Текст книги "Русская жизнь. Октябрь семнадцатого (ноябрь 2007)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

V.

К грекам правдисты так и относятся – считая их одновременно и жуликами, и спасителями. Отец братьев Янникосов был известным греческим издателем, которого, по семейному преданию, спасла от убийства в застенках «черных полковников» публикация очерка о его похищении в «Правде». Янникос-старший вышел на свободу и в знак признательности выпустил на греческом языке Большую советскую энциклопедию. А потом его дети купили «Правду».

Единственный человек, который все знает об этой сделке, – сам Геннадий Селезнев, всегда отказывающийся от любых публичных комментариев по поводу греков. Вероятно, речь шла о каких-то личных гарантиях Селезнева, потому что после октября 1993 года, когда «Правда» была запрещена с условием возобновления издания только после смены главного редактора и Селезнев ушел, газета опять стала мучительно погибать. Новый главный редактор Виктор Линник попытался найти других инвесторов, и вроде бы даже нашел, но редакция раскололась – часть правдистов поддержала Линника, часть – греков и их ставленника Александра Ильина, в итоге в 1994 году появилась вторая «Правда», а в 1995-м – и третья, «Правда-5», полностью принадлежащая Янникосам. Год спустя греки закрыли «Правду» Ильина, «Правда-5» стала ежедневной и почти антикоммунистической. Ильин обратился за помощью к Геннадию Зюганову, тот привлек давнего спонсора КПРФ Виктора Видьманова с его корпорацией «Росагропромстрой», которая стала соучредителем новой «Правды» (ее еще называли красной, потому что логотип был красного цвета), и в 1998 году красной «Правде» в суде удалось доказать свои исключительные права на товарный знак. Газета Линника стала называться «Слово» и, кажется, существует до сих пор, «Правда-5» закрылась, а красная «Правда» стала органом КПРФ. Еще один удар по «Правде» нанес ее бывший журналист Вадим Горшенин, который купил в 1999 году доменное имя pravda.ru и организовал по этому адресу интернет-издание, занимающееся политтехнологическими провокациями, в том числе против коммунистов (в 2003 году «Правда.ру» выходила в бумажной версии и рекламировала «Родину»).

В прошлом году Александр Ильин умер, успев перед смертью рассориться с компартией и написать злую книгу о Геннадии Зюганове. Новый главный редактор Валентин Шурчанов пришел в «Правду» из Чувашского рескома КПРФ, журналистской работой раньше не занимался, но теперь наверстывает упущенное, после каждой загранкомандировки публикуя в газете очерк с обязательным «здесь нам есть чему поучиться».

VI.

«Правда» – странное учреждение. Вроде бы газета одной из ведущих политических партий страны, инструмент предвыборной агитации и просто медиаресурс. Но ни того, ни другого, ни третьего в этих стенах не чувствуется. Просто маленькое Зазеркалье. На остальных этажах – шумно и суетно, «Российская газета», «Эксперт», «Труд», издательство «Вагриус». В «Правде» тихо, темный коридор и старики, собравшиеся вокруг дубового стола Марии Ильиничны Ульяновой – то ли бодрые пенсионеры, которым не сидится дома, то ли просто тихие призраки. Интересно, если бы большевики забавы ради сохранили в каком-нибудь флигеле редакцию «Биржевых ведомостей», которая пережила бы и тридцать седьмой, и сорок первый, и восемьдесят четвертый – это было бы так же трогательно и жутко?

VII.

Сегодня «Правда» платит 9 миллионов рублей за аренду своих кабинетов в здании, которое когда-то полностью принадлежало газете. Архив «Правды» помещался в полуподвале здания (сейчас там редакция газеты «Труд»), потом старые подшивки и рукописи оказалось негде хранить. Татьяна Морозова рассказывает, что редакция просила библиотеки и даже Книжную палату принять старые газеты – но везде получала отказ. Только рукописи статей об Америке (в архивах «Правды» материалы систематизировались по темам) забрал Институт США и Канады. Оставив в редакции по одному экземпляру подшивок за каждый год, все остальное правдисты вынесли на свалку рядом со стройкой на улице «Правды» (строили, кстати, третий корпус издательства, сейчас в нем – бизнес-центр «Северное сияние»).

