Текст книги "Полночный воин (Хранительница сокровищ)"
Автор книги: Айрис Джоансен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Бринн не сводила с него удивленных глаз. Он и вправду был обескуражен тем, что причинил ей боль. Ни Делмас, ни лорд Ричард даже не задумывались о наносимой ими обиде и напрочь забывали обо всем, получив желаемое.
Пристально посмотрев на нее, Гейдж добавил:
– Хотя ты сама виновата во всем. Ты я святого вынудишь применить силу.
– Не больно-то ты на него похож…
– Опять? Твои язычок спалит что угодно. – Он не договорил, пытаясь прийти в себя. – Я не хочу обидеть тебя.
– А насилие?
– Его не будет, если ты не станешь сопротивляться мне.
– Всего-то? Безжизненно распростертое обмякшее тело, на которое ты уляжешься сверху?
– Как и большинство мужчин… – Он неожиданно замолчал на полуслове. – О Боже, нет, я хочу тебя жаркой и жаждущей. Хочу, чтобы ты билась от страсти, когда я войду в тебя, и мы сольемся воедино, и ты позволила бы делать с собой что угодно, испытывая наслаждение.
Дрожь охватила ее.
– Я не готова к тому, о чем ты просишь. Этого не будет.
– Так было всегда. И будет впредь. Твой лорд Ричард прав, ты, как он говорил, полна страсти. – Его губы скривились. – Вот только, похоже, надо бы мне научить тебя изливать эту страсть лишь на меня.
Страсть? Неужели то жаркое, сильное вожделение, вызывающее озноб, и в самом деле страсть? Как бы то ни было, переживаемое ею ощущение оказалось слишком сильным, и с ним ей надо справиться.
– Не хочу…
– Может, больше желаешь того, кто ждет тебя в Редферне? – Помолчав, он предложил: – Так будем меняться, Бринн?
– Я только это и пытаюсь сказать тебе.
– Не правда, ведь ты не была со мной до конца откровенна, а в такого рода сделках всегда требуется добровольное согласие. – Он улыбнулся. – Возможно, в Редферне у тебя есть доказательство существования клада. Возможно и то, что ты хочешь туда по собственным соображениям. Я рискую и должен быть за это вознагражден.
– Редферн недалеко, и дорога туда не займет много времени.
– Тем не менее мне полагается награда. – Он помолчал. – Через неделю Малик уже может отправиться в путь. Решай, поедем ли мы в Редферн или последуем за Вильгельмом в Лондон.
Гейдж повернулся и ушел.
Глядя ему вслед, Бринн терялась в догадках: чем объяснить его внезапный добровольный уход? Победа это его или просто отсрочка?
«А почему, собственно говоря, отсрочка – не победа?» – пыталась успокоить она себя. Он оставил за ней право последовать за ним и, несмотря ни на что, не отказался от ее предложения о кладе. Впереди у нее оставалась еще неделя, она попытается отговорить его от задуманного, соблазнив сокровищами в Гвинтале.
Неделя – срок немалый.
Неделя – не такой уж большой срок, рассуждал Гейдж, направляясь к лагерю.
Проклятие! Что же, черт побери, снова заставило его отступиться от нее? Он вел себя, как те несчастные влюбленные безумцы, которых воспевают трубадуры. Надо было овладеть ею. Ведь сквозь ткань платья, лаская ее грудь, он чувствовал, как напряглось и запылало жаром ее тело. Еще немного, и он услышал бы ее стон, тогда ее руки обхватили бы…
Господи!
Ему стало нестерпимо больно. У лагеря Гейдж на мгновение остановился и, рывком кинувшись к дереву, обхватил его ствол рукой. Пальцами он так вцепился в кору, что не сразу ощутил пронзившую его резкую боль, обрадовавшую его: новая боль застила ту, первую, сводившую его с ума.
Бринн сама придет к нему. Она мечтает вернуться в Редферн – что ж, он не станет препятствовать. Пойдет с ней на сделку, и она отдастся ему сама. Надо только немного подождать.
Ждать?
Бог свидетель, он сейчас так же крепок и силен, как жеребец в охоте, почуявший молодую кобылу.
Он подождет.
Неделя – срок небольшой.
– Гейдж, прошу тебя, уйди, – вздохнул Малик. – Бринн считает, что мне надо отдыхать, ни о чем не думая, но как я могу оставаться спокойным, когда ты мечешься взад и вперед у палатки, словно тигр в неволе.
