Текст книги "Авиация и космонавтика 2016 12"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Авиация и космонавтика 2016 12

вчера • сегодня • завтра

Декабрь 2016 г.

На первой стр. обложки фото Сергея Кривчикова.

21 декабря – День Дальней Авиации

18 декабря – 35 лет со дня первого полета дальнего бомбардировщика Ту-160

Фото Евгения Казеннова

Виктор Урвачев

Авиация ПВО в битве за Москву

К 75-летию разгрома германской армии под Москвой

Противовоздушную оборону Москвы осуществлял 6-й истребительный авиационный корпус, отражавший ночные налеты немецкой авиации на столицу, которые начались 22 июля 1941 года. С октября 1941 г. в ходе наступления немецких войск на Москву и их последующего разгрома полки корпуса ПВО стали выполнять также задачи фронтовой авиации. Они прикрывали войска, вели разведку, сопровождали ударные самолеты, штурмовали наземные цели и внесли значительный вклад в победу под Москвой, который, как представляется, пока еще недостаточно отражен в истории войны. Поэтому в 75-ю годовщину начала битвы за Москву предлагаются записки, посвященные боевой работе корпуса в ходе этой битвы, в основном на примере 34-го иап, который дислоцировался на ее главном, западном направлении и больше других полков корпуса совершил боевых вылетов и одержал побед в воздушных боях. Основой для записок послужили материалы Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации, фронтовых газет и воспоминания участников тех событий, в числе которых летчик 34-го иап Георгий Урвачев – отец автора этих записок.

Самолеты МиГ-3

Немецкое наступление на Москву (операция «Тайфун»), началось 30 сентября. Фронт приблизился к городу и кроме ночных налетов на столицу немцы начали совершать налеты днем. В результате напряжение боевой работы летчиков корпуса значительно возросло.

Доктор исторических наук, в прошлом летчик, участник тех событий А.Г. Федоров в монографии «Авиация в битве под Москвой» писал о действии авиации ПВО осенью 1941 г.:«Выполняя задачи по прикрытию войск Западного фронта, железнодорожных перевозок и отражению налетов вражеской авиации на Москву, летчикам приходилось совершать по 5-6 боевых вылетов в день. Нередко воздушные бои не прекращались в течение всего светлого времени суток и при плохих метеорологических условиях».

По словам другого участника воздушного сражения под Москвой, летчика 178-го иап ПВО Москвы Николая Дудника, ставшего после войны заместителем начальника штаба Московского округа ПВО, генерал-майором авиации:«Летом и осенью доходило до шести-семи боевых вылетов в день – это очень тяжело, практически предел».

Один из летчиков 34-го иап ПВО, дислоцировавшегося на главном, западном направлении во Внуково, вспоминал осень 1941 г: «Бои шли весь день и летчики, выйдя из боя, спешили заправиться, пополнить боезапас, снова взлетали в бой». И далее: «6-8 вылетов на задание стало для нас нормой. <...> Бывали моменты, когда в полку оставалось с десяток исправных самолетов и столько же летчиков и приходилось в день делать по 7-9 боевых вылетов».

С начала немецкого наступления летчики 6-го иак вели интенсивную воздушную разведку, которая 2 октября обнаружила у г. Белого механизированную колонну противника, наступавшую на Москву. Истребители корпуса были незамедлительно подняты для нанесения по ней штурмовых ударов, в ходе которых особенно эффективно действовали летчики 120-го иап на устаревших, но вооруженных помимо четырех пулеметов восемью реактивными снарядами бипланах И-153 «Чайка».

Со 2 по 4 октября летчики 120-го иап ежедневно перелетали с аэродрома базирования в Алферьево на аэродром Инютино, откуда успевали за светлое время сделать два боевых вылета на штурмовку и поздно вечером вернуться в Алферьево. Для поддержки и прикрытия их эскадрилья Михаила Найденко из 34-го полка временно перебазировалась в Инютино. Она свою задачу выполнила – 120-й полк в эти дни совершил 124 вылета для нанесения штурмовых ударов по противнику и потерь не имел.

