Текст книги "Мелодия любви"

Автор книги: Айрис Джоансен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Айрис Джоансен
Мелодия любви

Глава 1

– Вряд ли твоя «находка» так уж хороша, – произнес Джейсон Хейз с сомнением. – Иначе она пела бы в Нью-Йорке или Лондоне, а не здесь, в Женеве.

– Поверь мне – она потрясающая певица. – Эрик откинулся на спинку кресла и оглядел партер. Небольшой зал театра был полон. – Видишь, сколько у нее поклонников.

– Публику привлекает опера. Ведь музыка «Отверженных» поистине волшебная.

– Да нет же, говорю тебе, они пришли сюда ради нее, – возразил Эрик. – Думаешь, стал бы я вызывать тебя из Нью-Йорка, если бы не был уверен, что она понравится тебе? Ее голос завораживает. Если бы не твое упрямое желание лично заниматься подбором исполнителей, то я подписал бы с ней контракт еще на прошлой неделе, когда впервые услышал ее. У нее лучшее сопрано, какое я когда-либо…

– Перестань, – Джейсон раздраженно махнул рукой. – Все это я уже слышал.

Эрик пристально посмотрел на него.

– Господи, какой же ты неисправимый циник! Ты – избалованный брюзга, тебя ничем не удивишь. Все-то ты слышал и видел. И куда только подевалась твоя жизнерадостность?

– Зато у тебя ее столько, что хватит на нас двоих, – усмехнулся Джейсон.

– Ты прав, я буду радоваться жизни, пока не сыграю в ящик. – Мальчишеское лицо Эрика озарила улыбка. – Жизнь слишком хороша, чтобы идти по ней с мрачным видом Рочестера, как это делаешь ты.

Джейсон усмехнулся.

– Ну что ж, мне нечего возразить. – Он посмотрел в программку. – Ее имя Дейзи Джастин?

– Да, – кивнул Эрик, не сводя пристального взгляда с собеседника. – Ты сегодня выглядишь усталым. В чем дело?

– Пустяки. Теперь-то я могу позволить себе отдохнуть. Правку партитуры последнего акта я закончил как раз перед вылетом сюда.

– Разве в этом была необходимость?

– Всегда есть такая необходимость, если знаешь, как сделать лучше.

– Так говорят педанты. Ты слишком много работаешь, мы с Пег не видели тебя уже восемь месяцев.

Джейсон продолжал вертеть программку в руках.

– Ты же знаешь, почему.

– Да. – Эрик озабоченно нахмурился. – Ты должен что-то предпринять. Ты не можешь так жить дальше.

– Почему? – Джейсон удивленно поднял брови. – Ты же сам сказал, что я педант и брюзга. И я привык к такой жизни.

– Оставь свои шутки, – нахмурился Эрик. – Ты должен что-то сделать.

Джейсон понимал, что Эрик намекал вовсе не на необходимость отдохнуть от работы.

– Я пытался.

– Знаю. Но все-таки с этим надо как-то покончить. Ты не можешь защитить целый мир.

– Я защищаю не весь мир, – улыбнулся Джейсон. – А только один его уголок. Кроме того, у меня есть все, чего я хочу: деньги, женщины, успех. Вряд ли можно считать мою жизнь трагической.

Эрик с сомнением покачал головой:

– Не думаю, что для тебя этого достаточно.

Да, Эрик, знавший его как никто другой, был, как всегда, прав.

– И еще у меня есть работа, – попытался не сдавать позиции Джейсон. Эрик кивнул.

– Если бы не работа, ты сошел бы с ума. Музыка – единственное, что по-настоящему имеет для тебя значение.

– Не совсем так. Кое-что значит для меня и наша с тобой дружба.

– Хватит шутить. Ты – величайший композитор нашего столетия, но при этом…

– Едва ли кто-нибудь с тобой согласится.

– Почитатели твоего таланта бесспорно согласятся.

Джейсон улыбнулся:

– Я и не спорю. Мой эгоизм не позволяет.

– Но ты стал затворником. Нельзя жить только работой.

– Кто тебе это сказал? Посмотри на меня, я похож на затворника?

Эрик тяжело вздохнул.

– Черт возьми, ну и упрямый же ты!

Джейсон улыбнулся, с нежностью глядя на брата.

