Текст книги "Пле(мя)нница (СИ)"
Автор книги: Ая Сашина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Глава 1
Алина
20 июня, суббота
Когда автобус въезжает в чужой для меня город, я дрожащими от волнения руками достаю из сумки телефон и набираю номер, который в контактах у меня появился лишь несколько дней назад. Трубку долго не берут, моё волнение удваивается. Надеюсь, Егор про меня не забыл. Чувствую, как внутри начинает скручиваться тугой узел болезненного ожидания. Наконец гудки прерываются, и до меня доносится хриплый мужской голос.
– Слушаю.
– Доброе утро, Егор, – здороваюсь, силясь скрыть дрожь в голосе. – Звоню Вам, как обещала. Я уже в городе, – со страхом вглядываюсь в мелькающие за стеклами автобуса незнакомые места: стеклянные небоскребы, длинные вереницы машин, десятки людей, стоящие в ожидании зеленого света для пешеходов. Поджилки трясутся от понимания того, в какую авантюру я ввязалась по собственной воле. Спохватываюсь, думая о том, что иного выхода не было.
– А… – словно только теперь Егор Субботин понимает, кто ему звонит в такую рань. – Это ты, Алина. Черт, – ругается он тихо, – сколько сейчас времени? Я же ставил будильник, – словно оправдывается.
– Сейчас без десяти девять, – уточняю, слыша, как мужчина тяжко стонет, наверняка, недовольно сползая со своей кровати. Ещё бы… Свалилась на его голову бедная родственница в выходной день. Смущение накатывает на меня горячей волной.
– Я уже еду, – деловито сообщает мне, будто это не я его только что разбудила. – Выйдешь из автобуса, далеко никуда не уходи.
– Да. Хорошо, – успокаиваю Егора. – Не спешите. Я подожду. Мне не сложно. Осмотрюсь, пока буду ждать.
Мой словесный поток обрывается, когда я понимаю, что меня уже никто не слушает. Нервно терзаю мобильный, ощущая небывалое чувство потерянности.
Как и договорились с Егором, жду его на перроне. На улице, несмотря на вполне себе раннее время, уже безумно душно. Не меньше двадцати пяти градусов – лето в этом году выдалось жаркое. Очень хочется пить, воду, как назло, забыла в автобусе. Надеюсь, Егор скоро появится. Верчу головой во все стороны, ожидая его появления, хотя, если честно, даже не представляю, как он выглядит. Я слабо помню его, видела лишь однажды в детстве но, со слов мамы, дядя представляется мне уже солидным мужчиной, спокойным, уравновешенным.
Мобильный оживает. Быстро принимаю звонок, подскочив со скамейки и завертев головой по сторонам еще активнее. Заодно обтягиваю легкий светлый сарафан, который из-за жары неприятно липнет к телу.
– Егор, я на перроне, – сообщаю, тяжело сглатывая и мечтая хоть об одной капле воды. – Номер…
– Привет.
Не успеваю договорить, слыша за спиной знакомый голос. Хотя в реальности он звучит немного иначе, чем по телефону. Более хриплый, низкий. По спине от этого звука бежит холодок, и я тут же оборачиваюсь. Окончательно теряю дар речи. Нет, это, наверняка, не Егор. Может, этому мужчине просто нужна какая-то помощь? Спросить что-то хочет?
– Как доехала? Всё нормально? – мужчина, на корню обрубая все сомнения, пристально рассматривает меня с головы до ног. Особенно задерживает взгляд на помятой юбке сарафана, которая закрутилась вокруг бедер. Становится стыдно за свой неприглядный вид. Мне страшно разочаровать человека, который бескорыстно согласился помочь мне.
– Егор? – выдавливаю из себя. Всё еще не в силах до конца поверить, что мужчина, стоящий сейчас передо мной, это мой дядя. Высокий, атлетического телосложения, с короткими темными волосами. Глаза спрятаны за темными очками. На Егоре светлая футболка с короткими рукавами, и я без труда могу рассмотреть татуировку, которая обвивает его правую руку от запястья до самого плеча.
– Не так меня представляла? – ухмыляется он, замечая мою растерянность, и я тут же краснею.