Гейдж остановился, приоткрыл полог, прикрывавший вход в палатку, и, глянув в темноту, спросил:
– Где она?
– В лесу. Ей нравится лес.
– Неужели? – Последние три дня Бринн и вправду надолго уходила в лес. Гейдж терялся в догадках: или ей по-настоящему нравилось бродить среди деревьев, или она намеренно избегала встречи с ним. Ему не нравилось ни то, ни другое. – Запрети ей ходить в чащу. Лефонт говорит, там живут вепри.
– Ты наверняка уже сам предупредил ее.
Он, разумеется, говорил ей об этом, но она не обратила на его слова никакого внимания. И не только в этом сказывалось ее изменившееся к нему отношение с того дня у пруда. Она стала молчаливее и почти не смотрела в его сторону.
– Тебя она скорее послушает.
– Она уверяет, что чувствует там себя в полной безопасности, – сообщил Малик. – Думаю, ей надо опасаться зверей в человеческом облике, а не диких животных.
– Солдаты не тронут ее. Им известно, что она принадлежит мне.
– Я говорю не о них.
Гейдж знал, кого он имеет в виду, но притворился непонимающим.
– Так ты скажешь ей?
– Если она не хочет добровольно стать твоей, то почему бы не подтолкнуть ее к этому?
– Я так и сделаю, черт возьми! – резко бросил в ответ Гейдж.
Малик вздохнул.
– Я просто подумал, может, я попробую.
Гейдж угрожающе посмотрел ему прямо в глаза.
– И не вздумай.
– Я просто не подумал, как важно прежде бы получше изучить ее характер. Многие женщины отдаются мужчинам легко, но она – нет. Спрыгнуть с твоей кровати и преспокойно уйти она бы не могла.
– Так ты советуешь мне отправить ее снова в постель к Ричарду Редфернскому? Бог свидетель, я не сделаю этого. Если она ублажает этого недоноска, то сумеет переспать и со мной. Я не повезу ее в Редферн, не стану слушать, и она станет моей.
– А если она говорит правду о сокровищах?
– Подумай сам, откуда рабыня может знать о таком кладе?
– Но почему эта простая рабыня умеет читать и писать? Далеко не все знатные люди в этих краях умеют это.
Гейдж нахмурился.
– Она умеет читать?
– И писать, – уточнил Малик.
– Она говорила тебе об этом?
– Упоминала мельком.
– Да ты прямо ее исповедник. О чем еще она рассказывала тебе?
– Ни о чем. Она как встревоженная птичка. Я и об этом узнал в случайном разговоре. – Малик поморщился. – И не смотри на меня так. Я не собираюсь становиться между вами. Худшего и врагу не пожелаешь.
– Тогда не вмешивайся.
– Я делаю то, что подсказывает сердце, – просто ответил Малик.
– Постарайся почаще обращаться к разуму, – мрачно отозвался Гейдж. – Тогда поменьше будешь набивать себе шишек.
– Ты угрожаешь ему? – Гейдж, обернувшись, увидел у входа в палатку Бринн. Подойдя ближе, она строго спросила: – Ты еще смеешь запугивать несчастного раненого?
– Бринн, скорее защити меня, – жалобно простонал Малик и, хитро прищурившись, умоляюще протянул к ней руки. – Спаси меня от этого варвара!
Увидев лукавое выражение его лица, Бринн нарочито строго отчитала его:
– За обман тебе неплохо бы еще и добавить тумаков.
Продолжая ругать Малика, она нежно поправила одеяло, поплотнее укутав его.
Крошечный багровый листок клена застрял в ее светло-каштановых волосах. Гейдж почувствовал доносившийся от нее аромат земли и осенней свежести. Ее кожа в свете огня отливала матовым блеском, и воздух, казалось, вибрировал от ее полного жизни тела. Ему захотелось подойти, вытащить кленовый листок и утопить ладонь в ее шелковистых волосах.
Нежность. Впервые Гейдж испытал к ней это неизвестное ему чувство. Обычно первым на желание отзывалось его тело, всегда готовое и вечно жаждущее соития, заслонявшее собой все чувства, кроме плотского желания, раздиравшего его на части.
– Не надо ходить в лес одной, – хрипло произнес он.
Бринн вздрогнула, но не обернулась на его слова.
– Со мной там ничего не случится.
Ее холодность разозлила его сильнее, чем всегда.
