Текст книги "Техника и вооружение 2016 11"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Люлька представляла собой сварную конструкцию из двух отливок цилиндрической формы. Она укладывалась цапфами в гнездах верхнего станка орудия и сцеплялась своим зубчатым сектором с шестерней подъемного механизма. Внутри люльки помещался ствол, направляемый при откате бронзовыми вкладышами; для уменьшения трения между ними предусматривались четыре масленки. К люльке крепились штоки противооткатных устройств, кронштейны прицела и копира полуавтоматики, а также ограждение со спусковым механизмом. Своими опорами люлька упиралась во вкладыши колонок уравновешивающего механизма. Совместно со ствольной группой, противооткатными устройствами и прицельными приспособлениями люлька образовывала качающуюся часть орудия.

Схема действия противооткатных устройств Д-20.

Нижний станок (вид спереди).

Верхний станок орудия служил основанием для качающейся части. Он представлял собой литую деталь, закрепленную в цапфах нижнего станка. На нем размещались подъемный и уравновешивающий механизмы, кронштейн подшипника поворотного механизма и щитовое прикрытие (кроме нижнего откидного щитка). Верхний станок с качающейся частью вместе с перечисленными агрегатами, механизмами и узлами образовывал вращающуюся часть орудия.

Подъемный механизм был секторного типа, с передачей вращающего усилия от маховика к шестерне, находящейся в зацеплении с зубчатым сектором люльки, посредством конической зубчатой и червячной пар.

Поворотный механизм – винтового толкающего типа, с шарнирно-вилочной передачей вращающего усилия от маховика на ходовой винт, ввинчивающийся или вывинчивающийся в матку, образованную кожухом и двумя гайками. Для облегчения работы наводчика поворотный механизм имел подрессоривание и тормозное устройство.

Уравновешивающий механизм – пневматический, толкающего типа. Он состоял из двух колонок, симметрично расположенных слева и справа от люльки, шарнирно закрепленной на верхнем станке траверсы, служащей опорой колонкам, вентильного устройства и механизма регулировки давления в цилиндрах колонок. Последние были связаны между собой и заполнялись азотом или воздухом; нормальное давление в них при максимальном угле возвышения составляло 62 атм. Для обеспечения нормальной работы уравновешивающего механизма в него заливали 0,15 л жидкости «Стеол М» с 20-50 г графита.

Нижний станок орудия представлял собой Т-образную сварную конструкцию и служил основанием для вращающейся части орудия. Внутри него размещались полуоси колесного хода и торсионы системы его подрессоривания. К нижнему станку шарнирно присоединялись две раздвижные станины; на нем также закреплялся круглый поддон, служащий в боевом положении опорой на грунт и обеспечивающий стабильность системы при ведении огня. В походном положении поддон откидывался вверх и сцеплялся с захватами люльки, тем самым закрепляя ствол при движении и разгружая подъемный механизм. Внутри траверсы поддона имелся гидравлический домкрат для перевода орудия из походного положения в боевое и обратно.

Раздвижные (в некоторых книгах их называли разводными) станины были одинаковыми, коробчатыми, сварными. Каждая из них имела приваренный к заднему концу зимний сошник, откидной летний сошник, реечный домкрат и подхоботовый каток. Внутри левой станины находился ресивер пневматического тормоза колесного хода, а в хоботовой части правой – розетка электрической цепи габаритных огней и стоп-сигнала. В походном положении станины сводились и фиксировались накидной стяжкой; на них размещались некоторые предметы из набора запасных частей, инвентаря и принадлежностей (ЗИП) к орудию. С помощью закрепленной между ними на специальных кронштейнах шворневой (в совр. правописании – шкворневой) балки пушка-гаубица сцеплялась с тягачом.