– Ты – единственный, кто заботится о моем состоянии, дружище. – Улыбка исчезла с его лица. – Оставим этот разговор, Эрик.

От Эрика не ускользнула гримаса неудовольствия на лице Джейсона. Эрик покорно кивнул.

Тем временем свет в зале погас, и оркестр заиграл увертюру.

– Как знаешь.

– Если мне не дано спасти тебя от тебя самого, то по крайней мере у меня есть возможность доставить тебе удовольствие. Уверен, ты оценишь ее, – понизив голос до шепота, сказал Эрик.

Джейсон хмыкнул.

– Ты заговорил, как сводник. Но у меня нет желания обзаводиться новой партнершей.

– Я не имел в виду твои плотские желания. Я знаю, с какой легкостью ты покоряешь женщин. – Эрик поморщился. – Но это не страсть, а всего лишь похоть.

– А к чему же я испытываю страсть, о мудрый провидец?

– К музыке да еще к голосам певцов, – ответил Эрик совершенно серьезно.

В эту минуту занавес на сцене начал подниматься, и Эрик добавил:

– Уверен, она покорит тебя. Джейсон пожал плечами.

– Посмотрим.

Как ему хотелось разделить хоть толику того восторга, каким был охвачен его брат. Возможно, Эрик был прав. Он становился брюзгой. Проявить даже элементарное любопытство ему было не по силам. Положим, певица хороша, но этого недостаточно, чтобы вызвать его восторг. Несмотря на исключительное профессиональное чутье, благодаря которому Эрик и стал первоклассным импресарио, он был порой слишком снисходительным в оценке таланта. Что ж, посмотрим, насколько он сейчас точен в своей оценке.

Джейсон откинулся на спинку кресла и обратил взгляд на сцену, где разворачивалось действие первого акта. Всего три часа назад он сошел с трапа самолета, прилетевшего из Нью-Йорка, и сейчас, преодолевая дремоту, с трудом пытался сосредоточиться на происходящем на сцене. Но даже волшебная музыка оперы не захватывала его: Джейсон не раз слушал ее в лучших театрах мира. Он лишь отметил, что декорации для заурядного театра были великолепны, состав исполнителей – достаточно профессионален, впрочем, не настолько, чтобы вызвать его восторг.

– Вот она! – Эрик сжал Джейсону локоть и кивком головы указал на стройную, с золотистыми волосами певицу, одетую в васильковое, старинного покроя, платье.

«Внешне она подходит для партии Дездемоны», – подумал Джейсон. Он старался судить объективно, разглядывая Дейзи Джастин. Появившись на сцене, она сразу же полностью завладела вниманием зрителей. Действительно, было в ней что-то исключительное. Чуть выше среднего роста, она двигалась по сцене с необыкновенной грацией. При хрупком сложении, у нее была полная, красивой формы грудь, а кожа имела молочно-розовый оттенок. Длинные золотистые волосы и тонкие черты лица придавали ей вид лучезарного ангела. Да, именно в этом был секрет ее притягательности, от нее словно исходил какой-то таинственный внутренний свет.

– Видишь? – нетерпеливо спросил Эрик.

– Пока я вижу только то, что она внешне идеально подходит для партии Дездемоны. – Джейсон со все возрастающим интересом следил за стройной фигуркой Дейзи. Смертельно уставший от долгого перелета, он словно ожил, когда она появилась на сцене. Это обстоятельство озадачило Джейсона, ведь Дейзи Джастин была абсолютно не в его вкусе. И тем не менее он не сводил с нее глаз.

Эрик бросил на брата удивленный взгляд.

Дейзи Джастин исполняла партию Фантины. Ее героиня, убитая горем, осталась на сцене в одиночестве.

Джейсон невольно напрягся при первых же звуках ее чарующего голоса и краем уха услышал тихий удовлетворенный возглас Эрика.

Чистые, наполненные страстью звуки голоса Дейзи полились в зал. Казалось, она жила этой музыкой, полностью отдавалась ей.

– Бог мой! – прошептал Джейсон. Охвативший его восторг был настолько сильным, что отзывался болью в сердце. Все то время, что Дейзи Джастин была на сцене, он, покоренный ее голосом, сидел не шелохнувшись, не в силах оторвать взгляд от девушки. Когда закончился первый акт и в зале вспыхнул свет, Эрик повернулся к Джейсону:

– Ну как?

