Текст книги "Арктическая родина в Ведах"

Автор книги: Бал Тилак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Этот пассаж в своей первой части повторяет историю, приводимую в предшествующем разделе («Ануваке») «Тайттирийя Самхиты» и в «Айтарейя Брахмане», но с легкими разночтениями. Последняя часть содержит два важных указания: во-первых, завершим ли мы жертвоприношение в десять или двенадцать месяцев, религиозная награда, ее плод будет в любом случае одинаков, ибо сказано, что оба процветут в равной мере; и, во-вторых, сказано, что это верно, так как это «путь», или, как говорил Саяна, «незапамятный обычай». «Самхита» не объясняет, почему годовая саттра, которая должна бы длиться двенадцать месяцев, и на деле так и происходит теперь, может быть завершена в десять месяцев. Эта неувязка весьма примечательна, имея в виду то, что «Самхита» иногда погружается в рассуждения по поводу происхождения правил жертвоприношений. Но так или иначе мы видим два четко установленных факта: 1) во времена «Тайттирийя Самхиты» весь ритуал Гавам-аянам как вид годовой саттры мог быть завершен за десять месяцев, 2) в то время не была уже известна причина, почему это двенадцатимесячную саттру можно было завершить в десять, кроме одной – «это незапамятный обычай». И в «Тандья Брахмане» (IV, 1) приводятся подобные рассуждения, и явно признается двойной характер Гавам-аянам в смысле ее длительности.

Саяна и Бхатт Бхаскара в своих комментариях к «Тайттирийя Самхите» не высказали ничего нового по поводу разной длительности годовой саттры. Ниже мы остановимся на значении «коров» в приведенных пассажах. А сейчас остановимся на вопросе о длительности саттры и, сравнив изложенные в «Самхите» факты о двойственном характере ее длительности с легендой о Дашагвах с их десятимесячными жертвоприношениями, придем к бесспорному заключению, что предки ведических арьев завершали свои годовые жертвоприношения в десять месяцев. Такая длительность саттры должна была измениться, когда арьи переселились в другие места обитания и проведение саттр стало двенадцатимесячным. Но консерватизм в этих делах так силен, что старая практика пережила изменения в календаре, и следовало признать, что период проведения саттры, указанный в «Самхите», является альтернативным, и «Тайттирийя Самхита» зафиксировала его как альтернативный, указав, что это древняя практика. Я полагаю, что это решает проблему длительности этих саттр в древности. И какие бы резоны ни приводились, вне всяких сомнений находится тот факт, что древнейшие годовые саттры длились только десять месяцев.

Но не только «Тайттирийя Самхита» не в состоянии указать причину сохранения этого реликта древнего календаря, этой длительности годовой саттры. Мы должны еще вспомнить, что в европейском календаре есть месяц, называемый децембер, то есть «десятый» («десять» будет по-латыни «децем», на санскрите «дашан»; кроме того, латинское «бер» сопоставимо с санскритским «вара» – «время, период»). Мы все знаем также, что Нума добавил два месяца к древнему римскому календарю и превратил его в двенадцатимесячный. Плутарх в своем жизнеописании Нумы приводит другую историю, говоря, что, как некоторые сообщают, Нума просто перенес эти два месяца с конца к началу года и ничего не добавлял. Но сами названия месяцев говорят, что это не так – они соответствуют их числу по порядку в годе, и не может вдруг возникнуть одно название «децембер» вне связи с другими. Плутарх, однако, правильно подметил, что «название этого последнего месяца завершало римский год, показывая, что в нем было десять, а не двенадцать месяцев».