Да, мама всегда говорила, что у меня все эмоции написаны на лице. Конечно, я его представляла совсем другим. Разве так должен выглядеть степенной глава семейства? Ну, по крайней мере, в моей голове почему-то были несколько иные представления о нем. И глядя на человека, который сейчас улыбается мне, не верится, что ему уже за тридцать пять, он женат, у него есть дочка. Когда он снимает очки, я ещё больше теряюсь. Взгляд его голубых глаз острый, пронзительный, оценивающий.
Егор подхватывает чемодан с моими немногочисленными вещами, снова обводит меня пробирающим до костей взглядом. Мне неприятно такое внимание. Я будто чувствую себя лишней в этом большом городе. Хочется сгореть от стыда за свою дешевую одежду, за то, что не накрасилась с утра, не выпрямила волосы. Мне кажется, будто я не оправдала ожиданий… дяди.
– Поехали, – он решительно направляется куда-то, я послушно следую за ним. Рассматриваю его. Походка уверенная. Идет так, словно весь мир ему должен. – Ты куришь? – он на секунду оборачивается ко мне.
Быстро отвожу глаза от него, надеясь, что он не заметил, как я только что пялилась на него.
– Нет, – отвечаю со скоростью звука. Пробовала в юности, мне не понравилось. Но рассказывать об этом Егору незачем, так как он уже отвернулся и не обращает на меня никакого внимания.
Задумчиво наблюдаю, как Егор достает из кармана сигареты, быстро прикуривает, выпускает в небо струю дыма.
– Ну, и правильно, – снова оборачивается он и довольно улыбается. – Курить вредно.
– И, говоря это, Вы сами курите, – парирую я.
– Мне можно, – он продолжает целенаправленно идти вперед, не замечая, как заинтересованно посмотрели на него две молодые девушки, а через несколько метров осуждающе фыркнула пара пожилых людей. Егор, словно корабль в море, уверенно прокладывает себе, а заодно и мне, путь.
Как оказалось, нашей целью была стоянка авто. Машина у Субботина хорошая. Я не особо разбираюсь в марках, но, когда сажусь внутрь, меня обволакивает запах натуральной кожи и свежести. Мне ещё не доводилось ездить в таких дорогих автомобилях. Снова накатывает чувство того, что я здесь лишняя.
Пока я пытаюсь справиться с эмоциями, Егор докуривает сигарету и только затем садится за руль.
– Кстати, ко мне можно просто на ты, – его глаза снова на моем лице. Изучают, испытывают.
– Хорошо, – не отвожу взгляда, чувствуя при этом, как румянец горит на скулах. Черт бы побрал стеснительность, с которой я постоянно борюсь. Мне уже девятнадцать, но в этой борьбе я до сих пор проигрываю.
Субботин хмыкает. Ему, наверное, смешно наблюдать за мной. От этого мне ещё более неловко. Чувствую себя едва ли не деревенской простушкой. Хотя это почти так и есть.
Весь путь до дома, где мне предстоит жить какое-то время, я отчаянно пытаюсь найти тему для разговора, но язык будто прирос к небу. Мы с Егором настолько разные, что мне даже сложно представить, о чем с ним можно поговорить. Говорю о каких-то пустяках, разговор не клеится, молчание напрягает.
Субботина же молчание, как мне кажется, не волнует совершенно. Он включил радио, и сейчас отбивает пальцами в такт играющей зарубежной мелодии. Когда песня заканчивается, Егор всё же нарушает безмолвие. Интересуется, как поживает моя мама, сестра. Рассказываю вкратце об обеих, но делаю это с таким напряжением в голосе, словно сдаю экзамен.
– А по отцу уже сколько лет осенью будет? – спрашивает, не глядя на меня.
– Восемь, – отвечаю после некоторой паузы. Годы быстро идут, хотя, кажется, что ещё недавно отец был жив. Мой отец и Егор были двоюродными братьями. Не скажу, что они часто общались, связь между нашими семьями, скорее, поддерживала моя мама. Она очень тепло относилась к родителям Егора. Однако, когда те умерли, общение оборвалось. Егор жил своей жизнью, мы с мамой своей. И всё же, когда понадобилась помощь, мама позвонила Егору. Он, к нашему величайшему облегчению, не отказался приютить меня на какое-то время.
