Текст книги "Метаморфоза(СИ)"

Автор книги: Балашовский Ден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Сергей напряг палец. Монитор брызнул осколками и потух.

Полковник молча смотрел на него. Рядом пытался отрезать лоскут от куртки майор.

– Готово. Живых нет.

– Ну ты пиздец! – Полеткин быстро переполз к майору, вынул из его ладони нож и отрезал длинный лоскут. Осторожно разрезал висящий лохмотьями, подранный рукав и обнажил раненую руку. Кровь до сих пор вырывалась на волю ритмичными волнами. Рана оказалась серьезной. Клыки пропороли кисть на добрых пять сантиметров, задев вену. Кроме того, судя по тому как висела кисть, выходило, что и кость повреждена. Полковник сноровисто наложил повязку, быстро осмотрел еще два укушенных места, но ничего серьезного не нашел.

Вдвоем они помогли майору выбраться из оврага. Сергей, как более молодой и крепкий взвалил здоровую руку раненного на свои плечи и двинулся вперед. Они шагали минут двадцать, обходя поваленные деревья, перелезая через глубокие канавы. Полеткин шел первым, внимательно осматривая окрестности, а Сергей изо всех сил старался удержаться на ногах, не поскользнуться на очередной сколькой кочке. Сам майор очень быстро слабел. Сказывалась потеря крови. Сергей вспомнил сказочные 'блокбастеры', где непобедимый герой, заливаясь кровью, крошил всех и вся. На самом же деле достаточно потерять довольно небольшое количество крови, и силы покинут тебя еще быстрее. Ему вспомнились лихие и беззаботные студенческие годы.

В создании снова появился образ лопаты летящей в голову. Но на этот раз не в форме аналогии, а в образе воспоминания.

Тот удар был страшен, но мог быть смертелен. Они всем этажом вышли на уборку прилегающей к общежитию территории. Того ее участка, который был отделен для уборки лично им. И, хотя на этом этаже жили почти исключительно ребята, дефицита женского внимании не было. Все балконы выходящие во внутренний двор были забиты девчонками. Естественно им было интересно поглазеть сверху на парней, в отношении которых они имели определенные планы. По-другому в студенческом общежитии не бывает. Сергей улыбнулся, вспоминая молодых и красивых, круживших когда-то голову.

Сам Сергей выбрал в качестве рабочего инструмента лопату. По мере появления куч мусора он забрасывал их на носилки, которые уносили уже другие люди. Он сидел на высоком заборе, ожидая своей очереди и всем видом демонстрируя самостоятельность. Но не один он желал завладеть женским вниманием. Ваня – друг со времен первого курса – желал того же.

– Эй! Чего сидишь? Иди греби! Забыл про свою лопату? А то сейчас сшибу, как кеглю с забора!

Он размахнулся, удерживая в руках полусовковую лопату и имитируя бросок.

Сергей и сейчас бы не смог себе объяснить, что дернуло его за язык. Повинуясь лихому порыву, он беззаботно крикнул:

– Кидай!

– Я киину! – Протянул Иван, пойманный за язык.

– Давай – давай! Или ляжки обдристал?

Повисла недолгая тишина. Все в напряжении смотрели, что же произойдет. Дальше Сергей уже ничего не помнил, кроме летящей, крутящейся вокруг своей оси наподобие вертолетного винта лопаты. Она нереально медленно сделала два оборота и оказалась около головы. Тело само, без участия сознания сместилось, подстроилось, вскинуло руки и прижало лопату черенком к голове, решая поставленную сознанием задачу.

Задача выполнена – лопата в руках.

Но что-то идет не так. Рука придавила черенок ко лбу, но тот не прекращает вращаться! Он невероятно медленно описал последний круг, используя голову в качестве центра вращения, и только потом остановился. Сергей победно откинул лопату от себя, всем своим видом демонстрируя браваду. Но за черенком от головы увязалась противная лента из магнитофонной кассеты.

Еще не упала на землю лопата, а Сергей уже пробовал смахнуть с головы эту мусорную ленту, которая с упорством наматывалась на ладонь, свисала на шорты.

