Текст книги "Испытание выживанием (СИ)"

Автор книги: Айя Сафина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Сбой в системе? – предположил Боб.

Я побежала обратно к Киске (чтоб ты дважды сдох, Ульрих!) и уже на ходу отдавала приказ остальным:

– Едем к следующей, проверим, работают ли остальные!

Но сегодня был не мой день. И не наш. И не день остатков человечества. Потому что ни одна встреченная нами турель не реагировала на наш приезд. Они все были мертвы! Они все были отрезаны от центра управления, который потерял над ними контроль. Мое сердце защемило от тревоги, поскольку столь эффективный барьер был потерян для Желявы, фактически оставив без защиты главные ворота базы. Одно радовало – это системный сбой, значит, скорее всего, полетел основной кабель под базой.

Но, как я уже сказала, сегодня не день человечества.

Когда я подъехала к главным воротам мое сердце не просто упало в пятки, а провалилось сквозь землю, пропиталось магмой, зажарилось в ядре земли и вышло с обратной стороны планеты.

– Какого черта?! – мой возглас опередила Перчинка, ехавшая точно позади меня.

– Почему они открыты?! – вторым в кроссе под названием «Кто быстрее сообразит?» был Зелибоба.

Я бросила снегоход прямо возле открытых нараспашку главных ворот – стотонные стальные двери прятались в бетонных карманах, словно кто-то просто забыл закрыть их за собой, а теперь они, радушно приглашали всех, кому не лень, зайти на чаек с кровушкой в место обитания последних остатков человечества.

Я бегала между створками ворот, пытаясь найти хоть намек на повреждение, и нашла. Стальные цепи ручного закрытия ворот были сорваны, на остатках звеньев была видна копоть от взрыва. В голове бил фонтан мыслей. Это была спланированная атака на базу, но кому пришло в голову убить пятнадцать тысяч людей? Неужели Триггер решил таким образом сократить население?

Я мотала головой. Не может этого быть. Триггер не такой. Он бы наоборот заперся тут со всеми на долгие года. Что-то было не так, и я силилась понять причину атаки на базу, как и найти тайную фигуру на вырисовавшемся перед глазами плане.

– Их надо немедленно закрыть. Почему центр управления воротами не реагирует?! – вопрошала Перчинка.

За ней по пятам бегал ее брат Зелибоба.

– Вторые тоже открыты! – выдохнул он.

– Да что же это такое? – рядом стоял пораженный Томас.

Мы вчетвером – бывшие жильцы Желявы – больше всех остальных понимали всю катастрофичность ситуации, пока остальные догоняли нас и нашу обеспокоенность.

– Это спланированное нападение, – произнесла я.

– Но кому это нужно? – не понимали мои боевые товарищи.

– Скоро выясним. Арси, что с миграцией?

Хакерша с синими дредами тотчас же села прямо на бетонный пол и погрузилась в байтный мир своего ноутбука.

– В радиусе пяти километров миграция полная. Все бегут сюда, – обреченно ответила она.

– Если попадешь в центральную сеть Желявы, сможешь ворота закрыть? – в груди вдруг проснулась надежда.

– Если электронная система закрытия ворот не повреждена, думаю, да.

– Хорошо, я проведу тебя к центру управления. Остальные, слушайте сюда. Зелибоба, вези Аякс к ангарным воротам. Перчинка, езжай с братом. Томас, Арси, идемте за мной.

Ребята тут же разбежались по позициям.

– И мне бы картинку в планшет. Арси, можешь подключить меня к Фелин?

– Запросто. Готова вернуться из мира мертвых?

Я кивнула.

27 января 2071 года. 12:20

Ноа

– Назад! Отошли назад! – крикнул Лосяш рядом со мной.

И тут же бросил вверх осколочную гранату АПАВ, та пролетела дугой под потолком, упала где-то посреди мешанины из синих тел и взорвалась, осколки с металлическим звоном разлетелись по сторонам и поразили ближайших к взрыву зараженных наповал, еще в нескольких впились и резанули по сухожилиям, отчего те попадали на пол. Я осознал всю мощь оружия Дьявола, когда мара с оторванными ногами продолжали ползти к нам, злобно клацая окровавленными пастями. Я просил у богов прощения, когда дробил их черепа пулями FAMASа.