– Мне лучше знать. – Он жестко усмехнулся. – И потом, я не могу позволить, чтобы пострадала моя собственность.
Ее рука сжала укрывавшее Малика одеяло, но Бринн спокойно ответила:
– Как видишь, со мной все в порядке, – и, отвернувшись, коротко бросила: – Задуй светильник, Малику пора спать.
Малик приподнял одеяло, приглашая ее лечь рядом, но она только улыбнулась.
– Пора тебе спать одному. – Сняв накидку, она расстелила ее неподалеку от него на земле. – Если буду тебе нужна, я рядом.
– Надо понимать, что драконы вновь попрятались в своих пещерах? – Гейдж казался удивленным не меньше Малика.
– Можешь насмехаться сколько душе угодно. Всему свое время. До сих пор его нельзя было оставлять на ночь одного.
Ее слова прозвучали как-то особенно трогательно.
Резко встав, Гейдж взял одну из своих подстилок и укрыл ею Бринн.
– Я и не думал смеяться. – С этими словами он задул светильник. – Спи с Богом.
5
Следующий день выдался ясным и солнечным. По просьбе Бринн четверо солдат Лефонта вынесли Малика из палатки на свежий воздух.
Малик, лежа, радостно подставлял лицо солнечным лучам.
– Господи, я словно снова ожил. Я так соскучился по лесу, холму, по всему, что вокруг.
– Я знала, что тебе понравится, – улыбнулась Бринн. – Теперь ты будешь на воздухе каждый день. Солнце – самое верное лекарство.
– Но не лучше тебя, – отозвался Малик. – Какая же ты милая и скромная. Ты помогаешь всем идея, но только не себе самой.
– И в самом деле, совершенно очевидно, что юная леди умна и сама скромность, – докончил за Малика Гейдж.
Какими бы колкими ни казались его слова в ее адрес, Гейдж произнес их без своего обычного насмешливого тона и даже… с душевной теплотой. Прошлым вечером она упорно доказывала себе, что грубоватая в тот день нежность – всего лишь каприз, но сейчас он смотрел на нее словно… Нет, непонятно как. Ей наверняка просто хочется, чтобы так было, да и опасно мечтать о том, что может оказаться правдой.
Бринн отвела взгляд.
– Не надо большого ума, чтобы понять, как ему необходимы свежий воздух и солнце…
– Эй, можно к вам?
Бринн мгновенно узнала этот голос. Ее всю прошиб холодный пот. Оглянувшись, она увидела спускавшегося по холму верхом на коне лорда Ричарда. На его лице сияла ослепительная улыбка, он был одет в свой лучший наряд из синей шерсти с красивой отделкой мехом горностая. Солнечные лучи запутались в его кудрях, золотя их, и он казался самым привлекательным мужчиной на свете.
Стоя у Бринн за спиной, Гейдж весь напрягся, и ей послышалось в каждом его выдохе ругательство. Он выступил вперед и знаком приказал солдату пропустить Ричарда.
– Кто это? – шепотом спросил Малик.
– Лорд Ричард Редфернский, – как можно равнодушнее ответила Бринн.
Что привело его сюда? Может, она нужна Эдвине? Непохоже. Ради Эдвины он не вырядился бы в свое лучшее платье и не сдвинулся бы с места. Причина кроется в чем-то другом.
Малик тихонько присвистнул.
– Очень даже симпатичный малый.
– Верно, – согласилась Бринн.
Гейдж, оглянувшись, бросил на нее взгляд и жестко заметил:
– У тебя короткая память – этот «симпатичный малый» без зазрения совести подбросил тебя мне.
– Это похоже на него, – нахмурилась Бринн.
– Я смотрю, ты уже готова на нем повиснуть.
Она вспомнила, какие гадости нашептывал ей Ричард по дороге в Гастингс.
– Он так не считает.
Но и эти слова пришлись Гейджу не по душе.
– А я говорю, виснешь. Он рассказывал, как ты частенько показывала куда большее умение…
Грубо выругавшись, Гейдж зашагал навстречу Ричарду.
– Напрасно ты так, – с упреком заметил ей Малик. – Гейдж сейчас в самом добром расположении духа. Не надо надсмехаться над ним.
Бринн стало неловко, и она улыбкой попыталась скрыть смущение.
– О чем ты? Просто сказала правду.
– Тогда хотя бы не упоминай своего прежнего хозяина. Гейдж не выносит его.