В следующее мгновение время ускорилось до своего обычного состояния.

Заорали где-то рядом, бросились к Сергею друзья. Сам он, размазывая хлещущую из головы кровь, спрыгнул с забора и встал на ноги, удивленно рассматривая падающие брызги. Не больше двухсот метров он тогда прошел самостоятельно. Ровно до дверей общежития. А дальше силы почти покинули тело. С трудом передвигая ногами и опираясь на двоих друзей, он поднимался на шестой этаж с повязкой на голове. До сих пор тот подъем вспоминался, как один из самых тяжелых в жизни марш-бросков...

Сергей усмехнулся, помогая майору перелезать через очередное ветвистое дерево, и застыл на месте.

– Борисыч! Нас... ищут, скорее всего!

– Что, чуешь? – Полковник остановился и оглянулся на Сергея. – Могут и искать, ничего удивительного.

– На дороге, наверное, ищут.

– Ладно, дойдем до нее сначала, а потом будем думать. Не пешком же нам отсюда уходить. Учитывая майора и собак... Не в сказку попали!

Через десять мучительных минут они вышли к кольцевой. Движения на дороге по-прежнему не было, но это не успокаивало.

– Сидите тут. Отдохнете хоть немного. Я пойду аккуратно посмотрю, что там на дороге и где наша карета. Не должен я сильно промахнуться, где-то поблизости стоит.

Дождь прекратился. Сквозь постепенно раздвигающиеся тучи выглянуло закатное солнце. Но даже это не подняло настроения Сергея. Он смахнул с лица падающие с деревьев капли и осторожно потрогал поцарапанную когтями щеку. Судя по всему рана была глубокой. Болела очень сильно, заставляя контролировать мышцу и говорить почти не раскрывая рта. Посмотрел на майора. Тот лежал неподвижно, закрыв глаза, и дышал часто, поверхностно.

Вернулся полковник.

– Метров шестьсот туда, – он махнул рукой в сторону, откуда они пришли – стоит машина. Посреди дороги. Разглядеть, что там происходит не получается. Но оно и хорошо. Нам в их сторону надо пройти около сотни метров, там и наша родная стоит. Они ее не заметили, судя по всему. Даже если и увидят, как садиться будем – не успеют догнать. Укатим с комфортом, терпи Юрьич... – Полеткин усмехнулся, подбирая слова. – Генералом, мля, будешь. Пройти сможешь быстро через дорогу и погрузиться?

– Да смогу, конечно. – Майор глубоко вздохнул и стал возиться, поднимаясь.

– Ну, тогда двинули!

До места они дошли сравнительно быстро. Подобрались к металлическому отбойнику. Полковник перепрыгнул препятствие, доходящее взрослому человеку до пояса, и протянул руки, помогая другу. Сергей приподнял ногу майора. Вдвоем они быстро справились.

Перебежали дорогу. Полковник уже спустился на противоположную обочину, открыл обе двери.

И тут на Сергея накатило.

Невероятно мощное и страшное чувство постороннего присутствия буквально окутало его с ног до головы. Еще продолжая двигаться, он заметил, как в скрюченной позе оцепенел полковник, положа руку на крышу 'форда'. Майор медленно сполз на землю, выпав из его рук. Подчиняясь непонятному, необъяснимому порыву, Сергей медленно повернул голову в сторону далекой машины.

Враг был там.

Барс и сам себе не мог точно объяснить, как он это чувствовал. Как отличаешь шум и гам гуляющей компании от того же шума компании, в которой назревает драка? Вроде бы одна тональность криков, одна громкость, но мы совершенно точно понимаем, даже не видя глазами – сейчас будет драка. Или ощущение присутствия в темной комнате, когда ты готов голову на отсечение отдать, что рядом кто-то есть. Достаточно вспомнить детские игры в жмурки.