С 2003 года время от времени «Правда» выпускает репринтные издания старых номеров – начало войны, парад 7 ноября 1941 года, День Победы. Такие сувениры раздают бесплатно на коммунистических митингах и продают по 5 рублей в редакционном киоске. Дохода это не приносит, но – «Правда» никогда не существовала ради дохода.

* СЕМЕЙСТВО *
Евгения Долгинова
Стоящие у лона

«Дело акушеров» в Петербурге

Репортаж из зала суда в gazeta.ru вышел с бодрым заголовком: «„Колыбелька“ топила младенцев». Волоокая телезвезда Пиманов, «Человек и закон», сказал, что преступных акушеров уже посадили, – и еще добавил: они применяли нейролингвистическое программирование. Из сюжета, правда, следовало, что врачи-убийцы процветают по месту работы и продолжают охмурять клиентов, будто ксендзы, – но кто сказал, что ведущий должен смотреть сюжет? На нескольких сайтах я прочитала, что в Петербурге осуждены акушеры, занимавшиеся «зомбированием беременных» с целью вымогательства денег на домашние роды.

Медийная вакханалия вокруг только начавшегося суда над специалистами центра родительской культуры «Колыбелька» в какой-то мере ожидаема: давно у нас не случалось «дела врачей». В каждом цехе – милицейском, учительском, чиновничьем – периодически вспыхивают свои оборотни, у врачей же все вяло, судят в основном средний медперсонал за преступную небрежность да провинциальных врачей за торговлю больничными листками. Пикантность нынешнего же дела еще и в том, что попали представители «альтернативной медицины» – 39-летнюю Елену и 42-летнего Алексея Ермаковых, руководителей «Колыбельки» и заодно родителей пятерых детей, обвиняют по ст. 235 УК РФ – незаконное занятие частной медицинской практикой, причем как по первой части (причинение вреда здоровью по неосторожности), так и по второй (смерть человека по неосторожности). Но чем дальше входишь в обстоятельства дела, тем чаще вспоминаешь 1948 год в не совсем привычном освещении. Невольный инициатор «дела врачей» Лидия Тимашук писала не антисемитский донос, а фактически служебную записку, где возмущалась лечением, назначенным товарищу Жданову, и считала его смертельно опасным. Самое смешное – оно таким и оказалось: некомпетентным и смертельно опасным. Иногда банан – это просто банан, как говорил Фрейд дочери Анне.

Сломанная шея

Дело против Ермаковых было возбуждено, можно сказать, по роковой случайности. 32-летняя Ольга Васильева – ответственная воспитанница «Колыбельки» – 18 марта 2006 года родила мертвого ребенка. Мальчик погиб, как считает экспертиза, во время родов – либо когда его тащили (тазовое предлежание, он шел ногами вперед), либо, как считает сама Ольга, когда акушерка Елена Ермакова гоняла ее из бассейна на кровать и обратно. Причина смерти – черепно-мозговая травма и перелом шейного позвонка. В легких мальчика обнаружен воздух – и следствие считает, что он родился живым. (Ермаковы утверждают обратное: ребенок родился мертвым, а воздух в легких – от попыток «раздышать» младенца. Они же легко соглашаются: кесарево сечение могло спасти ребенка. Почему не направили в больницу? А они не должны. Они и в самом деле – не должны.)

Ольга несколько дней подряд не рассказывала следствию, что она рожала не одна, а вместе с акушеркой. Так ей сказала Лена – иначе не оберешься хлопот, затаскают. Но в убийстве ребенка подозревали ее, и она рассказала следователю, как все было. Гатчинская прокуратура возбудила дело по 235-й, а Ольга, две недели спустя, получила тело сына.

