Текст книги "Техника и вооружение 2016 11"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

В завершении этого дня учения МТО заместитель министра обороны РФ Дмитрий Булгаков торжественно вручил 10-му отдельному ремонтно-эвакуационному полку Боевое Знамя. При этом он особо подчеркнул роль таких формирований в обновленных отечественных Вооруженных Силах: «Мы сформировали ремонтно-эвакуационный полк по восстановлению вооружения и военной техники, которая есть в Вооруженных Силах. Такие полки у нас будут во всех округах. В этом году мы формируем еще один полк. Дополнительно формируется четыре батальона тяжелых машин».

На следующий день основные события учения развернулись в акватории Новороссийской военно-морской базы. Одним из интересных событий стала погрузка боевых машин десанта БМД-2 и бронетранспортеров БТР-Д на большой десантный корабль «Цезарь Куников» проекта 775/11. Приняв технику на борт, БДК вышел из Военной гавани и направился в район формирования десантного отряда.

Одновременно с погрузкой десанта осуществлялось пополнение всеми видами запасов и вооружением кораблей и подводных лодок Черноморского флота. Так, был показан эпизод пополнения запасов горюче-смазочных материалов малого противолодочного корабля «Поворино» проекта 1124М в пункте базирования, погрузки минного боезапаса на тральщик «Вице-адмирал Захарьин» проекта 02668 и ракетного вооружения на подводную лодку «Старый Оскол» проекта 636.3.

Стоит отметить, что на боевом дежурстве находился базовый тральщик «Минеральные Воды» проекта 1265, который осуществлял проводку кораблей по заранее протраленной полосе при их выходе в море из пунктов базирования. Противодиверсионную оборону пункта погрузки обеспечивали брандвахтенный катер проекта 21980 типа «Грачонок», а катер типа «Раптор» патрулировал гавань.

По легенде учения, в акватории Военной гавани диверсионные группы противника провели минирование кораблей, и в результате подрыва на мине на малом противолодочном корабле возник пожар в моторном отделении и образовалась пробоина в корпусе ниже ватерлинии. Для ликвидации последствий диверсии был задействован,в частности, катер комплексного аварийно-спасательного обеспечения проекта 23040.

Кроме того, была отработана ликвидация последствий аварийного разлива нефтепродуктов в пункте базирования кораблей с использованием судна экологического контроля «Петр Градов» проекта 872Э.

Завершились мероприятия в акватории базы очень эффектным зрелищем – так называемым «Вальсом буксиров», в котором приняли участие буксиры проекта 90600.

Далее участники учения МТО переместились в порт Кавказ, где днем началась погрузка воинской автоколонны 810-й отдельной бригады морской пехоты (обрмп) в составе десяти БТР-80 и автомобильной роты подвоза материальных средств (15 авто КамАЗ) через аппарель на гражданский автомобильный паром «Мария» с целью переброски морем в Керченский морской рыбный порт.

По прибытию через час в пункт назначения и выгрузки с парома колонна 810-го обрмп начала подготовку к погрузке воинского эшелона на железнодорожный подвижной состав.

К 15:00 эшелон убыл на станцию Керчь Южная.

Александр Смирнов

Т-34: так все-таки легенда или нет?

Часть 2

Вполне закономерная замена или все же ошибка?

Для начала следует сказать о весьма странной позиции представителей АБТУ (ГАБТУ) по отношению к танку Т-34 накануне войны. В отчете по результатам войсковых испытаний двух А-34, завершившихся в апреле 1940 г., есть такие слова: «Танки Т-34 в эксплуатации надежны и при устранении недостатков, отмеченных в выводах по войсковым испытаниям, пригодны для эксплуатации в войсках. Без устранения отмеченных недостатков Т-34 не может быть пущен в серийное производство» [1].

Начальник АБТУ комкор Д.Г. Павлов еще до окончания испытаний активно выступал с инициативой скорейшего запуска Т-34 в серийное производство. Однако сегодняшние критики танка по-прежнему стоят на своем: «тридцатьчетверку» со всеми ее недостатками «навязал» Красной Армии Сталин и вместе с ним отсталая советская промышленность в лице Наркоматов среднего (НКСМ) и тяжелого машиностроения (НКТП). При этом в качестве доказательств в основном используются документы АБТУ, а мнение производственников не учитывается.

Роль Д.Г. Павлова в судьбе Т-34 действительно огромна. Именно он принимал самое активное участие не только в создании этого танка, но и в скорейшем его принятии на вооружение и постановке на серийное производство.

