Текст книги "Никогда не поздно"
Автор книги: Айрис Джоансен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
Подойдя к берегу, поросшему мхом, Серена остановилась как вкопанная, не в силах оторвать глаз от этого чуда. У нее захватило дух.
– Просто фантастика! Я никогда не видела ничего более прекрасного!
– Что ж, ты можешь запечатлеть это на холсте, – сказал Гидеон и быстро добавил: – Только не сейчас, разумеется.
Он бросил полотенца на землю, а потом встряхнул плед и одним быстрым движением расстелил его на траве, после чего обернулся к своей спутнице.
– Боже, до чего же ты красива! Как только я в первый раз увидел тебя в этом наряде, то сразу же подумал, что должен увидеть в нем еще раз, но только именно здесь. – Он сделал шаг вперед и провел указательным пальцем по витому серебряному ожерелью в прямоугольном вырезе на ее груди. – Посмотри, как оно сверкает в лунном свете! Именно так я все себе и представлял.
Серена ощутила тепло, исходившее от его руки.
– А я думала, что тебе этот костюм не понравился. Элеонор Аквитанская – помнишь?
– Мне он очень понравился. Просто я приревновал к другим мужчинам, которые видели тебя в нем. – Взгляд Гидеона был прикован к низкому декольте. – И я с трудом сдерживал себя, чтобы не сделать вот это.
Его руки медленно скользнули ей за спину и расстегнули «молнию» на тунике. Затем он взялся за край декольте, потянул его вниз, и груди Серены полностью обнажились. Облитые лунным светом, два молочно-белых полушария были само приглашение к любви.
– Изумительно! – сказал Гидеон, не отрывая от них жаркого, изголодавшегося взгляда. – Но можно сделать еще лучше.
Он наклонился и заскользил языком по одному из сосков, а затем и вовсе накрыл его губами. Серена вскрикнула и выгнулась дугой Она не могла дышать, ее тело таяло. Таял весь окружающий мир.
Гидеон принялся ласкать губами другую ее грудь, продолжая теребить пальцами сосок.
Наконец он отстранился от Серены и сделал шаг назад. Тяжело дыша, он затуманенными от желания глазами окинул ее взглядом.
– Вот какими я хотел их видеть – напряженными, блестящими, моими.
Он привлек ее к себе и заставил тереться сосками о его грудь. Прикосновение жестких волосков возбудило Серену еще больше.
– Я больше не могу… – прошептала она, чувствуя, как собственное тело перестает слушаться ее. – Гидеон…
– Я и сам не могу, – дрожащим от возбуждения голосом откликнулся он. – Я хотел, чтобы это происходило медленно, но…
Он одним резким движением сдернул с нее тунику. После этого он расстегнул пояс ее широких брюк, и нежный шелк, возбуждающе скользя по коже, медленно упал на траву. Гидеон при виде обнаженной Серены удовлетворенно прищелкнул языком:
– Ого, я вижу, что ты готова. На ней не было трусиков.
– Этот наряд – твоя идея. И я так торопилась, что…
Она почувствовала прикосновение его горячих губ и обессиленно умолкла. Легкий ночной ветерок ласкал обнаженные груди, помогая Гидеону еще сильнее возбудить ее.
Он покрыл поцелуями упругий плоский живот, пробежал пальцами по курчавому треугольнику волос.
– Боже, какая ты красивая! Я хотел бы сначала поиграть с тобой, но… – Губы Гидеона скользнули по самому сокровенному месту ее тела. Серена громко вскрикнула и подалась вперед. – Но теперь слишком поздно. Не могу больше ждать…
Серена переступила лежащие на траве брюки и сбросила босоножки. Затем она опустилась на плед и стала смотреть, как раздевается Гидеон, ничуть не стесняясь собственной наготы. Ей казалось, что она уже тысячи раз сидела вот так же и наблюдала за ним, восхищаясь его красотой. Стройный и в то же время могучий, с широкими плечами, говорящими о его недюжинной силе, Гидеон был необычайно хорош. Его ягодицы были упругими и крепкими, а очертания бедер вызывали в памяти работы античных скульпторов. Серена рассеянно подумала, что когда-нибудь обязательно нарисует его. Но, разумеется, не сейчас. Сейчас ей хотелось лишь одного: прикоснуться к нему, пробежаться пальцами по этим перекатывающимся мускулам и еще – ощутить его внутри себя.
