Текст книги "Рассказы о героях"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Рассказы о героях

А. Журавлев
ДРУГ МОЙ – ШАМИЛЬ

Герой Советского Союза

Шамиль Мунасыпович Абдрашитов

Собирая материалы о подвигах летчиков в годы Великой Отечественной войны, я обнаружил в военном архиве приказ командира 265-й истребительной авиационной дивизии от 26 сентября 1943 года. В нем говорилось:

«За умелые и смелые действия, героизм и отвагу, проявленные в борьбе с немецкими захватчиками, наградить заместителя командира авиаэскадрильи 402-го Краснознаменного ордена Суворова II степени истребительного авиационного полка лейтенанта Шамиля Мунасыповича Абдрашитова орденом Красной Звезды».

«Шамиль Абдрашитов, – подумал я. – Неужели это он, мой боевой товарищ по жарким боям над Кубанью и Южной Украиной?»

Я немедленно обратился в наградной отдел Министерства обороны:

– Нет ли у вас сведений о лейтенанте?

– Есть!

Я засел за просмотр архивных материалов, перелистал тысячи страниц, разыскал адреса, сделал запросы. А через несколько дней получил большой пакет от родителей Шамиля – Мунасыпа и Галимы Абдрашитовых: вырезки из газет, письма друзей, фотокарточки…

Вот он – Шамиль Абдрашитов, высокий, стройный, с копной черных волос, орлиным профилем, высоким лбом, живыми темными глазами, в которых всегда горит огонек веселья и непосредственности…

Вот он – друг мой Шамилек, немного застенчивый, правдивый и горячий в спорах…

Вот он – боевой товарищ, душа эскадрильи, дерзкий до безумия в воздухе и самый обыкновенный и простой на земле… Это о нем кричали в эфире фашисты: «Ахтунг, ахтунг! Шамиль в воздухе!»

Шамиль родился в 1921 году в Оренбурге, в семье рабочего-грузчика. Рос тихим, скромным, пытливым. В 1929 году поступил в татарскую школу. Переводился из класса в класс с хорошими оценками. Был аккуратным, дисциплинированным, отзывчивым к просьбам товарищей, всегда помогал отстающим в учебе. Его памяти завидовали взрослые. В школе он трижды подряд избирался председателем учкома. Как лучшего ученика, его в 1936 году приняли в ряды Ленинского комсомола. Окончил восьмилетку в 1937 году.

Молодого паренька тянуло к технике, к авиации. Он поступил работать мотористом в авиационные мастерские. Но мечте не было предела: хотелось самому потрогать руками облака. Осенью его приняли на летное отделение городского аэроклуба.

Тяжело было юноше: днем – работа в мастерских, вечером – полеты. Но разве можно обрезать крылья мечте? В 1938 году Шамиль закончил с отличием учебу в аэроклубе. Осуществилась мечта комсомольца – он летал. Однако его привлекали боевые самолеты. И по путевке комсомола Шамиль поступил в Оренбургскую военную школу летчиков.

В ноябре 1940 года у него на левом рукаве гимнастерки появился знак военного летчика-истребителя.

– Поздравляем, сынок, – сказали ему родители, – очень рады, что ты получил путевку в небо… Не посрами великого доверия Родины…

– Не посрамлю, – ответил сын.

Через месяц голубой экспресс доставил младшего лейтенанта Абдрашитова в Приморье, на охрану дальневосточных границ нашей Отчизны. Полеты над тайгой, отработка высотных боев, стрельбы по наземным целям… Молодой летчик мужал и креп, совершенствовался как мастер военного дела.

В июне 1941 года на западных границах нашего государства разразилась военная гроза. Младший лейтенант Шамиль Абдрашитов и другие летчики рвались на фронт. Но их не отпускали: боевые силы нужны были и на дальних восточных границах. Лишь в апреле 1943 года полк, в котором служил Абдрашитов, прибыл в Действующую армию.