Джейсон с трудом разжал пальцы, крепко сжимавшие подлокотники кресла, и встал.

– Пойдем.

– Сейчас? Ты не хочешь подождать и пройти за кулисы, чтобы познакомиться… – Эрик не договорил, увидев, что Джейсон внезапно ринулся к проходу, с трудом пробираясь сквозь толпу. Эрик быстро вскочил и устремился за ним, но догнать Джейсона ему удалось только в вестибюле:

– Что с тобой? Черт возьми, я ведь знаю, что она понравилась тебе!

Джейсон молча кивнул, но не остановился, устремляясь к выходу.

– Тогда пойдем к ней. До начала последней сцены в третьем акте она свободна.

– Подождем конца спектакля. А пока давай-ка поищем, где можно выпить чашку кофе.

Выйдя на улицу, Джейсон ощутил, как прохладный вечерний воздух приятно холодит его разгоряченное лицо. Увидев неподалеку кафе, он направился к нему. Ему хотелось привести в порядок путавшиеся мысли.

– Что ты знаешь о ней, Эрик?

– Что она поет как ангел и к тому же неплохая актриса.

– А еще?

Эрик едва поспевал за Джейсоном.

– Ганс Келлер, директор театра, сказал, что Дейзи не только милая девушка, но очень трудолюбива и вполне профессиональная певица. В свое время она получила стипендию на обучение за границей и брала уроки вокала у Столони в Милане. Ей двадцать четыре года, мать ее умерла, живет Дейзи с отцом в собственном домике на окраине Женевы. Отец ее художник.

– Хороший?

Эрик пожал плечами.

– Скорее посредственный. – Он с любопытством посмотрел на Джейсона. – Разве это имеет значение? Мы собираемся заключить контракт с певицей, а не с ее отцом.

Джейсон пропустил мимо ушей замечание Эрика.

– Почему она поет в таком захудалом театре, когда должна петь на Бродвее?

– Откуда я знаю, – раздраженно ответил Эрик. – Послушай, ты одобряешь выбор ее на роль Дездемоны или нет?

– Одобряю. – Джейсон открыл дверь кафе, и висевший над ней колокольчик мелодично звякнул, предупреждая о приходе новых посетителей. Глядя на спешившего им навстречу официанта, Джейсон пробормотал: – Думаешь, я идиот? Она просто завораживает, она – чудо!

Эрик, не скрывая ликования, широко улыбнулся брату.

– Наконец-то тебя зацепило. Итак, сегодня вечером мы подписываем с ней контракт?

Следуя за официантом к столику, Джейсон окинул взглядом уютное кафе. «Эрик был прав, – подумал он. – Я веду себя как сумасшедший и ничего не могу поделать с собой». Дейзи Джастин потрясла его намного сильнее, чем Эрик мог догадаться. «Во всем виновата музыка», – уговаривал он себя. Сколько времени Джейсон ждал, тщетно надеясь услышать подобный голос? Нет, надо честно признать, так сильно на него подействовала скорее всего музыка, а не женщина. Но в его разгоряченном мозгу женщина и музыка непонятным образом сливались в целое, и это целое уже безраздельно захватило его, лишило возможности здраво анализировать.

Сидя в театре, он почувствовал, как жгучая ревность захлестнула его волной, когда раздались аплодисменты. В ту минуту он осознал, что не хотел ни с кем делить эту, в сущности, совершенно незнакомую ему женщину.

Поданное официантом меню он рассеянно просмотрел и вернул, попросив принести только чашку кофе. Джейсон не принадлежал к легко загорающимся от страсти мужчинам, но сейчас с ним происходило нечто невероятное. Похоже, из-за Дейзи Джастин он совершенно лишился рассудка. Прав был Эрик, когда говорил, что он изнурил себя работой. Видимо, поэтому он так легко утратил контроль над собой.

Дейзи Джастин – воплощенная Дездемона, а ее голос – редкая находка. Когда он возьмет себя в руки, избавится от этого наваждения, он, несомненно, доверит ей исполнять партию Дездемоны. Эрик прав, это будет идеальный выбор.

Эрик озадаченно посмотрел на брата.