При изучении документов по танку, касающихся 1940 г., возникает множество вопросов. Например, почему те недостатки, которые были присущи не только А-34, но и его предшественникам А-20 и А-32, не были своевременно устранены? Возможно, на момент создания эти машины в целом устраивали военных, а прозрение пришло несколько позже?

Чтобы попытаться разобраться, для начала приведем цитату из проекта письма от 30 сентября 1939 г., составленного военным комиссаром АБТУ РККА бригадным комиссаром П.Н. Куликовым, адресованного наркому обороны маршалу СССР К.Е. Ворошилову: «...С освоением производства Т-32 с толщиной брони 45 мм. армия получает вполне качественную, быстроходную, экономичную машину весом не более 23-24 тн., которая будет непробиваемо противотанковой артиллерией калибра 37 мм.» [2].

Теперь рассмотрим вопрос с постановкой «тридцатьчетверки» на серийное производство. Уже 17 апреля 1940 г. появился проект Постановления Комитета обороны «О производстве танков Т-34 в 1940 г.» В нем подробно излагались мероприятия, которые надлежало выполнить различным инстанциям, чтобы в кратчайшие сроки не только начать выпуск нового среднего танка, но и резко увеличить темпы его производства. И это при том, что Т-34 был значительно сложнее легкого БТ-7. Согласно этому постановлению, заводу №183 в 1940 г. поручалось выпустить уже 400 новых машин! Правда, Д.Г. Павлов ратовал за выпуск 500 машин. Но, как показало время, даже «усеченный» норматив оказался не по силам харьковчанам. Разумеется, ни о каком параллельном выпуске колесно-гусеничных БТ уже не могло быть и речи.

В мае 1940 г. появился новый, откорректированный план выпуска Т-34: завод №183 должен был изготовить в 1940 г. 500, а СТЗ – 100 таких танков. Этот план с разбивкой по месяцам был официально утвержден Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 5 июня 1940 г. Как видим, Павлов все-таки настоял на своем. Но как же тогда быть с устранением конструктивных недостатков «тридцатьчетверки»? В оперативной сводке по головному заводу №183 за октябрь 1940 г. об этом говорится прямо, безо всяких недомолвок и попыток уйти от ответственности: «Ввиду того, что машина запущена в производство не достаточно проверенная и отработанная, в процессе изготовления и испытаний, обнаруживается много дефектов, которые приходится выправлять в серийном производстве» [1].

Все ли учло АБТУ, настаивая на выпуске такого большого количества «тридцатьчетверок» уже в 1940 г.? Конечно, нет. А предприятиям, преодолевая массу проблем с организацией производства новой «сырой» и недоработанной машины, пришлось претворять эти явно нереальные планы в жизнь. Причем это касалось не только основных заводов, но и предприятий-смежников, чьи возможности также не всегда позволяли достаточно быстро наладить выпуск необходимых узлов и деталей для Т-34. Требовалось время, но его катастрофически не хватало.

Правда, первоначально танк целиком и полностью устраивал военных. Вот что по этому поводу пишет в своих воспоминаниях Н.А. Соболь:

«В мае 1940 года три образца танка Т-34 в большом яру, неподалеку от села Безлюдовка, были показаны начальнику Главного автобронетанкового управления (ГАБТУ) наркомата обороны СССР Я.Н. Федоренко и группе военных инженеров.

Ими управляли водители-мастера завода Н.Т. Радушный, Ф.В. Захарченко и С.Я. Корольков.

Пояснения давали: директор завода Ю.Е. Максарев, заместитель главного конструктора завода по танкам АЛ. Морозов (М.И. Кошкин тяжело заболел) и я, начальник опытного отдела завода по танкам. Во время показа танка демонстрировались: скорость движения, взятие подъемов и препятствий, развороты при различных положениях. Сам внешний вид боевой машины, так и ее скорость, проходимость и маневренность произвели на присутствующих хорошее впечатление.

На второй день эти образцы танка Т-34 были показаны командованию ряда танковых соединений Киевского военного округа на Чугуевском танкодроме в 80 км от Харькова. От завода присутствовали те же руководящие работники, и танками управляли те же заводские механики-водители. У командующих танковыми соединениями новая машина получила положительную оценку, в том числе и за то, что сам танк является плохой мишенью для артиллерии» [3].

