Текст книги "Любовь, которой не было (СИ)"
Автор книги: Ая Кучер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Глава 38
– Что за чушь? – Алекс поддевает пальцами мой подбородок, заставляя поднять взгляд. – Почему это мы должны уходить? И с каких пор – ты проблемная?
– А разве нет? Нимфоманка, ребёнок, – который от кого-то из вас. Но я ещё не настолько смелая, чтобы признать. Когда-то, чуть позже. – И не…
– Нет! Принцесса, выбрасывай всю дурь из головы. Прости, если обидел тебя вопросами. Я просто пытаюсь понять всё. Никогда особо этим не интересовался. И хочу знать, что ты нас хочешь, а не нимфомания. В плане, чтобы потом не оказалось, что мы на тебя давили или принуждали к чему-то. Это главное. А остальное – решаемо.
– Моя болезнь не то, что можно решить. Это просто есть и никуда не денется. Но с этим можно жить.
– Нам нужно что ещё знать? – Сэм подступает, вытягивая меня из объятий Алекса. И сам сжимает, нежно касаясь губ. – В плане, как понять, что обострение? Или какие-то таблетки, контакты врачей. Есть запреты какие-то?
– Нет, ничего такого. У меня график приема лекарств и нельзя пропускать. И то, только месяц, потом два перерыва. Это не смертельно.
– А выглядишь ты бледной и умирающей. Спасибо, что доверилась, принцесса. Но это не то, чего ты должна стыдиться или бояться. Ты сама сказала, что это часть тебя. Не исправишь, а значит, нужно просто принять. И мы точно никуда уходить не собираемся.
В их объятиях так тепло. Оказаться зажатой между двух тел, наслаждаться этим. И не бояться, что от меня отвернутся из-за моей неправильности. Маленького дефекта, который портил жизнь.
Возможно, это просто комплекс, наравне с другими. А может, так маялись и другие девушки с моей болезнью. Не знаю, групповых терапий у нас не было, а с моим психотерапевтом мы не говорили на тему других девушек. Боялась услышать, что те срываются и постоянно уходят в «загул».
– Мы рядом, принцесса, – руки Алекса ведут по талии и рёбрам в попытке успокоить. – Это явно не то, из-за чего мы можем от тебя отказаться.
– А из-за чего можете?
– Если ты решишь, что тебе надоели эти отношения. Или прекратишь готовить нам.
– Это шантаж!
– Это реальность, Юн. Без твоей готовки я просто умру. И всё, будешь плакать и жалеть, что не приготовила мне круассаны.
– Дурак.
Легко смеюсь, чувствуя, как страх отпускает. Разговор поучился скомканным, но не таким ужасным, как это казалось. Неловко было рассказывать о таком интимном, но всё нормально. Да и вряд ли, мою историю болезни можно назвать более интимной, чем то, что мы творили с мужчинами.
– Значит, круассаны?
Оглядываюсь на Алекса, который не упускает возможности поцеловать меня. Настойчиво накрывает губы, зарываясь в волосы. Не отпускает, пока не начну задыхаться. И превращаться в маленькое горячее нечто, стоит задеть грудь.
– Фак, ты без лифчика?
– Упс, – улыбаюсь, прикусив губу. И легко бью по руке Сэма, который потянулся проверить. – Вы хотели, чтобы я готовила.
– Это было так давно, принцесса.
– Ты буквально шантажировал меня своей смертью минуту назад.
– Говорю же, очень давно.
– Поздно, милый, я уже настроилась на готовку.
Это «милый» вырывается внезапно. Но мне нравится, как это звучит. Нежно и не сильно напрягает. Намного лучше, чем «дорогой» или «любимый». Да и для последнего, наверное, прошло слишком мало времени.
Алекс бросил мимоходом фразу, что любит меня. Но это ведь было без конкретики, да и на немецком, Сэму. Поэтому решаю не думать об этом раньше времени. Если это действительно так, и когда-то мужчина признается мне, то тогда и буду обо всём думать.
– Сэм, на верхней полке должна быть куркума, достанешь?
– А мне что делать, принцесса?
– Не приставать и не мешать. А вообще, достань, пожалуйста, куриную грудку и нарежь её кусочками. Только не пострадай в процессе.