Также обстояло дело и сейчас. Барс ощущал мысленный фон от гипермаркета, мог отличить фон рабов от фона бойцов, но это было совершенно не то. Он явственно ощущал, что где-то в лесу шла драка. Не обычная драка – о ней можно было догадаться по звукам недавно стихшей стрельбы – мысленный бой. Телепатический. Он выделился из окружающей обстановки подобно всплеску на воде от брошенного камня. Как будто до этого слышались только обычные звуки, среди которых можно было выделить шум волны прибегающей на берег, брызги от мелких рыбешек и многое другое. И вдруг он услышал мощный всплеск. Так, если использовать аналогию, Барс ощутил это.

А потом пришло понимание, что этот бой проигран его стороной. Он хлопнул стеклянной дверью и вышел из отдельного кабинета гипермаркета, служившего ранее кому-то из руководящего состава. Спустился на улицу. Подошел к одному из смотрящих за порядком и узнал о том, что произошло около двадцати минут назад. Подумав над ситуацией, решил вмешаться.

– По следу пустить еще одного собачника, с ним пять бойцов. Вооружить их серьезно. Все остальные...

– Брас, да они за рабами ушли, как всегда... – Удивленно начал один из бойцов, но встретившись с бешеным взглядом старшего сразу сник.

– Ты все хорошо понял. Выполнять. Все остальные свободные за мной.

Анатолий Васильевич Барсуков не всегда был бандитом. Когда-то он был студентом и занимался боксом, бегал за смазливыми девчонками и любил маму точно так же, как подавляющее большинство его сверстников. К концу обучения, в связи с острой нехваткой денег на самостоятельную жизнь, Толян устроился работать вышибалой в 'Козырь' – один из местных солидных баров.

Вообще, был он парнем крепким, выполнил мастера и взял не одно первое место на соревнованиях различного уровня. В 'Козыре' чувствовал себя, как рыба в воде, а зарабатываемых денег вполне хватало на все капризы горячо обожаемой подруги. И все бы сложилось у него хорошо, если бы не городские 'авторитеты', пожелавшие гулять именно в этом баре. Каким образом эти мясные наборы стали 'авторитетами', приезжий студент Толя не мог взять в толк. Но факт оставался фактом, и с ним приходилось мириться. Он уныло следил за всеми выходками пьяных хозяев жизни не решаясь вмешиваться, прекрасно понимая, какие последствия могут за этим обрушиться на его голову. Но в тот момент, когда один из них стал задирать и распугивать остальных посетителей, к Толе подошла хозяйка заведения и потребовала решительных действий. Конечно, будь Анатолий постарше, просто развернулся и ушел с работы, забрав выходное пособие или вообще без оного. Но Анатолию исполнился 21 год, был он горяч и честолюбив и не смог отказать весьма симпатичной женщине 30 лет. Стыдно было отказывать.

Анатолий подошел к дебоширу и деликатно похлопал по плечу, отвлекая от тихонечко сидящих на мягком диване молодых девушек, к которым тот развязано приставал. Накаченный 'авторитет' повернулся к охраннику и, едва поняв, кто его отвлекает, замахнулся. Дальше ничего не зависело ни от него, ни от самого Анатолия. Быстро и четко, на рефлексе, боксер нанес хук правой рукой, попав в челюсть.

Матушка с батюшкой наделили Барсукова недюжинной быстротой и солидным весом в восемьдесят четыре килограмма, а тренер – технически грамотными, точными ударами. Челюсть перекаченного 'авторитета', по слухам, собирали все друзья. Но сам вышибала этого не видел. Моментально началась свара, назвать которую дракой Анатолий не мог. К нему лезли, норовя достать громоздкими култышками здоровенных рук, друзья пострадавшего. К ним, в свою очередь подбежали остальные охранники, стараясь оттащить в строну, боясь при этом трогать руками. Анатолий вошел в раж и раздавал удары при любом удобном случае. Еще двое 'атлетов' побывали в нокдауне и вставали с пола, цепляясь за хрупкие стеклянные столики, опрокидывая на себя бокалы с шампанским. Визжали девушки, собралась толпа у выхода из бара.

Вневедомственная охрана, надо отдать ей должное, прибыла на место происшествия быстро. Влетевшие в зал мужчины в форме быстро уложили всех участников потасовки на пол и увезли в отделение.

