Текст книги "Одна жизнь на двоих"

Автор книги: Айрис Оллби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

11

– Ну, Джейн, что скажешь? – спросил Билл.

– Билл, о таком доме можно только мечтать! В нем царит дух старинного домашнего уюта. Когда Барби подрастет, она полюбит и розарий, и теннисный корт. А в этом огромном зале могут играть дети. У нашей Хильды прибавится работы – в особняке так много комнат…

– Но у Хильды появятся и личные апартаменты, – это ее обрадует. Джейн, прошу тебя помочь мне купить мебель и декорировать особняк. В нем не хватает женской руки, твоей руки.

Почувствовав на себе его нежный взгляд, она порозовела. В доме достаточно места – для гостей, для… его близких друзей, прислуги. Что же уготовано для нее в этом прелестном «замке»?

«Я хочу, чтобы ты осталась со мной, Джейн», – сказал он тогда в Италии. Остаться с ним в качестве кого? И надолго ли? А может быть, он уже передумал, вернувшись на родину, в свой привычный мир роскоши и светской жизни?

Они приехали в Австралию два дня назад, но Билл не затрагивал этой темы. Из аэропорта он подвез ее до квартиры матери, пожелав как следует отдохнуть с дороги. На следующий день в два часа пообещал заехать за ней, – так оно и случилось. Он повез Джейн осматривать новые владения.

Она уклонилась от продолжения разговора о своем участии в обустройстве его семейного гнезда.

– Барби тоже нравится дом – только посмотри на нее. – Малышка бежала по тропинке, весело подпрыгивая; ее щечки разрумянились, глаза блестели. Она порхала по саду как беззаботная бабочка. – Но я видел, как заблестели и твои глаза, Джейн, когда ты поняла, что Барби нравится здесь. – Билл взял ее за руку. – Ты ведь хочешь, чтобы девочка была счастлива?

– А ты сомневаешься?

И еще я мечтаю, чтобы был счастлив ты, подумала Джейн, но не отважилась произнести это вслух. Внутренний голос подсказывал ей, что лучшее умолчать об этом желании любящей женщины. А самым достойным поступком было бы навсегда уйти из его жизни. Но Джейн знала, что на такой подвиг не способна, если он все еще хочет, чтобы она осталась. Ее чувства были настолько сильны, что ни здравый смысл, ни сила воли, ни логика не могли побороть их. А почему ей так необходимо покинуть Билла и его дочь? Джейн чувствовала себя разбитой от постоянной внутренней борьбы со своим «я». Если он хочет, чтобы она осталась, то она не уйдет от Билла Форстера…

– Джейн, сейчас мне надо съездить к агенту. А вечером мы отметим наше возвращение, – предупредил он. – Только ты и я. Мэрил согласилась посидеть с Барби. Мы поужинаем наедине. Не дождусь вечера. Встретимся.

Ужин вдвоем, в ресторане? Джейн и робела и радовалась как девчонка. Она счастливо улыбнулась и, отбросив последние сомнения, кивнула головой.

– Билл, спасибо за прекрасный вечер. – Как изменился Форстер, думала она, когда он помог ей выйти из «порше» и повел к дому. Билл стал просто неузнаваем со времени их первого ужина в «Сыновьях Билла»!

Тогда он пригласил Джейн в ресторан не потому, что искал ее общества, а чтобы произвести на нее впечатление и убедиться в ее женской привлекательности. Он был уверен, что любая женщина не устоит перед изысканными блюдами, дорогим вином, банальными комплиментами и последует за ним хоть на край света.

Билла словно подменили за короткое время, проведенное ими в Италии! Сегодня он пригласил ее в другой ресторан. Не менее шикарный, чем «Сыновья Билла», но более респектабельный, с прекрасной кухней. Здесь было на редкость спокойно и уютно, по-особому умиротворенно. Джейн сразу уловила, что Билл выбирал ресторан сообразно ее вкусу. Она по достоинству оценила его усилия доставить удовольствие ей – женщине, которая ему была, по-видимому, дорога.