– Твою мать, сзади бегут! – крикнул Легавый.

– Буддист, прикрыть наши спины! – тут же среагировала Ляжка.

Мы в ту же секунду перегруппировались и уже вели огонь по трем фронтам. Обстановка накалялась и медленно поджаривала нас. Теперь спасать Тамару – мать Легавого – уже не казалось хорошей идеей. Мы залезли в самое пекло аграрного блока, в тесных коридорах которого мы едва помещались вшестером.

– Да что происходит, черт возьми? Они все прибывают и прибывают! – кричал Хумус.

Его затвор не замолкал ни на минуту. Зато винтовка заглохла у Легавого и тот не нашел ничего умнее, нежели вытащить из-за моей пазухи Ратнабхадру и бросить ею в мара.

– Ты спятил?! – закричал я.

Сердце сжалось от увиденного. Крыса с визгом пролетела дугой и вонзилась зубами и когтями в глаз ближайшего к нам мара, тот истошно заревел. Крыса может сгрызть человеческий глаз за семь секунд, он сочный и питательный, и наверное крысы назвали бы его деликатесом, если бы умели говорить.

– Прелесть, ко мне! – позвал я Ратнабхадру.

Крыса тотчас же спрыгнула с зараженного на пол и помчалась на мой зов. Я не был удивлен сформировавшейся между нами привязанности, я всегда знал, что крысы – одни из самых умных животных на планете, не тем ли объясняется их необъяснимая живучесть? Паразиты – скажет кто-то, а я скажу: гениальность. Даже в восточной легенде воспевалась ловкость и трюкачество крысы, которая запрыгнула на спину быка, а перед Буддой скатилась со спины и первой очутилась у его ног. Так в китайском гороскопе она и заняла первое место.

Ратнабхадра невероятно общительна, а еще она смеется, когда я ее щекочу и совершенно точно знает свое имя. Я поднял с пола серенькую тушку и снова спрятал в карман за бронежилет.

– Еще раз тронешь мою Прелесть, и я очень разозлюсь! – предупредил я Легавого.

Хотя его импровизация сработала, добавив Легавому времени, чтобы подзарядиться, я не желал страданий невинного существа в чужой войне.

Мы медленно продвигались к спальному отсеку, где были заперты люди. Они отчаянно звали нас на помощь, застряв в тупике.

– Пожалуйста, помогите!

– Не бросайте нас!

– Молю, спасите моих детей!

Ляжка сняла с пояса две гранаты, выдернула чеки и бросила их вдоль пола.

– Ложись! – крикнула она.

Мы прижались к полу и заткнули уши. Два толчка один за другим окатили волной горячего воздуха, запахло паленой плотью мара. Я знал, что души этих бедняг падут на счет Ляжки и на великом суде Бог спросит с нее за каждого уничтоженного ею живого существа, неважно было ли оно чудовищем или человеков. На моем счету душ не меньше. Участь Падальщиков трагична и нас не ждет рай после священной войны. Всем нам гореть после смерти в том же аду, что и сейчас творится в наших жизнях. Скажете, несправедливо? Но такова наша участь. Мы заслужили ее своими прошлыми жизнями, в которых неистово грешили, как и те люди, что превратились в мара.

– Буддист, вперед! – крикнула Ляжка и поднялась с пола.

Она бросилась к спальному отсеку, когда потолочные плиты над ней затрещали и посыпались песком.

– Ляха, стой! – заорал Легавый.

Ляжка прижалась к стене, с ужасом уставившись в нависшую над нами смерть. Взрывные волны нарушили целостность бетонных перекрытий и теперь почва почувствовала брешь в фундаменте. Трещины разошлись по потолку, заявляя о своем праве на убийство людей.

– Надо торопиться, – сказал я и бросился к Ляжке.

Вдвоем мы отперли дверь спального отсека, в котором нас встретили несколько десятков испуганных глаз. А еще нас встретили два дула Калашниковых.

– Ольга! – выдохнул Халил.

И тут же обнял командира Бесов, спасшего ему жизнь в деревне. Ольга не сопротивлялась, и даже приобняла черноволосого парня, отчего заскрипело мое искусственное сердце. Я же перевел взгляд на обладателя второго автомата.

