Текст книги "Техника и вооружение 2009 03"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Имевшиеся стали и технологии поначалу этого не обеспечивали: пружина запирания затвора разлеталась после 700-1000 выстрелов, появлялись задиры на ускорителе наката. Ресурс серийной пушки, первоначально установленный в 3000 выстрелов, уже через год удалось поднять вдвое. Для этого в конструкции использовали новые легированные стали, в производство внедрили кадмирование поверхностей для снижения трения, дробеструйную обработку, штамповку и ковку с учетом направления волокон металла.

Другой проблемой стала возросшая отдача, усилие которой порядком увеличилось с повышением скорострельности. При этом отдача «гуляла» от пушки к пушке и по мере выработки боекомплекта (с уменьшением числа патронов в ленте снижался расход энергии на ее подачу и сильнее становился удар ствола при откате в крайнее заднее положение). Это вело к появлению вибраций и рассеиванию снарядов при стрельбе, возраставшему с удлинением очереди. В конструкцию был введен гидробуфер, снизивший усилие отдачи вдвое – до 2600 кгс, а в техусловия военной приемки на заводе добавили контроль этого параметра, прежде остававшегося без внимания.

НР-23 стала одной из первых отечественных авиапушек, полностью управляющейся электроспуском и оборудованной датчиками положения ствола и ударника. Обычное прежде ручное управление огнем при достигнутых уровнях темпа стрельбы становилось неэффективным: задержка пальца на гашетке доже на полсекунды приводила к пустой трате десятка снарядов, а затянутая очередь могла привести к износу ствола и выходу пушки из строя. Со временем продолжительность стрельбы стала задаваться электроавтоматикой управления огнем, когда регулировка длины очереди обеспечивалось устройством отсечки стрельбы, с помощью зарядки конденсатора задававшая ее при разовом нажатии, по условиям живучести орудия и экономии боеприпасов.

Потребовалась также доработка системы питания пушки – подача с большой скоростью ленты, шедшей со множеством перегибов от патронного ящика, повысила требования к ее прочности, шарнирности и веерности^**.

Так, соединение штампованных стальных звеньев ленты НР-23 позволяло шарнирно сложить ее пополам практически без петли (патронами наружу) и скрутитьна 90° через 12 звеньев. С целью унификации при установке на самолет НР-23 обеспечивала двухстороннее питание с правой или левой подачей лепты. Звенья-«крабы» ленты из стальной листовой штамповки, прозванные так за растопыренный вид своих краев-ухватов, должны были обеспечить жесткое удержание патронов при стремительном движении и рывках подачи. Толщину звеньев пришлось увеличить до 1,5 мм (против 1,2 мм в ленте НС-23).

При относительно умеренных скоростях первых реактивных машин стреляные гильзы и звенья рассыпной ленты выбрасывались за борт, с ростом скоростей потребовалось организовать сбор отработанных звеньев, и отнюдь не только из экономии – довольно легкие звенья с большой «парусностью» подхватывались потоком, кувыркались и летели куда попало, грозя повреждениями и пробоинами собственному самолету. Сбор звеньев к тому же был экономически обоснован: в большинстве орудийных систем они допускали повторное (и многократное) использование, благо выполнялись из качественной стали и при работе пушки подвергались нагрузкам в пределах пластических деформаций, восстанавливая форму и сохраняя свои качества. Гильзы, напротив, являлись «одноразовым изделием», и о том, чтобы вновь пускать их в дело, речь не шла: подвергаясь колоссальным давлениям и термическим нагрузкам при выстреле, гильза деформируется, раздуваясь, а ее дульце теряет прочность, необходимую для заделки снаряда, из-за чего стреляные гильзы годятся разве что в металлолом. Будучи достаточно дешевыми, гильзы не требуют организации их сбора и, за редкими исключениями, в процессе стрельбы отправляются прямым ходом за борт. На полигоне НИИ ВВС во Владимировке, где отрабатывались вопросы боевого применения авиации, одна из площадок у Грошево служила для испытаний стрелково-пушечного вооружения. После того, как над здешними мишенными полями несколько десятков лет беспрерывно шла стрельба с самолетов, место представляло собой впечатляющую картину: гильзы, сыплющиеся с неба изо дня в день, устилали землю сплошным ковром из множества слоев, звеневшим и хрустевшим под ногами. Россыпи гильз самых разных типов и калибров, только что отстрелянных, свежих, блестящих и валявшихся многие годы, уже потускневших и ржавых, тянулись в степи на многие гектары.