– Не знаю. В прошлый раз ты очень переживала за Сэма, нужно восстанавливать баланс.
– Господи, ты все мелочи с той ночи помнишь?
– А ты нет?
Улыбается, словно это закономерно. Запомнить каждую секунду, что мы провели пять лет назад. И это при том, что они рассматривали меня, как девочку на одну ночь. А может, их разум догадался о будущем раньше времени. Что не смогут меня отпустить и захотят всё вернуть.
– Ну, в этот раз мы без муки, так что Сэм точно не будет снимать футболку.
– Это я могу сделать и не испачкавшись.
Мужчина доказывает свои слова, ловко откидывая футболку подальше. И я в очередной раз удивляюсь тому, насколько хорошо он сложен. Высокий, подкачанный, и с этим нереальным пирсингом в левом соске. Этот мужчина мог бы стать лицом какого-то бренда. А не разработчиком игр.
Они ведь все должны быть задротами, разве нет? В очках, без накачанных мышц и прочих прелестей, которыми меня сейчас соблазняет Сэм. Ловко и без лишних движений. Одним своим телом.
– И ты можешь без проблем оценить прекрасное.
Прекрасное – это он о себе. Сэм намного сдержаннее Алекса, но без излишней скоромности. И сам ловит мою ладонь, укладывая на вздымающуюся грудь. Ведёт дальше, заставляя накрыть каменный пресс и зацепить пряжку ремня.
У него горячая кожа, да он весь горячий. Соблазнительный, с растрёпанными русыми волосами и темнеющими разноцветными глазами. Я не сдерживаюсь, сильнее надавливая ладонь. Едва царапаю ногтём, заставляя мышцы под рукой напрячься.
– Я не менее прекрасный, принцесса.
Стоит лишь на мгновение отвлечься от Алекса, как тот возвращает внимание к себе. Его футболка улетает куда-то далеко, а меня притягивают к себе. Впечатывают в мощное тело, не давая выбраться.
– Но знаешь, кажется, среди нас самая прекрасная – ты. Не хочешь продемонстрировать?
– Нет. У меня паэлья.
Машу головой, заранее зная, что уже проиграла. Невозможно сказать «нет», когда их ладони путешествуют по телу. Забираются под футболкой, проводя по подрагивающему животу. Ныряют за край шорт, отодвигая белье.
Желание лавой стекает вниз, только сильнее меня заводя. Так, что смирно поднимаю руки верх, позволяя раздеть меня. Хватаюсь за шею Сэма, выгибаясь.
Мне нужны они. Сейчас. Всегда.
Их касания, поцелуи, то, как Алекс нетерпеливо расправляется с моими шортами, стягивая вниз. И прикасается губами к груди, едва сжимая сосок. Так остро и правильно, что меня бьёт дрожью. Ноги подкашиваются, превращаясь в вату. И я бы рухнула вниз, если бы не руки Сэма. Он держит меня, перехватывая за талию. А второй рукой накрывает клитор.
Всё тело немеет, превращается в один оголённый нерв. Который задевают постоянно. Кожа словно горит, а мужчины только разгоняют этот огонь. Каждым касанием и поцелуем, не давая спасения.
Меня резко в воздух поднимают, усаживая на кухонную тумбочку. Где-то, в другой Вселенной, падает незакрытая бутылка масла, пачкая. И куркума рассыпается, оставляя оранжевые разводы. Но всего этого не существует, когда Алекс вводит в меня два пальца. Двигается медленно, плавно, зная, что мне этого не хватает. Издевается подобно Сэму, который лишь слегка грудь накрывает.
– Давай, принцесса, попроси.
– Я хочу кончить, пожалуйста.
С каждым разом это всё проще получается. Просить, говорить о желанном, зная, что они не осудят. Мужчины только дадут это, больше и лучше.
И они дают. Не спрашиваю больше, не заставляют говорить. Только сильнее давят, быстрее двигаются. Чтобы всё тело выгнулось, наполняясь наслаждением. И голос сорвался от очередного стона или имени мужчин.
Сквозь вату доносятся падение и выкрик:
– У вас, блять, своей квартиры нет?
Бедный, бедный Теймур.
Глава 39
– Прости.