В боевом положении станины разводились, элементы ЗИП с них снимались, а шворневая балка откидывалась на шарнире и крепилась к правой станине. В определенных ситуациях разрешалось вести огонь при сведенных станинах, для чего на них дополнительно предусматривались легкие забивные сошники. Подхоботовые катки предназначались для переката системы силами расчета и для ее грубой горизонтальной наводки при стрельбе с поддона. Реечные домкраты на хоботовых частях станин облегчали расчету сцепление и расцепление орудия с тягачом, перевод его в боевое положение и обратно, а также его постановку на подхоботовые катки. Откидные летние сошники применялись при стрельбе с мягкого грунта, в прочих случаях они фиксировались в откинутом к коробам станин положении.

Колесный ход орудия состоял из собственно колес и системы их подрессоривания. Последняя принадлежала к индивидуальному торсионному типу, т.е. каждое из колес имело свой упругий элемент – стальной стержень (валик торсиона), закручивающийся при толчках его полуоси. Для ограничения его угла закрутки при сильном ударном воздействии (езда по выбоинам или ухабам) на нижнем станке имелись резиновые буфера, ограничивающие ход полуосей вверх и вниз. При стрельбе с поддона колеса следовало поднять, чтобы разгрузить валики торсионов от статической нагрузки, вызванной весом орудия. Для этого каждая полуось имела свой механический редуктор с рукояткой. Но при необходимости допускалось вести огонь и с колес, подрессоривание при этом не выключалось.

Колеса использовались от грузового автомобиля ЯАЗ-200 размера 12,00x20, но их шины не имели пневматических камер, а были заполнены губчатым каучуком. Ступицы правого и левого колес были невзаимозаменяемыми вследствие разного направления резьбы на их шпильках. Внутри колесных дисков располагались тормозные механизмы барабанно-колодочного типа. Они приводились в действие сжатым воздухом или вручную. Для соединения пневматической системы орудия через ресивер с воздушной магистралью тягача служили рукав и управляющий клапан. При их правильном включении рабочее давление внутри нее составляло около 6 атм. По своему типу тормоз относился к устройству обратного действия, т.е. с понижением давления в магистрали его колодки прижимались х барабанам. Таким образом, обеспечивалось затормаживание орудия в случае аварийного отцепления от тягача. При перекате орудия вручную или буксировке его за машиной, не имеющей пневматического оборудования (вообще или подходящего типа), воздушный тормоз надлежало выключать и использовать ручной привод его механизмов. Система не имела передка; максимально разрешенная скорость ее буксировки по хорошей дороге составляла 60 км/ч.

Щитовое прикрытие из листовой брони предохраняло механизмы орудия и расчет от пуль, мелких осколков и от действия дульной волны при выстреле. Оно состояло из левой и правой половин щита с подвижным щитком, установленных на верхнем станке, а также нижнего откидного щитка на нижнем станке системы. Каждая половина щита имела верх, откидывающийся в сторону дульного среза, обеспечивая взаимную видимость орудий при построении параллельного веера батареи. В левой половине щита были сделаны закрываемые дверками два окна оптического и механического прицелов, чтобы вести наблюдение при прямой наводке пушки-гаубицы. На обращенной к казеннику стороне щита монтировались коробки для панорамы и некоторых элементов из набора ЗИП, карман для аккумулятора прибора подсветки прицельных приспособлений и табличка со схемой смазки орудия. На другой стороне щита устанавливались задний фонарь и скобы,закрепляющие маскировочный материал.

Электрическое оборудование системы включало задний фонарь со стоп-сигналом и габаритным огнем, дульный фонарь с габаритным огнем на соответствующем чехле, соединительные кабели и штепсельную розетку. Через последнюю с тягача подавалась энергия на лампы накаливания в фонарях рабочим напряжением 24 В. В случае возки нештатным тягачом с напряжением бортовой сети 12 В в комплекте ЗИП предусматривались три лампочки этого номинала, хранящиеся внутри заднего фонаря.

Пушка-гаубица Д-20 с разведенными станинами в мемориале в Нижнекамске.

Прицельные приспособления состояли из механического прицела С-71 с орудийной панорамой ПГ-1 (типа Герца) и оптического прицела ОП-2. Они устанавливались слева от люльки на едином кронштейне.

