Текст книги "Техника и вооружение 2007 12"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Появление на вооружении в 1980-е гг. САО 2С9 «Нона-С», пункта разведки и управления огнем артиллерии 1В119 «Реостат», самоходных противотанковых ракетных комплексов БТР-РД «Робот» (а впоследствии и самоходных противотанковых пушек «Спрут-СД»), можно сказать, определило техническую революцию в артиллерии воздушно-десантных войск. Кстати, история создания противотанковых ракетных комплексов БТР-РД «Робот», все перипетии их разработки, испытаний, организации подразделений, их обучения, освоение нового вооружения, выработки тактики их боевого применения в артиллерии ВДВ, были не менее захватывающими, чем разработка и освоение «Ноны». В создание комплексов огромный труд вложили выдающиеся конструкторы Государственного унитарного предприятия «КБ приборостроения» академик РАН А.Г. Шипунов, доктор технических наук профессор С.М. Березин, доктор технических наук профессор В.П. Грязев.

Вернемся, впрочем, к «Ноне» и предоставим слово непосредственным участникам работ и очевидцам.

Макетный образец дульнозарядного 120-мм нарезного миномета на лафете миномета обр.1938 г. Длина ствола миномета – 1,5 м. 1970 г.

Караков Виктор Александрович Главный конструктор артиллерийского отделения ФГУП «ЦНИИТОЧМАШ».

«Конструктор не кабинетный ученый, он не может выразить свою идею при помощи одних только слов. Ему нужен для этого ощутимый, зримый и весомый материал. Ему мало кабинета – ему нужен завод. Ему не достаточно иметь бумагу и чернила – ему нужны люди, инструменты, сырье, материалы».

С.А. Лавочкин.

Я окончил Московский авиационный институт и был распределен в ЦНИИТОЧМАШ. Заканчивал я факультет ракетных двигателей, а в это время в институте занимались созданием гибридных ракетных двигателей для противотанковых управляемых ракет. Гибридных – это значит двигателей, которые работают на твердом топливе с впрыском жидкого топлива. Именно под такие работы нас, несколько человек, из МАИ направили сюда. Я попал в отдел ракетных двигателей, возглавляемый Новожиловым Авениром Гавриловичем.

Когда нас привез руководитель преддипломной практики, я меньше слушал, о чем говорил Авенир Гаврилович, больше смотрел на его руки. Руки человека, с рождения стоящего у токарного станка, грубые с огромными ногтями, такими своеобразными, что взгляда от них нельзя было оторвать.

В ходе преддипломной практики были у нас всякие чудеса. В том числе обвал потолка в нашем кабинете, где нас-дипломников – чуть не придавило. От столов остались одни щепки, а мы уцелели. Вышли по делам, а вернулись… В конце концов защитили дипломы и остались в ЦНИИТОЧМАШ.

Авенир Гаврилович как человек увлекающийся приступил к созданию многоствольного зенитного комплекса, специально разрабатываемого для Вьетнама. В связи с этим его назначили главным конструктором проекта по созданию динамо-реактивного, активно-реактивного 30-мм семиствольного орудия, стреляющего с плеча. Этим орудием мы и занимались года два или три. В 1967 г. завершили испытания. И в это время узнаем, что у нас в институте создается артиллерийское направление. Начальником отдела полевой артиллерии назначается А.Г. Новожилов. Я вместе с другими сотрудниками оказался в этом артиллерийском отделе. Середина 1960-х гг., начинала возрождаться ствольная артиллерия, временно потесненная ракетами.

Новожилов в какой-то степени был все же артиллеристом, заканчивал институт по автоматическим пушкам, а мы реактивщики. Хотя, в принципе, что реактивный двигатель, что пушка, везде проходят термодинамические процессы: везде горение и превращение химической энергии в механическую. Я до этого занимался средствами метания – пороховой заряд, баллистика, т.е. все это было уже мне знакомо. Ну а перейдя в артотдел, я посвятил себя внутренней баллистике и занимался ею (а потом и внешней), пока не сменил Авенира Гавриловича на посту начальника отдела.

Знаний набирались в процессе работы, и в основном на своих шишках учились, хорошим подспорьем к которым было то, что мы использовали знания тех КБ, которые оставались к тому времени еще живыми. И в первую очередь ОКБ-9 «Уралмаш», которым руководил большой созидатель различных идей – генеральный конструктор артиллерийских систем Федор Федорович Петров.