Бринн упрямо насупилась. Ей сейчас было не до того, нравится ее поведение Гейджу или нет. Главное – узнать, зачем приехал Ричард.
Гейдж остановился у коня, на котором восседал Ричард, и отрывисто спросил:
– Что тебе здесь надо? Я надеялся, что мы больше не увидимся.
Улыбка по-прежнему не сходила с лица Ричарда.
– Я прибыл с приглашением. – Он посмотрел на стоящую у лежака Малика Бринн. – Я вижу, ты показала свой талант. Как наш раненый воин?
– Лучше, – сдержанно ответила она.
– Хорошо выглядишь. – Он был сама любезность. – Впрочем, для меня ты хороша в любое время.
– Так зачем ты явился сюда? – Гейдж смотрел на него с неприкрытой враждебностью.
– Редферн, – ответил Ричард. – Я приглашаю вас в Редферн.
– С какой стати?
– Надеюсь, ты выберешь его своим поместьем, дарованным тебе Вильгельмом.
Гейдж не смог скрыть своего недоверия.
– Как благородно, – с иронией в голосе произнес он. – Ты мечтаешь передать мне свои владения?
Ричард пожал плечами.
– Ты же сам говорил, что Вильгельм отдаст мои земли одному из своих баронов. Я подумал и решил, что лучше иметь дело с тобой.
– С тобой у меня не может быть никаких дел, просто захвачу эти земли, а тебя пошлю ко всем чертям. Тебе понятно?
– Зачем такие сложности? Мне в Редферне знаком каждый уголок, и лучшего исполнителя твоих начинаний, чем я, тебе не найти.
От удивления глаза Гейджа стали совсем круглыми.
– Ты согласишься стать им, вместо того чтобы оставаться хозяином в своем доме? Ты – Иуда. Как я могу нанять тебя, когда презираю и не доверяю? – Лицо Гейджа дышало смелостью и прямотой. В глазах блестели гордость и настороженность, как у человека, всю жизнь отстаивавшего свои права, свое достоинство.
– Иуда, по преданию, был очень умен. Кроме того, Христос сам пожелал, чтобы его предали. Но уж ты-то этого не допустишь и будешь неотступно следить за каждым моим шагом, – продолжал Ричард, стараясь быть убедительным. – Едем в Редферн, и ты сам убедишься, что я предлагаю тебе красивое и богатое поместье. Верно, Бринн?
– Да.
Гейдж даже не взглянул на нее.
– Не лезь не в свое дело, Бринн.
– Она тебе пришлась не по вкусу? – спросил Ричард. – Теперь, когда она помогла этому человеку, может, тебе не терпится избавиться от нее поскорее? Я с удовольствием забрал бы ее обратно.
– Нет! – Услышав, с какой яростью прозвучал ответ Гейджа, Бринн от удивления широко раскрыла глаза, но Гейдж быстро овладел собой и коротко бросил:
– Поищи себе другую рабыню. Эта принадлежит мне.
Ричард пожал плечами.
– Я просто хотел избавить тебя от ненужного груза. Так ты приедешь в Редферн?
– Посмотрим, – Гейдж повернулся на пятках. – Вряд ли.
– Видишь ли, – нерешительно продолжал Ричард, – я не собираюсь покушаться на твою собственность, но нельзя ли мне поговорить с Бринн наедине?
– Нельзя, – голосом, не терпящим возражений, отрезал Гейдж.
«Неужели Эдвина?» – с тревогой подумала Бринн.
Ричард покорно кивнул.
– Я просто хотел сообщить новости из Редферна, но если это оскорбляет тебя, то поверь, я не думал…
– Да, оскорбляет, – Гейдж стал подниматься на холм к Бринн и Малику. – Прощайте, лорд Ричард.
– До свидания. – Ричард развернул коня и начал спускаться по склону.
– Постой! – бросилась вслед Бринн. – Подожди, я хочу…
– Нет! – Гейдж схватил ее за руку. – Ты не пойдешь к нему!
– Пусти! – огрызнулась она. – Разве ты не слышал? У него есть для меня новости. Я должна… – Вырвав руку, она побежала вниз. – Стой!
Ричард натянул поводья и с улыбкой обернулся.
– Как всегда, непокорна. Я и не сомневался, что ты не послушаешься его. – Он взглянул на холм. – Однако у нас мало времени. Норманн торчит наверху мрачнее тучи.