Она вышла на питерские форумы, рассказала о своей беде и попросила отозваться всех, кто пострадал от образцово-показательной «Колыбельки».

И как хлынуло…

Женщины, потерявшие детей во время родов, женщины с детьми, ставшими инвалидами в результате родовых травм. Все они рожали дома, в одном и том же складном бассейне, который Ермаковы привозили с собой.

Девушки создали сайт (kolybelka.spb.ru), где рассказывают свои трагические истории. Питерское РТР сделало несколько сюжетов подряд.

А 11 и 23 октября прошли первые судебные слушания. Истицами выступили двое – Ольга Васильева и Ольга Гончаренко: они подали иски о возмещении материального и морального ущерба в размере полутора миллионов рублей каждый.

Впереди их ждала только радость

Если рассуждать сухо статистически, у Ермаковых просто блестящие результаты. Шесть случаев смертности новорожденных на полторы тысячи родов – это меньше общегородских показателей прошлого года, предмета особой гордости петербургского здравоохранения: показатели смертности новорожденных вдвое ниже, чем по стране (5,1 на тысячу родившихся против общероссийских 12,6).

– Но ваш процент, так сказать, брака… – осторожно, издалека начинаю я. – Это не было браком, – жестко говорит Лена. – Хорошо: несчастных случаев. – Это не были несчастные случаи. – Тогда что? – Неудачные роды.

Сказала как отрезала.

Удачные роды выглядят так: женщина рожает сама, без вмешательства чуждых сил, – домашняя акушерка просто сидит рядом и консультирует. Она не принимает роды, не осуществляет медицинского вмешательства – ведь подготовленная женщина в этом не нуждается. Естественные роды – это труд, к нему надо долго готовиться, и вместе с тем это настоящий праздник. При первых схватках женщина должна поставить пирог, и когда в доме запахнет готовым пирогом – ребенок и выйдет. «Он идет на запах пирога», – объясняет Лена.

«Это было самое мощное, самое красивое переживание в моей жизни», – пишет счастливый отец.

«Я безумно счастлива, что родила с Леной и только благодаря ей имею таких красивых и одаренных детей», – пишет жительница Германии.

Когда началось судебное преследование «Колыбельки», немало счастливых родителей выступило в ее защиту. Громокипят блоги и форумы, идет жестокая ругань. «Четвертовать!» – призывают одни. «Носить на руках», – требуют другие.

Спасти мадонну

…Когда Лена Ермакова – невысокая, изящная, пышноволосая – кормит ребенка во время лекции, это захватывающе красивое и нежное зрелище: натуральная «Мадонна Конестабиле». Шестимесячную Ксению приносит Алексей, и Лена, ни на секунду не сбивая темпа рассказа, дает ей грудь. У слушательниц восторженно вытягиваются лица и влажнеют глаза. Такое оно – прогрессивное материнство: радостное, смелое, красивое, энергичное, уверенное в себе. Так должна выглядеть настоящая современная мать.

Ксения, пятый ребенок Ермаковых, оказалась в этом зале в первый же вечер своей жизни. Ночью Лена родила ее – как положено, дома, в бассейне, – а вечером, как ни в чем не бывало, читала пятичасовую лекцию-семинар и кормила дитя, которому не исполнилось еще и суток. Это произвело неизгладимое впечатление на слушательниц и в особенности – на слушателей (в «Колыбельку» обычно ходят парами, с мужьями или родителями).