Наш коллектив имел хорошие дружеские контакты с ребятами, которые работали в ОКБ-9, мы с ними провели массу разработок. В основном по боеприпасам, в том числе активно-реактивным, а также в испытаниях самоходных орудий «Акация», «Фиалка», «Гиацинт». В общем, целой клумбы цветов.

Я участвовал в разработке баллистического решения, за что позже и был награжден орденом «Знак почета». Таким вот образом мы набирались опыта. А когда по настоящему встали на ноги, перешли к самостоятельной деятельности. Занимались практически всем, что приходило в голову, и нам никто в то время не мешал и не ограничивал в средствах. Мы отрабатывали принципиально новые подходы к проектированию активно-реактивных снарядов. Был сделан снаряд для стрельбы из танковой пушки, который обеспечивал дальность до 35 км.

После этого мы перешли к созданию таких снарядов в калибре 152 мм для буксируемых орудий типа Д-20 и «Акация». Параллельно изучали много специальной литературы. Вспомнили, что нарезная артиллерия начиналась с боеприпасов с готовыми нарезами, а потом уже перешли к медным ведущим пояскам, которые во время выстрела врезаются в нарезы канала ствола. В этом направлении развивалась вся артиллерия. Но в начале XX века начали снова интересоваться боеприпасами с готовыми нарезами. Оказалось, что у них есть свои преимущества. Во-первых, можно делать более тонкостенный снаряд. Во– вторых, такой снаряд обеспечивал минимальные дальности при навесной траектории. В-третьих, готовые нарезы позволяли стрелять более длинными снарядами с большой угловой скоростью при выстреле.

В 1930-е гг. в СССР этими работами руководил Н.А. Упорников, которого, к сожалению, расстреляли, объявив врагом народа, хотя это был умнейший человек, опередивший свое время.^1*

Когда мы подняли труды Упорникова и стали работать, то пришли к выводу, что это будущее артиллерии, у которой относительно слабая баллистика, где сравнительно небольшие дальности стрельбы. И система из-за этого легче, давление в канале ствола меньше, но можно создать более мощный снаряд. Разработанный нами снаряд в калибре 120 мм оказался по могуществу равным 152-мм снаряду, имеющему медный ведущий поясок.

1* Опыты над артиллерийскими снарядами с готовыми ведущими выступами, форма которых повторяла нарезы канала ствола (так называемыми «нарезными» снарядами), начались накануне Первой мировой войны. Во время Первой мировой войны немцы использовали снаряды с готовыми нарезами в сверхдальнобойной пушке «Колоссаль». Кроме того, в Германии был создан дульнозарядный 76-мм «легкий миномет» (массой 275 кг) с готовыми выступами на снаряде (мине). Несколько более удачной оказалась выполненная по похожей схеме французская 75-мм «пехотная гаубица Шнейдера» модели 1923 г. (94 кг), но она не нашла признания.Сразу после Первой мировой войны французский артиллерист генерал П. Шарбонье провел ряд исследований с «нарезными» снарядами различных калибров. Главной задачей при этом было увеличение могущества снарядов (за счет увеличения их удлинения и, соответственно, объема) и дальности стрельбы (за счет увеличения начальной скорости при том же уровне давления в канале ствола) при уменьшении износа канала ствола.В 1930-е гг. работы над «нарезными» и полигональными снарядами велись и в СССР. Большую работу в этом направлении провел конструктор и видный специалист по баллистике Н.А. Упорников – в основном, в связи со «сверхдальней» стрельбой. В частности, в 1933 г. под руководством Упорникова был подготовлен проект переделки 203/50-мм пушки в полигональную (с 8-гранным каналом ствола), который реализовали на Обуховском заводе. Заметим, что Упорников сотрудничал и с журналом «Техника и вооружение», бывшим тогда органом Начальника вооружений РККА – так, в №10 за 1933г. напечатана его статья «Основные баллистические характеристики снарядов сверхдальнобойной артиллерии». Среди причин остановки в то время работ над «полигональными» и «нарезными» снарядами была сложность их изготовления и эксплуатации (Прим.ред.).