– Ты выглядишь как-то странно. Что тебя так потрясло? Ты что-нибудь решил?

– Конечно, сегодня же вечером мы предложим ей подписать контракт, – ответил Джейсон невозмутимо. – Теперь я не представляю никакой другой певицы в моей опере, кроме нее.

Эрик облегченно вздохнул и неожиданно рассмеялся.

– Господи, Джейсон, она в самом деле сразила тебя наповал! Хотел бы я посмотреть на тебя, когда она будет петь в твоей опере. Давненько я не видел тебя в таком возбуждении.

Сейчас Джейсон боялся даже представить Дейзи Джастин, исполняющую партию Дездемоны. Если она произвела на него такое впечатление в роли Фантины, то что же с ним будет, когда он услышит этот исключительный голос в партии Дездемоны?

Вздор! Наверняка после знакомства с этой женщиной окажется, что она заурядна и неумна, и для него не составит труда все расставить по местам: есть милая молодая женщина по имени Дейзи Джастин, а есть идеально подходящий для новой оперы ее голос. И это самое главное. Дейзи и есть Дездемона, которую он себе представлял.

Внезапно тревожное предчувствие пронзило его. Несомненно, были причины, из-за которых ему не следовало знакомиться с Дейзи Джастин. Это знакомство таило в себе опасность.

– Я чертовски устал, – наконец прервал затянувшуюся паузу Джейсон. Избегая пристального взгляда Эрика, он уставился на чашку с горячим кофе, которую поставил перед ним официант. – Думаю, тебе лучше одному пойти к ней в грим-уборную и передать наше предложение. Я подожду тебя за кулисами.

– Сожалею, но я не могу подписать контракт, – повторила Дейзи, чувствуя подступивший к горлу комок. Боже, как же ей трудно отвергнуть предложение Эрика Хейза – ведь даже сам факт, что именно ее известный импресарио Джейсона пригласил петь партию Дездемоны, казался чудом.

Эрик в недоумении посмотрел на Дейзи.

– Вас не устраивает сумма контракта? Мы можем это обсудить.

– Деньги тут ни при чем. Петь в опере Джейсона Хейза – большая честь, и я бы никогда не отказалась от этой партии, но…

– О, так вы знаете моего брата?!

– Я живу в Швейцарии, а не в какой-нибудь дыре на краю земли. Все знают Джейсона Хейза, – она немного лукавила. Конечно, все знали музыку Хейза, но о самом композиторе было мало что известно. Он был на удивление загадочной личностью, избегал общения с прессой, жил затворником, редко появлялся на публике, словно тяготился своей популярностью. Ходили слухи о его чудаковатости, которая проявлялась, в частности, в том, что он никогда не присутствовал на премьерах своих опер. Дейзи повернулась к зеркалу и начала стирать с лица грим. – У меня есть записи всех его произведений. Его музыка… – Она не договорила, боясь выдать голосом свое волнение. – Он замечательный композитор.

– «Ночная песня» – лучшее его сочинение. Либретто оперы написано на сюжет трагедии Шекспира «Отелло». Джейсон с детства мечтал написать эту оперу. – Эрик помолчал, затем тихо добавил: – Вы должны спеть Дездемону. Такой случай выпадает только раз в жизни.

«Хоть бы он поскорее ушел», – думала Дейзи, не желая слушать уговоры Эрика. Партия, которую он предлагал ей, была настоящим искушением, а сюжет оперы – потрясающий: жгучая, всепоглощающая ревность мучит мавра и губит его и его юную нежную жену.

– Я не могу, – тихо, но твердо произнесла Дейзи.

– Почему? Эта партия прославит вас.

Слова Эрика заставили Дейзи улыбнуться.

– Я считала бы себя слабым человеком, если бы позволила роли прославить меня или погубить мою карьеру. Нет-нет, не уговаривайте. Я просто не могу покинуть Женеву.

– Вы предпочитаете оставаться здесь, а не стать мировой «звездой»?

– Слава меня мало интересует. Я не тщеславна. – Она повернулась к Эрику и мягко, но настойчиво повторила: – Благодарю вас за предложение, но действительно не могу принять его. А теперь, извините, мне надо переодеться.

Эрик поднялся.

– От души надеюсь, что вы передумаете, иначе мне несдобровать.

