Текст книги "Классические книги о прп.Серафиме Саровском (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

После, разбирая вещи преподобного, заметили, что и Псалтирь, лежавшая на аналое, тоже несколько обгорела: вероятно, свеча, которая горела пред аналоем, упала на книгу и запалила ее, потом упала на другие вещи, и они затлелись. Так сбылось предсказание о. Серафима, что его смерть “откроется пожаром”.

Для чего же именно случился небольшой пожар, трудно гадать: был ли он простым указанием кончины, согласно прозрению святого, или он нужен был, чтобы братия были очевидцами необыкновенной смерти коленопреклоненного старца, или же она имела символический смысл тления всего мира, для огня блюдомаго (2Пет. 3, 7) – Бог весть… Только нам известно, что все подлежит разрушению через огонь, после этого будет “новое небо и новая земля, на которых обитает правда” (ср. Откр. 21, 1) – будет новый духовный мир и духовный человек с духовным телом (Рим.8,18–24; 1Кор. 15, 35–51), подобным Воскресшему Христу Господу (Ин.3,2). Будет “новый Иерусалим” (Откр.20), о котором пел победные песни пасхальные преподобный Серафим в последнюю ночь свою на земле, чтобы от нее перейти потом, в свое время, к свету “Невечернего дне Царствия Христова”… И одно нам несомненно, что на “этой” земле никогда не будет и не может быть “рая”, о коем мечтательно гадают некоторые даже христиане, забывая, что сущность христианства заключается, по учению Христову, Апостольскому, Отеческому и Серафимову, “в стяжании Благодати Святого Духа” еще здесь, и в устроении “несозданного Царствия Божия”, по слову св. Григория Паламы, – там. И новый мир будет совершенно иной, духовный, а не материальный.

Весть о кончине святого быстро распространилась по окрестным местам, и отовсюду потекли тысячи православных на поклонение угоднику. Больше всех скорбели и горевали теперь действительно оставшиеся сиротами Дивеевские сестры. Прасковья Ивановна, которой передал преподобный последние 200 рублей, успела в день кончины купить обители муки и возвращалась в Дивеево. По дороге она услышала горестную весть и, не заезжая в монастырь, забыв о хлебе насущном для сестер, повернула лошадь и помчалась к батюшке в Саров. Скоро там уже были и остальные сестры. Иеромонах Феоктист утром 2 января двинулся в путь домой. Но на дороге у него оборвалась завертка от саней, и он вынужден был кое-как добраться до близкого Дивеева. А там уже оплакивали кончину батюшки. Отец Василий Садовский был в это время в отъезде по делам благочиния. Сестры и попросили проезжего невольного гостя отслужить первую панихиду по общему Отцу их. Так сбылось и это предсказание о. Серафима: “Ну, так ты в Дивееве отслужишь”.

Восемь дней стояли мощи святого в храме; и, несмотря на чрезвычайную духоту от множества народа и свечей, за все эти дни прощания, не чувствовалось ни малейшего запаха тления. 9 января было отпевание. Когда духовник о. Серафима, о. Иларион, хотел положить в руку его разрешительную молитву, то она сама разжалась. Свидетелями этого чуда были о. игумен, казначей и другие. Видел это и бывший послушник монастыря, впоследствии ризничий Невской Лавры, архимандрит Митрофан, который и сообщил потом о знамении. После отпевания тело Преподобного было предано земле в указанном им месте, возле собора, где и почивало до прославления в 1903 году, то есть 70 лет. Впоследствии над могилою старца был воздвигнут чугунный памятник в виде гробницы. На нем сверху такая надпись: “Под сим знаком погребено тело усопшего раба Божия иеромонаха Серафима, скончавшегося 1833 года генваря 2 дня, который поступил в сию Саровскую пустынь из Курских купцов на 17-м году возраста своего, скончался 73 лет. Все дни его посвящены были во славу Господа Бога и в душевное назидание православных христиан, в сердцах коих и ныне о. Серафим живет”.