Макетный образец дульнозарядного 120-мм нарезного миномета в варианте безоткатного орудия и выстрелы к нему.

И вот в начале 1970-х гг. мы начали заниматься боеприпасами с готовыми нарезами, а дальше нашли область, где такие боеприпасы эффективней всего себя проявили. Это оказалась горная пушка. И мы взялись за разработку такой пушки. А.Г. Новожилов поехал в Тбилисское артиллерийское училище, где выяснил все требования к горной артиллерии. Начали разрабатывать комбинированное орудие, сочетающее в себе нарезной миномет и безоткатное орудие. Параллельно другому КБ была задана горная пушка по классической схеме. Через два года были подведены итоги. Наша идея победила.

Не все, конечно, шло гладко. Были и драматические ситуации. Все новое таит в себе всяческие «загогулины». Боеприпасы вначале мы делали на фрезерном станке, потом обратились в специализированные фирмы, чтобы нам спроектировали специальную фрезу, но везде получили отказ: «Такое невозможно». В итоге сами спроектировали, изготовили фрезу и стали нарезать нарезы на снаряде на универсальном зубофрезерном станке и благополучно совмещали их с нарезами канала ствола. А пока этого не было, приходилось ствол везти в цех, прогонять через него снаряд, в одном из положений его клеймили, фиксировали угловой поворот при заряжании. При стрельбе на полигоне таким вот образом его и совмещали. Заготовки для снарядов брали на заводе, где изготавливались снаряды к 122-мм гаубице.

После того, как мы у себя в институте всех убедили, что надо делать именно такие системы, передали разработку снаряда в специализированную организацию Министерства машиностроения (так тогда называлось боеприпасное министерство). И вот уже КБ этого министерства получило премию за самый технологический снаряд в отрасли. По сравнению со снарядом с медным ведущим пояском здесь нужно только нарезать нарезы на зубофрезерном станке, а на снаряде с медным пояском – проточить канавку, зачеканить туда медь (поясок), проточить его. Короче, набиралось порядка 30 операций вместо одной на нашем снаряде.

Почему мы не пошли по классическому пути, наработанному Б.И. Шавыриным, создавшим прекрасные минометы? Ответ прост: совершенствовать их было уже некуда.

Когда мы перешли на нарезной миномет, то тем самым, во-первых, повысили могущество боеприпаса, он стал снарядообразной формы, если в мине хвостовое оперение не создает осколков, хотя и весит немало, то в снаряде все идет на создание осколков. Больший коэффициент наполнения, т.е. отношение массы ВБ к массе металла, у снаряда намного больше, а потому и могущество его намного больше.

Во-вторых, так как снаряд стабилизируется вращением, выше кучность и точность стрельбы. По сравнению с гладкоствольным минометом, кучность у нарезного в 3-4 раза выше. А самое главное, что нарезной миномет, созданный нами, стреляет всеми минами калибра 120 мм.

Работа шла тяжело. Создавалась не только новая система, создавался новый класс артиллерийских систем под боеприпасы с готовыми нарезами. Требовалась перестройка многого. Были сложности на заводе, который изготавливал стволы («Мотовилиха»), На первых стволах не обеспечивалась требуемая точность изготовления нарезов (сейчас с помощью специально спроектированной нарезательной головки одновременно выполняются 40 нарезов и точность гарантируется). Были свои проблемы и с совмещением нарезов на стволе и снаряде при заряжании. Пока мы шли на дульнозарядный миномет, там было все просто: снаряд чуть-чуть провернуть и все. А мы разрабатывали миномет, который заряжается с казенной части.

В это время шла работа с Воздушно– десантным войскам, которым старались найти подходящие системы для их вооружения. Разрабатывалась 122-мм самоходная гаубица «Фиалка», для которой существующая в ВДВ гусеничная база не подходила – не выдерживала тех нагрузок, которые создавала баллистика гаубицы, аналогичной «Гвоздике». «Гвоздика» ведь и весила 15,7 т, а база ВДВ – порядка 8 т (почти вдвое меньше) . Орудие калибра 122 мм на эту базу не ставилось.

