Текст книги "Никогда не поздно"
Автор книги: Айрис Джоансен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Гидеон также оставил свою дверь открытой и, лежа в кровати, ждал. Он понимал: шансов на то, что его желание осуществится, практически нет. Наверное, еще не настало время, чтобы она доверяла ему до такой степени, но чего не бывает… Затем он услышал, как, открывшись, тихонько скрипнула дверь в комнату Серены и через мгновение пискнули пружины матраца – она вернулась в постель.
Гидеон улыбнулся в темноте, повернулся на бок и закрыл глаза.
Когда некоторое время спустя он тоже погрузился в глубокий сон, на губах его все еще играла легкая улыбка.
– Чего-чего, а кофейных плантаций здесь я не ожидала, – проговорила Серена.
Шофер уверенно вел лимузин по усыпанной гравием дорожке, что вела к большому каменному дому, стоявшему на вершине холма.
– Росс сказал, что твой главный отель находится здесь, в Санта-Изабелле, и я полагала, что ты и живешь где-то поблизости от своих владений.
– Моя штаб-квартира расположена в пентхаузе этого отеля, и я действительно провожу там большую часть времени, – пояснил Гидеон и помахал рукой смуглому мужчине в одежде цвета хаки, что стоял в поле поодаль от дороги Тот помахал ему в ответ и улыбнулся ослепительной белозубой улыбкой. – Это Генри Дельгадо, мой управляющий. Он управляет плантацией и получает за это половину всей прибыли, позволяя мне оставаться «фермером в белых перчатках». Такое положение устраивает нас обоих. – Гидеон откинулся на синие велюровые подушки сиденья и вытянул ноги. – Поначалу я хотел вообще продать эти земли и оставить себе только дом и несколько прилегающих акров, но потом изменил решение. И тогда мы с Генри пришли к такому соглашению.
– Давно ты купил эту плантацию?
– Два года назад. – Взгляд Серены метнулся к его лицу. Гидеон торжественно кивнул. – Да, именно после того, как отыскал твои следы. Мне хотелось, чтобы к тому моменту, когда ты появишься, у тебя здесь был дом. В отеле, конечно, удобно и роскошно, но это все же не дом. В отчете частных сыщиков, которых я нанял, говорилось, что свой коттедж, расположенный на берегу озера, ты предпочитаешь квартире в Нью-Йорке, вот я и подумал, что так будет лучше. – Гидеон сделал паузу и продолжил: – Вот почему я купил именно этот дом: он стоит на берегу озера, которое питается от настоящего водопада. Теперь это частное владение, и принадлежит оно только нам с тобой. Если хочешь, после обеда я покажу его тебе.
– Конечно, хочу, – пробормотала Серена.
– И прекрати впадать в ступор каждый раз, когда я говорю нечто в этом роде. Я купил этот дом именно для нас с тобой и не собираюсь скрывать этого.
– Даже не знаю, что сказать, – откликнулась Серена. – Мне не верится, что мужчина может делать все это ради женщины, которую он едва знает, играть в рулетку, даже не будучи уверен, что она окажется той самой женщиной.
– Ты и есть та самая женщина, – уверенно ответил Гидеон, – и рулетка тут вовсе ни при чем.
– Ты просто невозможен, – покачала она головой. – Тебе это известно?
– Да, – ухмыльнулся он, – мне частенько приходилось об этом слышать.
– Охотно верю.
– Но ты ко мне привыкнешь. – Голос Гидеона приобрел бархатную мягкость. – Я предоставлю тебе возможность узнать обо мне все, включая самые потаенные детали.
В жилах Серены возник жар, и маленькие огоньки невидимого пламени принялись лизать ее изнутри. Она быстро отвела глаза в сторону. Интимная подоплека его фразы была очевидна, но прозвучала она не агрессивно, а вполне миролюбиво. Отчего же у нее перехватило дыхание?
Надо отдать должное Гидеону: ему блистательно удавалось заставать ее врасплох. Ни за завтраком сегодня утром, ни в течение короткого перелета с Кастельяно до Санта-Изабеллы в его поведении не было ни намека на сексуальность. Он был очарователен, заботлив, тактичен, много шутил, а сейчас… Сейчас его улыбка, адресованная ей, была наполнена чувственностью – нескрываемой и очевидной, словно флаг, что развевается над башней.