– Господи! Чуть не забыла, – воскликнула Джейн, доставая из сумочки бархатный мешочек. – Надо было отдать его тебе, как только мы вышли из самолета. Это твое кольцо.

Встретившись с ее ясными голубыми глазами, Билл просиял:

– Не возвращай мне его, милая. – Он взял кольцо и собрался было надеть ей на палец.

Джейн отдернула руку, как от огня.

– Нет, Билл! Я не могу. Оставь его для… – Джейн замолчала, будто каждое слово причиняло ей невыносимую боль. – Хоть ты и поклялся, что никогда не женишься, но однажды… Кто знает… Это кольцо – драгоценная реликвия. Оно должно остаться в твоей семье.

– Оно и останется в моей семье.

Джейн гордо откинула голову.

– Но ты же подаришь его…

– Тебе. Никому другому я бы не подарил. Никогда. Оно – твое.

От волнения у Джейн закружилась голова.

– Билл… Что означает этот символический дар?

– Ты еще не поняла? Не знаю, о чем ты подумала, когда я предложил тебе остаться со мной… Но догадываюсь. Я ведь когда-то сказал тебе, что никогда больше не женюсь; так вот, мое решение круто изменилось.

У Джейн замерло сердце.

– Да, может быть, все это скоропалительно, дорогая, но… Я не тороплю тебя. Я хотел, чтобы ты сначала немного привыкла ко мне, перед тем как сделать тебе официальное предложение. Но, Джейн, не будем обманывать себя. Мы нужны друг другу. Мой страх перед брачными узами исчез. И виной этому ты. – Билл светло улыбнулся. – Во мне произошел нравственный переворот, ты в корне изменила всю мою жизнь. И жизнь Барби. Благодарю тебя, дорогая.

Необходимо принять решение, но какое? Сердце Джейн разрывалось…

– Нет, Билл! Ты не…

Он тихонько дотронулся до ее губ.

– Я знаю, Джейн, у тебя другие представления о будущей жизни и в ней нет места супружеству.

– Билл, я никогда не выйду замуж. Никогда! Я с самого начала нашего знакомства говорила тебе об этом, и это правда!

Билл продолжал улыбаться, глядя на нее.

– Я говорил то же самое, помнишь? И свято в это верил. А потом влюбился и понял, что не смогу без тебя жить. Ты когда-нибудь испытаешь то же самое, Джейн. Я не буду торопить тебя. Обещаю…

Нет, это не может быть явью, она просто грезит! Но виновата во всем сама! Ведь знала же, что быть рядом с Биллом Форстером – все равно что играть с огнем. Представить себе, что он влюбится в нее и предложит выйти за него замуж, – такое превосходило самые смелые мечты.

Билл крепко обнял ее.

– Джейн, я люблю тебя и безумно хочу, чтобы ты стала моей женой. Барби полюбила тебя как родную мать. Я мечтаю, чтобы у нас были дети – наши общие дети. Ты говорила, что у Барби должны быть братья и сестры, и они у нее будут. Джейн, что с тобой? Ты какая-то странная, – забеспокоился Билл.

Она побледнела, отстраняясь от него.

– Джейн… Почему ты на меня так страдальчески смотришь? Не хочешь иметь детей? В этом дело? – Билл вглядывался в ее бледное как полотно, без единой кровинки лицо. – Нет, тут нечто серьезнее. Ты не можешь иметь детей… Я прав?

Отведя глаза, Джейн молча склонила голову. Ну вот, теперь все кончено, думала она. Когда-нибудь он поблагодарит ее за то, что она не дала ему совершить роковой ошибки.

– Теперь мне многое понятно. – Его голос был проникнут добротой и состраданием. – Ясно, почему ты посвятила жизнь профессии медсестры. Почему твоей специальностью стала педиатрия… Почему лишила себя личной жизни…

– Разве этого проклятия природы мало, чтобы ты отказался от меня? – воскликнула она со слезами в голосе.