…Враг, отступая с Северного Кавказа, упорно сопротивлялся, цепляясь за каждый рубеж. От города Темрюка вдоль реки Кубани через станицу Крымскую до города Новороссийска немцы построили так называемую «голубую линию».

В воздухе шли ожесточенные сражения. Враг бросал в бой армады самолетов. В небе одновременно находились тысячи машин. От разрывов бомб и снарядов стонала земля. Над «голубой линией» висели черные тучи пожарищ. Летчики по шесть-семь раз в день вылетали на боевые задания. К вечеру буквально валились с ног от усталости и нервного перенапряжения.

Первые боевые вылеты Шамиля были для него замечательной школой. Он учился у старших товарищей тактике, хитрости, хладнокровию в схватках с врагом.

…Это было двадцать пятого апреля 1943 года, С командного пункта дивизии передали в полк:

– Более тридцати бомбардировщиков противника под прикрытием истребителей движутся к станице Крымской. Перехватить бомбардировщиков, не дать им сбросить бомбовый груз на боевые порядки наших войск!

Шипя и разбрызгивая красные искры, взвилась в небо сигнальная ракета.

– Боевая тревога! Дежурной группе в воздух!

Командир эскадрильи старший лейтенант Анатолий Ермолаевич Рубахин взлетел в паре с младшим лейтенантом Абдрашитовым. Набирая высоту, летчики внимательно следили за воздушной обстановкой. Подлетая к «голубой линии», Анатолий Рубахин заметил вражеских бомбардировщиков, шедших плотным «клином». По сторонам прошивали небо истребители. «Многовато», – подумал Рубахин.

Наземная станция наведения передавала:

– Соколы, соколы! Бейте бомберов!

– Атакуем все вместе! – приказал Рубахин. – Шамиль, прикрой меня!

Командир атаковал ведущего правой четверки бомбардировщиков. Шамиль последовал за ним, одновременно осматривая правую и левую стороны пути. Все было в порядке. Шамиль видел, как краснозвездный истребитель быстро приближался к врагу: «Столкнется!» – мелькнула мысль в голове. В это время самолет Анатолия осветился пламенем, вырвавшимся из стволов пушек. Огненные шарики трассирующих снарядов врезались в фюзеляж бомбардировщика. Он выплюнул клочки дыма и, вспыхнув ярким пламенем, резко, словно от испуга, перевернулся на спину и помчался к земле.

Атака Рубахина была так неожиданна для врага, что стрелки-бомбардиры других самолетов не успели сделать по нашим истребителям ни одного выстрела. Воспользовавшись этим, Абдрашитов насел на другого фашиста. Летчик, видимо, был опытным: он заметил приближавшегося сзади «ЯКа» и начал бросать свой самолет с одного крыла на другое, увертываясь от пулеметно-пушечного огня. Абдрашитов горячился, выпускал одну очередь за другой, но в цель не попадал. «Уйдет, гад!» – с досадой думал Шамиль, упорно следуя за врагом.

В это время он услышал спокойный голос командира:

– Не психуй, Шамиль! Подходи ближе, бей спокойнее… Я прикрою тебя…

Как они были нужны, эти слова старшего товарища! Шамиль дал газ мотору, спокойно догнал врага, подошел к нему почти вплотную и нажал гашетку.

– Ого-го! Фашист на тот свет потопал… Молодец, Шамиль! Поздравляю с первой победой! – кричал по радио старший лейтенант Рубахин.

В этом бою наша группа сбила три самолета.

Шамиль, посадив свой самолет на аэродроме, ворвался в землянку командного пункта, как вихрь. Густые черные волосы прилипли от пота к высокому лбу, глаза блестели озорным огоньком:

– Ну, вот, одного фрица срубал!

Через минуту, немного успокоившись, он обратился к командиру эскадрильи:

– Товарищ старший лейтенант! Я готов к полету, машина исправна, оружие заряжено…

– Простынь немного… – добродушно ответил Рубахин и, улыбаясь, обнял Шамиля за плечи, как сына, думая: «Не ошибся я в тебе, хороший боец получился… Желаю тебе больших крыльев…»

В июне 1943 года под напором советских войск рухнула «голубая линия». Враг отступил к Керченскому проливу.

