Текст книги "Авантюристка"

Автор книги: Айрис Джоансен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 4

— Сейчас будет гроза, – подбежав к джипу, сказала Мэнди.

– Я знаю, – с хмурым видом ответил Роман. – Именно поэтому мы и вернулись так рано. Черт возьми, потеряли целый час работы!

– Я никогда не видела бурю в пустыне. – Глаза Мэнди блестели от возбуждения. – А вы?

– Раз или два. – На лице Галлахера хмурое выражение сменилось невольной улыбкой. – Хотите сказать, что такого вы еще не испытывали?

– Нужно все испытать. Впрочем, у меня еще полно времени. – Она запрыгнула на пассажирское сиденье джипа. – Поехали ей навстречу!

– Дорогу сразу же развезет. Нам повезет, если мы не застрянем или не перевернемся.

– Меня это не беспокоит. – Она провела рукой по волосам. В лицо дул влажный и прохладный ветер, несущий с собой острые запахи травы и листвы камедных деревьев. – Я хочу быть там. И хочу быть там с вами. Ну пожалуйста, Роман!

Слабая улыбка тронула губы Галлахера.

– Наверно, я сошел с ума. Я устал и хочу, есть. – Он снова залез в джип и включил зажигание. – Но я еду с вами.

– Я знала, что вы поедете! – радостно засмеялась Мэнди. – Вы будете в таком же восторге, что и я.

– Не сомневаюсь, – беспечно ухмыльнулся Галлахер.

Развернув джип, он шутливо отсалютовал Бренту и Деннису, которые сидели во второй машине, только что въехавшей в лагерь.

– Даже если вся съемочная группа решит, что я спятил.

Это было замечательно! Подпрыгивая на ухабах, джип быстро мчался по неровной дороге, влажный ветер ерошил волосы. Время от времени темные тучи впереди пронизывала серебристая молния. Мэнди казалось, будто они остались одни в целом мире. Со всех сторон их окружала пустыня, и в то же время Мэнди никогда еще не испытывала такого прилива бодрости.

Внезапно она вскочила на ноги и обеими руками схватилась за ветровое стекло. Без защитного барьера сила ветра была такой, что казалось, будто волосы вот-вот сдует с головы.

– Ради бога, сядьте! Если нас подбросит на каком-нибудь ухабе, вас выбросит из машины. – Протянув руку, Роман силой усадил ее на сиденье. Он тоже смеялся, его темные глаза так же блестели от радостного возбуждения, как и глаза Мэнди.

– Мне это нравится! – перекрывая шум ветра и рев мотора, крикнула она. – Ой, как мне это нравится, Роман!

– Я знаю.

– И вам тоже нравится. Я же вижу. Скажите, что вам это нравится!

– Мне это нравится! – крикнул он и расхохотался.

Внезапно полил дождь, и в считанные секунды оба промокли до нитки, а дорога превратилась в бурный поток.

Все было прекрасно. Льющиеся с неба струи дождя только усиливали переполнявшее обоих радостное возбуждение.

– Давайте будем ехать и ехать. Не хочу останавливаться. – Мэнди не договорила, так как джип внезапно бросило в сторону и развернуло поперек дороги.

Это длилось всего долю секунды, через мгновение машина уже вновь слушалась управления. Роман, тяжело дыша, вцепился в руль так, что пальцы рук его побелели. Струйки дождя лились по щекам и стекали за расстегнутый ворот рубашки.

– Ну все, – он повернул руль на девяносто градусов. – Мы возвращаемся в лагерь.

– Нет, я хочу…

– Мы возвращаемся, – прервал ее Роман. – Черт возьми, джип мог перевернуться. Я мог вас убить, а вы все равно рветесь ехать дальше.

Мэнди тихо засмеялась. В лицо хлестал весенний дождь, мокрые волосы свободно рассыпались по плечам, а Роман так сильно испугался за нее, что побледнел и начал кричать. Знать, что он о ней беспокоится, – это очень приятно, это даже лучше, чем в ливень мчаться по дороге.

– Возвращаемся так возвращаемся. Только не надо слишком сердиться.