– Квентин, – кивнул я брату Алании, о которой он тут же вспомнил.

– Моя сестра…

– В порядке с Фунчозой.

– Мама!

Легавый кинулся в объятия женщины в годах. К ее подолу прилипли четверо детишек пяти-шести лет, а Тамара же теперь прилипла к храброму сыну, которым была безумно горда.

– Сколько вас здесь? – я перехватил бразды правления нашей группой в свои руки, пока Ольга делилась моментами близости с парнем, с которым едва ли десятком слов обменялась за все время их знакомства, однако это не помешало им наладить прочный духовный контакт невидимый остальным.

Любовь неуправляема и тем она удивительна, может возникнуть там, где ее совершенно не ждешь, но раз возникнув, уже не отвертишься. Как у меня с Прелестью. Вдруг стало грустно оттого, что Ляжка сделает выбор в пользу другого. Я гнал эти мысли прочь, потому что над волей другого я не властен, да даже если б мог, то не захотел бы этой власти.

– Четырнадцать человек, детей больше половины, – ответил Квентин.

Это я видел и без него. Беспощадный мозг уже просчитывал шансы добраться до ангара в полном составе. Я старался не думать о том, каким образом столько детей оказались под опекой нескольких взрослых. В прорыве шестьдесят третьего детей и женщин умерло больше всего, их бросали в коридорах, запирали перед ними двери, кидали их в пасти зараженных. Людей охватил непобедимый страх перед грядущей мучительной смертью, и они с радостью отдали на съедение самых слабых, лишь бы выиграть себе шанс на жизнь. Я не сужу. Судит Бог. И каждому он приготовит карму соразмерную деяниям при жизни.

– Ляжка, ведите, мы прикроем, – сказал я, не желая больше тратить время.

Бесы расчищали путь, Бодхи замыкали вереницу людей, выбежавших из спального отсека. Но пока мы были внутри, мара медленно завоёвывали коридоры Желявы, и уже поджидали нас на выходе.

– Ляжка, уводи людей! Хумус, Муха, ко мне! – крикнул я.

Мы присели на одно колено, сзади присоединились Лосяш с Легавым – и вместе мы решетили целую стену из синюшных тел мертвецов, карауливших нас на подступе к отсеку, пока позади нас Ляжка выводила людей. Детей, вернее сказать. И снова сердце заскрипело от мысли о том, что этих невинных малышей оставили как ненужный мусор в гонке за выживание.

– Черт! – выругалась Ляжка в наушнике.

Я обернулся, и понял, что мы оказались в западне – нас окружили с обеих сторон. Трое мара выскочили из-за угла прямо на детей, Ляжка сработала молниеносно, запустила в мара сразу осколочную гранату АПАВ из дульной насадки FAMASа, а сама бросилась на детей и повалила тех на пол. Граната взорвалась тотчас же, изрезав уродцев в клочья. Мара завопили. Несмотря на их проклятье, они также как и мы, чувствовали боль. И снова я заставил свою совесть замолчать, потому что жалость к мара сейчас была не к месту. А она все продолжала давить на меня:

«Как мы это допустили? Как смогли довести людей до такого состояния? Ведь они были людьми! Все до одного!».

Грехи предков витали над нами с самого рождения, как семейное проклятье, нам не предоставили выбор. Такова была наша карма.

– Там еще бегут! – крикнул Халил.

Его палец указал на приближающуюся группу мара из шести особей. Они скакали прямо на нас, все покрытые свежей кровью, которая все никак не могла утолить их голод.

Сзади закричала Ляжка. Я обернулся.

Мара, которому отрезало ноги осколками АПАВ, подполз к отстреливающейся Ляжке и вонзил клыки в ее ляжку. Как вам такая тавтология? К ней подскочил Халил и в упор расстреливал мара в затылок. А позади них к нам бежали еще двое.

– Муха, Хумус! – позвал я.