Весь октябрь 120-й полк продолжал штурмовать противника, вести разведку и прикрывать войска на Можайской линии обороны. При этом, командир полка майор Александр Писанко лично участвовал в боевых вылетах и штурмовых ударах по противнику. 28 октября он был награжден орденом Красного Знамени, которого одновременно с ним были удостоены еще двенадцать летчиков его полка.

Летчики корпуса, продолжая вести разведку, 4 октября обнаружили глубокий прорыв немецких танков в тыл советских войск на г. Юхнов, что на 100 км ближе к Москве, чем от г. Белого. Сведения были настолько ошеломляющими, что вызвали недоверие не только армейского командования, но и военно-политического руководства страны. Летчики и командование корпуса были обвинены в трусости и паникерстве, им пригрозили строгими карами, если сведения не подтвердятся.

В связи с этим, несмотря на резкое ухудшение погоды, туман и дождь, переходящие в метель летчики вновь вылетели на разведку. Но данные предыдущей авиаразведки подтвердили не они, а немецкие танки, которые, не получив своевременного отпора, 6 октября заняли Юхнов, а нас следующий день замкнули кольцо окружения значительных сил Красной Армии под Вязьмой. «Если бы мне поверили!» – так названа одна из послевоенных публикаций об этих событиях бывшего заместителя командира 6-го иак М.Н. Якушина, который первым обнаружил немецкие танки.

В эти дни, сражаясь с немецкой авиацией, 34-й полк понес первые боевые потери. В воздушном бою с тремя Ме-109 погиб заместитель командира эскадрильи старший лейтенант Иван Лукин. Через два дня младшие лейтенанты командир звена Алексей Макаров и летчик Иван Дыкин не вернулись из боевого вылета после воздушного боя, который они вместе с лейтенантом Степаном Тихоновым втроем вели в районе Можайска против четверки Ме-109.

Хейнкели-111 в боевом порядке

Стрелки Хе-111

Летчики 120-го иап у «Чайки»

Тяжелый бой провела эскадрилья Найденко, которая в составе девяти истребителей вылетела с аэродрома Инютино для сопровождения и прикрытия штурмовиков Ил-2 в районе г. Белого. Там ее встретили шестнадцать Ме-109 из группы III/JG27, дислоцировавшейся в районе Сычевки. В ходе боя Михаил Найденко, Николай Мирошниченко и Сергей Платов каждый сбили по самолету противника, но в этом бою погиб адъютант эскадрильи Владимир Фокин, покинули подбитые самолеты с парашютами раненный Василий Писецкий и Сергей Платов, а Михаил Найденко и Николай Мирошниченко совершили вынужденные посадки.

19 октября в Москве было объявлено осадное положение, а накануне, пытаясь прорваться к ней, немецкая авиация предприняла массированные налеты. В одном из них летчики 34-го полка Николай Александров, Юрий Сельдяков и Александр Потапов атаковали пару Ю-88, которые успели скрыться в облаках, а на них в это время сверху свалились шесть Ме-110. Воздушный бой длился 20 мин. В ходе боя Николай Александров одного «мессера», чтобы не ушел в облака, прижал сверху к земле и на бреющем полете в районе Апрелевки сбил.

В следующие три дня погода окончательно испортилась, облачность опустилась почти до земли, шел дождь, аэродром был закрыт туманом, и вылетов не было.

22 октября с утра сплошная облачность вновь была на высоте всего 50 м, но к полудню облака поднялись до 1000 м и немецкие самолеты группами по 60 боевых машин атаковали военные цели в пригородах столицы. По запискам одного из летчиков: «В этот день бои шли от Тушино до Люберец весь день, но ни один немецкий самолет не прорвался к Москве».

Первые воздушные бои завязали в полдень летчики 34-го полка Юрий

Сельдяков у Можайска с Ю-88 и Петр Еременко в районе Кубинки с Хе-111, которые поспешили уйти в облака. И все-таки через несколько минут первый немецкий бомбардировщик До-215 рухнул на землю около Наро-Фоминска после атаки Николая Александрова, обнаружившего его за тонким облачным слоем второго яруса на высоте 2000 м.