Глава XVII. ПРОСЛАВЛЕНИЕ СВЯТОГО

осле праведной кончины слава о святой жизни о. Серафима не только не ослабела, но стала все более распространяться. Этому способствовали и новые чудеса его, о которых приходили вести отовсюду. Там он являлся во сне и исцелял болящих, в других местах чудодействовала вода из его источника или даже слитая с кусочков от камней его; в Сарове и Дивееве исходили бесы от несчастных одержимых; кому помогал песочек от его могилы или кусочки хлеба, раздаваемые в Дивееве, в память сухариков о. Серафима; творили чудеса частицы мантии его и т. д…

И всех чудес поистине невозможно ни собрать, ни записать. Нам известно от собеседников Саровского игумена о. Иерофея, что обитель и не очень стремилась предавать письменам рассказы тысяч людей о помощи Преподобного; так их было много; да и более смиренным считали иноки молчать о них, чтобы не показаться людям славолюбивыми для корысти в пользу обители… Особенно полна преданиями о батюшке и его чудесах прилегавшая земля к Сарову, на 100–200 верст в окружении. Не было почти дома, где путешественникам не пришлось бы услышать рассказы о “нашем батюшке”.

И вот, с самого момента кончины его стали служить панихиды по нем… И нередко можно было видеть в домах его изображения: то кормящим медведя, то молящимся на камне, то шествующим по лесу с топориком…

Так голос церковного предания, движимый Духом Божиим, еще ранее открытого прославления уже канонизировал о. Серафима как несомненно святого. И оставалось только признать это официальным и торжественным решением церковной власти.

Впервые на свет Божий вынес эту святую мысль официально настоятель Саровский, архимандрит Рафаил. Еще при нем была составлена особая комиссия по вопросу о прославлении о. Серафима. Она собрала материалы о житии и чудесах преподобного и представила их в тамбовскую Духовную Консисторию… Но дело почему-то заглохло. Однако да будут благословенны имена первых делателей сих, и особенно – архимандрита Рафаила. Далее мы еще упомянем его благословенное имя.

Двадцать лет спустя, по постановлению Святейшего Синода, с одобрения государя Николая II, в 1903 году, 11 января другою комиссией, под председательством Митрополита Московского Владимира, была освидетельствована могила Преподобного и из-под свода ее извлечен гроб-колода, в коем был погребен о. Серафим. Цвет гроба был почти черный, дно его в ногах с правой стороны, а также верхняя часть крышки несколько истлели, и во многих местах наружной оболочки дерево оказалось мягким и сырым. Но вообще гроб сохранился крепким. По снятии крышки внутренние стенки тоже оказались сырыми и с плесенью в трех местах. Но запаха не было никакого. В гробу присутствующие увидели остов почившего, покрытый остатками истлевшей монашеской одежды. Тело Преподобного предалось тлению, но кости, совершенно сохранившиеся, были расположены правильно и легко отделялись одна от другой. Волосы главы и бороды седовато-рыжеватого цвета также сохранились. Подушка под главою старца была наполнена мочалом. В ногах лежали ступни из лык. Под руками Преподобного был медный литой крест, вершка в три величиной.

Итак, святые мощи не сохранились в целости… и притом мощи такого великого угодника Божия… Православные русские люди так привыкли к мысли о нетленности останков святых, что некоторые смутились открытым событием… А враги Церкви, безбожники и сектанты, постарались использовать этот факт для агитации против Православия. Тогда первенствующий член Святейшего Синода, Митрополит С.-Петербургский Антоний (Вадковский), опубликовал особое послание от 20 июня. В нем он не скрывал правды об останках мощей о. Серафима, но разъяснил, что святость праведных людей определяется их богоугодной и благодатной жизнью, а потом уже чудесами; нетление же мощей является дополнительным и необязательным признаком. Так, кости от пророка Елисея воскресили мертвого; головные повязки апостола Павла совершали чудеса; даже тень апостола Петра исцеляла больных. И вообще, от многих святых не сохранилось целых мощей. Потому нет никаких оснований смущаться православным… И на прославление потекли в Саров тысячи людей.