Мы развернулись и уже молотили пулями в три стороны. Ситуация накалялась с каждой секундой, нам срочно надо убираться отсюда. В наушнике перекрикивали друг друга остальные Падальщики, сражающиеся где-то в других уголках базы. Они также как и мы пытались спасти хоть кого-нибудь, пытались усыпить свою бдительную совесть, которая до конца жизни будет нам указывать на мигающее табло с цифрами людей, которых нам не удалось спасти. Даже если то было невозможно, даже если мы не были рядом с ними и вообще не знали, где они находятся в данный момент, совесть будет терзать нас, как самый главный судья.

«Вы дали слово защищать мирных граждан. И вы нарушили свой обет. Чего же вы по-настоящему стоите?»

– Ребята, мы в западне! Поварской цех! Кто-нибудь может прийти на подмогу?

За всем тем гомоном, что раздавался в наушнике, я едва различал голоса друзей:

– У нас здесь почти двадцать гражданских! Нам нужно подкрепление!

– Мы не можем выйти из тупика! Нас добивают!

Коридоры подземной базы со стальными дверями и механическими запорными устройствами: постепенно вся Желява превращалась в одну большую могилу. Людей загоняли в углы, окружали со всех сторон, отрезая пути отхода. Мы были добычей. Также как и звери, которых нещадные предки загоняли на охоте. Кто-то ради пропитания, но больше ради развлечения – люди истребляли невинных существ, которые просто хотели жить, которые просто оказались слабее. Как мы сейчас.

На моих глазах двое мара уже подобрались к Ляжке, Халил и Квентин больше не могли помочь – их автоматы замолчали уже несколько минут назад. Мара замахнулся на Ляжку своей мощной рукой с когтями длиною в три десятка сантиметров, режущих человеческую плоть, как скальпелем. Я вскинул FAMAS и излил свой гнев на мир, уничтожая чудовище, что мы породили.

Гнев затмил мой разум, застлал глаза пеленой обиды, которая тоже присоединилась к хору невидимых судей:

«За что? Почему это происходит со мной? Чем я заслужил?».

И в тот момент, когда я осознал, что сошел с пути истины, которую обрел восемь лет назад, когда меня вернули к жизни, подарив искусственное сердце, на меня снизошло наказание: пуля, которую выпустил мой гнев, вонзилась точно в грудь девочки, что поднялась с пола.

Маленькое тельце отшвырнуло на пол с такой силой, словно я сам стал мара и ударил ее своей мускулистой рукой.

Дыхание сперло, сердце прекратило вращение, а мир сузился до размеров отверстия в груди малышки. У меня задрожали руки, потом ноги, а потом и все тело, и я рухнул на пол, как будто на меня свалили непомерный груз.

Вокруг продолжалась вакханалия жизни, ставшей уже привычной со всей этой жестокостью вокруг, со всеми этими нескончаемыми попытками выжить. Лосяш с Легавым продолжали отстаивать правый фланг, Хумус и Муха – мои верные сержанты – не прекращали прикрывать тыл. Квентин с Халилом кричали на плачущих детей, чтобы те продолжали лежать на полу с заткнутыми ушами.

Ляжка смотрела на меня. Она проследила за моим взглядом и увидела результат моего выпущенного на волю гнева, который стремился спасти ее жизнь, но забрал жизнь младшей Шишки.

Ляжка ничего мне не сказала, а лишь отдала приказ моим сержантам, которые вдруг остались без своего лидера.

– Хумус, взрывай потолок! – ее голос прозвучал где-то далеко-далеко, за пределами мира размером с пулевое отверстие в детской груди.

Мои сержанты всегда были смышлёными, они понимали идеи с первого раза, возможно – это был результат ежедневных молитв, устанавливающих связь со вселенной на квантовом уровне.

Две гранаты взмыли в воздух, летя точно в группу мара, приближающихся сзади. Я не услышал взрывы. А может услышал, но не заметил. Снова теплая волна с запахом горящей плоти окатила меня, так я понял, что гранаты сделали свое дело. А потом я почувствовал, как меня подхватили под руки и понесли прочь.

Обернувшись, я увидел, как бетонные плиты, отделяющие нас от десяти метров почвы над головой, обрушились на преследовавших нас мара, тонны земли похоронили их, может навсегда, а может и нет. Но Маришку они похоронили безвозвратно.

К запаху свежей крови, горящей плоти, горячих дул прибавился запах мокрой земли. Ее очень не хватало для завершения картины. Именно так пахли войны там на поверхности.

