Текст книги "Знание-сила 1997 № 01 (835)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Но в следующие дни слухи ширились и распространялись, как пожар, и пережившие тяжелейшее военное время люди старались в меру своего понимания и возможностей обезопасить себя и свою семью, скупая все, что попадалось под руку.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА НАРКОМА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР С. КРУГЛОВА И. СТАЛИНУ, Л. БЕРИЯ, Н. ВОЗНЕСЕНСКОМУ, А КУЗНЕЦОВУ О РАСПРОСТРАНИВШИХСЯ В г. МОСКВЕ СЛУХАХ ОБ ОБМЕНЕ ДЕНЕЖНЫХ ЗНАКОВ.

1 декабря 1947 года.

С 30 ноября в городе Москве повысился спрос покупателей в коммерческих магазинах на продовольственные товары, пригодные для длительного хранения (копченая колбаса, сыры, балыки, консервированные продукты, масло, конфеты, чай, сахар и другие).

В связи с этим по распоряжению московской конторы «Главособгастроном» во всех магазинах с утра 30 ноября эти продукты были изъяты из продажи.

...Магазин 8 имел 12 пианино из которых с 1 октября по 28 ноября было продано только одно. 30 ноября и 1 декабря были проданы 11 пианино. Покупатели брали эти инструменты, совершенно не интересуясь их качественным состоянием.

Министр внутренних дел СССР

С. Круглов

Копия

По воспоминаниям А. Г. Зверева[* А. Г. Зверев. Записки министра. М: Политиздат, 1973.], министра финансов СССР, документы о реформе своевременно были разосланы на места, в адреса учреждений органов государственной безопасности специальными пакетами с надписью: «Вскрыть только по получении особого указания». Но... пакеты вскрывались раньше времени, удержать любопытство было слишком трудно, отсюда– то и пошли слухи.

И вот настало 15 декабря 1947 – день обнародования Постановления Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары». Наконец-то население узнало, что же ему приготовило правительство!

Во-первых, были выпущены новые деньги образца 1947 года. Старые подлежали обмену в соотношении десять рублей старого образца на один новый рубль. Не подлежала обмену только разменная монета.

Во-вторых, обмен всех наличных денег предполагалось провести в течение недели, начиная с 16 декабря. Только в отдаленных районах время обмена могло быть увеличено до двух недель.

В-третьих, в течение времени обмена можно было производить платежи старыми деньгами, но из расчета одной десятой их нарицательной стоимости.

В-четвертых, была разработана сложная система переоценки вкладов в сбербанках: вклады до трех тысяч рублей обменивались без изменения в номинальной сумме, свыше трех тысяч начинала действовать сложная система градаций вкладов, состоящая в том, что чем больше была сумма вклада в старых деньгах, тем дешевле стоил каждый старый рубль по отношению к новому.

Итак, основной задачей денежной реформы было изъятие у населения «лишних» денег в пользу государства. Однако решить ее полностью не удалось. Те, у кого действительно были огромные деньги, странным образом оказались осведомленными о реформе заранее и смогли вложить их в материальные ценности. А народ... Он остался нищим, как и был. И даже слухи о реформе народу были не во благо, а во зло – с трудом собранные копейки тратились на что попало, на всегдашние мыло и спички...

Одновременно с проведением денежной реформы с 16 декабря была отменена карточная система снабжения продовольственными и промышленными товарами, отменены коммерческие и введены единые розничные цены на продовольствие и промтовары. Причем, если на хлеб, муку, крупу и макароны цены были снижены в среднем на десять процентов по сравнению с действовавшими пайковыми ценами, то на остальное продовольствие они были оставлены на уровне пайковых.