Танк Т-34 установочной партии (№311-18-3). 1940 г.

Продольный разрез танка А-34.

Конечно, бывший директор ХЗТМ в своих воспоминаниях кое-что напутал. К примеру, в мае 1940 г. Я.Н. Федоренко еще не был начальником АБТУ (а не ГАБТУ). Фамилию одного из заводских механиков-водителей он также указал не совсем верно, однако атмосферу и впечатление от демонстрации танков вряд ли исказил.

Для организации массового производства нового танка заводу №183 и СТЗ требовалась реконструкция многих цехов, обновление и пополнение станочного парка, отработка технологий, и все это надлежало сделать всего за один год (вернее, всего за восемь оставшихся месяцев)!

Отставание от намеченного графика наметилось уже в мае. Основная причина – отсутствие чертежей, недостаточное снабжение цехов и сосредоточение основных усилий на выпуске танков БТ-7М, оснащенных дизельным двигателем. К тому же Т-34 в производстве оказался значительно сложнее «бэтэшки». В мае харьковчане не смогли собрать ни одного танка, а в июне из десяти намеченных выпустили только два. Фактически программа по выпуску танков в июне 1940 г. была сорвана.

К началу лета 1940 г., на момент постановки Т-34 в серийное производство, из дальнейшей истории создания и развития этой боевой машины выпали сразу две ключевые фигуры: Михаил Кошкин по причине болезни и Дмитрий Павлов – из-за перевода на должность командующего войсками Западного Особого военного округа (ЗапОВО). Отметим также, что с 26 июня 1940 г. АБТУ стало именоваться Главным автобронетанковым управлением Красной Армии (ГАБТУ). Его начальником стал генерал-лейтенант танковых войск Я.Н. Федоренко.

Через совсем небольшой промежуток времени в Кубинке прошли сравнительные испытания танков БТ-7, Т-34 и закупленного в Германии среднего PzKpfw III, или Pz.III Ausf. F (в советской литературе Т-Ill.-Прим, авт.), вооруженного 37-мм короткоствольной пушкой. В последнее время эти испытания обросли целой массой спекуляций. Одной из них стала рекордная скорость немецкого танка, якобы достигнутая в ходе сравнительных заездов, – 70 км/ч. Полностью отрицать этот факт, конечно, нельзя, поскольку в отдельных источниках такая скорость все-таки подтверждается. Во втором томе сборника «ГАБТУ. Люди, события, факты в документах 1940-1942 гг.» (стр. 278) приведена следующая цитата: «... Например, у танка Т-1 II при удельной мощности в 15 л.с. максимальная скорость до 70 км/час, а у танка Т-34 при удельной мощности 18 л.с. максимальная скорость 45 км/час. Это значит, что в то время, когда на поле боя Т-34 пройдет 100 км, танк Т-1 II пройдет 150-160 км». [4]

Кроме того, на «тройке» стояла 10-скоростная коробка передач «Вариорикс», однако ее эффективность была вполне удовлетворительной только при движении на первых семи передачах. После перехода на более высокие передачи усилия, прилагаемые для управления танком, резко возрастали. Кроме того, на высоких скоростях обнаружился еще один неприятный момент – быстрый износ бандажей опорных катков и траков.

Общий вид танка А-34. 1940 г.

Возвращаясь к «запредельным» показателям «тройки», нельзя не обратить внимания еще на один факт: при увеличении скорости движения танка резко возрастала и нагрузка на его двигатель. Ведь инструкция по эксплуатации «Майбаха» HL120TR,установленного на танке Pz.III, определяла максимальное число оборотов величиной 2600 об/мин. В дальнейшем немцам пришлось упрощать конструкцию Pz.III и «урезать» его тактико-технические характеристики. Трансмиссию «Вариорикс» сменила более надежная «Афон», а максимальная скорость танка фиксировалась на отметке 40 км/ч [5].

Увлечение немцев большими скоростями, скорее всего, было связано с появлением идеи стремительных и непредсказуемых для противника перемещений механизированных соединений. По их мнению,такая высокая оперативная подвижность танковых частей не только не позволяла противнику усиливать оборону практически на всех направлениях, но и увеличивала затраты на парирование столь неожиданных ударов. Естественно, появление танков там, где их совершенно не ждут, обеспечивало Германии закономерную победу в молниеносной войне. Однако при всем желании максимальная скорость движения танков в колонне составляла не более 25-30 км/ч. Увеличить скорость передвижения танковых соединений не позволяли, прежде всего, преждевременный износ ходовой части и двигателя, а также низкая удельная мощность. Ну а развить скорость до 70 км/ч вне хороших дорог было практически невозможно. Но советские военные специалисты, изучавшие в 1940 г. средний Pz. Ill, всех этих тонкостей еще не знали.