Но если и были какие-то сомнения по нашему году, то они снимаются выявлением аналогий между Гавам-аянам и легендами о Дашагвах и Диргхатамасе. Макробиус, говоря о Нуме, тоже утверждает, что он не просто перенес, а добавил два месяца к старому римскому календарю. А о том, что содержит Авеста, мы сообщим позже, там, где будут обсуждаться традиции древнего года, выявляемые у других арийских рас. Здесь же достаточно сказано о том, что старый римский календарь состоял из десяти месяцев, и, подобно продлению церемонии Гавам-аянам, он изменился, удлинившись до двенадцати месяцев. Насколько я знаю, еще не открыта причина, почему в древности он был короче на два месяца. Наблюдается обратная тенденция – или считать, что эта традиция неудобоприемлема, или вообще ее следует игнорировать. Но ее никак нельзя отбросить, поскольку перед нашими глазами возникает слово «децембер», и мы знаем, откуда оно произошло. Энциклопедия «Британника» фиксирует древнюю традицию, что старейший римский год Ромула имел десять месяцев, или 304 дня. Там сказано, что «неизвестно, как были представлены остальные дни». И если мы во всеоружии современной науки не можем сказать, почему старый римский год состоял только из десяти месяцев и как распределялись остальные дни, то мы не должны удивляться, что «Тайттирийя Самхита» воздерживалась от размышлений по этому поводу и только повторяла, что таков был «путь», или же старый обычай, или же традиция, воспринятая от многих поколений с незапамятных времен.

Но вот теперь арктическая теория бросает свет на эту старую традицию, как ведическую, так и римскую, и если мы примем Гавам-аянам и десять месяцев римского календаря как реликты того периода, когда предки этих обеих рас жили вместе в циркумполярном регионе, то трудности исчезнут в вопросах о распределении оставшихся дней. Это был период долгой ночи – время, когда Индра боролся с Валой, чтобы освободить запертых им коров, а Геркулес убивал гигантское трехглавое изрыгающее огонь чудовище, похитившее его коров и спрятавшее их в пещере, притащив их туда задом наперед, чтобы не осталось правильных следов.

Когда арьи мигрировали к югу от древних мест своего пребывания, им пришлось изменить календарь, добавив два месяца (солнечного света) в целях соответствия его новым условиям жизни. Но следы старого календаря не могли быть полностью стерты, и для нас осталось достаточно свидетельств в традициях и в ритуалах жертвоприношений, чтобы укрепить наше знание о том, что в так называемый индогерманский период год состоял из десяти месяцев света и двух месяцев мрака. Это заключение в дальнейшем подтвердилось тевтонскими мифами и легендами, как это поясняет профессор Райс (его взгляды будут приведены суммарно в соответствующей главе).

В «Тайттирийя Самхите» и в «Айтарейя Брахмане» говорится о ритуале Гавам-аянам как о действительно проводившемся коровами. Могли ли животные заниматься этим, или это было нечто другое? Мы видели, что «Айтарейя Брахмана» сообщает: «Коровы – это Адитьи», то есть божества месяцев, а действия коров – это действия солнечных божеств месяцев. Это утверждения «Брахманы» подтвердила сравнительная мифология. В мифологических легендах коровы представляют собой дни и ночи года, и не только в Ведах, но и в греческой мифологии. Теперь мы можем лучше определить происхождение этих жертвоприносительных серий, а не говорить о действиях, якобы проводимых животными ради обретения рогов.

Профессор Макс Мюллер в своих трудах по мифологии писал так: «Коровы выступали как бы в трех ролях: обычные живые коровы, затем коровы в образе темных туч (дождь – молоко) и, наконец, коровы, покидавшие темные ночные свои укрытия (это был образ утренних лучей). В Ведах бывает иногда трудно понять, о какой разновидности идет речь. Мы стремимся четко определить это, а поэты древности как бы играли в смесь этих образов, наслаждаясь такой игрой. В Ригведе (I, 32, 11) пленные воды сравниваются с коровами, которых похитил Пани, но ведические сравнения легко идентифицируются. Заря, например, не просто сравнивается с коровой, но так и называется. Так, мы читаем в гимне (I, 92, 1): «Эти зори озарили восточную половину неба, расширили свое сияние, сверкающие коровы приближаются» Матери-коровы (гавах) могут здесь быть только зорями.