– Сердиться! Черт возьми, да вы… – Он замолчал и сделал глубокий вдох. – Послушайте, помолчите, пока мы не вернемся в лагерь, ладно? Я и так еле удерживаю на дороге этот проклятый джип, мне не хватало только еще и себя сдерживать.

— Как скажете. – Скрывая лукавый блеск в глазах, Мэнди с притворной застенчивостью потупила взгляд. – Я вовсе не хочу вас расстраивать.

Сердито взглянув на нее, Галлахер вполголоса выругался.

Когда они приехали в лагерь, Деннис как раз выходил из столовой.

– Черт побери, Роман! – недовольно скривился он, когда джип обдал грязной водой его брюки. – Я и так уже промок до костей, мне не хватало только грязевых ванн.

Остановив машину перед своим домиком, Роман выключил зажигание.

– Извините, – коротко сказал он. – Но если не хотите, чтобы вас обрызгали, то лучше никуда не выходите. Проклятая пустыня превратилась в болото.

– Кажется, мы не в духе? – саркастически заметил Деннис. – Я хотел как можно скорее с вами поговорить. Вы что, и вправду хотите, чтобы я засунул в «Сессну» четыре верблюда? Знаете, это ведь не транспортный самолет.

– Не будьте ослом! – недовольно нахмурившись, сказал Роман. – Я вовсе не говорил, что нужно их доставить по воздуху.

Их нужно привезти из Сиднея на машине. Кто вам сказал, что я… – Он осекся. – А, знаю! Брент Пенроуз. Деннис кивнул.

– Мне следовало догадаться, что он меня разыгрывает. – Он посмотрел на трясущуюся от смеха Мэнди. – А ты чему так радуешься?

– Извини, Деннис. – Выйдя из джипа, она подбежала к нему и чмокнула в щеку. – Я просто представила себе, как ты сидишь в шестиместной «Сессне» с четырьмя верблюдами. – Она снова расхохоталась. – Кроме того, у меня сейчас очень хорошее настроение. Сегодня замечательный день!

Гром все еще громыхал, дождь лил как из ведра, но тем не менее Деннис согласно кивнул:

– Замечательный, если ты утка.

– А я не утка. – Мэнди раскинула руки, словно собралась взлететь. – Я лебедь. Я вам говорила, Роман, как моя сестра Сидни любит лебедей?

– Нет. – Он смотрел на нее с тем же смущенным выражением, что и Деннис.

– Да, любит. – Она закружилась на месте. – Черных лебедей.

У вас намокли перышки, мадам Лебедь, – грубовато сказал Роман. – Идите в дом и посушите их как следует.

– Хорошо, – ослепительно улыбнувшись, сказала Мэнди и, взбежав по металлическим ступенькам, исчезла в домике.

Не говоря ни слова, мужчины долго смотрели ей вслед.

– Разве я не говорил вам, что она самая настоящая Лорелея? – наконец засмеялся Деннис.

Опустив глаза, Роман медленно покачал головой.

– Нет, вы не правы. Она не Лорелея. – Обойдя вокруг джипа, он направился к трейлеру. – Она – Питер Пэн.

Роман появился в комнате как раз в тот момент, когда Мэнди вышла из ванной, вытирая влажные волосы большим белым полотенцем. Она бросила ему второе полотенце, висевшее у нее на руке.

– Я подумала, что вам тоже захочется посушить перышки. Мы оба такие мокрые, что с нас течет. Так что там с верблюдами?

Поймав полотенце, Роман принялся вытирать им мокрое лицо.

– Я хотел, чтобы картина была как можно ближе к жизни, потому что некоторые старатели использовали как вьючных животных именно верблюдов, а не ослов или лошадей. – Он улыбнулся. – Я не виню Денниса за то, что он расстроился, когда услышал, что в его драгоценную «Сессну» собираются сажать верблюдов. Они очень капризные животные, и даже дрессировщик не всегда может их утихомирить. Деннис сейчас, наверно, разыскивает Брента, чтобы рассчитаться с ним за эту маленькую шутку.

– А как там Брент? Вы им довольны? На лице Галлахера появилось настороженное выражение.

