Текст книги "Эллинские поэты"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Быстро примчавшись на Кипр, низошла она в храм свой душистый

В Пафосе: есть у нее там алтарь благовонный и роща.

60В храм Афродита вошла и закрыла блестящие двери.

Там искупали богиню Хариты и тело натерли

Маслом бессмертным, какое обычно для вечно живущих,

[Нежным, нетленным, нарочно надушенным для Кифереи.] 78

64Чудной облекшись одеждой и все превосходно оправив,

65Золотом тело украсив, покинула Кипр благовонный

И понеслась Афродита улыбколюбивая в Трою,

На высоте, в облаках, свой стремительный путь совершая.

Быстро примчалась на Иду, зверей многоводную матерь.

Прямо к жилищам пошла через гору. Виляя хвостами,

70Серые волки вослед за богинею шли и медведи,

Огненноокие львы и до серн ненасытные барсы.

И веселилась душою при взгляде на них Афродита.

В грудь заронила она им желание страстное. Тотчас

По двое все разошлися по логам тенистым. Она же

75Прямо к пастушьим куреням приблизилась, сделанным прочно.

Там-то Анхиза-героя нашла. В отдаленье от прочих,

Он в шалаше пребывал, от богов красоту получивший.

Вслед за стадами бродили по пастбищам густотравистым

Все остальные. От них вдалеке, он туда и обратно

80По шалашу одиноко ходил, на кифаре играя.

Встала внезапно пред ним Афродита, Кронидова дочерь,

Ростом и видом вполне уподобившись деве невинной,

Чтобы Анхиз не пугался, ее увидавши глазами.

Он же, увидев богиню, в уме размышлял и дивился

85Виду и росту ее и блестящим ее одеяньям.

Пеплос 79надела она, лучезарный, как жаркое пламя,

Ярко блестели на теле витые запястья и пряжки,

И золотые висели на шее крутой ожерелья,

Разнообразные, видом прекрасные; словно блестящий

90Месяц вкруг нежных грудей Афродиты светился чудесно.

Страсть овладела Анхизом. Он слово навстречу ей молвил:

«Здравствуй, владычица, в это жилище входящая, – кто бы

Ты ни была из блаженных, – Лето, Артемида, Афина,

Иль Афродита златая, иль славная родом Фемида!

95Или же ты мне явилась, одна из Харит, что бессмертных

Сопровождают богов и бессмертными сами зовутся?

Или ты нимфа – из тех, что источники рек населяют,

Влажногустые луга и прекраснотенистые рощи?

Или из тех, что на этой горе обитают прекрасной?

100Я для тебя на холме, отовсюду открытом для взоров,

Жертвенник пышный воздвигну и буду на нем постоянно

Жертвы тебе приносить многоценные. Ты же, богиня,

Будь благосклонна ко мне, возвеличь меж сограждан троянских,

Даруй, как время настанет, цветущих потомков и сделай

105Так, чтоб, в народах блаженный, и сам хорошо я и долго

Жил и на солнце глядел, и до старости дожил глубокой».

Зевсова дочь Афродита немедля ему отвечала:

«Славный Анхиз! Из мужей, на земле порожденных, славнейший!

Я не богиня. Напрасно меня приравнял ты к бессмертным.

110Смерти подвержена я. И жена родила меня, матерь.

Славноименный Отрей 80– мой отец, коли слышал о нем ты.

Царствует он нераздельно над всей крепкостенной Фригией.

Но языком хорошо я и нашим и вашим владею,

Ибо меня воскормила троянка-кормилица дома,

115Девочкой малой принявши от матери многолюбимой.

Вот почему хорошо языком я и вашим владею.

Ныне же Аргоубийца с лозой золотою 81из хора

Золотострельной и шумной похитил меня Артемиды:

Много нас, нимф, веселилось и дев, для мужей вожделенных,

120И неиссчетные толпы венком хоровод окружали.

Там-то меня и похитил Гермес с золотою лозою.

Нес он меня через земли, являвшие труд человека,

Нес и чрез дикие земли, лишенные меж, на которых

Лишь плотоядные звери блуждают по логам тенистым;

125Кажется мне, что ногами я даже земли не касалась.

Он мне сказал, что на ложе Анхиза законной супругой

Я призываюсь взойти и детей народить тебе славных.

Все указавши и все объяснив, возвратился обратно

Аргоубийца могучий в собрание прочих бессмертных.