В Ведах множественное число постоянно употребляется вместо единственного. В гимне (I, 93, 4) мы читаем: «Агнишомау лишил Пани его коров, добыл свет для многих». Здесь снова коровы – это зори, упрятанные Пани в темных стайках или пещерах ночи, обнаруженные Сарамой и «освобождаемые каждое утро богами света». Мы видим и в гимне (I, 62, 3), что Брихаспати расколол скалу и нашел коров. Об Индре говорится (II, 19, 3), что он освободил солнце и нашел коров; а Брихаспати (II, 24, 3) выпустил коров, расколов скалу своим словом, убрал тьму и осветил небо. Что же может быть яснее? О Марутах также сказано, что они открыли коров, (II, 34, 1); Агни (V, 14, 4) восхваляется за то, что убил врагов, одолел мрак светом и нашел коров, воды и солнце. И во всех этих пассажах мы не видим в текстах таких частиц речи, как «ива» или «на», которые указывали бы на то, что коровы упоминаются метафорически. О зорях и днях прямо говорится как о коровах, покидающих темные стайки или спасаемых от злых демонов. И если коровы упоминаются во множественном числе, тут же это применяется и к зорям (Ушас), о которых говорится, что их много, как, например, в гимне (II, 28, 2): «при приближении зорь с их коровами». А отсюда надо сделать лишь маленький шаг, чтобы можно было говорить об одной Заре как о матери коров (IV, 52, 2). А. Кун думал, что этих коров следует понимать как красные облака утра, но облака не всегда сопровождают восход солнца, как неверно и утверждение, что их уводят и держат взаперти силы ночного мрака.

Но важно и во многом помогает решить ряд вопросов то, что эти коровы и быки зари и восходящего солнца встречаются также и в других мифологиях, четко обозначая там дни. Их подсчитывают как 12 раз по 30, то есть как 12 лунных месяцев по 30 дней. И если Гелиос имел 350 быков и 350 овец, это может относиться только к дням и ночам года и говорит о том, что арьи до своего разделения знали такой год».

Итак, мифологические коровы – это дни и ночи, или зори, которые запер Пани, но не реально существующие рогатые коровы. Принимая такое пояснение и признавая, что если эти метафорические коровы и совершали ритуал Гавам-аянам («гавах» – это «коровы»), нетрудно увидеть, что под этой странной историей о коровах, приносящих жертвы ради получения рогов, скрывается замечательный реальный факт: эти коровы дней и ночей, освобожденные из плена Пани, двинулись в десятимесячный путь, совершая древнейшее длительное действие, именуемое Гавам-аянам – «путь коров».

Это означает, что древний год арьев состоял из десяти месяцев и долгой ночи, на время которой коров снова уводили силы мрака. Мы уже видели выше, что старый римский год насчитывал десять месяцев, да и в Авесте, как будет рассказано ниже, говорится о десяти месяцах лета, царившего в Айрьяна Ваэджо до того, как эта родина была захвачена злыми силами, приведшими сюда лед и суровую зиму. Таким образом, десятимесячный год и двухмесячная ночь были известны арьям до их разделения. И указания на это в ведической литературе не могут считаться ни крайне редкими, ни воображаемыми. Это реликты древней истории, достоверно сохраненные в индийской литературе о жертвоприношениях. И если это неправильно понималось, то лишь из-за того, что не был еще найден ключ к правильному их восприятию.