Следующим был Хе-111. Сергей Пантелеев гнал его от Внуково до Кубинки, где сбил с дистанции 250 м. А Виктор Коробов настиг скрывшегося в облаках Ю-88, который уже дымил после его атак, и добил в упор с дистанции 50 м. Василий Герасимов подловил пару Ю-88 под облаками на высоте 800 м. Один из них, загоревшись, рухнул на землю. В критический, видимо, момент в воздух поднялся их командир Леонид Рыбкин, он сходу атаковал и сбил «Юнкерс-88».

На аэродроме оставалось дежурное звено, и лейтенант Юрий Сельдяков из его состава вспоминал: «Я находился на аэродроме в готовности № <...> один Ju88, шедший вдоль автострады на высоте 2000 м, заметил наш аэродром и развернулся для бомбометания, <...> я немедленно вырулил на взлетно-посадочную полосу. Обнаружив стартующий истребитель, «юнкере» стал бомбить полосу. Но он опоздал, и мой МиГ стремительно набирал высоту. Я начал преследовать противника. <...> Сблизившись на дистанцию 150 м, я дал длинную очередь. Самолет противника резко «клюнул носом», перешел в пикирование и врезался в землю». Это был самолет из эскадры KG/3 «Блитц» с командиром экипажа обер-лейтенантом Ф. Фольке, участником боев над Англией, Грецией и Югославией

Всего в тот день Юрий Сельдяков, Захар Дурнайкин, Александр Потапов, Сергей Байков, Петр Еременко, Георгий Урвачев и Константин Букварев провели по два воздушных боя каждый. Но особо отличились Виктор Коробов, который пять раз поднимался в воздух, и Николай Александров – он в четырех боевых вылетах одержал три победы. Открыв, как было сказано, в этом сражении счет, сбив До-215, он в составе звена с Юрием Сельдяковым и Петром Еременко, встретил около Апрелевки и сбил Хе-111. Возвращаясь на аэродром, летчики заметили, что его готовится бомбить четверка Ю-88, и атаковали ее. Александров вел огонь с дистанции от 200 до 50 м по кабине одного из бомбардировщиков, и он вспыхнул. Но стрелок другого «юнкерса»», оказавшегося под ним, ударил в «живот» его самолета. Пули пробили кабину, плоскость, бензобак и Николай пикированием вышел из боя. Еременко атаковал Ю-88, который подбил самолет командира и так сблизился с противником, что видел, как два убитых им стрелка свалились на пол кабины, а затем и «юнкере» рухнул на землю. Остальные бомбардировщики сбросили бомбы на лес и поспешили скрыться в облаках.

Сергей Платов

Леонид Рыбкин

Михаил Найденко

В тот день летчики полка провели 24 воздушных боя и нанесли тяжелые потери бомбардировочной эскадре KG53 «Легион Кондор», на совести которой была бомбардировка испанского города Герника, Бельгии, Нидерландов и рейды на Англию. В истории авиации этот бой над Минским шоссе приводится как образец действий против бомбардировщиков в плотном боевом порядке: «О значении сохранения бомбардировщиками плотного строя как нельзя лучше говорят события 22 октября 1941 г., когда истребителям <...> удалось расстроить боевые порядки <...> немецких бомбардировщиков и те, по немецким же данным, потеряли 13 Ju88 и Не111 (в том числе 53-я эскадра – 7 «хейнкелей»)».

При этом следует иметь в виду, что бомбардировщик Хе-111 отличался высокой защищенностью – на его борту была пушка, шесть пулеметов, и мнение о нем летчиков-истребителей было единодушное. Летчик-фронтовик Иван Кожемяко считал, что Хе-111 «очень прочный и у него нет«мертвых зон». Все вокруг себя простреливал стрелками. Девятка «хейнкелей» идет – не подступиться».

Герой Советского Союза Георгий Баевский отмечал, что «этот бомбардировщик сбить было очень нелегко». По словам летчика Александра Шварева «это ужас какой-то! <...> 111-й с его мощным бортовым вооружением и возможностью стрелять практически во все стороны – это очень сложный для сбития самолет». Сам Шварев, одержавший 14 побед, был сбит стрелком Хе-111 и едва спасся на парашюте.

