Текст книги "Газета "Своими Именами" №1-2 от 02.01.2014"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Всё это скучно, всё идёт по старому сценарию. И хорошо видно, что будет дальше.

После того как Партия регионов уничтожила депутатское объединение Верховного Совета Украины за Союз Украины, России и Белоруссии, я отошёл от активной политической деятельности, потому что это просто бессмысленно. Я разочарован всем. Воевать не хочу, потому что не с кем. Идти в атаку самому мне смешно, а вокруг меня никого нет. Поэтому я отошёл в сторону и смотрю на всё. Это другие бойцы, другая война – не наша. Не моя война, по крайней мере. Спрашивал Александр Сивов

Майдан-шоу Русланы

Украинская певица Руслана пригрозила устроить самосожжение на Майдане.

Из новостей

В Средневековье ведьм

сжигали на кострах,

На площадях разыгрывались драмы.

Но вот решила как-то на свой страх

Самосожжечь себя Руслана.

Давно иссяк ее репертуар,

А танцы дикие не в новость и дешёвы.

И может лишь спасти ее пиар,

А от забвенья – только шоу! А. Виданов, Днепропетровская обл.

Эпилог к одной демократии

МВД Грузии признало, что в мае 2008 года, в день парламентских выборов его сотрудники организовали провокацию, обстреляв на абхазо-грузинской границе из автоматов и гранатометов автобусы с грузинcкими гражданами... pluto9999.livejournal.com/106548.html

Если кто забыл, напоминаю. Пять с крупным хвостиком лет назад, в день парламентских выборов, Грузию потрясло жуткое известие: какие-то нелюди подстерегли близ границы с Абхазией автобус с гражданами, желавшими выполнить свой гражданский долг, и расстреляли его в упор.

Естественно, виновниками трагедии МВД Грузии объявило “российских военных” и, естественно, в итоге количество голосов, отданных за правящую партию выросло на несколько очень важных процентов, поскольку даже пьяному ёжику было ясно, что только сплотившись вокруг Единого Национального Движения Грузии народ имеет хоть какой-то шанс отстоять свою независимость и не позволить российским военным расстреливать себя прямо в автобусах.

Правда, уже тогда оппозиция обвинила МВД Грузии в “инсценировке” с целью, запугав избирателей, обеспечить правящей партии несколько очень важных процентов голосов, но МВД Грузии пресекло эти инсинуации в корне, конкретно заявив, что даже подумать о таком может только враг грузинского народа, каковыми эти самые оппозиционные говоруны и являются, а потом были объявлены и результаты расследования, согласно которым, разумеется, во всем была виновата российская военщина.

И вот сейчас, как видите, появилась окончательная бумага: МВД Грузии официально признаёт, что тот самый обстрел автобуса был провокацией, организованной бывшим руководством министерства, представлявшим Единое Национальное Движение, с целью, запугав избирателей, обеспечить правящей партии несколько очень важных процентов голосов, что и было сделано, поскольку даже пьяному ёжику было ясно, что только сплотившись вокруг Единого Национального Движения Грузии, народ имеет хоть какой-то шанс отстоять свою независимость и не позволить российским военным расстреливать себя прямо в автобусах.

А кроме того, но это уже по линии министерства обороны, обнародовано краткое коммюнике, подытоживающее долгую и обстоятельную работу комиссии по изучению боевых действий в августе 2008 года. Согласно заявлению самого министра, в принципе по итогам более чем 600 “интервью и опросов” получены ответы на подавляющее большинство тяжёлых вопросов, тревоживших грузинское общество, однако выводы комиссии не будут вынесены на суд общественности, как минимум, в течение нескольких лет, поскольку “оглашение данной информации в ближайший период никак не входит в её планы”.