И вот я в чужом городе. Вскоре мы останавливаемся возле одной из пятнадцатиэтажек в спальном районе, я с волнением выхожу из машины. Чувствуя, как легкий ветерок касается моей разгоряченной кожи под пожеванным долгой дорогой сарафаном, облегченно выдыхаю. Однако облегчение недолгое, снова приходят мысли о том, как ужасно я, наверное, сейчас выгляжу. В очередной раз ругаю себя за то, что не подготовилась к встрече тщательнее. Поднимаю руки, чтобы затянуть хвост потуже, и обеспечить приток свежего воздуха к влажной шее.
Пройдя еще одно испытание в виде поездки с Егором в лифте, наконец оказываюсь в квартире. Сразу же напрягает тишина, царящая здесь.
– Все ещё спят? – удивленно поворачиваюсь к Субботину. Язык не поворачивается называть его дядей. Какой он дядя? Вообще не выглядит на свой возраст. Ему точно за тридцать пять? Может, мама что-то напутала?
– Кто все? – он бросает мне под ноги домашние тапочки, сам же босиком направляется вглубь квартиры. – Проходи, – зовет за собой.
Осторожно ступаю за ним, по пути разглядываю окружающее пространство. Ремонт в квартире свежий. Вещей мало, детских не вижу совсем. Это настораживает.
– Ну, Лера и Катя, – упоминаю о жене и дочке Егора.
– А, – мужчина наконец понимает, почему я так всполошилась, – я уже давно в разводе. Они отдельно живут. Катю иногда на выходные сюда забираю. Успеешь ещё познакомиться.
– Как? – я замерла посреди гостиной комнаты. – Мне же мама говорила, что…
– Не стал рассказывать ей. Какая разница? – с легкостью отмахивается он. – Есть будешь? – вопросительно смотрит на меня.
Я же не могу прийти в себя. Получается, мне придется жить с Егором в этой квартире вдвоем? От этой мысли становится не по себе. Мне неуютно в компании этого человека, рядом с ним я чувствую себя бесцветной тенью. Он неосознанно подавляет.
– Но я же купила подарки, – растерянно шепчу. Не мигая, смотрю на мужчину. – Мама же рассказывала, что у вас всё хорошо, что вы вместе.
– Ложь во благо, – улыбается он. – Не хотел расстраивать твою мать. Я помню, насколько она у тебя близко принимает всё к сердцу.
– Ложь во благо? – не понимаю я смысла слов. – По-моему, это обычная ложь. Можно было просто рассказать, – я хоть и стеснительная по жизни, но всегда стараюсь говорить правду. Не приемлю вранья.
– Алин, – морщится Егор. – Принципиальная маленькая девочка? – его на этот раз несколько циничный взгляд снова скользит по мне. – Пойдем, перекусим. Ты же с дороги.
Иду за Субботиным на кухню. В расстроенных чувствах достаю гостинцы, которые мы с мамой купили.
– Не нужно было тратиться, – заявляет Егор, глядя на гору продуктов, которые я кладу на стол.
Я вижу, что он недоволен. Мне неприятно от этих слов. Мы с мамой и сестрой, конечно, не богато живем, но, поехать в гости с пустыми руками, нет, такого допустить мы не можем, как бы тяжело нам не было.
– Нужно, – упрямо заявляю я.
Его непонятный взгляд выбивает из колеи. Такое чувство, что я его сейчас раздражаю. Очень раздражаю.
Егор включает чайник, я же присаживаюсь на край кухонной скамьи. Если честно, есть не хочется совершенно. Мне бы лучше попить прохладной воды и прилечь.
– Ты всегда такая принципиальная и зажатая? – раздается неожиданно его прямой вопрос.
– Да, – отвечаю без раздумий. Не раз слышала в свой адрес обидное «зануда». К чему скрывать это? Мы будем общаться с Егором, поэтому даже если бы я сейчас сказала нет, он всё равно однажды понял бы, что я соврала.