И мы предложили десантникам установить наш нарезной миномет на БТР-Д (т.е. базу ВДВ), но уже не как миномет, а как артиллерийское орудие. Это предложение Авенир Гаврилович обсуждал в штабе ВДВ с офицерами НТК и артиллерии ВДВ. Заходит в кабинет командующий генерал армии Маргелов Василий Филиппович. Выслушав предложение Новожилова, сказал:

– Вот ты мне за год сделай макет, чтобы я мог всем показать, и доказать что мне это надо.

Авенир Гаврилович, будучи всего– навсего начальником отдела, приехал и с дрожью в голосе и коленях отправился к директору с докладом, какую ответственность на себя взял.

К счастью, директор Виктор Максимович Сабельников сказал ему:

Казнозарядный 120-мм нарезной миномет с увеличенной до 2,5 м длиной ствола и большей дальностью стрельбы на лафете миномета М-160. Ствол такой же баллистики был использован на опытном САО.

– Ну что же, раз десантникам надо, будем делать.

Ну а дальше… У нас был миномет, у нас были снаряды, но не было артиллерийского орудия. И мы отправились к Ф.Ф. Петрову с поклоном и просьбой о помощи в создании артиллерийской части.

Была организована встреча генерала армии Маргелова и Петрова в нашем институте. И ОКБ-9 взялось за дело. Были и тут сложности, так как мы разрабатывали другую систему заряжания, другой тип затвора, автоматику заряжания, запирания канала ствола. Здесь мы уже продумали способы совмещения нарезов.

Был предложен новый затвор. Это обтюратор типа Банжа, который поджимался клином. Клин обычно использовался в гильзовых системах, а обтюратор Банжа, как правило, в поршневых с выстрелами раздельного картузного заряжания. Нами было найдено новое техническое решение, которое и было запатентовано.

Больше было сложностей даже не столько технических, сколько организационных. Как только стало известно, что ВДВ желают иметь гаубицу с меньшей дальностью стрельбы, тут же посыпались предложения, в том числе и от Петрова, который заявил, что нечего делать принципиально новую артиллерийскую систему, а мы, мол, поставим на их базу нашу старую гаубицу М-30, и она с той же баллистикой все выдержит. Пришлось долго доказывать и отстаивать нашу систему. Споры были горячие. Но мы опережали в практических делах. Кконцугода, какиопределилМаргелов, сделали макетный образец орудия, который был назван «Нона-Д».

Базу взяли от «Фиалки». Начали стрелять. Все шло нормально. Маргелов назначил день смотра («что вы сотворили»). За день до этого ответственного момента, часов в 12 звонят из Красноармейска, с полигона НИИ «Геодезия», где мы должны были демонстрировать орудие. Докладывает разработчик выстрела:

– Слушай, Виктор Александрович, у нас снаряд разорвался в стволе. Шок… Похлеще гоголевской «немой сцены». Разбираемся.

На наше счастье разорвался не весь снаряд, а только ракетный двигатель, сам снаряд был инертным. Но ствол повредили. А завтра «хурал». Авенир Гаврилович где-то в командировке, пришлось крутиться. Сабельников распорядился всему цеху работать на нас, но чтобы показ не сорвался. К 11 часам машину восстановили. Все готово. На смотр Маргелов приехал не сам, а пригласил троих заместителей министров тех министерств (Миноборонпрома, Минмаша, Минсельхозмаша), которые делали орудие – кто базу, кто боеприпасы, кто ствол и т.д. Кроме того, прибыли маршал бронетанковых войск А.Х. Бабаджанян, начальник ГРАУ маршал артиллерии П.Н. Кулешов, командующий сухопутными войсками и еще какие-то большие начальники, всех уже и не помню. В общем, большая и достаточно серьезная компания. Маргелов рассчитывал здесь же решить вопрос постановки ОКР по созданию такой машины.

Показ состоялся, все прошло успешно. Маргелов всецело и решительно поддержал нас. КБ, предлагавшее М-30, подготовить макет не успело. Но тут появились новые соперники – разработчики боеприпасов, заявив: зачем делать нарезной, давайте делать гладкоствольный, будем стрелять обычной миной и все будет прекрасно. Воевали мы с ними года полтора, провели кучу стрельб и миной из гладкого ствола, и миной из нашего нарезного ствола, и снарядом. Когда мы убедили своих оппонентов, они стали нашими лучшими друзьями и соратниками.