А еще они пахли слезами невинных детей. Таких же невинных как и моя крыса, ставшей участницей войны, которую она не заказывала.

27 января 2071 года. 12:40

Тони

– Давай, давай, живее! – Вольт толкал людей и кричал на них.

Но вовсе не из-за отсутствия вежливости, наоборот Вольт был очень даже галантным молодым человеком, насколько это было возможным в период вымирания человечества.

Просто в окружающем шуме криков и рыданий, треска Калашниковых где-то за углом и орущих друг на друга солдат, вообще было сложно разобрать собеседника.

В наушнике отпала всякая нужда, я ничего не разбирал в том гаме голосов, что резали мой мозг лазером. Мне все равно было не до них. У меня у самого тут вечеринка, что надо.

Мы стояли точно у ворот ангара, где люди, оказавшиеся сегодня счастливчиками, пробивались к бронетранспортникам для эвакуации. Я отслеживал перемещение врага по коридорам базы через видеокамеры, к которым нас подсоединила Фелин. Медленно, но верно зараженные пробирались вглубь базы, как приливная волна. Она забивались по углам, скапливались в тупиках, и я понял, что туда они загоняли своих жертв. Жижа, Ляжка, Буддист, Фунчоза – все оказались в самом центре замеса, я боялся, что больше не увижу никого из них.

– Антенна, они только что пробили третий форпост, – констатировал Калеб.

Мы с Калебом – лучшие среди Падальщиков по разметке территории, всегда работали в паре, и сейчас оба следили за тем, как рушилась созданная нами защита. Мы развернули четыре форпоста на пути к ангару, чтобы дать хоть нескольким тысячам людей шанс спастись. Удивительным образом всего за долю секунды неприязнь между Големами, Назгулами и Падальщиками исчезла, словно ее и не было никогда. Они смотрели на нас молящими глазами, потому что лишь Падальщики вели настоящие бои с зараженными на поверхности, в то время как остальные наслаждались этим зрелищем с экранов мониторов. Видеозаписи с камер наших экипировок, Аяксов, FAMASов обрабатывались Отделом пропаганды и компоновались в настоящие боевики или фильмы ужасов, кому что милее, и транслировались по Желяве в новостных телепередачах. Так Генералитет держал население в узде, постоянно напоминая всем о том, что могущественный враг по-прежнему наверху, и лучше бы нам сплотиться, нежели делить наш последний безопасный клочок земли.

– Второй форпост, на связь, – произнес Калеб.

– Второй на связи, – ответил Голем из укрепления, что они развернули за парой углов от нас.

– Тридцать секунд и враг у вас. Приготовиться. Помните, стрелять точно в голову! – голос Калеба был стальным.

Я отдал должное солдатам из ненавистных отрядов, потому что в минуту необходимости они правильно расставили приоритет. Я даже упрекнул себя в предвзятом отношении к ним, поскольку считал их трусами, отсиживающимися в укрытии, пока мы обменивали свои жизни на их шанс выжить. Теперь же я вижу, что не все они такие. Есть среди них столь же отважные солдаты, как и Падальщики. Возможно даже смелее, поскольку они в буквальном смысле стояли обнаженные перед кровожадными монстрами, в то время как мы были облачены в привычные экипировки с бронепластинами. Когда падут Големы и Назгулы последнего форпоста, а они точно умрут сегодня, и они это знают, Падальщики снова станут последней надеждой для человечества.

И вот роковой момент настал. Выстрелы раздались совсем рядом, оглушительный треск Калашниковых обозначил старт. Я переключил картинку на планшете и наблюдал за тем, как зараженные монстры раскидывали солдат как тряпичных кукол. Никто из Големов не сдал назад. Все шестеро бойцов форпоста стояли до последнего. Все шестеро умерли меньше чем за минуту.

– Твою мать! Пошевеливайтесь! – кричали Электролюкс с Вольтом, подгоняя людей к воротам входа в ангар.

– Ребята, они наступают! – позвал Калеб и первым вышел в авангард.

Падальщики выстроились в две шеренги. Сорок солдат, все выставили винтовки перед собой, готовые нажать на спуск.

– Не пройдут уроды! – выругался я, встав плечом к плечу с Калебом.