В следующее мгновение Гидеон оказался рядом с ней. Он откинул с лица шелковистые волосы, а затем бережно уложил на спину.
– В следующий раз мы не будем торопиться, – низким голосом проговорил он, – обещаю тебе, любимая. Но сейчас меня будто поджаривают на костре…
– Меня тоже.
Серена раздвинула ноги, и он тут же оказался между ними. После этого она видела над собой только его лицо – красивое и чувственное. Она почувствовала скопившуюся в ее лоне горячую влагу желания, а потом их губы сомкнулись. Только по этой причине из горла Серены не смог вырваться громкий крик, родившийся в тот момент, когда он глубоко вошел в нее.
– Наконец-то, – пробормотал он, – ты моя! Серене казалось, что он заполнил все ее тело без остатка. Ей хотелось, чтобы это ощущение длилось вечно, и она сомкнула руки вокруг широких плеч, удерживая его.
– Подожди. Не двигайся. Мне так… Несколько секунд он оставался неподвижен, но затем не выдержал:
– Я так не могу, милая. Я должен двигаться.
– Хорошо. Просто…
Серена умолкла, поскольку Гидеон начал совершать ритмичные движения, и она снова задохнулась от накатившей на нее волны невыносимого жара. Ее спина выгнулась. Ей хотелось получить как можно больше, и она неосознанно помогала своему партнеру.
– Гидеон…
– Я знаю, – тяжело дыша сказал он, – но я не могу остановиться. Слишком долго мне пришлось ждать. – Он закрыл глаза. – Мне хочется остаться в тебе навсегда.
После этого Гидеон начал двигать бедрами во все нарастающем темпе. Казалось, их взаимное возбуждение крутой спиралью взметнулось в самое небо, а затем рассыпалось фейерверком ослепительных огней.
Гидеон в изнеможении прильнул к ней.
– Неужели это не сон? – Он поднял голову и посмотрел на Серену сверху вниз. – Моя. Теперь ты моя. Ведь я же говорил тебе, что мы принадлежим друг другу. – Сказав это, он запечатлел на ее щеке поцелуй, полный благодарности, и продолжал: – Неужели ты сама не чувствуешь этого, милая? Почему ты не хочешь признать, что я был прав все это время и что мы родились для того, чтобы счастливо жить друг с другом.
Серена дышала так же учащенно, как и он, а ее сердце продолжало свой безумный бег. И все же она не смогла удержаться от смеха.
– Гидеон, ты неисправим! Ты играешь нечестно, пользуясь моим беспомощным положением.
Его глаза блеснули.
– Ты ощущаешь себя беспомощной? Интересно, почему? Ах, конечно же, неприступная крепость взята штурмом! – Он приподнялся на локтях и накрыл ладонями ее груди. – И некоторые наружные гарнизоны сдались. Но я все же не понимаю, что может заставить тебя ощущать собственную беспомощность. – Его руки уже не просто мягко поглаживали ее груди, а настойчиво, даже требовательно мяли их. – Интересно, смогу ли я заставить тебя вновь пережить те же ощущения?
Губы Гидеона опять сомкнулись на ее груди, его зубы нежно прикусили сосок, и Серена судорожно втянула в себя воздух.
– Гидеон… Постой… Так скоро?
– Меня это тоже удивляет, милая, но мне кажется, я настолько изголодался, что никогда не сумею насытиться тобой.
Ритмичные движения его бедер возобновились, а Серена подумала, что она, пожалуй, тоже никогда не сумеет вдоволь насытиться Гидеоном.
Прикосновение его губ к ее щеке было таким же мягким, как солнечное тепло. Странно, но Серена, даже находясь в полусне, сразу же ощутила его ласку и повернула голову навстречу его губам. Можно было подумать, что она ощущала эти ласковые прикосновения не на протяжении нескольких последних часов, а тысячи раз до этого. Она узнала бы их даже в том случае, если бы была глуха и слепа.
– Открой глаза, милая.