– Джейн, меня это не смущает. Мне нужна ты, только ты. И Барби тоже нужна. Мы любим тебя. Ты – наша жизнь. Нам никто не нужен, кроме тебя.

Джейн была потрясена.

– О, Билл, не искушай меня! Ты сам сказал, что хочешь иметь детей. Братьев и сестер для Барби. Так и должно быть…

– Нет, я не хочу потерять тебя! Если ты не станешь моей женой, я вообще никогда не женюсь. Клянусь тебе в этом. У Барби не будет матери, которую она обожает, а у меня не будет единственной женщины, которую я так люблю.

– Ты уже клялся, что никогда не женишься, но нарушил клятву. Это может произойти еще раз. Как только ты встретишь полноценную женщину – пробьет твой час: у тебя появится жена, а у Барби – мама.

– Неужели ты не хочешь понять меня, Джейн? Мне нужна ты – только ты. Я не в силах выразить словами того, что чувствую. Когда-то я верил, что люблю Клавдию и что любить сильнее невозможно. Я прощал ей все ее пороки. Я просто не видел их – любовь ослепила меня. Но даже когда любил ее, мне недоставало чего-то самого важного. Ты заполнишь эту пустоту, потому что значишь для меня намного больше, чем Клавдия. Потому что ты такая, какая есть… великодушная, любящая, искренняя!

– Замолчи, Билл, пожалуйста, замолчи! Не надо больше ничего говорить. П-прощай, Билл! – Повернув ключ, Джейн вбежала в квартиру и захлопнула дверь.

Рыдая, она прислонилась к косяку. Билл постоял в растерянности у закрытой двери и ушел.

На следующий день в восемь часов утра Форстер уже стучал в дверь квартиры Джейн; открыла мать – Лора Уилсон.

Билл окинул взглядом подтянутую фигуру и бледное лицо женщины. Полные чувственные губы, широко расставленные глаза, угловатые черты напоминали Джейн. Но манерность и суетность Лоры отличались от сдержанной, полной чувства собственного достоинства Джейн. В глазах матери мерцал какой-то хищный огонек, чуждый ясным, светящимся добротой голубым глазам дочери.

– Миссис Уилсон, я – Билл Форстер. Мне хотелось бы поговорить с Джейн.

Лора протянула свою сухонькую руку.

– Мистер Форстер! – Казалось, она нервничает. – Джейн… ее нет дома.

– Что? В полдевятого утра? Она попросила вас так мне ответить? Ведь верно? Я видел, что ее машина в гараже. Где ее спальня? – прорычал Билл.

– Вы не можете войти туда! – запротестовала Лора.

– Тогда немедленно пригласите ее сюда! Я не уйду, пока не увижусь с ней. Запомните, я буду приходить сюда каждый день до тех пор, пока она не согласится выйти за меня замуж.

– В-выйти за вас замуж? – изумилась Лора. – Вы хотите жениться на моей дочери?

– И как можно скорее! А сейчас пригласите ее, миссис Уилсон. Или, может, мне самому поискать вашу дочь?

– Я… попробую сама… – Лора направилась к двери, но чуть не столкнулась с выходящей из спальни дочерью.

– Не волнуйся, мама. Я все слышала.

На Джейн были линялые джинсы и просторный свитер. Бледное, без косметики лицо, неубранные волосы говорили о том, что у нее не было ни сил, ни желания привести себя в порядок.

– Ты не оставишь нас одних, мама? Разговор не займет много времени. И потом мистер Форстер уйдет.

– Я буду в саду, дорогая. – Лора растерянно взглянула на дочь и вышла.

– Как ты смеешь врываться сюда и беспокоить мою мать? – негодовала Джейн. – Я уже сказала вчера, что не собираюсь портить тебе жизнь, и я не изменю своего решения.