Ощущение тревожной праздничности было замешано на неуверенности: с одной стороны, отмена карточек в сознании людей ассоциировалась с возвратом к мирной жизни, с другой – ннкто не знал, какой будет эта новая мирная жизнь – лучше или хуже старой, довоенной. Бот перед нами панорама московских магазинов на следующий день после реформы.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА С. КРУГЛОВА И. СТАЛИНУ, Л. БЕРИЯ, Н. ВОЗНЕСЕНСКОМУ, А. КУЗНЕЦОВУ О СОСТОЯНИИ ТОРГОВЛИ В г. МОСКВЕ 16 ДЕКАБРЯ 1947 ГОДА.

Министерство внутренних дел СССР докладывает о состоянии торговли в г. Москве 16 декабря 1947 года.

...По указанию Министерства торговли СССР торгующим организациям дано было разрешение в течение трех дней продавать продовольственные товары без ограничений. Зарегистрирован повышенный спрос на бакалейные товары, особенно на макароны, сахар, хозяйственное мыло и на хорошие сорта хлебобулочных изделий (батон, сайки).

...Магазины промышленных товаров открылись в 9 часов утра. К моменту начала торговли около крупных универмагов – Центрального, Ленинского, Щербаковского, Москворецкого, Дзержинского и Краснопресненского – были очереди по 75—100 человек. В универмагах особенно большой спрос был на дамские высокие и полувысокие боты стоимостью по 130 рублей и мужские галоши стоимостью по 45 рублей, а также на хлопчатобумажные, шелковые и шерстяные ткани...

Министр внутренних дел СССР

С. Круглов

А вот официальная версия, изложенная в заметке «Вчера в магазинах столицы» («Известия Советов депутатов трудящихся» № 295 от 16 декабря 1947 года).

«Вчера в стране началась торговля без карточек... 7 часов утра. Гостеприимно распахнулись двери магазинов, куда устремились первые покупатели... Полки завалены всевозможными продуктами, в гастрономическом, бакалейном, молочном, овощном, кондитерском отделах – привлекательный ассортимент. Празднично выглядят предупредительные, вежливые продавцы в своих новых белоснежных халатах и темно-синих беретах. Там, где был один продавец, теперь работают трое: покупатель не должен терять времени на ожидание.

– Вот она, забота партии и правительства о советском труженике! – говорит ткачиха М. В. Шатина, внимательно ознакомившись с ассортиментом товаров и ценами, свидетельствующими о высокой покупательной способности рубля...»

И снова хроника событий в сводках МВД СССР.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА С. КРУГЛОВА И. СТАЛИНУ, Л. БЕРИЯ, В. МОЛОТОВУ, А. КОСЫГИНУ, А. КУЗНЕЦОВУ О СОСТОЯНИИ ТОРГОВЛИ В г. МОСКВЕ 19 ДЕКАБРЯ 1947 ГОДА.

Министерство внутренних дел СССР докладывает о состоянии торговли в городе Москве 18 декабря 1947 года и о результатах борьбы со спекуляцией продовольственными и промышленными товарами, а также со злоупотреблениями в торговой сети.

...В связи с прекращением отпуска товаров на деньги старого образца очереди у продовольственных магазинов по сравнению с 17 декабря сократились за исключением магазинов №№ 1 и 19 «Гастронома», у которых были очереди до 200 человек.

...В продовольственных магазинах со стороны населения продолжает иметь место повышенный спрос на крупяные к макаронные изделия, сахар, растительное масло, расход которых превысил установленные лимиты для магазинов. Увеличился спрос населения на рыбные товары, мясные и рыбные консервы, колбасные и кондитерские изделия.

...Продажа сельскохозяйственных продуктов производилась на рынках в незначительном размере. Посещаемость рынков населением очень небольшая.

...18 декабря по городу Москве прекратили работу 33 обменных пункта. В некоторых пунктах образовались очереди до 800 человек.

...Охрана обменных пунктов осуществляется по намеченному плану. В отдельные обменные пункты, где имели место большие очереди, высылались усиленные наряды.