В сентябре 1940 г. Pz.III направили в Ленинград, на Ижорский завод, где изучением его бронестойкости занялся Броневой институт НИИ-48 (ныне – ЦНИИ конструкционных материалов «Прометей»), В порядке эксперимента с немецкого танка сняли бортовой эвакуационный люк. При обстреле 45-мм тупоголовым снарядом он раскололся на восемь частей. Как оказалось, хрупкость запасного люка являлась следствием низкого качества брони, из которой он был изготовлен. Оказывается, педантичные немцы тоже выпускали бракованную продукцию. В ходе испытаний соответствующим образом изготовили и обработали на твердость новый бортовой люк из отечественной броневой стали, а затем снова подвергли его артиллерийскому обстрелу. Прочность детали осталась ненарушенной, и никаких трещин не обнаружили. Но выяснилась также другая неприятная особенность: при обстреле данной броневой детали использовались 45-мм бронебойные снаряды выпуска 1938 г. с некачественной термообработкой корпуса.

Герой Советского Союза генерал-полковник танковых войск Д Г. Павлов.

В.А. Малышев. В 1939– 1940 гг. народный комиссар тяжелого машиностроения СССР.

Я.Н. Федоренко. Фото сделано в послевоенные годы.

Немецкий танк Pz.III Ausf. F на испытаниях в Советском Союзе, 1940 г.

Ознакомление со средним Pz.III заставило представителей ГАБТУ серьезно пересмотреть свои взгляды на конструкцию танков. Трехместная просторная башня, хороший обзор, торсионная подвеска, обеспечивающая более плавный ход, световое табло для механика– водителя, указатель поворота дали обильную пищу для размышлений. Естественно, эти новшества захотелось внедрить на отечественных танках. Но как быть с теми машинами, которые еще совсем недавно считались самыми совершенными и которые с таким трудом удалось запустить в серийное производство? Выход мог быть только один – максимально дискредитировать новые Т-34 и КВ («Клим Ворошилов»).

Так, Ленинградскому Кировскому заводу (ЛКЗ), едва наладившему с большими перебоями выпуск танков КВ-1 и КВ-2, в середине июня 1940 г. поручили начать разработку двух новых тяжелых танков с 90-мм броней и вооруженных 76– и 85-мм пушками соответственно. Вскоре пришел черед и харьковского завода №183. После тщательного изучения конструкции немецкого танка в умах военных постепенно стала созревать идея создания новой боевой машины, в которой сочетались бы мощное вооружение и сильное бронирование «тридцатьчетверки» с выявленными достоинствами Pz.III.

Здесь следует напомнить об одной важной истине: запросы и требования военных по разработке и созданию новых видов оружия во все времена всегда стремительно менялись. Ведь, как известно, нет предела совершенству. Другое дело, как воплотить эти желания в реальном изделии, перебороть все противоречия, споры и сомнения, которые сопровождают рождение любого образца военной техники? Возможности промышленности тоже не беспредельны.

Советская промышленность начала 1940-х гг., несмотря на бурный рост, продолжала испытывать острую нехватку рабочей силы и высококвалифицированного инженерно-технического персонала, необходимых оборудования, технологий, материалов и т.д. А разработать новый танк – это даже не полдела. После этого возникает немало проблем с доводкой конструкции (любая новая боевая машина изобилует «детскими болезнями»), с организацией серийного производства, поставками в войска и т.п.

16 сентября 1940 г. начальник ГАБТУ генерал-лейтенант Я.Н. Федоренко приказал провести испытания пробегом трех танков Т-34, выпущенных заводом №183 8 сентябре 1940 г., на расстояние 3000 км по маршруту Харьков-Москва-Смоленск-Гомель-Киев-Полтава-Харьков. По сути дела, проводился пробег все еще «сырых» и толком неотработанных в производстве машин. Начать пробег предполагалось уже 25 сентября, однако он стартовал лишь 31 октября. По результатам пробега и проведения стрельб с места комиссия сделала свыше 40 замечаний по работе механизмов и агрегатов танка. Полный текст итогового отчета по испытаниям уже неоднократно публиковался, поэтому приведем только отдельные цитаты из него:

«...Полученная средняя скорострельность – два выстрела в минуту. Скорострельность недостаточна ... Смотровые приборы водителя в целом непригодны... Корпус танка и башня в данном исполнении неудовлетворительны...».