130Я же к тебе вот пришла: принуждает меня неизбежность.

Именем Зевса тебя заклинаю! Родителей добрых

Именем, ибо худые такого, как ты, не родили б!

Девой невинной, любви не познавшей, меня отведи ты

И покажи как отцу твоему, так и матери мудрой,

135Также и близким, с тобой находящимся в родственных связях,

Буду ли я подходящей невесткой для них иль не буду?

Быстрого вестника тотчас пошли к резвоконным фригийцам,

Пусть сообщит и отцу он, и матери, тяжко скорбящей.

Золота много они тебе вышлют и тканой одежды.

140Ты же прими за невестой в приданое эти богатства.

Все это сделавши, свадебный пир снаряди богатейший,

Чтоб оценили его и бессмертные боги и люди».

Так говорила и сладким желаньем наполнила душу.

Страсть овладела Анхизом; он слово сказал и промолвил:

145«Если ты смертная впрямь и жена родила тебя матерь,

Если отец твой – Отрей знаменитый, как ты утверждаешь,

Если ты здесь по решенью бессмертного Аргоубийцы

И навсегда суждено тебе быть мне законной женою,

То уж никто из богов и никто из людей земнородных

150Мне помешать не сумеет в любви сочетаться с тобою

Тотчас, теперь же! Хотя б даже сам Аполлон-дальновержец

Луком серебряным слал на меня многостопные стрелы!

Мне бы хотелось, о дева, богиням подобная видом,

Ложе с тобой разделивши, спуститься в жилище Аида!»

155Руку он взял Афродиты улыбколюбивой. Она же,

Светлый потупивши взор, повернулась и тихо скользнула

К постланной пышно постели. Там сложено было уж раньше

Ложе из мягких плащей для владыки и сверху покрыто

Шкурами тяжко рыкающих львов и косматых медведей,

160Собственноручно в высоких горах умерщвленных Анхизом.

Рядом воссели они на прекрасно устроенном ложе.

Снял он ей прежде всего украшенья блестящие с тела

Пряжки, застежки, витые запястья для рук, ожерелья.

Пояс потом распустил, и сиявшие светом одежды

165С тела богини совлек и на стуле сложил среброгвоздном.

И сочетался любовью, по божеской мысли и воле,

С вечной богинею смертный, и сам того точно не зная.

В час же, когда пастухи на стоянку коров пригоняют

С тучными овцами к дому, с цветами усыпанных пастбищ,

170Крепкий и сладостный сон излила на Анхиза богиня,

С ложа сама поднялась и прекрасное платье надела.

Все со вниманьем вкруг тела оправив, у самого входа

Остановилась богиня богинь, головой достигая

Притолки, 82сделанной прочно, и ярко сияли ланиты

175Той красотою нетленной, какою славна Киферея.

И пробудила от сна, и такое промолвила слово:

«Встань поскорей, Дарданид! Что лежишь ты во сне непробудном?

Встань и ответь себе точно, кажусь ли сейчас я подобной

Деве, какою сначала меня ты увидел глазами».

180Так говорила. Ее он из сна очень быстро услышал.

И увидал он глаза и прекрасную шею Киприды,

И ужаснулся душою, и, в сторону взор отвративши,

Снова закрылся плащом, и лицо несравненное спрятал,

И, умоляя богиню, слова окрыленные молвил:

185«Сразу, как только тебя я, богиня, увидел глазами,

Понял я, кто ты, и понял, что ты мне неправду сказала.

Зевсом эгидодержавным, простершись, тебя заклинаю:

Не допусти, чтоб живой между смертных я жить оставался

Силы лишенным. Помилуй! Ведь силы навеки теряет

190Тот человек, кто с бессмертной богинею ложе разделит!»

И отвечала ему Афродита, Кронидова дочерь:

«Славный Анхиз! Из людей, на земле порожденных, славнейший!

Духом не падай и в сердце своем не пугайся чрезмерно.

Ни от меня, ни от прочих блаженных богов ты не должен

195Зол испытать никаких: олимпийцы к тебе благосклонны.

Милого сына родишь. Над троянцами он воцарится. 83

Станут рождать сыновья сыновей чередой непрерывной.

Имя же мальчику будет Эней, 84потому что в ужасном

Горе была я, попавши в объятия смертного мужа.

200Больше всего меж людей походили всегда на бессмертных

Люди из вашего рода осанкой и видом прекрасным.

