобовом стекле вырастает несколько дырочек, окаймленных сеткой трещин, а из груди водителя уже било два кровавых фонтанчика. Время, как это бывает с ним в экстремальных ситуациях, замедлило свой ход, стало густым и вязким. Но тело все равно не поспевало за мгновенно обрабатывающим поступающую информацию мозгом.

– Выходи! – Заорал Сергей и первым кинулся через весь салон к задним дверям. Ударом ноги врезался в дверь и выматерился. Силой тут не поможешь. Склонившись над замком, он быстро отщелкнул кнопку и раскрыл створки. Выпрыгнул на улицу и присел около заднего колеса. Следом за ним горохом посыпались бойцы. Двое из них вышли из-за прикрытия автомобилем и рухнули моментально, мелко подергивая конечностями и окрашивая асфальт в темно-красное.

Рядом появился Миша, спасшийся чудом, выскочивший с переднего сидения.

Никто не разделял полномочий, не назначал старших. Просто так случилось, что Сергей стал командовать всей группой и бойцы смотрели на него с ясно читаемыми надеждой и ожиданием. Миша тоже не был исключением.

Сергей быстро осмотрелся. В создавшемся бардаке было невозможно организовать никого и поэтому он решил действовать только своей группой.

– Вон те окна. По команде бежим туда все вместе. Вместе! Второго шанса не будет, они заметят и пристреляются. Окна низко – прыгать в них щучкой. И насрать кто умеет, а кто нет! Перед закрытыми окнами не толпится! Прыгать прям в стекло, можно на ходу очередь дать. Но патроны экономить! Ясно?

Возражений не последовало. Сергей еще раз выглянул из-за машины. По толпившимся перед главным входом людям никто не стрелял, но они до сих пор не могли войти, мешая друг другу. В несколько голосов отчаянно орали упавшие, из под ног толпы старался выбраться мужчина.

Куда же они стреляют, успел подумать Сергей, прислушиваясь к постоянному грохоту, и отдал команду:

– Пошли!

Бойцы разом вскочили и бросились к окнам первого этажа. И только через пару секунд, запоздало, по горячим следам ударили пули. Почти все запрыгнули в проемы удачно. Сам Сергей прыгал в полуоткрытое окно и упал осыпаемый ворохом битого стекла. В некоторых местах тело саднило порезами, но ничего серьезного он не заметил. Быстро вскочив на корточки, повернулся на крик. Совсем рядом, казалось в самое ухо, кричал один из старых знакомых Сергея. Не допрыгнув до нужного уровня, он повис на подоконнике, отсвечивая на улице камуфлированной задницей. Судя по его крику, такое зрелище пришлось по душе нападающим. Не вставая Сергей протянул руку в сторону ничего не замечающего бойца и попытался ухватить того за рукав. В это же время с противоположной стороны вскочил еще один старый знакомый и во весь рост кинулся к раненому. Но его хватило лишь на то, чтобы ухватить перегнувшегося через подоконник товарища за ремень брюк. Так и стоя во весь рост, он дернулся и развернулся, – как-то рывком, неестественно – выпустил из пальцев ремень и упал рядом с Сергеем. На лицо последнего брызнуло теплым. Застрявший в окне боец больше не двигался.

– Стойааать! Епаный рот! Вы что, пизданулись?! Не двигаться! В окнах не показываться! От стен отползти, быстро! На второй этаж бегом!

Сергей побежал пригнувшись, демонстрируя своим примером способ перемещения. Оказавшись в коридоре второго этажа, продолжил раздавать команды.

– По одному в каждый кабинет! Из окон смотреть аккуратно, стараться из глубины комнаты. По всем подозрительным – стрелять! – И повернулся к толпящимся в коридоре женщинам. – Вы! Всем занять лестницу! От туда никуда не уходить до...

Лопнувшее торцовое стекло на противоположном крае коридора оборвало его речь. Тут же поднялась новая волна визга и перепуганные люди кинулись на лестницу сметая горшки с давно засохшими цветами, выламывая тонкие двери. Несколько первых женщин споткнулось на ступенях и, потеряв равновесие, упало. По ним, не обращая внимания ни на что, бежала толпа. Но Сергей не видел этого. Он, прижавшись к стене, смотрел на лежащих около окна убитых матерей, жен, сестер... Резко отвернувшись от еще шевелящихся людей, кинулся в ближайший кабинет. Он оказался занят Мишей, который постоянно находился рядом с самим Сергеем и тоже побежал в ближайшую дверь. Сергей сплюнул, но кабинета не покинул.