Но больше всего, конечно, удивляют высказывания о проходимости «тридцатьчетверки» и конструкции ее ходовой части: «...Проходимость танка Т-34 в осенних условиях неудовлетворительна... Малое количество опорных колес отрицательно влияет на проходимость по заболоченным участкам... Большой расход резины на опорные колеса».

Масло в огонь подливали сигналы из НКВД, которые основывались на донесениях осведомителей, работавших в КБ завода №183. Вот что сообщал заместитель внутренних дел УССР майор госбезопасности И.М. Ткаченко в Москву, начальнику Главного экономического управления НКВД СССР комиссару госбезопасности 3-го ранга Б.В. Кобулову в докладной записке от 26 декабря 1940 г.:

«После испытаний первых опытных танков «А-34» пробеговые испытания на гарантийный километраж не проводились, а при коротких приемо-сдаточных испытаниях эти серьезные дефекты не выявлялись, хотя часть указанных конструктивных недоработок была известна еще после испытания опытных танков.

Макет танка А-43. Весна 1941 г.

Общий вид танка А-43 (проект). 1941 г.

По этому вопросу осведомитель «БЕЕВ» сообщил: «В настоящее время обнаружены значительные дефекты в конструкции машины «А-34». По этому вопросу начальник отдела «100» БРЯНСКИЙ сообщил мне следующее: конструктор КАЛЕНДИН заявил мне (БРЯНСКОМУ), что многие дефекты, которые в настоящее время устраняются, были известны еще в опытной и установочной сериях. Однако тогда был издан приказ, чтобы никаких изменений в машине не делать и поэтому никакие дефекты не устранялись, хотя было очевидно, что эти дефекты необходимо устранить.

Несмотря на то, что танк «А-34» производством еще не освоен и не устранены серьезные конструктивные дефекты, согласно приказа НКСМ завод №183 в настоящее время должен приступить к модернизации этого танка по вопросам расширения башни, изменения вооружения (увеличение огневой мощи), перемещение рации и др.

Прошу через НКСМ и ГАБТУ РККА выяснить причину запуска танков «А-34» в серию ряда существенных конструктивных недостатков» [6].

Безусловно, при перечислении такого количества недостатков можно вынести только один вердикт: танк никуда не годится. Но ведь всего год назад военные были в восторге от показа в Кубинке танков А-20 и А-32! Даже в докладной записке на имя И.В. Сталина, подписанной наркомом обороны К.Е. Ворошиловым и наркомами тяжелого и среднего машиностроения В.А. Малышевым и И.А. Лихачевым, говорится вполне однозначно: «Испытания показали, что эти машины являются непревзойденными из всех существующих танков данного типа, отличаются надежностью и прочностью ходовой части. На А-52 полная возможность усилить броню до 45 мм без особых переделок, что обеспечит защиту от огня 57-мм снарядов». [7]

Но разработчик не может сам по себе создавать танк, да и тактико-технические требования выдает заказчик. Макеты, чертежи и всю документацию на А-20, А-32 и А-34 (Т-34) тоже утверждали военные. Еще в сентябре 1939 г. в письме на имя народного комиссара обороны маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова начальник АБТУ комкор Д.Г. Павлов и военный комиссар АБТУ П.Н. Куликов сообщали, что «...с освоением производства Т-52 с толщиной брони 45 мм армия получает вполне качественную, быстроходную, экономичную машину весом более 25-24 т, которая будет непробиваемо противотанковой артиллерией калибра 57 мм...» [8].

Может, АБТУ тем самым пыталось переложить ответственность за свои просчеты на разработчиков? Так или иначе, но Т-34, первоначально почти по всем позициям отвечавший предъявлявшимся требованиям, к концу 1940 г. оказался уже не угоден. То есть военные, «не доведя до ума» один танк, начали требовать другой, по их мнению, более совершенный, в конструкции которого можно устранить все недочеты, выявленные у Т-34. Многочисленные конструктивные недостатки первой серийной «тридцатьчетверки» хорошо известны, однако, как уже говорилось, это свойственно любой машине в начальной стадии производства. Однако для разработки нового танка необходимо определенное время, а его у Советского Союза как раз и не было.