– А почему вы спрашиваете? Может, вы решили все-таки принять его предложение? – со злостью спросил он. – Ну нет! Может быть, я и не так хорош, как Пенроуз, но вам придется потерпеть. Уж теперь я вас не отпущу.

Мэнди раскрыла глаза от удивления. Она не могла понять, почему ее невинный вопрос вызвал такую резкую реакцию.

– Боже мой, я только спросила, как он играет! Я ведь не спрашивала у вас разрешения с ним переспать. – Она выпятила подбородок. – Этого я ни у кого не спрашиваю. Я всегда делаю то, что хочу, Роман.

– Об этом вы могли бы и не говорить, – мрачно посмотрев на нее, сказал Галлахер. – Скитаетесь по стране словно бродяга, сплавляетесь через пороги и… – Его взгляд стал еще мрачнее. – Что вас так забавляет?

– Просто мне показалось смешным, что вы сравнили меня с бродягой. Вы знаете, как меня зовут?

– Мэнди Делани. Она покачала головой:

– Нет, Матильда. Отец назвал меня в память о нашем неофициальном государственном гимне. Он ревностный патриот. Моим сестрам повезло больше: он назвал их в честь двух крупнейших городов – Сиднея и Аделаиды. – Она наморщила нос. – Но какой ребенок согласится быть Матильдой? Когда мне исполнилось шесть лет, я заявила, что теперь никакой Матильды не будет, будет только Мэнди.

Лицо Романа смягчилось.

– Наверно, этого было более чем достаточно.

Она жизнерадостно кивнула.

– Да, я была несносной девчонкой.

– Вы ею и остались. – Он шагнул ей навстречу. – Наклоните голову, я вытру вам волосы. Вы к ним едва прикасаетесь.

Мэнди покорно склонила голову, и Галлахер начал энергично вытирать ей волосы.

– Ой! Я чувствую себя как овца на стрижке.

– Перестаньте ворчать. Я пытаюсь спасти вас от пневмонии.

– И наслаждаетесь тем, что делаете. – Немного помолчав, она задумчиво спросила: – Вы все еще сердитесь на меня, да?

Руки Романа на миг замерли.

– Возможно.

– Почему? Я не понимаю.

– Я дьявольски ревнив, – еле слышно пробормотал он, – а ревнивые люди часто ведут себя неразумно. – Она попыталась поднять голову. – Не дергайтесь. Дайте мне закончить.

– Я хочу видеть ваше лицо.

– Подобное эстетическое наслаждение вы можете доставить себе и позже, – горько сказал он.

– Роман, я не понимаю. Вы такой уверенный в себе человек. Ревность вам совсем не подходит.

– Бывают моменты, когда я совсем не уверен в себе. Вам лучше знать это заранее. Тогда я становлюсь ревнивым собственником и веду себя как самый настоящий варвар. Кое-какие мои чувства столь же безобразны, как и моя внешность.

Наконец освободившись от полотенца, Мэнди растерянно посмотрела на него.

– Вы не… – начала она.

– Не лгите, – сверкнув глазами, сказал Галлахер. – Я знаю, как я выгляжу. С этим я уже давно смирился. Я просто предупреждаю, что вы должны быть осторожны. – Он отбросил полотенце в сторону, и Мэнди внезапно оказалась в его объятиях. – Потому что по отношению к вам я не могу вести себя цивилизованно.

Он впился в ее губы с такой страстью, что Мэнди задохнулась. По телу пробежала горячая волна. Галлахер принялся целовать ей шею. Он весь дрожал, его мышцы вибрировали от напряжения.

– Я хочу войти в тебя и никогда не выходить, – бормотал он, и Мэнди чувствовала, как его жадные губы оставляют горячие следы на ее коже. – Я хочу сжать тебя и… Скажи, чтобы я остановился, умоляю! – перебил он себя. – Черт возьми, я могу причинить тебе боль!

– Я не хочу, чтобы ты останавливался. – Прижавшись к нему еще крепче, она почувствовала, как по его телу вновь пробежала дрожь. – Но я также не хочу, чтобы ты занимался со мной любовью, кипя от ярости.