Над Кубанью Шамиль Абдрашитов сбил девять самолетов врага.

Гитлеровское командование приложило много усилий, чтобы удержать город Мелитополь – ворота в Крым и к Нижнему Днепру. Фашисты зверски расправлялись с мирным украинским населением. Только из Мелитополя и окрестных пунктов было угнано в рабство более восьми тысяч юношей и девушек.

У летчиков кипела в сердцах ненависть, они рвались в бой. Но сентябрьская погода была хмурой. Солнце почти не показывалось из-за туч. И лишь когда выдавалась летняя погода, в небе разгорались бои.

Шамиль Абдрашитов был назначен заместителем командира эскадрильи, ему присвоили звание лейтенанта. 3 октября 1944 года он прикрывал четверкой «ЯКов» свои войска над рекой Молочной. Фашистских самолетов в воздухе не было. Станция наведения передала приказ: разведать расположение войск противника в районе Аскания-Нова.

Шамиль знал, что это задание очень тяжелое и рискованное. Низкие облака опускались почти до самой земли. Чтобы увидеть местность, нужно лететь на бреющем полете, подвергаться обстрелу из всех видов оружия врага, вплоть до пистолета. Но летчик не испугался этого. Он пролетел по маршруту, собрал разведывательные данные о скоплениях противника и передал их по радио на командный пункт. Они очень пригодились. Вскоре стрелковая дивизия перешла в наступление и заняла совхоз «Аскания-Нова» – укрепленный пункт врага.

Двадцать третьего октября 1943 года Шамиль опять поднялся в воздух. Он летел ведомым у командира полка майора Анатолия Рубахина.

Ночное небо было усеяно яркими звездами. Внизу четко вырисовывался передний край: вспышками снарядов освещалась бурая земля. Когда наши летчики находились над территорией врага, Рубахин обнаружил группу «хейнкелей-111», летевших на восток.

– «Хейнкелей» видите? – спросил он летчиков.

– Видим…

– Атакуем! – приказал командир.

Шамиль Абдрашитов приближался к вражеской машине сзади, снизу. Он видел, как из патрубков моторов вырывалось голубое, с красными прожилками пламя. Шамиль нажал на гашетку пушки. Она заохала, отчего по самолету прошла мелкая дрожь. «Хейнкель» круто полез вверх, потом резко перешел на нос и, неуклюже поворачиваясь вокруг своей оси, полетел к земле…

В ночном бою другими нашими летчиками были сбиты еще три «хейнкеля».

Вот что писал авиаторам командир пехотного полка об этой ночной схватке:

«Когда ночью сорок пять «Хе-111» хотели совершить налет на наш передний край, ваши летчики смело вступили в бой, несмотря на неравенство сил, заставили немцев сбросить бомбы на их же войска. В результате дерзкой атаки летчики на наших глазах сбили четырех «Хе-111» и обеспечили нам выполнение боевой задачи. Солдатское им спасибо!»

…Шли бои за освобождение солнечного Крыма. Шамиль Абдрашитов зарекомендовал себя отличным ночным истребителем.

В феврале 1944 года темной ночью Шамиль вылетел на одиночную охоту. Всматриваясь в серое ночное небо, он заметил группу вражеских бомбардировщиков в районе Тархан. Они шли бомбить переправу через Сиваш. Не раздумывая, Шамиль бросился наперерез ведущему и меткой очередью сразил его. Другие бомбардировщики не осмелились подойти к переправе. Продолжая барражирование, Абдрашитов увидел «хейнкеля-111». Лейтенант подошел сзади и обрушил на него всю мощь огня… Так, за один ночной вылет советский летчик сбил двух коршунов.

…Под ногами врага горела крымская земля. Впереди был город-герой Севастополь.

– Когда отдыхает наш командир – неведомо, – говорили о Шамиле молодые летчики. Да, он буквально рвался в полет, его энергии не было предела.