Серена подняла тяжелые веки и увидела склонившееся над ней лицо Гидеона. В глазах его светилась нежность. Она с трудом протянула руку и погладила морщинки возле его глаз.
– Уже утро?
– Нет. – Гидеон повернул голову, поймал губами кончики ее пальцев и, прежде чем отпустить, подержал их несколько секунд во рту. – Еще не утро, но я уже скучаю. Я хочу, чтобы ты хотя бы ненадолго удостоила меня своим вниманием.
Серена засмеялась и обвила руками его обнаженные плечи.
– Я даже сосчитать не могу, сколько раз за эту ночь я удостаивала тебя своим вниманием. Но я, как всегда, готова подчиниться.
Сказав это, она лизнула впадину в его ключице. На вкус кожа Гидеона оказалась чуть солоноватой.
– Не такой уж я сатир, каким ты меня себе представляешь, нимфоманка ты эдакая, – со смехом ответил Гидеон и откинулся назад, увлекая ее за собой. Затем он покровительственным жестом положил ее голову себе на плечо. – Ты до сих пор не поняла, что я – страшно чувствительный парень. И между прочим, помимо физических, у меня существуют еще и духовные потребности.
– Вот этого я как раз и не заметила, – насмешливо ответила Серена, лениво перебирая пальцами курчавые завитки волос на его груди. Эти волосы были выжжены солнцем – так же, как и упрямый вихор на его голове. – Согласись, если этой ночью ты что-либо и демонстрировал, то уж никак не свою тонкую душевную конституцию. С моей стороны было вполне естественно предположить, что ты снова хочешь того же самого. – Серена приподнялась на локте и посмотрела на Гидеона сверху вниз, а ее волосы шелковым покровом упали на его грудь. – Так или иначе, обуздай ненадолго свою чувствительную душу. Я жду, затаив дыхание.
Внезапно Серена заметила, что в его взгляде промелькнуло разочарование, и поняла, что он не шутил. В мгновение ока она словно отрезвела и мягко сказала:
– Скажи мне, что тебя тревожит. Он тряхнул головой.
– Я не склонен к мелодраматическим эффектам. Единственное, что мне хотелось, это увидеть, как ты просыпаешься рядом со мной, и держать тебя в своих объятиях, вот и все.
Серена почувствовала, как у нее сжалось сердце. Она опустила голову ему на плечо, до самой глубины души тронутая простыми словами Гидеона. Каждая мелочь вокруг нее вдруг наполнилась особым смыслом – ажурный потолок над их головами, отблеск толстых оконных стекол на полу, мерцание медного светильника в изголовье постели, который Гидеон включил после того, как они вернулись с озера. Здесь. Сейчас. Суждено ли ей хоть когда-нибудь еще испытать подобное блаженство?
Пальцы Гидеона перебирали мягкие волосы на ее виске, а его голос негромко рокотал возле ее уха подобно звуку океанского прилива:
– Знаешь, когда я был подростком и болтался с одного места на другое, у меня была мечта: иметь что-то свое. Что-то прекрасное и неизменное, которое останется моим, пусть даже весь мир перевернется. – Его палец прикоснулся к уголку ее губы и обвел ее контур. – Насколько я помню, это причиняло мне невыносимую боль. Я был страшно ревнив. Я ревновал даже своих друзей, мечтая стать для них всем. – Губы Гидеона ласково прикоснулись к ее лбу. – Со временем я усвоил горький урок, который заключался в следующем: чем сильнее я стремился привязать к себе того или иного человека, тем сильнее я отталкивал его от себя. Нельзя заставить людей насильно открыть для тебя их души и сердца. Ты не можешь ворваться в их жизнь незваным гостем.
Голос Гидеона дрогнул. Он ненадолго замолчал.
– К чему я все это говорю? Я хочу, чтобы ты знала: если я начну давить на тебя, требовать от тебя того, чего ты не хочешь, ты имеешь полное право без малейших угрызений совести послать меня к чертовой матери. Ты была совершенно права, называя меня бульдозером. – Пальцы Гидеона прикоснулись к ресницам Серены, на которых уже блестели слезинки. – Видишь ли, я наконец-то нашел то, что считал самым прекрасным, и я не хочу с этим расставаться, даже на самое короткое время. И пусть даже я буду знать, что причиняю тебе боль, Серена, я ничего не могу с этим поделать. Ты уж прости меня.
