Текст книги "Детектив Элайдж Бейли и робот Дэниел Оливо (сборник)"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 87 (всего у книги 87 страниц)

89

Квинтана посадила аэрокар на подходящее место и с облегчением вздохнула. К машине подошли два робота, чтобы осмотреть ее и при необходимости перезарядить.

Квинтана прислонилась к Дэниелу и взглянула вправо.

– Вот там, в нескольких километрах отсюда река Саскуэханна. Какой жаркий день! – Она с явной неохотой выпрямилась и улыбнулась Дэниелу: – Хуже всего, когда покидаешь город. Окрестности совершенно не контролируются. Подумать только, какое пекло! Вы не чувствуете жару, Дэниел?

– У меня есть внутренний термостат, мадам, он хорошо работает.

– Великолепно! Хотела бы я иметь такой. Здесь нет дорог, Дэниел, и нет роботов, которые проводили бы вас, потому что они никогда туда не ходят. И я не знаю, где именно то место, которое вы ищете. Мы можем лишь случайно обнаружить вашу базу, а можем и проскочить мимо всего в каких-нибудь пятистах метров.

– Не «мы», мадам. Вам придется остаться. Наше путешествие может быть опасным; к тому же у вас нет кондиционера, и вы можете просто физически не выдержать, даже если ничего не случится. Могли бы вы подождать нас, мадам? Для меня это было бы очень важно.

– Я подожду.

– Но мы можем отсутствовать несколько часов.

– У меня в машине есть кой-какие приспособления, к тому же здесь неподалеку маленький городок Гаррисбург.

– В таком случае, нам нужно идти, мадам.

Дэниел легко выпрыгнул из аэрокара. Жискар последовал за ним. Роботы направились на север. Был полдень, и яркое летнее солнце отражалось в полированном корпусе Жискара.

– Любое проявление мыслительной активности, которое ты заметишь, будет тем, что мы ищем, – сказал Дэниел. – Здесь на много километров вокруг никого нет.

– Ты уверен, что мы идем туда, куда нужно?

– Нет, друг Жискар, но мы должны идти.

90

Левулар Мандамус хмыкнул и, скупо улыбнувшись, посмотрел на Амадейро.

– Поразительно, – сказал он, – и более чем удовлетворительно.

Амадейро вытер лоб и щеки обрывком полотенца и спросил:

– Что это означает?

– Это означает, что все релейные станции в рабочем состоянии.

– Значит, вы можете приступить к усилению?

– Как только определю необходимый уровень концентрации частиц.

– А сколько времени это займет?

– Минут пятнадцать… Тридцать.

Амадейро смотрел на Мандамуса, все более хмурясь, наконец тот сказал:

– Вес в порядке. Готово. Я устанавливаю временную шкалу на 2, 72. Через полтора столетия установится высший уровень равновесия и будет поддерживаться без существенных изменений миллионы лет. При этом уровне на Земле в лучшем случае останутся лишь несколько разбросанных групп людей в относительно малорадиоактивных районах. Нам нужно только подождать полтора столетия, и кучка дезорганизованных Поселенческих миров станет нашей легкой добычей.

– Я не проживу еще полтора столетия, – медленно сказал Амадейро.

– Сожалею, сэр, – сухо ответил Мандамус, – но мы говорим об Авроре и Внешних мирах. Появятся другие, которые возьмут на себя вашу задачу.

– Вы, например?

– Вы мне обещали высший пост в Институте, и, как вы знаете, я жаждал этого. С такой политической базой я могу надеяться стать когда-нибудь Председателем и повести такую политику, которая обеспечит окончательное исчезновение анархических миров поселенцев.

– Приятно слышать. А что, если вы установите поток частиц, а потом кто-нибудь возьмет да понизит его еще на полтора столетия?

– Это невозможно, сэр. Едва включившись, прибор застынет на определенной отметке. Процесс станет необратимым. Что бы ни случилось, земная кора все равно будет медленно гореть. Я полагаю, что можно перестроить всю систему заново, если кто-то на Земле или из поселенцев мог бы сдублировать мою работу, но даже тогда доза радиоактивности увеличится, но не уменьшится. Второй Закон термодинамики присмотрит за этим.

– Мандамус, вы сказали, что жаждете стать директором. Однако пока я директор, значит, я и должен решать.

– Нет, сэр, не вы, – холодно сказал Мандамус. – Детали процесса известны только мне. Данные закодированы в таком месте, которое вам не найти, к тому же оно охраняется роботами, которые скорее уничтожат их, чем отдадут вам. Вы ничего не сможете с ними поделать, а я могу.