Первый ребенок Ермаковых родился девятнадцать лет назад в Архангельске, в хорошем роддоме, но у Лены осталось ощущение холода, пустоты и одиночества. Все было стандартно, то есть казенно и режимно, ребенка сразу забрали, она тосковала и мучалась. Лена с красным дипломом закончила филфак Герценовского института и, по ее словам, видела себя только на кафедре. Но когда они вернулись в Ленинград, кипела перестроечная жизнь и все ее экспериментальные формы, гремел знаменитый Игорь Чарковский – пионер водных родов (через несколько лет другой автор методик родов в воду, всемирно известный Мишель Оден, посмотрит, как чарковские роженицы разрешаются в нестерильную черноморскую волну, придет в ужас и назовет Чарковского варваром), а на волне – с учетом прибалтийского опыта – создавались первые группы для альтернативных родов. Так Лена родила сына – в воду, потом принимала участие в родах и поняла: это ее профессия, призвание, любовь и судьба.

Она окончила акушерский колледж, Терапевтический институт и ординатуру при Военно-медицинской академии, получила диплом акушера-гинеколога, проходила стажировку в Лондоне, посещала родильные госпитали в США и Европе. «Колыбелька» открылась в 1995 году и фактически стала базой для новой культуры и философии материнства. Бассейн, фитнес, баня, йога, цикл из 18 лекций, группы беременных и группы готовящихся к зачатию, детские развивающие группы, где месячных младенцев начинали обучать французскому, английскому и музыке с использованием Монтессори-технологий, – в комплексе все это: целостное, последовательное, яркое и передовое – и стало школой прикладного обучения искусству материнства, – и ценность этих уроков признают даже те, кто сейчас подал в суд на «Колыбельку».

Есть в этом учении и своя специфика.

Словами поэта

Рынок домашних родов завораживает ономастическим великолепием: «Рожана» и «Рождество», «Драгоценность» и «Просветление», «Волшебный ребенок» и «Чудесный ребенок» – и ярмарочным богатством выбора. Словно в каталоге «Отто», можно заказать и выбрать желаемое: школы традиционные и гуманистические, эзотерические и православные, в ванной и в бане, на суше и на море, в присутствии «специалиста со сверхчувственными способностями» или народной сибирской целительницы в девятом поколении, с отделением Космической Плаценты или без оной. Кричать о незаконности домашнего родовспоможения (лицензий на домашние роды нет) можно, но бесполезно: все эти учреждения целомудренно называются «школами сознательного родительства» или «курсами родительской культуры», то есть ведут информационно-просветительскую деятельность, а рожать дома, в лесу, на сеновале или на Эвересте законом не запрещено. Как не запрещено находиться при этих родах кому бы то ни было – самодельной ли повитухе или Лене Ермаковой с ее высшим медицинским. Факт незаконной медицинской деятельности доказать до сих пор никому не удавалось – и дело Ермаковых, возможно, станет прецедентным.

Отношение «духовных» родовспомогателей к «легитимным» (т.е. официальному родовспоможению) наиболее ярко и образно выразила другая известная домашняя акушерка – Ольга Ивановна Виноградова из петербургского же центра «Берегиня».

Ее статья-манифест – величественная поэма: «Заповедник – материнское лоно – „По зеркальной глади вод лебедь белая плывет“ – так выглядит растущее дитя в своей перламутровой смазке в плодных водах материнского водоема. А вы, стоящие у лона специалисты, вы – как палачи свободы и любви со своими УЗИ и скальпелями и килограммами химической отравы. А значит, вы – палачи и всей будущей жизни. „Но есть и Божий суд!“ – Да! Вот так, словами поэта. Но есть и другой подход».

«Другой подход» – нетрудно догадаться: врачей-палачей не подпускать, на учет не вставать, рожать строго дома в присутствии мужа и повитухи, а иначе никак, ведь «если нафаршировать женщину искусственными синтетическими гормонами и прочей химией, то такой „натурпродукт“ с роддомовской фабрики-кухни как раз сгодится новому мировому правительству и новому мировому порядку», – предупреждает Ольга Ивановна. Клиентов у нее хватает, акушерка она очень хорошая.

Тезисы всех домашних акушеров примерно одинаковы: роддом ужасен, кесарево и стимуляция недопустимы, УЗИ вредно, в женскую консультацию лучше не ходить.