– Лучше не надо, – сказала она. Гидеон не стал делать вид, будто не понял.
– Я и сам пытаюсь утихомирить себя, у меня это плохо получается, – честно признался он, скорчив комичную гримасу. – Наверное, это отпугивает тебя. Разве мог я предполагать, что тот образ старшего брата и защитника, который сложился в твоем сознании когда-то, будет возникать каждый раз, когда ты будешь думать обо мне.
Гидеон медленно окинул ее взглядом – от желтой шелковой блузы до белой хлопчатобумажной юбки и обратно, задержав глаза на ее груди, туго натянувшей шелк блузки. Он говорил, тщательно подбирая слова и тихо – так, чтобы его не мог слышать шофер:
– Я и сейчас являюсь твоим защитником, но испытываю к тебе далеко не братские чувства. И сейчас мне больше всего хочется расстегнуть на тебе блузку и коснуться твоей груди. Я хочу распробовать тебя, узнать каждый сантиметр твоего тела. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, все во мне начинает кипеть, и я возбуждаюсь до такой степени, что испытываю боль. Я с удовольствием приказал бы Рикардо остановить машину, затащил бы тебя в ближайшие кусты и делал бы с тобой все, что мне хочется, до скончания века. Ты понимаешь меня?
Серена смотрела на Гидеона, ошеломленная эротичностью его слов и тем взрывным эффектом, который они произвели на нее. В ее жилах разгорался огонь, ее груди напряглись под его взглядом так сильно, как если бы он в действительности ласкал их. Она торопливо перевела взгляд в сторону и стала смотреть в окно.
– О да, я понимаю.
В следующее мгновение Серена почувствовала на своем колене теплую тяжесть его руки и резко втянула воздух. Ее сотрясала неудержимая дрожь. Каждая жилка в ее теле горела, а мышцы расслабились и казались ватными. Серена невидящим взглядом смотрела на окрестности, мелькающие за окном, и чувствовала, как пальцы Гидеона ласкают ее колено, а затем задирают юбку и начинают нежно гладить внутреннюю сторону ноги.
– И никаких чулок, – вкрадчиво произнес он. – Полностью одобряю и поддерживаю.
– Слишком жарко, – еле слышно пробормотала она, отчаянно пытаясь совладать с собой. Она должна была остановить его, но не собиралась этого делать. Она хотела лишь одного: сидеть вот так, полностью отдавшись его власти и купаясь в том эротическом колдовстве, которое уже овладело ею.
– Жара – ужасная вещь, – говорил Гидеон, мягко, но настойчиво раздвигая ее ноги. – Она может лишить тебя возможности дышать, двигаться, сопротивляться…
Наконец его рука добралась до треугольника волос, легла на него. По телу Серены пробежала дрожь. Она ощущала жар, исходящий от его ладони.
– Она даже может причинить тебе боль. Ведь правда, Серена?
Гидеон не стал дожидаться ответа. Его рука вдруг исчезла, и он одернул на ней юбку.
– Запомни: каждый раз, когда я гляжу на тебя, я испытываю точно такой же жар. Точно так же, как и ты, – мягко добавил он. – Ты тоже хочешь меня, не вздумай отрицать это.
– Я нормальная женщина, и мое тело отвечает на ласки так, как и должно, – промолвила Серена. – Тем более что ты очень привлекательный мужчина.
– Ты уворачиваешься. Ты уходишь от ответа. – В голосе его звучало нетерпение. – А ну-ка, посмотри мне в глаза, черт побери! – Гидеон взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. – Отвечай прямо: ты хочешь меня? Не какого-нибудь там «привлекательного мужчину», а именно меня?
Серена смотрела ему в глаза, не в силах отвести взгляд.
– С какой стати я… – Она умолкла и затем честно призналась: – Да.
Гидеон облегченно выдохнул:
– Ну наконец-то!
– Ты своего добился, – сухо сказала Серена. – А я чувствую себя так, будто по мне проехал бульдозер.
Гидеон засмеялся и отпустил ее подбородок.
– Да, временами я бываю агрессивен. В таких случаях просто посылай меня куда подальше. Росс поступает именно так.