Канонизация была назначена на 19 июля 1903 года, на день рождения о. Серафима.

К этому времени в Саров со всех концов Святой Руси сошлись не меньше ста тысяч человек, для помещения которых был создан вокруг монастыря целый временный “Городок” из дощатых бараков. Святая Русь пришла на торжество своего святого, родного, “нашего батюшки”. С великою верою обходили богомольцы святыни Саровские. И снова, и снова потекли чудеса… Вот двенадцатилетний мальчик Вася Иовлев, немой от рождения, пришел из далекой Сибири, из села Илисского, Енисейской губернии, со своею бабушкой. Выкупался в источнике о. Серафима и… заговорил…Вот молодая девушка Агриппина Табаева, из села Тазиева, Симбирской губернии, слепая от рождения, после вторичного купания в том же источнике стала видеть… Вот 50-летний мещанин г. Спасска, Рязанской губернии, Василий Богомолов, разбитый параличом 7 лет назад, привезенный в Саров на источник о. Серафима, встает и говорит… И костыли тут же бросает… Вот несчастная мать четырех детей, горемычная вдова, страдавшая слепотою уже 16 лет, оставляет и дом и детей, и идет из города Верного, пройдя 600 верст пешком, и получает зрение…

Само прославление происходило так. Еще 3 июля Митрополит С.-Петербургский Антоний с епископами Нижегородским Назарием и Тамбовским Иннокентием перенесли гроб с мощами о. Серафима из его могилы в больничную церковь свв. Зосимы и Савватия и переложили их в новый кипарисный гроб, дар Государя и Государыни. А этот гроб, в свою очередь, был вложен в дубовую колоду и поставлен на середине храма до дня прославления.

19 июля была совершена панихида в Успенском соборе и во всех других храмах обители за почивших государей, святителей Тамбовских, игуменов монастыря, живших за время подвижничества о. Серафима и до последних лет, и за родителей Преподобного – Исидора и Агафию, а также и за самого “приснопамятного иеромонаха Серафима”.

А народ все прибывал. Шли крестные ходы с разных концов Руси… Общество хоругвеносцев из Нижнего Новгорода, Суздаля, Тулы, Рязани, Москвы, Ярославля и пр. и пр. несли свои жертвы – хоругви в Саров святому Серафиму… 17 июля из обители вышел крестный ход навстречу двум крестным ходам монахинь из Дивеева и Понетаевки. Впереди их несли Серафимову икону Умиления Божией Матери. Сироты его дождались прославления своего батюшки… Умилительное то было зрелище. Как будто сам Серафим встречал своих чад духовных… Немало слез пролито было тут всеми…

В тот же день к вечеру прибыл Государь с обеими Императрицами, великий князь Сергей Александрович с великою княгинею Елизаветою Феодоровною, великие князья Николай и Петр Николаевичи, и иные царственные лица и сопровождавшие их министры: Плеве, Хилков, Саблер, Воронцов-Дашков и др. Народ радостно приветствовал своего Царя.

В 7 часов того же 17 июля была отслужена заупокойная утреня (парастас) за о. Серафима. А в 11 часов ночи гроб его был перенесен из больничного храма в прежнюю могилу, которая к тому времени была прекрасно обделана мраморными плитами и в нее был сделан спуск по железной лестнице.

18 июля, в 5 часов утра, совершена была ранняя литургия во всех храмах обители. Император и обе Императрицы присутствовали в Антониевском приделе Успенского Собора и сподобились причаститься Святых Тайн. А после поздней литургии благовест пригласил всех совершить последнюю поминальную панихиду по рабе Божием о. Серафиме. Присутствовал и Император. А после нее Митрополит Антоний освятил чудную раку и сень над будущим местом почивания угодника Божия, устроенную иждивением Государя и Государыни. Действительно, то было роскошное произведение художества в русском стиле “царственной Москвы”. Рака – из желтовато-серого мрамора. А над нею сень высотою 12 аршин из позолоченной бронзы с пятью главами. Кругом чудные лампады.