– Очистим полуостров, поеду в оренбургские степи, навещу своих родителей и друзей, – говорил он.

– И женишься… – подсказывали друзья.

– Рановато… Отложу до победы…

Но не пришлось Шамилю побывать у родных. Третьего мая 1944 года он погиб смертью героя. Вот как это было.

На аэродроме мыса Херсонес скопилось большое количество вражеской авиации, на которой враг эвакуировал офицерский состав, награбленное имущество. Над мысом беспрерывно патрулировали «мессершмитты» и «фокке-вульфы».

Лейтенант Абдрашитов в группе шести «ЯКов» вылетел ведущим на штурмовку аэродрома. Подойдя к цели со стороны моря, наши летчики сбросили на плотно стоящие самолеты осколочные бомбы и открыли огонь из пушек и пулеметов. Аэродром превратился в огромный костер. Черный дым поднялся на высоту тысячи метров.

Когда Шамиль выходил из первой атаки, к нему в хвост внезапно пристроился «фокке-вульф» и открыл огонь. Лейтенант был ранен, самолет поврежден и плохо слушался рулей. Из мотора вырвалось ярко-оранжевое пламя. Оно лизнуло поверхность фюзеляжа, полыхнуло в кабину. Шамиль оставил горящую кабину и выпрыгнул на парашюте. Под ним было Черное море. Заходящее солнце кровавило гребни волн. Они навсегда скрыли от Шамиля далекие береговые очертания родной земли…

Через пять дней Крым стал нашим.

Короткую, но славную жизнь прожил Шамиль Мунасыпович Абдрашитов, парень из Оренбурга. Он совершил более двухсот сорока боевых вылетов, провел тридцать восемь воздушных боев, сбив при этом шестнадцать самолетов противника. Родина высоко оценила его ратные подвиги, наградив его четырьмя орденами и тремя медалями. Второго августа 1944 года ему посмертно было присвоено почетное звание Героя Советского Союза.

Большое сердце было у моего друга, бесстрашного воина-коммуниста…

1967 г.

Н. Ливанов
ЗА ЗЕМЛЮ РОДНУЮ…

Герой Советского Союза

Николай Дмитриевич Авдеев

В тот грозовой июнь не пришлось долго ждать боевого задания. Получив его, экипаж самолета остался спокойным, воины ничем не выдавали своего внутреннего волнения. Веселый, озорной Вася, стрелок-радист, шутливо подмигивал штурману Николаю Авдееву.

– До вылета еще целых полчаса. Может, в кино на первый сеанс успеем сходить, а?

Николай скупо, кончиками губ улыбнулся и ничего не ответил. Но понял: Вася шутит не ради веселья. Смысл шутки прост: «Я нисколько не боюсь, смотри – даже шучу. А ты?»

Это уже хорошо. Николай склонился над картой, детально изучал цель. Пока шло так, как на большом и ответственном учении.

Справа в темно-синюю высь с легким треском взлетела зеленая ракета. Усилился рев авиационных моторов. Одна за другой поднимались машины…

Ночное небо было безоблачным. Внизу растворялись, терялись во мгле очертания сел, рощиц. Все реже поблескивали змейки речушек, озер.

Под мрачным покрывалом светомаскировки, казалось, все вымерло. В небе шло восемь бомбардировщиков. Внутри их напряженно работали товарищи Николая. Никто из них еще никогда не «нюхал пороху». Но вчера на митинге все говорили одно и то же: «Бить врагов надо! Жизни не пожалеем!»

А как будет сейчас? Хватит ли духу и мужества, чтобы повторить те же слова, когда бомбардировщики подойдут к цели, приблизятся к звериному лицу врага?

– Как дела, товарищ лейтенант? – послышался в наушниках голос летчика Черненко. – Скоро ли доберемся до передовой?

– Осталось немного, – ответил Николай. – Подготовьтесь к боевому курсу.