Но в том бою погиб адъютант эскадрильи лейтенант Николай Прокопов, а Степан Тихонов, сбив Хе-111, еще одного преследовал от Наро-Фоминска до Серпухова, был ранен и с парашютом покинул подбитый самолет. Парашютом воспользовался также младший лейтенант Константин Букварев, который, как следует из Журнала боевых действий полка, «по израсходовании боекомплекта таранил самолет противника Ю-88. На земле ни своего самолета, ни самолета противника не обнаружил, так как наступила темнота».

Летчики полка так вспоминали об этом: «Костя вылетел «по зрячему». Бомбардировщик шел высоко, и пока «Букварь» догнал его, оба скрылись с глаз. Вернулся он вечером, на подводе без унтов, но в галошах – обе на левую ногу. Костя поведал, что, атакуя немца, расстрелял все патроны и решил тараном преградить ему дорогу на Москву.

Чтобы беспрепятственно покинуть, если потребуется, самолет после тарана, он расстегнул привязные ремни и открыл фонарь кабины. Но, приблизившись к «юнкерсу», попал в его спутную струю, и самолет так крутануло, что Букварев вылетел из кабины. При открытии парашюта от динамического удара с его ног слетели меховые унты, и поэтому приземлился он босиком, а было уже морозно. Селяне, встретившие его на земле, поспешили обуть сталинского сокола в то, что было».

На следующий день полк получил задание прикрыть в районе Дорохово от ударов с воздуха 5-ю общевойсковую армию генерал-майора артиллерии Л.А. Говорова, которая после тяжелых оборонительных боев с превосходящими силами противника оставила Можайск. 23 октября противник возобновил наступление. Войска 5-й армии, ведя жестокий бой, отошли сначала к Дорохово, а затем еще восточнее в направлении Кубинки, и летчики полка вылетали на прикрытие их от ударов вражеской авиации.

В одном из вылетов Герасимов, Дурнайкин, Щербатых, Бардин, Коробов, Урвачев и Кода отразили налет немецких бомбардировщиков, сопровождаемых истребителями. В ходе боя Александр Щербатых в упор, с дистанции не более 10 м расстрелял Ме-109, но погиб комиссар эскадрильи Василий Герасимов. Александр Кода покинул подбитый самолет на парашюте, а Виктор Коробов после боя приземлился на самолете с пробитым крылом, бензобаком, стабилизатором и поврежденным шасси, которое подломилось на пробеге.

На пятый день после гибели Герасимова вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении его орденом Красного Знамени.

В Подмосковье есть место, напоминающее о тяжелых воздушных боях того дня. В 1,5-2 км от аэродрома Кубинка, на противоположном от него берегу Москвы-реки, у воды, за металлической оградой стоит мраморная плита с надписью: «Здесь 23.X. 1941 г. в неравной схватке с фашистами погиб лейтенант Гурьев Николай Васильевич. Вечная слава герою». В углу плиты фотопортрет молодого парня в авиационной фуражке, тужурке с петлицами и в белой рубашке с галстуком – парадной форме летчика ВВС РККА.

Плита установлена в 1975 г., когда удалось узнать имя погибшего пилота.

Свой последний бой Николай Гурьев провел в паре с ведомым летчиком против шести истребителей противника в районе Дорохово. Двоих он сбил, но на самолете ведомого заклинило двигатель, он вышел из боя, а самолет Николая был подожжен. Летчик хотел дотянуть до аэродрома Кубинка, однако его истребитель упал на берегу реки Москвы.

В Кубинке тогда стоял 11-й иап, в котором служил герой московской ПВО капитан Константин Титенков. При отражении первых налетов немцев на Москву он сбил семь бомбардировщков. Почти за две недели до гибели Николая Гурьева, 10 октября, Константин Титенков, возвращаясь после боя на подбитом самолете, разбился недалеко от аэродрома. 28 октября ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

А 27 октября погиб еще один известный летчик московской ПВО – Герой Советского Союза, заместитель командира эскадрильи 177-го иап, лейтенант Виктор Талалихин. С начала войны он выполнил 60 боевых вылетов, 8 августа совершил ночной таран и одержал еще шесть побед. Вспомнить судьбу и гибель этих знаменитых и не очень известных летчиков московской ПВО необходимо, чтобы понять напряжение воздушных боев к западу от Москвы в октябре 1941 г.