Каждый вдох причинял ей боль, а ее руки сцепились за его спиной с такой силой, что стали ныть мышцы. Ей было жаль его до слез. Она жалела его за бесприютное детство, за боль и одиночество, выпавшие на его долю, которые, впрочем, не помешали ему стать честным и чутким человеком.
По щекам Серены текли слезы. Одна из них упала ему на плечо, и тело Гидеона напряглось. Он поднял голову и заглянул ей в глаза.
– Эй, что за слезы? Что оплакиваем?
– Да так, ничего. Я просто подумала, что не так уж и плохо иметь рядом с собой бульдозер.
Он пытливо смотрел ей в лицо.
– Навсегда?
Серена замерла, ощутив, как внутри ее поднимается волна страха. Но это же безумие! Гидеон – самый лучший мужчина на свете, почему же она боится сказать короткое «да»?
На его лицо набежало облачко разочарования.
– Хорошо, не надо. Сейчас слова ни к чему. Так или иначе, то, что случилось этой ночью, уже является своего рода обещанием. Не будем торопиться.
«Вот это правильно», – сонно подумала Серена.
Они еще долго лежали, прижавшись друг к другу, и вскоре руки Гидеона расслабились, и его объятия превратились для Серены всего лишь в удобное и надежное убежище, в котором она могла укрыться от всего остального мира.
Она уже почти спала, когда над ее ухом прозвучал голос Гидеона, произнесший словно клятву:
– Но если когда-нибудь ты все же сумеешь заставить себя произнести слово «навсегда», я позабочусь о том, чтобы ты никогда об этом не пожалела. Ни на секунду.
Глава 4
– Не двигайся! – велела Серена. Карандаш в ее руке провел на бумаге плавную линию, обозначившую контур его мускулистого бедра.
– Как у меня может что-либо получиться, если ты постоянно дергаешься?
– Мне холодно, – пожаловался Гидеон. Он лениво потянулся, отчего заиграли мускулы на его теле, а затем вновь принял позу, которой требовала от него Серена. – Ты ведь не можешь требовать от мужчины, чтобы он позировал тебе голышом и при этом не покрывался гусиной кожей, правда, дорогая?
– Гусиная кожа в такую жару? Хм! Да сейчас не меньше двадцати пяти градусов, – без тени жалости ответствовала она, думая о том, что водопад на заднем плане придется весьма кстати и добавит рисунку эдакой экспрессии. – Если бы ты не был таким загорелым, я бы, наверное, беспокоилась о том, как бы ты не обгорел на солнце.
Гидеон подумал и сказал:
– В таком случае я, вероятно, слишком застенчив, чтобы позировать обнаженным. – Серена насмешливо фыркнула, а Гидеон с наигранным возмущением продолжал: – Сначала ты надругалась над моим прекрасным телом, а теперь используешь мою неописуемую красоту в качестве натуры для того, чтобы создавать похабные картинки.
– Что ты понимаешь! – притворно возмутилась Серена. – Это тебе не порнография, а высокое искусство! – Оторвав взгляд от бумаги, она увидела в его глазах лукавый огонек. – А теперь, если тебе больше не на что пожаловаться, сделай милость и полежи спокойно. Ты сам заставил меня взяться за карандаш и сам требовал от меня написать как можно больше картин, чтобы тебе было из чего выбирать. А для этого мне нужен натурщик, логично? – С тяжелым вздохом она добавила: – Ты, конечно, не бог весть что, но, на худой конец, сгодишься.
– Да уж, придется тебе смириться с тем, что есть, – угрожающе ощетинился Гидеон. – Потому что, если ты решишь попробовать в качестве обнаженной натуры какого-нибудь другого мужика, можешь сразу забыть о живописи – раз и навсегда.
– Ты меня не за ту принимаешь. Я художник, а не вуайерист, – сердито парировала Серена. – Да будешь ты лежать смирно или нет?! – прикрикнула она. – Я почти закончила. Потерпи еще десять минут.