Да, принципиальная, да, зажатая, да, временами стеснительная до пунцовых щек. Но это не самые страшные грехи в жизни, чтобы скрывать их.
Субботин безмолвно кивает. Достает разделочную доску с полки, из холодильника сыр, ветчину. Наверняка, собирается делать бутерброды.
– Я только чай буду, – предупреждаю, стараясь не обидеть. Но, честно, не представляю, как смогу впихнуть в себя хоть что-то.
– На диете? – очередной острый взгляд на моё лицо, тело.
И снова мои щеки пылают. Я никогда не была совсем уж худышкой, поэтому, действительно, иногда устраиваю разгрузочные дни. Однако я не привыкла обсуждать это с… мужчинами, даже если они мои родственники.
– Жарко. Пить хочется.
Егор снова лезет в холодильник, вытаскивает оттуда бутылку колы. Мне хочется провалиться сквозь землю. Как ему сказать, что я ненавижу газировку, особенно колу? Я и так раздражаю его, а после этих слов он, возможно, окончательно возненавидит меня.
– Может, есть что-то несладкое?
Он усмехается. Надеюсь, это не нервное.
– Всё-таки на диете, – решает он.
– Не люблю сладкое, – признаюсь. Это действительно так.
– Странно, – роняет тихо, делая себе бутерброд.
Возможно. Спорить с Егором не собираюсь. И вообще… Нужно уводить тему от себя. Хватит. И так чувствую себя не лучшим образом.
– Расскажи, чем ты занималась дома целый год после окончания школы, – нарушает мои планы Субботин. – Почему ты, кстати, не поступала?
– Поступала. Не хватило баллов, – с горечью вспоминаю я. Хотя, может, это и к лучшему было. Сколько мама одна смогла бы тянуть и меня, и мою младшую сестру? На заводе, где мама работает практически всю жизнь, сейчас не самые лучшие времена, зарплата упала, еле-еле удавалось сводить концы с концами. – Когда не поступила, окончила курсы продавцов. Подрабатывала в магазине детских товаров.
– Почему захотела переехать сюда? – Субботин приготовил нам чай и устроился за столом.
– Не сказать, чтобы прям захотела. Это, скорее, вынужденная мера. У вас в городе можно найти более высокооплачиваемую работу. Деньги сейчас для меня очень важны.
– Совсем всё плохо? – проницательно интересуется он.
Горделиво хочется отрицать это, но глупо было бы так делать. Бедность не порок, в конце концов. И хорошо, что в глазах Егора нет жалости. Этого бы я точно не вынесла.
– Могло бы быть лучше, – ухожу от прямого ответа.
– И чем ты хочешь заниматься здесь? – глядя на меня, он с наслаждением поедает свой бутерброд. – Тебе нравится работать продавцом?
– Нет, – прямо отвечаю, нисколько не юля. – Если честно, хотелось бы чего-то иного.
– Трудно будет без образования, – вносит он ложку дегтя.
– Знаю, – понуро опускаю голову.
– Но не невозможно, – с оптимизмом заявляет Егор. – Я поспрашиваю у знакомых, возможно, найдется что-то более-менее приличное.
– А сам ты чем занимаешься? – решаюсь задать вопрос, который мучал меня уже давно.
– У меня с другом сеть автомастерских. Если бы ты была пацаном, проблема отпала бы сама собой. Пошла бы ко мне работать.
– Может, операцию по смене пола сделать? – робкая улыбка касается моих напряженных губ.
– Юморишь? – вижу, что Егор приятно удивлен тем, что я немного смогла расслабиться.
На столе неожиданно начинает что-то дребезжать. Перевожу взгляд на мобильный Субботина. С экрана на меня смотрит рыжая девушка. Первая мысль, пришедшая в голову, о том, что она необыкновенно красива. И лицом, и, судя по выпирающему на пол экрана бюсту, телом. Егор спокойно дожевывает бутерброд и только потом принимает вызов.
– Привет, Вика.
Я слышу женский голос, но слов не различаю. Дабы не мешать разговору, поднимаюсь и иду обратно в гостиную комнату. Лучше присяду на диван, передохну. И от дороги, и от беспощадного взгляда Субботина.