Так златокудрого некогда Зевс Ганимеда похитил

Ради его красоты, чтобы вместе с бессмертными жил он

И чтобы в Зевсовом доме служил для богов виночерпцем,

205Чудо на вид и богами блаженными чтимый глубоко,

Из золотого кратера пурпуровый черпая нектар.

Тросом 85же тяжкая скорбь овладела: не знал он, куда же

Сына его дорогого умчало божественным вихрем.

Целые дни непрерывно оплакивал он Ганимеда.

210Сжалился Зевс над отцом и ему, в возмещенье за сына,

Дал легконогих коней, на которых бессмертные ездят.

Их ему дал он в подарок. Про сына ж, велением Зевса,

Аргоубийца, глашатай бессмертных, владыке поведал,

Что нестареющим стал его сын и бессмертным, как боги.

215После того как услышал он Зевсово это известье,

Трос горевать перестал, и душою внутри веселился,

И, веселяся душой, разъезжал на конях ветроногих.

Так и Тифона 86к себе увлекла златотронная Эос,

Тоже из вашего рода и видом подобного богу.

220С просьбой прибегла она к чернотучему Зевсу-Крониду,

Сделать бессмертным его, чтобы жил он во вечные веки.

Зевс головою на это кивнул и исполнил желанье.

Глупая! Вон из ума упустила владычица Эос

Вымолить юность ему, избавленье от старости жалкой.

225Первое время, пока многомилою юностью цвел он,

Рано рожденною он наслаждался Зарей златотронной,

Близ океанских течений у граней земли обитая.

С той же поры, как сединки в его волосах появились

На голове благородной и на подбородке прекрасном,

230Ложе его посещать перестала владычица Эос,

Но за самим продолжала ходить и амвросией сладкой,

Пищей кормила его, одевала в прекрасное платье.

После ж того, как совсем его грозная старость настигла

И ни единого члена не мог ни поднять он, ни двинуть,

235Вот каковое решенье представилось ей наилучшим:

В спальню его положила, закрывши блестящие двери;

Голос его непрерывно течет, но исчезла из тела

Сила, которою были исполнены гибкие члены.

Не пожелала бы я, чтоб, подобным владея бессмертьем,

240Между блаженных бессмертных ты жил бесконечною жизнью.

Если б, однако, с такою, как ныне, осанкой и видом

Жить навсегда ты остался, моим именуясь супругом,

Заволочить не могло бы рассудка мне ясного горе.

Ныне же быстро тебя беспощадная старость охватит,

245Старость, пред вами так скоро встающая, общая всем вам,

Трудная, полная горя, которой и боги боятся.

Ныне позор величайший и тяжкий на вечное время

Из-за тебя между всеми бессмертными я заслужила:

Раньше боялися боги моих уговоров и козней,

250Силой которых сводила бессмертных богов на любовь я

С смертными женами: всех покоряла я мыслью своею.

Но никогда уже уст я отныне своих не раскрою

Перед бессмертными чем похвалиться. Бедою ужасной,

Невыразимой постигнута я, заблудился мой разум:

255Сына под поясом я зачала, сочетавшись со смертным!..

После того как впервые он солнца сиянье увидит,

Горные нимфы с грудями высокими вскормят младенца,

Здесь обитают они, на горе на божественной этой.

Род их – особый; они не бессмертны, но также не смертны:

260Долгое время живут, амвросийной питаются пищей

И в хороводах прекрасных участвуют вместе с богами.

Их в закоулках уютных пещер заключают в объятья

С лаской любовной Силены и Аргуса зоркий убийца.

С ними, как только родятся они, появляются на свет

265Из многоплодной земли на высоких горах либо сосны,

Либо высокие дубы, прекрасные зеленью пышной.

Стройно стоят и высоко. Священною рощей бессмертных

Их называют. И люди рубить их железом не смеют.

Но наступает судьбою назначенный час умиранья

270И на корню засыхают деревья прекрасные, гибнет

И отмирает кора, опадают зеленые ветви.

В это же время и души тех нимф расстаются со светом.

Сына они моего у себя воспитают и вскормят.

После ж того, как впервые придет к нему милая юность,

275Мальчика нимфы сюда же к тебе приведут и покажут.

[Я же, как только душою со всем, что случилось, управлюсь,

Снова на пятом году посещу тебя с сыном любезным.] 87

278Милый свой отпрыск впервые когда ты увидишь глазами,

Радость тобой овладеет: бессмертным он будет подобен,

280Мальчика тотчас в открытый ветрам Илион отведешь ты.