С работы Анатолий уволился на следующий день. Денег за отработанную часть месяца ему не выплатили, еще и подав в суд на возмещение учиненного им ущерба. Данное обстоятельство, конечно, огорчило студента, но на горизонте маячили и более серьезные проблемы.

Отсидев последнюю пару, Барсуков вышел на крыльцо университета, ожидая увидеть там торжественную встречу. Естественно, он не ошибся. Сжимая в кармане легкой куртки складной нож и унимая дрожь в ногах, демонстративно спокойно прошел мимо тревожно притихших студентов. Один из 'авторитетов' шагнул ему навстречу, нагло доставая пистолет. Толя остановился. Ему что-то говорили, смеялись, но парень не слышал ничего. Он понимал, что помощи нельзя ждать ни от кого. Милиция повязана с ними одной веревкой, многие дискотеки, бары и магазины принадлежали этим ребятам. В городке среднего масштаба нельзя ссориться с подобными группировками, вредно для здоровья. Анатолий не видел выхода. Не обращая внимания на хозяина пистолета, он попробовал шагнуть мимо, но был отброшен назад сильным толчком в плечо. Конечно, никто не собирался его убивать, но унизить и 'поставить на бабки' – совершенно точно. А с этим успешный спортсмен и студент соглашаться не желал.

Не делая никаких подготовительных движений, он размахнулся и пнул бандита в пах. Тот выронил из опущенной руки оружие и упал на колени, хватаясь за гениталии. Еще Толя успел вытащить руку из кармана, одновременно толкая насечку на лезвии, и выпрямить ее в направлении ближнего бандита, спешащего ухватить, раздавить гипертрофированными бицепсами. После этого его сбили с ног и пинали долго, сильно и жестоко.

Очнулся Толя в палате от невыносимой множественной боли.

В течение следующих дней, он узнал, что является преступником – убийцей, нарушившим предел необходимой самообороны. Лезвие его складного ножа вошло под поднятую руку 'авторитета' в районе сердца. Стукнувшись в защищающие его ребра, соскользнуло в щель меж ними и там бы остановилось, если бы не поставленные удары профессионального спортсмена. Под сильным, технически грамотным нажимом лезвие провернулось на девяносто градусов. Легло в одну плоскость с щелью между ребрами и прошло дальше. Бандит умер практически сразу, в то время, когда забивали самого студента.

Под дверью палаты постоянно дежурил конвой, а здоровая рука Барсукова была пристегнута наручниками к койке. Видел Толя только одним глазом, глядевшим на палату с единственного не перебинтованного участка головы. Нос и челюсть были сломаны, глазная жидкость из левого глаза вытекла от страшного удара, все остальное было удалено хирургом. Рука, ключица и три ребра были сломаны, отбиты внутренние органы...

По палате разливался мерцающий свет из подобных карандашу ламп. За окном летали желтые листья, срываемые осенним ветром. Из здорового глаза Анатолия постоянно текли слезы. Напротив сидел плачущий отец и рассказывал, как мать попала в больницу с инфарктом, узнав о том, что произошло. Пережить следующий год Анатолию оказалось труднее всего.

Суд приговорил его к двум годам лишения свободы. В первый год после операции, умерла мама. Отец запил. Горячо любимая девушка не приходила в больницу, не писала писем в тюрьму.

Сокамерники не трогали Анатолия, уважая статью. Они же и повесили кличку – 'Барс'.

Выйдя из тюрьмы, Анатолий приехал домой и застал там пришедшее в упадок хозяйство, разрушающийся частный дом и отца, хронического алкоголика. После месяца скитаний по различным организациям Анатолий перестал искать работу. С его прошлым, без специальности, найти ее было практически не возможно. Подработав на стройке у одного из 'хозяев жизни' и собрав минимальную сумму, Барсуков уехал в Москву, где проживали некоторые знакомые по тюрьме.