В последний раз помянули “приснопамятного иеромонаха Серафима” как простого человека. Отныне он будет прославляться уже во святых.

В 6 часов вечера началась всенощная. Народ не мог вместиться в монастырь даже в третьей части своей и молился вокруг него. Когда пришло время литии, все зажгли свечи, и крестный ход направился в храм свв. Зосимы и Савватия. Все сначала поклонились земно мощам преподобного. А после каждения вокруг гроба Государь и великие князья с назначенными архимандритами вынесли его наружу, где он был поставлен на носилки и поднят высоко над головами всех. Это был потрясающий момент. Раздались рыдания, потекли слезы. Под крестный ход подстилали холст, полотенца. А по сторонам лежали больные и убогие. С пением литии крестный ход двинулся вокруг Успенского собора. При мерцании тысяч свечей, при чудном богослужении и пении митрополичьего Петербургского, архиерейского Тамбовского хоров, при общем пламенном молитвенном настроении, а главное – благодатью святого угодника Божия Серафима был такой молитвенный подъем, что невозможно было удержаться от слез. И в это время совершилось еще несколько чудес. Вера Чернышева из Астраханской губернии, два года находившаяся в параличе со сведенными ногами, встала с одра и пошла за крестным ходом, другая исцелилась от припадков. Но зачем нам перечислять новые чудеса? И тех, которые совершены были при жизни о. Серафима, не вместить человеку! А сколько их еще будет потом…

После литии святые мощи были поставлены посреди храма. Приблизился момент полиелея. За все эти дни было сказано много проповедей и архиереями, и проповедниками из Петербурга, протоиереями Орнатским и Рождественским, а ко времени самого прославления вышел говорить местный Тамбовский святитель Иннокентий. В заключение своего слова он сказал: “Еще мгновение – и откроется крышка этого спасительного гроба, явятся благодатные останки дивного во святых Божиих Серафима, но кроткого и убогого в земной жизни. И в умиленной радости веры нашей воспоем ему: “Ублажаем тебя, преподобный отче Серафиме!” Все духовенство вышло на середину храма. После пения “Хвалите имя Господне” все стали на колени, а священнослужители запели величание преподобным: “Ублажаем, ублажаем Тя, Преподобне отче Серафиме, и чтим святую память Твою, наставниче монахов и собеседниче Ангелов”. Этот момент и считается церковным прославлением святых.

После прочтения Евангелия, когда архидиакон Александро-Невской Лавры Иоанн читал прошение “Спаси, Боже, люди Твоя”, он среди святых упомянул в первый раз “преподобного и Богоносного отца нашего Серафима Саровского и всея России Чудотворца”, их же молитвами “Многомилостиве Господи, услыши нас, грешных, и помилуй”. И понеслись впервые молитвы Православной Церкви: “Господи, помилуй. Господи, помилуй. Господи, помилуй” – двенадцать раз. Священнослужители, а за ними царствующие лица и народ начали прикладываться к мощам святого. Служба продолжалась, а народ все продолжал прикладываться. Кончилась она уже к полуночи, а храм был открыт, и тысячи людей шли, и шли, и шли к новопрославленному святому с верой и просьбами…