Но передышка недолгая. Спустя несколько минут, Егор снова появляется передо мной.
– Идем, покажу тебе твою комнату.
Следую за ним, будто послушная раба. Как на вокзале, осторожно рассматриваю его. Внимание так и притягивает его татуировка. Интересно, что она значит? И значит ли вообще что-то? Или это просто дань современной моде? Хотя не похоже на то, что Егор подвержен влиянию извне. Он вообще производит впечатление цельной, бескомпромиссной натуры.
Комната, в которой уже стоят мои вещи, небольшая, но светлая. Благодарю Субботина от всей души. Пытаюсь не обращать внимания на то, что снова краснею при этом, но Егор не упускает этот момент из виду.
– Тебе нужно научиться прятать свои чувства, – советует он.
– Знаю. Но это нелегко.
– Научишься, – обещает уверенно. – Большой город не щадит никого.
Я не знаю, что сказать. Возможно, он прав. Время покажет.
– Я уезжаю по делам, – предупреждает Субботин перед тем, как оставить меня одну. – Чувствуй себя, как дома. Если что-то захочешь спросить, звони. Ключи тебе пока не оставляю, не успел сделать дубликаты.
– Я и не собиралась никуда идти. Не знаю ведь ничего.
– Я завтра покажу тебе район. Сегодня времени не будет. Договорились?
– Конечно.
Когда Субботин уходит, я опускаю голову на подушку. Хочется спать. Но сон сразу не идет. Еще долго я лежу, раздумывая о том, куда сейчас поехал Егор, и не связано ли это с той рыжей красоткой.
Хотя какая мне разница, куда он отправился, и с кем это связано. Мы просто коротенькие временные отрезки в жизни друг друга.
Глава 2
Алина
Егор появляется дома лишь около полуночи. Я лежу в своей комнате, сна ни в одном глазу. Расслабиться не получается. Голова полнится мыслями, переживаниями. Весь день и вечер я ждала, что Субботин вот-вот вернется. Если честно, думала, что он приедет пораньше. Неужели ему совсем безразлично, что в его доме гость? Я понимаю, что он не должен со мной возиться, как с ребенком, но всё равно удивлена подобным безразличием.
Субботин ходит по квартире, словно сейчас находится здесь один. Раздаются громкие звуки, какие-то хлопки. Потом разносится музыка – Егор, видимо, включил на телевизоре музыкальный канал. Теперь я точно не усну. Очень чутко сплю, поэтому попытаться уснуть в таком шуме бесполезно.
Как мышь, лежу на большой кровати, натянув одеяло до самого подбородка. Слышу, как Субботин скрылся в ванной комнате. Надеюсь, он покончит с водными процедурами быстро, затем выключит телевизор и ляжет спать. Очень хочется тишины.
Как бы не так…
Егор выходит из ванной минут через сорок. Не знаю, что он там так долго делал, но мои нервы натянуты до предела. Организм требует покоя, однако уснуть, когда за стеной звучит музыка, не получается совсем. Бешусь, но не делаю попытки встать и сказать, что меня что-то не устраивает. Разве у меня есть на это право? Спасибо, что приютил, нечего строить из себя принцессу на горошине.
Спрятавшись под одеялом с головой, пытаюсь считать овец, закатываю глаза под закрытыми веками вверх, прочитала где-то, что это помогает уснуть, но ни один из сомнительных методов, конечно, не работает.
Когда раздается тихий стук в дверь, я испуганно дергаюсь.
– Ты спишь? – доносится приглушенный голос дяди.
– Нет, – высунув нос наружу, громко произношу я.
– Выходи, поговорим.
– Сейчас, – соглашаюсь, пытаясь успокоить заколотившееся сердце. Отбрасываю в сторону мешающее одеяло, спрыгиваю, едва не упав, на пол. Так… Пытаюсь собраться с мыслями. Что мне надеть? Я же не могу показаться перед Егором в таком виде. Халат? Нет, он уже старый, потрепанный. Стыдно появляться перед Субботиным в нем. Или пойти, как есть, в этой короткой пижаме? Нет, тоже не вариант. Она хоть и новая, но слишком короткая, слишком. Хватаю со спинки стула черную свободную футболку с шортами и, переодевшись, иду на кухню. По пути понимаю, что даже не взглянула на себя в зеркало. Приглаживаю нервными движениями распущенные волосы, надеясь, что выгляжу вполне прилично.