Против нарезного боеприпаса выступал и главный разработчик «Передатчика» – однокашник Авенира Гавриловича по институту. Много убили времени, истратили нервов на споры, но убедили и его. Он тоже превратился в нашего союзника. К этому времени в ОКБ-9 пришел новый руководитель и от сотрудничества с нами отказался.

Пришлось обращаться к Калачникову Юрию Николаевичу-главному конструктору Пермского машиностроительного завода. С этим заводом мы разрабатывали ранее «Гиацинт». Они взялись быть главными по ОКР. И закипела работа. К нам в институт приехали начальник КБ Шварев Рафаэль Яковлевич и ведущий конструктор Пиатровский Александр Юрьевич (из того самого рода Пиотровских, что дал стране двух директоров Эрмитажа). Согласовали все вопросы. Работа была дружная и успешная. Начали изготавливать образец. Но тут снова появились трудности.

По разработке шасси головным был всегда Волгоградский тракторный завод (относившийся к Минсельхозмашу). Но на этот раз он отказался. Тогда эту работу взял на себя Пермский машиностроительный завод. Пришлось орудие даже сначала собирать на заводе «Баррикады» в Волгограде, буквально таская туда детали с тракторного завода.

В процессе работы возникали сложности с разработкой взрывателя, который должен работать на очень малых и больших нагрузках и на перегрузках.

Баллистическая 120-мм установка (на лафете пушки БС-3) предназначалась для отработки метательного заряда нового выстрела. 1973 г.

Результаты действия осколочно-фугасного снаряда ЗОФ49 по целям «траншея».

Сработал взрыватель в канале ствола. В итоге у нас не стало ни ствола, ни машины. Надо было доказывать, как и почему, чтобы все получить и продолжать работу. Авенир Гаврилович собрал все стволы, что у нас были от минометов, и доказал, что виноват взрыватель. Это он умел делать гениально. В 1974 г. мы подготовили макет, нам открыли ОКР, а в 1980 г. орудие было уже в Афганистане. САО 2С9 «Нона-С» мы создали фактически за 5 лет.

Система управления на «Ноне» не отличалась от той же «Гвоздики» и «Акации». Такой же прицел. Параллельно с этим Ковровский ВНИИ «Сигнал» (директор института Сазыкин Юрий Михайлович) разрабатывал машину разведки и управления огнем «Реостат», которая управляла «Нонами».

Название орудия «Нона» было предложено ГРАУ, которое определяло названия по существующему каталогу. В войсках «Нону» стали называть по– своему: и «Нюркой», и даже «новым орудием наземной артиллерии».

Очень большую помощь в работе по созданию орудия оказывали Воздушно– десантные войска. САО 2С9 «Нона» заменила им 120-мм полковые минометы и 85-мм пушки СД-44.

Новое орудие решало все задачи, что и 120-мм миномет, но с большей дальностью, могло стрелять всеми (в том числе и иностранными) минами 120-мм калибра. Поэтому ВДВ были заинтересованы в этом орудии. Универсальное, самоходное, освоенная база, отдельных средств десантирования не надо.

В войсках орудие ждали с нетерпением и начали эксплуатировать еще до официального приема на вооружение. Орудие сразу зарекомендовало себя и приобрело авторитет в войсках. И не только у артиллеристов.

ВДВ на самом начальном периоде выделило расчет для испытаний во главе с лейтенантом Быченковым. Расчет (экипаж) прошел все стадии освоения орудия, начиная от сборки в цеху на заводе, все этапы испытаний, в том числе (и это главное) и боевой стрельбой. И вот когда я рассказывал о разрушении машины, только счастье уберегло расчет от гибели. Они все рвались стрелять из машины, но руководитель испытаний в Красноармейске объяснил им, что в данной ситуации этого делать нельзя: «стойте за стенкой и наблюдайте». А если бы экипаж залез в машину, уступи руководитель, от них бы ничего не осталось. Бог есть. И бережет береженного. Кроме того, генерал Маргелов распорядился выделить людей в помощь заводу. Очередной дивизион перевооружение начинал на заводе, в сборочном цеху. Около 200 человек постоянно работали на заводе. Таким образом, ускорили производство орудий и сократили сроки освоения и перевооружения артиллерии ВДВ.