На пушку НР-23 ее создателям было выдано авторское свидетельство № 7770, приоритет от 13 сентября 1947 г. Естественно, речь не шла о защите прав советских оружейников на мировом рынке (да и само соревнование между нашими и зарубежными конструкторами шло отнюдь не в правовой сфере – в небе Кореи и Вьетнама звучали совсем другие аргументы). Свидетельства помогали регулировать отношения между работниками разных КБ, конкуренция между которыми была достаточно острой, а отстаивание своих позиций выплескивалось обращениями на самый «верх». Что значили конструктивные детали и технологические «мелочи», можно судить по тому, что задержка со сдачей НР-23 на заводе стала предметом разбирательства в Совмине с участием руководства МАП и Минобороны.

* Сам выстрел здесь пропущен отнюдь не по недосмотру: при рассмотрении работы пушки более корректным является термин «производство выстрела», на осуществление которого направлено действие автоматики пушки, ее кинематики и агрегатов, а его цикл и включает упомянутые операции.

** Шарнирность и веерность – параметры, определяющие гибкость ленты в своей плоскости (веер) и в поперечном отношении (шарнир).

Кормовая установка КУ самолета Ту-4.

Электрифицированные пушечные установки Ту-4 с силовыми приводами и следящими устройствами имели весьма сложную электроарматуру.

За годы производства пушек НР-23 было выпущено рекордное количество – более 80000, причем в отдельные месяцы заводы сдавали до 2000 пушек. За ее создание разработчики удостоились Сталинской премии за 1951 г.

Помимо истребителей, пушки НР-23 использовались в качестве оборонительного вооружения бомбардировщиков. Основу второго варианта оборонительного вооружения Ту-4 (система «Звезда») составляли 10 пушек НР-23 в подвижных установках (первый вариант – 11 пушек Б-20Э образца 1944 г.), а фронтовой бомбардировщик Ил-28 нес две НР-23 в неподвижной носовой установке и две в подвижной кормовой установке Ил-К6 с электрогидравлическими приводами.

На Ту-4 замену стрелкового вооружения произвели, сочтя недостаточной эффективность прежнего 20-мм калибра (ветераны ОКБ-16 сохранили историю о посещении А.Н. Туполевым их опытного цеха. Генеральный конструктор оценил НР-23 с первого взгляда, хлопнув по ней рукой и подытожив: «Вот это нужно делать. Это будет вещь»). Установка подвижных пушек потребовала специальных экспериментов – имелись опасения, что при стрельбе в боковых направлениях аэродинамический поток приведет к таким нагрузкам на стволы, что это сорвет работу автоматики. Нагрузку имитировали специальным тросом – «удавкой», натягивавшейся для изгибания ствола, следя за работой оружия и проводя затем доработки для сохранения скорострельности. Помимо дистанционного управления и прицеливания, в системе «Звезда» пушки оснастили автоматической перезарядкой, в случае отказа обеспечивавшей продолжение стрельбы, механизмами контурного обвода, предотвращавшими прострел крыльев, фюзеляжа, хвоста и винтов собственного самолета.