Ермаковым виноградовские поэзы и экстремумы неблизки, у них все стилистически безупречно: суховато, содержательно, конструктивно и сдержанно – это, пожалуй, наиболее интеллектуализированное направление на рынке домашних родов. Клиентов «Колыбельки» не обаять перламутровой смазкой: 95% – с высшим образованием, а у 15% аж по два высших. Это петербургские «миддлы» – менеджеры среднего звена, технари-экономисты-финансисты, много специалистов из сферы IT, – вместе с тем это публика, некритически относящаяся к окологуманитарному и психологическому знанию, и оттого способная, например, воспринимать всерьез психоделический концепт Станислава Грофа о четырех перинатальных матрицах. Я как раз слушала лекцию «Чудо рождения». Грофовское учение о матрицах излагается конспективно и подводит к одной мысли: родиться путем кесарева сечения – главная жизненная катастрофа для любого человека. А в роддомах, как известно, любят кесарево (взятками не корми, только дай прокесарить здоровую роженицу).

Лена Ермакова не агитирует за домашние роды, не навязывает их, не ругает роддома – она просто рассказывает про жизненные мучения «кесарят», про их трудности с Я-концепцией. Она очень убедительна в каждом жесте и слове, она говорит трезво и вдохновенно, чередуя анекдот, патетику, рассказы о личном опыте – прекрасный лектор, привлекательная женщина, идеальная русская мать.

Перспективы нет

Другая русская мать, Ольга Гончаренко, еще более привлекательна: тонкая, красивая, смуглая. Она программист, закончила – так же как и Алексей Ермаков – Петербургский политех. Оля отпрашивается на час с работы, чтобы рассказать свою историю.

Она много работает – это единственный способ не сойти с ума.

– Я очень ответственно отнеслась к беременности, все три года я только и думала, что пойду рожать… Ребенок был долгожданный, мы сначала все откладывали, квартира, деньги, потом я на форуме Литлван познакомилась с девочками, которые посещали «Колыбельку», это были сплошные восторги… На занятия мы с мужем ходили оба, но мы даже и не думали, что будем там рожать, – там очень сильная теория, замечательные лекции по педиатрии, например, я даже со вторым ребенком этими лекциями пользовалась. И вот представьте: когда каждый день приходят успешно родившие, счастливые, красивые – с бабушками и мужьями, и благодарят, благодарят: только из-за Лены мы родили; или приходят женщины после первого кесарева и рожают самостоятельно у Лены очень хорошо и красиво – на это невозможно не повестись. Конечно, прямой пропаганды домашних родов не было, но они как преподносят: мы же не тащили вас на веревке. Мы предлагаем альтернативу, говорили они, выбор остается за вами. Показывают записи из роддомов – ужасные записи, измученные роженицы, крики, кровотечения. «Вас все равно простимулируют, все равно разрежут». И вместе с тем: посмотрите, какие у нас гениальные дети в «Индиго-клубе», все гении, все красавцы. И какая нормальная женщина не согласится? Выбора на самом деле не остается, хотя на веревке – и вправду – никто не тащит. Про женскую консультацию говорили: «Найдете инфекцию – будут лечить антибиотиками, все равно не вылечат».

При всем том – я ходила и проверялась везде, я контролировала каждую минуту своего состояния, мне это очень важно, – и ни один врач мне не сказал, что у меня что-то не так! На УЗИ говорили – с вас можно писать учебники, настолько все идеально (УЗИ положено делать три раза, я делала еще два дополнительно). Я была в разных центрах, у разных врачей… В ту беременность я не работала, бегала, плавала, все время посвящала подготовке.

И вот оно пришло. Схватки – трое с половиной суток, рождается ребенок с тугим обвитием. У меня не раскрывалась шейка матки, он опускался – поднимался, нужна была стимуляция. У меня пузырь лопнул только на исходе третьих суток, – он плотный такой, говорят, это бывает у спортсменок. Что говорила Лена? – это предвестники, говорила она, это может длиться с месяц, полежи в ванной. У меня ничего не проходило, чуть-чуть утихало. Почему нельзя было мне проколоть пузырь хотя бы?