Это, по крайней мере, честно. Нынешние власти Тбилиси не хотят загогулисто лгать, но и объяснять опекаемому населению, почему, как минимум, резервисты, собравшись у арсеналов и армейских складов, обнаруживали, что вооружаться нечем, поскольку арсеналы девственно пусты, почему на солдатиках, пошедших в бой во втором эшелоне, расползалась амуниция, почему войска, достаточно храбро воевавшие в первые три дня, уже в конце вторых суток боёв, не понимая что делать, не могли дозвониться до собственных старших командиров, по чьей вине, короче говоря, гнили в лесках раздутые трупы грузинских солдат и почему, наконец, СМИ вешали зрителям на уши лапшу, убеждая Грузию в том, что все идёт как нельзя лучше.

Безусловно, на какие-то вопросы, хочется того или нет, отвечать придется, и отвечать на них предстоит Давиду Кезерашвили, экс-министру обороны и личному другу Саакашвили, но, судя по всему, сведётся всё к тому, что батоно Давид признается только в крышевании ОПГ, ввозившей в Грузию питьевой спирт с Украины, а также, возможно, во взяточничестве и получит разумный срок, вскоре попав под амнистию.

Выяснять же в суде сверх того что-то вряд ли станут, ибо крайне нецелесообразно, ибо могут ведь вдруг всплыть совсем неожиданные имена, и не только грузинские, и не только украинские, а в итоге общественность, даже тифлисская, не дай Бог, дойдет до совершенно ненужных дополнительных вопросов самого разного уровня от “кто пилил бабки?” и “кто всё-таки развязал тогда ту трагическую авантюру?” до “а правильно ли вообще ориентирована страна?”, если не вообще – “ну и на фига нам такая независимость?”.

Впрочем, как бы там ни было, лично для меня, а равно и подавляющего большинства людей доброй воли Грузия эпохи г-на Саакашвили, что бы нынче и позже ни выяснялось, всё равно останется идеалом чистой законности и эталоном по-настоящему патриотической постсоветской демократии. А кто с этим не согласен, нехай себе клевещет. putnik1

А ведь это геноцид

В литовской системе электронных дневников TAMO вместо указания матери и отца ввели обозначения «родители I и II». Об этом сообщает Delfi.lt.

Заполнять соответствующие графы, как отмечает портал, должны классные руководители. Раньше, как рассказал представитель Литовского родительского форума Гинтаутас Букаускас, для этого были предусмотрены графы «мать» и «отец», однако недавно их сменили на «родитель I» и «родитель II».

«Мы считаем, что администратор электронного дневника должен вернуться к старой форме, поскольку для большинства родителей такое распределение неприемлемо», – отметил Букаускас.

Всего системой TAMO пользуются около 500 литовских школ. В руководстве компании «Tavo mokykla», которая администрирует эту систему, подтвердили, что упомянутые обозначения появились в новой версии дневника. Глава компании Виктория Бурлинскайте при этом заявила, что речь идет о «рабочем варианте». В будущем, по ее словам, могут быть возвращены прежние наименования «отец» и «мать».

Ранее, как сообщалось, аналогичные обозначения пыталась ввести вильнюсская мэрия. При регистрации ребенка в детский сад на сайте самоуправления предлагалось заполнить графы «родитель I» и «родитель II».

Представитель родительского форума Реналдас Янчайскас тогда высказал мнение, что подобные нововведения призваны постепенно менять взгляд общественности на традиционную семью. «В нашем понимании привычен брак мужчины и женщины, в котором растут дети. Союз представителей одного пола для сексуальных меньшинств кажется нормой, и это не стоит осуждать, однако остаётся вопрос, могут ли люди нетрадиционной ориентации навязывать обществу свое понимание», – заявил он.

После резонанса в СМИ, как отмечает портал, мэрия отказалась от этого нововведения.