– Готова поспорить, что крайне редко.
– Вообще-то, да. Я пытаюсь вспомнить, когда он делал это в последний раз, но не могу, – признался Гидеон с усмешкой.
– Неудивительно. Видимо, ему не очень-то нравится, когда его размазывают по стенке.
На лице Гидеона отразилась неуверенность, потом – задумчивость.
– Действительно. Нужно подумать, что тут можно сделать.
Серена откинула голову и звонко расхохоталась. Гидеон посмотрел на нее недоумевающе.
– Чему ты смеешься?
– Просто представляю себе, как ты соскребаешь Росса со стенки чайной ложкой. Нет, по-моему, он все же предпочтет оставаться размазанным.
– Простой путь не значит лучший. И если Россу понадобится… – Гидеон осекся, а затем спросил: – По твоему мнению, я чересчур сильно давлю на людей?
– Лично мне так показалось.
– Хорошо, я постараюсь быть менее настойчивым. В том, что касается второстепенных вопросов, – добавил он после паузы.
Серена недоверчиво усмехнулась и покачала головой.
– Ты безнадежен.
Лимузин подкатил к входной двери двухэтажного каменного особняка и остановился. Гидеон открыл дверцу и выбрался из машины. Помогая Серене выйти, он шепнул ей на ухо:
– Ничего подобного. Я надежен. И все твои надежды связаны со мной.
По ее позвоночнику пробежала горячая волна. Она поспешно отвернулась и окинула взглядом жилище Гидеона.
– Дом выглядит очень старым. Когда он был построен?
– В самом начале века. – Гидеон заглянул в лицо своей спутницы. – Надеюсь, ты не имеешь ничего против старых домов? Этот особняк я отреставрировал, и вся его начинка – современная.
Лично мне кажется, что в старых домах витает какой-то особый дух.
– Я согласна с тобой. У моей подруги Элизабет есть старая мельница, и там так здорово! В ней царит удивительная – теплая и чудесная – атмосфера.
– Она тебе нравится? Хочешь, я куплю ее для тебя?
Серена вскинула на собеседника удивленный взгляд.
– Она ни за что не продаст ее. Это ее дом.
– Я что-нибудь придумаю.
«И он наверняка что-нибудь придумает, если я не отговорю его от этой затеи», – подумала Серена.
– Остановись, бульдозер! Или ты меня плохо расслышал? Она моя подруга, и мне вовсе не хочется, чтобы ты разрушил нашу с ней дружбу своими гусеницами. – Серена тяжело вздохнула. – И вообще, я не понимаю, с какой стати надо это обсуждать. Мы говорим так, будто намерены провести вместе следующие пятьдесят лет.
На губах Гидеона заиграла довольная улыбка.
– Так и есть. – Он взял ее под локоть и повел вверх по ступеням крыльца. – Лично мне эта идея очень нравится.
– А мне – нет. Одна неделя, запомни.
– Я помню, – пробормотал Гидеон. – Как тебе эти створчатые окна? Первоначально их здесь не было, но мне подумалось, что они отлично подойдут к этому дому.
– По-моему, они смотрятся замечательно. Он снова улыбнулся.
– Здорово! Ты можешь заменить здесь все, что тебе не понравится, но, мне кажется, в основном тебе все тут придется по душе. – Оглянувшись через плечо на водителя, Гидеон распорядился: – Отнеси багаж на второй этаж, Рикардо, а потом можешь возвращаться в отель. – Снова повернувшись к Серене, он пояснил: – Я нанял прислугу – женщину, которая приходит сюда каждый день, чтобы готовить и убирать, но сейчас велел ей не показываться, пока ты будешь здесь. Полагаю, в течение недели мы и сами сможем о себе позаботиться. Ты же знаешь, как хорошо я умею готовить омлет. Я даже отключил телефон, чтобы нас не беспокоили.
Величественным жестом он распахнул входную дверь и провозгласил:
– Добро пожаловать домой, любовь моя!
Дом для Серены всегда являлся той тихой гаванью, куда она возвращалась, вырвавшись из бешеного круговорота, каким является мир моды, или закончив расхлебывать очередное дикое приключение своего братца. Впрочем, Серену устраивала такая жизнь. Тихое, размеренное существование на одном месте было не по ней.