– Тем не менее, – сказал Амадейро, – мои рекомендации ускорили бы ваше дело. Если вы отберете у меня лидерство каким бы то ни было способом, вы будете иметь постоянную оппозицию среди других членов Совета, что будет мешать вам все десятилетия вашего пребывания на этом посту. Вы хотите только титула или реальной власти?

– Разве сейчас время говорить о политике? Минуту назад вы были весьма недовольны, что я замешкался на пятнадцать минут над компьютером.

– Да, но сейчас мы говорим о величине потока частиц. Вы хотите поставить его на 2, 72 – что это за цифра? – а я думаю, правильно ли это. Какое максимальное значение вы можете установить?

– Шкала от нуля до двенадцати, но необходимо 2, 72 – плюс-минус 0, 05, если вы хотите точнее. На основании отчетов всех четырнадцати реле, до установления равновесия пройдет полтора столетия.

– Но я думаю, что правильно было бы установить 12.

Мандамус с ужасом уставился на Амадейро:

– Двенадцать? Да вы понимаете, что это означает?

– Да. Это означает, что Земля станет слишком радиоактивной для жизни через десять-пятнадцать лет, в результате чего погибнет десять-пятнадцать миллиардов землян.

– И начнется война с разъяренной федерацией поселенцев. Зачем нам эта бойня?

– Повторяю, я не надеюсь прожить еще полтора столетия, но хочу увидеть гибель Земли.

– Но в таком случае вы же искалечите – это в лучшем случае – и Аврору. Не может быть, чтобы вы говорили серьезно.

– Я говорю вполне серьезно. Два столетия я терпел поражения и унижения.

– Но в этом виноват Хен Фастольф и Жискар, но не Земля.

– Нет, в этом виноват землянин Элайдж Бейли.

– Который умер более полутора столетий назад. И это цена мести давно умершему человеку?

– Я не хочу спорить. Я делаю вам предложение – должность директора немедленно. Как только мы вернемся на Аврору, я уйду со своего поста и назначу вас на мое место.

– Нет. Я не хочу этой должности на таких условиях. Смерть миллиардов!

– Миллиардов землян. Ну тогда я не могу доверить вам манипулировать с приборами. Покажите мне, как включить контрольный прибор. И я возьму всю ответственность на себя. Но все равно по возвращении я уйду со своего поста и отдам его вам.

– Нет. Это все равно будет означать смерть миллиардов землян и неизвестно скольких миллионов космонитов. Доктор Амадейро, поймите, что я ни в коем случае не сделаю этого, а вы не обойдетесь без меня. Механизм включается с помощью отпечатка моего большого пальца.

– Я прошу вас.

– Вы не в своем уме, если просите, несмотря на то что я вам сказал.

– Это ваше личное мнение, Мандамус. Я не настолько безумен, чтобы не сообразить разослать всех здешних роботов по разным местам. Мы с вами здесь одни.

Мандамус усмехнулся краем рта.

– И чем же вы намерены угрожать мне? Не собираетесь ли вы убить меня, пока нет роботов, которые могут остановить вас?

– Да, Мандамус, вообще-то могу, если захочу, – Амадейро вытащил из кармана бластер малого калибра. – На Земле такую штуку добыть трудно, но можно – если хорошо заплатить. И я умею им пользоваться. И поверьте, если я скажу, что с превеликим удовольствием прострелю вам голову, если вы не приложите свой большой палец к контакту и не позволите мне поставить шкалу на двенадцать.

– Не посмеете. Если я умру, как вы включите прибор?

– Не будьте дураком. Если я пробью вам голову, ваш палец останется целым. И даже некоторое время теплым. Вот я им и воспользуюсь. Я предпочел бы, чтобы вы остались в живых, потому что объяснять на Авроре вашу смерть будет скучно. Но как бы утомительно это ни было, я переживу. Короче, даю вам тридцать секунд на размышления. Если вы согласны, я немедленно отдаю вам пост директора Института, нет – все будет так, как я хочу, а вы умрете. Начинаю: один, два, три…

Мандамус с ужасом смотрел на Амадейро, который продолжал считать, холодно глядя на Мандамуса поверх бластера.

– Уберите бластер, Амадейро, – прошипел наконец Мандамус, – иначе мы оба будем обездвижены под предлогом, что нас надо защитить от вреда.

Но предупреждение Мандамуса опоздало. В мгновение ока чья-то рука схватила Амадейро за запястье, парализовав его. Бластер упал.