Системой управления огнем обеспечивалось «перекрестное» наведение установок с разных стрелковых постов на случай ранения и выхода из строя одного из стрелков (всего их было пятеро), а по окончанию стрельбы пушки автоматически возвращались в походное положение стволами по потоку. Ввиду большого боезапаса и тяжести патронных лент (общий боекомплект системы составлял 3150 патронов) пушечные установки имели электроподтяг лент, механизм которого включался с началом стрельбы. Вся система 23-мм пушечного вооружения Ту-4 с боекомплектом весила 4000 кг. Секундный залп всех установок составлял 31,7 кг – в два с лишним раза больше, чем у прежнего 20-мм варианта, где он равнялся 13,7 кг.

Помимо дистанционного управления и прицеливания, в системе «Звезда» пушки оснастили оборудованием автоматической перезарядки, в случае отказа обеспечивавшим продолжение стрельбы, а также механизмами контурного обвода, предотвращавшими прострел крыльев, фюзеляжа, хвоста и винтов собственного самолета. Пушечные установки имели и другие приспособления, учитывавшие особенности компоновки большого самолета, где требовалось «учесть интересы» различных систем и обеспечить их работоспособность. При открытии бомболюков стволы соседней турели автоматически поворачивались в поперечном направлении, не препятствуя распахиванию створок.

Пушки НР-23 в кормовой установке Ил-28. Хорошо видна необычайная длина стволов этих орудий, составлявшая 63 калибра.

Кормовая установка Ил-К6 фронтового бомбардировщика Ил-28 включала пару пушек НР-23.

Установка пушек НС-23 и Н-37 на истребителе МиГ-9. При недостатке опыта работы с реактивной техникой такое размещение оружия оказалось не очень удачным: при стрельбе пороховые газы шли прямо в двигатель, грозя помпажом.

Сходным образом перед посадкой оружие нижних турелей и кормовой установки приводилось в специальное «взлетно-посадочное положение» с поднятыми стволами, не грозя задеть землю (что при стволах полутораметровой длины было вполне реально). Учтено было даже то, что самолеты преимущественно будут базироваться на грунтовых аэродромах с неизбежной пылью и грязью, попадающей на агрегаты вооружения. Если наружные узлы почистить было нетрудно, то попадание пыли и песка вовнутрь было неприемлемо, и для устранения такой возможности выходящие наружу окна выброса стреляных гильз и отработанных звеньев прикрывались поворотными шторками, открывающимися только с началом стрельбы.

Принятая на вооружение в 1947 г. 37-мм пушка Н-37, созданная в ОКБ-16 под руководством А.Э. Нудельмана, представляла собой развитие пушки НС-37 образца 1942 г. Построенная по обычной схеме (один ствол и один патронник, соединенные в один общий агрегат), Н-37 выгодно отличалась от предшественницы меньшим весом (103 кг против 150 кг у НС-37) и более высоким темпом стрельбы (400 выстр./мин у Н-37 и 250 выстр./мин у НС-37). Выигрыш был достигнут за счет конструктивных усовершенствований и снижения начальной скорости снаряда, что уменьшило нагрузку на детали и узлы пушки и повысило их подвижность.

Ведущим конструктором Н-37 являлся В.Я. Неменов. Работа автоматики Н-37 основывалась на использовании отдачи при коротком ходе ствола, откат которого сжимал пружины ствола и буфера. После покидания снарядом канала ствола происходило его отпирание, экстракция (извлечение) стреляной гильзы и подача очередного патрона (он же выбрасывал наружу стреляную гильзу), а пружины производили накат – возвращение ствола со ствольной коробкой вперед, досылая патрон в патронник и запирая канал ствола. Пушка оснащалась регулируемым гидротормозом, снимавшем избыток энергии отдачи, амортизируя ход ствола при откате и накате (регулировка использовалась для отладки работы автоматики в производстве и эксплуатации; его конструкция была предложена А. А. Рихтером, работавшим в инструментальном цехе Ижевского завода и затем перешедшим конструктором к А.Э. Нудельману в ОКБ-16, с чего началось сотрудничество двух талантливых инженеров). Отличительной особенностью Н-37 (как и других орудий ОКБ-16) было предохранение от случайного выстрела и заклинивания патрона: запирающий агрегат с очередным патроном при прекращении стрельбы всегда оставался в заднем положении, исключая возможность самострела – попадания патрона в разогретый при стрельбе ствол и самовоспламенение порохового заряда, из-за чего выстрелы продолжали следовать и после отключения электроспуска.