Слева поползли от земли вверх тысячи мелких разноцветных огоньков.

– Смотрите, Николай! – воскликнул Вася. – Иллюминация какая! Трассирующие пули!

Никто из летчиков не рассчитывал на легкую «воздушную прогулку». Фашисты тогда вели себя в небе и на земле нагло, по-разбойничьи. Численное превосходство толкало их на коварные авантюры. Каждый наш авиатор хорошо понимал, что никакой скидки на его молодость, неопытность не будет…

А вот и передовая. Беспрерывно, одна за другой, в воздух взвивались сигнальные ракеты, вспыхивали огни взрывов и выстрелов. За ними лежала цель – узловая станция, а на ней вражеские эшелоны с техникой, боеприпасами. Гитлеровцы подтянули их поближе к передовой, готовясь к новому прыжку на нашу землю.

Бомбардировщики легли на боевой курс. Впереди, недалеко от самолетов вырос столб ослепительного света. Он метнулся в одну сторону, потом в другую, начал описывать окружности в ночном небе.

– Зенитчики всполошились! – крикнул Николай своим товарищам.

Через несколько минут ночное небо уже прощупывало несколько прожекторов. Луч одного из них скользнул по плоскости самолета Черненко. На миг кабина наполнилась светом.

Зенитки не заставили себя долго ждать. Сбоку, впереди, точно пухлые комочки, появились разрывы снарядов. Их смертоносная сетка становилась все гуще и гуще. Несколько осколков шаркнуло по обшивке самолета. «Девятка», под таким номером шел самолет Черненко, свернула чуть правее. На этот раз удалось уйти от прожектора.

Однако через несколько минут в кабину снова прорвались снопы света. Они появились почти одновременно с двух сторон. Николай на миг зажмурил глаза. «Кажется, схватили в клещи, сейчас полоснут!» – подумал он. Самолет дал крен вправо. Но в темноту не удалось вырваться. Не принес успеха и рывок влево. Цепкие щупальца прожекторов словно схватили самолет в свои смертельные объятия. Через секунду в кабине запахло гарью. Оглушительный треск раздался совсем рядом. Осколки раскаленного металла пробили обшивку.

– Кажется, пристрелялись, гады! – глухо проворчал стрелок-радист.

Вдоль луча прожектора потянулись к самолету пунктиры трассирующих пуль, забарабанили по фюзеляжу, крыльям. Тяжело было погибать в первом же боевом вылете, не успев причинить фашистам ни малейшего вреда! И вдруг внизу раздался взрыв. Один из прожекторов мгновенно потух. Самолет быстро юркнул в спасительную темноту.

– Спасибо, хлопцы! – с радостью воскликнул Николай.

Именно в эти секунды он до глубины души прочувствовал, что значит товарищеская боевая выручка.

Настроение членов экипажа резко приподнялось. Все духовные и физические силы были теперь подчинены одному – выдержать курс, метко сбросить бомбы на цель.

Николай прильнул к прицелу, но цель вдруг переместилась.

– Прошли через пекло, а тут будем мазать! – ворчит Николай и командует: – Вправо на два градуса!

Самолет выравнивается. Еще несколько секунд, и бомбы пошли на цель. Внизу загромыхало, клубы дыма обволокли черные вереницы вагонов.

Один за другим на цель заходили и другие бомбардировщики. Сильные взрывы потрясали станцию, там рвались боеприпасы.

Первое боевое задание было выполнено.

После этого Николаю Авдееву и его товарищам не раз приходилось бывать в бою. Были условия и посложнее. Но первый вылет, первый экзамен запомнился ему до конца дней. Так и не удалось узнать, кто же помог их самолету вырваться из смертельных объятий прожекторов. Никто из летчиков в этом «не сознавался». Но из той операции на аэродром не вернулся один бомбардировщик. Может быть, именно его экипаж пожертвовал собой ради товарищей, попавших в беду.

После каждого вылета летчики давали клятву мстить фашистам за погибших друзей, за все наше, советское, которое пытались отобрать гитлеровцы. Давал эту клятву и Николай Авдеев.