19 июля поздняя литургия началась в 8 часов утра. На малом входе, при пении духовенством: “Приидите, поклонимся и припадем ко Христу”, священноархимандриты взяли кипарисовый гроб с мощами и понесли его вперед всех в алтарь… Так святой угодник Божий предшествовал в поклонении Господу и Спасителю… Невольно вспоминается при этом тот далекий момент, когда смиренный иеродиакон Серафим удостоился видения Самого Господа Иисуса Христа, тоже на литургии, и приблизительно почти в тот же момент ее. Сбылось таинственное благословение, которым тогда усладил душу его Спаситель, исполнив его божественною любовью… Потом мощи, после обнесения их вокруг престола, были снова вложены в дубовую колоду – гроб, но уже не на середину храма, а в уготованную преславную раку под чудной сенью… Здесь нашел обиталище убогий Серафим, всю жизнь избегавший славы и за малейший соблазн поставивший себя на тысячу дней и ночей на камни… “Смиривыйся вознесется”… При этом моменте случилось новое чудо. Среди богомольцев стояла приехавшая из Москвы Евдокия Масленникова (из купеческого сословия) со своей больной дочерью Екатериною, 12 лет. Девочка страдала припадками эпилепсии и уже два года ничего не могла говорить. Доктора не помогали. При пронесении гроба мимо мать коснулась его платком и потом отерла им лицо больной дочери. И та, на глазах у всех, произнесла имя своей матери и начала говорить как здоровая. После она была сподоблена Митрополитом причащения Святых Тайн.

В конце литургии произнесено было слово архиепископом Казанским, бывшим Тамбовским, Димитрием “в честь и память” Преподобного. В нем, между прочим, он выразил обычную для православного сознания мысль о том, что “Святая Церковь, в силу богодарованной ей власти, несомнительно, всенародно удостоверила и утвердила эту общую веру в святость и ходатайственную силу перед Богом великого подвижника веры и благочестия, которого с глубоким умилением и благоговением давно уже ублажают и прославляют вси роди земли Российской”.

После литургии начался молебен новому Чудотворцу. При пении тропаря: “От юности возлюбил еси Христа, блаженне” гроб был вынут из раки и передан на руки Государя и великих князей, коими, при участии архимандритов, был вынесен из собора для шествия вокруг храма. Высокое религиозное одушевление снова охватило тысячи народа. Затем мощи были водворены на свое место уже для постоянного поклонения. Этим закончилось прославление, или канонизация Святого Праведника.

На другой день Государь и другие лица посетили Дивеево и поклонились иконе Умиления Божией Матери, осматривали пустыньки о. Серафима и прочие реликвии. После их отъезда, на другой день, 21 июля было совершено освящение в Сарове нового пятиглавого храма в честь новопрославленного святого. Храм сооружен над кельею его, которая помещена в западной части храма… Всю северную сторону этой кельи – часовни занимает большая картина явления Богоматери преп. Серафиму 25 марта 1831 года. В ней хранились все перечисленные выше вещи батюшки. Сюда же были составлены и пожертвованные хоругви и иконы ко дню прославления его.

А 22 июля освящен левый придел во имя преп. Серафима в храме Св. Троицы Дивеевского женского монастыря. Здесь так верили в святость и прославление “Батюшки”, что еще с 1875 года заготовили особый придел для о. Серафима… Так вера не посрамляет чад ее…

Пока кончилась святая история… Еще будет продолжение ее. В предвидении ее вспомним и о других останках от святого человека Божия… Не хочется еще расставаться с ним… Все дорого – Серафимово… И мы не сомневаемся, что и читателям дороги и самомалейшие воспоминания о святом и великом светильнике России и всего мира: потому поместим описание автора “Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря”, отца Л.Чичагова, впоследствии митрополита Петроградского Серафима, лично проверившего справедливость нижеизложенного.