Николай Таракачиков

Андрей Шокун

Юрий Сельдяков

24 октября летчики корпуса вновь вылетели в район Дорохово. Шел моросящий дождь, временами переходя в снег, облака опускались до 100 м. Младшие лейтенанты 34-го полка Урвачев, Бардин и Щербатых вместе с летчиками 11-го полка вступили в бой с «мессерами». Георгий Урвачев атаковал одного из них под облаками и сбил у самой земли с дистанции 200 м. Однако в том бою погибли Владимир Бардин, Александр Щербатых и летчик 11-го полка Борис Васильев, известный тем, что 25 июля таранил Ю-88, вернулся на свой аэродром и был награжден орденом Ленина. Васильева и Щербатых атаками из-за облаков убил командир эскадры JG3 «Удет» майор Гюнтер Лютцов, который начал воевать в Испании, затем была Франция и «Битва за Англию».

На следующий день опять была низкая облачность и ограниченная видимость, но Захар Дурнайкин смог обнаружить еле видимый в дымке Ме-110, и на высоте всего 50 м расстрелял в упор. А через день летчики полка в очередной раз в районе Дорохово вступили в длительное сражение с «хейнкелями», пытавшимися бомбить наши войска.

Один Хе-111 был сбит звеном Андрея Шокуна, Михаила Бубнова и Георгия Урвачева, другой южнее Дорохово уничтожило звено Захара Дурнайкина, Виктора Коробова и Николая Тараканчикова. Юго-западнее Кубинки с «хейнкелями» дрались Юрий Сельдяков, Сергей Платов и Петр Еременко. Один из Хе-111 поспешил сбросить бомбы на лес, но и сам рухнул вслед и только два члена экипажа успели покинуть его с парашютами. А через пять минут это звено в районе Малых Вязем отправило на землю еще одного «хейнкеля».

В заключение боя Платов, преследуя бомбардировщик, настиг его за линией фронта и сбил. Через три часа он, Сергей Байков и Петр Еременко в районе Наро-Фоминска уничтожили Ме-110. Это была четвертая победа Сергея Платова в тот день и третья – Петра Еременко. В связи с этим уместно вспомнить рассказ летчика Ивана Кожемяко: «Был у меня <...> день, когда я сделал четыре боевых вылета и все четыре с воздушными боями <...>. Так вот после четвертого вылета я даже не понял, как приземлился. Помрачение какое-то наступило. Вроде помню, я еще в воздухе, потом как провал, и я уже по полосе качусь. Как садился не помню совершенно. После посадки отдышался, кое-как выполз из кабины, подошел к ком зеку и сказал: «Я больше не полечу. Все, сил нет. Землю не вижу».

А назавтра день начался с того, что юго-западнее Дорохово Петр Еременко обнаружил разведчика-корректировщика «Хеншель-126». После двух атак Петра с дистанции 300 м «хеншель» задымил, но тут появились три Ме-109 и Еременко «атаки прекратил». Но по докладам наземных наблюдателей подбитый им самолет рухнул, не долетев до линии фронта.

Однако первоочередной задачей полка оставалась защита неба Москвы, и когда 29 октября начался очередной массированный налет немецких самолетов, перехватчики поспешили встретить их, что удалось сделать всего в 25 км от столицы. Николай Тараканчиков на высоте 5000 м атаковал Хе-111 с дистанции 300 м и бомбардировщик с дымящимися моторами врезался в землю. Юрий Сельдяков около Внуково обнаружил на высоте 2600 м маневренный, хорошо вооруженный и бронированный с двумя фюзеляжами и двигателями самолет-разведчик Фокке-Вульф-189, который летчики называли «рамой», и после преследования уничтожил его.