В апреле 1944 г. собрали первый опытный образец Н-37, а в августе министр вооружений СССР Д.Ф. Устинов приказал начать ее серийный выпуск. Решение было принято еще до прохождения летных испытаний: в конце концов, разработка Н-37 шла довольно гладко и позволяла рассчитывать на преодоление недочетов по ходу дела. Такая поспешность была в порядке вещей: новое изделие оказывалось в производстве, а доводка и отладка технологии уже в ходе выпуска по принципу «делаем-думаем-исправляем» считалась само собой разумеющейся, пусть и затратной.

Влияние пороховых газов из ствола па работу двигателя самолета могло вызвать помпаж и его останов, а обшивка подвергалась коррозии (пороховые газы содержат нитраты, обладающие кислотным воздействием, разъедающим не только алюминий, но и стали); для их устранения пушка была оснащена дульным устройством-локализатором, отводящим газы в стороны и одновременно игравшим роль дульного тормоза. Такие пушки с однокамерным тормозом с двумя рядами окон получили наименование Н-37Д и устанавливались на истребителях типов МиГ-15 и МиГ-17. Пушки для перехватчиков Як-25 с увеличенной длиной ствола, размещавшиеся по бокам фюзеляжа на удалении от воздухозаборников, не имели дульного тормоза и обозначались Н-37Л. За счет удлинения ствола баллистика орудия улучшилась, и начальная скорость снаряда достигла у Н-37Л 725 м/с против 690 м/с у Н-37 Д.

Для установки на скоростной перехватчик Як-27 пушка была усовершенствована и поступила на вооружение в 1957 г. под наименованием НН-37 (Нудельмана-Неменова). Скорость самолета стала сопоставимой с начальной скоростью полета снаряда, что потребовало изменить конструкцию ствола: чтобы снаряды не теряли устойчивости в полете, нарезы в канале ствола приобрели большую крутизну. Темп стрельбы НН-37 возрос более чем в полтора раза и достиг 600–700 выстр./мин за счет ускорения наката затвора с патронником, осуществлявшегося новым механизмом – пневматическим ускорителем. Резкое повышение скорострельности сказалось на живучести агрегатов, скорости соударения которых и контактные нагрузки возросли. Для сохранения ресурса кинематики пришлось переконструировать запирающий агрегат’ и перейти на более прочные стали. Новые стали обеспечивали качественную термообработку и закаливались без «поводки», что положительно сказывалось на технологии сборки (правда, и стоили вдвое дороже).

Пушечные установки для истребителей-перехватчиков отличались также существенно большим боекомплектом: так, каждая из пушек Як-25 имела боезапас в 100 патронов, тогда как на МиГ-15 он ограничивался 40 патронами, из-за чего требовалось обеспечить возможность непрерывного его расхода при огне продолжительными очередями. Однако при длительной стрельбе в гидротормозе пушек значительно разогревалась рабочая жидкость (ею являлся обычный керосин со свойственной ему «всюдутекучестью») и начинались течи через уплотнения, сопровождавшиеся сбоями нормальной работы и риском выхода из строя пушечной автоматики.

Для предотвращения протечек гидрожидкости прежнюю сальниковую набивку уплотнений пришлось заменить резиновыми уплотнительными кольцами, внедрив новшество и на орудиях других систем.

Опускаемый лафет с вооружением МиГ-15 существенно упрощал подготовку машины.