– Постараюсь, если, конечно, не найду более уважительный предлог для того, чтобы помешать тебе рисовать.
Серена не смогла сдержать улыбки. Желанию, дремавшему в ней, требовалось совсем чуть-чуть, чтобы пробудиться, и Гидеон как никто умел распалить ее так, что все заграждения, которые она воздвигала, начинали таять подобно воску. Ей сразу захотелось закончить рисунок как можно скорее
В течение нескольких следующих минут Гидеон молчал и не шевелился, и карандаш Серены быстро летал по бумаге.
Даже удивительно, насколько близки они стали друг другу за столь непродолжительное время. Рядом с Гидеоном Серена чувствовала себя совершенно свободно и непринужденно. Возможно, Гидеон и впрямь был прав, говоря, что они предназначены друг для друга, а их якобы случайная встреча, произошедшая десять лет назад, была действительно запланирована в какой-то небесной канцелярии.
Как прекрасно, когда твой любимый одновременно является и твоим другом, рассеянно думала она. Страсть, охватившая их своим жарким пламенем, не сумела спалить уютно мерцавшие угольки товарищества и взаимопонимания. Хотя, охваченные непреодолимой физической тягой, они проводили большую часть времени, изучая тела друг друга, каждому из них хватало времени и для того, чтобы заглянуть в душу и мысли другого.
– Послушай, Серена!
– Что? – откликнулась она, не отрывая глаз от альбома.
– Появилась новая причина, по которой я не могу больше позировать.
– Я не сомневалась в том, что это случится, – вздохнула она. – Что теперь?
– Во мне кое-что… изменилось.
Она бросила на него взгляд, задержалась на его восставшей плоти.
– Действительно, – невозмутимо констатировала она. – Что ж, эта деталь придаст рисунку дополнительный колорит. Очень мило с твоей стороны. Но ты, я надеюсь, понимаешь: для того, чтобы запечатлеть эту мужскую мощь, мне понадобится дополнительное время.
– Даю тебе одну – только одну! – минуту. И ни секундой больше! – Гидеон уже поднимался с земли – Я и так уже натерпелся от тебя, распутница! Сначала ты меня используешь, а потом принимаешься оскорблять.
Оказавшись за ее спиной, он повалил Серену на траву, перевернул ее на спину и оседлал. Затем без малейших усилий он завел ее руки за голову и уставился на нее, скорчив гримасу театрального злодея.
– Коварная бестия! Тебе ничего не стоит опутать своими чарами беззащитного юношу.
Серена фыркнула. Ей стоило больших трудов не расхохотаться. Было ясно, что с рисованием на сегодня покончено.
– Хорошо, – вздохнула она, – натурщик на сегодня свободен.
– Вот спасибо! – с нескрываемой иронией откликнулся он. – Что ж, я знаю, как распорядиться обретенной свободой.
Сделав резкое движение, Гидеон спрыгнул с нее, и в следующий миг Серена почувствовала, что поднимается в воздух, поддерживаемая его сильными руками. Она судорожно вцепилась в его плечи.
– Что ты делаешь?
– Мы идем купаться. – Гидеон в несколько прыжков преодолел те метры, что отделяли их от берега озера – Коль скоро мне предстоит в очередной раз продемонстрировать свою неутомимость, я должен немного остыть.
– Послушай, ты-то голый, но ведь я одетая! – завопила она, цепляясь за него.
– Подумаешь! Какие-то шорты и рубашка! На солнце они высохнут за пару минут.
Не успела Серена возразить, как он уже вошел в холодную воду.
– Гидеон!
– Через секунду ты привыкнешь, и она покажется тебе горячей, как кипяток, – успокоил он Серену и, не выпуская ее из рук, широкими шагами пошел по направлению к водопаду. – Расслабься и предоставь все мне.
Выбора у нее не оставалось, и, подчинившись его воле, Серена покорно обвила шею Гидеона руками и расслабилась. Вскоре на них стали падать брызги водопада, и Серена убедилась в том, что Гидеон был прав: вода уже не казалась такой холодной, как поначалу.