Как мы видели, одно Св. Евангелие, обгоревшее при пожаре, досталось ближайшему сотаиннику дивного откровения о “стяжании благодати” Н.А.Мотовилову. Он же сообщает и о других вещах:

“Игумен Нифонт также благословил меня и образом Божией Матери Жизнеподательницы, он небольшой на кипарисе; тот самый, которым благословила его родительница его при дозволении ему остаться навсегда в Сарове. Мне отдали еще ту самую книжку “Алфавит Духовный” (Димитрия Ростовского) с недостающими сначала несколькими листами, по которой он сам, великий старец Серафим, учился духовной жизни. И из двух крестов, всегда бывших на нем, маленький крест, вырезанный его руками и обложенный серебром из того старинного рубля серебряного, который дала ему его матушка, отпуская его на богомолье в Киев, и который был на нем. “А медный большой другой крест осьмиконечный, его благословение, – сказал мне тогда игумен Нифонт, – и образ Божией Матери, Радости всех радостей, пред которою он стоял на коленях и скончался, отдал я в его девическую Дивеевскую обитель”.

Скоро после погребения родилась сама собою мысль о сохранении памяти о достоблаженном старце Серафиме. Стали собирать и хранить его портреты. Так, мать Дивеевской сестры Анастасии Протасовой, имея большую приверженность к о. Серафиму, просила раз у него благословения списать его портрет. Отец Серафим отвечал на это: “Кто я, убогий, чтобы писать с меня вид мой? Изображают лики Божии и святых, а мы – люди, и люди-то грешные”… Но мать сестры Анастасии стала умолять его с настойчивостью не отказать ей. Тогда только, из уважения к ее усердию, он уступил ее желанию и сказал: “Это – в вашей воле. Пусть будет по вашему усердию”. Благодаря таким убеждениям были собраны и доныне находятся в Саровской обители, в квартире настоятеля, два верных изображения старца Серафима: одно написано в то время, когда старцу было около 50 лет. Отец Серафим представлен с открытою главою; лицо у него – чистое, белое, глаза голубые, нос прямой, с небольшим возвышением, волосы светло-русые, густые, с проседью; усы и борода густые, тоже с проседью; рука одна с другой соединены на груди. Старец стоит одетым в мантию. Этот портрет написан художником Академии Дмитрием Евстафьевым для госпожи Анненковой и ею передан в Саровскую пустынь.

Другой портрет, находящийся также в келье саровского строителя, написан с натуры лет за 5 до кончины старца. Отец Серафим изображен в мантии, епитрахили и поручах, как он приступал к причастию Св. Тайн. По этому портрету видно, что лета и иноческие подвиги имели влияние на внешний вид старца. Здесь лицо представлено бледным, удрученным от трудов. Волосы и на голове, и на бороде густые, но не длинные, и все седые. Правая рука положена на епитрахили у груди. Этот портрет написан художником Серебряковым, который был после иноком Саровской обители и в ней опочил вечным сном. Художники Саровской пустыни кроме портретов написали на полотне картину смерти св. Серафима, снимок с которой при жизнеописаниях прилагался с немногими взятыми с действительности дополнениями в подробностях.

Те лица, у которых были вещи о. Серафима, тщательно стали хранить их у себя, а другие старались приобрести что-нибудь из его вещей на память себе. По завещанному с давних пор в Саровской обители порядку, все вещи после смерти брата сносятся в так называемую “рухальную” (кладовую рухляди) и делаются общим достоянием обители. Всякий брат, в чем нуждается, то и берет из рухальной и, износивши одну вещь, переменяет на другую. Вещи о. Серафима, поступившие в то же хранилище, не остались там, но по усиленным просьбам почитателей старца розданы были для них старшими из братии – о. Нифонтом и о. Исаиею. Так, у инока Саровской пустыни, Гавриила, был портрет о. Серафима. Счастливый владетель так дорожил им, что не хотел никому показывать его, и если показывал самым близким особам, то никак не выпускал его из своих рук. Крест медный, который о. Серафим всегда носил на себе поверх одежды, по благословению преосвященного Иеремии, бывшего епископа Нижегородского, хранится в Дивееве, в церкви Преображения Господня. Большой же железный крест, который носил старец под одеждою на шее, находится в Саровской пустыни. Господа Тепловы, прослышав о смерти старца Серафима, прислали из Таганрога нарочного в Саров получить что-нибудь из его кельи. И им посланы были два кувшина, которыми подвижник носил для себя воду. Оба кувшина были наполнены водою из Серафимова источника. У одной из сестер Дивеевской общины, а именно – у Параскевы Ивановны остался топорик, которым работал о. Серафим в пустыни. Сестра берегла его еще при жизни старца как необыкновенную драгоценность, потом согласилась передать его своей начальнице для хранения в пустынной келье о. Серафима.