С-71 являлся прицелом, зависимым от орудия (т.е. линия визирования меняется при работе подъемным механизмом ствола) с зависимой линией прицеливания (линия визирования меняется при установке угла места цели). Он предназначался как для наводки при стрельбе с закрытых позиций, так и для ведения огня прямой наводкой, если оптический прицел отсутствует или неисправен. В его состав входили: механизм угла прицеливания с дистанционным барабаном, механизм углов места цели с продольным уровнем, механизм поперечного качания с поперечным уровнем и корзинка панорамы. Цена деления шкал прицела С-71 позволяла устанавливать угол места с точностью до 1 тыс., а угол прицеливания – до 0,5 тыс. На дистанционном барабане были нарезаны шкалы для ряда наиболее часто применяемых комбинаций снаряда и заряда; изменение угла прицеливания на одно их деление шкал соответствовало увеличению или уменьшению дистанции огня на 50 м при нормальных условиях[⁵ Нормальными (табличными) метеорологическими условиями считаются: отсутствие ветра на всех высотах, атмосферное давление – 750 мм рт.ст., температура воздуха – +15°С, относительная влажность воздуха – 50%.]. Нужная шкала выбиралась перемещением ползунка с указателем. Прицел с нарезкой шкал для пушки-гаубицы Д-20 обозначался С-71-97, а таблицы стрельбы для системы были совмещены со 152-мм гаубицей– пушкой обр. 1937 г. (МЛ-20).

Орудийная панорама ПГ-1 со стандартным для такого устройства угломерным кольцом, барабаном и отражателем обеспечивала четырехкратное увеличение угловых размеров наблюдаемых объектов при поле зрения в 10° Цена деления шкал отражателя и угломера панорамы составляла 1 тыс. В своей фокальной плоскости она имела пластинку с перекрестием, прицельной маркой-угольником, шкалу боковых поправок и специальную шкалу для отметки по орудийному коллиматору К-1. Последний прилагался к каждому орудию и представлял собой оптическое устройство, предназначенное для горизонтальной наводки при отсутствии естественных удаленных ориентиров и в условиях, когда они не видны (темное время суток, туман, сильный дождь или снегопад, задымление). В этом случае коллиматор устанавливался вблизи от орудия (от 0,3 до 13 м) вместо удаленной точки наводки. Совмещая в поле зрения панорамы сетку специальной шкалы с изображением сетки коллиматора, наводчик устанавливал скомандованный угломер или восстанавливал сбившийся после выстрела.

Оптический прицел ОП-2 (ОП-2-97 для пушки-гаубицы Д-20) служил только для прямой наводки орудия. Он представлял собой зрительную трубу по типу телескопа, в фокальной плоскости окуляра которой устанавливалась подвижная прозрачная пластинка с нанесенными на ней прицельными марками и дистанционными шкалами, а также неподвижная горизонтальная нить-указатель. Механизм углов прицеливания позволял вращением маховичка смещать пластинку со шкалами в поле зрения и тем самым задавать требуемое положение ствола в вертикальной плоскости при совмещении изображения цели с нужной маркой или делением шкалы на пластинке. Для удобства работы наводчика прицел ОП-2 оснащался резиновым наглазником и резиновым налобником, регулируемым по удалению от окуляра. В его комплект также входил светофильтр, используемый при наводке на ярко освещенные цели или при работе против солнца. Поле зрения прицела ОП-2 составляло 1Г при 5,5-кратном увеличении угловых размеров наблюдаемых объектов. Механизм выверки прицела позволял изменять направление его линии визирования вверх-вниз и влево-вправо на 10 тыс.

Внешний вид и разрез орудийной панорамы ПГ-1.

Механический прицел С-71 (ряд деталей отсутствует) и его дистанционный барабан.

Сетка орудийной панорамы ПГ-1.

Сетка оптического прицела ОП-2.