Здесь было неглубоко. Вода доходила Гидеону до плеч. Он спустил Серену с рук и придерживал ее за талию, чтобы ее голова находилась вровень с его. Волосы Гидеона потемнели от брызг и облепили голову наподобие шлема.
Серена нежно провела кончиками мокрых пальцев по линии его скулы.
– Никак не могу поймать эту линию.—Пальцы Серены пробежались по его щеке. – А эти ямочки просто убийственны!
– Прошу прощения, – проговорил он, – но это не «ямочки», а смешинки. Это у Ширли Темпл ямочки, а у меня смешинки.
Серена тесно прижалась к нему под водой.
– По-моему, я наступила на больную мозоль. Не обижайся, я нахожу их совершенно неотразимыми. – Она приблизилась к нему и пощекотала его щеку языком – Милые ямочки Гидеона!
– Не милые, а отвратительные, – пробурчал он. – Слушай, детка, ты постоянно увеличиваешь счет, по которому тебе придется платить. – Его рука вынырнула из-под воды и принялась расстегивать пуговицы на рубашке Серены. – Ты хоть знаешь определение слова «ямочка»?
– Наверное, нет.
– А я знаю. – Он стянул с нее рубашку и бросил ее на валун, торчавший из воды. – Оно отпечаталось в моей памяти. Я нашел его в словаре, еще будучи мальчишкой – после того, как в кровь разбил нос парню. Он был настолько глуп, что посмел дразнить меня, обзывая Ямочкой – Теперь пальцы Гидеона расстегивали ее шорты. – «Ямочка – естественное углубление на теле. Обычно – хотя и необязательно – неглубокое».
– Это чепуха! – выдохнула она. Ее обнажившиеся соски оказались прижаты к его мускулистой широкой груди, и он ощущал, как они твердеют и напрягаются.
– А я-то думал, что ты будешь восхищена моими глубокими познаниями, – проговорил Гидеон, стаскивая с нее шорты. – К тому же это вовсе не чепуха. Это весьма важно, поскольку у каждого из людей есть свои ямочки.
Шорты медленно опустились на дно водоема, и Серена отпихнула их ногой в сторону. Наверное, следовало позаботиться о том, чтобы их не унесло течением, но в данный момент ей было не до того.
– Некоторые ямочки расположены в наиболее деликатных местах, – продолжал Гидеон. Они стояли, прижавшись друг к другу, и Серена таяла, как мягкий воск в кипятке. Рука мужчины нежно ласкала ее ягодицы. – Вот здесь, например.
– Никогда не замечала.
– А я заметил, – прошептал Гидеон. – Я заметил все, что у тебя есть – Он поцеловал ее, и этот поцелуй показался ей легким, как прикосновение крыльев бабочки. – Если бы ты только видела себя со стороны. Ты так красиво смотришься под водопадом! Ты вся покрыта брызгами, словно бриллиантами.
– До чего романтично! – произнесла она, с трудом выговаривая слова. – Жаль, что я не могу постоянно носить эти украшения!
– Рядом с тобой я всегда подпадаю под влияние романтики – Он уже не шутил. – Ради тебя мне хочется сражаться с ветряными мельницами и побеждать драконов. Я хотел бы написать в твою честь балладу – такую, какие сочиняли древние трубадуры, и распевать ее под твоими окнами. – Гидеон нежно провел ладонями по ее потемневшим от воды волосам. – Помнишь, я говорил с наших взаимных обязательствах?
О боже, только не сейчас! Только не снова!
– Это ужасно важно, Серена. И будь я проклят, если тебе удастся улизнуть от этого разговора!
В эти чудесные мгновения она была не способна думать ни о чем, кроме него. Последние три дня были самыми счастливыми в ее жизни, так зачем Гидеон хочет испортить их, снова заводя разговор о серьезных вещах!
– Я и не увиливаю, – ответила она, прижимаясь к нему еще крепче и принимаясь тереться о его грудь сосками. – Я вся в твоей воле. И жду не дождусь, когда ты расскажешь мне что-нибудь еще о моих ямочках.
На лицо Гидеона набежала тень, и она успела заметить, как в глубине его глаз промелькнуло разочарование. Затем все стало как прежде, и в его взгляде вновь заиграл лукавый огонек.