– Как там?

– Жопа Серега! – Миша был спокоен. Отслуживший в пограничниках полноценный срок еще во времена СССР, побывавший на главной площади Страны во время путча, Миша делал свое дело практически невозмутимо. Едва показавшись над уровнем подоконника, стоя на расстоянии двух метров от окна он прицелился и дал короткую очередь. Под окном уже валялось битое стекло. – Отморозки какие-то. КПП изрешетили...

Сергей мельком взглянул на будку. Перед турникетом в нелепых позах лежали бойцы.

– Пробуют через забор перелезть, придурки...

Сергей видел это и сам. Прицелившись, он снял двоих бандитов, но в следующий миг не смог поднять головы под ливнем свинца. Стена позади и выше него моментально осыпалась битым гипсокартонном. Двигаясь почти гуськом, он быстро перебежал на другую сторону. Туда, откуда было хорошо видно главные ворота и где глухая стена скрывала от нападающих.

Как и полагал Сергей, глупая попытка проникнуть на территорию через забор была пресечена командирами противника. В густых кустах мелькало множество фигур, спешащих в сторону ворот...

Настя дернулась, услышав стрельбу. Скинув с колен полевую форму с торчащей в ней иглой, поспешила к окну. Из кабинета отца донесся громкий, но спокойный голос:

– К окнам не подходи! Сядь на полу и не высовывайся! – Сам полковник быстро одевал скинутую по жаре куртку, приводил в боевую готовность автомат и доставал бронежилет.

Но Настя уже стояла около окна, во все глаза наблюдая за разгулявшейся паникой и не слыша ничего кроме криков боли, детского плача и резких звуков выстрелов.

Окна кабинета полковника выходили на задний двор, как раз туда, где был организован детский сад. Из-за угла выбежали женщины. Их было много. Человек двадцать пять, прикинула Настя. Все они бежали к детям. Первые из них остановились, стараясь обойти детей, найти своих родных, но их тут же подперли задние. Создалась небольшая свалка. Несколько человек, включая детей, повалилось на землю. Но вскоре наладился относительный порядок. С детьми в руках женщины побежали к заднему выходу, расположенному точно под Настиным окном. В обычное время этот выход, имеющий двустворчатые двери и ведущий к курилке-беседке, был не сильно востребован. Но сейчас из него вывалилась разгоряченная толпа людей. Настя затаила дыхание, ожидая страшной развязки. Подпираемые сзади испуганные люди спешили покинуть здание УВД и лицом к лицу столкнулись с такими же испуганными людьми, стремящимися в здании укрыться.

Первые ряды женщин с детьми просто растворились в людском потоке. Упали, сметенные бешенной безликой силой. Так и погибли, затоптанные ногами вместе с детьми. Задним повезло больше – они успели сориентироваться и повернули в обратную сторону, спасаясь от более близкой беды. Настя услышала стрельбу совсем рядом. В паре метров от нее, на подоконнике окна отцовского кабинета колыхался небольшой огонек. Полковник стрелял часто короткими очередями, целя куда-то вдаль. Настя как в бреду перевела взгляд и застыла. Через забор быстро перелезали бандиты. А в следующую секунду что-то больно ударило ее в глаз. Отшатнувшись, девушка присела и сильно потерло веко, стараясь вынуть застрявший кусок штукатурки.

Между тем, ситуация накалялась. Бегущая из здания толпа стала угрожать самим нападающим. Кто-то из них выпустил длинную очередь выше голов. Бегущие первыми люди попытались остановиться, от чего возникла давка схожая с пенящимися волнами во время шторма. Когда первая волна уже откатывает от берега, но ее подпирает следующая. Только баранчики тут были не белыми, а вместо соленой морской воды плескалась соленая же человеческая кровь. Следующую очередь бандиты пустили уже в людей, укладывая их прямо перед собой, не различая ни пола, ни возраста.

Полковник осторожно выглянул. Стрелки, удерживающие под огнем окна здания, отвлеклись на толпу. Полеткин попытался прицелиться, но люди прикрыли своими телами бандитов на этой стороне забора, а сами стрелки были скрыты декоративными кустами на той. Впрочем, кусты давно потеряли свой кукольный вид.

Дверь распахнулась и ударилась о косяк. Полковник отстранился от окна, повернулся и взглянул на вбежавшего.

– Товарищ полковник! Мы окружены!