Бринн не оглянулась.
– Что с Эдвиной?
– Позапрошлой ночью у нее снова был жар. Она плакала и звала тебя, но ты не появилась.
– Разумеется, – взглянула она на него. – Ты ведь привез меня сюда.
– Но Эдвине от этого не легче. Ты нужна ей и должна вернуться в Редферн.
– Стараюсь.
– Будь настойчивее. – Ричард говорил ласково. – Норманн, похоже, не отпускает тебя ни на шаг. Убеди его вернуть тебя в Редферн.
– Кто присматривает за Эдвиной? Алиса?
Ричард покачал головой.
– У Алисы теперь другие обязанности.
– Тогда кто?
– Ступай к Малику! – Неожиданно появившийся Гейдж схватил ее за руку и оттащил от Ричарда. – Сейчас же!
– Мне надо договорить с…
– Все уже ясно, – прервал ее Ричард. – Не сердитесь, лорд Гейдж. Надеюсь, скоро увидеть вас обоих в Редферне.
С этими словами, пришпорив коня, он поскакал вниз по склону.
Лихорадочно перебирая в мыслях каждое слово их разговора, Бринн не отрываясь смотрела ему вслед. Ей стало понятно, какие теперь новые обязанности у Алисы. Но неужели Ричард оставил Эдвину без помощи? Неужели он совершенно равнодушен к судьбе несчастной женщины, ведь ее единственным желанием было угождать ему и позволять использовать себя для любви. В памяти Бринн ясно встала ночь, когда пролетала комета и Эдвина теплым клубочком прижалась к ней, назвав своим другом.
– Прекрати так смотреть! – грубо прикрикнул Гейдж. – Он уехал, и довольно резво. – Он подтолкнул ее к лагерю. – Ты больше не посмеешь ослушаться меня. Ты никогда уже не побежишь за… Господи, да ты плачешь…
Бринн не смогла сдержать слезы, заливавшие ей лицо. Слезы – проявление слабости, а она не должна показывать ему свою беспомощность. Надо убежать подальше и спрятаться. Спрятаться и подумать… Бедная Эдвина!
– Пусти меня! – Бринн вырвала руку и побежала по тропинке к густому кустарнику, окружавшему лес.
Лес…
Там она окажется в безопасности, как и много лет назад…
– Бринн! – пытаясь догнать ее, крикнул Гейдж. – Вернись!
Она вернулась в лагерь ближе к полуночи. «Такая странная тишина, словно все вымерло», – с грустью подумала Бринн. Впрочем, ей еще не приходилось отлучаться в этот час, может, здесь всегда так тихо.
– Слава Богу, – с облегчением вздохнул Малик, когда она вошла в палатку. – С тобой все в порядке?
– Разумеется. – Бринн опустилась на колени возле него. – Вот тебе-то уже давно пора спать. Разве можно выздороветь, не отдыхая?
– О каком отдыхе ты говоришь? – усмехнулся он. – Как я мог заснуть, я так беспокоился о тебе! Уж лучше бы я искал тебя в лесу вместе с Гейджем!
– Он ищет меня? – Бринн нервно провела рукой по волосам. Ну конечно, ищет, с горечью повторила она про себя, ведь она его собственность.
– С того самого момента, как ты убежала. И не один, с ним много людей, – укоризненно добавил Малик. – Ты что, валялась в листве? У тебя испачкано лицо, а в волосах много веток.
– Никуда бы я не делась. Я ведь еще не долечила тебя. – Бринн налила немного воды из кувшина в деревянную миску. – Лорд Ричард привез плохие новости, и мне надо было обо всем поразмыслить.
– Этот лорд Ричард – сплошные неприятности, но теперь ты не зависишь от него.
– Напрасно ты так думаешь.
За время скитания по лесу в одиночестве она поняла, что ей не избавиться от Ричарда, пока Эдвина в его власти. Так больше продолжаться не может. Надо что-то делать. Бринн сполоснула лицо холодной водой и вытерлась чистой сухой тряпкой.
– Так лучше?
Малик рассеянно кивнул.
– Гейдж подумал, что ты побежала в Редферн за этим молодым жеребцом.
– С какой стати? Гейдж тут же вернул бы меня. – Ее губы скривились в презрительной усмешке. – Знатные лорды не разрешат пропасть своей собственности.
– Рад, что ты это понимаешь.