– Что не спишь в такое позднее время? – интересуется Егор, когда я оказываюсь перед ним. Пристально рассматривает меня. Забываю все слова от его изучающего взгляда. Всё на что способна, это просто в ответ смотреть на него. Сейчас он не такой, каким был утром. Не настолько циничен, резок. Наоборот, глаза его довольно блестят, на губах играет легкая полуулыбка. Видно, сегодняшний вечер удался.
– Не знаю, – произношу, замерев, как изваяние, на пороге. – Просто не спится что-то. Может, из-за того, что на новом месте, – не говорить же ему, что сразу не могла уснуть потому, что его не было дома, а теперь мучаюсь из-за громкой музыки.
– Как день прошел? – Субботин открывает дверь, ведущую на лоджию, и выходит на свежий воздух.
– Нормально, – иду следом за ним. Он стоит сейчас ко мне спиной, смотрит вниз, молчит. Я тоже молчу. Не буду рассказывать ему, что весь день просто прошел мимо. Бесцельно слонялась по квартире, несколько раз звонила маме, сестре, подруге. Вот и все мои приключения. – А твой? – не уверена, что Субботин станет рассказывать о своих делах, задаю этот вопрос просто из вежливости.
– Прекрасный день был, – Егор оборачивается, бросает взгляд куда-то мне за спину. – Принеси сигареты, – просит он. – В прихожей висит пиджак, в кармане.
Не совсем комфортно чувствую себя, шныряя по карманам чужой одежды, но таково пожелание дяди. Найдя пачку сигарет, тяну её из кармана. На пол что-то падает. Испуганно бросаю взгляд вниз. Видя, что это презерватив, ощущаю, как мгновенно вспыхивают щеки.
– Опять пылаешь? – обращает внимание Егор, когда я возвращаюсь.
– Душно что-то, – надеюсь, он не догадается, чем именно вызван мой румянец. Абсурд какой-то… Девятнадцать лет, а такое чувство, что десять. Ненавижу себя порой в такие моменты.
– Завтра я практически целый день буду дома, – переводит Субботин тему. – Поэтому говори, что ты хочешь посмотреть, где побывать. Я покажу.
Безразлично пожимаю плечами. Я бы многое хотела посмотреть, но не буду утруждать Егора. Не хочу быть для него обузой. Ещё до нашей встречи я решила, что не заставлю ни на секунду пожалеть его самого и его семью о том, что они согласились помочь мне.
– Ничего такого не нужно. Просто прогуляемся по району. Покажешь мне, где остановка общественного транспорта, где продукты можно купить.
Егор бросает на меня подозрительный взгляд. Неужели не поверил моим сказкам? Замечаю, что рядом с этим человеком я стала много врать. Да и вообще рядом с ним я чувствую себя странно. Я стыжусь себя. Мне стыдно за свой внешний вид, за своё поведение. Мне хотелось бы быть другой рядом с Егором, хотелось бы быть ровней ему, но слишком глубокая между нами лежит пропасть. Социальная, культурная, в конце концов финансовая. Наши жизни слишком разные. Чувствую себя слепым котенком рядом с матерым волком, который знает эту жизнь «от и до».
– Ты врешь мне? – он прищуривает глаза и делает глубокую затяжку.
– Почему вру? – его взгляд вытягивает из меня оставшиеся силы. – Нет. Просто я не за этим приехала. Конечно, у вас в городе полно достопримечательностей, но это не главное. Потом как-нибудь всё посмотрю.
– Алин, ты стесняешься меня?
Отхожу немного в тень, надеясь, что Егор не заметит, как снова растекся на моем лице предательский румянец.
– Глупости. Просто…
– Ты стесняешься меня, – перебивает он. – Твоё лицо говорит всё за тебя.