Конечно, в конце 1940 г. еще никто не знал точно, что война начнется именно 22 июня 1941 г., однако для большинства советских людей было ясно – она не за горами. И военные понимали это лучше других. Естественно, требовалось в первую очередь наращивать выпуск имеющихся машин, оперативно устраняя их конструктивные недостатки. Из конструкции Т-34 и КВ следовало выжать все возможное и только потом заниматься новыми машинами. Возвращаясь к критике Т-34 накануне войны, следует обратить особое внимание, что она исходила в основном от ГАБТУ. Документов, касающихся деятельности в то время наркоматов, отвечавших за выпуск танков Т-34 и устранения их конструктивных недостатков, к сожалению, значительно меньше.

Продольный разрез танка А-43 (проект).

В завершении темы, касающейся роли представителя заказчика в судьбе танка Т-34, приведем слова маршала бронетанковых войск П.А. Ротмистрова, заместителя командующего бронетанковыми и механизированными войсками-с 1944 г., сотрудника Технического управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии. В своем докладе 24 марта 1947 г. «Танки советской и иностранных армий на современном этапе и перспективы развития» о танке Т-34 он сказал следующее: «...Большинство типов танков, построенных до войны, сошли со сцены войны через два года и были заменены новыми более совершенными машинами. Приятным исключением является наш танк Т-54, который честно отслужил всю войну, остался непревзойденным до конца ее и теперь является вполне современной машиной» [9].

19 ноября 1940 г. вышло Постановление Комитета обороны №428сс, которое обязывало харьковских танкостроителей более серьезно подойти к вопросу улучшения конструкции Т-34. Прежде всего, следовало увеличить размер башни, повысить надежность трансмиссии и ходовой части, а также внести еще ряд изменений. 25 ноября НКСМ отдал соответствующий приказ КБ завода №183. Однако требования по повышению боевых свойств «тридцатьчетверки», которые были сформулированы в данном приказе, не устраивали военных. Они настаивали на внедрении целого ряда новшеств: расширении башенного погона; установке новой трехместной башни, оснащенной командирской башенкой; замене пружинной подвески более прогрессивной – торсионной; оснащении машины дизельным двигателем В-2К мощностью 600 л.с., усилении трансмиссии; увеличении боекомплекта; улучшении обзора и рабочих мест экипажа; повышении максимальной скорости движения до 70 км/ч (!). [1]

Выпуск усовершенствованной «тридцатьчетверки» планировалось начать уже в октябре 1941 г. Первое обсуждение мероприятий по модернизации Т-34 на заводе №183 прошло 29 декабря 1940 г. в ходе специального заседания, на которое были приглашены руководство завода, представители заказчика и Мариупольского завода им. Ильича, поставлявшего в Харьков бронедетали, прежде всего, башни.

Естественно, КБ, загруженное до предела текущими заданиями по обеспечению серийного производства Т-34, не успело должным образом проработать свои предложения. Главный конструктор завода А.А. Морозов в своем докладе предложил расширить башню без изменения диаметра погона, ввести командирскую башенку и внести ряд других изменений. Конструкторы предложили три варианта башен. Два варианта имели стандартный диаметр погона, как у серийных Т-34, – 1420 мм, а также так называемые «местные уширения в местах расположения орудийного расчета» и командирскую башенку над местом наводчика. Эти варианты башен отличались лишь формой изгиба бортовых листов.

Оба варианта с «местными уширениями» признали непригодными для производства, а третий вариант сочли более удачным. Он предусматривал увеличение башенного погона до 1600 мм, расширенную носовую часть и командирскую башенку в задней части крыши. При этом обеспечивалась удобная работа орудийного расчета, гарантировалось ведение прицельного огня, повышался темп стрельбы, значительно улучшалась обзорность и облегчалась посадка экипажа за счет большего количества люков в башне. Предлагались и различные изменения передней части корпуса Т-34 для установки башни с расширенным погоном. Возвращаясь к диаметру погона третьего варианта башни для модернизированной «тридцатьчетверки», следует отметить еще одну любопытную деталь – такой же диаметр башенного погона впоследствии будет и у Т-34-85.

В ходе заседания возник серьезный спор между представителями завода №183 и Мариупольского завода им. Ильича. Харьковчане желали улучшить боевые качества танка Т-34, а мариупольцы требовали сохранить производство башен в существующем виде, при минимальных затратах на изготовление новых приспособлений, штампов и оснастки. Понять их не сложно: завод был перегружен заказами для Военно-морского флота и едва справлялся с изготовлением не только сварных, но и литых башен для Т-34.