Как уже говорилось выше, год в циркумполярном регионе имеет разные локальные количества месяцев солнечного света. И установленный десятимесячный год солнца не был единственно известным в древности. Мы уже видели, что легенда об Адити указывает на существование семимесячного солнечного года, а рассказ о группе тридцати зорь-сестер поддерживает эту мысль. Но кажется, что десятимесячный год преобладал или же был цзбран как средний из ряда других. Этот взгляд, возможно, поддерживается тем, что в Ригведе (X, 62, 6) считаются наиболее важными и главными Ангирасы в своих разных формах (вирупах) – в образах Навагвов и Дашагвов. Но какой бы ни был взгляд нам ближе, фактом является то, что существовали годы солнца в семь, восемь, девять, десять и одиннадцать месяцев, если древняя родина арьев лежала в пределах арктического круга (Полярного круга).

Профессор Макс Мюллер в своем вышеприведенном тексте указывает, что греческий старый год, вероятно, состоял из 350 дней (их представляли 350 быков Гелиоса, а 350 овец представляли собой ночи). Он упоминает также, что в германской мифологии есть рассказ о 700 золотых кольцах Виланда-кузнеца, и, сравнивая это количество с упоминаемыми в Ригведе (I, 164, 11) 720 сыновьями Агни, он приходит к заключению, что так в германской мифологии представлен год в 350 дней. Этот год короче на 10 дней, чем принятый год в 360 дней, или укорочен на 15 дней по сравнению с полным солярным годом. Поэтому ясно, что год в 350 дней существовал до разделения арьев, а за ним должна была следовать десятидневная ночь. Но там, где год состоял из 300 дней, долгая ночь длилась не менее 60 суток.

Так делается очевидной картина разных типов долгих ночей. И нам необходимо уяснить, можем ли мы найти свидетельство того, что наибольшая длительность ночи была известна до разделения арьев.

Профессор Макс Мюллер продолжает свои наблюдения о коровах и быках Гелиоса, приходя к выводам: «Эти коровы и быки Гелиоса опираются на данные Веды, но Гомер еще яснее говорит о них. Когда указывается, что товарищи Одиссея съели быков Гелиоса, утратив, таким образом, свой возврат домой, вряд ли мы можем воспринимать это как современное выражение типа «проесть, то есть потерять дни», хотя и трудно увидеть другой смысл.

Равно загадочна и другая басня у Гомера, в которой Гермес крадет быков Аполлона и двух из них убивает. Говорится о 50 быках Аполлона (иногда говорится о 100 коровах, 12 быках и одном воле), что напоминает число недель в лунном месяце. Но почему Гермес уводит все стадо, а затем убивает двух – понять трудно, если мы не увидим в них двух добавочных месяцев четырехлетнего цикла».

В свете же арктической теории представленная здесь загадка решается без затруднений. Увод или кражу коров не надо теперь объяснять в современном смысле потери времени, как не надо это относить на счет выдумок древних бардов. Легенды или традиционные сказания о краже, угоне или пожирании коров и быков – это только форма указания на то, что исчезло столько-то времени, поглощенного долгой ночью, наступающей в конце года и продолжающейся разные периоды времени в зависимости от места ее протекания.

Без должного разъяснения теории борьбы света и тьмы эти легенды понять нельзя. Но, принимая суть арктической теории, мы избегаем затруднений с выяснением многих загадок. Так, если в ведической мифологии о коровах тоже говорится, что их похищает Вритра или Вала, но их количество нигде не приводится с точностью до тех пор, пока мы не познакомимся с рассказом о Риджрашве (Красный конь), где становится ясной модификация рассказа о краже коров. Этот Риджрашва убил не то 100, не то 101 овцу и отдал их волчище на съедение (I, 116, 16; I, 117, 18).

Ведическая литература о жертвоприношениях сохранила для нас важный реликт, касающийся старого календаря и особенно вопроса долгой ночи. Но этот реликт так глубоко погребен под грузом поздних разъяснений, адаптаций и исправлений, что нам здесь необходимо истратить некоторое время на ознакомление с историей принесения в жертву напитка сомы, чтобы узнать исконное значение правил, охватываемых этим общим названием. То, что жертвоприношения сомы являются древним институтом, доказывается параллельными правилами в литературе парсов. Но какие сомнения можем мы иметь, касаясь индоевропейского периода литературы, если слово «сома» вообще не встречается в литературе Европы, да и в европейских языках.