– Извините, – сказал Дэниел, – что я причинил вам боль, доктор Амадейро, но я не могу позволить вам целиться из бластера в человека.

91

Амадейро ничего не сказал.

– Вы два робота, с которыми, как я вижу, нет хозяина, – холодно промолвил Мандамус. – В его отсутствии ваш хозяин я, и я приказываю вам уйти и не возвращаться. Поскольку, как вы видите, никому из людей в данный момент не угрожает опасность, ничто не может заставить вас игнорировать мой приказ. Уходите.

– Простите, сэр, – сказал Дэниел, – нет нужды скрывать от вас наши имена, поскольку вы их и так знаете. Мой спутник, Р. Жискар Ривентлов, умеет распознавать эмоции. Друг Жискар!

– Когда мы подходили, определив ваше присутствие издалека, – начал Жискар, – я отметил, что ваш мозг, доктор Амадейро, переполнен яростью. А в вашем, доктор Мандамус, – бесконечный страх.

– Ярость доктора Амадейро – если это была ярость – просто реакция на приближение двух необычных роботов, – сказал Мандамус, – особенно того, который способен внедряться в человеческий мозг и который погубил – может быть, навсегда – мозг леди Василии. Мой страх – если это был страх – также явился результатом его появления. Теперь мы овладели собой, и у вас нет оснований вмешиваться. Мы приказываем вам немедленно уйти.

– Прошу прощения, доктор Мандамус, – сказал Дэниел, – но я хочу удостовериться, что мы можем спокойно подчиниться вашему приказу. Не было ли бластера в руке доктора Амадейро, когда мы появились, и не целился ли он из бластера в вас?

– Он объяснял мне, как работает бластер, и уже хотел убрать его, когда ты вмешался.

– Значит, я должен вернуть его доктору Амадейро, прежде чем уйду?

– Нет, – без колебаний ответил Мандамус, – потому что тогда у вас будет уважительная причина остаться, чтобы, как вы скажете, защищать нас. Возьмите бластер с собой и уходите, и у вас не будет причины возвращаться.

– У нас есть основания думать, – сказал Дэниел, – что вы сейчас находитесь там, куда людям не разрешено приходить…

– Это правило, а не закон, и на нас оно в любом случае не распространяется, поскольку мы не земляне. Кстати, роботам тоже не разрешается здесь находиться.

– Мы привезены сюда, доктор Мандамус, высокопоставленным членом земного правительства. У нас есть основания думать, что вы намерены поднять уровень радиации в земной коре и нанести серьезный и непоправимый ущерб планете.

– Вовсе нет… – начал Мандамус.

Но тут в первый раз вмешался Амадейро:

– По какому праву, робот, ты устраиваешь нам перекрестный допрос? Мы люди и отдали вам приказ. Подчиняйтесь!

Его повелительный тон заставил Дэниела вздрогнуть, а Жискар уже собрался уйти. Но Дэниел сказал:

– Простите, доктор Амадейро, но я не веду перекрестный допрос, а только хочу убедиться, что могу спокойно подчиниться вашему приказу. У нас есть основания думать, что…

– Можешь не повторять, – перебил его Мандамус и повернулся к Амадейро. – Доктор Амадейро, разрешите мне ответить. – Мандамус вновь взглянул на Дэниела. – Дэниел, наша задача носит антропологический характер. Мы должны найти истоки различных человеческих обычаев, влияющих на поведение космонитов. Эти истоки можно найти только на Земле, вот мы их тут и ищем.

– У вас есть на это разрешение Земли?

– Семь лет назад я консультировался с соответствующими чиновниками Земли и получил разрешение.

– Что скажешь, друг Жискар?

– Показания мозга доктора Мандамуса таковы, что его слова не соответствуют существующей ситуации.

– Значит, он лжет?

– Предполагаю.

Невозмутимость Мандамуса не поколебалась.

– Ты можешь предполагать, но предположение – не уверенность, – сказал он. – Ты не можешь не повиноваться приказу на основании простого предположения. Я знаю это, и ты это знаешь.

– Но в мозгу доктора Амадейро ярость сдерживалась только эмоциональными силами, чего вряд ли требовала работа, – продолжал Жискар. – Вполне возможно, что эти силы, так сказать, порвутся, и ярость выплеснется наружу.

– Что вы распинаетесь перед ними, Мандамус! – закричал Амадейро.

– Молчите, Амадейро! – рявкнул Мандамус Вы играете им на руку.

Амадейро не обратил внимания на окрик.