А лейтенант Быченков воевал в Афганистане, командовал батареей орудий «Нона», получил тяжелое ранение (потерял ногу). Авенир Гаврилович и Борис Михайлович Островерхов, председатель НТК ВДВ, помогли ему устроиться на службу в военкомат по месту жительства.

Как быстро шла разработка орудия, в таком же темпе Авенир Гаврилович организовал испытания. Режим был таким: до 7 утра подъем, завтрак и на полигон. Часам к 20 возвращались, «разбор полетов»; большой журнал, куда записываются все замечания, что надо завтра, кому, что и куда, тут же составляется протокол испытаний и т.д. Часа в 2 ночи – отбой. А с 7 утра снова вперед. Вот такой режим. Благодаря такой оперативности испытания прошли быстро.

Нужно было отстрелять режим стрельбы – это 90 выстрелов за 30 минут. Отстрел режима – обычная процедура при разработке орудия. Я как расчетчик просчитал, что 90 выстрелов, заданные по ТТЗ, мы не выжмем, максимум – 50. Авенир Гаврилович: «…задано 90, стрелять». Начали. И не уложились. По традиции главный конструктор перед режимной стрельбой (заключительная операция) ставил под кровать ящик с водкой, которую должны выпить после стрельбы. Не уложились в 90 выстрелов, но ящик опустошили. Определили режим в 70 выстрелов. И снова не уложились. В конце концов, вышло по– моему, уложились в 50 выстрелов. Но ящик очередной оставили пустым.

Правда, не всегда Авениру Гавриловичу нравились результаты моих расчетов, которые я упорно отстаивал, а он с таким же упорством отстаивал свои, сомневаясь и не сразу уступая. А когда выходило все– таки по-моему, говорил: «Твоя правда, молодец», – и жал руку. Никогда не обижался.

Когда мы со своей «Ноной» приехали в Лугу на войсковые испытания, Авенир Гаврилович встретился с начальником артиллерийской академии генералом Матвеевым, с которым был давно знаком и дружен, и говорит ему:

– Вот моя «Нона» сейчас пальнет, посмотрим воронку, будет 5 метров в диаметре.

– Да ты что? Не может быть. У нас 152-мм снаряд такую не делает.

Поспорили. На что, не знаю, но, наверное, не на кружку молока.

Произвели два выстрела, взрыватель поставили на фугасное действие. Поехали смотреть результат. Генерал Матвеев удивился и попросил сфотографировать его на бровке воронки.

Экспериментальный образец САО 2С9, еще с «коротким» (длиной 2,5 м) стволом и первым вариантом башни. 1976 г.

САО 2С9 из состава первой опытной батареи на государственных испытаниях, 1979 г.

Надо сказать, что орудие отличалось высокой точностью стрельбы, высоким могуществом снаряда, всеядностью – могло стрелять минами французскими, финскими, испанскими, китайскими и израильскими, в том числе минами к нарезному французскому миномету. Такие качества немаловажны для Воздушно-десантных войск. Аналогов нашему орудию в мире до сих пор нет.

После сдачи орудия на вооружение в 1981 г. мы начали работать над «Ноной-2», была также поставлена опытно-конструкторская работа по «Вене» для ВДВ на базе «Спрута-СД». Шли научно-исследовательские работы, и в них достаточно активно участвовал Авенир Гаврилович. Очень много приходилось тратить времени на хождение с бумагами по чиновничьим кабинетам, убеждать их в том, что необходимо, а чиновники говорят тебе обратное.

Когда открыли ОКР по «Вене», радости было много. Но здоровье Авенира Гавриловича было уже подорвано.

В настоящее время в Воздушно-десантных войсках осуществляется ремонт орудий 2С9 и их модификаций. Много новых задумок есть в нашем коллективе. Но работаем мы уже без Авенира Гавриловича Новожилова.

Счастливцев Вениамин Петрович Начальник артиллерийского отделения, начальник 25 Отдела им. А.Г. Новожилова ФГУП «ЦНИИТОЧМАШ».

«Что есть лучшего?

Сравнить прошедшее, свести его с настоящим».

Козьма Прутков.

После окончания Ленинградского военно-механического института по специальности ракетных двигателей твердого топлива в 1970 г. я прибыл в ЦНИИТОЧМАШ. На машиностроительном факультете, где я учился, все бредили космосом, а об артиллерии думали, что это вчерашний день.