– О, я многое поняла, пока бродила по лесу. – Бринн задула светильник и легла на свое покрывало. – Но от этого они не становятся умнее. Спокойной ночи, Малик.
– Ты что, собираешься спать?
– В чем дело? – Голос ее был сонным. – Я очень устала.
– В то время как Гейдж сбился с ног, разыскивая тебя в лесу?
– Ничего, ему полезно проветриться, а то в последнее время его энергия так и хлещет через край.
Наступило молчание, а потом из темноты донеслось негромкое хихиканье Малика:
– Именно через край.
Гейдж вернулся уже на рассвете.
Он стоял над ней во весь свой исполинский рост со светильником в руке, бросавшим светлые блики на его разъяренное лицо.
«Он очень зол, – думала она спросонок. – Впрочем, не удивительно, ведь сколько миль он прошагал по лесу».
– Тебя придушить мало, – прошипел Гейдж.
Насилие и жестокость… и что-то еще, но ей не справиться ни с одной из этих напастей.
– Иди спать, – пробормотала она. – Утром поговорим.
– А ты не подумала, что могла погибнуть в лесу, где полно диких зверей, готовых разорвать любого на части?
– Со мной ничего не случилось.
– Одна в лесу, без оружия.
Неужели он не понимает, что лес сам дает кров и защиту?!
– Все в порядке. – У нее слипались глаза. – Поговорим утром.
– Сейчас. Самое время тебе понять, кто здесь хозяин, а кто раб.
– Завтра…
Она кожей чувствовала на себе его взгляд и исходившие от него волны неудержимого гнева. На миг ей показалось, что он вот-вот сорвет с нее покрывало, поднимет на ноги, бросит на землю и…
Но он повернулся и пошел к своему лежаку.
Бринн не видела еще его таким угрожающе опасным.
Но она перестала его бояться. Угнетающий и парализующий ее страх отступил. Доверие? Невозможно. Он наверняка настороженно к ней относится, а она решила пойти на все ради спасения себя и Эдвины. Как же можно было доверять человеку, который хотел, используя ее знания, просто владеть ее телом! Однако с самого начала, несмотря на явную опасность, она чувствовала себя… под надежной защитой.
Ерунда. Она сейчас от усталости просто плохо соображает и поэтому не испытывает страха к норманну. Все осталось по-прежнему. Он – враг, и надо относиться к нему так же недоверчиво, как к Делмасу и лорду Ричарду.
Нет, он не похож на них. Может, Гейдж Дюмонт и грубоват, но он не бросит другого человека в беде и не воспользуется его беззащитностью. Ее саму удивила та нежность, с какой она невольно сравнила трех мужчин. Но она должна использовать его, раз он желает воспользоваться ею. Он – враг.
На следующий день Бринн проснулась ближе к полудню и, открыв глаза, увидела сидевшего невдалеке Гейджа.
– Поговорим? – мрачно спросил он.
Сердце ее бешено забилось, и она очнулась от сна. Бринн села и откинула одеяло.
– Сейчас. Где Малик? – Она оглядела палатку.
– Греется на солнце. Сегодня тепло, как летом.
– Мне надо приготовить ему еду.
– Лефонт назначил человека, и тот позаботится о нем. Ты ему пока не понадобишься. – Помолчав, он добавил: – То, что случилось вчера, не должно повториться. Нам действительно нужно поговорить, Бринн.
– Согласна. – Она взяла накидку, кусок мыла и пошла к выходу из палатки. – Только приведу себя в порядок и умоюсь. Я иду к пруду искупаться. Если хочешь, пойдем со мной.
Бринн надеялась услышать отказ. Она еще не готова быть с ним.
– Разумеется, пойду.
Гейдж оказался прав – солнце припекало, и Малик дремал под его теплыми лучами. Бринн сбежала по холму и вошла в лес. Встав на колени у пруда, она плеснула на лицо холодной воды и, увидев свое отражение в воде, скорчила ему рожицу. Наспех умывшись прошлой ночью, она только размазала грязь по щекам. В волосах листва, а лицо…
Услышав за спиной хруст сухих листьев под башмаками Гейджа, Бринн вся напряглась. Она не готова. А вдруг ей удастся… Хватит, он прекращает искать уловки. Вчера она приняла решение, но только с ее согласия, а не по его прихоти.
Бринн встала и повернула к нему лицо.