– Нет? – Не дав Джейн опомниться, Билл заключил ее в объятия. – Тогда отчего же так бьется твое сердце? И почему твои глаза вчера говорили мне совсем другое?

Из последних сил Джейн прошептала:

– Потому… Потому что мне тяжело расставаться с Барби! И потому что ты для меня верный друг, Билл. Я не хочу, чтобы ты становился чем-то большим!

Маленькую квартирку сотряс взрыв громкого смеха.

– Неплохая выдумка, дорогая. Но неубедительная! Ты любишь меня, – ликовал Билл, обжигая лицо Джейн горячим дыханием, – и боишься потерять. И я тоже боюсь потерять тебя! То, что я сказал твоей матери, – святая правда… Я буду приходить сюда каждый день, до тех пор пока ты не скажешь «да». Я не отпущу тебя, Джейн. Твои глаза говорят мне, что ты хочешь быть моей женой. Просто не рискуешь отречься от своей клятвы, тебе кажется лучшим выходом дикий обет безбрачия.

– Это и есть лучший выход! – настаивала Джейн. – И для тебя, и для Барби! Подумай о ней, Билл… Ей нужны братья и сестры. Судьба пошлет тебе другую женщину, с которой ты и создашь нормальную семью. Ты забыл о прошлом, а теперь думай о будущем!

– Не упрямься, Джейн! – Билл разгорячился. – Я беспокоюсь и о Барби. Она не переживет разлуки с тобой. Ребенок не поймет, почему ты больше не приходишь к нам!

Я попрощаюсь с девочкой, когда найду в себе силы, думала она. Билл лишал ее воли, присутствия духа, здравого смысла. Когда он был рядом, Джейн не могла противиться своему чувству.

– Джейн, ты все равно выйдешь за меня замуж. Чем быстрее ты поймешь неизбежность этого, тем лучше для нас обоих! – Сжав ее милое лицо в своих ладонях, Билл приник к алому рту. Их сердца бились в унисон, пальцы Билла утонули в густых каштановых волосах, губы Джейн раскрылись, словно два лепестка, навстречу страстному поцелую.

Приятная истома разлилась по разгоряченному телу Джейн. Прижимаясь к любимому, она чувствовала, как всем его мужским естеством овладевает страстное желание…

– Нам надо уединиться. Пойдем в твою спальню, – прошептал Билл, почти не отрывая губ от ее рта.

Слова «в твою спальню» вывели девушку из оцепенения.

– Ты в своем уме, Билл? – Джейн притворилась рассерженной, чтобы скрыть свое бессилие. – Может быть, ты еще и мою мать позовешь? Ведь это все-таки ее дом!

– Как всегда, нас выручает твой неистощимый юмор, любовь моя. Каждый раз я открываю в тебе что-то новое и с каждым днем все сильнее и сильнее люблю тебя. И не сомневаюсь, что ты согласишься на наш брак!

Самоуверенный слепец! Джейн страдала от безысходности!

– Хорошо. Я открою тебе мою ужасную тайну. – Голос ее дрожал. – Я отказывалась выйти за тебя замуж не потому, что не способна к деторождению, а потому, что не имею морального права заводить детей. Никогда! Понимаешь? И по этой причине никогда не выйду за тебя замуж! Я обречена на одиночество.

– Джейн, ты меня разыгрываешь? Может быть, скрываешь от меня своего супруга?!

Джейн нервно рассмеялась.

– Если бы все было так просто! Я могла бы развестись! – Ответ прозвучал серьезно.

– Тогда в чем дело? – Билл оторопел. – Ты больна? Неизлечимо больна? Думаешь, из-за этого я брошу тебя?

– Нет! Все гораздо хуже! Мой отец страдал болезнью Хантингтона… Пятьдесят на пятьдесят, что я тоже больна. Мои дети могут получить неизлечимый недуг по наследству! – Слезы брызнули у нее из глаз. – Теперь ты понимаешь, что я не упрямлюсь.

Билл нежно привлек ее к себе, убирая с лица Джейн мокрые от слез пряди и прижимая голову к своей груди.