Министр внутренних дел СССР

С. Круглов

Завер. копия

Эти ежедневные подробные докладные записки, тщательно готовившиеся в недрах МВД, описывая ход реформы, отражают одновременно и внутреннюю деятельность министерства, от бдительного ока которого не мог укрыться практически ни один мелкий факт, ни одно ничтожное событие или случайное слово. Перед нами предстает уникальная и одновременно жуткая машина, которая была создана Л. П. Берия[² Л. П. Берия руководил НКВД – МВД СССР до начала 1946 года.].

В 1947 году страна с трудом приходила в себя после тяжелейших военных испытаний. И, безусловно, неоткуда было взяться широко разрекламированному изобилию. Основная часть населения городов и поселков на свои деньги была в состоянии купить только необходимый минимум продуктов. Но даже на пути приобретения этого минимума был поставлен заслон. Конечно, в интересах государства.

СПРАВКА С ВЫПИСКОЙ ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР ОТ 14 ДЕКАБРЯ 1947 ГОДА № 3867 «О НОРМАХ ПРОДАЖИ ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫХ И ПРОМЫШЛЕННЫХ ТОВАРОВ В ОДНИ РУКИ» Разрешить Министерству торговли СССР ввести одновременно с отменой карточек следующие нормы отпуска продовольственных и промышленных товаров в одни руки в городах и рабочих поселках:

Продовольственные товары

Хлеб печеный

не свыше 2 кг

Хлебобулочные изделия

–"—

0,5 кг

Крупа, макароны

–"—

1 кг

Мясо и мясопродукты

1 кг

Колбасные изделия и копчености

–"—

0,5 кг

Рыба живая, парная и свежемороженая

–"—

2 кг

Промышленные товары

Хлопчатобумажные ткани

не свыше 6 м

Шерстяные и полушерстяные ткани

–"—

3,5 м

Шерстяные грубошерстные ткани

–"—

3,5 м

Рыбопродукты

не свыше 0,5 кг

Сельди

–"—

0,5 кг

Сало, маргарин и масло животное

–"—

0,3 кг

Сыр

–"—

0,2 кг

Сметана

–"—

0,5 кг

Молоко

–"—

1 литр

Творог

–"—

1 кг

Яйца

–"—

5 штук

Сахар

–"—

0,5 кг

Печенье

–"—

0,5 кг

Кондитерские изделия

–"—

0,5 кг

Чай

–"—

0,05 кг

Соль

–"—

1 кг

Картофель

–"—

5 кг

Овощи

–"—

2 кг

Льняные ткани,штапельное полотно

не свыше 6 м

Платки головные (всякие)

–"—

1 штук

Нитки на катушках

–"—

1 катушка

Чулки-носки

–"—

2 пары

Обувь кожаная,текстильная,резиновая

–"—

по 1 паре каждой

Валяная обувь

–"—

1 пара

Мыло хозяйственное

–"—

1 кусок

Мыло туалетное

–"—

1 кусок

Клеенка

–"—

4 м

Спички

–"—

2 коробки

Керосин

–"—

2 л

Указание отпуска продовольственных и промышленных товаров в одни руки распространяется также и на кооперативную торговлю в сельских местностях.

Копия

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР В. МОЛОТОВ

Следует сказать, что большая часть установленных послевоенных норм действовала на протяжении десятилетия и была отменена только приказом Министерства торговли СССР № 306 от 13 августа 1958 года. Но на часть продуктов – хлеб и хлебобулочные изделия, мясо и колбасы, сахар, животное масло и яйца – нормы оставались до 1963 года.

Вся суть реформы, как и методы ее проведения, не могла не породить массу злоупотреблений. Ежедневные донесения на имя Сталина о ходе реформы пестрят подробными их перечислениями.

Массовой формой злоупотреблений были злоупотребления в финансовых организациях, причем совершались они нередко с согласия и даже по предложению руководящих партийных и государственных работников.