– Вижу капитан. – Он взглянул на стройного бойца и постарался припомнить его послужной список. Чечня? Вроде да... – Берешь Настю... Настя иди сюда! Берешь ее и вместе собираете всех гражданских, которые еще остались в здании. Чтобы через – он взглянул на часы – десять минут были на месте. На лестнице между вторым и третьим этажами. Перед окнами не отсвечивать. Выполнять!

Вместе они выбежали из комнаты, но уже у первого кабинета Настя с капитаном свернули. Сам Полеткин быстро спустился в дежурную часть. Щелкнув тумблерами, включил громкую связь. Генератор еще не успели демонтировать. По коридорам разнесся его сильный голос:

– Внимание всем бойцам! Говорит Полеткин. Приказываю занять боевые позиции в окнах второго этажа. Повторяю! Занять боевые позиции в окнах второго этажа. Выполнять!

Выбегая из дежурки, он заметил еще пятерых бойцов спешащих к лестнице. Через несколько минут все способные держать оружие заняли указанные места. Полковник быстро пробежал по коридору, заглядывая в двери и считая бойцов, уточняя ситуацию.

Ситуация складывалась аховая.

– Уезжайте отсюда!

Эта женщина никогда не нравилась Жеке. Первая сплетница на деревне, она не пропускала ни одной возможности поучаствовать в ссоре. Под стать себе выбрала и мужика. Стоя на пороге развалившейся прихожей, уперев руки в бока, она уже по третьему кругу заводила одну и ту же 'песню'. Жека и проснулся от этого галдежа. Прислушавшись, он понял с кем разговаривает мама. И это совершенно ему не понравилось. Особенно раздражал тот тон, которым соседка предъявляла претензии.

Шевельнувшись на постеленных тряпках, Жека толкнул Виктора. Тот сразу открыл глаза.

'Слушай' – Послал Жека мысль другу.

Виктор не переспросил, сразу поняв, что имеется в виду. Мысли выгодно отличались от слов. В одной единственной короткой мысли могло содержаться большое количество смыслов.

Вот и сейчас Виктор сразу понял, что Жека настроен враждебно по отношению к невидимой собеседнице его матери. Кроме того, он понял, что друг что-то замышляет и для успешного претворения в жизнь его планов надо, чтобы Виктор вник в ситуацию.

Невидимая женщина продолжала изредка прерываемый монолог, повышая тон.

– Это из-за вас деда с бабкой убили! Если бы вас тут не было, эти люди остались бы целыми и не приехали бы мстить!

– Подожди Людмила, – мягко успокаивала ее собеседница – во-первых, они приехали бы сюда в любом случае. Потому что приезжали за продуктами, по сути дела – воровать. Это бандиты. А во-вторых, ты прекрасно видела сидя за задернутой шторой, что моего сына хотели убить. Я знаю, что видела. Такая, как ты не могла не подглядывать. И мой сын с друзьями защищались!

– А ты не следи за мной! Не следи! Убирайтесь вон из деревни, иначе мы пошлем человека, который сообщит о вас в администрацию!

Более или менее спокойный монолог превращался в ссору. Маму Евгения понять было не сложно – терпеть такой тон не просто. Неизвестно чем бы все кончилось, но из дома донесся нечленораздельный рык. Через несколько секунд в прихожей появился Жека с автоматом в руках.

– Пошла на хер отсюда шалава! Подстилка санная!

Женщины притихли. Обе смотрели удивленно, широко открыв рты. Соседка просто не ожидала такого поведения от подобной себе жертвы. Ее мир уже давно был поделен на жертв и хищников, рабов и хозяев. На тех, кто может решать чужие судьбы и тех, чьи судьбы решаются. И вдруг оказалось, что она ошибочно записала кого-то не в ту категорию. Ее глаза расширились, перебегая с автомата на лицо 'соседского мальчишки'.

Мать тоже смотрела на сына, как в первый раз. Никогда он не позволял себе так ругаться при ней. Никогда не повышал в ее присутствии голос. По крайней мере, на столько. Сейчас ей открылась неизвестная сторона родного человека. Жестокая и жесткая.

Жека словно взбесился. Размашисто закинув назад ногу, он со всей силой пнул попавший под шаг бочонок с водой. Тот, кружась и кувыркаясь, полетел в сторону толстой Людмилы. Не долетел. Упал перед ногами, до пояса окатив испуганную женщину брызгами. Та впала в ступор, не в силах сказать слова. Жека рванулся вперед, широко размахнувшись прикладом, целя в удивленное лицо.