В 2010 году, напомним, Совет Европы предложил исключить слова «отец» и «мать» из официальных документов, расценив их как проявление сексизма. Соответствующее решение СЕ, касавшееся в том числе бланков и формуляров в школах и детских садах, носило рекомендательный характер. diapazon.kz

О мемуарах С. Новикова

В Интернете размещены мемуары “российского академика” С. Новикова. То и дело автор передаёт базарные сплетни, кривляется, занимается саморекламой, бросая при этом оскорбительные эпитеты в адрес настоящих учёных, выказывает неимоверный апломб в суждениях об истории, одновременно демонстрируя редкостное даже для “либеральной интеллигенции” невежество. Всё это, вдобавок, излагается корявым, цинично-похабным языком с убого-инфантильной лексикой. Несколько примеров:

– ”Сталин уничтожил Троцкого и сменил терминологию, но, безусловно, верил в его теорию (перманентной революции. – Н.О.), как показывают факты”.

Никаких “фактов”, подтверждающих это изумительное открытие, противоречащее всем современным представлениям об истории ВКП(б), “академик”, разумеется, не приводит.

– ”Видимо, Фрунзе больше ориентировался на Троцкого…”

Выдавая подобные перлы, “академик”, очевидно, не знает, что Фрунзе был выдвинут на руководящие должности в Реввоенсовете для снижения влияния Троцкого (он сменил там Склянского, ставленника Троцкого).

– ”Ежов в конце 1938 года был объявлен сумасшедшим”.

Может быть, “академик” перепутал Ежова с Гессом?? Тот и впрямь был объявлен сумасшедшим, только не в СССР, а в Германии, и не в 1938, а в 1941 году.

– ”…возвращение (Хрущёвым) Лысенко, снятого Сталиным в конце жизни…”.

Справка: Сталин умер в 1953 г.,

Т.Д. Лысенко ушёл с поста президента ВАСХНИЛ в 1956 г.

И так далее.

О стиле мемуаров С. Новикова:

– ”старый мерзавец… орал… крупно надрался… недоносок … сумасшедший…”

– ”Он (Келдыш) не пустил меня на конгресс математиков в Стокгольме в 1962 году, считал, что я там могу выпить лишнего… Секретарша Октябрьского района Тюфяева, хорошая и умная тётка, вызвала и сказала: “Ты смотри, не напейся. Я за тебя поручилась… Но Келдыш меня вычеркнул”.

И вот таких “академиков” уже долгие годы содержит несчастная Россия!!

Н. Овчинников

«Молочные реки, кисельные берега» для безработных на Западе

Частенько можно услышать у нас в России: “Да у них на Западе такое пособие по безработице, что если бы нам такое платили, я бы жил и в ус не дул!» А вот как обстоят дела в реальности…

Пособие по безработице в Великобритании для здорового человека 72 фунта в неделю, плюс за него платят арендную плату за дом или квартиру, но если ты снимаешь жилье, арендная плата которого больше минимально разрешенной, доплачиваешь из своих пособий. Из этих пособий ты должен заплатить за электричество/газ примерно 100 фунтов в месяц, за воду 75 фунтов в месяц, телефон-интернет 30 фунтов в месяц, 150 фунтов (точно не помню) в год за то, что ты смотришь телевидение, дорожный налог 140 фунтов в год (наверное, еще что-нибудь можно вспомнить, только напрягаться не хочу. Можете сами посчитать, хватит ли таких денег на жизнь).

Эти пособия позволяют (вернее, позволяли до последнего времени, с 2012 года уже не позволяют) выжить, если ты умеешь выкручиваться (вещи – из секонд-хенда или купленные на распродаже, мебель и оргтехника – с eBay, еда уценённая в 2-4 раза в последний срок годности). Говорю «позволяли», потому что есть пример – человек, с которым мы вместе снимаем квартиру и делим все накладные расходы пополам. Он три года живет на пособие по безработице, но последние два месяца уже не может выплачивать свою долю по счетам, мне приходится доплачивать. vk.com

И извозчик не поможет

Зачем знать географию,

когда есть извозчики!