Для проверки правильности показаний механического прицела С-71 и определения величин мертвых ходов в комплекте ЗИП предусматривались контрольный уровень и квадрант. Освещение шкал и уровней механического прицела С-71, пластинок со шкалами и марками панорамы и оптического прицела ОП-2, коллиматора, а также рабочих мест командира орудия и установщика взрывателей обеспечивалось прибором «Луч-С71М».

Его частями являлись четыре щелочные аккумуляторные батареи с рабочим напряжением 3,5 В, восемь лампочек со штепселями и приспособлениями, провод, расходящийся на пять ветвей, и выключатель.

Такое подробное описание устройства пушки-гаубицы Д-20 наглядно показывает, насколько возросла сложность ее конструкции по сравнению с предыдущими 152-мм системами МЛ-20, М-10 и Д-1, не говоря уже о гаубице обр. 1909/30 гг. Полученный в боях опыт еще раз подтвердил истину, что на войне мелочей не бывает и что очень важным является удобство работы расчета. Именно поэтому в конструкцию орудия внедрили многие весьма непростые в изготовлении узлы и агрегаты. Технологический уровень послевоенной промышленности СССР позволил уверенно освоить в производстве столь «продвинутую» систему. Поставленная цель повышения мобильности также была успешно достигнута.

Конструктивные решения, реализованные в Д-20, нашли применение и в более поздних орудиях. Например, 152-мм гаубица 2А65 «Мста-Б», разработанная в начале 1980-х гг., имеет лафет похожего устройства. Он оснащен двумя раздвижными станинами с домкратами, подхоботовыми катками и опускаемым поддоном. Что же касается прицельных приспособлений типа С-71 и ОП-2, то создавшие их инженеры дали возможность выполнить в буквальном смысле приказ из популярного марша Лебедева-Кумача – «Артиллеристы, точней прицел!». У аналогичных устройств довоенной поры и военных лет цена деления шкал составляла две тысячных, а в С-71 ее сделали от двух до четырех раз более точной. Соответственно, уменьшилась погрешность при установке требуемого угла возвышения ствола.

Подводя итог технической стороне, можно охарактеризовать реализованные на Д-20 конструктивные решения как революцию по совокупности предоставляемых ими возможностей. Но эта революция являлась результатом накопления эволюционных изменений в устройстве артиллерийских систем. Например, пока еще съемный каток для переката орудия появился на поздних 152-мм гаубицах Д-1, а комбинацию из оптического и механического прицелов впервые в СССР применили на самоходном варианте 152-мм гаубицы-пушки обр. 1937/43 гг. (МЛ-20С)[6 В годы Великой Отечественной войны эти типы прицелов называли телескопическим и панорамным соответственно.]. В некоторых публикациях упоминается, что клиновый полуавтоматический затвор на Д-20 использовался впервые для орудий калибра 152 мм, но это справедливо с оговоркой – «на серийных системах». В 1949 г. успешно прошла войсковые испытания опытная самоходно-артиллерийская установка СУ-152Г, вооруженная 152-мм гаубицей Д-50. При заимствованном от Д-1 баллистическом решении, это орудие уже имело клиновый полуавтоматический затвор и схожую с Д-20 компоновку противооткатных устройств. Но по причинам, не зависящим от совершенства вооружения, в серию СУ-152Г не пошла. На тот момент до появления на свет гаубицы Д-74, предшественницы Д-20, оставалось еще полгода...

Но за все достижения приходится чем-то платить. Применительно к Д-20 пришлось смириться, помимо упоминавшегося выше кардинального усложнения конструкции системы, с отсутствием возможности мортирной стрельбы при углах возвышения свыше 45°, которая имелась у МЛ-20. Это несколько уменьшило эффективность поражения ряда целей. В случае особой надобности в таком ведении огня можно было найти естественную или подготовить искусственную наклонную площадку для придания стволу угла прицеливания более 45°, однако на это требовались время и ухищрения при вертикальной наводке орудия. Хотя данные для таких углов есть в единых таблицах стрельбы для МЛ-20 и Д-20, проблемным местом у последней является ограниченность шкал прицела С-71, и угол возвышения можно точно измерить только квадрантом. Поэтому на практике такой способ, скорее всего, не применялся. Возможность ведения мортирной стрельбы у орудий похожего конструктивного устройства с Д-20 удалось реализовать много позже – на 152-мм гаубице 2А65 «Мста-Б».