– Болезнь Хантингтона? Объясни мне, это что-то вроде… сумасшествия? – Голос Билла казался неестественно спокойным.

– Объясняю: ты сходишь с ума… да! – произнесла она бесстрастным тоном. – Постепенно теряешь рассудок, не владеешь собой, а затем наступает смерть! И эта болезнь может проявить себя в любую минуту. Она уничтожила моего отца – он не вынес мучений и выбросился из окна. Его болезнь и смерть чуть не свели в могилу мою мать. И это чудовище может уничтожить тебя, Билл. И Барби тоже, если я совершу такой грех и выйду за тебя замуж. То, что сотворила с твоей жизнью Клавдия, – ничто по сравнению с тем, что могу совершить я. Неужели ты допустишь, чтобы твое и Барби будущее находилось под угрозой?

Билл молчал, но все еще не хотел сдаваться.

– Может быть, у тебя и нет этой болезни. Ты ведь сказала, что вероятность пятьдесят на пятьдесят. Наверное, можно провести какой-нибудь тест?

– Да, можно… Но я бы не перенесла нежелательных результатов. Пока не будет найдено лекарство, я ни за что не решусь на брак. Знать наверняка, что ты неизлечимо больна, и согласиться рожать? Нет!

– Хорошо. У нас не будет детей. Мы не станем рисковать. Но ты моя, дорогая… Это совсем другое дело. – Глаза Билла излучали любовь и нежность. – Мы просто забудем об этой напасти и будем радоваться жизни. А там, будь что будет. Что бы ни случилось, я всегда рядом с тобой.

Джейн была глубоко тронута преданностью Билла, но согласиться с ним не могла.

– А как же Барби? Ты забыл о ней? Мне повезло – я оставила семью еще до того, как моему отцу стало совсем плохо. Просто ухватилась за первую же возможность уйти от этого кошмара, – призналась Джейн, краснея. – Дело было не в моем отце. И не в матери. Я любила ее, но… мать была слишком властной, назойливо оберегала меня. Дома я задыхалась.

– И… – Билл прищурился. – Ты посоветовала мне дать свободу Барби, основываясь на собственном опыте?

– Знаешь, я была единственным ребенком. У моей матери случилось несколько выкидышей, а после меня уже не могло быть детей. Наверное, поэтому она так дрожала надо мной. Не сочти меня неблагодарной дочерью. Я люблю мать, но самым разумным оказалось уйти из семьи. Обрести самостоятельность и независимость. Так я и поступила. У меня выработался стойкий характер, и я почувствовала себя личностью.

Билл с уважением пожал ей руку.

– Твой отец долго болел до того… как покончил с собой?

– Пять лет. Сначала это было просто небольшое нервное расстройство. Его положили в больницу. Потом появилась дрожь в руках и ногах. Но самое ужасное – приступы ярости. Матери было крайне тяжко, но она боролась, как могла, чтобы облегчить его страдания. Точного диагноза никто не знал. Врачи предполагали, что это болезнь Хантингтона, но он покончил с собой и унес навсегда тайну страшного недуга. Наверное, отец знал о своей болезни, потому что мой дед умер от нее. Дома все держалось в секрете. Я узнала об этом уже взрослой.

– Наверное, отец не хотел, чтобы ты знала об этом дамокловом мече, посчитав неведение благом.

– Но ведь ничего не подозревая, я передала бы болезнь своим детям! И совершила бы преступление! – Джейн произнесла эти слова с отчаянием. – К счастью или к несчастью, мне стала известна правда. Я ведь медсестра и подозревала, что это болезнь Хантингтона. Втайне от матери, я побывала в Новой Зеландии. Найдя семью отца, я и узнала, что мой дедушка умер от этой болезни, но скрыла это от мамы.

– И ты хранила эту страшную тайну в себе! Беспокоилась только о судьбе других! – Билл был потрясен услышанным. – Так вот, любовь моя. Можешь сказать матери, что отказалась от своей клятвы. Потому что ты станешь моей женой, Джейн.