Чтобы летящие наружу звенья ленты не били по обшивке, у отверстий их выброса были установлены направляющие, отводящие звенья от борта самолета.

Для защиты самолетной обшивки от пороховых газов фюзеляж МиГ -15бис снизу прикрывался стальным экраном.

Техник по вооружению готовит пушечную установку истребителя МиГ-15бис. В окне рукава подачи видна патронная лента к НР-23.

Пушки Н-37Л являлись основным вооружением истребителя Як-25.

Пушечная установка самолета Як-25. Хорошо видны стальные щиты-экраны у дульных срезов и локализаторов, защищающие борт самолета от пороховых газов.

Мощный локализатор пушки на Як-25 являлся частью конструкции самолета.

В течение ряда лет пушки Н-37 и НР-23 были основными образцами артиллерийского вооружения истребителей. Для оценки эффективности их огня по вероятному противнику– американским стратегическим бомбардировщикам В-52, В-36 и В-50 – были проведены отстрелы Н-37 по «туполевскому Боингу» – Ту-4, имевшему сходную конструкцию. Результаты оказались впечатляющими: попадание всего одного 37-мм снаряда выводило бомбардировщик из строя.

Вооружение истребителей МиГ-15бис и МиГ-17 состояло из одной пушки Н-37 и двух НР-23, смонтированных на едином лафете в носовой части фюзеляжа. Удачное решение лафета, на котором компактно размещались и патронные ящики, позволяло опускать его из фюзеляжа для перезарядки и доступа к оружию.

Штурмовики Су-25 из состава 899-го Гвардейского штурмового авиационного Оршанского дважды Краснознамённого ордена Суворова III степени полка Ш Ф.Э. Дзержинского.

Обслуживание встроенной 30-мм двуствольной пушки ГШ-30-2. Аэродром Бутурлиновка.

Продолжение следует

Форт Копакабана

Михаил Лисов

Фото автора

В Бразилии год от года увеличивается число российских туристов. Очевидно, общий подъем экономики нашей страны расширил круг людей, которым стало доступно посещение отдаленных регионов планеты.

В Рио-де-Жанейро все чаще слышна русская речь. К сожалению, программы пребывания соотечественников в городе, где, согласно представлениям незабвенного сына турецкоподанного Остапа Берты-Мария Бендер-бея, «все население ходит в белых штанах», не включают посещение военно-исторических музеев. А здесь есть что посмотреть.

Правый фланг бухты Копакабана прикрывает величественное сооружение – одноименный форт, без сомнения, относящийся к шедеврам фортификации, мощь которых так никогда и не была востребована. Еще на пляже издали можно рассмотреть две полусферические башни по два крупнокалиберных ствола в каждой, установленные на вершине полусферической крепости на самом мысу.

Человеку, заинтересованному «странным сооружением на горизонте», попасть в форт несложно. К входу, который охраняет солдат в исторической форме и три-четыре военнослужащих бразильских вооруженных сил, ведет прекрасная вымощенная булыжником дорога. Еще до ворот любители исторической боевой техники могут детально осмотреть две французские 75-мм пушки Schneider С 18,6 Model 1918, изготовленные по заказу Бразилии в 1923 г. В боевых действиях эти системы практически не участвовали, однако до сих пор в ряде подразделений армии страны они используются как салютные пушки.

Перед входом – касса. Пройти на территорию форта в принципе можно и без билета, но отдать 4 реала (около 70 рублей по отечественным меркам), честное слово, не жалко, тем более что билет позволит попасть внутрь береговой батареи и в небольшой военно-исторический музей.

К батарее дорога ведет мимо зданий казарм. В настоящий момент здания (как и вся территория форта) принадлежат Министерству обороны и используется по назначению. В зданиях размещается центральная военная библиотека, временный выставочный зал, администрация, музей и собственно подразделения береговой обороны. Вдоль зданий установлены орудия времен Первой и Второй мировых войн.