– Я стану твоей, вот только смою пыль. – Она подняла руки и развязала кожаную ленточку, стягивающую волосы. Густым дождем они упали ей на плечи, и она погрузила в них пальцы. – Не люблю себя грязной. Я заметила, тебе это тоже не нравится. Странно, если верить слухам, норманны моются раз в год.
– А у саксов по две головы, они изрыгают огонь и дурно пахнут. Только дураки верят сплетням. А теперь, когда мы закончили разговор о чистоте тела, скажи, почему ты расстроилась так, что убежала в лес и заблудилась там?
– Я не заблудилась.
– Не увиливай. Что сказал тебе этот наглец? Он… Черт побери, что ты делаешь?
– Снимаю платье. – Не глядя на него, Бринн развязала шнуровку и нагнулась снять башмаки. – Я же говорила тебе, что не люблю… грязи.
Она вошла по пояс в воду. Ее обожгло ледяным холодом, но Бринн его не чувствовала. Тело ее горело…
– Посмотри на меня, – охрипшим голосом приказал Гейдж.
Ей хотелось окунуться и охладить свое пылавшее тело. Усилием воли Бринн заставила себя повернуться и взглянуть ему в глава.
Глубоко вздохнув, она так и стояла – обнаженная, беззащитная.
– Почему? – спросил он. – Почему именно сейчас?
– Так надо. – Она судорожно сглотнула слюну. – Я должна ехать в Редферн, ты сказал, что требуешь… вознаграждения.
Гейдж неотрывно смотрел на нее, краска постепенно заливала его лицо, ноздри раздувались.
Не в состоянии больше выносить его взгляд, она нырнула и принялась яростно мыть голову.
– Надеюсь, возможность получить сокровища – достаточное вознаграждение.
– Не совсем.
– А ты, оказывается, такой же жадный и ненасытный, как все мужчины.
– Даже более ненасытный.
Бринн услышала всплеск воды. Обнаженный, он плыл к ней. Мощь. Мускулистые ноги били по воде, словно в сражении на поле брани. Черные волосы покрывали его широкую грудь, треугольник волос темнел и в низу его живота… Она отвела взгляд.
Выражение его лица изменилось, оно было почти всецело отдано властно раздиравшему его чувству. Он остановился напротив нее.
– Я жадный, – резко произнес Гейдж, – и плоть моя жаждет больше любого мужчины, который до этого был у тебя. Порой я был готов разорвать тебя в клочья, вобрать в себя целиком. – Подавшись вперед, он выхватил у нее мыло. – Я так и сделаю. – Он намылил руки и бросил мыло на берег. – Не двигайся.
Даже при всем своем желании Бринн не могла бы сдвинуться с места. Он словно заворожил ее. Все, что ей оставалось, – это только смотреть и ждать. Ей сразу стало холодно, страшно, и она перестала вообще что-либо понимать.
Намыленными руками он обхватил ее груди.
Она вздрогнула, и его ладони сжались.
– Только не надо, – прохрипел он. – Только не убегай от меня на этот раз.
– Я и не… думаю.
– То-то, тебе ведь все равно не вырваться. Никогда больше. – Его руки скользили по ее груди, нежно массируя, сдавливая соски. – Знаешь, каково я чувствовал себя той ночью в лесу, то и дело боясь натолкнуться на тебя, истерзанную, на какой-нибудь тропе? – Он подтащил ее к отмели, где вода доходила ему только до бедер. – Раздвинь ноги.
Его намыленные руки скользнули по ее телу ниже, и мыльная пена проникла в ее лоно.
Она выгнулась, и ее, словно молнией, пронзило непередаваемое, сладостно-острое ощущение.
– Что… что ты делаешь?
– Помогаю тебе. – Два его пальца легко вошли в ее пылающее лоно, совершая ритмичные круговые движения. – Я – крупный мужчина и не хочу сделать тебе больно.
«Как благородно», – подумала она. Делмасу всегда было наплевать, что она чувствует. Он только утолял свою похоть, а она мучилась от боли и отвращения.
Второй рукой Гейдж продолжал изучать ее тело, его большой палец мягко надавил интимный бугорок.
– Нет! – вырвалось у Бринн, от остроты ощущения она вцепилась ногтями в его плечи.
Гейдж замер.
– Я сделал тебе больно?
Зародившееся в ней чувство сладострастия оказалось настолько необычным, что она приняла его за боль, но ее пожирал жаркий трепет и пугающая пустота внутри.