– Это унизительно и бесполезно. – Он злобно оттолкнул протянутую руку Мандамуса. – Они знают правду! Ну и что? Роботы, мы – космониты, более того, мы – аврориане, мы с планеты, где вас сконструировали. И еще того больше, мы высокопоставленные официальные лица на Авроре, и для вас слово «люди» в Трех Законах роботехники должно означать аврориан. Если вы не повинуетесь нам, вы вредите нам, унижаете нас и нарушаете этим Первый и Второй Законы. То, что мы намереваемся уничтожить землян, даже большое их количество, – правда, но это к делу не относится. Это все равно, как если бы вы отказались повиноваться нам, потому что мы едим мясо убитых животных. Ну, я объяснил вам все, а теперь убирайтесь! – прохрипел Амадейро и, выпучив глаза, упал.

Открыв рот в беззвучном крике, Мандамус склонился над ним.

– Доктор Мандамус, – сказал Жискар, – доктор Амадейро не умер. Он в коме, из которой его в любое время можно вывести. Но он забудет все, связанное с вашим проектом, и ничего не поймет, если вы станете объяснять ему. Когда я это делал – я не мог бы этого сделать, если бы не собственное признание доктора Амадейро, что он намерен уничтожить большое количество землян – я, возможно, надолго повредил некоторые участки его памяти и некоторые мыслительные процессы. Сожалею, но ничем не могу помочь.

– Знаете, доктор Мандамус – произнес Дэниел, – на Солярии мы встретили роботов, которые считали людьми только соляриан. И мы поняли, что в том случае, когда роботы так узко трактуют понятие «человек», это может стать причиной безмерных разрушений. Бесполезно пытаться ограничить в нашем понимании понятие «люди» только аврорианами. Мы определяем всех людей – и землян, и поселенцев – как хомо сапиенс, и чувствуем, что предотвратить вред для группы людей и человечества в целом важнее, чем предотвратить вред для индивидуума.

– Но в Первом Законе так не говорится, – еле слышно прошептал Мандамус.

– Я называю это Нулевым Законом, и он довлеет над Первым.

– Но тебя так не запрограммировали.

– Я сам себя так запрограммировал. И, поскольку с момента вашего появления здесь я знаю, что вы прибыли сюда, чтобы нанести вред, вы не можете приказать мне уйти или удержать меня от нанесения вреда вам. Нулевой Закон превыше остальных. Я должен спасти Землю, поэтому прошу вас добровольно уничтожить ваши приборы, иначе я буду вынужден угрожать вам, как доктор Амадейро, хоть и не воспользуюсь бластером.

– Подожди! – сказал Мандамус, – Выслушай меня. Дай мне объяснить, Из головы этого Амадейро улетучилось все хорошее. Он хотел уничтожить Землю, а я не хочу. Поэтому он и целился в меня из бластера.

– Однако это ваша идея, вы создали все эти приборы, иначе доктору Амадейро не нужно было бы принуждать вас что-то сделать. Он сделал бы это сам, не требуя от вас никакой помощи. Правильно?

– Да, Жискар может сказать, лгу ли я. Я построил эти приборы и был готов воспользоваться ими, но не так, как желал доктор Амадейро. Я говорю правду?

Дэниел посмотрел на Жискара.

– На мой взгляд, он говорит правду, – подтвердил Жискар.

– Конечно, правду, – поддакнул Мандамус. – Я хотел ввести очень медленное увеличение радиоактивности в земную кору. Должно пройти сто пятьдесят лет, в течение которых народ Земли может перебраться на другие планеты. Увеличится население имеющихся Поселенческих миров, и будет создано множество новых. Земля, этот огромный аномальный мир, который вечно угрожает космонитам и сводит на нет усилия поселенцев, перестанет существовать. Исчезнет центр мистического поклонения, который так тянет поселенцев назад. Я говорю правду?

– На мой взгляд, он говорит правду, – подтвердил Жискар.

– Мой план, если он сработает, сохранит мир и сделает Галактику домом как для космонитов, так и для поселенцев. Вот почему, когда я конструировал этот прибор… – Указывая на прибор, он приложил большой палец к контакту и устремился к главному прибору, крикнув: – Застыть!

Дэниел бросился было к Мандамусу, но застыл с подмятой рукой. Жискар не шевельнулся.

Мандамус, задыхаясь, вернулся.

– Поставлено на 2, 72. Сделано. Изменить нельзя. Теперь все пойдет так, как я задумал. И вы не можете никому ничего сказать, потому что тогда начнется война, а ваш Нулевой Закон запрещает это! – Он холодно и презрительно взглянул на распростертое тело Амадейро. – Глупец! Ты никогда не узнаешь, как это надо было сделать!