Совершив небольшую экскурсию по особняку, она убедилась в том, что для Гидеона дом значил нечто иное. Этот дом был предназначен для того, чтобы в его стенах жили день за днем, год за годом, растили и воспитывали детей, делились радостями и бедами.
Несмотря на характерную для тропических стран легкую мебель, обстановка излучала комфорт, покой и надежность. Полы были отполированы до блеска, и половицы светились медовым цветом, а в большой кухне, предназначенной не только для стряпни, но и для трапез, несмотря на присутствие современной микроволновой печи, царила патриархальная атмосфера давно минувших дней.
– Здесь так уютно! Неудивительно, что ты приобрел этот дом, – искренне призналась Серена, разглядывая толстые оконные переплеты в спальне хозяина и несказанно красивый вид на море, открывавшийся из них.
Гидеон польщено улыбнулся.
– Я рад, что тебе понравилось. – С чисто мальчишеским нетерпением он распахнул дверь в коридор и сказал: – Несмотря на то что мне не хочется уводить тебя из спальни, я все же должен показать тебе еще одну комнату, которую ты пока не видела. Пойдем, она дальше по коридору.
Серена последовала за ним с улыбкой, в которой был оттенок материнской нежности. Но от улыбки ее не осталось и следа, когда она заглянула в открытую ее спутником дверь в конце коридора.
– Мастерская?
Она медленно вошла в комнату. Да, это была настоящая мастерская художника, оснащенная всем, что только может ему понадобиться. Солнечный свет волнами лился в высоченные – от пола до потолка – окна, а посередине комнаты стоял мольберт с красками.
– Все это дожидалось тебя, Серена, – тихо проговорил Гидеон.
Она в первое мгновение не знала, что и ответить.
– Я ведь сказала тебе, что в последнее время почти перестала рисовать. Если не считать набросков для моей работы.
– Это не означает, что ты не можешь начать снова. Говорю же: и мастерская, и все, что в ней есть, ждало тебя. С этого холма открывается великолепный вид, море на закате меняет свой цвет, а озеро, о котором я уже упоминал, представляет собой сказочную картину, особенно когда его покрывает утренняя дымка. Уже сегодня вечером ты можешь сделать первые наброски, а потом…
Глаза Серены удивленно расширились.
– Ты хочешь, чтобы в течение всей недели, пока я пробуду здесь, я работала? По-моему, ты сам ставишь под угрозу задачу, которую поставил перед собой.
– Возможно. – Его губы искривились в усмешке. – Но для тебя это является прекрасной возможностью снова начать рисовать. Я ведь говорил тебе, что не хочу, чтобы у тебя похитили твои мечты, и черт меня побери, если я это допущу!
Серена почувствовала, что глаза ее застилают слезы.
– От одной недели большого проку не будет, – проговорила она слабым голосом. – Я забыла, как держать кисть в руках. Честно говоря, я не рисовала с того момента, когда вышла замуж.
– Тем более пора начинать. Готов спорить, я снова поймаю тебя на крючок, – усмехнулся Гидеон.
«Он несомненно попытается это сделать», – подумала Серена и ощутила внезапный холодок страха. Пристрастие к рисованию всегда являлось для нее своего рода наркотиком, именно поэтому в свое время она и бросила это занятие. Она не имела права терять время, поскольку было необходимо зарабатывать деньги, чтобы содержать себя и Дэйна, а эта страсть могла поглотить ее с головой и вдребезги разбить ее карьеру.
– Не думаю, что я… У меня для этого просто не хватит времени.
Улыбку Гидеона словно стерли с его лица.
– Ты просто боишься, верно? Оказаться во власти мечты – это тоже может оказаться очень страшным. Проще всего плыть по течению, словно бревно. – Он помолчал. – Но ты должна стать тем, кем можешь быть, Серена. Ты обязана испытать все возможности, пройти по всем дорожкам, которые расстелила перед тобой жизнь.
Он преодолел несколько разделявших их шагов и заглянул ей в глаза. Взгляд его был глубок и настойчив, а в голосе появились бархатные нотки. – Это пойдет тебе только на пользу. Поверь мне, малышка!