Система жертвоприношений прослеживается до самого древнего времени. Жертвоприношения сомы могут без опасений считаться наиболее показательными, поскольку их система представляет собой главную черту этих ритуалов в Ригведе, да и вся IX мандала Ригведы посвящена восхвалению сомы. Поэтому тщательное ознакомление именно с этой системой может открыть, хотя бы частично, природу древнейших систем жертвоприношений, практиковавшихся арьями, а поэтому мы и приступим сейчас к ее рассмотрению.

Главной чертой, отличающей жертвоприношения сомы от других форм, является, судя по названию «сома», процесс добывания сока этого растения и предложение богам испить его раньше смертных.

Известны три возлияния сомы в течение дня – утреннее, полудневное и вечернее, и все они производятся в сопровождении пения гимнов.

Вся система жертвенного возлияния сомы делится на три вида по их длительности:

первая – «экахас» – производится в течение одного дня;

вторая – «ахинас» – длится более одного, но менее тринадцати дней;

третья – «саттра» – может длиться от тринадцати дней до тысячи лет.

Все жертвоприношения, подпадающие по своей длительности под первый вид, носят общее название «Агништома» и полностью описаны в «Айтарейя Брахмане» (III, 39, 44). Существует шесть разновидностей «Агништомы», носящих особые названия и являющихся как бы модификациями «Джьотиштомы» – вида жертвоприношения, описанного в «Ашвалаяна Шраута-сутре» (VI, 11, 1). Различия этих шести видов состоят то в числе читаемых гимнов, то в манере их произношения, то в количестве используемых «грахвас», то есть чашек для разлития сомы. Но этим мы сейчас заниматься не будем.

Второй вид – «ахинас» – включает в себя двенадцатидневное приношение – «двадашаха», он признается столь же важным, как и третий, включает в себя правила проведения, подобные тем, что связаны с «ахинас» и с «саттрами». Сюда входят и трехдневные ритуалы – «трьяхас» (эти дни называется «джьотис, го, аюс»), десятый день и две атиратры («Айтарейя Брахмана», IV, 23–4). Девятидневные (по три «трьяхас») именуются «наваратра», и целый ряд ночных приношений по 2–3-4...12 ночей («двиратра, триратра» и т.д.): «Тайттирийя Самхита» (VII, 1,4 – VII, 3, 2) и др.

К третьему из главных видов относятся годовые саттры, представляемые, в частности, Гавам-аянам (о чем мы здесь и ведем речь) – путем коров. Нам нет здесь необходимости останавливаться на том, что некоторые из этих саттр описываются как длившиеся то тысячу лет, то тысячу дней. Важно то, что годовые саттры играют самую существенную роль. И нам нужно всмотреться в слово «шалаха», буквально означающее «шесть дней» (шал-ахан). Этим словом в литературе определяется шестидневное жертвоприношение, и оно воспринимается как единица измерения месяца (подобно современной неделе). Месяц считался состоящим из пяти шалаха (итого из 30 дней). Шалаха включала в себя трехдневные приношения, именуемые «джьотис», «го» и «аюс», и, по предписаниям, должна была чередовать их ежедневно – сначала день в прямом, а затем в обратном порядке, так что она начиналась с «джьотис» (или «джьотиштома») и ею же завершалась («Айтарейя Брахмана», IV, 15). Есть два вида «шалахи» – «абхиплава» и «приштья», различие состоит в способе исполнения песнопений при возлиянии сомы.

Годовая саттра состоит из шал ах, проводимых, в соответствии с предписаниями, по-разному в начале, в середине и в конце. Центральный день такой саттры («вихуван») делит саттру пополам, уподобляя ее дому из двух половин («Тайттирийя Брахмана», I, 2, 3, 1). До дня «вихуван» ритуал происходит в определенном порядке, а после него – в обратном. Образцом годовой саттры является Гавам-аянам, и она состоит из 14 частей, рассчитанных на 360 дней.