Для разрешения конфликта генерал-лейтенант Я.Н. Федоренко заручился поддержкой одного из членов Комитета обороны Маршала Советского Союза Г.И. Кулика. Получив письмо от начальника ГБТУ, Кулик 30 декабря 1940 г. направил на имя председателя Комитета обороны К.Е. Ворошилова предложение обязать Наркомат среднего машиностроения изготовить к 1 апреля 1941 г. два опытных Т-34 с торсионной подвеской, расширенным погоном башни, командирской башенкой с круговым обзором и повышенной скоростью движения. Данное письмо сыграло главную роль в ускорении работ по модернизации танка. Первоначально эти работы, начатые в ноябре 1940 г., шли только по отдельным направлениям прорабатывалась башня, элементы подвески, размещение смотровых приборов и т.д. Впоследствии все эти новшества предполагалось внедрить на танке Т-34.

Ситуация изменилась в январе 1941 г. после обсуждения на совместном совещании представителей ГАБТУ и руководства Наркомата среднего машиностроения сроков внедрения в серийное производство модернизированных элементов танка Т-34. Примерно в то же время ГАБТУ утвердило и тактико-технические требования на проектирование Т-34 с торсионной подвеской. Первоначально этот проект назвали Т-34Т (торсионный), но затем обозначение заменили на Т-34М (модернизированный), или Т-60 (не путать с легким Т-60). Масса машины должна была составлять не более 25,5 т, а экипаж состоять из 5 чел. Броневая защита – 35-45 мм, причем борта корпуса предполагалось устанавливать уже не под наклоном, а вертикально. А вот верхнюю лобовую деталь решили оставить под наклоном, как у Т-34. Вооружение – 76-мм пушка и два пулемета ДТ. Двигатель – дизель В-5 мощностью 600 л.с. Коробка передач – 5-скоростная, трансмиссия – планетарная. Для наблюдения за полем боя на башне предусматривалась установка командирской башенки.

Долгое время военные не могли окончательно остановиться и на выборе основного оружия Т-34. Так, ведущий инженер-подполковник И.Е. Панов в письме от 13 декабря 1940 г., адресованном начальнику ГАБТУ Красной Армии генерал-лейтенанту танковых войск Я.И. Федоренко, выдвинул следующее предложение:

«Считаю необходимым вооружить танки Т-14 пушкой 45 мм. 76 мм при одной и той же башне из расчета:

Две роты танков в батальоне вооружить 45мм. пушкой спаренной сДТ и одну роту 76 мм пушкой спаренной с ДТ или два взвода в роте вооруженных 45 мм. и один – 76мм. пушкой.

Что это даст? Танки, вооруженные 45мм. пушкой будут иметь запас снарядов до 250 шт. (в башне расширенной), в существуюшей, до 200 шт., т.е. увеличивается число выстрелов по сравнению с 76 мм. запасом в два раза. Скорострельность 45 мм. пушки, учитывая вес патрона при перезаряжании также почти в два раза выше, что даст не меньший эффект при ведении огня по огневым точкам противника (пуль, гнезда, ПТО) и по танкам легкого бронирования» [10].

Казалось бы, предложение инженера-подполковника И.Е. Панова можно было назвать вполне целесообразным, однако даже в мирное время использование на одних и тех же танках различного вооружения вносило определенные трудности, прежде всего, в снабжение боеприпасами (тогда в частях, оснащенных Т-34, возникла бы потребность в снарядах двух калибров). В ходе же боевых действий такое решение было чревато весьма серьезными последствиями. К тому же, как показали события Великой Отечественной войны, 76-мм пушка оказалась куда более надежным средством борьбы как с бронетанковой техникой, так и с укреплениями противника.

В начале февраля 1941 г. начатые работы разделились на два направления – на так называемые «большую» и «малую» модернизации. Первое направление предусматривало создание абсолютно новой машины, а второе повышение боевых качеств серийных танков. «Малая» модернизации предполагала установку на серийной «тридцатьчетверке» новых призматических смотровых приборов механика-водителя и в башне, нового главного фрикциона, вентилятора, внедрение новых гусениц, боеукладки с увеличенным боекомплектом, масляной системы, улучшение конструкции башенного погона и ряда других узлов и агрегатов.