Но в этот день в ошибках летчиков, видимо, сказалось многодневное напряжение постоянных боевых вылетов и воздушных боев. Николай Тараканчиков на разбеге уклонился в сторону, «подорвал машину, убрал шасси. Правой плоскостью задел за землю и посадил машину на «живот». Самолет Захара Дурнайкина при посадке в конце пробега развернуло, и было сломано шасси. Незадолго до этого «отличился» Григорий Федосеев. При взлете он тоже уклонился в сторону и врезался в двухэтажное здание: «Летчик, ранен. Самолет разбит». Но командир полка четко исполнял свои обязанности: «За поломку самолетов <...> лейтенанта Тараканчикова и младшего лейтенанта Федосеева арестовываю на десять суток с удержанием 50% за каждый день ареста».

О том, насколько напряженной была боевая летная работа в эти дни, свидетельствует история, которую рассказывал один из летчиков полка: «Надо же было так случиться, что в это время у моего друга приключился понос. Он, бедняга, вернувшись из очередного вылета, зарулит на стоянку и пока техники-механики готовят его самолет к новому вылету, спустив штаны, сидит под крылом. А тут – ракета, и он, едва натянув эти самые штаны, снова лезет в кабину. И так целый день». Летчик Николай Дудник тоже вспоминал о боях в небе под Москвой: «При интенсивных боевых вылетах летчики начинали страдать поносами».

Специалисты отмечают, что понос может появиться у летчиков наряду с другими физиологическими последствиями непрерывных воздушных боев и связанных с ними перегрузок: потерей аппетита, бессонницей и другими. То есть, у них он имеет боевые причины и является свидетельством доблести и честного выполнения воинского долга. Поэтому летчики могли гордиться своим поносом, как старый воин шрамами от боевых ран.

Тем временем, на помощь 5-й армии прибыли войска из резерва Ставки, наступление противника выдохлось, и он был остановлен на подступах к Кубинке. Летчики 34-го полка в ходе воздушных боев в районе Дорохово тоже помогли войскам сдержать натиск противника, который рвался к Москве. 28 октября некоторые из них были награждены. Старший лейтенант Киселев – орденом Ленина, а майор Рыбкин, капитан Александров, старший лейтенант Дурнайкин, лейтенанты Сельдяков, Потапов, Прокопов и младший лейтенант Коробов – орденами Красного Знамени.

Виктор Киселев

Борис Васильев

Место гибели Николая Гурьева

В летных книжках многих других летчиков полка в разделе «Сведения о награждениях» появились записи: «За 100 боевых вылетов на истребление немецких стервятников не имеющий летных происшествий – 5000 рублей». Эти выплаты, а также «за достигнутые успехи по уничтожению самолетов противника» были установлены в августе 1941 г. приказом Наркома обороны по вопросам награждения летного состава ВВС Красной Армии. Была предусмотрена также денежная награда летчику-истребителю за каждый сбитый самолет противника – 1000 рублей. За три сбитых самолета летчик представлялся к правительственной награде, а за десять – к званию Героя Советского Союза.

Последующим приказом Наркома обороны в июне 1942 г. «О действиях истребителей по уничтожению бомбардировщиков противника» было установлено: «Считать основной задачей наших истребителей при встрече с воздушным противником уничтожение в первую очередь его бомбардировщиков» – и денежная награда за сбитый бомбардировщик повышалась до 2000 руб., а за пять – летчики подлежали представлению к званию Героя Советского Союза.

Летчики рассказывали, что они расписывались сразу в двух ведомостях. Одна из них на получение денег за сбитые самолеты, другая – на перечисление их в Фонд обороны. Об этом же вспоминал и летчик Тихомиров, имевший на счету четырнадцать побед в воздушных боях: «Полагалась премия. И за сбитый самолет и за боевые вылеты. Но, конечно, это ничего не значило для нас. Все перечисляли деньги в Фонд обороны, чтобы помочь в борьбе с врагом».