Части годовой саттры

<...> Вторые семь, повторяющие в обратном порядке первые, слегка отличаются от них мелкими деталями ритуала и принятыми названиями... Однако все эти отклонения не влияют на общее число дней в году... Но тем, кто придерживался лунного годового календаря, содержащего 354 дня, приходилось пропускать шесть дней из указанной схемы, и их саттра носит особое название «Утсаргинам-аянам»: «Тайттирийя Самхита» (VII, 5, 7, 1), «Тандья Брахмана» (V, 10), – что можно объяснить ближе всего как «путь с опущением части». Это отражало необходимость соотнести саттры солнечного и лунного годов, и в ряде памятников ведической литературы указываются разные моменты различия или сходства в частях ритуала. <...> Из приведенных здесь примеров становится ясным, что всей основой саттр был год в 360 дней, а также то, что важное место занимал центральный день, известный как «вихуван» (так как после него все шло в обратном порядке). О его значении я уже говорил в своих работах, но нам важно здесь уделять внимание тем дням, которые предшествовали установлению такой календарной схемы. Для этого мы должны описать тот вид жертвоприношений сомы, который входит в общую группу саттр.

Выше уже указывалось, что наряду с двенадцатидневной «двадашахой» были жертвоприношения от двух до двенадцати ночей, но это не было их пределом – они могли длиться и тринадцать и более – до ста ночей («шата-ратра»). Но поскольку «ахина» (см. выше) не должна была превышать 12 дней, все более долгие ночные ритуалы составили третью группу – саттр как таковых. <...> Такие ночные жертвоприношения, или «ратри-саттрас», подробно описаны в «Тайттирийя Самхите», Брахманах и «Шраутасутрах», и в первой особенно подчеркивается слово «ратри» («ночь»), часто применяемое во множественном числе. Итак, как указано, ночные ритуалы, длящиеся менее 13 ночей, сохранили за собой название «ахина», а от 13 до 100 – это саттры. Но это условное деление, и каждый, знакомый с этими памятниками, увидит, что все они подпадают под общее название «ати-ратра» – «ночные».

Возникает вопрос в связи с саттрами – почему они определяются такими словами, как «ночные жертвоприношения» («ратри-кратус») или «ночные саттры» («ратри-саттрас») и почему их должно быть сто, а не больше?

Некоторые отвечали в форме просьбы, предлагая нам поверить, что слово «ратри» («ночь») надо воспринимать в значении «день», и тогда термин «двиратра» надо будет переводить как «два дня», а «шата-ратра» – как «сто дней». Эта условность была многими принята, и почти все, кто писал о жертвоприношениях, стали прибегать к таким терминам. Да ведь и действительно, луной измерялось время, и лунные ночи были более заметны, чем дни, как бы замещая их при счете времени. Но это не снимает вопроса о ста ночах саттры, связанных с приношением сомы. Ведь были и годовые саттры в 360 дней. Даже называя ночи днями, мы не можем понять, почему не продолжить это стодневие до полного года? Я не нашел ответа ни у одного специалиста по жертвенным ритуалам. В «Тайттирийя Брахмане» встречаются рассуждения о том, что не может дольше ста ночей длиться жертвоприношений сомы, из-за того, что и жизнь человека не длится дольше ста лет (III, 8, 16, 2). Но это объяснение совсем уж неудовлетворительно, а последователи философской школы Мимансы, предлагавшие ночь считать днем, обходили этот вопрос стороной.