Первый экспонат – 80-мм пушка Krupp С.28 Modell 1913, произведенная в Германии в 1913 г. по заказу Бразилии. Немцы успешно выполнили заказ, который попал на вооружение страны-противника Германии в Первой мировой войне. Впрочем, 80-мм пушки урона кайзеровской армии не нанесли, оставшись за океаном. Рядом – еще одно крупповское детище – 75-мм полевая пушка образца 1908 г. Табличка рядом с орудием искрение предупреждает, что происхождение экспоната остается загадкой. Бразильские архивы не оставили упоминания о том, как немецкая скорострельная пушка вообще попала в страну. Кстати, подобные ссылки на неизвестное происхождение, будут встречаться и далее.

80-мм пушка Krupp С.28 Modell 1913.

75-мм полевая пушка Krupp образца 1908 г.

37-мм пятиствольная пушка Гочкис образца 1876 г.

Из других артиллерийских экспонатов вдоль казарм табличками оснащены всего четыре пушки – 37-мм пятиствольный Гочкис 1876 г., состоявший на вооружении 4-го артиллерийского батальона вплоть до начала XX века, один из двух сохранившихся до настоящего времени 75-мм Бофорсов 1926 г. рождения, 37-мм противотанковая пушка М4 американского производства, применявшаяся в пехотных и кавалерийских полках Бразильских экспедиционных сил в Италии с 1943 по 1950 г., а также 57-мм американская же противотанковая М2, поступившая на вооружение 3-го пехотного полка 1-й пехотной экспедиционной дивизии в 1950 г. Остальные экспонаты, хотя и привлекают большое внимание, но остаются форменной загадкой для неспециалиста.

Мощенный булыжником путь приводит, наконец, к входу на батарею. Строительство артиллерийского комплекса для прикрытия Копакабаны было завершено в 1914 г. Основой позиции стали те самые две двуствольные башни, которые можно увидеть с пляжа этого престижного района Рио. Орудия, естественно, крупповские, калибром 305-мм в первой башне и 190-мм – во второй. Артиллерийская позиция размешена в двухъярусном железобетонном укрытии со сферической крышей. На первом ярусе располагались казармы форта, столовая, телеграф, оружейная комната помещение коменданта, лазарет, туалеты, склад боеприпасов с системой механической подачи и системы жизнеобеспечения.

Основное вооружение батареи располагалось на втором этаже. Причем все механизмы наводки оказались под железобетонным перекрытием, а броня башен закрывала только казенную часть стволов. К сожалению, собственно казенную часть орудий увидеть не удалось. По флангам сооружения располагались позиции двух 75-мм противодесантных пушек. Внутри батареи находится и уникальный экспонат – 30-мм противоаэропланная автоматическая пушка Кольта.

75-мм пушка Бофорс образца 1926 г.

Эти артиллерийские системы в музее не сопровождаются пояснительными табличками.

30-мм противоаэропланная автоматическая пушка Кольта.

Батарея построена с размахом и с учетом всех достижений артиллерийской техники и фортификации на тот момент. Сферические поверхности должны были увеличить число рикошетов при обстреле с моря. Минимальные размеры башен при их надежном бронировании превращали батарею в почти неуязвимую цель, способную оказать достойное сопротивление дредноутам и сверхдредноутам любого потенциального агрессора. На счастье, проверить расчеты фортификаторов и артиллеристов на практике так и не удалось. И очередное чудо крепостного искусства, так и не выполнив своего предназначения, устарело и составило компанию неуязвимым крепостям Люксембург, Кенигштайн и Владивосток, так и не осаждавшихся врагами.

Покинув батарею, можно заглянуть в небольшой исторический музейчик (из двух залов), где категорически запрещено снимать. Экспозиция посвящена основанию крепости Копакабана от «договора» с индейцами до строительства первого форта. Кроме запрета на фотосъемку неприятной неожиданностью оказывается отсутствие всякого перевода на более распространенный в мире английский. Что ж – это дело армии, которой и принадлежит музей. Кстати, армия тщательно заботится о сохранности коллекции. На глазах посетителей сержант старательно реставрировал деревянный обод крупповской пушки.