Серена отвела глаза в сторону и неуверенно засмеялась.
– Тут ведь речь идет не о стакане апельсинового сока. Ты снова наезжаешь на меня словно бульдозер.
– Вот именно, речь идет об очень важных вещах. – Гидеон приподнял ее подбородок двумя пальцами и заставил смотреть себе в глаза. – Помнишь, ты обещала подарить мне свою картину? Но ты так и не написала ее, Серена.
Тут Гидеон ошибался. В первый год после того, как Серена сбежала из его дома, она написала для него с десяток картин. В то ужасное время это занятие являлось для нее единственным прибежищем и способом не сойти с ума.
– Ты хочешь, чтобы я написала фреску на стене твоей гостиной9 – легкомысленно спросила она.
– Нет, мне нужна от тебя всего одна картина, но я хочу выбрать ее сам. Поэтому ты должна написать много картин, чтобы мне было из чего выбирать. – Гидеон прикоснулся губами к кончику ее носа. – Пейзажи, портреты… – Он комично воздел глаза к потолку. – Обнаженную натуру. В общем, все, что только можно. – В глубине его глаз вспыхнул какой-то дьявольский огонек. – Абсолютно все.
– И ты не откажешься от этой затеи?
– Ни за какие деньги!
Серена отступила на шаг и почувствовала, как внутри ее нарастает желание поскорее взять кисть и подойти к мольберту – желание, которое, как ей казалось, давно в ней умерло. Чистый холст, краски, восхитительные пейзажи… О господи, зачем только она уступает ему? Она наверняка совершает ошибку, но, даже осознавая это, Серена знала, что все равно поступит так, как хочет он. На самом деле ей самой не терпелось поскорее приступить к работе.
– Смотри, как бы не пришлось потом пожалеть об этом. Ты меня еще не знаешь. Росс когда-то сказал мне, что одним из твоих главных качеств является решимость. У меня же – целеустремленность. Если я на чем-то зациклилась, все остальное для меня перестает существовать. Я становлюсь одержимой.
Гидеон легкомысленно кивнул, не спуская глаз с ее лица.
– Я с этим как-нибудь примирюсь, – сказал он. – Альбомы для рисования и карандаши лежат на полке под тем рабочим столом, – указал он в дальний конец комнаты. – А теперь я советовал бы тебе пойти в свою комнату и переодеться. Твой багаж уже доставлен. Прежде чем стемнеет, я хочу отправиться с тобой на прогулку и показать окрестности. Если тебе что-то понравится, ты сможешь сделать кое-какие наброски.
– Так и поступим. – С возрастающим возбуждением Серена пересекла комнату и подошла к рабочему столу. Остановившись около него, она оглянулась через плечо и улыбнулась. – Спасибо, Гидеон.
– На здоровье, – улыбнулся он в ответ и направился к двери. – Через четверть часа я зайду за тобой, договорились?
– Ага, – не поднимая головы, откликнулась Серена Она уже была целиком поглощена изучением альбомов и карандашей.
Улыбка на лице Гидеона стала еще шире.
– Хорошо, не через четверть часа, а через сорок пять минут.
Он вышел и плотно закрыл за собой дверь, оставив Серену в залитой солнцем мастерской.
Глава 3
– Мне кажется, я породил монстра, – мрачно проговорил Гидеон, отодвигаясь от стола после того, как они закончили ужинать. – Вчера ты ушла в мастерскую сразу же после ужина и торчала там до трех часов утра. На протяжении последних трех дней ты оттуда носа не показываешь. Как, черт побери, мне удастся тебя соблазнить, если мы практически не видимся!
– Я тебя предупреждала, – лукаво улыбнулась Серена. – И, совершенно верно, ты сам во всем виноват. Если не считать, что мы вместе ели, вместе мыли посуду, вместе гуляли в день приезда сюда и играли в карты… – Она наморщила лоб. – Когда бишь это было?
– Да, я вижу, что мое присутствие производит на тебя неизгладимое впечатление, – сухо проговорил Гидеон. – С таким же успехом я мог сидеть в одиночестве и раскладывать пасьянс. Но теперь – все, моему терпению пришел конец. Процесс соблазнения начинается немедленно.
Он откинулся на спинку стула, вытянул вперед длинные ноги и закинул одну на другую.