Таким образом, история создания 152-мм пушки-гаубицы Д-20 является наглядной иллюстрацией закона диалектики о «переходе количественных изменений в качественные». Эволюционные изменения в устройстве предшественников, «родственников» и прототипов системы, мало заметные по отдельности, в итоге стали конструктивной революцией по сравнению с МЛ-20.

Подготовил к печати А.Н. Шепелин.

В статье использованы фото автора, И. Павлова,

Пушка-гаубица Д-20 в экспозиции мемориала г. Нижнекамска.

Тактико-технические характеристики 152-мм пушки-гаубицы Д-20

Характеристика

Значение

Баллистические данные

Наибольшая начальная скорость для ОФ-540 или ЗОФ25, м/с

655

Максимальная дальность огня для ОФ-540 или ЗОФ25, м

17230

Наибольшая начальная скорость для БП-540, м/с

676

Максимальная табличная дальность огня для БП-540, м/с

4000

Максимальная дальность огня для АРС ЗОФ22, м

20500

Масса снаряда ОФ-540 или ЗОФ25, кг

43,56

Массогабаритные характеристики

Длина системы в боевом положении, мм

8630

Длина системы в походном положении, мм

8690

Ширина системы, мм

2400

Высота системы по щиту, мм

2000

Диаметр поддона, мм

820

Масса в боевом положении, кг

5650

Масса в походном положении, кг

5700

Ствол

Калибр, мм

152,4

Полная длина ствола с дульным тормозом, мм (клб)

5195 (34,2)

Длина трубы, мм (клб)

4240 (27,2)

Длина каморы до начала нарезов, мм

773

Длина нарезной части, мм

3467

Число нарезов, мм

48

Глубина нареза, мм

1,5

Крутизна нарезки, клб

25

Масса ствола с затвором, кг

2556

Масса затвора, кг

96

Лафет

Масса лафета (без элементов из набора ЗИП), кг

3094

Длина отката при полном заряде, мм:

– нормальная

910

– наибольшая допустимая

950

Огневые характеристики

Высота линии огня, мм

1220

Диапазон угла вертикальной наводки

от-5° до +45°

Диапазон угла горизонтальной наводки

58° (29° вправо и влево)

Максимальная скорострельность, выстр./мин

5-6

Подвижность

Ширина хода (колея), мм

2000

Максимальная скорость буксировки, км/ч:

– по шоссе

60

– по булыжной мостовой

30

– по бездорожью

15

Прочее

Время перевода из походного положения в боевое, мин.

2-2,5

Расчет, чел.

8

Bладислав Морозов

Бронетанковая техника КНДР 1949-2016 гг

Часть 2. Шестьдесят лет в окопах

130-мм САУ М1991/92

После подписания перемирия в 1953 г. предполагалось, что все дальнейшие вопросы (полноценный мирный договор, нормализация двухсторонних отношений и возможное объединение страны) руководители КНДР и Южной Кореи будут решать строго между собой. Но этого не произошло. С одной стороны, войска США остались на юге Кореи и после перемирия: 8-я американская армия, включающая 2-ю пехотную дивизию и несколько отдельных бригад и батальонов (не менее 28 500 чел., несколько сотен единиц бронетанковой техники и более 100 боевых самолетов и вертолетов) находится там и в настоящее время. С другой стороны, «большие братья» не предложили Ким Ир Сену никаких рецептов развития ситуации. Руководители СССР после смерти И.В. Сталина вообще дистанцировалось от корейских дел, а в Китае чрезмерно увлеклись масштабными экономическими и социальными экспериментами, начав с Большого скачка и закономерно закончив Великой пролетарской культурной революцией – Мао Цзэдуну тоже не было никакого дела до внутрикорейского урегулирования.