Я чувствую, как пылают мои щёки, когда прячусь за мужчинами. Ну, на них хоть какое-то подобие одежды осталось. Меня разрывает от неловкости. Ощущение, что отец вернулся раньше, а я с мальчиком на диване обнимаюсь.
Так почти и есть. Только отчим, а не отец. И мальчиков двое. Мне не пятнадцать и давно уже не двадцать. А смущаюсь всё так же. Господи, что же теперь Теймур подумает обо мне.
Ладно, Слицерин, ты идиотка и это факт. А ещё лучшая защита – нападение. Побольше воздуха и:
– Зато ты знаешь, что я чувствовала, когда застала тебя с невестой.
– А нечего было вламываться в сауну!
Отчим багровеет, чего с ним случалось приблизительно никогда. А нет, как раз в тот самый раз в сауне. Когда мой самолёт прилетел на полчаса раньше, а Тей вообще забыл о моём приезде.
– Нечего вламываться, не постучав! Может я тут голая хожу.
– Ты и есть голая.
Меня пробирает истеричным смехом, которые не получается сдержать. Упираюсь лбом в влажную спину Сэма, стараясь спрятаться. Давайте, мальчики, покажите себя во всей красе. Защитите принцессу от тирана.
Кажется, я свихнулась.
Точно.
Ещё в момент, когда впервые встретила Алекса и Сэма.
– Так, я отворачиваюсь, а у вас минута, чтобы смыться отсюда. После найду своё ружьё и проведу воспитательную беседу, если не успеете.
И мужчины удивляют меня. Они не суетятся, поднимая вещи с пола. Не спешат скрыться в своей квартире, спасаясь от гнева Тея. Сэм медленно натягивает футболку, а Алекс поднимает мои потерянные шорты, протягивая.
Ни капли растерянности или страха на лице. Ледяное спокойствие, которое передаётся и мне. В конце концов, все мы взрослые люди. И ничего страшного не произошло.
– А где Марк?
– Вспомнила, что с ребёнком живёшь? Он в машине спит, зашел проверить обстановку и… Блять, Юн! Я не о том.
Теймур шестым чувством понимает, что сказал лишнее. А может замечает в каком-то отражении, как я дёргаюсь. Словно пощечину получила, а не справедливый упрёк.
Такое слышать – неприятно. Особенно от отчима, который всегда поддерживал меня. Он не обязан был, я ему чужая девчонка. Так, два года прожили под одной крышей. А Тей заботился, защищал, реально стал лучшим отчимом и отцом.
Но сейчас он впервые делает мне больно. Случайными словами, которые, я уверена, даже не обдумывал. Но меня всё равно начинает трясти.
– Если у тебя претензии, то высказывай их нам, – Алекс делает шаг навстречу отчиму. – А не трогай Юнну. Уж она явно подобного не заслужила.
– И мне жаль. Правда, тростинка, я ничего подобного не имел ввиду. А вот к вам, да, есть претензии. Учитывая то, что вы творите в чужом доме.
– Не в твоем же. Квартиру снимает Юнна. И я благодарен за то, что ты заботишься о ней и Марке. Реально, это достойно уважения. Но не тебе решать, что ей можно делать, а что нет.
– А когда Марк будет в доме, так же себя вести будете? – отчим делает ответный шаг, и я понимаю, что без скандала не обойдётесь. – Или вас это не волнует? Естественно, зачем думать о чужом ребёнке, когда…
– А ты не…
– Сэм, угомонись. Принцесса расстроится, если ты сейчас врежешь её отчиму.
– Пускай попробует, – Теймур отвечает на немецком, почти без акцента, ставя парней в ступор. – Мне без разницы на каком языке сказать, что вы – мудаки.
Надо что-то делать, пока это не зашло слишком далеко. Зная Теймура, он может до бесконечности продавливать своё мнение. А мужчины ему ни в чём не уступают.
Может, это правда, что мы ищем парней похожих на отцов? Потому что встретились три упрямых барана. Хотя их защита так приятна, с двух сторон. У каждого свой взгляд на ситуацию, но цель одна – отстоять меня же.
И я могу лишь улыбаться, слушая их перепалку. Сколько бы мужчинам не было лет, они всегда остаются мальчишками. Алекс и Теймур сейчас едва не упрутся друг в друга, буравя злыми взглядами.