– Уходи. – Но вместо того чтобы оттолкнуть Мэнди, он только крепче прижал ее к себе. – Я не хочу так. Я не хочу, чтобы кто-то мною помыкал и выворачивал наизнанку. – Он заговорил еще тише: – Я ужасно боюсь. Наверно, я хочу оттолкнуть тебя, пока ты не стала еще ближе. Я не хочу, чтобы кто-то получил возможность причинять боль мне.

Мэнди почувствовала, как ее переполняет нежность. По щекам ее потекли слезы. Неуклюжее признание Романа тронуло ее до глубины души.

– Я никогда не причиню тебе боль. Я хочу одного – чтобы ты любил меня. Прошу тебя, поверь мне.

Он чуть отстранил девушку от себя, желая видеть выражение ее лица. Лицо самого Галлахера было бледным и напряженным, челюсти сжаты, неровный шрам на щеке стал виден еще отчетливее.

– Наверно, придется тебе поверить, – хрипло произнес Галлахер. – Но берегись, если ты предашь меня, Мэнди. Я не знаю, что я сделаю с тобой, если…

Она мягко закрыла ему рот рукой.

– Не надо угроз, – прошептала Мэнди. – Просто люби меня.

В глазах Романа все еще стояла боль, когда он взял ее пальцы в рот и принялся сосать, медленно проводя по ним языком. Мэнди не хватало воздуха, грудь ее высоко поднималась в такт бурному дыханию, словно при быстром беге.

Вытащив изо рта руку Мэнди, Роман принялся ее рассматривать слегка затуманившимся взором.

– Мне нравится, какая ты на вкус. Нужно тебя еще попробовать. – Он слегка укусил ее за кончик указательного пальца. – Как следует попробовать.

Мэнди хотела хоть что-нибудь ему ответить, но не нашла слов и только беспомощно взглянула на него.

Руки Галлахера скользнули к ее шортам.

– Ты вся мокрая. Давай-ка тебя разденем. – Дрожащей рукой он расстегнул «молнию». – Тебе холодно?

– Нет. – Она едва могла говорить. —

Скорее.

– Я не хочу спешить. – Взгляд его сосредоточился на ее майке, под мокрой тканью которой отчетливо вырисовывались полные груди. – Последние пять ночей я лежал без сна и думал о том, что с тобой сделаю. Не знаю, выдержу ли, но я хочу все проделать не спеша. – Вытащив рубашку из шортов, он стянул ее через голову Мэнди, затем принялся медленно расстегивать лифчик. – Я в жизни не видел ничего более красивого, чем когда ты с развевающимися волосами стояла в джипе с таким выражением на лице, словно хочешь заняться любовью со всем миром. – Роман осторожно стянул вниз бретельки лифчика. – Я хотел тогда остановить джип и прямо там сорвать с тебя одежду, – не сводя глаз с обнаженных грудей Мэнди, сказал Галлахер. – Я так хотел тебя, что боялся, будто вот-вот тру. – Он медленно расстегнул рубашку. – Все, о чем я мог думать, – это какая ты внутри. Упругая, шелковистая… Иди сюда. – Он притянул ее к себе.

Мэнди порывисто вздохнула. Не испытанные прежде ощущения навалились на нее с ошеломляющей силой. Сильные, мускулистые ноги Романа прижимались к ее бедрам, его возбужденная плоть соприкасалась с ее лоном. В воздухе стоял аромат мыла и мускусный запах мужчины.

– Ты хочешь меня? – внезапно охрипшим голосом спросил Роман. – Я уже схожу с ума. Если ты меня не очень хочешь, то скажи сразу. – Его сердце бешено стучало совсем рядом. – Я больше не могу себя сдерживать.

Она вовсе и не хотела, чтобы он себя сдерживал. Как он может сомневаться в этом? Да ведь она, Мэнди, сейчас в его руках податлива как воск?

– Глупый. Я очень хочу тебя.

– Тогда скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой. Тебе так нравится?

Его рука принялась нежно массировать обнаженную кожу живота. Почувствовав, как затрепетали мышцы Мэнди, Роман тихо засмеялся. Скользнув ниже, он нащупал жесткие завитки волос.

– А здесь?