– Приготовиться! – крикнул Калеб, следивший за перемещением зараженных через картинку на планшете.

Мы замерли, никто не произнес ни слова, никто даже не шелохнулся. И в этой тишине стали раздаваться быстро приближающиеся шаги и сиплое рычание.

Первые синие тела появились из-за угла, Калеб заорал:

– Огонь!

Шквал свинцовой мощи встретил кровопийц, те пронзительно завизжали, когда десятки пуль изрешетили их тела. Первые уродцы кубарем покатились по полу и там же умерли, за ними уже бежали их скулящие собратья, повторяя участь первых.

– Перезарядить! – крикнул Калеб.

Первая шеренга солдат отработанными почти синхронными движениями заменила магазины и продолжила молотить кучу мертвецов.

– Перезарядить! – заорал Вольт, стоящий позади.

Вторая шеренга солдат сменяла магазин, пока первая продолжала строить неприступную стену огня в широком коридоре.

А мертвецы все наступали, я изредка бросал взгляды на экран планшета, пытаясь найти в нем надежду на то, что этому потоку зараженных будет конец. Но судьба не желала нас щадить – поворот за поворотом, коридор за коридором: все кишело зараженными, которые чуяли запах тысяч людей, окруживших бронетранспортники в ангаре позади нас.

– Перезарядить!

Снова прозвучал приказ, но я уже не понял, кто его отдал, солдаты быстро теряли темп и в обороне стали возникать бреши. Уродцы подступали все ближе, уже несколько десятков смердящих трупов лежали перед нами, но конца и края этому смертоносному цунами не было.

Фелин на дисплее перед глазами рисовала мишени, перемещающиеся со скоростью три-четыре особи в секунду, она постоянно отслеживала слабые места в обороне и перенаправляла огонь солдат.

«БРЕШЬ… агент Василий…позиция два…возобновить огонь».

«БРЕШЬ… агент Котлетка…позиция тринадцать… огонь на 10 часов».

«БРЕШЬ… агент Сам-шучу-сам-смеюсь…позиция шесть… огонь на четырнадцать часов».

Включив режим радара, сканирующего ближайшие стены, я увидел силуэты зараженных, набивавшихся в одну сплошную массу, в которой сложно вычленить особей по-отдельности. Казалось, их там за углом набилось уже несколько сотен.

Калеб перезаряжал винтовку передо мной, наши взгляды встретились, мы поняли друг друга без слов.

– Отходим!

– Назад! Назад!

Мы стали кричать команды, Калеб вбивал команду в Фелин, чтобы самые дальние солдаты в наших шеренгах не отстали.

Четыре десятка Падальщиков ровными рядами стали медленно приближаться к воротам ангара.

– Мы сможем закрыть ворота? – крикнул кто-то.

– Связь с воротами отсутствует! – ответила Полковник Трухина.

В этот момент Полковник в одиночку руководила эвакуацией в ангаре, поскольку Триггер и Крайслер по-прежнему были внутри базы и пытались спасти людей. Какая доблесть! Уж от кого, а от этих старых пердунов я такого не ожидал. Вот Трухина – молодец: не пытается исправить наше впечатление о ней и первой окажется в бронетранспортнике, когда ситуация полностью выйдет из-под контроля.

Фелин закричала яркими красными глазами:

«Антенна: АПАВ! АПАВ! АПАВ!»

Я молниеносным движением вставил гранату АПАВ в дульную насадку на FAMASе и нажал на спуск. Граната дугой взмыла вверх точно передо мной, приземлилась в мешанину рычащих тел и разорвалась тысячами осколков. Монстры завопили. Они набились столь тесно, что граната поразила сразу восемь особей, остальным перерезала мышцы, сухожилия, пробила кости. Травмированные зараженные упали на пол, но продолжали ползти, их собратья бесцеремонно топтали инвалидов.

– Мы не можем их больше сдерживать! – крикнул Калеб.

– Не смей покидать форпост! – крикнула Трухина истеричным голосом.

– Сколько еще надо времени?

– Еще три транспортника и Аяксы!

Мы с Калебом переглянулись, в животе все скрутило от осознания, что нас здесь бросят.

– Кто-то произнес «Аякс»? – зашуршало в наушнике.