С тех пор обе стороны стали приписывать победу себе, трактуя историю с прямо противоположных позиций, хотя в Корейской войне 1950-1953 гг. не было победителей. В Сеуле по сей день считают, что армия Республики Корея с помощью США и других стран «демократического сообщества» сумела отразить внезапное нападение «тоталитарных» северокорейских соседей, которые оказались неспособными продолжать противостояние и вынуждены были подписать перемирие.

В свою очередь, в Пхеньяне полагают, что «сеульские наймиты» США не давали Ким Ир Сену объединить корейский народ и строить в КНДР коммунизм, а в июне 1950 г. совершили акт агрессии. Корейская народная армия разгромила и «южан», и находившиеся на юге войска США, но американцы и 22 империалистические державы прислали в Корею огромное количество войск и техники, из-за чего «северянам» пришлось временно отступить. Но они все же дали достойный отпор интервентам (при незначительной помощи китайцев), которые, оказавшись перед лицом неминуемого поражения, были вынуждены заключить позорное для себя перемирие с КНДР.

Легкий плавающий танк ПТ-76Б Корейской народной армии. 1990-е гг.

Северокорейские Т-55 на учениях 1980-1990-х гг.

При этом на Западе, традиционно осуждая государственный строй КНДР (обычно его именуют «тоталитарно-феодальной кликой Ким Ир Сен – Ким Чен Ира – Ким Чен Ына»), забывают о том, что в Республике Корея правит практически аналогичный режим, который упорно игнорирует так называемые «демократические ценности»,а власть, сосредоточенная в руках отдельных кланов и семей, переходит фактически по наследству. Судите сами: первым правителем Южной Кореи был трижды переизбиравшийся на пост президента (на безальтернативной основе, при почти 100% явке избирателей и при не менее 75-80% голосов, поданных в его поддержку) почтенный «демократ» Ли Сын Ман, которого еще в 1950-е гг. в американской прессе (!) иногда именовали «коррупционером» и «диктатором». Попытка Ли Сын Мана переизбраться в четвертый раз в 1960 г., что противоречило конституции и всем местным законам, вызвало его отстранение от руководства и приход к власти в Южной Корее военной хунты.

С 1965 по 1993 г. страной руководили, сменяя друг друга, генералы Пак Чхон Хи, Чон Ду Хван и Ро Дэ У. Методы их правления даже на Западе неизменно сравнивали с режимами Сомосы и Пиночета. И хотя с 1993 г. власть в Южной Корее вроде бы перешла к «гражданским демократам», стоит напомнить, что, например, нынешняя президент Республики Корея Пак Кын Хе – родная дочь того самого генерала Пак Чжон Хи. То есть и три десятилетия спустя власть в Сеуле осталась, по сути, в тех же руках.

Поскольку боевые действия на Корейском полуострове могли возобновиться в любой момент, КНДР и Южная Корея срочно занялись перевооружением и модернизацией своих армий. Северокорейцы достаточно быстро нарастили численность своего танкового парка и к концу 1950-х гг. имели на вооружении около тысячи танков и САУ (в том числе не менее 750-800 Т-34-85 и до 100 СУ-100), что позволило полностью укомплектовать 3-4 танковые дивизии. Кроме того, на вооружении пехотных дивизий Корейской народной армии оставалось около сотни СУ-76М. Встречающаяся в некоторых западных источниках информация о передаче КНДР китайцами при выводе войск НОАК из Кореи 20– 30 танков ИС-2 подтверждения пока не находит. Иногда пишут, что в 1958-1960 гг. КНДР получила из СССР не менее 50 тяжелых ИС-3 (ИС-ЗМ), однако это также не подтверждено документально.