Мэнди слабо вскрикнула, не в силах сдержать дрожь. Какие у него нежные, умелые пальцы! Она стояла совершенно неподвижно, словно загипнотизированная. Если сейчас разразится гроза, она не сможет даже пальцем пошевелить. Впрочем, это не идет ни в какое сравнение с той бурей, которая бушует в ее теле.

– Скажи мне, чего ты хочешь. – Голос Романа доносился до нее откуда-то издалека. – Слова тебя возбуждают. Говори же, Мэнди.

– Я хочу, чтобы ты был во мне. – Ей пришлось на секунду замолчать, чтобы переждать прокатившуюся по телу горячую волну. Роман прав. Слова действительно усиливают возбуждение. – Я хочу, чтобы ты водил языком по моей груди. – В животе снова заныло, дыхание участилось. – Роман, я больше не могу говорить. Я не могу!

– Господи, я тоже больше не могу! – Шорты и надетые под ними трусики мгновенно полетели на пол. Подхватив Мэнди на руки, он понес ее в спальню.

– Мои кроссовки! – слабым голосом сказала она. Было как-то неприлично остаться совершенно голой, но в спортивных туфлях.

– Я о них позабочусь, – сказал Роман, положив ее на темно-коричневое атласное покрывало. – Я обо всем позабочусь.

И он действительно обо всем позаботился. Туфли полетели в сторону, и теперь он поспешно снимал с себя оставшуюся одежду. Окинув затуманенным взглядом всю его мощную фигуру – широкие плечи, узкую талию, крепкие бедра, – Мэнди внезапно почувствовала себя маленькой и беззащитной. Как странно! Она даже не может вспомнить, когда в последний раз испытывала чувство беспомощности. Неужели в такой момент все женщины чувствуют себя так же?

Все чувства Мэнди необычайно обострились, и сейчас она подмечала мельчайшие подробности окружающей ее обстановки. Стук дождя по металлической крыше, прикосновение прохладного шелка к ее обнаженному телу, поблескивание зеркала, висящего на стене, за спиной Романа.

– Ты такая маленькая, – словно прочитав ее мысли, сказал он. – До сих пор я не представлял себе, что ты такая маленькая. Я знаю, что я крупный мужчина, и постараюсь, чтобы тебе не было больно. Не бойся меня, Мэнди.

Прозвучавшие в его голосе теплота и нежность рассеяли ее сомнения.

– Я не боюсь, – протянув руки к Роману, сказала Мэнди. – Я никогда не буду тебя бояться. – Она хрипло засмеялась. – Я боюсь только одного – что ты будешь медлить.

В полумраке спальни Мэнди не могла видеть выражения его лица, но поняла, что Роман улыбается.

– Ни в коем случае. Я не смогу сбросить скорость, даже если ты меня об этом попросишь. – Его большая ладонь накрыла ее правую грудь. – У тебя великолепные груди. Тебе не надо носить лифчик. Мне бы хотелось держать тебя где-нибудь взаперти, так, чтобы, кроме меня, тебя никто не мог видеть. Я одевал бы тебя в шелка и бархат, но при этом твои чудесные груди всегда оставались бы открытыми. – Его вторая рука обхватила левую грудь.

Мэнди ахнула. Хотя она и ожидала чего-нибудь подобного, тем не менее прикосновение его руки вызвало у нее настоящий шок. Роман замер, и Мэнди почувствовала на себе его взгляд.

– Я не сделал тебе больно?

– Нет. – Его большой палец сейчас поглаживал ее сосок, и Мэнди пришлось закусить губу, чтобы удержаться от стона. – У тебя богатое эротическое воображение.

Он медленно склонил голову.