– Ах да, ямочки! Я как раз собирался исследовать одну из них. – Он немного изменил положение, приподнял Серену за ягодицы и усадил ее на себя. Она обвила ногами его талию. – Исследовать самым тщательным образом.
Ее смех мгновенно оборвался, и она резко втянула в себя воздух. Ногти ее впились во влажную кожу на его плечах, и Гидеон принялся на деле демонстрировать серьезность своих намерений.
Серена закрыла глаза и стала двигаться в постоянно убыстряющемся темпе. Ей казалось, что мир вокруг нее вот-вот взорвется. Ее сердце пустилось вскачь – наперегонки с сердцебиением Гидеона, которое она ощущала так же явственно, как свое. Он теперь действовал с некоторой грубостью, которой она не замечала раньше. Грубость? Но ведь до этого, предаваясь с ней любовным утехам, он никогда не проявлял ничего, кроме нежности и трогательной заботы о том, чтобы ей было хорошо! Но сейчас в том, как он ее любил, появилось нечто новое – необузданное, даже яростное.
Нет, должно быть, ей это только показалось. Потому что, когда они достигли и миновали ту точку, за которой наступает высший пик наслаждения, его руки держали ее так же нежно и заботливо, как и всегда прежде. Да и голос его был точно таким же, как раньше, когда он спросил:
– Ну как тебе наше исследование?
Звонкий смех Серены утонул в непрекращающемся грохоте водопада.
И все же в поведении Гидеона и впрямь появилось что-то новое. Он казался рассеянным и смотрел вокруг себя отсутствующим взглядом – даже тогда, когда взял с валуна ее рубашку и, несколько раз нырнув, достал со дна озера ее шорты. Гидеон оставался таким в течение всего времени, пока они плыли обратно к берегу, одевались, собирали рисовальные принадлежности Серены, а затем – всю дорогу к дому.
За то время, пока они находились в воде, небо сменило свой цвет с лазурно-синего на свинцовый, и, поглядев вверх, Серена невольно поежилась.
– Нам крупно повезет, если мы успеем добраться до дома, прежде чем снова промокнем до костей.
– Что? – спросил он, и, проследив за ее взглядом, тоже поднял глаза к небу, на котором уже собирались грозовые облака. – Да, похоже, будет дождь. Давай поторапливаться.
С этими словами Гидеон взял ее за руку, и они ускорили шаг, а вскоре и вовсе побежали.
К тому времени, когда они добрались до дома, гроза все же разразилась, и последние метры, остававшиеся до крыльца, они проделали под струями проливного дождя.
– Тебе следует принять горячий душ и переодеться в сухое, – проговорил Гидеон, как только за их спинами захлопнулась входная дверь, и. направился в сторону кухни. – А я пока сварю кофе и поставлю на огонь пару стейков.
Недоуменно морща лоб, Серена стояла в холле и провожала Гидеона взглядом. Какая муха его укусила? Разве не логично было бы ожидать, что они вместе примут душ, а затем станут в четыре руки хозяйничать на кухне!
– Ты тоже промок до нитки, – крикнула она ему в спину.
– Со мной все в порядке, – бросил он, не оборачиваясь. – Отправляйся наверх.
Серена попыталась убедить себя в том, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. Ну и что? Может, Гидеону просто надоело делать все вместе с ней? Он привык к независимости, и вполне логично предположить, что постоянное присутствие рядом с ним другого человека стало раздражать его. Но Серена все же не могла избавиться от смутного беспокойства. Хотя бы потому, что теперь, не ощущая его рядом с собой хотя бы секунду, она начинала чувствовать себя одинокой. И поэтому сейчас она вдруг почувствовала себя несчастной.
Подавив тяжкий вздох, Серена направилась к лестнице и принялась взбираться на второй этаж.
Пытаясь хоть как-то избавиться от этого чувства, она уделила время больше обычного своей внешности. Приняв душ, она вместо повседневной одежды нарядилась в розовое с золотой отделкой платье в восточном стиле и уложила волосы на затылке, оставив две пряди свободно свисать вдоль лица. Немного пудры, чуть-чуть туши на ресницы, легкое прикосновение блеска к губам – и она была готова сразиться с Гидеоном.