В 1960-е гг. модернизация танкового парка КНДР продолжилась: из СССР начали поступать средние танки Т-54, легкие плавающие ПТ-76 и бронетранспортеры БТР-50. Кроме того, северокорейцы обзавелись полсотней колесных БТР-40. Приводятся данные о поставках в Северную Корею БТР-152, но ни одной фотографии таких машин в армии КНА не опубликовано.

Количество полученных ПТ-76 и БТР-50 было невелико, а вот средних танков в Северную Корею, по разным данным, поставили до полутора-двух тысяч – от Т-54 самых ранних выпусков до Т-55, которые поступили уже в конце 1960-х гг. В 1960-1970-е гг. начались также поставки бронетанковой техники из Китая. Северная Корея получила из Китая средние танки «Тип 59», легкие «Тип 62» («облегченный» вариант Т-59), легкие плавающие танки «Тип 63» и гусеничные БТР «Тип 63» (они же YW 531А).

Северокорейские танкисты на учениях. На танк «Тип 59» уже установлен зенитный 14,5-мм пулемет КПВТ.

Танки «Тип 59» на парадах в Пхеньяне в 2000-е гг. Кроме зенитных пулеметов на башни этих танков установлены еще и макеты ПЗРК.

Относительно количества китайской техники приводятся весьма противоречивые данные. Например, на Западе полагают, что в КНДР поставили более 3000 единиц БТТ всех вышеперечисленных типов, но это противоречит западной же информации о производстве танков в КНР, которое в те годы, как известно, было незначительным. То есть реально китайцы могли передать Северной Корее от силы несколько сотен боевых машин всех типов.

В 1970-1980-е гг. в КНДР развернули собственное бронетанковое производство, которое вполне вписывалось в провозглашенную Ким Ир Сеном философию «чучхе», согласно которой, в идеале, буквально все, в том числе и вооружение, должно было производиться непосредственно в стране. Западные данные о северокорейском бронетанковом производстве основаны, в основном, на непроверенных данных и имеют откровенно недостоверный характер. Например, приводимые номера и местоположение «танковых заводов КНДР», как правило, взяты «с потолка».

Допускается, что в производстве БТТ могут участвовать следующие предприятия Северной Кореи: сталелитейные заводы в г. Кансон «Имени Ким Чака» и в г.Хванхэ (производство броневого проката); металлургический завод «Имени 18 мая» в г. Нампхо (производство бронекорпусов, а также литых и штампованных броневых деталей, в частности, танковых башен); заводы Кымсенского тракторного объединения и электровозостроительное объединение «Имени Ким Чжон Тхэ» (окончательная сборка и производство двигателей); предприятия автомобильного объединения «Сынри» в г. Токчхон, Раквоне и Ренсоне (производство легкой бронетанковой техники, в частности, БТРов). Не исключено, что в выпуске бронированных машин также задействованы машиностроительные и судостроительные предприятия, расположенные в том же г. Нампхо.

В принципе, скопировать танк Т-54, а также 100-мм пушку Д-10Т и двигатель В-54 для северокорейцев было сложной, но отнюдь не непосильной задачей. Хотя СССР не передавал КНДР никакого оборудования и технологий для бронетанкового производства (не считая, разумеется, ремонта БТТ), эксперты не исключают, что помощь северокорейцам в этом вопросе оказывали китайские специалисты. Так или иначе, производство бронетанковой техники в КНДР из-за ограниченных промышленных ресурсов носило откровенно кустарный характер и в самые лучшие годы (например, в 1980-е гг.) не превышало нескольких десятков единиц в год. Отмечается, что копия танка Т-54 в основном соответствует китайскому «Тип 59» ранних выпусков, но отличается еще более низким качеством изготовления (в частности, имеет крайне незначительный ресурс деталей ходовой части, двигателя и ствола орудия). Правда, внешне их практически невозможно отличить от машин советского или китайского производства.

Плавающая бронемашина производства КНДР, обозначаемая на Западе как М-1992, вооруженная 107-мм РСЗО (местная копия китайской системы), на параде в Пхеньяне. Конец 1990-х гг.