Опускаю голову, чувствуя, что готова провалиться сквозь землю. Субботин, наверное, единственный человек в моей жизни, при взгляде на которого я теряюсь настолько, что трудно даже описать это словами. Словно падаю в пропасть в эти моменты. Когда он обращается ко мне, смотрит на меня своим проницательным взглядом. Возможно, это происходит потому, что я никогда не общалась с людьми его круга? Все мои прежние знакомые были простыми людьми. У них не было ни такой яркой внешности, ни такой харизмы, ни такого статуса. Я не знаю, как вести себя с людьми такого уровня, как Субботин. Я боюсь что-то не так сделать, сказать, даже просто посмотреть.
– Ладно, иди спать, – предлагает Егор, видя, как мне неловко. Мне неожиданно слышится в его голосе раздражение. – Завтра продолжим наш разговор.
– Спокойной ночи, – киваю и иду в свою комнату. Хотя нет, не иду, а трусливо сбегаю. Признаю это. Но находиться наедине с Субботиным тяжело. Возможно, через пару дней я привыкну к нему и тогда наше общение будет более легким, но сейчас мне лучше спрятаться, чтобы не позориться ещё больше.
Долго не могу уснуть. Думаю о завтрашнем дне. С замиранием сердца представляю, что Егор будет завтра дома. Я пытаюсь выстроить линию поведения рядом с этим человеком, но заранее знаю, что это провальная затея. Егор вмиг раскусит меня, и я снова буду вынуждена краснеть от собственной неловкости.
Утро застает врасплох. Я так перенервничала ночью, что проспала до одиннадцати утра. Именно столько показывают часы, когда я смотрю на экран мобильного. Прислушиваюсь к звукам в квартире. Полнейшая тишина. Егор… Где он? Ушел куда-то? Или спит еще? Или тихо занимается своими делами? Хотя в последнее верится с трудом. Сегодняшняя ночь показала, что мой дядя не особо боится причинить неудобство другим. Он, скорее всего, вообще об этом не думает, привык заботиться лишь о себе.
Тихо выскальзываю из комнаты и иду в ванную комнату. Принимаю душ, чищу зубы. Не включая фен на полную мощность, долго сушу волосы. Затем наношу на лицо увлажняющий крем, прохожусь по ресницам тушью, немного придаю блеска губам. Оставшись довольной своей внешностью, рискую наконец выйти в коридор.
– Доброе утро, – тут же разносится по квартире бодрый голос дяди.
– Добрый день, я бы лучше сказала, – констатирую, входя в гостиную, где Егор сидит на диване с чашкой кофе в руках. – Давно проснулся? – мысленно поздравляю себя с тем, что несмотря на гулко бьющееся в груди сердце от вида обнаженного торса Субботина, мой голос спокоен и лицо не поменяло цвет.
– Когда ты стала сушить волосы, – он задумчиво рассматривает мою шевелюру. Затем его взгляд опускается ниже, и наши глаза встречаются.
– Извини, я не хотела тебя разбудить.
– Просто непривычно просыпаться, когда в квартире есть кто-то, кроме меня. Давно позабытое чувство.
– Разве Катя не остается у тебя ночевать?
– Остается, конечно, иногда. Но она у меня такая соня, что просыпается ещё позже, чем я сам.
– Понятно. Сколько ей, кстати? Мама рассказывала о вас, но… – замираю, не зная, стоит ли говорить то, что крутится на языке.
– Продолжай, трусиха, – он поднимается с дивана и идет по направлению ко мне. Я мгновенно забываю о том, что хотела сказать. Татуировка, которую я вчера увидела на его руке, оказывается не заканчивается на плече, она витиевато изгибается и продолжается на груди. Хочется рассмотреть пристальнее эту вязь, но виновато отвожу глаза в сторону. Неприлично так пялиться. – Пошли на кухню, – он останавливается возле меня. Вблизи его глаза кажутся ещё более голубыми, ещё более бездонными. – Пора завтракать.
На автомате иду туда, куда сказал Субботин. На кухне стараюсь примоститься как можно дальше от него. Егор обладает странной способностью выбивать у меня из головы все здравые мысли.