С железной волей и тренированным телом Барсуков очень скоро окончательно превратился в Барса и приблизился к одному из настоящих бандитских авторитетов. За следующие три года ценность частной собственности и даже человеческой жизни значительно упала в глазах бывшего студента. Но в деньгах, женщинах и шмотках недостатка не было. Барс выбрал время и съездил в студенческий город, нашел одного из своих старых знакомых, когда-то угрожавшего ему пистолетом и убил его. Никого другого он не знал, да и особого желания вырезать всех не испытывал. Больше того, никакого удовлетворения от убийства не почувствовал. Вернувшись в Москву, продолжил свою обычную жизнь, оставаясь глубоко внутри сыном спившегося инженера и умершей учительницы. Практически все свободное время проводил в одиночестве, читая книги и просматривая фильмы.

Телепатические способности Барс открыл в себе в 28 лет, будучи жестоким и сильным бандитом с разносторонним кругозором. Именно они позволили ему в кратчайший срок стать самым близким помощником главного босса, построившего к тому моменту совершенно легальную бизнес-империю. Когда все начало рушиться, босс первым 'прозрел' ближайшее будущее и принял соответствующие меры, обладая грандиозным жизненным опытом. А Барс оказался незаменимым помощником. Они действовали в тандеме. Прекрасно дополняя друг друга, уважая и понимая, что поодиночке не выживут. Барс, совершенно чуждый состраданию, совершенствовал свое т-умение при каждом удобном случае. Жестоко экспериментировал над попавшимися в его руки людьми, ни руководствуясь ничем кроме прагматичности. Кроме того, он постоянно подчинял своей воле бойцов, входивших в бригаду его и босса. Это развлекало, позволяло контролировать лояльность 'быков' к руководству, тренировало... Да много плюсов видел Барс в этом занятии. В числе прочего – минимальная тренировка всех молодых бойцов. В том, что времена меняются, и новое умение очень скоро понадобиться во всем спектре он ни сомневался.

– Куда едем, Барс? – Подбежал один из 'успешных менеджеров среднего звена'.

– Надо устроить систему заслонов по МКАДу. Они выйдут к дороге. Три точки организуйте: сразу на развилке, и еще две через километр каждая. По две машины на один заслон и по десять бойцов. Забирай этих, – кивнул на собравшуюся около него вооруженную толпу.

Если 'бригадир' и удивился, то виду не подал. Развернувшись, побежал заниматься организацией.

Сам Барс сел в личный 'Кадиллак Эскаладе', бросив на пассажирское сидение автомат, завел мотор.

Едва слыша работу двигателя, он прислушался к ментальному фону стараясь найти беглецов. Безрезультатно. Либо они были дальше его возможностей, либо умело прятались, что говорило о высоком уровне выучки, намного превосходящем способности самого Барса. Ну и ладно. Чутье твердо влекло его вперед по шоссе, примерно к развилке. Туда, где он распорядился организовать первый пост. Барс взглянул в зеркало и выкрутил руль. В стекле отразилось лицо. Черная повязка на глазу, кривой нос и шрам на скуле. Он усмехнулся – подлинный антигерой голливудского блокбастера выезжает на охоту за людьми.

Чутье не подвело. Пяти минут не просидел Барс в машине, как увидел далеко впереди пересекающих дорогу беглецов. Удовлетворенно улыбнувшись, швырнул свою волю к цели.

До трассы А-141, ведущей на Орел, машина доехала сравнительно быстро, несмотря на ужасную дорогу. Или отсутствие таковой. УАЗ швыряло на многочисленных кочках, пассажиры подпрыгивали на сидениях и бились головами о крышу. Пару раз, казалось, автомобиль просто не выберется из огромных, глубоких луж. Но всякий раз выбирался через технический гений конструкторов и мастерство водителя.

Взрыкнув двигателем и задрав нос, УАЗ поднялся по горке и выкатился на асфальтированную дорогу. Быстро набрав скорость, преодолевал метры, складывающиеся в десятки, сотни... Дождь прекратился, но погода по-прежнему стояла хмурая и серая.

– Сколько нам до развилки? – Спросил Виктор, имея в виду пересечение А-141 с трассой М-3, ведущей на Москву. Именно около того перекрестка их группа уничтожила бандитский заслон.

– Чуть больше пяти кэмэ, – напряженно ответил Николай и взглянул на приборы: – Да, примерно пять.