Если ж какой-нибудь смертный о матери спросит, приявшей

В страстных объятьях твоих многомилого сына под пояс,

То отвечай, – и навеки запомни мое приказанье,

Что родила тебе сына того цветколицая нимфа,

285Из обитающих здесь вот, на этих горах многолесных.

Если же правду ты скажешь и хвастать начнешь безрассудно,

Что сочетался в любви с Кифереей прекрасновеночной,

Зевс тебя в гневе низвергнет, обугливши молнией жгучей.

Все я сказала тебе. А ты поразмысли об этом:

290Не проболтайся, сдержись, – трепещи перед гневом бессмертных!»

Так Афродита сказала и в ветреном небе исчезла.

Радуйся много, богиня, прекрасного Кипра царица!

Песню начавши с тебя, приступаю к другому я гимну.

V. К ДЕМЕТРЕ.

88

Пышноволосую петь начинаю Деметру-богиню

С дочерью тонколодыжной, 89которую тайно похитил

Аидоней, 90с изволенья пространно гремящего Зевса.

Не было матери с ней, златосерпой Деметры, в то время.

5В сонме подруг полногрудых, 91рожденных седым Океаном,

Дева играла на мягком лугу и цветы собирала,

Ирисы, розы срывая, фиалки, шафран, гиацинты,

Также нарциссы, – цветок, из себя порожденный Землею,

По наущению Зевса, царю Полидекту 92в угоду,

10Чтоб цветколицую деву прельстить – цветок благовонный,

Ярко блистающий, диво на вид для богов и для смертных.

Сотня цветочных головок от корня его поднималась,

Благоуханью его и вверху все широкое небо,

Вся и земля улыбалась, и горько-соленое море.

15Руки к прекрасной утехе в восторге она протянула

И уж сорвать собиралась, как вдруг раскололась широко

Почва Нисийской равнины, и прянул на конях бессмертных

Гостеприимец-владыка, сын Кроноса многоименный.

Деву насильно схватив, он ее в золотой колеснице

20Быстро помчал. Завопила пронзительным голосом дева,

Милого клича отца, высочайшего Зевса-Кронида.

Но не услышал призыва ее ни один из бессмертных.

Слышала только из темной пещеры Персеева дочерь,

25Нежная духом Геката, 93с блестящей повязкою дева.

Слышал и Гелиос-царь, Гиперионов сын лучезарный,

Как призывала богиня Кронида-отца. Но далеко

В многомолитвенном храме отец пребывал в это время,

От земнородных людей принимая прекрасные жертвы.

30Деву же, против желанья ее, наущением Зевса,

Прочь от земли на бессмертных конях увлекал ее дядя,

Гостеприимец-властитель, сын Кроноса многоименный.

Все же, покамест земля и богатое звездами небо,

И многорыбное, сильно текущее море, и солнце

35С глаз не исчезли у девы, – надежды она не теряла

Добрую матерь увидеть и племя богов вековечных:

В горькой печали надежда ей все еще тешила душу…

**************

Ахнули тяжко от вопля бессмертного темные бездны

Моря и горные главы. И вопль этот мать услыхала.

40Горе безмерное остро пронзило смущенное сердце.

Разодрала на бессмертных она волосах покрывало,

Сбросила с плеч сине-черный свой плащ и на поиски девы

Быстро вперед устремилась по суше и влажному морю,

Как легкокрылая птица. Но правды поведать никто ей

45Не захотел ни из вечных богов, ни из смертнорожденных,

И ни одна к ней из птиц не явилась с правдивою вестью.

Девять скиталася дней непрерывно Део 94пречестная,

С факелом в каждой руке, обходя всю широкую землю,

И не вкусила ни разу амвросии с нектаром сладким,

50Кожи нетленной своей не омыла ни разу водою.

Но лишь десятая в небе забрезжила светлая Эос, 95

Встретилась скорбной богине Геката, державшая светоч,

Вествуя матери, слово сказала и так взговорила:

«Пышнодарящая, добропогодная матерь Деметра!

55Кто из небесных богов или смертных людей дерзновенно

Персефонею похитил и милый твой дух опечалил?

Голос ее я слыхала, однако не видела глазом,

Кто – похититель ее. По совести все говорю я!»