Митрофанушка

(Д.Н. Фонвизин, Недоросль)

Сара Пэйлин отправилась в Южную Корею для участия в похоронах Нельсона Манделы... Нет, это не шутка. Она так и не смога поприсутствовать вовремя на похоронах Нельсона Манделы. Причина: Сара Пэйлин, экс-кандидат на высокую должность в Белом доме (вице-президента) в команде сенатора Джона Маккейна на выборах президента США в 2008 году и бывший губернатор Аляски просто перепутала... Южную Африку и Южную Корею. Всего лишь.

Таким образом, она, которая могла стать вице-президентом США, не может найти страну Нельсона Манделы и, очевидно, не знала, где находится Южная Корея. Это означает, что та, которая любила давать уроки другим, является олухом в географии, но и не только. И подобные люди полагаются на военную силу со своими пушками, чтобы навязать собственные взгляды, идеи, американский образ жизни?

Да, Сара Пэйлин купила билет от авиакомпании Asiana и села на рейс 459 в Анкоридже приблизительно в 6.30 по местному времени 10 декабря. Через полчаса полета, никто не знает как, она поняла, что летит в неправильном направлении. Возможно, в результате разговора в самолете с пассажирами. Но это был прямой рейс, и она, наконец, приземлилась в Сеуле вместо Йоханнесбурга, чтобы присутствовать на похоронах... Нельсона Манделы. Интересно в интеллектуальном смысле, не правда ли?

Коэффициент умственного развития на уровне устрицы? Какая ирония! Аллен Жюль, перевод с французского А. Сивова

Американская полиция

2 января 2013 года Дэвид Эккерт закончил покупки в Уолмарте, в Деминге. Дэвид нарушил правила дорожного движения, когда, выезжая с парковки, не сделал полную остановку перед знаком «Стоп». Его немедленно остановили полицейские.

Адвокат Эккерта Шеннон Кеннеди сказал в интервью, что после того как полицейские попросили его клиента выйти из автомобиля, им показалось, что тот сжимает свои ягодицы.

Полицейские решили, что это достаточные основания, чтобы подозревать, что Эккерт прячет наркотики в своём анусе. Офицеры задержали Эккерта и получили от судьи ордер на обыск анальной полости.

В иске утверждается, что полицейские попыталась провести анальный обыск Эккерта в отделении неотложной помощи в Деминге, но врач там отказался обыскивать анус Эккерта, сказав, что это было бы «неэтично».

Процедуру согласились выполнить в другом городе, в больнице Сильвер-сити. Несколько часов спустя Эккерт был принят.

После чего:

1. Был проведён рентген брюшной области Эккерта, никаких наркотиков не было найдено.

2. Врачи обследовали анус Эккерта пальцами. Наркотиков обнаружено не было.

3. Врачи ещё раз обследовали анус Эккерта пальцами, никаких наркотиков найдено не было.

4. Врачи прочистили анус Эккерта клизмой. Эккерт был вынужден гадить прямо перед врачами и сотрудниками полиции. Эккерт наблюдал, как врачи обыскивали его стул. Наркотиков обнаружено не было.

5. Врачи повторно пронзили анус Эккерта, чтобы вставить туда клизму ещё раз. Эккерт снова был вынужден испражняться перед врачами и сотрудниками полиции. Эккерт наблюдал, как врачи обыскивали его стул. Наркотиков обнаружено не было.

6. Врачи третий раз проникли в анус Эккерта клизмой. Эккерт снова был вынужден испражняться перед врачами и сотрудниками полиции. Эккерт наблюдал, как врачи ковырялись в его стуле. Наркотиков обнаружено не было.

7. Врачи провели повторный рентген Эккерта, но не нашли в нём никаких наркотиков.

8. Врачи подготовили Эккерта к операции, ввели ему наркоз и провели колоноскопию, во время которой трубка с камерой была вставлена в анус Эккерта, чтобы врачи могли тщательно осмотреть его прямую кишку, толстую кишку и толстый кишечник. Никаких наркотиков обнаружено не было.