Они услышали, как отворилась парадная дверь. Лора вошла в дом, громко покашливая.

– Билл, пойми же, я не могу выйти за тебя замуж! – воскликнула Джейн. – Ты же знаешь, что риск огромен!

– Джейн! – В дверном проеме застыла Лора Уилсон. – Ты не можешь выйти замуж? Какой риск?!

– Страшный риск того, что я унаследовала от отца болезнь Хантингтона.

Лицо матери исказилось от боли.

– Дорогая, у твоего отца была шизофрения, а не болезнь Хантингтона. Тебе не о чем беспокоиться. Я всегда тебе говорила, что опасности нет, и надеялась, что ты мне доверяешь.

– Мам, мне открылась правда в Новой Зеландии. В семье моего отца. Я все знаю.

Лора прижала руку к груди.

– Ты никогда мне не говорила, что была в Новой Зеландии!

– Я не хотела расстраивать тебя. Зачем? Но сама имела право знать истину. Ведь я могла унаследовать болезнь! Поэтому и не пойду замуж ни за Билла, ни за другого мужчину. Но в этом нет трагедии, клянусь тебе, родная. Я никогда не хотела выходить замуж и иметь детей. Моя профессия медсестры…

– Твоя профессия медсестры – только ширма, и ты это знаешь! – взорвался Билл. – Миссис Уилсон, попытайтесь убедить вашу упрямую дочь в неизбежном: она должна стать моей женой. Я слишком дорожу настоящим, чтобы думать о будущем. И надеюсь, что нам никогда не придется помышлять о рождении ребенка.

– Билл, это кощунство! – прошептала Джейн.

– Если она все же заболеет, я поставлю на ноги лучших врачей Австралии. Я люблю вашу дочь, миссис Уилсон, уверен, что и она любит меня. Моя дочь Барби тоже любит ее как мать. Нам не нужны дети, у нас уже есть очаровательная девочка. Так что помогите мне, миссис Уилсон, пожалуйста…

– Называйте меня Лорой, – попросила растроганная мать Джейн.

– Лора… помогите мне убедить вашу дочь.

– Джейн, дорогая, слышишь, что говорит мистер Форстер?

– Билл, – поправил он.

– Дорогая, доверься Биллу. Он любит тебя. Не отказывайся от полноценной жизни, от своего счастья…

– Мам, дочери Билла нужны братья и сестры! – закричала Джейн, потеряв терпение. – Даже если я выйду за него замуж, то у нас не будет детей, а это жестоко по отношению к Барби. Ведь я могу… – Джейн содрогнулась. – Билл с дочкой нуждаются в спокойной жизни, не омраченной угрозой страшного недуга. Они и так много пережили, и я ни за что не позволю, чтобы по моей вине им пришлось страдать еще больше.

Лора Уилсон почувствовала себя плохо, ей не хватало воздуха.

– Не надо расстраиваться, Лора, – ласково промолвил Билл, помогая ей сесть в кресло. – Я осознаю, что мы рискуем, но Джейн не из робких. Она – борец по натуре. И если уж, не приведи бог, заболеет, я буду всегда рядом. А до тех пор мы накрепко забудем о возможной беде.

– Сейчас вы все поймете, мои дорогие! – Губы Лоры дрожали. – Нет никакого риска! – Она закрыла лицо руками. – О, Джейн, мне так стыдно!

Билл и Джейн в недоумении переглянулись.

– Мам, что ты имеешь в виду? – Джейн опустилась на колени перед креслом, в котором сидела плачущая Лора. – Что нового ты хочешь сказать?

– Я… я не хотела, чтобы ты знала, – прерывающимся голосом шептала она, не отнимая от лица дрожащих рук. – Я так боялась, что ты будешь презирать меня!