Но оказалось, что артиллерия не пещерное оружие, а имеющий перспективу род войск. Как раз в этот период артиллерия начала возрождаться, и на институт были возложены задачи по ее возрождению. В 1968 г. был создан артиллерийский отдел, его возглавил Авенир Гаврилович Новожилов.

Начали мы с изучения зарубежного опыта. К нам поступало много соответствующей литературы. Этот вопрос в то время был поставлен хорошо.

Мы ухватились за французский 120-мм миномет под выстрел с готовыми нарезами фирмы «Гочкис» ²* .внимательно все это проштудировали и приняли решение изучить, как шло развитие этой линии в СССР. Подняли документы 1930-х гг., когда в СССР тоже проводились такие работы под руководством выдающегося конструктора Упорникова. Но тогда это направление было признано ошибочным, а конструкторов как «технических вредителей» объявили врагами народа и расстреляли. Мы запросили материалы из артиллерийского музея. На технических отчетах Упорникова и его соратников стояли соответствующие резолюции, после которых авторы и закончили плохо.

Перед нами стояла задача сделать легкий горный миномет, но достаточно мощный. Мало того, требовалось чтобы этот миномет мог еще и стрелять прямой наводкой. Вот такое комбинированное орудие задумали. И назвали его «Лилия». Над этим минометом стали работать с начала 1970-х гг. Так получилось, что судьба нас свела с командующим Воздушно-десантными войсками генералом Маргеловым Василием Филипповичем. Ему мы показали свои разработки и предложили разместить наш миномет на шасси БТР-Д ^3* .

В боекомплект миномета входят осколочно-фугасная, осколочно-фугасная активно-реактивная, осветительная мины. Мина имеет вид остроконечного артиллерийского снаряда с готовыми выступами-на ведущем пояске, отъемный трубчатый хвост с капсюлем-воспламенителем имеет огнепередаточные отверстия, на хвост надеваются заряды в картузах. Выстрел собирается на позиции. Углы вертикального наведения – от +30 до +85°, горизонтального – 360°. Дальность стрельбы обычной осколочно-фугасной миной PR-14 массой 18,7 кг – до 8,13 км, активно-реактивной типа PRPA (те же 18,7кг, включая реактивный двигатель) – до 13 км. Была разработана также «противоброневая» активно-реактивная мина с готовыми тяжелыми осколками, способными якобы пробить 12-мм броню на дальности 1,5 м от точки взрыва. Выстрел производится наколом или спуском. Практическая скорострельность – 6-10, максимальная – 20 выстр./мин. Этот миномет, кстати, оказался популярен у парашютно– десантных подразделен и й.

M0-I20-RT-61 поставлялся в ряд стран (Норвегию, Японию). В Турции производство его копии под обозначением HY-12 «Тосам»поставила компания МКЕК. В 1985г. фирма «Лор» представила под обозначением VPX-40M самоходный вариант миномета F. 1 на легком гусеничном бронированном шасси VPX– 5000, с открытой сверху рубкой, углами наведения от +45 до +85°, возимым боекомплектом 20 выстрелов. Тогда же был представлен самоходный вариант того же миномета МО– 120LT на колесном шасси VAB. VPX-40M появился позже самоходного орудия «Нона-С» и не обладал его универсальностью.

Тогда в интересах ВДВ проводилась разработка 122-мм орудия для ВДВ под названием «Фиалка». Образец в 1974 г. поступил к нам в институт из Волгограда. Самолетом доставили. Это орудие мощное и тяжелое. Мы доказали генералу Маргелову, что с таким калибром и с имеющейся в ВДВ базой ничего не выйдет, а для более тяжелой базы и средств десантирования нет. И мы предложили свой вариант. Маргелов нас поддержал.

И началась кропотливая работа по созданию самоходного орудия для ВДВ.3 Работа продвигалась очень быстро, военные всячески нам помогали. И уже в 1979 г. первые образцы начали поступать в войска.

Сложности, конечно, были на всех этапах. Для создания минометного образца было опробовано несколько схем. Возникали различные ситуации, в том числе и драматические, и в процессе разработки, и в процессе испытаний.