В первые дни войны Николай Авдеев совершил пятнадцать боевых вылетов. Были неравные схватки с фашистскими стервятниками, потери боевых товарищей – все пришлось испытать. Но враг всегда испытывал и бомбовые удары «девятки».

Авиасоединение, в котором служил Николай Авдеев, перебрасывалось с одного фронта на другой: Орел, Ленинград, Харьков, Сталинград, Киев… А на Урал, в Орск, почта приносила скупые весточки:

«…Все в порядке, не волнуйтесь, врагу не даем покоя, возвратимся с победой».

«…Дорогие мои, можете поздравить меня с правительственной наградой – орденом Красного Знамени…»

Несколько позже грудь гвардии капитана Николая Авдеева украсилась еще одним орденом Красного Знамени.

В эскадрильи теперь знали Николая Авдеева как опытного штурмана. Сначала на его счету были десятки боевых вылетов, потом этот счет увеличился до сотни, перевалил на другую… Было сбито несколько фашистских самолетов.

Когда в сводках Советского Информбюро сообщалось о новых ударах наших бомбардировщиков по гитлеровцам, Николай с удовлетворением отмечал, что в эти удары и он вложил частицу своей силы. Почти каждый день экипаж уходил в далекий рейд, в тыл врага, бомбил военные объекты немцев в Польше, в Восточной Пруссии, в Прибалтике.

В жаркий июльский день бомбардировщик, штурманом которого был Николай Авдеев, в группе других самолетов шел на очередное задание. Цель – разбомбить скопление живой силы и техники врага у города Люблина. Николай Авдеев знал эти места, ему много раз приходилось летать по этому курсу днем и ночью.

Появилось шесть вражеских истребителей против трех наших бомбардировщиков. На стороне гитлеровцев были маневренность и скорость. Лишь точный и умелый огонь мог отогнать или уничтожить стервятников.

Вверху над головой пронеслись сизые дымки. Казалось, вот-вот они вопьются в голову. Потеряй в эти секунды присутствие духа, сломай боевой строй – и тогда конец всем, насядут истребители, доконают. Это понимал каждый. Николай судорожно сжал ручки турели. В сетке прицела быстро рос силуэт фашистского коршуна. Но стрелять по нему еще рановато. Нужно дать ему подойти на линию действительного огня, а вот теперь – огненная трасса понеслась навстречу стервятнику. Дружно ударили и с других самолетов.

Расчет гитлеровцев – напасть с ходу, всей группой, не удался. Встретив отпор, они резко изменили тактику, вытянулись цепочкой, стараясь атаковать задний самолет и им же прикрываться от нашего огня.

Но и этот маневр был разгадан. Бомбардировщики эшелонировались по высоте и встретили истребителей врага огнем всех пулеметов. Фашистские самолеты метнулись в сторону и скрылись за облачком.

Ушли? Не похоже на стервятников. Имея численное превосходство, они не уйдут. Так оно и вышло. Перестроившись, истребители вновь ринулись на бомбардировщиков.

Николай увидел, как один из фашистов начал пристраиваться сзади соседа-бомбардировщика, выравнялся с ним в одной плоскости. Наш самолет фактически был обезоружен. Стрелять по стервятнику нельзя: пули прошьют хвостовое оперение своего самолета, и тогда хорошего не жди.

Для принятия решения Николаю понадобились секунды. Команда, и… самолет дает резкий крен. Николай нажимает гашетку. Промаха не может быть – истребитель совсем рядом. Фашист не ожидал такого оборота, метнулся в сторону, но было уже поздно. Около вражеского самолета появился дымок, из-под мотора выскочили небольшие языки пламени и жадно начали лизать подтеки масла. Потом самолет вспыхнул и, объятый черными клубами дыма, ринулся вниз.