– Ну что ты, мама. Я никогда не отвернусь от тебя, какой бы грех ты ни совершила. Расскажи мне все! – мягко настаивала Джейн. – Меня… удочерили? – осенила ее внезапная догадка. – Мам, если это так, ты не представляешь себе, какой волшебный сюрприз ты преподнесла мне. Я готова прыгать как ребенок, готова обнять весь мир! А ты навсегда останешься моей мамой… Не сомневайся в моей любви. Боже, я буду избавлена от этого дьявольского проклятия, преследующего меня!

Лора Уилсон подняла полные слез глаза.

– О, дорогая, тебя вовсе не удочерили. Ты моя родная дочь, но… но…

– Но не от вашего мужа? – раздался ликующий голос Билла.

Продолжая рыдать, миссис Уилсон не решалась взглянуть ни на Джейн, ни на Билла.

– Я держала это в секрете долгие годы, надеясь, что мне никогда не доведется признаться тебе, – сказала Лора. – Мой муж тоже так и не узнал об этом… Джек не сомневался, что ты его родная дочь. Он пришел в отчаяние, когда появились первые признаки таинственной болезни, от которой скончался его отец, винил себя за то, что мог передать ее тебе, дорогая. Я знала, что его терзает чувство вины, но все же не решилась открыть ему правду. Ты ведь помнишь его приступы ярости! Я… я просто боялась признаться в своей супружеской неверности.

Джейн искренне сочувствовала своей матери.

– Мам, а когда ты стала женой Джека, тебе было известно, что его семье угрожает это наследственное заболевание? – спросила Джейн, вспомнив о нескольких выкидышах, случившихся до того, как родилась она.

– Нет. – Лора покачала головой. – Отцу Джека поставили диагноз уже после твоего рождения. Для мужа это было чудовищным открытием. Он сказал, что у нас больше не должно быть детей, и я согласилась. Ведь я знала, хотя скрыла это от Джека, что ты, моя дорогая, вне всякой опасности.

– А… кто был моим настоящим отцом?

Лора покраснела.

– Он американец. И был женат. Тогда он прилетел в Сидней по делу в компанию Джека. Однажды вечером он зашел к нам, чтобы забрать необходимые бумаги, которые Джек приготовил для него. А мужа не было дома: ему пришлось по делам лететь в Саудовскую Аравию. Я пригласила Теда – так его звали – остаться поужинать со мной. Мы побеседовали и… и…

– Ты не обязана рассказывать мне, что было потом, – предупредила Джейн, зная, с каким трудом матери дается каждое слово.

– Ты должна знать. Тед оказался обаятельным и добрым человеком. Он был счастлив в браке. Любил свою жену и детей. А я совсем недавно потеряла очередного ребенка и находилась в состоянии тяжелой депрессии. Теду стало жаль меня, и я не знаю, как это случилось. Просто случилось, и все. После той ночи мы больше никогда не виделись. Он так и не узнал, что у него родилась дочь.

– Мама… Ты уверена, что я – дочь Теда, не Джека? – допытывалась Джейн.

– Абсолютно уверена, дорогая. Когда Джек вернулся, я была уже беременна. Я соврала ему о сроке. Муж не догадался, что ты не его ребенок. Он был счастлив, когда ты родилась, и поверил мне, когда я сказала, что роды наступили на три недели раньше. Джек всегда видел в тебе свою родную дочь. Да ты и стала его дочерью. А он был хорошим отцом, пока не заболел и…

О, мама… – Джейн стиснула свою мать в объятиях. – Если бы ты только знала, какой камень свалился с моей души! Ты не должна чувствовать себя виноватой. Но давайте перестанем вспоминать прошлое. Давайте смотреть в будущее!

Билл раньше не замечал, чтобы лицо Джейн светилось такой радостью. Его сердце замерло в предчувствии будущего счастья!

– Еще никогда я не видел тебя такой красивой, – сказал он, беря ее за руки. – Лора, мне придется ненадолго отобрать у вас вашу дочь. Вы тут справитесь одна? До обеда я не верну вам Джейн.