**************

Так говорила Геката. И ей не ответила речью

60Реи прекрасноволосая дочь, но вперед устремилась

С факелом в каждой руке, в сопутствии девы Гекаты.

К Гелию обе пришли, пред конями его они стали,

И взговорила к богов и людей соглядатаю 96матерь:

«Гелиос! Сжалься над видом моим, если словом иль делом

65Я хоть когда-нибудь сердце и душу тебе утешала.

Дева, дитя мое, отпрыск желанный, прекрасная видом,

Слышала я сквозь пустынный эфир ее громкие вопли,

Словно бы как от насилья, однако не видела глазом.

Ты из священного смотришь эфира своими лучами,

70Все озираешь ты сверху – широкую землю и море.

Если ты милую дочь мою видел, скажи мне всю правду.

Кто из бессмертных богов иль, быть может, из смертнорожденных,

Быстро схватив ее, силой похитил от матери тайно».

Так говорила. В ответ же ей сын Гиперионов 97молвил:

75«Реи прекрасноволосая дочь, о царица Деметра!

Все я поведаю. Чту я тебя глубоко и о деве

Тонколодыжной печалюсь совместно с тобой. Не иной кто

В том из бессмертных виновник, как Зевс, облаков собиратель.

Брату Аиду назвать твою дочерь цветущей супругой

80Зевс разрешил, и ее он, вопящую громко, схвативши,

В сумрак туманный под землю увлек на конях быстроногих.

Но прекрати, о богиня, великий свой плач. Понапрасну

Гневом безмерным себя не терзай. Недостойным ужели

Зятем себе почитаешь властителя Аидонея,

85Единокровного брата родного? Притом же и чести

Он удостоен немалой, как натрое братья делились. 98

С теми живет он, над кем ему властвовать жребий достался».

Так отвечав, на коней закричал он. И быстрые кони,

Как легкокрылые птицы, помчали вперед колесницу.

90Ей же еще тяжелей и ужасней печаль ее стала,

Гневом исполнилось сердце на тучегонителя Зевса.

Сонма богов избегая, Олимп населяющих светлый,

Долго она по людским городам и полям плодоносным

Всюду блуждала, свой вид изменив. И никто благодатной

95Ни из мужей не узнал, ни из жен, подпоясанных низко,

Прежде чем в дом не пришла она храброго духом Келея

(Был в это время царем благовонного он Элевсина). 99

Сердцем печалуясь милым, богиня близ самой дороги

У Парфенейского села колодца, где граждане воду

100Черпают, – села в тени под оливковым деревом, образ

Древней старухи приняв, для которой давно уже чужды

Венколюбивой дары Афродиты и деторожденье.

Няни такие бывают у царских детей или также

Ключницы, в гулко звучащих домах занятые хозяйством.

105Дочери там элевсинца Келея ее увидали.

Шли за водою они легкочерпною, чтобы сосуды

Медные ею наполнив, в родительский дом воротиться.

Четверо, словно богини, цветущие девичьим цветом,

Каллидика, Демо миловидная, и Клейсидика,

110И Каллифоя (меж всеми другими была она старшей).

И не узнали: увидеть богов нелегко человеку.

Остановились вблизи и крылатое молвили слово:

«Кто ты из древнерожденных людей и откуда, старушка?

Что ты сидишь здесь одна, вдалеке от жилищ, и не входишь

115В город? Немало там женщин нашла б ты в тенистых чертогах

В возрасте том же, в каком и сама ты, равно и моложе.

Все бы любовь проявили к тебе на словах и на деле».

Так говорили. Ответила им пречестная богиня: «Милые детки!

Кто б ни были вы между жен малосильных,

120Здравствуйте! Все расскажу я. Ведь было бы мне непристойно

Гнусной неправдою вам на вопросы на ваши ответить.

Доя мне имя: такое дала мне почтенная матерь.

Ныне из Крита сюда по хребту широчайшему моря

Я прибыла не по воле своей. Но, помимо желанья,

125Силой меня захватили разбойники. Вскоре пристали

На быстроходном они корабле к Форикосу, 100где все мы,

Женщины, на берег вышли, равно и разбойники сами.

Близ корабельных причалов они там устроили ужин.

Сердце ж мое не к еде, услаждающей душу, стремилось.

130Тайно от всех я пустилась бежать через черную сушу

И от хозяев надменных ушла, чтобы, в рабство продавши

Взятую даром меня, барышей бы на мне не нажили;

Так вот, блуждая, сюда наконец я пришла и не знаю,

Что это здесь за земля, что за люди ее населяют.