Так, «15 декабря начальник Омского областного управления сберкасс и госкредита Нугис, его заместитель Волчанин и заместитель главного бухгалтера Черепанов дали распоряжение заведующему Ульяновской райсберкассой Лошаченко и главному бухгалтеру этой же сберкассы Плетневой принять вклады от работников сберкасс и их знакомых, оформив их по учетам как принятые 14 декабря. Для этого Нугис также задним числом выписал со склада и передал в Ульяновскую сберкассу 25 бланков на оформление предъявительских вкладов. Нугис, Волчанин и Черепанов составили список своих знакомых и вместе с работниками Ульяновской райсберкассы оформили вклады на 15 человек.

В тот же день секретарь Ульяновского Райкома ВКП(б) Шумаков предложил Лошаченко оформить задним числом вклады для него самого и ряда работников Райкома. Лошаченко вызвал в кабинет Шумакова, кассира сберкассы Радченко и принял деньги от 8 работников Райкома, в том числе и от Шумакова, оформив вклады задним числом.

Всего указанными лицами незаконно оформлено и укрыто от обмена 138 тысяч рублей.

В каждой ежедневной докладной записке МВД на имя Сталина перечисляется не менее десятка такого рода злоупотреблений. Среди них выделяются два случая, когда административные лица пытались оказать помощь не только родственникам и друзьям, но и всем сослуживцам, идя на злоупотребления, так сказать, в коллективных интересах.

Реформа, одним из предназначений которой была борьба со спекуляцией, кажется, наоборот, усугубила ее.

Ежедневно по стране сотрудники МВД выявляли двадцать – тридцать фактов различной спекуляции – от мелкой, вроде перепродажи в Ярославле двух детских кофточек на пять рублей дороже, чем они были приобретены в Москве, до перепродажи продовольствия тоннами и мануфактуры рулонами.

И вот перед читателем информация из итогового документа. Докладная записка С. И. Круглова: «Товарищу Сталину И. В., товарищу Молотову В. М-, товарищу Берия Л. П., товарищу Косыгину А. Н., товарищу Кузнецову А. А. Министерство внутренних дел СССР докладывает о результатах борьбы с хищениями и спекуляцией продовольственными и промышленными товарами, а также со злоупотреблениями в торговой сети и в финансовых органах по Союзу ССР по состоянию на 31 декабря 1947 года.

Осуществляя мероприятия по борьбе с злоупотреблениями в связи с проведением денежной реформы и отменой карточной системы, органы МВД в период с 16 по 31 декабря возбудили 2316 дел о преступлениях, связанных с изъятием работниками торговли товаро-материальных ценностей из государственных и кооперативных организаций и внесением их стоимости в кассы этих организаций личными деньгами, а также с незаконным оформлением денежных вкладов работниками финансовых органов.

По этим делам привлечено к уголовной ответственности 4459 человек, из них арестовано 2721 человек. В числе привлеченных к уголовной ответственности 864 члена и кандидата в члены ВКП(б).

Наибольшее количество привлеченных к уголовной ответственности за эти преступления падает на Украинскую ССР (718 человек), город Москву (549 человек), город Ленинград (186 человек), Московскую область (179 человек)...».

Теперь посмотрим, кто же пострадал в результате реформы: средняя часть населения, сохранившая что-то из своих сбережений в годы войны; мелкие и средней руки спекулянты, которые должны были постоянно иметь при себе свободные деньги; административно-хозяйственные работники, сумевшие что-то припасти «на черный день», и торговые работники.

Не пострадала малоимущая часть населения, уже променявшая на продукты все, что имела, либо потерявшая все в годы войны (эвакуированные, жившие в блокаде и в оккупации). Но не пострадали и люди, облеченные высокой административно– хозяйственной властью, близкие к партийной и армейской кормушкам, вывезшие богатейшее трофейное имущество из-за границы, не пострадали крупные расхитители государственной собственности и профессиональные фальшивомонетчики. То есть именно те, против кого прежде всего и была направлена реформа. огромные деньги и богатства, которыми они владели, обеспечили нм полную безопасность и неприкосновенность.