Хотя на протяжении всего этого испытания Эккерт активно протестовал и отказывался давать врачам согласие на выполнение любой из этих медицинских процедур, врачи выставили Эккерту счёт за оказанные медицинские услуги на несколько тысяч долларов.

Существуют серьезные сомнения по поводу способа, которым было исполнено предписание на обыск. Кеннеди утверждает, что ордер на обыск был чрезмерно широким и в нём отсутствовало резонное основание для обыска. Кроме того, ордер был действителен только в Деминге, в то время как полицейские отвезли Дэвида в Сильвер-сити. Это значит, что все медицинские процедуры проводились незаконно и врачи пытали пациента без каких-либо правовых оснований. Ф.М. Морген, reason.com

ИСТОРИЯ

ГНУСНЕЙШИЕ ИЗ ГНУСНЫХ

Немного о мемуарах

Прочел вышедшую в 2011 году под названием «Гнуснейшие из гнусных» книгу адъютанта польского генерала Владислава Андерса Ежи Климковского, которая в авторском варианте называлась «Я был адъютантом генерала Андерса».

Новое название этой книге дал, скорее всего, ее редактор А. Дюков, и с ним трудно не согласиться: «Описывая расчленение Чехословакии осенью 1938 года, Уинстон Черчилль дал весьма емкое определение руководства предвоенной Польши. «Героические черты характера польского народа, – писал Черчилль, – не должны заставлять нас закрывать глаза на его безрассудство и неблагодарность, которые в течение ряда веков причиняли ему неизмеримые страдания… Нужно считать тайной и трагедией европейской истории, что народ, способный на любой героизм, отдельные представители которого талантливы, доблестны, обаятельны, постоянно проявляет такие огромные недостатки почти во всех аспектах своей государственной жизни. Слава в периоды мятежей и горя; гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных! И всё же всегда существовало две Польши: одна из них боролась за правду, а другая пресмыкалась в подлости».

Поручик Польской армии Ежи Климковский, воспоминания которого вы держите в руках, без сомнения, подписался бы под этими горькими и справедливыми словами».

Всё правильно, кроме последних строк, и в книге прекрасно показано, что на практике означает эта характеристика Черчилля.

Автор книги Климковский, безусловно, был очень информирован: «Судьба свела Климковского практически со всеми крупными фигурами в польском руководстве периода Второй мировой войны. Несмотря на невысокое звание, он встречался с премьер-министром польского правительства в эмиграции и верховным главнокомандующим генералом Сикорским, с командующим подпольной армией на территории оккупированной Польши генералом Соснковским, польским послом в СССР профессором Котом и многими другими людьми, определявшими политику разгромленного и еще не возрожденного польского государства. Но лучше всех Климковский знал командующего польской армией в СССР генерала Андерса, адъютантом которого он был назначен летом 1941 года. Именно тогда Климковский стал человеком, через руки которого проходила секретная переписка, который мог с минимального расстояния наблюдать за делами польских генералов, дипломатов и политиков». Да, так. Мало этого, в книге во множестве цитируются документы, которые явно были совершенно секретными на момент их создания, то есть Климковский в ходе своей службы еще зачем-то делал копии проходившей через его руки секретной переписки, что противозаконно в любом государстве. А это наводит на вопрос – зачем Климковский это делал, для кого?

Поэтому даже вне зависимости от того, что Климковский в конце концов стал заклятым врагом Андерса и к моменту написания книги (1945-1947 годы) уже отсидел в тюрьме по приказу Андерса, я не соглашусь с Дюковым в отношении самого Е. Климковского: «Поручик Климковский был из другого теста. Родина не была для него пустым звуком, и он готов был сражаться и умирать за возрождение польской государственности. Таких, как он, было много». Таких действительно было много, но в искренность самого Климковского нет никаких оснований верить – он тоже выдает себя далеко не за того, кем был на самом деле. По моему мнению, он был таким же «гнуснейшим из гнусных».