Радость охватила и Николая и его товарищей. И не только потому, что он отправил на тот свет фашиста. Главное – спасена жизнь товарищей. И он, Авдеев, сделал это так, как сделали то же его друзья в ту тревожную ночь первого боевого вылета. Это был седьмой вражеский самолет, уничтоженный Николаем.

С очередной атакой у гитлеровцев также ничего не вышло. В небе появились советские истребители. Потеряв еще два самолета, фашисты обратились в бегство.

На обратном пути после бомбежки наши самолеты снова встретились с вражескими истребителями. Разгорелся жаркий бой. Боеприпасов на бомбардировщиках оставалось немного. И гитлеровцы скоро почувствовали это. Они нагло сближались, прошивали пулеметными очередями наши самолеты.

Выход был в одном – уйти. Двум бомбардировщикам это удалось сделать. Один самолет – на нем летал и Авдеев, вспыхнул и начал падать. Экипаж выбросился с парашютами.

После приземления укрылись в густой ржи. Долго носились фашистские стервятники над местом падения самолета, пытаясь обнаружить и расправиться с советскими летчиками. Но старания их пошли впустую.

Очень скоро экипаж самолета был готов к новым боям. Вскоре число боевых вылетов, совершенных Николаем Авдеевым, достигло 270.

Однажды, после возвращения с боевого задания, Николай Авдеев узнал радостную весть – Указом Президиума Верховного Совета СССР ему присвоено звание Героя Советского Союза. Это было 19 августа 1944 года.

Командир части писал родителям Николая в Орск:

«…Ваш сын Николай Дмитриевич Авдеев, штурман нашей гвардейской краснознаменной авиационной части, проявляет величайшие образцы мужества, героизма и отваги в борьбе с фашистскими захватчиками. Поздравляем Вас с присвоением ему звания Героя Советского Союза. Выражаем наше гвардейское спасибо за воспитание сына-героя».

Когда это письмо дошло до берегов Урала, семью Авдеевых уже подстерегала другая весть…

Это было 1 сентября 1944 года. Штурман Герой Советского Союза капитан Авдеев вел бомбардировщики в тыл врага. Внизу еще не тронутые осенним дыханием зеленели луга, серебрилась речка, напоминая о родном Урале.

Справа и слева появились назойливые клубочки разрывов зенитных снарядов.

– Держим боевой курс! – объявил по переговорному устройству Николай Авдеев.

Первый заход. У железнодорожного полотна взвились черные клубы дыма. Запылали склады, вагоны. На втором заходе осколок снаряда угодил Николаю в висок. На миг глаза обволокло сизым туманом. Теплая кровь брызнула на одежду, штурманские приборы.

Но штурман не упал. Зажав рукой рану, он продолжал командовать.

– Левее три градуса, так, так. Хорошо!

Бомбовой удар пришелся по цели. В воздух взлетели обломки строений, повалились вагоны с техникой.

Задание выполнено. Теперь скорей, скорей домой! Но хватит ли сил добраться до аэродрома?

Винты с ревом врезаются в воздух. Вот уже позади остались разрывы снарядов. Но на пути снова вражеские самолеты. Снаряд угодил в мотор бомбардировщика. Раздался взрыв. В штурманскую кабину ворвался огромный сноп пламени, ударил в лицо, по рукам. Весь обгоревший Николай Авдеев успел выкрикнуть два слова:

– Держись, ребята!

Самолет, ободранный и простреленный, приземлился на лужайке.

Друзья не нашли Николая в самолете. Люк был открыт, штурманская кабина пуста…

Обнаружили Авдеева внизу, под плоскостью самолета, прижатого к земле. Еще два часа боролся сильный организм штурмана со смертью…

Похоронен герой на украинской земле, у Киева. На гранитной плите – надпись:

Герой Радяньского Союзу гвардии капитан

Мыкола Дмытровыч Авдеев

1919—1944

Могила – на холме. А внизу шумит старый бурливый Днепр, родная земля славного кобзаря Шевченко. Расцветает украинская земля, на которой сражался с врагами Советской Родины и погиб русский парень с Урала – Николай Авдеев.

1967 г.