Следует ли в данном случае удивляться тому, что МВД с 1947 по 1955 годы постоянно вынуждено было «усиливать борьбу» с хищениями и в первую очередь – в особо крупных размерах, со спекуляцией, с воровством и с фальшивомонетчиками? •

ПОНЕМНОГУ О МНОГОМ

Чего только не изобретают!

Эго относится и к украшению носа. Об использовании индийскими женщинами декоративных колец для носа писал некий служащий ост– индийской компании лейтенант Эдуард Мур еще в 1700 году. На хинди такое украшение называется «натх». На его приобретение всегда затрачивалось немало денег.

Сегодня носовое кольцо – знак супружеского счастья и существенная деталь украшения невесты. Но что любопытно: оказывается, оно не является индийским изобретением. В индийской литературе не упоминается ни одна женщина древней Индии, которая носила бы в носу кольцо. Так продолжалось до прихода мусульман. И женщины. и мужчины стали употреблять кольца как носовые украшения только в VIII– IX веках новой ары. Очень быстро они завоевали популярность у невест. А вот мусульмане со временем от них отказались. Использовали носовые кольца в качестве украшения и древние евреи.

Но кто же его все-таки изобрел? Полагают, древние бедуины. Кольцо в носу было распространено и среди женщин низших слоев населения в Египте вплоть до предыдущего столетия. А древнейшее упоминание о нем в Индии можно найти в одной из старых книг «Билхуана Викраманкадевачарита», относящейся примерно к 1000 году новой эры.

Сегодня носовое кольцо надевают через левую ноздрю. Состоит оно из золотой проволоки толщиной с вязальную спицу с нанизанными на нее гранатами, жемчужинами и рубинами. Число камней – от одного до семи и более. Камни отделяются друг от друга золотой пластинкой. Диаметр кольца колеблется от одного до трех дюймов, то есть от 2,5 до 7.6 сантиметра. Иногда от кольца к волосам протягивают украшенную жемчужинами и каменьями золотую нить, которую прикрепляют к ним заколкой. Разумеется, у разных народностей Индии свои особенности в оформлении носовых украшений. За последнюю тысячу лет носовое украшение искушает молодежь постоянно. В Индии его не носят каждый день, но почти всегда используют во время обряда бракосочетания.

Рисунок Е. Силиной

Фрагменты гравюры В. Фаворского

Арсен Гогешвили

Возмутитель спокойствия, или кое-что новое о «Слове» 

«Слово о полку Игореве»... Полтора десятка страниц средневекового текста, породившие десятки монографий и тысячи статей. Ставшее давно хрестоматийным, «Слово» и по сей день вызывает острый интерес и горячие споры. Главный предмет сомнений и дискуссий – время создания этого удивительного памятника русской культуры. Уж не подделка ли это, в самом деле? Не слишком ли много загадок оно преподносит, не слишком ли искусно оно для XII века сработано? Среди бесчисленных статей по проблемам «Слова» обычно привлекают внимание работы наиболее авторитетных ученых, профессионалов с «громкими» именами. Есть, однако, и исключения. В 1991 году на прилавках книжных магазинов появилась небольшая книга[• Гогешвили А. А. Акростих в «Слове о полку Игоревен и других памятниках русской письменности XI—XIII веков. М., 1991 год.], посвященная тем аспектам поэтики «Слова», которые не слишком занимали внимание специалистов по истории русской литературы. Автор книги демонстрировал наглядно и настаивал, что в известном всем тексте «Слова о полку Игореве» присутствуют «чтения», которые до последнего времени оставались невидимыми и для обычного читателя, и для специалистов. Речь шла об акростишных структурах, вплетенных в текстовую ткань поэмы, а также о специальных поэтических фигурах, предусматриваемых каноном так называемого разделенного языка.

Имя, стоявшее на обложке книги,– Арсен Арсенович Гогешвили – мало что говорило широкому читателю. Он известен как крупный специалист по пневматическим и тентовым конструкциям, на его счету несколько десятков изобретений и около двухсот публикаций по «технической» тематике. И вдруг – «Слово»!