135Дай вам великие боги Олимпа законных супругов,

Дай вам и деток они, по желанью родителей ваших,

Вы же, о девы, меня пожалейте, во мне благосклонно,

Милые детки, примите участье и в дом помогите

Мужа попасть и жены, чтоб могла я для них со стараньем

140Делать работу, какая найдется для женщины старой.

Я и за новорождённым ходить хорошо бы сумела,

Нянча его на руках; присмотрела б в дому за хозяйством;

Стлала б хозяевам ложа в искусно устроенных спальнях

И обучать рукодельям могла бы служительниц-женщин».

145Тотчас ответила ей Каллидика, не знавшая мужа

Дева, из всех дочерей Келеевых лучшая видом:

«Бабушка! Как ни горюй человек, все же волей-неволей

Сносит он божьи дары, ибо много сильнее нас боги.

Все я подробно тебе расскажу и мужей перечислю,

150Кто здесь у нас обладает великою силой почета,

Кто выдается в народе и кто многомудрым советом

И справедливым судом охраняет у города стены.

Встретишь у нас хитроумного ты Триптолема, Диокла,

Долиха и Поликсена, и знатного родом Евмолпа,

155Также отца моего, знаменитого храбростью духа.

Дома у всех их обширным хозяйством заведуют жены:

Вряд ли из них изо всех хоть одна, после первого ж взгляда,

Видом твоим пренебрегши, твое предложенье отвергнет.

Все тебя примут охотно: богине ты видом подобна.

160Если желаешь, то здесь подожди нас. Домой воротившись,

Всё подпоясанной низко Метанире, матери нашей,

Мы по порядку расскажем. Быть может, к себе она примет

В дом наш тебя, и к другим обращаться тебе не придется.

Сын у нее многомилый в чертоге, устроенном прочно,

165Позднорожденный растет, горячо и издавна желанный.

Если б его ты вскормила и юности мальчик достиг бы,

Право, любую из жен слабосильных, тебя увидавших,

Зависть взяла бы: такую награду бы ты получила».

Так говорила. Она головою кивнула. И девы

170Воду в блестящих сосудах назад понесли величаво.

Прибыли быстро в великий отцовский дворец и поспешно

Матери все сообщили, что видели, что услыхали.

Тотчас велела им мать поскорей за безмерную плату

К ней чужестранку призвать. Как олени иль юные телки

175Прыгают по лугу в пору весеннюю, сытые кормом,

Так понеслись по дороге ущелистой девы, руками

Тщательно складки держа прелестных одежд; развевались

Волосы их над плечами, подобные цвету шафрана.

Возле дороги богиню нашли они, там же, где прежде

180С нею расстались. К чертогам отца повели ее девы.

Сердцем печалуясь милым, богиня за девами следом

Шла, с головы на лицо опустив покрывало, и пеплос

Черный вокруг ее ног развевался божественно легких.

Быстро жилища достигли любимого Зевсом Келея

185И через портик пошли. У столба, подпиравшего крышу

Прочным устоем, сидела почтенная мать их, царица,

Мальчика, отпрыск недавний, держа у груди. Подбежали

Дочери к ней. А богиня взошла на порог и достала

До потолка головой и сияньем весь вход озарила.

190Благоговенье и бледный испуг охватили царицу.

С кресла она поднялась и его уступила богине.

Не пожелала, однако, присесть на блестящее кресло

Пышнодарящая, добропогодная матерь Деметра,

Но молчаливо стояла, прекрасные очи потупив.

195Пестрый тогда ей придвинула стул многоумная Ямба,

Сверху овечьим руном серебристым покрывши сиденье.

Села богиня, держа пред лицом покрывало руками.

Долго без звука на стуле сидела, печалуясь сердцем,

И никого не старалась порадовать словом иль делом.

200Но без улыбки сидела, еды и питья не касаясь,

Мучаясь тяжкой тоскою по дочери с поясом низким.

Бойким тогда балагурством и острыми шутками стала

Многоразумная Ямба богиню смешить пречестную:

Тут улыбнулась она, засмеялась и стала веселой.

205Милой с тех пор навсегда ей осталась и в таинствах

Ямба. 101Кубок царица меж тем протянула богине, наполнив

Сладким вином. Отказалась она. Не годится, сказала,

Красное пить ей вино. Попросила, чтоб дали воды ей,

Ячной мукой для питья замесивши и нежным полеем. 102

210Та, приготовивши смесь, подала, как велела богиня.