– Оставим этот бессмысленный разговор. Я не передумаю. Желаю вам удачи в поисках Дездемоны, – подавая ему на прощание руку, сказала Дейзи.

Эрик сокрушенно покачал головой и направился к двери.

– Не думаю, что Джейсон… – Оборвав фразу, он вышел из грим-уборной.

Дейзи повернулась к зеркалу и невидящим взглядом уставилась на свое отражение. Ей и раньше делали интересные предложения, но еще никогда она не получала такого заманчивого. Петь в опере Джейсона Хейза – мечта любой певицы. Его музыка заставляла забыть о действительности; она трогала сердце и возносила души в небеса. Господи, как бы ей хотелось спеть эту партию!

Но что же делать, придется смириться и с этим.

Легко сказать – смириться, когда разочарование и ощущение безысходности переполняли ее душу.

Опера Джейсона Хейза… О господи! Кто бы мог подумать! И как невыносимо больно убивать мечту!

– Она отказалась.

Джейсон, стоявший за кулисами в ожидании Эрика, изумленно посмотрел на брата.

– Что ты сказал?

– Ты же слышал. Повторяю: она отказалась от нашего предложения.

– Надо предложить ей больший гонорар.

– Она сказала, что деньги для нее не имеют значения. Она не хочет уезжать из Женевы.

Джейсон тихо выругался.

– Чушь какая-то. При чем тут Женева?

Эрик пожал плечами.

– Мне кажется, она настроена непреклонно.

Джейсон задумчиво тронул подбородок.

– Может, просто набивает себе цену?

– Не думаю. – Эрик нахмурился. – Она, как я понял, прямой человек. Ей-богу, Джейсон, она мне нравится. Я не почувствовал разницы между тем, какая она на сцене и за кулисами. Немного простодушна, но… Вся светится изнутри.

– Тогда тем более она нужна нам на роль Дездемоны.

– Не думаю, что мы сможем заполучить ее.

– Но почему, черт возьми? – спросил раздраженно Джейсон. Он снова почувствовал необъяснимое волнение, не отпускавшее его все время, когда он глядел на нее на сцене. Проклятье, он не должен позволить ей ускользнуть! Ну есть же какой-то выход! – Он решительно направился за кулисы. – Жди меня здесь. Я вернусь через минуту.

– Ты сам собираешься поговорить с ней?

– Нет, – мрачно ответил Джейсон. – Я собираюсь подписать с ней контракт.

– Мисс Джастин, я – Джейсон Хейз. Дейзи не ожидала еще одного визита. Распахнув дверь, она удивленно посмотрела на Хейза, но через секунду взяла себя в руки и отступила, пропуская его в грим-уборную.

– Добрый вечер, мистер Хейз. Рада вас видеть, – в голосе Дейзи звучала обычная светская приветливость. – Я – большая поклонница вашей музыки.

– Но не настолько, чтобы согласиться петь в моей опере? – без предисловий спросил ее Джейсон, закрывая за собой дверь.

Сразу было видно, что Джейсон Хейз – серьезный противник. Жесткий и решительный, он совершенно не был похож на своего брата. Дейзи и представить себе не могла, как далек был реальный Джейсон Хейз от стереотипа этакого чудаковатого композитора. В отличие от светловолосого Эрика, Джейсон был брюнетом высокого роста, крепкого телосложения. Его смуглое загорелое лицо нельзя было назвать красивым: широкие скулы, черные, прямые брови, зеленовато-голубые глаза, четко очерченный рот. «Настоящий Отелло», – подумала Дейзи и улыбнулась пришедшему на ум сравнению. Но скорее всего в нем не было ничего от страстного и ревнивого героя Шекспира. Просто ее воображение чересчур разыгралось.

– Не обижайтесь, – мягко сказала Дейзи. – Мне действительно нравится ваша музыка.

– А мне нравится ваш голос. – Неожиданная улыбка тронула его губы, и суровое выражение исчезло с его лица. – Именно такой голос и нужен для партии Дездемоны, и я надеюсь, что вы в конце концов согласитесь.

– Я уже объяснила вашему брату, что не могу…

– Чего вы хотите? – резко перебил ее Джейсон. – Скажите, и я выполню любое ваше желание.

Ей очень хотелось петь в его опере, но не в его силах было выполнить это желание.