При всей неожиданности и дискуссионности идей, выдвинутых в этой работе, уже первые страницы книги рассеивали сомнения в профессионализме автора и научной ценности изысканий «дилетанта». Сегодня Арсен Гогешвили – гость редакции нашего журнала. В беседе с ним принимают участие Г. И БЕЛЬСКАЯ и И. К ДАНИЛЕВСКИЙ.

Один из примеров акростиха в «Слове»

А. Г.: – Благодарю журнал за приглашение. Что касается интереса к «Слову», то оно – часть моего общего увлечения и восхищения «ренессансом» XI—XII веков, фантастическим взлетом «мировой» культуры, искусства и прежде всего поэзии на Западе и на Востоке. Мало кто задумывается над феноменом практически синхронного расцвета японской поэзии эпохи Хейан и французской героической жесты, многокрасочного фейерверка творчества мудреца и скептика из Гянджи и полемической лирики немецкого поэта Вальтера фон дер Фогельвецде. Ведь француз Бенуа Сент– Мор, грузин Шота Руставели, австриец Вальтер фон дер Фогельвецде, тюрок Низами, пронзительно-изысканный японец Кино Цураюки и автор «Слова о полку Игореве» – современники. Как будто в предчувствии страшной грозы, перед невиданной катастрофой, сразу зацвели все цветы, как будто поэты всего мира, не сговариваясь, решили разом пропеть все свои самые замечательные песни.

Одновременно не могут не вызывать удивления и восхищения поразительные черты сходства важнейших составляющих поэтики в культурах самых разных народов – от кельтов на берегу Атлантического до японцев на 6epeiy Тихого океана, разделенных трансконтинентальными, для средневековья вроде бы непреодолимыми, расстояниями.

Даже поверхностный анализ поэтики «Слова о полку Игореве» выявляет ее родственность синхронной «мировой» поэзии. «Слово» – полноправный типический компонент в истории христианско-героического эноса европейских народов.

Важнейший элемент поэтической техники «Слова» – звукопись, точнее говоря, система звукоповторов, связывающая его текст в некоторый эвфонический континиум. Звукопись в «Слове» притекала внимание еще первых исследователей «Слова», начиная с Д. Н. Дубенского.

Уровень насыщенности звукоповторами и континуальность эвфонии в «Слове» отвечают типологии европейской поэзии эпохи крестовых походов. Для меня же было очень важно, что они дают принципиальное решение проблемы, еще сравнительно недавно очень горячо обсуждавшейся «слововедами»: проза это или поэзия. Если опираться на «принцип звуковых повторов», сформулированный еще в двадцатых годах гениальным русским лингвистом Е. Д. Поливановым, ответ однозначен: это поэзия, это маркированная поэтическая речь, а в определенном смысле и стихотворная речь. Ведь и привычная всем нам концевая рифма представляет собой периодически проявляющийся звукоповтор. В отличие от такого способа связывать в единство стихотворные строки, над убогостью которого издевался в свое время В. Маяковский, в «Слове» используется несравненно более богатая и искусная система звукоповторов, причем выявляется одновременно несколько цепочек звукоповторов на основе различных согласных и гласных, можно сказать, ряд многократных рифм, которые я определил как эвфонические линии, образующие как бы разноцветное плетение вдоль линейной протяженности текста. Звукопоэтическая целостность и насыщенность «Слова» обещают многое в истолковании «темных» мест, в исправлении накопившихся за века искажений в написании отдельных слов и выражений, в решении спорных вопросов так называемых перестановок. В этом направлении другими исследователями и мной сделаны только первые шаги, но оно сулит, по моему убеждению, замечательные результаты.

Эвфоническая система «Слова» – если не шарахаться как черт от ладана от мысли о возможном влиянии на нее «иноземных» культур – объективно обнаруживает глубокое и органическое родство и с развитой звукописью в ранней и классической римской поэзии, и с древнегерманской, древнеанглосаксонской, древнеирландской поэтической техникой. Вместе с тем по особенностям звуковой организации «Слово» представляет собой чудом сохранившуюся и весьма представительную ветвь дерева древнейшей индоевропейской поэзии. В этом качестве оно выступает как уникальный источник сведений о практически неизвестной славистике древнейшей поэзии восточных славян, о существовании которой мы знаем исключительно по скупым сообщениям «Повести временных лет».