Больше никто не проронил ни слова. Все прекрасно понимали – скорее всего, на прежнем месте окажется новый заслон. Однако делать было нечего. Длительное изучение карты и дорог, ведущих из Брянска, не дало им ровным счетом ничего. Выехать на 'большую землю' было возможно исключительно через подобные предстоящей развязки. А раз так, то не имело смысла делать крюк и проверять наличие заслона в других местах. Тут хоть была надежда, что за неполные сутки бандиты не успели заменить вырезанный 'блокпост'.

– Скоро увидим.

Напряжение, исходящее от Николая, чуть ли не физически ощущалось спутниками.

Далеко впереди на прямой трассе показалась мелкая точка. Николай плавно сбросил скорость, переключив передачу. Остановился, не глуша двигателя.

– Ты смотри, какие шустрые! – Он выглянул в боковое окно и пытался разглядеть, что происходит на далеком заслоне.

– Слушай, а что у них там такое? Толи зеленое, толи серое... – Виктор подался вперед, почти к стеклу, и всматривался вдаль. – На машину не похоже.

– Не знаю, грузовик? – Отозвался Николай.

Остальные сидели молча, терпеливо ожидая.

– Ладно, как бы там ни было, а объезд искать придется.

Николай поднял стекло и принялся разворачиваться, выкручивая рулевое колесо...

За шумом мотора и завыванием порывистого ветра никто не услышал далеких выстрелов. Машина тяжело вздрогнула, правая фара брызнула и рассыпалась. Большой кусок капота, к ней прилегающий, покорежился и мгновенно пророс непредусмотренной большой дырой. Все замерли, даже Николай перестал крутить руль.

Чуть в стороне перед машиной, вставшей в развороте поперек дороги, асфальт вспучится в двух местах. Больше всего походило это на огромный лом, который вогнали в дорогу и с силой вывернули кусок покрытия.

– Охереть! – Капитан резко дернул рычаг и быстро сдал назад, съезжая с дороги на обочину. Машина нырнула задними колесами, спускаясь на более низкий уровень земли и скрываясь с глаз неизвестного стрелка. – Крупный калибр. Миллиметров 30! У них там БМП что ли? Пушка автоматическая...

Все это он говорил, ерзая машиной на обочине, стараясь развернуться, не заехав на трассу. Добившись своего, газанул и поехал в обратную сторону, то и дело оглядываясь в зеркало заднего вида. Через километр, изгиб трассы с гарантией скрыл их от стрелков. Выбрав один из попадающихся съездов с дороги, Николай повернул и, проехав сотню метров, остановился. Машина грузно качнулась вперед. Взбаламученная вода равномерными волнами колыхнулась к краям лужи. С двух сторон их окружал густой лиственный лес.

– И что вы молчите? – Преувеличенно бодрым голосом спросил Жека.

– Вот это номер, чтоб я помер! – Виктор повернулся так, чтобы видеть всех сидящих на заднем сидении. – 'Не опомнятся' – передразнил он. – Не только опомнились, но и меры приняли. Я только не понял, почему они сразу стрелять не стали, когда увидели нас?

– А зачем? Ну ты решил не поехать к ним, тогда они меры приняли. Зачем стрелять сразу? Увидели, что мы разворачиваемся и саданули. Повезло, что не попали. Все-таки очень далеко.

Все посмотрели на развороченный бок.

– А гнаться не стали, потому что на хер мы им не нужны. Они же не знают кто мы, принимают за дачников. А дачники либо проедут мимо другого поста, либо останутся дома, где их достанет бригада. – Жека двинулся между родителями, устраиваясь поудобнее.

– И что делать будем, товарищи? Выбираться-то нам надо. Вряд ли мы можем вернуться в деревню. – Отец Евгения протянул назад руку и достал карту. Передал сыну, который подался вперед, разворачивая бумагу между двумя передними сидениями.

Они смотрели на карту, изученную перед выездом, и молчали. Выхода не было.

– Надо ехать на другой пост и прорываться там.