– Это абсолютно невозможно.

– Почему же?

– По личным причинам.

Он сурово посмотрел на нее.

– Любовник?

Она заметила, как он напрягся, и смутилась.

– Я не намерена обсуждать это ни с кем.

– Неужели вы готовы упустить редкую возможность сделать профессиональную карьеру ради любовной связи? – не обращая внимания на ее возражения, продолжил он.

– Я не говорила… – Она помолчала, затем тихо добавила: – Люди важнее карьеры, а любовь – важнее всего.

– Какие возвышенные слова, мисс Джастин! Вы не можете… – Он оборвал фразу, внимательно вглядываясь в ее лицо. – Черт возьми! Простите. Вы что, действительно так думаете?

Она кивнула.

– Я всегда говорю то, что думаю.

– Ну тогда вы редкое исключение.

Улыбка осветила ее лицо.

– Возможно, в Нью-Йорке это считается исключением, но не здесь.

– Держу пари, это исключительное явление и по эту сторону Атлантики. – Едва заметная улыбка тронула его губы. – Пожалуй, мне стоит изучить этот феномен.

– Вряд ли стоит терять время на это бесполезное занятие. Лучше делайте то, что у вас так прекрасно получается – сочиняйте свою музыку. Мне жаль, но я действительно не могу принять ваше предложение, мистер Хейз, и…

– Джейсон. Зовите меня Джейсоном.

Не обратив внимания на его замечание, она отвернулась и продолжала:

– Как я уже сказала вашему брату, бесполезно вести перего…

Внезапно его рука сжала ее запястье, и недоговоренная фраза застыла на ее губах. Дейзи словно током ударило. Жар и трепет охватили ее. Пораженная, она взглянула на него и по выражению его лица поняла, что он потрясен не меньше ее. Только теперь Дейзи осознала, насколько близко он стоял, и почувствовала его запах. Вернее, это был запах его туалетной воды, но у Дейзи на секунду возникло желание приблизиться к Джейсону и вдохнуть этот аромат.

Он разжал пальцы на ее запястье и опустил руку.

– Простите. Я не должен был дотрагиваться до вас, – голос его прозвучал неожиданно жестко. – Но, черт возьми, вы отвернулись от меня! Вы не желаете со мной говорить?!

Дейзи торопливо облизнула губы.

– Что вы! Просто я посчитала вопрос исчерпанным. Вы сделали предложение, я отказалась.

– Вопрос не исчерпан, мы лишь слегка коснулись его. – Джейсон отступил к двери и заговорил, явно пытаясь смягчить резкость тона: – Позвольте мне пригласить вас на ужин, за которым мы продолжим обсуждение. Она покачала головой.

– Бесполезно. Я не изменю своего решения.

С минуту его светлые глаза пристально вглядывались в ее лицо. Затем он улыбнулся, но не насмешливо или цинично, а скорее добродушно.

– Довожу до вашего сведения, что я настроен весьма решительно. Я ни за что не откажусь от вас. Так и знайте.

В его тоне прозвучали властные интонации, и это еще больше насторожило Дейзи.

– Невозможно отказываться от того, чем не владеешь.

– Я неверно выразился. – Его глаза сверкнули. – Естественно, я имел в виду, что не откажусь от моей Дездемоны.

– Естественно, – она облегченно вздохнула. Конечно же, он имел в виду Дездемону. – А теперь, простите, я хочу поехать домой и лечь спать. Я живу не в центре, путь до моего дома неблизкий.

– Я подвезу вас.

– Спасибо, не надо, – сказала она твердо. Джейсон продолжал улыбаться, но Дейзи заметила жесткие складки у его губ.

– Мое предложение остается в силе. Я так просто не сдамся. Вы рождены для роли Дездемоны.

– Возможно, когда-нибудь вы дадите мне шанс спеть эту партию с какой-нибудь гастролирующей по Европе труппой, – сказала Дейзи с деланной непринужденностью. Джейсон покачал головой.

– Я хочу, чтобы вы стали первой исполнительницей этой роли. Хочу услышать вас на Бродвее. – Он подошел к двери и открыл ее. – Спокойной ночи, Дейзи.

Оттого что он назвал ее по имени, их встреча утратила формальность, и это еще больше смутило ее.

– Спокойной ночи, мистер Хейз.