– Так, стоп, – я мягко касаюсь плеча Алекса, пытаясь отвести его. – Я не собираюсь дальше слушать это всё и не понимать, что вы там говорите.
Прозрачный намёк для Теймура. Наверное, глупо скрывать, что я знаю этот язык. Но это моё маленькое преимущество, секрет, который мужчинам пока рано знать. Кто знает, что они ещё будут обсуждать. И пускай нечестно немного, но потом я найду слова в своё оправдание.
– Прости, принцесса, Теймур прав, мы не подумали, – Сэм мимолётом оставляет поцелуй на виске, притягивая меня к себе. А за тем продолжает на немецком:
– Но не Юнне высказывать своё негативное мнение. Есть что сказать – прямиком мне адресуй. Она не должна это выслушивать.
– Думаешь, мне нечего сказать? Как например ещё раз упомянуть видео, которое поставило под угрозу её карьеру. Из-за вас!
– Тей, нельзя Марка оставлять одного надолго в машине. Это опасно!
Я худшая мать, если увожу тему со скользкой дорожки с помощью сына. Но застёгиваю пуговицу на шортах и нахожу балетки под диваном. Если хотят, пускай разбираются дальше, у меня есть дела важнее. Забираю ключи от машины у Теймура и иду на выход.
– Я помогу.
Алекс кивает, словно не принимая отказа. Открывает передо мной дверь, оставляя Сэма и Теймура на едине.
– Не переживай, принцесса, не подерутся. Мне жаль, что так получилось. Сэм прав, мы немного сошли с ума и забылись. Это не оправдание, но с тобой невозможно держать себя в руках.
– Алекс! Сейчас ты в руках держишь меня, – улыбаюсь, когда на улице мужчина прижимается, останавливая. – Всё нормально. Никто не подумал, что Теймур ворвётся.
– И всё же прилетело именно тебе. А я не хочу, чтобы кто-то обижал тебя. Особенно из-за моих ошибок.
– Я не обижаюсь, Алекс. Просто делаю выводы. Да, отчим сказал не самые приятные слова. Но он ничего не имел ввиду такого, так что всё нормально. Я не обижаюсь и не расстраиваюсь.
Алекс кивает, не развивая тему дальше. Открывает дверь машины и сам достаёт Марка. Тот спит так крепко, что даже не реагирует на движение. Маленький сурок, у которого на лице аквагрим. Зелёный авокадо с широкой улыбкой, который немного размазался.
Нахожу под сидением детский рюкзак и шлёпанцы. Проверяю, чтобы все окна были закрыты и включаю сигнализацию. На улице душно, но домой возвращаться я не спешу.
– Пошли, принцесса. Если окна ещё целы, значит они не подрались.
– Умеешь ты успокаивать.
– Успокаиваю я по-другому и в постели.
Произносит шепотом и на английском, чтобы Марк точно не услышал. Алекс не может знать, что сын знает английский и французский, благодаря поездкам и хорошему детскому саду в Москве. И это мелочь, что мужчина перешел на другой язык, но очень весомая. Показывает, что Теймур не прав, и Марк его волнует.
Мне бы принять ещё порцию прозака или несколько бокалов вина, чтобы найти в себе смелость. И поговорить о той части жизни Марка, которая будет волновать Алекса и Сэма куда больше.
Я забеременела в Новогоднюю ночь.
Кстати, Сэм, у тебя врожденная гетерохромия? Да так, пытаюсь понять, чей сын сейчас спит на руках у Алекса.
Не пользуйтесь большей жидкими презервативами, ребята. Так как я тогда залетела.
Столько саркастичных вариантов, но никакой не подходит. Не могу открыть рот и сказать пару важных фраз. Не знаю, чего боюсь больше.
Что ребёнок им окажется не нужен.
Или постараются сыграть в заботливого отца, а потом им надоест. И Марку будет больно.
Или что кто-то из них действительно станет хорошим отцом для сына, и мы окажемся связаны навсегда. Отношения ведь могут не выдержать. Тогда больно будет мне.
Алекс укладывает Марка на постель, а я наблюдаю, как Теймур выбрасывает все продукты с кухонных тумбочек в корзину.
– Даже не хочу думать, что туда могло попасть.