– Ты боевиков насмотрелся? – Николай возмущенно посмотрел в глаза Виктору. – Или думаешь, раз мы алкашей вырезали, то и следующий бой также пройдет? Я тебе скажу – ни хрена подобного. Во-первых, они подготовились и вот это – он махнул рукой в сторону обстрелявшего их поста – скорее всего, есть везде. А во-вторых... они подготовились! Не будет такой беспечности больше.

– Так, а что делать? Лапки поднять и задницей повернуться? – Виктор начал кипятиться в ответ на повышенный тон капитана.

Тот в ответ лишь пробормотал себе под нос невнятные ругательства и резко отвернулся. Дернул ручку и открыл дверь, но взглянув на разлившуюся по земле лужу, захлопнул ее с грохотом. Достав смятую пачку сигарет, прикурил, выдыхая дым в открытое окно.

Все ждали его решения, прекрасно понимая, что он является самым опытным бойцом и только Юрий Константинович по-прежнему заинтересованно вглядывался в карту.

– Там есть одна дорога среднего разлива. Для начала попробуем проехать по ней. Может быть повезет.

Капитан выбросил недокуренную сигарету и, не глядя не на кого, пошутил:

– Пристегните ремни, поедем по бездорожью.

Они выехали на шоссе и, проехав еще пару километров, свернули на довольно широкую местную дорогу. Проехали мимо Брянского учебно-опытного лесхоза, осматривая покинутые здания комплекса. Вскоре вдалеке показался железнодорожный переезд. Перед шлагбаумом УАЗ остановился.

– А ну ка, дорогие бойцы-интернационалисты, давайте посмотрим. Может быть вдоль путей проедем.

Все с облегчением вылезли из автомобиля, разминая затекшие руки и ноги.

– А если прямо по железной дороге до трассы? – Мама Евгения смотрела на мужа с улыбкой, понимая, что даже за сказанную глупость никто над ней не будет смеяться. Но к ее словам отнеслись серьезно.

– Нет, далеко. Ходовая не выдержит. Да и неизвестно, будет ли там выезд на трассу. Авантюрой пахнет.– Николай прошелся вдоль путей по пешеходной тропинке и с разочарованием повернул обратно. – И вдоль путей не вариант. По коням! Поедем дальше.

– Что там за перекресток? Куда дорога ведет? – Виктор покосился назад.

Жека усмехнулся.

– Там резиденция губернатора области и санаторий. Для крутых типа.

Через несколько минут капитан остановил машину и свернул к обочине, выбрав место, где ее можно спрятать. Совместно было решено, что до ключевого перекрестка вся группа не поедет, а выдвинет на разведку двоих бойцов. Николай и Виктор быстро собрались, подтягивая ремни и проверяя оружие, скрылись в лесу. Вскоре и звук ломающихся веток утих.

Вернулись они только через пять часов уставшие, мокрые и грязные. И унылые. Оказалось, что перекресток охраняется не хуже предыдущего. Кроме обычных бандитов, приехавших на джипах и вооруженных автоматами, на посту дежурил БМП. Определить модель разведчики не смогли, точно отметив лишь то, что он не похож на рухлядь, вооружен автоматической пушкой и пулеметом Калашникова. Около БМП постоянно ошивались небритые субъекты в военной форме, но без знаков отличия. Кроме того, их неряшливый вид и отсутствие военной дисциплины однозначно говорили против попытки мирного решения проблемы. Но, как бы там ни было, вокруг они посматривали внимательно, а пьяных не было вовсе.

– Откуда у них все это? – Задумчиво произнес Юрий Константинович.

– Хм! Говно к говну тянется. Судя по тому, как они обложили область, людей и оружия у них много. Скорее всего, у них в 'администрации' есть и военные. Те, кому не западло. Отсюда и БМП с пулеметами.

Виктор и Николай самозабвенно очищались от грязи.

– Надо возвращаться в деревню, ночевать больше негде. И думать.

Но и в деревне не удалось заночевать с комфортом.

Как и в случае с перекрестком, в деревню вышел разведчик. В силу того, что опытный в военных делах капитан уже был испачкан и мокр, пошел он. Вернулся довольно быстро хмурый и молчаливый, тихо произнес:

– Соврал нам Макс. Стрелять надо было. Ваш дом сожгли. На главной улице двое убитых. Бандитов в деревне нет. – И, не смотря ни на кого, сел за руль.