Он взглянул на нее через плечо и поправил:

– Джейсон.

И прежде чем она успела ответить, он закрыл за собою дверь.

– Итак, что же нам теперь делать? – спросил Эрик Джейсона, выходя из такси у отеля «Хилтон». – Не можем же мы заставить ее поехать с нами.

– Нет, конечно. – Расплатившись с таксистом, Джейсон вслед за братом направился к дверям отеля. – Но мы можем найти зацепку и использовать ее.

– Какую зацепку?

– Любую, – ответил Джейсон. – Но для этого не обязательно нам обоим торчать в Женеве. Тебе лучше завтра улететь в Лондон и попытаться подписать контракт с Колином Бартлином. Он будет отличным Яго. А здесь я все устрою сам.

Эрик удивленно взглянул на брата.

– Ты уверен?

Джейсон кивнул головой.

– Тебе понадобится время, чтобы заполучить Бартлина. Я слышал, что он заключил долгосрочный контракт с «Фантомом». Почему бы тебе не позвонить Пег и не предложить ей вместе провести это время в Лондоне?

– Возможно, я так и сделаю. – Воодушевленный словами брата, Эрик бодро зашагал рядом с Джейсоном. Они направились к лифту. – Пег никогда не была в Лондоне, да и немного отвлечься ей не помешает. С детьми никакого покоя. – Он вызвал лифт. – Но… Ты действительно готов ввязаться в переговоры с Дейзи Джастин?

«Уже ввязался», – обреченно подумал Джейсон. Для него больше не было сомнений, что эта женщина захватила его безраздельно. Достаточно было одного прикосновения к ней, чтобы его тело пронзило острое желание, которого он давно не испытывал. И ведь она почувствовала то же самое, несмотря на верность своему окаянному любовнику, который наверняка держит ее в рабстве. От этой мысли ярость закипела в сердце Джейсона, и он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. В конце концов, это был только секс. Для мужчины естественно испытывать сексуальное влечение и одновременно уметь контролировать его. В этом смысле Дейзи не представляет для него угрозу. Главное – ему надо во что бы то ни стало подписать с ней контракт. Возможно, они и проведут несколько ночей вместе, чтобы утолить охватившую их взаимную страсть, а затем, подписав с ней контракт, он вернется в Нью-Йорк.

Двери лифта открылись, и он вошел в кабину.

– Не беспокойся. В данную минуту мне все равно нечем заняться. К тому же что-то подсказывает мне, что нам удастся уговорить ее. И дело не в гонораре. Это всего лишь вопрос времени.

Было уже далеко за полночь, когда Дейзи добралась до дома, но Чарли еще не спал. Да она и не сомневалась в этом. В последнее время он был целиком захвачен работой. У него вошло в привычку вставать на рассвете и до глубокой ночи работать за мольбертом.

Закрыв дверь, она крикнула:

– Привет, Чарли!

Увидев в гостиной, одновременно служившей и студией, его высокую, неуклюжую фигуру, склонившуюся над мольбертом, она огорченно покачала головой. При ярком свете лампы были отчетливо видны седые пряди в каштановых, всклоченных волосах Чарли и пятна краски, испещрившие его голубую рабочую блузу.

– Ты совсем не щадишь себя.

– Еще минуту. Всего несколько мазков. – Он отступил от мольберта, пристально вглядываясь в изображение на холсте. – Как прошел сегодня спектакль?

– Все отлично. Публике я, кажется, понравилась. – Она подошла к Чарли, положила голову ему на плечо и внимательно посмотрела на холст. – Мне нравится. Особенно освещение. Чарли грустно улыбнулся.

– Один искусствовед как-то сказал, что я отлично умею рисовать предметы, но не их душу.

– Это лишь доказывает, что критик – идиот. Разве у предметов может быть душа?

Чарли рассмеялся.

– Тогда я именно так и подумал. Помню, это меня очень разозлило… – И он снова углубился в работу.

– Ты ужинал?

– Что? – Он посмотрел на нее отсутствующим взглядом. – Думаю, да. Кажется, чили.

– Это ты ел вчера. – Она с тревогой посмотрела на него. Чарли всегда был стройным, подтянутым, но в последнее время он выглядел просто изможденным. Лихорадочная энергия, с которой он отдавался работе, выжимала из него все соки.