Бронетранспортер «323» с пулеметной башенкой и установками ПЗРК.

122-мм северокорейская РСЗО на удлиненном шасси БТР «323».

Командирская машина на базе БТР «323»

самоходная 107-мм РСЗО на той же базе.

Наиболее же известным танком, производившимся в КНДР, считается легкий плавающий ПТ-85, который еще обозначается как М-1985 (иногда – «Тип 85») – по году первого появления на военном параде в Пхеньяне. Это двадцатитонная машина, оснащенная 85-мм орудием и ПТРК «Малютка», представляет собой, по сути, аналог китайского легкого «Тип 63» с новым бронекорпусом и некоторыми изменениями в силовой установке и ходовой части. При этом количество изготовленных ПТ-85 незначительно, даже с учетом построенных на его базе бронетранспортеров (с установкой в башне вместо орудия спарки 14,5-мм пулеметов КПВТ), и составляет менее 100 машин. Общее количество легких танков (ПТ-76, «Тип 62», «Тип 63», ПТ-85) в составе КНА в конце 1990-х – начале 2000-х гг. оценивалось в 500-550 единиц, при этом ПТ-85 из этой статистики отдельно не выделялись.

В КНДР также наладили серийный выпуск гусеничных бронетранспортеров «Тип 323», весьма похожих на китайские БТР YW 531А («Тип 63»), но отличающихся от них конструкцией корпуса и ходовой части. Именно на его базе изготавливают весьма любопытные варианты – машины с дополнительным вооружением, установки РСЗО, самоходные ПТРК, САУ и т.д. Возможно, из-за того, что в КНА по сей день господствует устаревшая концепция использования мотострелковых подразделений (пехотинцы в бою должны передвигаются десантом на броне танков, в стиле Второй мировой войны), количество БТРов и БМП в армии КНДР, в общем, невелико. Например, в 1970-1980-е гг. Северная Корея получила из СССР всего несколько десятков БТР-60ПБ/ПУ, которые не нашли там широкого применения, а БРДМ и БМП-1/2 в КНДР вообще никогда не поставлялись.

Кроме того, с конца 1980-х гг. в КНДР производятся относительно многочисленные САУ и ЗСУ, разработанные на базе средних танков «Тип 59», легких «Тип 62» и бронетранспортеров. До сих пор нет однозначной информации, используются ли для переделок машины, ранее полученные из СССР и КНР (к примеру, наиболее изношенные танки, прошедшие капремонт), или шасси все-таки выпускаются непосредственно в Северной Корее. При этом в ряде источников указано, что за последние десять лет все легкие танки «Тип 62» выведены из боевого состава и, предположительно, переоборудованы в САУ.

Последним пополнением танкового парка Корейской народной армии стали средние танки Т-62, поставленные из СССР в 1980-е гг.; их количество оценивается западными экспертами в 300-500 ед. По другим данным, северокорейцы получили из СССР не более 350 таких машин.

Что касается Южной Кореи, то армия Ли Сын Мана, к концу 1950-х гг. получила в дополнение к сотне легких танков М24 и устаревших противотанковых САУ М36В-2 не менее 100 танков М4АЗЕ8 «Шерман». Они передавались южанам по мере сокращения американской группировки и вывода Сил ООН из Кореи.

Более серьезная модернизация танкового парка южнокорейской армии началась в первой половине 1960-х гг., после прихода к власти военной хунты. К этому времени (в том числе из-за начала Вьетнамской войны) американцы стремились максимально усилить собственные потенциальные возможности для нейтрализации «красной угрозы» в Юго-Восточной Азии, в том числе путем вооружения своих региональных союзников. Армия Южной Кореи, как и японские Силы Самообороны, до сих пор не самостоятельна в военном плане и находится под американским оперативным командованием, а в 1966-1972 гг. южнокорейские части (например, пехотная дивизия «Тигры» и ряд более мелких подразделений) активно воевали во Вьетнаме.