Напомню, что безусловно верить автору мемуаров можно в случае:

– если событие освещает самого автора в невыгодном свете;

– если противоречит его концепции, проводимой в мемуарах.

И можно просто поверить, если для автора безразлично описанное им событие.

В остальных случаях нужно относиться скептически к информации, сообщаемой автором, и верить только тогда, когда этим событиям есть и другие подтверждения. Так нужно поступать и с книгой «патриота Польши» Ежи Климковского.

Для меня книга интересна. Кому захочется ее прочитать – текст доступен в Интернете.

Война поляков с немцами

Климковский ни на мгновение не считал дерьмом польскую армию, в которой он был поручиком, адъютантом командира кавалерийской бригады и ее квартирмейстером, никаких коммунистических или просоветских убеждений у него и следа нет, поэтому можно с полным доверием отнестись к его описанию германо-польской войны 1939 года. Я это описание дам с сокращением подробностей – «крупными мазками», поскольку оно хорошо показывает, почему Гитлер войну с Польшей считал маневрами. Для удобства чтения большой цитаты, я не даю ее курсивом, а примечательные места выделены мною:

«31 августа я поехал дрезиной в Жулкевь.

Здесь господствовал достойный похвалы порядок. 6-й кавалерийский полк, которым командовал кадровый подполковник Стефан Моссор, был полностью готов к отправке, а большая часть его уже даже успела отбыть к месту сосредоточения под Серадз. Всюду чувствовались воля и разум командира.

…До 1 сентября весь необходимый подвижной состав был подан к месту погрузки частей, и эшелоны проследовали к месту назначения. Я сам в ночь с 1 на 2 сентября с последним эшелоном покинул Львов. В дальнейшем, следуя вместе с дивизионом конной артиллерии, погрузившимся в Бродах, мне предстояло присоединиться к штабу бригады под Серадзем.

…К месту назначения доехали благополучно, без особых приключений, но с большим опозданием. Поезд тащился страшно медленно. Узловые станции были перегружены, забиты железнодорожными составами и войсками. Поезда шли один за другим, а поскольку пути кое-где были повреждены, то и дело возникали заторы. Но и в этих условиях наши железнодорожники – надо отдать им должное – работали удивительно четко и прилагали все усилия к тому, чтобы как можно быстрее пропускать эшелоны.

Дольше всего нам пришлось стоять в Люблине, Варшаве и Лодзи. В район сосредоточения прибыли 3 сентября, но не утром, как планировалось, а лишь около шести часов вечера.

…Я выгрузил свой мотоцикл и доехал наконец до городка Шадек, где в здании начальной школы расположился штаб бригады. Настроение у всех было подавленное, граничившее чуть ли не с паникой. Генерала Пшевлоцкого я не застал – его в первый же день войны отозвали для формирования какой-то группы войск, которую, между прочим, он так никогда и не сформировал. Как я узнал позже, мой генерал, имея на руках письменный приказ о формировании группы, 17 сентября – в погоне за этой именно «группой» – перешел румынскую границу, попутно прихватив в Бродах своих детей.

Командир бригады полковник Ханка-Кулеша после двух дней мужественного и преисполненного воинской доблести командования был снят с должности командующим армией «Лодзь» генералом Руммелем (которому бригада подчинялась) за сдачу немцам мостов на Барте под Серадзем.

Я застал его в тот момент, когда он, вконец сломленный непостижимым ходом событий, одиноко сидел в углу комнаты: беспомощный, непохожий на себя, не знающий, что делать и как распорядиться самим собою. Так после трех дней даже не особенно тяжелых боев выглядел человек, который «собственной грудью должен был прикрывать Польшу». Исчезла его обычная спесь и самоуверенность, и сейчас передо мною был ребенок, который сам не знает, чего хочет. Все старые почитатели его бросили, так как он теперь никому уже не был нужен. …А в это время в подразделениях его бригады суетился новый командир – полковник Ежи Гробицкий.