На выходе из музея поклонников вермахта ожидает встреча со знаменитой РАК 40 – 75-мм противотанковой пушкой, доставившей много неприятностей танкистам союзников в годы Второй мировой войны. Орудие установлено в качестве трофея Экспедиционных сил, захваченного в Италии в 1943 г.

В общем, в очередной раз можно позавидовать любителям истории далеких стран, где армия старательно сохраняет все, что свидетельствует о ее истории, пусть и небогатой войнами и победами. Возможно, в этом-то и дело. У нас-то побед много, памятников еще больше, на все внимания не хватает (это о разрушенной Владивостокской крепости).

Фото М: Лисова

Фотоархив

Чеченская республика, Ханкала, 2007 г.

Фото М. Лисова

Русская «немка» Поволжья

История баллистической ракеты Р-1

Станислав Воскресенский

Великая Отечественная война принесла огромные бедствия нашей Родине. До сих пор историки не могут сойтись в оценке числа людских потерь, так или иначе исчисляемых десятками миллионов погибших. Половина обитаемых земель нашей страны была безжалостно разорена. Поэтому вполне справедливым было стремление хотя бы частично компенсировать этот ущерб за счет ценностей, скопившихся на территории агрессора.

Наиболее заинтересованным немецкой ракетной, или (как ее тогда именовали) реактивной техникой, оказался Наркомат авиапромышленности. Именно это ведомство в годы войны на практике освоило жидкостные ракетные двигатели, предназначавшиеся для специально спроектированных перехватчиков, а также в качестве ускорителей для ранее созданных самолетов. Еще до окончания боевых действий, в апреле 1944 г., в Германию вылетели первые группы советских специалистов, в состав которых наряду с новичками в ракетной технике вошли также и инженеры, уже годами работавшие в этой области. По многим причинам личный состав «трофейных команд» снабдили офицерскими мундирами, выдав документы, подтверждающие воинские звания. Впрочем, в Германии этих «профсоюзных полковников» можно было сразу выявить по полному отсутствию планок боевых наград, непременно украшавших грудь офицеров– фронтовиков.

Вид испытательного стенда ЖРД ракеты «Фау-2» в Леестене.

Панорама подземного завода «Миттельверке» в районе г. Нордхаузен.

Один из сборочных тоннелей подземного завода «Миттельверке», обследуемых американскими войсками. Видна частично собранная ракета «Фау-2». Апрель, 1945 г.

Подземный цех завода «Миттельверке».

Постепенно в Германию прибыли и те советские специалисты, которым предстояло спустя пару лет возглавить ведущие отечественные организации по разработке ракет (С.П. Королев, В.П. Мишин), двигателей (В.П. Глушко, А.М. Исаев), бортовой аппаратуры (Н.А. Пилюгин, М.С. Рязанский), наземного оборудования (В.П. Бармин).

Группу гражданских специалистов возглавил вполне «настоящий» генерал-майор Андрей Иларионович Соколов. Позднее в соответствии с постановлением ГКО от 8 июля 1945 г. общее руководство перешло к генералу Льву Михайловичу Гайдукову. Во время войны он пребывал в должности члена военного совета Гвардейских минометных частей, т. е. самого главного комиссара входивших в состав артиллерии Красной Армии частей и соединений, вооруженных «катюшами» (по современной терминологии – реактивными системами залпового огня). Однако Лев Михайлович, блестяще защитивший инженерный диплом в МВТУ им. Баумана, а затем поработавший в аппарате ЦК ВКП(Б), на голову превосходил всех прочих «гвардейских минометных» генералов в способности к решению не только и не столько политических, сколько технических вопросов. В результате именно на него еще в разгар войны лег груз забот, связанных с разработкой новых образцов реактивных систем залпового огня. Естественно, что состоящий в должности политработника прирожденный инженер в генеральском мундире с искренним энтузиазмом взялся за овладение столь фантастической в те времена ракетной техникой.