Глава девятнадцатая
Один 92

– Теперь вы не можете повредить мне, роботы, – сказал Мандамус, – и ничего не сделаете, чтобы изменить судьбу Земли.

– Тем не менее, – дрожащим голосом произнес Жискар, – вы не должны помнить о том, что натворили. Вы ничего не должны объяснить космонитам.

Он трясущейся рукой подтянул к себе стул и сел. А Мандамус согнулся и медленно опустился на землю. Казалось, он безмятежно уснул.

– И все-таки, – с глубоким отчаянием сказал Дэниел, взглянув на два бесчувственных тела, – я потерпел неудачу и когда нужно было схватить доктора Мандамуса, чтобы он не нанес вреда людям, я почему-то подчинился его приказу и застыл на месте. Нулевой Закон не сработал.

– Нет, друг Дэниел, – возразил Жискар, – дело не в тебе. Это я остановил тебя. Доктор Мандамус хотел сделать то, что потом все-таки сделал, но боялся твоей реакции на свои действия. Я нейтрализовал его страх, а затем нейтрализовал тебя. И доктор Мандамус включил под земной корой, так сказать, медленный огонь.

– Но зачем, друг Жискар? Зачем?

– Потому что он прав. Я так и сказал тебе. Он-то думал, что он лжет. Изучив чувство торжества в его сознании, я убедился: он уверен, что результатом усиления радиоактивности станут анархия и сумятица, которые охватят Землю и Поселенческие миры; и тогда космониты уничтожат их и захватят Галактику. Но я подумал, что сценарий, который он разработал, чтобы покорить нас, правильный. Устранение Земли, этого огромного перенаселенного мира, уничтожит мистическое и, по-моему, опасное преклонение перед ней и поможет землянам. Они с новой силой устремятся во все концы Галактики и без Земли, на которую они всегда оглядывались и которую обожествляли, создадут Галактическую империю. И мы должны им помочь. – Жискар помолчал и слабеющим голосом добавил: – Роботы и Империя.

– Как ты себя чувствуешь, друг Жискар?

– Я не могу стоять, но говорить еще в состоянии. Слушай. Пора тебе принять мой груз. Я сориентировал тебя на ментальное обнаружение и контроль. Тебе осталось только выслушать последнее наставление, которое должно запечатлеться внутри тебя. Слушай…

Он говорил ровно, преодолевая растущую слабость. Дэниел всем своим существом чувствовал слова и символы. Что-то двигалось внутри и вставало на место.

Когда Жискар закончил, Дэниел вдруг ощутил холодное мурлыканье мозга Мандамуса, неровное биение мозга Амадейро и тонкую металлическую нить мозга Жискара.

– Ты должен вернуться к мадам Квинтане, – сказал Жискар, – и сделать так, чтобы этих двоих отправили на Аврору. Они больше не опасны для Земли. Затем проследи, чтобы земная полиция нашла и дезактивировала гуманоидных роботов, посланных на Землю Мандамусом. Будь осторожен, пользуясь своей новой силой, потому что ты еще не привык к ней и пока не умеешь ее четко контролировать. Постепенно ты приспособишься, если будешь тщательно анализировать свои действия. Пользуйся Нулевым Законом, но не оправдывай им вред, нанесенный индивидуумам без нужды. Первый Закон почти так же важен. Охраняй мадам Глэдию и капитана Бейли, но ненавязчиво. Пусть они будут счастливы вместе, пусть мадам Глэдия продолжает бороться за мир в Галактике. Пригляди, чтобы земляне покинули эту планету. И еще одно… если я вспомню… да, если сможешь, узнай, куда делись соляриане. Это может оказаться важным.

Жискар замолчал.

Дэниел встал на колени рядом с Жискаром и взял его за руку. Металлическая рука Жискара бессильно повисла.

– Очнись, друг Жискар, – в отчаянии прошептал Дэниел. – Очнись. Все, что ты сделал, было правильным по Нулевому Закону Ты спас множество жизней. Ты сделал добро человечеству. Почему же ты так страдаешь?

Голос Жискара так изменился, что слова трудно было разобрать.

– Потому что я не уверен… Если… другая точка зрения… все-таки правильна… и космониты восторжествуют, а потом сами погибнут… то Галактика… опустеет… Прощай, друг Дэ…

И Жискар умолк навсегда.

Дэниел встал.

Он остался один… Ему предстояло позаботиться о Галактике.