Иконка связи мигнула фотографией Ляжки в углу дисплея.

– Черта с два я отдам Аякс этой старой суке! – крикнул в наушнике Фунчоза.

Ему было наплевать, что Трухина тоже его слышит.

– Мы спасаем здесь людей, дристун! – ответила Полковник.

– Сказки оставь своей бездетной вагине! Ты спасаешь своих солдат, дрянь!

– Не дайте отобрать наши Аяксы! – подхватила Жижа.

К ней присоединились остальные Падальщики, раскиданные по базе и продолжающие жить наперекор судьбе.

– Калеб, Аяксы должны забрать Падальщиков!

– Всех Падальщиков, что останутся в живых!

В наушнике продолжался спор за выживание, мы смотрели с Калебом друг на друга, пытаясь решить дилемму. На первый взгляд она кажется простой: свою жизнь всегда ставишь в приоритет. Но с другой стороны у нас был долг, была клятва, и делать ее пустой мы не хотели.

Падальщик – это нечто большее, чем просто профессиональный солдат в улучшенной экипировке, это нечто большее, чем последняя надежда. Падальщики – это вера в то, что в мире еще остались те, кто готов помочь тебе любой ценой. Любой.

– Трухина не знает коды от Аяксов, – сказал я.

– Триггер их передаст, – парировал тот.

Шеренги солдат продолжали отступать к воротам, кровожадные монстры продолжали гибнуть под пулями, как и продолжали наступать. Из того количества трупов, что уже лежали в коридоре, можно было баррикады строить.

– Калеб, мы не можем отдать Аяксы! – взмолился я.

– Сядем сами, а люди умрут сегодня мучительной смертью? Ты клялся их защищать!

Падальщик до мозга костей.

В наушнике раздался шорох, как будто кто-то взялся перешивать радиосвязь в прямом эфире, а потом на дисплее перед глазом появилась иконка, от которой у меня перехватило дух.

«Ввод агента:… Стальная Стерва в сети».

Не думаю, что кто-то заметил ее внезапное воскрешение – солдаты были заняты тем, чтобы не отправиться в мир, из которого она только что вернулась.

А потом раздался ее знакомый голос:

– Калеб, они правы. Нам нужны Аяксы.

Я непроизвольно вытаращил глаза на Калеба. Тот лишь угрюмо молчал.

– Ты не врал?! – вторила ему Ляжка в наушнике.

– Тесса, это правда ты? – спросил Буддист.

Куча вопросов роились, как мухи, в головах моих товарищей – я знал это потому что эти же самые вопросы занимали и меня, как симптом когнитивного диссонанса, рождающегося в ответ на потрясение от правды, которую мозг никак не может принять, но она вот прямо перед тобой стоит с разноцветными шариками в руках и радостно машет тебе рукой, соскучившаяся вдали от тебя.

– Она когда-нибудь подохнет? – закричал Фунчоза в наушнике.

Наконец Калеб ответил:

– Тесса, на базе прорыв. Все очень плохо. Коридоры заполнены зараженными. Ни одни ворота не закрываются!

В радиопереговоры влез незнакомый женский голос:

– Я не могу их закрыть! Тут какой-то странный код… это компьютерный вирус, я не смогу обойти его!

– Арси, поняла. Калеб, выводи всех Падальщиков в ангары. Эвакуируйтесь!

– Я не могу так поступить! – заорал он.

А зараженные все больше прижимали нас к ангару, наш форпост проживет еще минуту.

– Калеб, я знаю, что ты хочешь спасти их всех. Но вспомни, что я сказала тебе: война скоро закончится. Не сегодня, не завтра, еще тысячи людей умрут до того дня. Но он не настанет, если вы все сегодня умрете!

Я видел внутреннюю борьбу в Калебе. Среди всех Падальщиков именно он отличается глубокой верностью значку Анх. Именно этой же верностью воспользовался Триггер и создал хаос на базе. Такие хитрые ублюдки всегда выбирают самых лучших из нас, чтобы сделать их своим оружием мести за то, что они не могут обратить их на свою сторону.

– Отходим в ангар! Перенастраиваю Фелин на пять Аяксов. Разделиться по схеме! – Калеб отдал приказ, который спасет наши жизни.