– Тей!
– Ничего не знаю. И знать не хочу. Я заказываю доставку из рыбного ресторана, будет через час. Так что – свободны. Вы трое. Мне нужно в одиночестве восстанавливать психику и плакать психологу.
– Ты не плачешь и не ходишь к психологам, – выдыхаю, понимая, что ссора закончена. – Для этого у тебя есть невеста.
– И бедная Кира, ей столько всего предстоит выслушать. Так что, брысь.
Я смеюсь, когда Алекс и Сэм утаскивают меня в свою квартиру. А после резко становится не до веселья. Когда встречаюсь с серьезным выражением лица, а руки уже прибираются под мою футболку.
– Так на чём мы остановились, принцесса?
Глава 40
– Я грязная, – хнычу, когда пальцы Сэма так правильно накрывают мою грудь. Едва задевают соски, ласкают кожу. – У меня куркума в волосах и…
– И? – Алекс усмехается, чувствуя мою дрожь. Наслаждается мучениями, когда не могу стоять и хватаюсь за его шею. – Ну же, принцесса, что ещё?
– Масло. И приправы. И…
Давлюсь воздухом, когда мужчины вводят меня пальцы. Не знаю, кто из них. Ничего не понимаю, просто плавлюсь в объятиях. Мы всё ещё посреди их гостиной, совсем рядом с входной дверью. И лишний шаг кажется невыносимым испытанием.
Как можно идти, когда всё внутри пылает. Отзывается на мужчин, скручивает меня ожиданием.
– Всё, что я попрошу, – шепчу пересохшими губами, сильнее вжимаясь в Сэма. – И я хочу в душ. Я…
– Принцесса научилась просить, – Сэм улыбается широко, целуя. Оттягивает за волосы, втягивая нижнюю губу и затем проходится по ней языком. – Тише, принцесса. Душ так душ.
И я даже не спорю, что в тесной душевой кабинке мы оказывается втроём. Подставляю лицо льющейся тёплой воде, а шею – настойчивым поцелуями. Их руки путешествуют по телу, сжимая бёдра и талию, вырисовывая узоры в опасной близости от моего лона.
Мне кажется, будь в мужчинах больше терпения и жестокости, я могла бы кончить только от этого. Как они касаются меня, терзают губы без перестану. Как смотрят жадно. На меня никто и никогда так не смотрел. Словно самое прекрасное, что видели. Самое желанное.
– Кофейный или ванильный?
Всё в тумане, и я слишком сильно рассыпаюсь на атомы, чтобы сразу сообразить о чём они говорят. Думаю о странных вкусах презервативов или непривычном запахе смазки. А после понимаю.
Гель для душа. Обычный гель для душа. Они портят меня, выворачивают все грязные мысли и желания. А я совсем не против, подаюсь безумию и похоти. И в первые настолько уверена, что в этом ни капли моей нимфомании.
Всё дело в мужчинах. Которые так мне необходимы. До судорожных вдохов, пульсации внизу, агонии внутри.
– Кофейный.
Господи, это ведь совсем неважно. Мелочь, которая сгорает от того, что делают мужчины дальше. Выдавливают гель на ладони и ведут по моему телу. Очерчивают шею и плечи, задерживая слишком долго на груди. Так долго, что я могу лишь откинуться на грудь Алекса, стараясь удержаться. Ещё немного и сползу вниз, отключаюсь от постоянной ласки.
Их ладони скользят по животу и ниже. Ни капли вида, что мы здесь действительно для душа. Кто-то накрывает мой клитор, двигаясь мучительно медленно. Кто-то сжимает бедро, закидывая на себя ногу, чтобы удобнее было двигаться внутри.
– Защита, – единственная мысль, которая задерживается в голове. – Я не…
– Я успею, принцесса.
Ничерта это не спасёт, не поможет. Но, Господи, я не могу сейчас остановиться. Даже если на страну обрушатся ураганы и землетрясения, они не сравнятся с той бурей, что творится внутри меня. Переворачивает, сметает всё, оставляя у руля демона желания.
Меня саму, которая не готова отказываться сейчас.
– Да!
Это крик смешанный с разрешением, когда Сэм толкается в меня. Сильнее удерживает за бёдра, пока Алекс сжимает мои ягодицы, не давая отодвинуться. Держит меня, пока другой мужчина двигается во мне.