Сдача немцам мостов на Барте под Серадзем произошла потому, что бригада попросту их плохо укрепила и не удержала отведенного ей для обороны участка. Кроме того, я узнал, что мы отступаем по всему фронту. Немцы нас бьют, и бригада откатывается назад.

Трудно было определить, где находились части бригады. Никто не мог сказать этого наверняка. <…> Где-то на правом фланге оборонялась 10-я пехотная дивизия. Но связь с нею была потеряна, так что вообще было неизвестно, где она в настоящее время находится. Поэтому полковник Гробицкий приказал мне немедленно отправиться в 10-ю пехотную дивизию, отыскать ее командира, доложить о положении бригады, а также сообщить, что наша бригада сосредоточивается в районе Шадека.

…Время от времени навстречу нам попадались какие-то армейские части, которые или стояли на месте, или двигались в обратном нашему направлении. Это были малочисленные подразделения разыскиваемой мною 10-й дивизии. Но где находились штаб и командование дивизии, никто сказать не мог. <…> И действительно, через несколько минут нас на каком-то перекрестке задержала одна из пехотных рот 10-й дивизии. Командир роты объяснил, что командир дивизии находится в нескольких километрах, в одной из соседних деревень – на фольварке.

<…> Это была довольно большая усадьба, целиком погруженная в темноту. Никаких караулов, никаких постов. Такое пренебрежение опасностью меня поразило. В сенях горела маленькая лампа, на полу лежало несколько солдат, вероятно связные, которые на вопрос, здесь ли командование дивизии, ответили утвердительно и указали на закрытую комнату. Я постучал и, не дожидаясь разрешения, отворил дверь. В комнате царил страшный беспорядок. Несколько офицеров спали на полу, другие – на каких-то диванах. Стол освещала такая же, как в сенях, керосиновая лампа. За столом над оперативными картами склонилось несколько офицеров, среди них один в чине генерала. Это был бригадный генерал Диндорф-Анкович, командир 10-й пехотной дивизии. <…> Я представился генералу. На какой-то момент он оживился, обрадовался установлению связи с бригадой. Было видно, что это один из тех командиров, которые хотели сражаться и умели командовать, но всё несчастье заключалось в том, что командовать было некем. Дивизия, командиром которой был Диндорф-Анкович, в течение трех дней вела беспрерывные бои с численно превосходившим противником, и последние ее резервы иссякли. Оборонялась остатками сил, и никто ее не сменял. <…> Командир дивизии еще точно не представлял, что будет делать дальше. Он получил от командования армии приказ продолжать оборону, но не имел возможностей для его выполнения. Не был осведомлен о положении собственной дивизии, так как не имел точных данных, где находятся её части и в каком они состоянии. Не был осведомлен о продвижении противника, знал лишь, что силы немцев огромны и они напирают со всех сторон. <…> Наконец, после долгого размышления он сказал, что с рассветом начнет отступление по направлению к Шадеку, то есть туда, где находилось командование моей бригады. Просил, чтобы бригада поддерживала с ним связь.

<…> В восемь часов утра мы прибыли в новую штаб-квартиру, расположенную в небольшом лесочке в какой-то незнакомой местности, и только отсюда начались поиски подразделений бригады, о местонахождении которых до сих пор никто ничего не знал. Единственной частью, с которой поддерживалась связь, был 6-й кавалерийский полк. Да и здесь, впрочем, связь сохранилась не по воле командования бригады, а благодаря усилиям командира полка подполковника Моссора, который сам об этом побеспокоился и прислал в бригаду своего офицера связи.

4 сентября около одиннадцати часов меня направили в Лодзь, в штаб армии генерала Руммеля за инструкциями, ибо связь с армией отсутствовала. Уже в течение нескольких дней мы не получали никаких приказов и не знали, что делать дальше.