– Не думаю, что… Я не поняла… я никогда…
– Прекрасно, я не могу больше, я так хочу тебя! – Его широкие ладони обхватили ее ягодицы, он поднял ее. – Держись за меня ногами.
Она тихо всхлипнула и, обхватив его ногами за спину, обняла за шею. Его бедра двинулись назад, затем подались вперед, ладони намертво прижали ее к его телу. Бринн показалось, что она вместе с ним стала единым существом. Прежде она не слышала, чтобы мужчины брали женщин таким способом. А может, такое под силу только Гейджу с его исполинской мощью?..
– Двигайся, – жарко шепнул он ей в ухо. – Иди ко мне, дай мне…
Она подчинялась заданному им ритму. Но ей хотелось прижаться к нему еще больше, ей надо слиться с ним, вжаться в него.
Он вынес ее на берег, не отпуская от себя. Дикие звери спаривались с тем же неистовым бешенством, как они сейчас. Она же не животное…
Но ей надо идти к нему, надо дать…
Она лежала на спине на опавших листьях, у пруда, а он возвышался над ней несокрушимой скалой.
Вперед. Назад. Длинный. Короткий. Как сладко… Небо мутно-голубым пятнышком возникало и пряталось за его плечом, и с каждым судорожным вздохом она чувствовала запах земли, сосен и мыла. Ритмичный хруст сухой листвы под их телами возбуждал так же сильно, как и его прерывистое дыхание у нее над ухом. Он хотел не просто взять ее, а получить всю целиком.
«Мы так не договаривались», – с отчаянием подумала она. Он и в самом деле словно пожирал ее, как и грозился с самого начала.
– Дай мне это! – прохрипел он с трудом. – Не сопротивляйся, ты отходишь от меня.
Что ему еще? Она не могла дать больше того, что он уже получил.
Он вошел рывком глубоко внутрь, и она пронзительно вскрикнула. Приподнявшись, он выгнулся, и тут ее распростертое на земле тело начали сотрясать судороги, неподвластные ей спазмы пульсировали в ее трепещущей плоти.
– Вот то, что я хотел.
Он начал двигаться резче, быстрее, диковатая улыбка появилась на его губах. На мгновение он замер, а потом с хрипом выдохнул воздух и рухнул на нее.
Он спустил в нее свое семя, поняла она. Странно, почему она не чувствует отвращения? Вожделение истаяло, пришедшее ему на смену умиротворение разливалось по телу целебным бальзамом. Ничего подобного она не испытывала прежде. Ее руки непроизвольно обхватили широкие плечи Гейджа и притянули к себе.
Он поднял голову. Прядь иссиня-черных волос падала ему на лоб и отлетала при каждом его выдохе.
– Черт возьми, что ты сделала со мной?!
До нее не доходил смысл его слов. О чем он? Ведь он сам захотел этого неистового слияния.
– Ничего.
Ее голос прошелестел слабо. Она сама себя еле расслышала. Куда подевались ее уверенность и непреклонность, с которыми она готовилась встретить самое страшное?
Его руки обняли ее, и он перекатился на бок, продолжая крепко прижимать ее к себе. И опять ей на ум пришло сравнение: Делмас, удовлетворив свою плоть, тут же оставлял ее одну, а здесь она почувствовала себя прикованной к Гейджу невидимой нитью, частью его большого тела.
– Я… хочу уйти, – прошептала она.
– Почему?
– Мне… неудобно.
– Разве? – фыркнул он. – Может, немного тесновато, но так славно мы прижаты друг к другу, мне очень даже удобно.
Ее щеки горели.
– И такие разговоры мне тоже не по душе. Неужели именно так норманны занимаются…
Бринн замолчала, не сумев подобрать нужное слово, определяющее то, что происходило между ними. Насколько ей было известно, простым совокуплением это не назовешь.
Гейдж лег навзничь и, облизав ее сосок, поморщился.
– Ты еще в мыле. Боюсь, я плохо помыл тебя. Ничего странного, я взял тебя, когда ты почти оказалась под водой.
Холодная вода, а он такой жаркий и твердый внутри нее…
Он слегка куснул ставший вдруг твердым сосок.
– Вижу, тебе понравилось. Может, пойдем снова в пруд?
Святые угодники, в ее теле все раскрылось, ожидая его, оно было на все готово. Что происходит с ней?
– Нет! – Она не станет больше прикасаться к его волосам. – Пусти меня! С тебя хватит.