– Причем я не только требую компенсации за три потерянных дня, но еще и настаиваю на том, чтобы ты ежедневно целиком и полностью уделяла мне не менее пяти часов твоего драгоценного времени. Я понимаю, что требую чересчур многого, поскольку ты по уши захвачена своей новой любовью, но ..
– Да ты ревнуешь! – удивленно воскликнула Серена. – Ты просто ревнуешь!
– Да, я ревную, и еще как! Я ревную ко всему, что связано с тобой. Я ревновал тебя к тому игрушечному князю, за которого ты вышла замуж, я ревновал к годам, которые нас разделили, а теперь я ревную тебя к этой дурацкой палитре и кистям.
– Ты сам всунул их мне в руки.
– И я снова всуну их тебе, завтра. – Гидеон скорчил гримасу. – Такая уж благородная у меня душа.
– С твоей стороны это действительно было благородно, – с благодарностью сказала Серена.
Гидеон возвратил ей нечто очень ценное, что могло быть потеряно для нее навсегда. В течение последних трех дней он не только позволил ей с головой уйти в работу, но и сознательно вел себя сдержанно, исключив из их взаимоотношений любые намеки на сексуальность.
– Мне кажется, что ты очень щедрый человек, Гидеон.
– Я подстроил все это специально, только чтобы произвести на тебя впечатление. А теперь, когда ты попалась в мои силки, я готов прикончить тебя. – Он легко поднялся. – Пойдем прогуляемся.
– Куда?
– Вниз, к озеру. Именно там я намерен заняться с тобой любовью.
Ее глаза испуганно расширились.
– Сейчас?
– Не-а. Сейчас я намерен совершить ритуал, предшествующий спариванию. Не беспокойся, я выбрал подходящее время.
Серена почувствовала прилив раздражения. Опять он за свое! Она встала напротив него и твердо произнесла:
– Нет!
Гидеон удивленно моргнул.
– Нет?
– Не будь бульдозером, Гидеон, не напирай на меня. Все равно у тебя ничего не выйдет. – Она замолчала, пытаясь лучше сформулировать свои пожелания: – Давай сразу же кое о чем договоримся. Если – я подчеркиваю: если! – я позволю тебе заняться со мной любовью, это не будет означать, что ты меня соблазнил. Это случится лишь потому, что мне самой захочется заняться любовью. И именно я буду выбирать время и место.
Серена развернулась и направилась к двери, бросив через плечо:
– Посуду сегодня помоешь сам.
– Куда ты собралась?
– К своему другому любовнику. – Она оглянулась и одарила его приторной улыбкой. – Кстати, я вполне серьезно намерена дать тебе то, что ты хочешь… когда-нибудь.
В следующий момент дверь за ней захлопнулась, и Гидеон услышал дробный стук ее каблучков по ступеням лестницы.
Он тупо смотрел на дверь, но через несколько мгновений на его лице расцвела улыбка, в которой смешались радость и недоверие.
– Черт бы меня побрал! – пробормотал он.
Когда через несколько часов Серена услышала, как открылась дверь мастерской, она даже не оторвала глаз от холста и только спросила:
– Это ты, Гидеон?
– Ага.
– Я освобожусь минут через пятнадцать. Хотелось бы это сегодня закончить…
– Я тебя вовсе не тороплю, – вкрадчивым голосом ответил он. – Рисуй, сколько тебе вздумается, не отвлекайся.
– От этого может быть только… Эй, что ты делаешь!
– Пробую на вкус твое ухо. Оно восхитительно.
Серена попыталась повернуться к нему лицом, но Гидеон не позволил ей сделать это, положив руки ей на плечи.
– Ни в коем случае! Твоя работа слишком важна, чтобы отвлекаться по пустякам. Рисуй, любовь моя. Я найду, чем заняться – Внезапно его язык оказался в ее ушной раковине. – Ой, у тебя рука дрогнула! Ну вот, из-за меня тебе придется подчищать картину. Какая жалость!
– Не паясничай.
У Серены перехватило дыхание, и она с трудом выдавливала из себя слова. Ее окутал исходивший от Гидеона приятный аромат одеколона, а тело его источало не менее возбуждающий жар. Ей приходилось прикладывать максимум усилий, чтобы кисть в ее пальцах не дрожала.