– Разве? – Легким мазком кисти он добавил кобальта к одной из граней вазы с фруктами и, прищурившись, посмотрел на картину. – Ну вот, теперь хорошо.

– Пойду, приготовлю чего-нибудь. – Бросив сумку на диван, она направилась в маленькую кухню, примыкавшую к гостиной. – Поедим и сразу спать.

– Не раньше, чем я закончу. – Секунду Чарли колебался, затем добавил: – Я подумал, если ты не очень устала, то, может быть, немного попозируешь мне? Знаешь, мне кажется, портрет будет неплох.

– Тогда почему ты не разрешаешь мне взглянуть на него?

– Это сюрприз.

– Я не устала, но тебе надо отдохнуть. Ты не забыл, что сказал врач? – Она замолчала, заметив, что он укоризненно покачал головой. Им обоим было известно, что исход его болезни неотвратим. Дело было лишь во времени. Как только он узнал диагноз, он взял с нее обещание никому не говорить о его болезни и до конца его дней дать ему жить полной жизнью. Она не читала Чарли нотаций, не делала никаких запретов только потому, что не хотела омрачать оставшиеся дни его жизни, не хотела ничем огорчать его. Слезы подступили к ее глазам, и она торопливо отвернулась, чтобы он не увидел их. – Поговорим об этом позже. Ужин будет готов через несколько минут.

Чарли работал над портретом до трех часов ночи пока, наконец, Дейзи не отказалась позировать под предлогом усталости и не настояла, чтобы он шел спать. Прежде чем уйти, он осторожно прикрыл портрет чистым холстом. Дейзи, дождавшись, когда дверь его спальни закрылась, встала с кресла и подошла к натюрморту, над которым он работал до ее прихода.

Картина явно не была шедевром. Она походила на десятки натюрмортов, которые выставляли начинающие художники. Какая несправедливость! Чарли всю жизнь мечтал написать нечто замечательное, годами работал, не жалея себя. И какой результат?! Почему муза не снизошла до него и не вдохновила на создание хотя бы одной картины, которой он мог бы по праву гордиться? Дейзи выключила свет и устало поплелась в свою маленькую спальню.

Жизнь не всегда справедлива, но никогда нельзя терять надежду на лучшее. Впереди у Чарли было еще несколько месяцев, и, возможно, он еще создаст свой, пусть и единственный, шедевр. Она будет с ним до конца, поддерживая и вдохновляя.

Дейзи сняла небесно-голубое платье, сшитое по моде восемнадцатого века, в котором по настоянию Чарли позировала для портрета, и, стараясь не помять, повесила в шкаф. Чарли, когда увидел ее в роли Фантины, сказал, что она рождена носить старинные платья. Он сам для портрета выбрал для нее это платье и уговорил купить из костюмерной театра.

Надев ночную рубашку, Дейзи подошла к окну и распахнула створки. Сон не приходил из-за пережитых за вечер волнений. Она не могла успокоиться, вспоминая о том, что произошло за последние часы. В задумчивости Дейзи смотрела на ночной вид, открывавшийся из окна. В лунном свете вершины Альп казались мрачными и холодными, и она невольно поежилась. Ей больше нравилось, когда горы озарял солнечный свет, в лучах которого ярко зеленела трава на их склонах. Это напоминало ей сцену из американского фильма – мюзикла «Звуки музыки». Ночью же мягкие очертания гор изменялись, и тогда скалистые вершины походили на грозных великанов, от которых исходила всеподавляющая сила.

Невольно ее мыслями завладел Джейсон Хейз. Вот и он наделен такой же мощной, непреодолимой силой. Но холодности в нем не было. Дейзи интуитивно поняла, что за его внешней суровостью скрывался вулканический жар.

«Ночная песня»…

Дейзи с трудом проглотила подступивший к горлу комок. Она должна раз и навсегда изгнать мысли о Джейсоне Хейзе и его опере. За последние годы она отвергла немало предложений, и каждый отказ причинял ей мучительную боль. Но боль со временем проходила. Пройдет и на этот раз. Ее вытеснит радость, которую доставляло ей пение. Вот что было для нее главным, а вовсе не карьера.

И все-таки… Господи, как ей хотелось первой спеть партию Дездемоны!