К нам подключились специалисты из Пермского машиностроительного завода. Это наши сподвижники, у них на заводе и появился первый образец «Ноны». Во многом определил успех создания этого орудия принципиальный элемент – затворная группа. В общем– то, оригинальный узел. Здесь нам здорово помогло сотрудничество со знаменитым КБ Ф.Ф. Петрова.

Петров в последние годы работалв центральном аппарате Министерства оборонной промышленности, и его рабочий кабинет находился в нашем институте, прямо вот здесь, где и теперь работают артиллеристы ФГУП «ЦНИИТОЧМАШ».

Правда, был момент, когда Федор Федорович выступил нашим оппонентом и предлагал создавать перспективные самоходные и буксируемые системы на базе баллистики и боеприпасов своей знаменитой, проверенной долгой боевой службой 122-мм гаубицы М-30. Пришлось собирать целую коалицию, которая много времени отняла, пока препирались. Но за их помощь в создании затвора мы им не только благодарны, но и все прощаем.

Вообще-то противодействие оказывалось на разных уровнях. Были у нас сложные и длительные технические споры с Министерством машиностроения, особенно о будущем ствола. В итоге наш нарезной ствол победил.

2* Во Франции в 1960-е гг. фирмой «Гочкис-Брандт» был создан 120-мм нарезной буксируемый миномет МО-120-RT-61, поступивший на вооружение в 1973 г. под обозначением F. 1. Миномет состоит из ствола с казенником, лафета с колесным ходом и опорной плиты. Ствол миномета имеет длину 15 калибров (больше не допускала дульнозарядная схема с необходимостью подъема м ины вручную к дульному срезу ствола), в канале ствола выполнено 40 нарезов, для лучшего охлаждения на внешней поверхности выполнены кольцевые проточки. Масса миномета – 582 кг, расчет – 7 человек.

3* Актуальность темы легкого универсального (комбинированного) орудия можно проиллюстрировать на примере аме риканских разработок 1960-хгг. В начале 1960-хгг. в США было разработано опытное 115-мм орудие ХМ70, известное под девизом «Моритцер» (от сочетания MORtar-howiTZER – «миномет-гаубица» ) и предназначавшееся для десантных сил морской пехоты. «Моритцер» представляло собой казнозарядное нарезное автоматическое буксируемое орудие патронного заряжания, сочетавшее свойства легкой гаубицы и миномета. Шесть унитарных выстрелов размещались в двух трехместных барабанах, автоматика работала за счет энергии отдачи ствола, огонь велся одиночными выстрелами или очередями. Скорострельность достигала 6 выстрелов за 2,5 с. Противооткатные устройства включали два гидравлических тормоза отката и гидропневматический накатник. Углы вертикальногонаведения – от -бдо+75°. Активно-реактивный снаряд позволил увеличить дальности стрельбы и в то же время -уменьшить толщину стенок и массу ствола. Вместе с применением легких сплавов это давало массу орудия около 1,5т. Дальность стрельбы обычным снарядом массой 20 кг – до 9000 м, активно-реактивным – до 16000 м.Кроме того, для Корпуса морской пехоты была создана 106,7-мм буксируемая «гаубица-миномет» М98 «Гаутар» (обратное сочетание – HOWitzer-morTAR). Хотя, по сути, это был ствол 106,7-мм миномета, наложенный на лафет 75-мм горной гаубицы (и здесь проявилась связь разработки универсального орудия с горной артиллерией). Масса орудия составляла 585 кг, дальность стрельбы – до 5500 м.Еще одним вариантом было разработанное в 1969 г. 105-мм комбинированное орудие ХМ193 на основе нарезного гаубичного ствола, легкого лафета с двухколесным ходом и опорной плиты минометного типа.Стоит упомянуть и любопытный вариант универсального орудия, разработанного в СССР еще в 1943г. СКБ Наркомата вооружения (г. Коломна), -легкое пехотное 82-мм гладкоствольное орудие СКБ-34 могло вести огонь оперенными минами (навесная стрельба), оперенным снарядом (настильная стрельба), кумулятивной (противотанковой) миной, снарядом с дистанционным взрывателем (зенитная стрельба) и картечью. «Универсальность» сильно ухудшила каждое из отдельных свойств орудия, и оно не пошло дальше опытного образца (Прим. ред.).