Серена скорчила гримасу собственному отражению. Сразиться с Гидеоном? С какой стати это слово пришло ей на ум? Оно скорее уместно, когда думаешь о враге, а не о любовнике Да, ее воображение действительно что-то разыгралось.
Когда несколькими минутами позже Серена появилась на кухне, она уже отдавала себе отчет в том, что ее вычурный наряд – совершенно не к месту Гидеон окинул ее равнодушным взглядом и, засовывая в духовку французский хлеб, завернутый в фольгу, сообщил:
– Стейки почти готовы. Тебе осталось приготовить салат, а я вернусь через десять минут.
И с этими словами он вышел из кухни.
Серена, хмурясь, открыла дверцу холодильника и принялась вынимать оттуда овощи, чтобы приготовить салат Гидеон обратил на нее не больше внимания, чем на табуретку. Наверное, она уже наскучила ему Что ж, в ее распоряжении целый вечер, в течение которого она может попробовать сломать стену его равнодушия.
Серена посмотрела в окно, расположенное прямо над кухонной мойкой. По стеклу барабанили струи дождя, а в отдалении рокотал гром, возвещая, что очень скоро гроза доберется и сюда На улице почти совсем стемнело, и она с трудом различала за окном силуэты деревьев и кустарник, который злобно трепали порывы ветра Все словно сговорились! Вот и гроза – как нарочно нагрянула именно сейчас, чтобы омрачить три солнечных дня, наполненных покоем и радостью Серена почувствовала себя еще более несчастной. Во всем этом ей виделось нечто мистическое.
Гидеон задержался дольше чем на десять минут. Он появился в песочного цвета брюках, которые подчеркивали стройные линии его бедер, и кремовой рубашке с закатанными по локоть рукавами Влажные волосы были расчесаны с несвойственным для него тщанием Прямо как у маленького послушного мальчика, отметила про себя Серена, ощутив внезапный прилив нежности Однако когда он уселся за стол напротив нее и молча принялся за еду, она с тревогой заметила, что в угрюмом выражении его лица не было ничего детского – лишь серьезность и сосредоточенность зрелого мужчины.
Наконец с едой было покончено Они пили кофе, когда Гидеон вдруг откинулся на стуле, мрачно посмотрел на Серену и произнес:
– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Она чуть не выронила чашку Нахлынувшая на нее в первый момент радость тут же сменилась сомнением, которое, в свою очередь, уступило место полной растерянности.
– Ты шутишь?
– Я не шучу, – проговорил Гидеон. Губы его сложились в тонкую полоску. – Или ты полагаешь, что эта маленькая идиллия будет продолжаться вечно? Пора нам выбраться из розовых зарослей и поговорить о наших взаимных обязательствах.
– Замуж… – с трудом выдавила из себя Серена. Для нее предложение Гидеона явилось полной неожиданностью.
– Похоже, эта мысль тебе не очень-то по душе? Почему же? Это ведь так естественно в отношениях между мужчиной и женщиной! – С трудом сдерживаясь, он отодвинул в сторону блюдце с кофейной чашкой. – Должен сообщить тебе, что, хотя мы живем в эпоху свободы личности, люди, которые нужны друг другу, время от времени все еще вступают в брак. – Помолчав, он добавил: – А я тебе нужен, Серена.
– Конечно, нужен, – не колеблясь, ответила она. Разве можно не любить Гидеона! Он олицетворял собой солнечный свет и страсть, спокойную силу и добрый смех. – Но мне кажется, перед тем, как принимать столь важное решение, не мешает немного подождать. Мы знаем друг друга едва больше недели. Так, может, нам стоит вернуться к этому разговору чуть позже? – спросила она, неуверенно улыбнувшись.
– Нет, Серена, я хочу, чтобы мы поговорили об этом именно сейчас.
– А я не хочу. – Она отодвинула стул и поднялась. – Я не вижу логики в твоем поведении.
И мне непонятны причины, которые могли бы помешать нам жить так, как мы жили до сегодняшнего дня. – Глядя в его непонимающее лицо, Серена умоляюще улыбнулась. – Ну разве в последние дни нам было плохо? Неужели у тебя повернется язык сказать такое?