– Тебе бы нравилось так одеваться для меня? Представь, как я вхожу в комнату и направляюсь к тебе. Я бы шел очень быстро, потому что весь день думал бы о том, как ты меня ждешь. А войдя, был бы готов сразу взорваться. – Его губы уже ласкали ее отвердевший сосок. – Как сейчас. – Его язык двигался мучительно медленно. – Ты дрожишь. Я тоже дрожу, любовь моя. Тебя не возбуждает мысль, что я дрожу от одного лишь прикосновения к тебе? – И он снова начал фантазировать, перемежая свой рассказ поглаживаниями и покусываниями. – Я бы постарался подольше наслаждаться твоими грудями, потому что очень их люблю, но не смог бы долго себя сдерживать. Я повалил бы тебя на белый ковер и лег сверху. – Он уже и в самом деле был сверху и раздвигал ей бедра. – Я бы задрал твою шелковую юбку и… – Пальцы Романа продолжали ласкать ее нежную плоть. Мэнди застонала и беспомощно выгнулась. – Хорошо было бы подождать, пока ты будешь готова, но вряд ли я смог бы столько выдержать. От тебя я сходил бы с ума. Все, о чем бы я мог думать – это о том, как чудесно будет в тебя войти. Чтобы ты вобрала меня целиком. – Он медленно скользнул между ее бедрами.

Мэнди сжала зубы и задержала дыхание.

Роман замер. Судороги сотрясали все его тело.

– Фантазии кончились, – сдавленным голосом сказал он. – Началась реальность. Как ты, Мэнди?

– Нормально, – с трудом прошептала Мэнди.

– Ты меня примешь?

Разве он не знает, что она только этого и хочет?

– Да. – Она облизнула пересохшие губы. – Да, да!

Он двинулся вперед, и резкая боль заставила ее вскрикнуть. Роман остановился.

– Мэнди! – В его голосе смешались изумление и тревога.

– Все в порядке. Все хорошо. – Обвив ногами его бедра, она притянула его к себе. – Кажется, я дрожу… как странно…

– Не только ты. – По телу Романа пробежала новая судорога, и Мэнди почувствовала, как его плоть шевелится в ней. – Так что же мне теперь делать? – На этот раз в голосе Романа прозвучало отчаяние.

– Продолжай, – прижавшись губами к его плечу, с трудом проговорила Мэнди. – Ради бога, продолжай.

Она лизнула его в плечо.

– А знаешь, мне тоже нравится твой вкус. Может быть, потом… – Она так и не вспомнила, о чем хотела сказать, потому что Роман вдруг снова стал двигаться, исторгнув у нее тихий стон. С каждым разом он входил в нее все глубже и глубже, но боль уже прошла, уступив место жгучему желанию. Одним и тем же движением Роман и утолял его, и порождал вновь. Стараясь уменьшить напряжение, Мэнди раскрыла рот. Голова ее металась по подушке.

– Роман… – умоляюще прошептала она.

– Я скоро, – сквозь сжатые губы чуть слышно произнес он. – Двигайся вместе со мной. – Он обхватил руками ее ягодицы, с каждым новым движением приподнимая ее вверх. – Отдайся мне.

И Мэнди отдалась ему с такой страстью, что сама испугалась. Движения обоих стали лихорадочными.

– Еще! – хрипло произнес Роман. – Еще, Мэнди!

Но это был уже конец. Наступил ослепляющий экстаз, разрядка, приносящая не освобождение, а новую зависимость. Тихо вскрикнув, Роман уткнулся губами в шею Мэнди.

Прошло много времени – может быть, минуты, а может, и часы, – прежде чем Мэнди удалось хоть немного освободиться от охватившего ее томного оцепенения. Не хотелось двигаться, не хотелось даже открывать глаз. Хотелось навсегда остаться там, где она сейчас находится.

– Я тебя совсем раздавил, – виновато сказал Роман, – хотя, конечно, об этом поздно беспокоиться, ведь я тебя чуть не разорвал. – В голосе его чувствовалось крайнее недовольство собой. – А ведь я уверял, что буду с тобой осторожен. Тебе было очень больно?

– Учитывая, что это было со мной в первый раз… – Она улыбнулась и открыла глаза. – В любом случае я сама напросилась… И всегда буду напрашиваться, – добавила она с вызовом.

Роман сел, опустив ноги на пол – руки сжаты в кулаки, спина напряжена.

– Почему, Мэнди? – спросил он, не глядя на нее.

– Почему я была девственницей? – Она пожала плечами. – Наверно, я всегда надеялась, что впереди меня ждет великое приключение. Возможно, вся моя жизнь была лишь подготовкой к этому. Зачем размениваться по мелочам, рискуя упустить главное, когда оно придет?