Довольно быстро советские специалисты убедились в том, что главный немецкий центр разработки и испытания ракет – Пенемюнде – основательно выхолощен еще самими немцами в ходе их эвакуации. С территории расположенного поблизости от г. Нордхаузена подземного завода «Миттельверке» все более или менее ценное движимое имущество уже отбыло в заокеанском направлении. Туда же устремилось и большинство немецких специалистов-ракетчиков. Конечно, можно было разобраться в оставшихся фрагментах «Фау-2» без посторонней помощи, но это потребовало бы излишних затрат сил и времени. Пришлось бы тратить годы на то, чтобы самостоятельно собрать из разрозненных фрагментов хотя бы несколько пригодных к лету ракет.

Инженер– подполковник С.П.Королев. Германия, 1945 г.

Инженер– полковник В.П. Глушко. Германия, 1945 г.

Инженер-полковник В.П. Бармин. Германия, 1945 г.

Инженер В.П. Мишин. СССР, 1945 г.

Огневые испытания ЖРД на стенде в Леестене.

Офицеры союзных армий на последнем из трех пусков ракеты «Фау-2» в окрестностях г. Кугсгафен, организованных англичанами. 15 октября 1945 г.

Для того чтобы как можно быстрее овладеть немецкими достижениями в области ракетной техники, советские инженеры привлекли к сбору и анализу матчасти и документации не успевших удрать на запад немецких специалистов. Эта задача облегчалась тем, что население Германии во всех оккупационных зонах в те годы жило впроголодь. Война была катастрофически проиграна, элементарное выживание стало более чем проблематичным. Поэтому в сердцах большинства немцев не возникало непреодолимых моральных барьеров на пути к добросовестному сотрудничеству с бывшим противником.

Немногочисленные немецкие ракетчики, не пожелавшие или не успевшие перейти к американцам, в июне 1945 г. были привлечены к работе в институте РАБЕ (сокращение RABE от немецкого Raketen bau Entwinklung– «Воссоздание ракетостроения»), организованном в городке Бляйхероде, расположенном неподалеку от Нордхаузена. Деятельность советских военно-промышленных «трофейных команд» осуществлялась с истинно армейской решительностью. «Подполковник» А.М. Исаев своей властью назначил «майора» Б.Е. Чертока начальником ими же учрежденного института РАБЕ. Официальное одобрение на создание института от начальника управления советской военной администрации Тюрингии И.С. Колисниченко было получено позднее.

Впрочем, к августу эта организация перешла в подчинение профессиональных военных.

Намного больше элементов авантюры проявилось в попытках привлечь к работе в РАБЕ наиболее квалифицированных немецких специалистов, ранее сдавшихся американцам. В 1945 г. «холодная война» всерьез еще не началась. Хотя каждая из держав-победительниц учитывала в первую очередь свои интересы, союзнические отношения поддерживались в предельно широкой области. Пересечь разграничительную линию между оккупационными зонами было не сложно. Но американцы проявили бдительность, и большинство попыток перевербовок не удалось. Тем не менее именно с Запада перешел Гельмут Греттруп – заместитель фон Брауна по электротехнической части и радиоуправлению ракетами, который в дальнейшем и возглавил группу немецких сотрудников. Ценными специалистами были также гироскопист Курт Магнус и инженер по бортовой автоматике Ганс Хох.

К сожалению, большинство немецких сотрудников института РАБЕ и других организованных советской администрацией научно– технических учреждений, будучи весьма квалифицированными специалистами в своей узкой области техники, никогда не работало в ракетостроении и не имело соответствующего опыта.