Выпила чашу Део. С этих пор стал напиток обрядным. 103

И говорить начала ей Метанира с поясом пышным:

«Радуйся, женщина! Не от худых, а от добрых и славных

Ты происходишь, я вижу, родителей. В царских родах лишь

215Благоволеньем таким и достоинством светятся взоры.

Что же до божьих даров, все мы волей-неволей их сносим,

Как ни горюем душой: под ярмом наши согнуты шеи.

Здесь же, в дому у меня, будешь так же ты жить, как сама я.

Мальчика этого мне воспитай. Ниспослали мне боги

220Поздно его и нежданно, его горячо я желала.

Если б его ты вскормила и юности мальчик достиг бы,

Право, любую из жен слабосильных, тебя увидавших,

Зависть взяла бы: такую награду бы ты получила».

Тотчас прекрасновеночная ей отвечала Деметра:

225«Радуйся также и ты, да пошлют тебе счастие боги!

Сына с великим стараньем вскормить я тебе обещаюсь,

Как ты велишь. Никакие, надеюсь, по глупости няньки,

Чары иль зелья вреда принести не смогут ребенку:

Противоядье я знаю сильнее, чем всякие травы,

230Знаю и против вредительских чар превосходное средство».

Молвила так и прижала младенца к груди благовонной,

Взяв на бессмертные руки; и радость объяла царицу.

Вскармливать стала богиня прекрасного Демофоонта,

Поздно рожденного на свет Метанирой с поясом пышным,

235Сына Келея-владыки. И рос божеству он подобным.

Не принимал молока материнского, пищи не ел он;

Днем натирала Деметра амвросией тело младенца,

Нежно дыша на него и к бессмертной груди прижимая;

Ночью же, тайно от милых родителей, мальчика в пламя,

240Словно как факел, она погружала, и было им дивно,

Так он стремительно рос, так богам становился подобен.

И неподверженным стал бы ни старости мальчик, ни смерти,

Если бы, по неразумью, Метанира с поясом пышным,

Ночи глубокой дождавшись, из спальни своей благовонной

245Не подглядела. Вскричав, по обоим ударила бедрам

В страхе за милого сына, и ум у нее помутился.

Проговорила слова окрыленные в горе великом:

«Сын Демофонт! Чужестранка в великом огне тебя держит,

Мне же безмерные слезы и горькую скорбь доставляет!»

250Так говорила, печалясь. Услышала это богиня.

Гневом наполнилось сердце Деметры прекрасновенчанной.

Милого сына, царицей нежданно рожденного на свет

В прочных чертогах, из рук уронила бессмертных на землю,

Вырвав его из огня, возмущенная духом безмерно.

255И взговорила при этом к Метанире с поясом пышным:

«Жалкие, глупые люди! Ни счастья, идущего в руки,

Вы не способны предвидеть, ни горя, которое ждет вас!

Непоправимое ты неразумьем своим совершила.

Клятвой богов я клянуся, водой беспощадною Стикса,

260Сделать могла бы навек нестареющим я и бессмертным

Милого сына тебе и почет ему вечный доставить.

Ныне же смерти и Кер 104уж избегнуть ему невозможно.

В непреходящем, однако, почете пребудет навеки:

К нам он всходил на колени, и в наших объятиях спал он.

265Многие годы пройдут, и всегда в эту самую пору

Будут сыны элевсинцев войну и жестокую свалку

Против афинян вчинять ежегодно во вечные веки … 105

**************

Чтимая всеми Деметра пред вами. Бессмертным и смертным

Я величайшую радость несу и всегдашнюю помощь.

270Пусть же великий воздвигнут мне храм и жертвенник в храме

Целым народом под городом здесь, под высокой стеною,

Чтобы стоял на холме, выдающемся над Каллихором. 106

Таинства ж в нем я сама учрежу, чтобы впредь, по обряду

Чин совершая священный, на милость вы дух мой склоняли».

275Так сказала богиня, и рост свой и вид изменила,

Сбросила старость и вся красотою обвеялась вечной.

Запах чудесный вокруг разлился от одежд благовонных,

Ярким сиянием кожа бессмертная вдруг засветилась,

И по плечам золотые рассыпались волосы. Словно

280Светом от молнии прочно устроенный дом осветился.