В целом дело обстоит так: литература о жертвоприношениях упоминает серии в 99 (практически в 100) ночных приношений сомы, но они не составляют части годового ритуала, как Гавамаянам, а также нет причины считать их отдельным ритуалом, и не объясняется их так точно определяемая длительность. Ни в Брахманах, ни в «Шраута-сутрах», не тем более у Саяны и Яски нет ключа к решению этих вопросов, а в Мимансе, где пояснено, что ночь это и есть день, допускается, что эти жертвоприношения сомы являются отдельной группой в общей их системе. В таких условиях не может считаться неуместной попытка объяснить это все, особенно после столь многовековой эпохи существования саттр. И я думаю, что арктическая теория, которая, как мы уже видели выше, поддерживается многими независимыми свидетельствами, помогает не только объяснить, но и показать суть наличия таких самостоятельно существующих серий, состоящих из ста жертвоприношений сомы. Поэтому я хочу попытаться изложить мой взгляд на этот вопрос.

Я думаю, что в слове «ати-ратра» речь идет о ночи, и если даже теперь этот ритуал проводится по ночам, почему мы не должны видеть понятие о ночи в таких терминах, как «дви-ратра, три-ратра и т.д. вплоть до шата-ратра»? То возражение, что сок сомы не добывается по ночам, скорее воображаемое, а не реальное, так как для всех ати-ратр этот сок применим одинаково. Ритуал ати-ратры проводится в начале и в конце каждой саттры, и все три возлияния сомы производят три раза в ночь. В «Айтарейя Брахмане» (IV, 5) есть пояснения этого: Асуры (враги богов) использовали ночь как укрытие, а боги под покровом дня стремились изгнать их из области мрака. В среде богов только один Индра мог по своей мощи справиться с такой задачей. Войдя в область тьмы, он, поддерживаемый пением гимнов, выгнал Асуров в первую часть ночи при первом возлиянии сомы, второе возлияние помогло ему во вторую часть ночи, а при третьем он освободил от них всю область ночи. Три возлияния сомы проводятся только в течение ночи и предназначаются только Индре.

В этой же «Брахмане» дальше (VI, 6) точно разъясняется важный вопрос: «Как это гимны «Павамана-стотра», исполняемые, как принято, для очищения сока сомы, приготовляемого к возлиянию днем, могут исполняться ночью?» И тут же дается ответ, что стотры одни и те же и для дня, и для ночи. Отсюда ясен вывод, что сок сомы был добываем и очищаем гимнами и во время ночной церемонии ати-ратра, и Индра был единственным божеством, кому подносились эти возлияния, чтобы помочь ему в борьбе с Асурами, укрывающимися в ночи.

Тот факт, что ати-ратра является древним ритуалом, доказывается описаниями в литературе парсов. Хотя в Авесте нет слова «ати-ратра», мы видим в «Вендидаде» (XVIII, 18–22) рассказ о трех частях ночи, и в первой из них хозяин дома должен призвать Огонь, сына Ахура Мазды, встать, надеть свой пояс и принести чистые дрова, чтобы они ярко горели. И говорить: «Вот идет Ази, созданный Даэвами (ведическими Асурами), чтобы биться со мной и отнять мою жизнь». Это же повторяется и во вторую, и в третью часть ночи. Кажется, до сих пор не отмечена никем близость этого к трем возлияниям ати-ратры. А ведь все это показывает, что ати-ратра – это древнейший ритуал, проводимый среди ночи для оказания поддержки Индре, божеству, вступившему в битву с силами тьмы. Примечательно и то, что такие священные акты, как надевание пояса или выжимание сока сомы, исполнялись именно в часы мрака.