Каждый раз удивляюсь этой порочности, каждый раз откликаюсь всё сильнее. Наслаждаюсь тем, что происходит и как влияет на меня. Что внизу живота разрастается собственное солнце, сжигающее всё.
– Ох, фак, принцесса.
Алекс прикусывает мои губы, когда я накрываю его член. Словно не могу справиться с тем, что хоть один мужчина останется неудовлетворённым. Мне нужно это, чтобы саму скручивало сильнее. С каждым толчком, с каждым разом, как я задеваю бархатную кожу головки.
– Не играйся, принцесса. Сильнее.
И я сжимаю ладонь, двигаясь всё быстрее. Вторю тому, как Сэм берёт меня. Без медлительности и промедления. И как Алекс накрывает мой клитор, так быстро доводя до грани.
До того момента, когда кровь шумит в голове, а внутренности сдавливает. Словно сейчас давящая струна лопнет, совсем немного. И это немного слишком растягивается, с каждым толчком и касанием. Поцелуем, когда мужчины перехватывают мои губы по очереди. Не отпускают, пока полностью не уничтожат меня.
Вместе с оргазмом, который так внезапно и долгожданно накрывает. Сильнее вжимаюсь поцелуем в губы Алекса, глуша стоны. Судорожно сжимаюсь, чувствуя, как меня трясёт. Границы словно размывается, и меня размывает вместе с ними.
– Вот так, принцесса.
Я почти не чувствую, как Сэм отстраняется, обжигая живот и бёдра своим семенем. Как Алекс накрывает мою ладонь, ускоряясь. Меня словно не существует больше.
– Такая красивая, когда кончаешь.
Они повторяют это каждый раз. И каждый раз я верю им. Потому что на лице Сэма такая улыбка, что не получается сомневаться. Мужчина придерживает меня за талию, пока Алекс кутает в полотенце.
– У нас был подлый план, как заманить тебя в ванную. Но ты справилась с этим сама.
– Сэм!
От него я точно не ожидаю, что подхватит меня под колени, закидывая на спину. Хотя это ведь он в ту Новогоднюю ночь таскал меня по дому, не выпуская.
– Устала, Юн? – меня бережно, словно фарфоровую статуэтку, укладывают на постель. – Поспи. Если нужно, мы присмотрим за Марком.
– Он вас не знает, – сонно противлюсь, хотя очень хочется спать. Глаза слипаются. Особенно, когда с двух сторон прижимаются горячие мужские тела. – И я обещала посмотреть с ним серию мультфильма.
– Посмотришь. Я не помню, принцесса, предлагал или нет, но можем выбраться вчетвером куда-то, с Марком. Чтобы он узнал нас получше. В прошлый раз получилось хорошо. Мы понравимся ему, обещаю. И он перестанет так ревновать маму.
– Он не ревнует. Он продал меня за креветки, – бормочу, понимая, что парни побеждают. Потому что уже медленно проваливаюсь в сон. – Вот так и поступают мужчины. Меняют на еду.
– Принцесса, – Алекс хрипло смеётся на ухо. – Тебя мы точно не променяем.
– Угу, потому что вам готовлю я.
– Видишь, Юн, – Сэм набрасывает на нас одеяло. – Идеальное решение.
И у меня есть два варианта. Провалиться в сон, растворяясь в их тепле, или всё-таки продолжить разговор за Марка.
Но я кусаю губы, не произнося ни слова. Ещё немного, совсем чуточку подожду. Когда наслажусь этими отношениями достаточно, чтобы найти силы принять любой исход.
Для начала посмотрю, насколько хорошо пройдёт их общение с Марком. Не испугаются ли мужчины такой ответственности, смогут ли принять в полной мере, что только нас троих никогда не будет.
Эгоистка, да.
И, возможно, они мне не простят молчание. Но это будет когда-то. А пока я могу побыть просто чуточку счастливой.
– Только одна просьба, принцесса.
– Какая?
– Не сбегай, как проснёшься, ладно? У нас контракт, мы тебя найдём. А если не найдём, то опять потеряем пять лет. Оно нам надо?
Не надо.
Но я всё равно сбегаю.