Вон из чертога пошла. А у той ослабели колени.

Долго немой оставалась царица и даже забыла

Многолюбимого сына поднять, уроненного наземь.

Жалобный голос младенца услышали издали сестры,

285С мягких постелей вскочили и быстро на крик прибежали.

Мальчика с полу одна подняла и на грудь возложила;

Свет засветила другая; на нежных ногах устремилась

К матери третья – из спальни ее увести благовонной.

Бился младенец, купали его огорченные сестры,

290Нежно лаская. Однако не мог успокоиться мальчик:

Было кормилицам этим и няням далеко до прежней!

Целую ночь напролет, трепеща от испуга, молились

Славной богине они. А когда засветилося утро,

Все рассказали Келею широкодержавному точно,

295Что приказала Деметра прекрасновеночная сделать.

Он же, созвавши немедля на площадь народ отовсюду,

Отдал приказ на холме выдающемся храм богатейший

Пышноволосой воздвигнуть Деметре и жертвенник в храме.

Тотчас послушались все, и словам его вняли, и строить

300Начали, как приказал. И с божественной помощью рос он.

После того как исполнили все и труды прекратили,

Каждый домой воротился. Тогда золотая Деметра

Села во храме одна, вдалеке от блаженных бессмертных,

Мучаясь тяжкой тоскою по дочери с поясом низким.

305Грозный, ужаснейший год низошел на кормилицу-землю

Волею гневной богини. Бесплодными сделались пашни:

Семя сокрыла Деметра прекрасновеночная в почве.

Тщетно по пашням быки волокли искривленные плуги,

Падали в борозды тщетно ячменные белые зерна.

310С голоду племя погибло б людей, говорящих раздельно,

Все без остатка, навек прекратились бы славные жертвы

И приношенья богам, в олимпийских чертогах живущим,

Если бы Зевс не размыслил и в сердце решенья не принял.

Прежде всего златокрылой Ириде призвать повелел он

315Пышнокудрявую, милую видом Деметру-богиню.

Так он сказал. И, словам чернотучего Зевса-Кронида

Внявши, помчалась Ирида на быстрых ногах сквозь пространство.

В город сошла Элевсин, благовонным куреньем богатый,

В храме сидящей нашла в одеянии черном Деметру

320И окрыленное слово, окликнув богиню, сказала:

«Вечное знающий Зевс-промыслитель тебя, о Деметра,

К племени вечноживущих богов призывает вернуться.

Ты же иди, – да не будет напрасным Кронидово слово!»

Так говорила, прося. Но душой не склонилась богиня.

325Тотчас отец и других к ней отправил богов всеблаженных,

Вечно живущих. И все к ней один за другим приходили,

Звали богиню и много дарили даров превосходных,

Почестей много сулили, ее меж бессмертными ждущих.

Но не сумел ни один убедить ни рассудка, ни сердца

330Гневной Деметры. Сурово все речи отвергла богиня.

На благовонный Олимп и ногою, сказала, не ступит,

Черной земле не позволит плода ни единого выслать,

Прежде чем дочери милой своей не увидит глазами.

Это услышавши, Зевс, тяжело и пространно гремящий,

335Тотчас отправил в Эреб златожезлого Аргоубийцу,

Чтобы, приятною речью хитро обольстивши Аида,

Чистую Персефонею из темного мрака он вывел

На свет, в собранье богов, чтоб, ее увидавши глазами,

Мать оскорбленная гнев свой великий в душе прекратила.

340И не ослушался Зевса Гермес, но в глубины земные

Тотчас поспешно спустился, покинув жилище Олимпа.

Аидонея-владыку нашел он в подземных чертогах;

С ним, против воли своей, восседала на ложе супруга,

Черной терзаясь тоскою по матери. Гневом безмерным

345Все еще дух волновался ее на решенье бессмертных.

Близко представши, могучий сказал ему Аргоубийца:

«Чернокудрявый Аид, повелитель ушедших от жизни!

Зевс мне, родитель, велел достославную Персефонею

Вывести вон из Эреба к своим, чтоб, ее увидавши,

350Гнев на бессмертных и злобу ужасную мать прекратила.

Ибо великое дело душою она замышляет,

Слабое племя людей земнородных вконец уничтожить,

Скрывши в земле семена, и лишить олимпийцев бессмертных

Почестей. Гневом ужасным богиня полна. Не желает

355Знаться с богами. Сидит вдалеке средь душистого храма,