Когда он родился, у него изо рта хлынул меконий (первородный кал), еще какая-то гадость, все, чего он там наглотался в бассейне. Синий ребенок, мертвый ребенок, такая безжизненная кукла. Трубочкой отсасывая слизь (такая у них реанимация), они откачали его как-то за 20 минут. После этого мы уговаривали: давайте вызовем врача. – Нет, говорят, он раздышится. Я в полном шоке, я же так готовилась, Господи, я так старалась! – и вот такой конец – и все рушится в один миг. И живота нет, и ребенка тоже как бы нет. Через час мы уговорили вызвать скорую, они приехали, были в ужасе – да вы что, говорят! там все клокочет, он непонятно как дышит! Его повезли в легком одеяльце в ближайший роддом, там в кювез, он еще сутки не мог согреться. Врачи были в потрясении – не только от внутреннего состояния, там и пневмония, и гипоксия, он кислорода имел пять процентов от положенного – гибли клетки мозга все это время.

«Отказывайтесь», – это говорили нам первые полтора года каждый день. Сейчас врачи удивляются – какой у вас ухоженный мальчик…

Мише сейчас шесть лет. Микроцефалия, эпилепсия, ДЦП. Перспективы нет. Но он не тихий инвалид, его нельзя просто положить и выйти в соседнюю комнату. Это дикий тонус, гиперактивность, это ручной ребенок весом в 25 кило, его надо все время носить, он не может лежать. Его надо сажать в специальную позу, чтобы ослабить тонус, в подушки, и нужны физические силы очень большие, чтобы просто накормить его, потому вся еда вокруг фонтаном. Развитие? У него есть эмоции, он узнает нас, он реагирует на какие-то слова, но это все.

«Почему ты не пошла в милицию?» – говорили мне. Какая там милиция! Я долго думала, что это со мной что-то не так, я виновата, я даже не смогла родить, почему у всех все прекрасно? Я думала – я одна такая. Помню, еще во время курсов приставала к Ермаковым с вопросом – неужели у вас нет неудач? – Да что может случиться, у тебя все отлично, – говорили они.

Что помогло мне прозреть? На сайте «Колыбельки» был форум. Девушки, с которыми мы занимались, спрашивают, а где я, что со мной. И мне прислали ссылку с ответом Ермакова. Ей еще повезло, писал он, что мы ее вытащили, у нее ребенок в порядке, но он чуть-чуть сейчас отстает в развитии. Она не была готова к родам, сказал он. Это я, это я-то – была не готова к родам! И я так разозлилась, что сказала – ну хватит уже, я их боготворила до конца, я их оправдывала до последнего.

И когда мы приехали к ним с телевидением прошлой весной, я спросила их в лицо: ну вот скажите, я была не готова к родам? Как я рожала? – Они не смогли мне в лицо ничего предъявить. Нет, сказали они. Все хорошо. Ты хорошо рожала. – А форум стерли потом.

Ну хоть врали бы что-то одно! У них тысячи версий, они все время юлят. Ну так получилось – так хотя бы ведите себя просто достойно, ну пусть даже не звонили бы, не интересовались, – но поливать грязью за спиной – это как? Это что?

Второй раз – это было через три года – я рожала часов 14, врач говорил – у тебя то же самое течение родов, все было очень похоже (и, кстати, я убедилась, что врачи прекрасно понимают, что стимуляция, кесарево – это плохо, и стараются не злоупотреблять). Я родила прекрасно, для меня было невероятно важно – родить самостоятельно, хотя все врачи говорили – надо кесарево, мы тебя все поймем, не будем рисковать, – но я хотела родить сама. Я была просто крейзи, я хотела доказать себе, что я могу сама… У меня родилась здоровая девочка, она прошла «естественный отбор», о котором говорили Ермаковы, они позволяли себе такое, да.