Открытие же акростишных структур в «Слове» было следствием интуитивных предположений о том, что такое литературное произведение не могло быть создано в глухой, непроточной старице общеевропейского литературного процесса, и подарком судьбы. Разумеется, я понимал, что выявление акростиха в средневековом тексте, подвергшемся неоднократным перепискам и редакциям, носит сугубо вероятностный характер, и постарался аргументировать его присутствие в тексте «Слова» всеми доступными мне средствами, лингвистическими и типологическими. Сохранение акростиха в «Слове» – тоже одно из чудес этого замечательного произведения, сторицей окупающее любые затраты времени на его изучение. Ведь это прямая авторская речь, проявление истинного взгляда поэта на мир, па себя и на своих героев. Это ли не фантастика, это ли не захватывающее приключение – первым узнать сокровенные, тайные мысли гениального человека, жившего за восемьсот лет до нас? Средневековый акростих – всегда в той или иной мере тайнопись и в любом случае – резюме, квинтэссенция содержания и смысла «открытого», так сказать, официального, всем доступного текста.

И. Д.: – Надо признать, что два основных результата вашей монографии просто сенсационны и, что важно, опираются на систему доказательств, которую очень нелегко оспорить. Получив такие результаты, вы, вероятно, не могли и сами не изменить в какой-то степени общий взгляд на «Слово». Выявленные вами элементы поэтики, уровень поэтической техники, о которой шла речь, перемещают «Слово» в совершенно неожиданное культурное и литературное пространство.

А. Г.: – Было бы хвастовством утверждать, что я с самого начала был свободен от влияния традиционных подходов к поэтике и герменевтике «Слова». Книга «Акростих в «Слове о полку Игореве» и других памятниках русской письменности XI—XIII веков» была написана мной во многом со старых позиций. Вместе с тем приведенное исследование показало такую высоту поэтической пробы «Слова о полку Игореве», что стало совершенно очевидно: это произведение не могло появиться в вакууме никому не известной древневосточнославянской фольклорной, тем более – языческой словесности. Оно должно иметь свои книжно-литературные истоки, должно иметь глубокие и древние корни, питающие его роскошную художественную крону.

Сейчас пытаюсь завершить второе исследование, посвященное как раз этому вопросу. В нем, опираясь на уже проведенные и новые наблюдения, я допускаю возможность значительно более широких культурных и литературных контактов Древней Руси с окружающим миром, чем это обычно предполагается. Фрянцузский писатель Роже Мартнн дю Гар говорил, что у всякого культурного европейца одна родина – Ближний Восток и Древняя Греция. Фундаментальные категории и критерии европейской культуры и искусства, система художественных образов и морально– этические ценности, основные понятия и термины эстетики, этики и философии – все произрастает оттуда, все питается этими глубинными корнями. И поэзия – прежде всего.

Гомер и Эсхил, Платон и Аристотель, Виргилий и Цицерон – основные учителя средневековых европейских поэтов и писателей всех времен и народов. Ибо, по словам С. С. Аверинцева, «литература продолжает быть в своем существе традиционалистской, более чем на два тысячелетня соединив с чертой традиционализма черту рефлексии. По логике этого синтеза автору для того и дана его индивидуальность, чтобы вечно участвовать в «состязании» со своими предшественниками в рамках жанрового канона». Другой неисчерпаемый источник сюжетов, мотивов и образов, даже привычных оборотов речи и основополагающее мерило этических и моральных ценностей европейской культуры – это Священное писание, Ветхий и Новый завет. Как удалось установить, «Слово» весьма прозрачно демонстрирует свои глубокие и обширные генетические связи с античной литературой и Библией и на сюжетном, и на образном, и па стилистическом уровне. Показать их – основная задача второй моей книги.