Кроме того, в августе 1941 г. приказ Наркома обороны «О выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки по 100 граммов в день» установил: «Летному составу ВВС Красной Армии, выполняющему боевые задания, <...> водку отпускать наравне с частями передовой линии». Но в некоторых частях находили способы увеличить нормы выдачи водки. Особый отдел НКВД 6-го иак докладывал командиру корпуса: «В ноябре-декабре с.г. в 562-м иап были случаи, когда летному составу выдавали 200– 300 грамм вина вместо положенных по приказу Наркома 100 грамм, в результате чего в полку были случаи полного опьянения летчиков».

О выплатах за сбитые самолеты, следует еще сказать, что генерал-полковник авиации Герой Советского Союза Горелов вспоминал: «Мы в войну деньги не считали. Нам говорили, что нам причитается столько-то там денег. Мы же их никогда не получали, никогда не расписывались, а деньги шли». Другой порядок существовал в истребительном полку, в котором воевал младший лейтенант Маслов: «Мы этих денег не видели. Просто учет был в штабе, кто, сколько сбил, а после окончания войны начали считать, кому сколько причитается. Мы в 1945 г. получили эти деньги».

В начале ноября советская авиация атаковала аэродромы базирования немецких истребителей, которые сопровождали бомбардировщики в налетах на Москву. В ходе этой операции летчики полка Байков, Еременко, Коробов, Платов, Потапов, Шокун и Урвачев во главе с Александровым 4 ноября сопровождали штурмовики Ил-2 при налете на занятый немецкими истребителями аэродром Инютино, с которого всего месяц назад «Чайки» 120-го полка вместе с эскадрильей Найденко штурмовали войска противника в районе г. Белого.

В этот раз на подходе к Инютино восьмерка МиГов вступила в бой с восемью звеньями Ме-109, рассеяла и отогнала их. В этой кутерьме с четырехкратно превосходящим по численности противником произошел эпизод, описанный в Журнале боевых действий: «Коробов пристроился к звену Ме-109 (приняв за своих). Распознав противника, расстрелял один Ме-109 в упор». После этого Коробов поспешил уйти в облака, потерял в них ориентировку и приземлился в Рязани. Шокун был подбит огнем зенитной артиллерии, легко ранен и совершил вынужденную посадку.

На следующий день Александров повел группу истребителей в составе Найденко, Еременко, Платова, Сельдякова, Дурнайкина, Тараканчикова и Коды на прикрытие войск в районе Дорохово. Здесь они встретили девятку бомбардировщиков Ю-87 под защитой девяти истребителей Ме-109. В ходе боя Николай Александров реактивным снарядом сбил бомбардировщик, но Александр Кода попал под огонь зенитной артиллерии и погиб, а Захар Дурнайкин покинул подожженный «мессерами» самолет на парашюте.

6 ноября, по свидетельству историков, немцы предприняли попытку сорвать празднование годовщины Великой Октябрьской революции: «В 15 часов они бросили на Москву 250 самолетов. Первыми на перехват вылетели летчики 34-го истребительного авиаполка». Перекрывая путь самолетам противника к Москве, Александров в 13:30 поднял восьмерку, а в 15:30 – девятку истребителей полка. В районе Наро-Фоминска, а затем Кубинки, в составе этих групп бои вели летчики Еременко, Коробов, Бубнов, Платов, Потапов, Букварев, Тараканчиков, Байков.

Историки отмечают: «Ни один самолет врага не прорвался в тот день к Москве <...>. В 18 часов 40 минут был дан отбой воздушной тревоге, а в 19 часов на станции метро «Маяковская» началось торжественное заседание Московского Совета».

7 ноября командир 6-го истребительного авиакорпуса полковник И.Д. Климов подвел итоги воздушных боев при защите Москвы. Первым по количеству одержанных в небе побед он отметил 34-й полк, сбивший 51 самолет противника.

В ноябре командиром 6-го иак был назначен полковник А.И. Митенков, а командиром 34-го иап – капитан Н.А. Александров. В этих должностях они сменили полковника И.Д. Климова и подполковника Л.Г. Рыбкина, ставших, соответственно, командующим истребительной авиации ПВО и командиром дивизии ПВО.