И вот то, что исполнялось в течение одной ночи, вполне могло производиться в случаях, когда жертвоприношения требовались для двух, трех и больше ночей. Выше я уже указывал, что жертвоприношения в древности проводились в течение десяти месяцев, вслед за чем наступала долгая ночь. Что же делали жрецы-жертвоприносители в течение этой ночи? Не могли же они все это время спать, да и мы знаем, что жители крайних северных областей Европы и Азии не спят напролет всю долгую ночь, наступающую в их частях земного шара. Так, Поль дю Шайю, который недавно (1900) опубликовал обзор своих поездок в «земли долгих ночей», сообщил, что, хотя солнце скрывается за горизонтом в Арктике на много дней, все же в это время «лапландцы определяли по звездам время дня и ночи, будучи привычными высчитывать его по высоте звезд над горизонтом, как мы это определяем по солнцу». А то, что лапландцы делают сейчас, могли делать и древнейшие жители циркумполярного региона. Ясно, конечно, что древние жертвоприносители арийской расы не отправлялись спать после завершения десятимесячного ритуала. Что же, они сидели сложа руки, пока Индра бился ради них с силами мрака? Они исполняли все правила принесения жертв в течение десяти месяцев с целью полночь Индре в его битве с Валой, а вот в то время, когда Индра остро нуждался в помощи в виде исполнения гимнов и возлияний сомы, они сидели лениво, прекратив проведение ритуала, и предоставляли Индре возможность бороться один на один с Валой? Можем ли мы так думать? Такое предположение отметается напрочь всей теорией жертвоприношений.

Если арктическая теория правомерна и если предки ведических риши жили некогда в областях, где ночная тьма длилась ряд дней (день следует понимать как сутки в 24 часа), мы, естественно, ожидаем встретить упоминания о сериях ночных возлияний сомы, проводимых ночами в течение всего периода тьмы, чтобы помогать богам в их борьбе с демонами мрака. И вот в ведической литературе о жертвоприношениях описывается ряд подобных действий, которые со включением в их число ати-ратры длились от одной до ста ночей. И приверженцы Мимансы, и авторы Брахман, не понимавшие указаний на арктическую родину, превратили эти ночные жертвоприношения в дневные, и это домысленное объяснение, очевидно, было введено в те века, когда была уже забыта истинная природа ратрикратус и ратри-саттр, но нас это не сбило с пути попыток объяснить эти факты по-другому. Я уже говорил, что, если соглашаться с Мимансой, то нельзя объяснить, почему серия жертвоприношений внезапно обрывалась с наступлением шата-ратры (сотой ночи), но с помощью данных арктической теории пояснить это можно вполне удовлетворительно, обратив внимание на тот факт, что длительность этих долгих ночей колебалась между одной ночью в 24 часа и сотней ночей (2400 часов). Это зависело от места наблюдения. Форма ночных возлияний сомы соотносилась с длительностью долгой ночи в разных местах. Там, где ночь длилась 10 суток (240 часов), поводилось возлияние даша-ратры. Поскольку древние жертвоприносители не знали ночей длиннее, после шата-ратры эти возлияния прекращались.

Мы видели выше, что легенда об Адити указывает на период семимесячного долгого солнечного дня, а добавив к этому сроку периоды сумерек и зорь, мы увидим, что до конца года остается три месяца (или, если считать, что в году 365 дней, то 95 дней), и это будет срок долгой ночи. И вот это будет соответствовать самому длинному периоду ночных жертвоприношений из числа всех, описанных в ведической литературе. Ведь заря завершает долгую ночь и поэтому не может быть включена в нее, а значит, с ее приходом завершались описанные ночные ритуалы. В некоторых работах по жертвоприношениям предписываются приношения и для зари, а поэтому мы можем без опасений исключить долгие зори из всего объема ночных жертвоприношений. И это же можно сказать о периоде долгих вечерних и утренних сумерек. Жертвоприношения в течение ста ночей были знаком максимальной длительности темного времени, в течение которого Индра сражался с Валой и обретал силу благодаря возлияниям сомы, посвящаемым ему в это время. Поскольку нет другой теории, поясняющей и сам факт ночных жертвоприношений, равно как и их количество, что очень важно, то определяющее их число 100 можно смело принять за указатель того, что древний год подразделялся приблизительно на семь месяцев солнечного света, один месяц зари, один месяц вечерних сумерек и три месяца непрерывной ночи