• Герб Москвы, утвержденный в 1781 году

• Фукидид (слева) и Вергилий на фреске западной галереи Благовещенского собора в Московском Кремле (середина XVI века)

И. Д.: – Познакомившись с вашими работами, я нахожу, что для такого подхода имеются очень серьезные основания. В свое время мне удалось получить в руки экземпляр «отреченной» книги талантливого советского историка Александра Александровича Зимина, посвященной проблеме аутентичности «Слова о полку Игореве» и характеру его текстологических отношений с «Задонщиной». Мне показалось странным, что и сам Зимин, и его оппоненты оперировали в дискуссии одним и тем же очень ограниченным кругом литературных источников: почти исключительно теми памятниками русской средневековой письменности, которые имели со «Словом» очевидные текстуальные параллели. В ваших работах реализуется более широкий взгляд на связь содержания и поэтических характеристик «Слова о полку Игореве» с общеевропейской поэтической традицией, и такой подход уже принес очень интересные результаты.

А. Г.: – Хочу воспользоваться для определения основной части задачи, поставленной в моей второй работе, формулировкой Вс. Миллера, которая настолько полна и точна, что за небольшими исключениями мне практически нечего к ней добавить: «Итак, мы исходим из мысли, что «Слово» произведение книжное, что автор его был человек грамотный и просвещенный, что он написал его, а не пел и что оно не принадлежало никогда ни народному, ни дружинному эпосу. Как произведение книжное, оно должно носить признаки литературы ему современной, обнаруживать в авторе знакомство с книжной словесностью, ибо всякий автор, как бы он ни был гениален, сын своего времени и воспитан на его литературных произведениях. Прежде чем указывать аналогии для поэтических оборотов «Слова» в народных былинах и малорусских думах, следует поэтому искать их в книжной словесности и уже потом, когда отношение автора к последней будет определено, выяснятся, сами собою, его индивидуальные черты, обнаружится, насколько он самостоятелен и насколько он зависит от прочтенных книг».

• Беллерофонт, поражающий Химеру (изображение на греческой вазе)

Убежден, что до тех пор, пока мы не установим надежно и объективно литературные источники, повлиявшие на содержание и поэтику «Слова», мы не составим истинного представления о глубинной, внутренней сущности этого памятника. Более того. Думаю, лишь подучив ответы на основные проблемы генезиса «Слова», мы получим возможность найти ответы на многие кардинальные вопросы истории русской литературы.

И. Д.: – Арсен Арсенович, насколько мне известно, вам удалось показать поразительное сходство между основными поэтическими и содержательными компонентами «Слова о полку Игореве» и «Поэм Оссиана» (1765 год), некогда знаменитой подделкой – стилизацией древнекельтского (древнешотландского) эпоса.

А. Г.: – К вящему моему удивлению, да, хотя здесь всё не так просто.

В период яростных дискуссий о подлинности «Слова» прямо-таки хрестоматийным стал вывод о том, что между «Словом» и творениями шотландского «барда» Джеймса Макферсона нет ничего общего. Известно, однако, что целый ряд исследователей «Слова» держался противоположной точки зрения. Среди них – не только «заклеймленные общественным презрением» ранние и поздние «скептики» (член– корреспондент Петербургской АН, филолог и этнограф О. Сенковскнй, М. Т. Каченовский, ректор Московского университета, академик и доктор философии и изящных наук, член Общества истории и древностей российских, владевший, кстати, большим количеством европейских, восточных и древних языков, крупный французский славист Андре Мазон и много других), но и верные поклонники, можно даже сказать, апологеты и пропагандисты «Слова» – Н. М. Карамзин, М. М. Херасков, Г. Р. Державин, имена которых и их причастность к истории изучения «Слова» не нуждаются в развернутых комментариях. Более того, сами первоиздатели не сомневались, что в древнерусской поэме явно ощутим «дух Оссиановъ».