Виктор Коробов

Сергей Байков

Подтянув дополнительные силы и произведя их перегруппировку, немецкие войска 15 ноября начали второй этап наступления на Москву с ударами на севере в направлении на Солнечногорск и Клин, и на юге – в сторону Каширы и Коломны. Поскольку аэродром Внуково находился между этими направлениями наступления противника, 34-й полк должен был прикрывать и поддерживать свои войска на каждом из них.

А накануне 13 ноября начальник штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Гальдер прилетел в Оршу на совещание командующих группами армий перед новым этапом наступления на Москву, на котором он признал:

«Сильная противовоздушная оборона делает Москву неуязвимой с воздуха».

Поэтому на следующий день утром около 260 бомбардировщиков и истребителей противника не только бомбили объекты и войска в районах Клина, Кубинки, Истры и совершили налет на Москву. Большая группа Ме-110 под прикрытием Ме-109 появилась у аэродрома Внуково. Пятерка истребителей капитана Александрова успела подняться в воздух и встретить «мессеров» над юго-западной окраиной аэродрома, по которому они изготовились нанести штурмовой удар. МиГи лобовой атакой и залпом реактивных снарядов нарушили строй противника.

Николай Александров и Сергей Байков связали боем истребители прикрытия, а Николай Мирошниченко, Виктор Коробов и Георгий Урвачев атаковали ударные Ме-110. Нельзя было допустить их к аэродрому, где МиГи полка заправлялись горючим и готовились к вылету. Один из них вскоре взлетел на помощь товарищам и в бой вступил шестой истребитель – Николай Тараканчиков.

Александров в облаках двумя длинными очередями сбил Ме-110, а затем завязал бой с шестеркой Ме-109, непрерывными атаками рассеял и отогнал их, но его самолет был поврежден. Он попытался дотянуть до аэродрома, однако в районе Подольска попал под огонь своей же зенитной артиллерии и с пробитым крылом произвел вынужденную посадку.

Байков дрался с четырьмя Ме-109 южнее Алабино и двоих сбил. Одному самолету противника удалось зайти в хвост его МиГа, но на выручку подоспел Тараканчиков, который только что уничтожил Ме-110. В это время Урвачев и Коробов в районе Подольска сбили еще по одному Ме-110. После этого Коробов встретил звено Ме-109, пошел на них в лобовую атаку, а затем дважды атаковал «в хвост», но «мессеры» уклонились от боя.

Взлетевший позже других Николай Мирошниченко в районе Кубинки «возился» с бомбардировщиком До-215, который, дымя мотором, рухнул на землю только после его седьмой атаки. Развернувшись на курс к дому, он обнаружил Ме-109, которого тоже отправил на землю.

Исследователи отмечают, что советская авиация «сумела отбить налет на Москву и пригородные аэродромы и уничтожила 31 неприятельский самолет,<...> увеличили боевой счет в этот день пилоты 28-го, 34-го и 233-го иап. <...> Захватить господство в воздухе в районе Москвы накануне нового наступления люфтваффе не смогли. <...> Неудачными были атаки и на советские аэродромы. Так, летные полосы Центрального и Внуковского аэродромов были восстановлены уже через два-три часа после налета. Немецкие бомбы в действительности уничтожили один МИГ-3 <...> и повредили еще три машины».

Численное превосходство немецкой авиации в бою 14 ноября было характерно и для других воздушных боев. При равенстве количества самолетов ВВС Красной Армии и люфтваффе под Москвой, немецкое командование за счет более эффективного и оперативного управления силами и средствами авиации создавало их численное превосходство в конкретных районах и воздушных боях.

Осенью 1941 г. ВВС Красной Армии еще уступали немецкой авиации в подготовке пилотов, тактике ведения воздушного боя и тактико-технических характеристиках самолетов. Однако в разведсводке отмечалось, что советские летчики превосходили пилотов люфтваффе по морально-волевым качествам: «Смелость, упорство, готовность к самопожертвованию, свойственные нашему летному составу, являются теми качествами, которые хорошо известны противнику, но которыми подавляющая масса молодого летного состава его (противника – В.У.) не обладают».