Лора, измученная своей исповедью, была так взволнована, что не могла подняться с кресла.

– Я готова отдать ее на всю жизнь. Уверена, что она попала в надежные руки.

– Спасибо, Лора. Мне очень приятно, что вы поверили в меня. Когда Джейн вернется домой, думаю, она скажет вам, что хочет того же, что и я. Нет, не сейчас, – сказал он Джейн. – Теперь, когда не осталось преград на пути к нашему счастью, не лишай меня удовольствия повторить свое предложение… когда мы останемся вдвоем. В такие неповторимые моменты влюбленные должны быть наедине. Ты согласна со мной?

По телу Джейн пробежала сладостная дрожь.

– Всей душой, мой любимый!

– Билл, куда мы направляемся? – Дорога, по которой они ехали, была ей незнакома.

– Я хочу остановиться в одном памятном месте. А потом познакомлю тебя со своей матерью.

– С твоей матерью? Значит, она вернулась из поездки?

– Да. Сегодня она осталась с Барби, и я хочу вас познакомить.

– Я буду очень рада увидеться с ней. Ты ведь не собираешься на работу? – Казалось, он совсем не торопится возвращаться к своему бизнесу!

– Мой отпуск еще не кончился, и дела меня сейчас совсем не интересуют.

Машина завернула за угол и остановилась в парке под эвкалиптовыми деревьями. Джейн не поверила своим глазам. Эвкалипты! А за ними сквозь утренний дымчатый туман виднелась детская площадка! Качели, карусели, горки!

– Билл, ведь это же площадка, где…

– Знаю. Та самая, где ты кинулась на помощь моей дочери. С этого твоего поступка все и началось… Я привез тебя сюда, чтобы сделать предложение.

Ярко-голубые глаза Джейн лучились от счастья.

– Билл, а ты, оказывается, романтик.

– Романтики неисправимый мечтатель. Живя в другом веке, был бы рыцарем Прекрасной Дамы. Иди ко мне, моя прелесть!

Джейн положила голову ему на плечо. Теперь ей больше нечего скрывать, не надо сражаться со своей любовью. Она верила, что ее предназначение быть рядом с Биллом и что она останется с ним навсегда, став его женой.

– Джейн… Драгоценная моя Джейн. – Он нежно заглянул в ее сияющие глаза. В них отражалось безоблачное голубое небо, а в глазах Билла – нежная зелень деревьев. Глаза обоих так много говорили друг другу. – Теперь ты выйдешь за меня замуж? А если ты думаешь, что для замужества еще не пришло время, то просто скажи мне, что любишь, не оставишь меня… Что мы вместе навсегда!

– Да, Билл! Навсегда! – ответила Джейн. – Я люблю тебя! Я выйду за тебя замуж! И останусь с тобой на всю жизнь! С тобой и с Барби. Вот уж никогда не думала, что смогу произнести эти слова, – прошептала она, испытывая несказанное счастье. – С тобой и с нашими детьми. У нас обязательно будут дети!

– Конечно будут, дорогая. – Билл благодарно поцеловал ее в шею. – И наши дети будут самыми счастливыми в мире. Потому что их мамой будешь ты!

– А отцом – ты! – гордо ответила Джейн, гладя его блестящие волосы, отливающие золотистым каштаном.

– А у меня, – тихо произнес Билл, прижимая ее к себе и дотрагиваясь кончиками пальцев до губ любимой, – будет прекрасная жена, о которой мог бы мечтать любой мужчина.

Их губы сомкнулись в страстном поцелуе. Теперь до конца отпущенных судьбой дней Джейн без страха будет смотреть в будущее, зная, что безумно любит и преданно любима. О, могла ли она когда-нибудь надеяться на такое великое счастье?

С зеленых ветвей уходящих ввысь эвкалиптов вспорхнула стайка розовых пташек и закружилась в прозрачной синеве неба, безоблачного, как грядущее Джейн и Билла.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.