Госпожа Мария Колычева, бывшая в близком духовном общении с другим затворником того времени, Георгием (Задонским), с восторгом написала ему, что она после смерти о. Серафима получила из его кельи белый полотняный платок, лампаду и стаканчик, обе последние вещи – в звездочках. Две ряски из оставшихся после смерти о. Серафима переданы были сестре Дивеевской общины, из коих одну сестра носила на себе, а другую выпросила для себя госпожа Колычева. Волосы о. Серафима, два раза выпадавшие в виде войлока с головы его, после двух болезненных его страданий, хранились у Дивеевской церковницы Ксении Васильевны и у Саровского старца о. Феодосия. Камни, на которых старец для умерщвления искушения врага восходил молиться в течение тысячи суток, перенесены в Дивеевскую общину. Тот из них, на котором он стаивал днем в своей келье, находится в прежнем своем виде в Преображенской церкви в Дивееве. От другого из этих камней, на котором о. Серафим молился ночью под открытым небом, остался один обломок, потому что благочестивые посетители Сарова, осматривая места, на которых о. Серафим подвизался, постоянно отбивали от него части и увозили с собою. И этот остаток, имеющий около аршина в диаметре, вскоре после кончины старца также перевезен в Дивеево и положен в той же Преображенской церкви. Келья, в которой о. Серафим подвизался, в дальней пустыни, куплена Н.А.Мотовиловым и также перевезена в Дивеевскую обитель. В ней совершается теперь неусыпное чтение Псалтири за упокой в Бозе почивших царского рода, пастырей Церкви, о. Серафима, усопших сестер обители и других благодетельствовавших ей при жизни особ. А другая подвижническая келья о. Серафима – в Дивееве же обращена в алтарь храма Преображения Господня. Образ Царицы Небесной, Радости всех радостей, написанный на полотне, натянутом на кипарисную доску, стоявший в монастырской келье о. Серафима, находится теперь в соборе Дивеевской обители. Усердием Наталии Ивановны Богдановой на нем положена серебряная вызолоченная риза. Пред ним в определенный день недели поется акафист Спасителю и Божией Матери. Благочестивые посетители питают особое усердие к иконе сей и по своей вере получают от нее духовное утешение. Особенно известною сделалась одна вещь из оставшихся после о. Серафима. Незадолго пред кончиною своею он благословил начальницу Дивеевской обители Ксению Михайловну Кочеулову полумантией, которую носил сам. Когда сестра обители Елизавета Андреевна Татарянова отправилась в Петербург за сбором подаяний, ей дана была в напутствие и мантия о. Серафима. Эта мантия в последнее время огласилась в Петербурге даром исцеления над дитятей, которому искусство первых в столице врачей отказывало в помощи. Из Евангелий, которые читал в келье о. Серафим, одно находится в Сарове, а другое – в Дивеевской обители у Елены Ивановны Мотовиловой. Последнее Евангелие (в кожаном переплете) есть то самое, которое о. Серафим носил всегда с собой в сумочке за плечами. Рассматривая его, мы увидели, что в этом переплете собраны были вместе Псалтирь, Евангелие, Книги Деяний и Посланий св. Апостолов. В Дивееве же хранится малая часть книги Четьи-Миней, первой трети, тлевшая при пожаре, случившемся при кончине старца Серафима.

Из этого перечня вещей, оставшихся после старца Серафима, видно, что большая часть из них приобретена Дивеевской общиной. Затем, после смерти о. Серафима, за исключением немногих нераспечатанных писем, ничего не осталось.