– Ты мне мешаешь.
– Правда? – самым что ни на есть невинным тоном осведомился Гидеон. В следующее мгновение его руки обвили ее, а пальцы принялись расстегивать ее блузку. – Что ж, временами жизнь бывает непростой.
Он развел в стороны полы ее блузки и расстегнул бюстгальтер, застежка которого располагалась спереди.
– Нужно научиться преодолевать эти маленькие неприятности Я уверен, ты настолько поглощена работой, что не замечаешь того, что я сейчас делаю. – В этот момент его ладони легли на ее обнаженные груди. – Гляди-ка, у тебя снова дрогнула рука. Еще одна клякса. Может, стоит превратить эти мазки в корни деревьев?
Серена уже потеряла контроль над собой. Незаконченный пейзаж теперь совсем не волновал ее.
– Не надо, Гидеон.
– Какие же упрямые у тебя соски! Они упираются в мои ладони, словно пытаются меня оттолкнуть. – Его голос стал низким и густым. – А вот это и вовсе сводит меня с ума. – Он прижался бедрами к ее ягодицам и стал тереться о них. – Ты чувствуешь?
Пока Гидеон жарко шептал ей это, его руки ритмично сжимали ее груди.
– Знаешь, что мне хочется сделать с тобой? – спросил он. – Я хотел бы сорвать с тебя всю одежду и взяться за кисть. Я раскрасил бы твои соски алым цветом.
Его рука переместилась вниз, скользнула по шелковистым волосам.
– А это чудо я сделал бы тепло-золотистым. Я бы использовал самую тонкую кисточку, и это понравилось бы тебе не меньше, чем мне. Я бы делал это долго, неторопливо, и каждое движение казалось бы тебе вечностью – Гидеон легонько прикусил мочку ее уха – Я бы делал это так, чтобы ты чувствовала каждое движение кисти, чтобы оно коснулось каждой складочки на твоем теле Как ты думаешь, ты стала бы стонать, если бы я это делал? Мне бы хотелось услышать, как ты стонешь Как ты задыхаешься. А потом я смою с тебя краску и использую свою собственную кисть, чтобы снова заставить тебя стонать.
Он крепко прижался к ней и стоял так несколько секунд, прижавшись губами к ее шее.
– По-моему, ты уронила кисть.
– Плевать… – Серена трепетала в его руках. – Дай мне повернуться.
– Зачем?
– Я хочу трогать тебя. – Ее голос звучал так тихо, что слова были почти не слышны. – Так нечестно, Гидеон.
– Я знаю. Но это так здорово!
– Только не для меня. Я чувствую себя беззащитной.
Он немного поколебался, но все же отпустил ее.
– Хорошо, делай все, что хочешь.
Серена повернулась и прижалась к его груди. Ее дрожащие пальцы принялись торопливо расстегивать пуговицы на его синей рубашке. В следующее мгновение она раздвинула в стороны ее полы и прижалась к его широкой, покрытой густой порослью груди. Гидеон резко выдохнул, и она ощутила, как по его большому телу пробежала дрожь. А ей даже выдохнуть было нечем. В ее легких, казалось, вообще не осталось воздуха, они горели, словно в огне. Серена даже сама не услышала низкое рычание, вырвавшееся из ее горла, когда она принялась тереться возбужденными сосками о его загорелую, поросшую волосами грудь. Пронизавшее ее чувство было настолько сильным, что она вновь вскрикнула.
– Не подстегивай меня, – прошептал Гидеон. – Я хочу не меньше, чем ты, но если мы сейчас не проявим сдержанность, я возьму тебя прямо здесь, стоя.
– Давай, – судорожно выдохнула она. – Где угодно.
– На озере, – ответил Гидеон.
– Слишком далеко.
Он легонько оттолкнул ее и сказал:
– Это позволит нам немного остыть, любовь моя. Я не хочу спешить. Пусть это наслаждение будет долгим. Иди в свою комнату и переоденься в ту лиловую штуку, которая была на тебе в первый день, а я возьму покрывало.
– Но это же вечерний наряд, – удивленно откликнулась Серена.