В тот же момент Фелин разделила сорок бойцов на пять групп, и мы бросились бежать к своим Аяксам, сдав первый форпост врагу.

Позади нас раздались рычания, которые показались мне насмешкой.

В ангаре мы расталкивали людей и солдат, пробираясь к броневым машинам пехоты, ожидающим наше пришествие. Первые крики людей обозначили начавшуюся в ангаре резню. Бедные желявцы, не успевшие забраться в бронетранспортники, стали первыми жертвами кровожадных чудовищ на полу ангара, еще не перекрасившемся в красный цвет.

– Ребята, план супер! План вообще огонь! Вот только у меня тут конкретная жопа! – кричал Фунчоза.

– Фунчоза, вижу тебя. Я иду! – проговорила Тесса.

– Бридж, что у тебя? – спросил Калеб.

Бридж не ответила.

– Ляжка! Буддист!

Нет ответа. Лишь перебивающие друг друга крики.

Я осмотрелся вокруг, и паника в моментально заразила меня своей инфекцией – страхом. Зараженные рыскали среди беззащитных людей, прыгали на них, загоняли в углы. Отовсюду доносились душераздирающие вопли желявцев, попавших в зубы кровожадных монстров, которые разделывались с человеческой плотью в считанные секунды. Иссохшие вытянутые морды ненасытных зараженных едва успевали насытиться одним человеком, как уже атаковали второго, чтобы не убежал. Они подсекали им ноги, подрезали сухожилия, продолжая впиваться пастями в тела своих еще не умерших жертв. Постепенно ангар стал заполнять запах свежей крови.

Сколько людей умрет сегодня!

Бешеный стук сердца заглушал крики боевых товарищей, продолжавших отстреливать ублюдков на последнем клочке обороны на этой проклятой подземной базе, которая этим днем превратилась в лабиринт смерти и могилу для тысяч людей.

– Завести Аяксы! Ожидать приказа! – кричал Калеб.

Мы с Электролюксом и Вольтом забрались на крышу Аякса Теслы и открыли огонь по зараженным, пытаясь спасти хоть кого-нибудь. Солдаты отстаивали жизни людей возле БМП, закидывали внутрь тех, кто пробегал рядом. Мы загрузим в машины ровно столько, сколько сможем, пока ждем друзей.

Я посмотрел на Калеба, в его глазах отражалось отчаяние. Я произнес:

– Мы дождемся их всех! Они выберутся!

27 января 2071 года. 13:00

Бриджит

Я пустила по полу гранату, которая задорным звоном прокатилась по бетону на десять метров и врезалась в ступню рычащего мертвеца. Взрыв убил его повторно и на этот раз окончательно. Взрывная волна раскидала по коридору остальных его синюшных вонючих друзей. Черт возьми, сколько их здесь!

– Сопля, прикрой! Барахлюш за мной! – крикнула я своим рядовым.

– Мамочки! Мамочки! Ой, мамочки! – стонал толстяк рядом со мной, чем непомерно меня бесил.

Почему? Ну почему Крайслер, который с таким остервенением взялся выбивать дух из новобранцев Падальщиков, не выбил пару килограммов из этой толстой жопы? Хотя я гордилась Барахлюшем, потому что те две недели, что бывшим Падальщикам пришлось провести в отрядах Големов, Барахлюш вытерпел. Он с Соплей встретили меня у ворот и тем поразили в самое сердце своей отвагой, скрытой за килограммами жира Барахлюша и гремучими костями жилистого Сопли. Их не сломили! А значит год назад я сделала правильный выбор, когда отобрала их в Маяк!

Сопля упорно решетил толпу зараженных, столпившихся в коридоре, это был его первый бой с настоящими кровососами, а не с голограммами. Вспоминая его провалы на тренировочных боях, я удивилась тому, как далеко он продвинулся в своем боевом профессионализме. То ли адреналин, то ли Крайслер сделали из него нормального убийцу.

Мы напоролись на целое полчище чудовищ прямо перед кухонным блоком. Мне позарез нужно туда попасть! Там мой поставщик самогона застрял! И чует мое сердце со всеми этими событиями, которыми так запестрела моя жизнь в последние два месяца, самогон у меня будет вместо воды, мать вашу!