Из других источников постепенно открывались сведения о прочих достопамятных вещах, связанных с именем Преподобного. Например, у инока Саровской пустыни Киприана была шапочка из черной крашенины, которую святой носил на голове своей. Получив ее по смерти старца, о. Киприан стал надевать ее на больную свою голову, и “всякий раз боль проходила”, – писал он.

Ко дню открытия мощей преподобного о. Серафима в “Московских Церковных Ведомостях” (№ 2 за 1903 г.) появилась статья Л.Денисова, автора Жития преп. Серафима, где он пишет подробно о вещах, оставшихся в разных местах. После он же дополнил ее в Житии. Берем оттуда наиболее важное.

В Сарове над могилой о. Серафима была устроена в 1861 году часовня. Об этом позаботился игумен Саровский Рафаил. Это был незаурядный человек и настоятель. Сын вятского артиллерийского чиновника, в миру Николай Иванович Трухин, он по окончании военного образования, на двадцать третьем году жизни, удалился в Афонский Пантелеймонов монастырь, где и проходил свое первоначальное монашество. Потом, по глубокому почитанию имени преп. Серафима, поступил в Саровскую пустынь. И здесь 31 декабря 1889 году назначен был настоятелем. Тотчас же он предался попечению об увековечении памяти о. Серафима. И за четыре с половиной года своего управления о. Рафаил успел выстроить указанную часовню; потом восстановил обе пустыньки преп. Серафима по прежним образцам, перенесенным в Дивеево. При этом оказалось, что под полом Дальней пустыньки сохранилась в неприкосновенности кирпичная клеть, в которую о. Серафим удалялся от посетителей на молитву, где хранил овощи и укрывался иногда от летнего зноя. Отцом же Рафаилом были построены часовни: над целебным источником батюшки, над местом камня, на коем молился тысячу ночей о. Серафим; над пнем дерева, на который он вешал при молитвах этих икону Св. Троицы. Он же особенно усердно старался собирать и записывать сказания о чудесах и исцелениях о. Серафима, приготовляя таким образом все к грядущему прославлению св. старца. 20 июля 1864 года о. Рафаил был назначен начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, с возведением в сан архимандрита.

Келья, в которой скончался преп. Серафим, вошла в храм Пресвятой Троицы, заложенный в 1867 году и освященный при канонизации святого в 1903 году. В этой келье, в бронзовых витринах хранятся: мантия преп. Серафима и его черная суконная шапочка, железный крест, носимый на шее, волосы о. Серафима, кожаные четки-лестовки, Евангелие, читанное им пред кончиною, часть камня, на коем он молился тысячу ночей, скамейка, сделанная его руками, сохранилась в неприкосновенности стенка кафельной печи с лежанкой.

Недалеко от часовни над источником хранилась и пещерка в береговом скате над рекой Саровкой, в которую о. Серафим уединялся для молитвы.

Хранятся несколько картин – изображений из жизни его: явление Богоматери в 1831 году, моление на камне, кормление медведя, кончина старца и др. Есть еще несколько портретов и в Сарове, и в других местах России – большею частью копии с указанных выше, а некоторые и самостоятельного происхождения от неизвестных художников.

В архивах монастыря хранился, как мы видели при описании удаления о. Серафима в пустыньку, и билет, выданный ему в 1794 году, 20 ноября, за подписью нового игумена о. Исаии.

Из вещей, находящихся в Дивееве, кроме перечисленных в летописи Чичагова, еще хранятся: черная суконная мягкая камилавка, холщовая епитрахиль и поручи, деревянные четки, изгрызенные бесноватыми, бахилы (род кожаных сапог, в виде чулок), лапти из лыка, три иконы: Спасителя, Богоматери и Иоанна Предтечи, подаренные преп. Серафимом Дивеевской общине, когда она еще не была открыта официально, и обрубок из кельи его.