Ночевали они в старом, заброшенном доме. Хозяева давно умерли естественной смертью, а наследники так и не объявились. Дом покосился, краска давно облезла, но крыша все еще держала воду, а стекла были на месте. Лежащих на дороге убитых родители Евгения опознали сразу. Живущие через четыре дома от них дед Семен, отличавшийся при жизни крутым нравом и его жена, Людмила. Ранее жившие. Через четыре дома от того, что сейчас догорало и сильно дымило. За этот самый нрав дед и поплатился, когда заявились сборщики 'налога' – к такому мнению пришли в группе. Думать о том, что людей убили в наказание за 'налоговых глашатаев' не хотелось.

Настроение у всех было – хуже некуда. За импровизированный стол сели молча. После ужина и недлительного отдыха мужчины собрались и вышли в сырость. Убитых следовало похоронить и, судя по всему, кроме них делать это никто не собирался. Через два часа замерзшие, с синюшной, покрытой пупырышками кожей, они отмывались у колодца от грязи.

Костер развели прямо в полуразвалившейся терраске, тщательно следя за тем, чтобы не вышло пожара. Развесив выстиранную одежду над огнем и переодевшись в запасные комплекты, уставшие путники улеглись спать. Никто не заводил будильников, не стремился встать пораньше. Четкого плана действий на следующий день не было, спешить оказалось некуда.

Встав около десяти часов и позавтракав, заново развели костер. От одежды несло дымом, но была она по-прежнему мокрой.

– Наконец-то люди показались, – произнес Виктор, смотря в поросшее паутиной оконце. На противоположной стороне улицы гоняла гусей укутанная в черные тряпки женщина. – Надо решать что-то. Думать, как вырезать пост. Тут сидеть тоже не вариант. Сами собой они с постов не уйдут – это понятно. Хотя совершенно не понятно, зачем им все это нужно.

– Как раз это тоже совершенно понятно, – ответил отец Евгения. – Они не хотят потерять кормовую базу. Если все люди разбегутся, то брать налог будет не с кого. А потом, те кто уезжает везут с собой все пожитки. Среди них много ценного по наступившим временам. И оно все собрано в одном месте. Получается двух зайцев одним движением: и слух пускаешь, что уезжать нельзя и в хозяйстве прибыток наводишь. С продуктами с каждым днем все хуже и хуже, особенно в городе. И особенно тем, кто никакого хозяйства никогда не имел.

– Да все равно! Долго собирать налог они не смогут. Даже в деревне, чтобы скотину растить, нужно зерно, отруби... Пока, допустим, все это есть в запасах. Но оно кончится, а нового никто не выращивает. Что дальше? Сомневаюсь я, что подобная 'администрация' озаботиться такими проблемами. Вообще странно, как они собрались так быстро.

– Да ну, – протянул Виктор. – Чего странного то? Это среди цивилизованного общества телепатия оказалась шагом по направлению к животному. А среди животных она только немного усугубила. У них там и так все на жестокой иерархии построено. Ну, наверное, чаще стали мочить друг друга – вот и все. А потом, кто тебе сказал, что эта их организация длительное время просуществует? Тоже, небось, шатается и на ладан дышит.

– Это все разговоры в пользу бедных! – Решительно оборвал беседу капитан. – Надо разрабатывать план нападения, хоть и не хочется мне. Как бы там головушки не сложить.

– Подождите, товарищи. У меня есть предложение.

Все заинтересованно повернули головы к Юрию Константиновичу.

– Я вчера еще рассматривал карту. Вот, – он достал и развернул бумагу на досках. – Это река Снежеть. Если по ней доплыть вот сюда, – он повел пальцем несколько сантиметров – то можно добраться до целой россыпи поселков. Видите? Детские лагеря заброшенные, санатории, поселки. И уже от туда выбраться на М-3. Тут единственно опасное место – резиденция губернатора области. Ну, если там кто-нибудь поселился. Хотя я и сомневаюсь на этот счет, его можно пройти ночью.