– Не имеет значения. Мне хочется, чтобы наша первая близость была особенной и запомнилась на всю жизнь. – Он смотрел на нее умоляюще. – Пожалуйста.
Серена беспомощно посмотрела на него и едва не развела руками. Она была наэлектризована до предела, он – тоже, и тем не менее он хочет отложить это! Она открыла было рот, чтобы возразить, но его проклятая улыбка не позволила ей произнести ни слова. Улыбка, в которой слились воедино безграничная нежность и мольба.
– Ладно, – ответила она, повернувшись к двери. – Это чистое безумие, но будь по-твоему. Только поскорее!
– Хорошо! – Он проскользнул мимо нее и крикнул через плечо: – Через пять минут жду тебя в холле.
Когда они встретились в холле, через одну руку Гидеона был перекинут плед, а второй он прижимал к груди охапку полотенец.
– А это зачем? – недоуменно спросила Серена. – Мы что, собираемся купаться? Я, откровенно говоря, имела в виду совсем другое занятие.
Гидеон рассмеялся.
– Я тоже, любовь моя, и поэтому нам стоит поторопиться, иначе я затащу тебя в ближайшие кусты и изнасилую. Купаться мы будем после.
Сказав это, он взял Серену под руку, и они спустились по каменным ступеням крыльца.
Жаркий ночной воздух был насыщен ароматами цветущего жасмина и кофе. Серена пыталась поспеть за широко шагавшим Гидеоном, но каблуки ее серебристых босоножек тонули в мягкой земле. Ни с того ни с сего ее вдруг обуял беспричинный смех, который было никак не унять. Она чувствовала себя юной и сумасшедшей, а подобного возбуждения ей не приходилось испытывать уже много лет.
– Послушай, Гидеон, мы с тобой окончательно рехнулись. В доме полно кроватей, а мы собрались валяться на траве.
– Я хочу, чтобы все, что связано с тобой, было необыкновенным. Стоило мне впервые увидеть озеро, как я понял, что именно здесь хочу заняться с тобой волшебством.
– Каким еще волшебством?
– Когда любовью занимаются двое людей, предназначенных друг для друга, это настоящее волшебство. Я не знаю, какие отношения существовали между тобой и твоим мужем, но сейчас тебя будет ждать нечто особенное. – В голосе его вдруг зазвучали гневные нотки. – Уж я, черт побери, постараюсь! Я вышвырну его из твоих воспоминаний, пусть даже на это у меня уйдет целая жизнь.
Серена глубоко вздохнула.
– Пойми, Гидеон, я не собираюсь сравнивать тебя с кем-то еще. Боюсь, что именно ты разочаруешься во мне. – Она запнулась, а затем скороговоркой закончила: – У меня совсем мало опыта.
Несколько секунд он молчал, словно раздумывая, и лишь после этого заговорил:
– Я знаю, что на протяжении последних двух лет у тебя не было любовников. А если бы тебе вздумалось кого-то завести, я бросил бы все свои дела и сразу же примчался за тобой. – Он посмотрел на нее, и глаза его сузились. – А как же Антонио?
– С ним… были некоторые проблемы. – Серена улыбнулась и спросила: – Послушай, нам обязательно это обсуждать? Я просто желала дать тебе понять, что не искушена в искусстве любви, не обладаю, скажем так, техникой. Мне не хочется, чтобы ты разочаровался.
Гидеон откинул голову и расхохотался.
– Разочаровался? Да я чувствую себя так, будто лечу на Луну! Ты даже не представляешь, как сильно я ревновал тебя к этому ублюдку! – Он еще крепче сжал ее локоть. Теперь они уже почти бежали. – Не существует никакой техники, есть только инстинкты, чувства, а этого у нас обоих хоть отбавляй.
– Вот это точно, – поддакнула Серена, заражаясь той же необузданной радостью, которая обуревала Гидеона.
Наконец тропинка вывела их из пальмовых зарослей на свободное пространство, и Серена перевела дух. Вид отсюда открывался умопомрачительный. Водопад, срывавшийся с известковых скал в черное, словно из оникса, лоно озера, казался в свете луны сияющим потоком расплавленного серебра. И всю эту красоту ревниво оберегали от посторонних глаз пальмы, обступившие озеро плотным кольцом.