<…> В этих условиях полное молчание вышестоящего начальства приводило в состояние не только недоумения, но прямо-таки негодования. За четыре дня ни одного приказа от верховного командования и ни одного приказа от командующего армией!

Дорога, ведущая в Лодзь, была забита всеми видами шоссейного транспорта, военного и гражданского, машинами и повозками, переполненными домашним скарбом. <…> Кроме того, на шоссе было полно солдат-одиночек и небольших групп людей непонятной принадлежности – не то военных, не то гражданских, еще не мобилизованных, но приписанных, которые спешили догнать свои части. Эти последние были, как и солдаты, вооружены винтовками. Все они, собственно говоря, блуждали. Отстали от своих подразделений и теперь не знали, куда идти и что делать. Не было никого, кто бы мог дать им какое-то указание. Они чувствовали, что являются лишь обузой для этого странного командования, которое не нуждалось в солдате, рвущемся в бой.

<…> В штабе очень трудно было сориентироваться, узнать, где что помещается и как кого найти. Можно было сколько угодно ходить по лабиринту залов, не рискуя быть кем-либо задержанным. Поэтому я довольно долго блуждал в поисках оперативного отдела. <…> На стенах – множество карт с прикрепленными флажками, которые должны были отмечать движение и концентрацию войск, как своих, так и неприятельских. На столе лежали кальки, красиво раскрашенные в голубой и красный цвета, со стройно расставленными черточками, кружками и другими знаками. Это создавало видимость образцового порядка.

<…> Обмен мнениями о положении на фронте был прерван воздушной тревогой. Страх, охвативший майора, был так велик, что поистине поверг меня в недоумение.

Я вышел из комнаты. Ни одной живой души. Все куда-то исчезли, оставив на столах приказы, донесения, инструкции и шифры. Оставили все то, что должно было, как материал совершенно секретный, находиться под замком. Через разбитые окна врывался ветер и спокойно гулял по помещению, разбрасывая бумаги по углам.

<…> Когда налет закончился, я снова пошел искать начальство. Блуждая по коридорам, наткнулся на полковника Прагловского, начальника штаба армии «Лодзь». Он спокойно выслушал меня, а затем предложил вернуться в бригаду, заверив, что необходимые приказы и распоряжения будут высланы, как только армия получит инструкции от главного командования.

Возвращаясь, я не мог не заметить, что обстановка на дорогах стала еще хуже, чем утром. …Штаб бригады, куда мне удалось вернуться до наступления сумерек, я застал уже на новом месте. Бригада продолжала отступать. На этот раз уже без всякого соприкосновения с противником, а лишь в результате сложившейся общей обстановки, в частности, отхода 10-й дивизии. Наконец-то отыскались все полки бригады. Они получили приказ отойти на новые рубежи – в район, находившийся в тридцати километрах дальше на восток, где должны были ждать новых распоряжений.

К сожалению, приказы из армии так и не поступили. Собственно, и фронта уже не было. Всё откатывалось назад. Отступали и мы. Никто не мог дать себе отчета в том, что, собственно говоря, происходит. Никакие известия до нас не доходили. Связь с армией по-прежнему отсутствовала.

6 сентября вблизи Бжезин под Лодзью вдруг пронесся слух, будто немцы окружают нас и их передовые части уже совсем близко. Сразу же началась паника и, как следствие, разнобой в отдаче приказов. Полковник Гробицкий вызвал к себе подполковника Моссора, который со своим полком всегда находился у него под рукой, и отдал ему следующий приказ:

– Господин подполковник, бригада будет продвигаться в направлении Варшавы (карт не было). Вам же надлежит остаться со своим полком у этого пересечения дорог с целью задержать наступающего противника. Вы должны продержаться здесь до вечера (было 10 часов утра), даже если бы вам самим вместе со всем полком пришлось погибнуть, иначе бригаду не спасти.