– Главное?

– Я говорю о любви, – просто сказала она.

Он долго молчал, словно пытаясь подобрать слова.

– Ты всерьез говорила, что любишь меня?

– Ты все еще мне не веришь?

– Я начинаю думать, что ты в это веришь, – как-то смущенно сказал он.

– Конечно, я в это верю. Сначала я сама была настроена очень скептически, но, наверное, тут сказывается наследственность.

– Прошу прощения? – Он поднял на нее недоуменный взгляд.

– Отец говорил мне, что когда он увидел мою мать, то сразу понял, что любит ее. – Она нежно сжала руку Романа. – Наверное, это семейная традиция.

– Понятно.

Она прижала к щеке его широкую ладонь, а затем нежно поцеловала ее.

– Как ты думаешь, теперь ты уже любишь меня? Ну хоть немножко? Я не хочу тебя торопить, но иногда я бываю нетерпелива.

В полумраке выражение лица Романа было невозможно различить.

– Мэнди, я хотел бы дать тебе то, что ты хочешь, но…

– Тс-с. Ты просто еще не готов. Все в порядке. Приключение станет еще более захватывающим, если потребуется приложить некоторые усилия.

– Боже милостивый, тебя невозможно сбить с толку! – засмеялся Роман. – Ты просто потрясающая, Мэнди.

– Я рада, что ты наконец это понял. А теперь ложись – будем обниматься. Как я понимаю, это важная часть всего процесса, и я намерена насладиться этим в полной мере.

Роман засмеялся, лег рядом и нежно притянул ее к себе, прижав ее голову к своему плечу.

– Рад оказать тебе любую помощь.

– Как хорошо, правда? – Она удовлетворенно вздохнула. – Дождь, тепло, мы вместе.

– Очень хорошо.

В комнате стояла тишина, слышалось только их дыхание да стук дождя.

– Роман!

– Ммм?!

– Когда мы ехали под дождем, ты сначала был таким же радостным и возбужденным, как и я. Я точно знаю, что это так. Я это чувствовала.

– Да.

Мэнди задумчиво потрогала пальцем курчавый завиток на его груди.

– Но потом ты изменился. Ты стал другим. Почему?

– На какое-то время я вдруг вспомнил себя таким, каким был когда-то.

Брови Мэнди удивленно приподнялись.

– Что? Прости, я не поняла.

Роман губами разгладил морщинки на ее лбу.

– Ты очень сильно влияешь на людей. Внезапно я почувствовал себя тем прежним Романом Галлахером, который скитался по всему свету и готов был на каждом шагу рисковать головой. В общем, я стал на восемь лет моложе и наслаждался этим.

– Но ведь так и должно быть! – горячо воскликнула Мэнди. – И так будет всегда, Роман. – Она тихо засмеялась. – Только держи меня поблизости. Нам будет очень хорошо вместе. Мы увидим так много замечательного!

Роман покачал головой.

– Нет, Мэнди, – мягко сказал он. – Я уже не тот, что раньше.

– А почему? Что же случилось?

– Я стал старше.

Она долго молчала, и если бы не продолжала безостановочно водить пальцем по его груди, Роман мог бы подумать, что она заснула.

– Это было так здорово, – печально прошептала она. – Я думала, что ты понимаешь.

– Я понимаю. – Он уткнулся лицом ей в затылок. – Радость жизни, радость поиска – все это я понимаю.

– Но тем не менее отказываешься от них.

– Нет, не отказываюсь. Просто иду дальше.

– Роман, я… – Она не договорила. – В общем, я не хочу больше об этом говорить. – Она поцеловала его в плечо и придвинулась ближе. – Когда-нибудь я сумею убедить тебя в твоей ошибке.

Романа охватила острая жалость. Она пытается уклониться от темы, но далеко ли убежишь от собственной судьбы?

– Ну и хорошо. У меня и так есть о чем с тобой поговорить. – Он прильнул к ее губам. – Можно, я расскажу тебе еще одну свою фантазию? На этот раз ты находишься в прекрасном персидском саду, и на тебе ничего нет, кроме…