– Так что ты хотела сказать? – напоминает он. – Что ты на завтрак хочешь? – он лезет в холодильник.
– Ничего не хочу, – отвечаю, глотая выделившуюся слюну. – Просто чая попью.
– Опять просто чай? Ты вчера за целый день хоть поела чего-то существенного? – хмурится, вглядываясь в меня. – Или так и ходила голодная?
Если честно, то он почти прав в своих догадках. Ела, конечно, что-то, но совсем чуть-чуть. Я не хочу брать чужую еду. Только говорить об этом Егору не буду. Уверена, ему это не понравится. Вот сегодня куплю что-нибудь в магазине за свои деньги, потом нормально поем.
– Я хотела сказать, что мама много рассказывала о вас. Но, мне кажется, она напутала что-то, – лучше уж говорить на эту тему, чем о еде. – Например, она говорила, что тебе уже за тридцать пять, ближе к сорока годам. Она точно не помнит, в каком году ты родился. Кате, по словам мамы, примерно, семь.
– Хорошо сохранился, да? – смеется Егор.
– Так это правда?
– Нет. Мне в декабре будет тридцать четыре только. А Кате, действительно, почти семь. Осенью в школу пойдет. Что ещё рассказывала твоя мама? – Егор открывает себе творог со сливками и садится напротив меня.
– Рассказывала, что у тебя красивая жена, – несколько натянуто рассказываю я. На самом деле всё больше раздражаюсь из-за того, что Субботин полураздет. Неужели он не понимает, что это неправильно? Мы же не на пляже в конце концов.
– Была, – уточняет Егор, с удовольствием поедая источник белка.
– Вы давно развелись?
– Почти три года уже прошло. Лера, кстати, уже успела выйти замуж опять.
– Ничего себе, – искренне удивляюсь я. При этом старательно увожу взгляд от Егора.
– Так что сейчас мы с ней хорошие друзья, – он выбрасывает пустую упаковку в мусорку. – Поешь что-нибудь, – снова предлагает он.
– Не хочу, – уверенно отказываюсь, хотя в желудке неприятно тянет.
– Успеешь ещё похудеть, – ухмыляется он.
В голове тут же вспыхивает мысль о том, что Субботин, как и я сама, считает, что мне не мешало бы сбросить пару килограммов. Конечно, это только моя мама свято верит в то, что я едва ли не идеал красоты. Как бы не так… Я, возможно, симпатичная девушка, но уж точно не идеал.
– Я не худею. Просто пока не хочу ничего есть, – вяло оправдываюсь. Непонятная тоска сжала вдруг сердце. Значит, я оказалась права в оценке своих форм. Вот даже Егор подтвердил, что мне нужно худеть.
– У тебя есть парень? – интересуется вдруг Субботин.
Тут же ощущаю, как волна жара прокатывается по лицу.
– Нет. Почему ты об этом спрашиваешь?
– Ну, ты же у меня спрашиваешь про жену. Мне тоже интересно больше узнать о тебе. Или предлагаешь шарахаться друг от друга по углам и не разговаривать?
– Нет, конечно, – хотя не уверена, что не выбрала бы такой вариант.
Правда, стоит признать, что сегодня мне уже чуть легче общаться с Егором. Если бы он еще оделся… Но надеяться на это не стоит. Субботина, судя по тому, как вольготно он себя чувствует, полунагота нисколько не смущает.
Или это я такая забитая и зажатая? Не зря ведь Егор вчера спрашивал об этом. Расстраиваюсь ещё сильнее. Рядом с Субботиным чувствую себя откровенной неудачницей, хотя прежде никогда даже не задумывалась об этом. Да, было сложно, да, мечты не сбывались, да, хотелось иногда невозможного, но так отвратительно мне ещё никогда не было. Меня словно заставили взглянуть на себя со стороны, показали жизнь, которой у меня, может, никогда и не будет даже. Смогу ли я хоть когда-нибудь стать на одну ступеньку с Егором? Смогу ли стать достойной, чтобы войти в круг людей, с которыми он общается по собственному желанию, а не потому, что… они просто бедные родственники?