В этот момент из-за дверного косяка вынырнул хромающий Виктор и обхватил друга руками. Изо всех сил потащил назад. Жека яростно орал, со всех сил стараясь вырваться...

Только теперь склочная хозяйка собирающаяся стать осведомителем 'новой администрации' взвизгнула и, проворно развернувшись, выскочила за покосившиеся ворота.

В этот же момент друзья засмеялись громко, в голос. Позади них молча стоял отец. Грустно улыбаясь, он качал головой, но было видно, что выходка сына его ничуть не опечалила.

– 'Держите меня семеро'? – Он поддался общему настроению и присоединился к смеху.

– Глупые! – Не смогла удержаться и мама. Развернувшись, направилась в дом, стараясь принять серьезный вид.

В деревне их действительно не ждали. И не были рады их присутствию, сводя все беды к появлению приезжих. Не разумно, не логично, но так уж устроена человеческая психика. Слабому, не развитому морально человеку гораздо проще сделать вид, что настоящей проблемы нет, а значит и решать нечего. Чувства местных группу практически не волновали, но вот к угрозе оповещения 'администрации' все относились серьезно. Более того, не было уверенности в том, что никто не поехал доносить еще вчера вечером. Поэтому, быстро позавтракав и собравшись, 'переселенцы' отправились в путь. Дорога до реки выпала спокойная. За час все лодки были собраны, а вещи погружены. Разувшись и закатав штаны до колен, капитан толкнул первую лодку, и вернулся ко второй. Стащив ее с мели и убедившись в уверенной посадке на воде, залез сам.

Начался сплав.

В головной лодке сидели бойцы. Виктор работал веслами, а Николай с Жекой внимательно смотрели по сторонам, держа наготове автоматы. Груза в их лодке было минимум. Основной багаж разместился в лодке родителей. Течение реки не было быстрым, но в целом лодки двигались со скоростью легко бегущего человека. Таким образом они плыли весь день, спеша до наступления темноты приблизиться к резиденции губернатора. Пообедали на ходу, приготовленными еще на берегу бутербродами. К девяти часам вечера появилось приметное место, после которого начинался опасный участок. Они не знали, жив ли сам губернатор и на чьей он стороне, но и 'радужных очков' никто не носил, предпочитая 'перебдеть'. Причалив к берегу, все с удовольствием ступили на землю разминая затекшие конечности.

– Задница квадратной стала... – Несколько раз согнулся и разогнулся Евгений.

– У тебя нечему там форму менять. Два мосла и дырка, – фыркнул Виктор.

– Ну да, зато за твоей можно от пулемета спрятаться, – не остался в долгу Жека.

– Мужики, мы от губернатора в пяти кэмэ примерно. Наверное, можно развести костер. Никто не против? Картошечку спечем, хлебушек пожарим. Чаек можно вскипятить, надо только кастрюлю достать... – Юрий Константинович достал топор.

Капитан покачал головой, сразу отправляясь на поиски сухих дров.

– Я только за! Пойдем, остряк-самоучка соберем поленьев сухих. Если есть тут такие. А болезный наш будет пробовать разжечь огонь.

Относительно сухих веток для костра они насобирали только через сорок минут. Правда, за это время Виктор уже разжег огонь. Спать решили не ложиться. При большом желании можно было покемарить пару-тройку часов, но устраивать серьезный лагерь смысла не было. Проплыть резиденцию губернатора группа запланировала поздно ночью. Между тремя и четырьмя часами, когда предутренняя прохлада загоняет в тепло, а желание заснуть почти необоримо.

Мама Евгения занялась ужином, а Юрий Константинович всех изрядно удивил, достав из неприметной сумки массу всевозможных снастей для рыбной ловли.

– А я то думаю, почему у нас багаж такой тяжелый? А тут оказывается одних грузил под центнер и дело не только в заднице Виктора. – Засмеялся капитан.

– Не надо! Все свое я ношу, вожу и... как это? Плаваю, что ли? Короче все свое у меня с собой.

Запасливый рыбак стал сноровисто разматывать моток лески внушительного диаметра. Один конец прикрепил к грузилу и положил на землю. Выбрав относительно свободное от растительности место длиной в десяток метров, протянул леску и привязал свободный конец к дереву. Вернувшись к грузилу, принялся взять узелки на расстоянии метра от свинцовой болванки. В конечном итоге получилось три обычных узла на равной удаленности, в метре друг от друга.